Лига Писателей

– Ещё раз говорю: не надо мне твоих оправданий. И запомни, что я здесь не ради тебя, а ради Светы. – ещё несколько мгновений посмотрел он ему в глаза и ушёл к Свете.

Павел был раздражён, но старался сдерживать себя. Он сделал глубокий вздох и сказал ребятам, что они могут занять любую комнату на втором этаже, и все разошлись…

Он испортил Марку настроение... Почему-то я даже рад. Главное, скрыть довольную ухмылку...

Перед сном Павел занёс светильники и расставил их по первому этажу, чтобы друзья могли спокойно передвигаться по дворцу. А после он вышел на улицу, где дул холодный ветер, и, присев на ступени, смотрел на мрачный лес. И тут к нему неожиданно присоединилась Валерия, которая жалась от холода. Парень был рад ей, и они молча смотрели на дорогу.

– А помнишь театр? – с улыбкой спросила Валерия. – Нашу учительницу.

– Ох, во век её не забудешь… – с чувством ностальгии сказал он. – Кропов! Кропов, я кому говорю! Больше эмоций! – отыграл он роль учительницы.

Валерия искренне посмеялась с его подражаний, и парень продолжил:

– Нет, правда! Она так говорила, будто я полено бесчувственное…!

– Ты не бесчувственный, Паш… – нежно взяла она его за руку.

От прикосновения у Павла пронеслась дрожь по всему телу: он смущённо подскочил и, встав во весь рост, словно гордый принц, помог даме встать:

– Ну ладно, пойдём внутрь. Мы ведь не хотим простыть?

– Ага… – встала она и пошла во дворец с ним под руку.

***

Кружка чая в руках Светы почти остыла, пока она рассматривала картину в спальне, висевшую напротив кровати. Там изображён ночной сад с яблонями и фонтаном, где летали маленькие звёзды, а на серой кирпичной дорожке было что-то похожее на кровь, видимо, художник хотел изобразить поле боя, но самих воинов там не было.

Вдруг дверь открылась, и вошла Валерия, пребывающая в отличном настроении. Расправив руки, она плавно повалилась на кровать к Свете и замечталась, глядя в потолок.

– Ты часом ли не с Павлом разговаривала?

– А по мне сильно видно? – смущённо прикрыла она лицо руками.

Света с улыбкой поглядела на подругу, и через несколько мгновений постучал Марк. Он позвал девушку посидеть на лестнице, и та с радостью согласилась, отдав Валерии оставшийся чай.

Пара села на лестничном пролете в обнимку и обсуждала дальнейшие планы на неделю. Света хотела бы играть на рояле и изучать дворец, а Марк дополнил это прогулкой по лесу, чтобы «посмотреть на зверушек да на красивые места». Девушке понравилась эта идея, и поцелуй в щёку не заставил себя долго ждать. После этого она весело напомнила о том, как мечтает съездить в Петербург, на что Марк уклончиво ответил, что это место запомнится ей больше, чем вторая столица России.

Парень проводил девушку обратно и по пути в свою комнату встретил Артура. Они пересеклись взглядами, не сказав друг другу ни слова.

Он что-то хочет обсудить? Или специально на меня так смотрит?

Артур вошёл к себе и увидел Эмиля, расположившегося на соседней кровати. Он просматривал видеозаписи и не заметил, как вернулся приятель. Артур прилёг на свою кровать и спросил:

– Эмиль, у тебя есть в нашей компании кто-то, кто тебе не нравится?

– Эээм… – задумал он. – Да нет, наверное… А что?

– Да так… – подумал он о Марке. – Слушай, может, расскажешь о себе? Мы с тобой в последнее время мало общаемся.

– О чем, к примеру? – робко ответил он.

– Расскажи какую-нибудь историю из жизни. – присел он. – Может, ты хочешь чем-то поделиться? Я никому не расскажу, обещаю.

– Ну есть один не очень приятный случай… – тяжело вздохнул он.

Воспоминания были смутными. Он помнил чёрное сырое помещение и очертания окон. Однажды его нарочно закрыли в школьном подвале, чтобы проучить. Это было из-за того, что он не захотел выполнять поручение двух парней, имена которых он озвучивать не стал. Артуру стало жаль друга, и он поддержал его:

– Не знаю, кто запер тебя, но они явно не понимали, кого хотели напугать.

– Спасибо… – с облегчением ответил он.

Парни ещё несколько мгновений посидели в неловкой тишине, а затем легли спать, пожелав друг другу спокойной ночи…

Он не заслуживает, чтобы к нему так обращались, – он добрее всех нас. Даже Светка не ангел, ведь я знаю её лучше, чем кто-либо другой, а иначе бы она, возможно, и не повелась с Марком... Кто знает?

В соседней комнате из приоткрытой двери были слышны громкие разговоры Глеба и Дениса, которые активно изучали содержимое шкафов. Глеб достал пышное розовое платье и поверхностно примерил его, подшучивая над Денисом. Они не могли сдержать смеха и вдруг вспомнили, как однажды принесли в школу каблуки и носили их поочерёдно вместе с одноклассниками. От этой истории они засмеялись ещё пуще, из-за чего дверь в их комнату распахнулась. В проёме появился сердитый Михаил:

– Может, вы уже перестанете вести себя, как клоуны? Я хочу поспать.

– Господи, ты у себя дома не выспался что ли? – спросил Глеб. – Лучше зацени мои большие бууубсы. – язвительно пропел он и с улыбкой подёргал платье на груди.

– Вот козёл... – пробурчал он.

– Глеб, прекрати… – сказал Денис, понимая, что Михаила это злит. – Прости, Миш, мы больше не будем.

Михаил окинул Глеба осуждающим взглядом и, нервно вздохнув, закрыл дверь. Глеб же показал ему вслед средний палец и швырнул платье обратно в шкаф.

– Раньше он таким серьёзным не был… – недовольно высказался Глеб. – Мы с ним были хорошими друзьями в средних классах. Ты в курсе?

– Да ну.

– А потом я переехал… – с грустью вспомнил те дни. – Ладно, к чёрту это. Мы идём?

– Куда? Спать же пора.

– Я думал, у нас будет ночной обход. – озадачился он.

– Нееет, я и так уже режим сбил. Да и настроения нет.

– Ясно… – цокнул он.

***

Эмиль ощущал нечто странное вокруг себя. Ему было очень холодно. Он открыл глаза и увидел высокие ивы, зелёный туман и воду – он оказался на болоте. Стоя босиком на влажной земле, он чувствовал, что это всё происходит наяву. Вокруг не было ни единой живой души. Болото булькало, а листва шелестела под сильным дуновением завывающего ветра. Ему казалось, что это сон, и он с неподдельным чувством тревоги стал следовать по проложенной для него тропе.

Парень делал шаг за шагом, оглядываясь по сторонам, пока в какой-то момент не услышал пронзительный далёкий вой за спиной. Обернувшись, он никого не увидел и продолжил идти вперёд, постепенно ускоряя темп. Ему казалось, что его преследуют, поэтому он побежал. Тропа вдруг начала ссужаться, и он в панике пытался удержать равновесие, чтобы не свалиться в воду. Где-то позади он услышал чей-то шелестящий топот и из последних сил ринулся к развеявшемуся туману. Там стояла лодка, которая словно ожидала его, и он, не раздумывая, прыгнул в неё. Отчалив от берега, он увидел на земле неведомую жуткую тварь с жёлтыми глазами. Она смотрела на него, но погоню продолжать не стала и ушла обратно, в туман.

Перепуганный до смерти Эмиль уже не верил в то, что это сон, и со страхом наблюдал за тем, как туман полностью рассеивается. Парень оказался посреди озера и дрейфовал к ветхой пристани на противоположном берегу. Приплыв туда, он залез наверх и увидел перед собою жуткий рыбацкий домик. Он с опаской подошёл к нему и осторожно открыл дверь. Внутри была ванная комната из дворца. Удивлению его не было предела, и он с сомнением осмотрел домик снаружи, а затем всё же решил войти, закрыв за собой дверь.

В ванной комнате он почувствовал облегчение, ведь он снова находился во дворце. Вдруг позади него раздался многократный стук, и он испуганно отшатнулся от двери, попятившись к ванной, наполненной до самых краёв. Он случайно коснулся пальцами бортика, и услышал крики друзей за дверью, окликающих его имя… Его внезапно ухватили за запястье и потянули в ванну. Парень и одуматься не успел, как момент оказался под водой. Захлёбываясь, он пытался вылезти, чувствуя, как его тело охватило множество рук. Он с трудом зацепился за бортик и старался вытянуть себя наружу. Ему удалось вытащить голову и вздохнуть, но в через мгновение его снова затянули вниз...

В момент, когда он понял, что это конец, его вдруг вытащили из-под воды и усадили на пол. Выкашливая воду, он в панике отмахивался от рук, тянущихся к нему, и вскоре понял, что это его друзья…

Господи... Минут десять назад я подошёл к этой двери и услышал, как набирается вода... Я даже не думал, что всё обернётся именно так. Если бы я что-то не заподозрил и вовремя не позвал остальных – его могло бы не стать... Зачем он попытался утопить себя? Или же это был не он?

Эмиль игнорировал всех, забившись в угол, и сильно дрожал. Друзья принесли ему полотенца. Марку показалось странным, что во дворце была рабочая ванна с такой чистой водой: он повернул оба крана, но трубы оказались пустыми…

***

Эмиля посадили у зажжённого Павлом камина и расспрашивали его о произошедшем. Парень с трудом рассказал им, как всё было, но многие отнеслись к этому скептически, думая, что он просто лунатик.

Большинство ребят ушло спать. Артуру захотелось воды перед сном, и он пришёл в столовую, чувствуя, как его руки трясутся.

Я никогда не чувствовал ничего подобного... Жизнь Эмиля зависела от меня, и именно я спас его... Никто иной... Возможно, я чересчур параноик, но это оказалось очень полезным...

У кухонного гарнитура он заглянул в шкаф и достал оттуда бутылку воды, а затем налил её в стакан и выпил всё до дна. Он хотел было возвращаться в спальню, как вдруг со стороны окна, прикрытого зелёной шторой, донёсся пугающий стук. Парень робко подошёл туда и отдёрнул штору. Там он увидел ночной сад с фонтаном, но из-за отражения светильника не смог различить тёмного леса. Стук вновь донёсся снизу, и он посмотрел на подоконник, где за стеклом сидел воробей и назойливо брякал клювом, будто нарочно привлекая внимание.

Что? Почему ты не улетел? Что с твоими глазами? Они будто смотрят на меня. Ты следишь за мной? Странно... Эээй?

Воробей перестал двигаться и застыл, словно чучело. Парень стукнул костяшками по стеклу, и птица с испугу улетела прочь.

С облегчением Артур встал на ноги и хотел было уходить, как вдруг заметил, что дверь, ведущая напрямую в концертный зал, была распахнута. Внутри был сущий мрак, и он со страхом вглядывался туда, услышав доносившиеся эхом голоса мужчины и женщины:

– Этот дворец – зло…

– Понимаю твои опасения, дорогая, но у нас нет выхода, а иначе мы останемся ни с чем…

Это не нормально... Не нормально...

Артур с широко выпученными глазами попятился к двери, думая, что он сходит с ума, как вдруг ударился о кого-то спиной и отскочил в сторону:

– Твою мать…! – он увидел Марка. Тот был напуган ничуть ни хуже, чем он. – Ты чего так подкрадываешься…? – пытался он отдышаться.

– Эт ты смотри, куда летишь…! Какого хрена, блин, ты шёл спиной?

Артур посмотрел на дверь, ведущую в потайной ход, и удивился, ведь теперь она была закрыта.

Почему она закрыта? Это какой-то бред. Я слышал там голоса, и мне точно не привиделось... Не буду говорить ему об этом – сомневаюсь, что поверит. Лучше пока обдумать всё наедине.

– Воды захотелось… Тебе я вижу тоже?

– Типа…

Парни смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока Марк не решил пойти к столешнице. Затем озадаченный Артур направился к себе в спальню, стараясь выбросить из головы плохие мысли…

***

Всё остальное время прошло спокойно, и на утро ребята собрались позавтракать в столовой. Михаил сварил гречку на конфорке и дал каждому по сардельке. Запивали они это всё вишнёвым морсом. Эмиль, к счастью, уже отошёл от случившегося, но его всё равно терзали мысли, что он мог утонуть. Все старались вести себя так, будто прошлым днём ничего не было. Друзья были рады пополнению, ведь компания действительно стала живее благодаря Глебу, который неустанно веселил всех своими хоть и глупыми, но, на удивление, смешными шутками…

Где-то к полудню Света и Марк вышли на задний двор, где в тени дворца находился большой сад с нерабочим фонтаном. Прогулявшись по каменной дорожке, они сели на скамью и наслаждались пением птиц, вдыхая свежий воздух. Марк сложил ногу на ногу и говорил девушке комплименты, но та не хотела провести время, слушая, какая она сегодня красивая. Она подскочила со скамьи и потянула парня за руку, предложив немного побегать. Он долго не думал и шлёпнул её по ягодице со словами:

– Ты водишь! – побежал он к фонтану.

– Эй! – засмеялась она и помчалась за ним.

Вдвоём они носились по саду, словно дети, и смех был слышен с другой стороны дворца. Веселье было недолгим – Света устала и залезла в фонтан. Усевшись у бортика, она глядела на дворец и удивлялась его размерам. Марк затмил его собою и подсел к ней, крепко обняв. Вместе они вообразили, как живут в этом дворце всю свою жизнь – от самой свадьбы до романтичной смерти…

Внезапно в глаз девушки попала капля воды. Небо было ясное: пара не поняла, что происходит, и посмотрела на статую, возвышающуюся над нами. Оттуда вдруг забрызгала вода, и они подскочили, выпрыгнув за борт. Струи фонтана наполняли дно чистейшей водой. Света и Марк, не веря своим глазам, радостно засмеялись, думая, что это наверняка проделки Павла.

***

Тем временем Артур с Эмилем осматривали чердак в поисках интересных вещей. Они не обсуждали прошедшую ночь и просто отвлекались от дурных мыслей. Вскоре Эмиль нашёл пыльный дневник среди коробок, принадлежавший некому Лермонту Августову. Эта новость заинтересовала обоих парней: они открыли его. Внутри были вложены листы, отличающиеся от других тем, что были напечатаны на машинке, а не написаны от руки. Их содержимое было не совсем понятным, поэтому они пытались разобрать текст вместе. На первом листе говорилось приблизительно о том, что семья помещика находится в опасности, что некое существо пробудилось под дворцом и жаждет забрать каждого, кто находится на его территории. «Огромные и острые, как лезвие, когти… Чёрная длинная шерсть… Ярко-жёлтые глаза, вселяющие страх в любого, кто посмотрит в них…» – так его описал Лермонт.

– Да что это вообще такое…? – озадачился Артур.

Тут на чердак поднялся Павел, и Эмиль испуганно закрыл дневник. Артур тоже взволновался по поводу прочитанного и понимал, что Павел отнесётся к этому несерьёзно, поэтому решил утаить содержимое.

– Нашли что-то интересное?

– Да тут всё очень интересное. – ответил Артур. – Прям глаза разбегаются.

– Рад, что вы нашли себе занятие. Кстати, не могу найти ключи от подвала… Если вдруг найдёте – принесите мне.

– Да, не вопрос. – засомневался он.

– Круто. Ну развлекайтесь тогда! Не буду мешать. – спустился он обратно.

Артур в недоумении глянул на Эмиля:

– А вы разве ещё не спускались в подвал?

– Нет. – взволнованно помотал он головой. – Он заперт на замок... Этот дневник он... Ты думаешь это действительно писал кто-то писал всерьёз?

– Не знаю... Но нам явно стоит изучить его... – загляделся он на странные зарисовки некого существа.

Всё это действительно казалось странным. Зарисовки были выполнены так, будто над ними провели кропотливую работу, чтобы передать точность образа. Возможно, этот Лермонт хотел, чтобы его дневник нашли...

***

Павел спустился в гостиную, где одиноко сидела Валерия, читающая какую-то старую книгу. Он скромно подсел к ней и осторожно спросил:

– Что читаешь?

– Да так… Взяла первую попавшуюся в библиотеке. Похоже написана хозяином дворца. – она показала Павлу имя автора на обложке.

– Да, похоже так и есть… Не боишься испортить зрение?

Валерия закатила глаза и захлопнула книгу:

– Паш, я в меде учусь. Я в любом случае испорчу зрение.

– Да я так…

Девушка отложила книгу и взяла парня за руки. Обстановка становилась более интимной. Павел взволнованно дышал, глядя в её глаза, а она медленно приблизилась к его лицу и прошептала:

– Если бы по глазам можно было определить зрение – какое бы было у меня…?

– Прекрасное… – посмотрел он сначала в её серые глаза, а затем на манящие его губы.

Тихое дыхание перебивало тишину, и между ними вспыхнула искра. Они соприкоснулись губами, как вдруг вошёл Глеб. Они испуганно отшатнулись друг от друга и посмотрели на него. Парень, поняв, что происходит, широко выпучил глаза и смущённо вышел за дверь так же, как и вошёл, не проронив ни слова. Валерия и Павел смущённо переглянулись и робко подсели друг к другу – это не помешало им поцеловаться вновь…

Узкая река зацепила любопытный взгляд Артура, как только они подъехали к бетонному мосту, чуть дальше которого расположился заброшенный советский магазинчик с просторной парковкой. Удивляться было нечему – Павел уже давно рассказал всем, что здесь раньше работала швейная фабрика для изготовления солдатской формы, однако это место вскоре забросили, по странным обстоятельствам. Дворец, куда и направлялась группа, пытались реставрировать ещё в начале нулевых, но сочли это нецелесообразным и, по понятным причинам, отказались от этого. Вот уже тринадцать лет туда не ступала нога человека.

К слову, компания смогла приехать туда только благодаря отцу Павла. Он договорился с мэром города о недельной аренде дворца, и обошлось это всё в немалую сумму, которую богатый друг озвучивать не стал.

Минивэн подъезжал к долгожданному дворцу: все ребята выглядывали в окна, пытаясь прикинуть его точные размеры. Он был выстроен из серого кирпича и гордо возвышался на три этажа. Артур вдруг заметил дерево с торчащими корнями. Оно будто бы колыхалось на ветру.

Это просто дерево, Артур… Не будь параноиком.

Проехав чёрные врата они попали на кольцевую дорогу, где в центре находилась большая кирпичная клумба с мёртвыми кустами. Окна дворца были запечатаны чёрными решётками. Михаил припарковался параллельно просторному крыльцу и заглушил двигатель.

– А вот и приехали! – сказал Павел, посмотрев на кислое лицо лучшего друга. – Миш, всё в норме?

– Ага… – тихо ответил он, недовольно уставившись в одну точку.

– Ладно… – вздохнул он и открыл дверь.

Все семеро человек потихоньку вышли из машины, разглядывая дворец. Павла он особо не завораживал, потому что он уже был там вчера – проверял всё на безопасность. К его удивлению, дворец сохранял достойный вид, словно его построили только вчера. Он достал из кармана ключ и направился к дверям.

У открытой двери машины стояла Валерия – девушка в жёлтой толстовке с азиатской внешностью и короткими чёрными волосами – и подгоняла свою подругу, застрявшую в поисках своих вещей на заднем сидении.

– Свет, ну ты там долго? – с нетерпением спросила она.

– Уже всё. – с улыбкой выползла полноватая по фигуре подруга из машины.

Русые волосы Светы были заделаны в пучок, а чистая кожа блистала на скромненьком лице. На ней была её любимая розовая кофта с двумя прилежно застёгнутыми пуговицами. Она была двоюродной сестрой Артура, и вместе они живут уже восемь лет со дня смерти её родителей.

Девушки радостно посмеялись, поглядев на дворец, и тут к ним подкрался Марк – парень с лохматыми чёрными волосами, одетый во всё тёмное, – и, схватив Свету за руку, подтащил её к себе. Они обнялись и смотрели друг другу в глаза до того момента, пока Валерия не сказала:

– Господи, вы в машине не наобнимались? – закатила она глаза.

– Слышала о законе притяжения? – в шутку спросил её Марк.

– Тебе ли говорить, второгодник?

– Ха-ха. – ему это не понравилось. – Ладно, идём внутрь... – взял он Свету под руку.

Никогда не видел ничего подобного... Чую, каникулы будут незабываемыми.

Артур не мог налюбоваться величием этого места и оглядывал его сверху-донизу, пока ему на глаза вдруг не попался объектив камеры. То был Эмиль, он снимал его на видео.

В последнее время он старается вести себя раскрепощённо, но всё равно кажется немного зажатым... Всегда стараюсь подбадривать его.

Артур с улыбкой помотал головой и спросил:

– Хочешь меня знаменитостью сделать?

– Не скажешь пару слов? Какие твои первые впечатления?

– Знаешь, дворец уже превзошёл все мои ожидания. Думаю, это будут лучшие каникулы, которые у нас когда-либо были… – искренне улыбнулся он.

Эмиль опустил камеру и робко сказал:

– Я хочу снять что-то вроде документалки и был бы очень рад, если бы ты поучаствовал в этом, если хочешь…

– Конечно, – подбодрил он его, – почему бы и нет, но чуть позже, если ты не против. Сначала надо хоть дворец изнутри увидеть. Честно, никогда не думал, что скажу это…

У входа корячился Павел – он всё пытался открыть дверь. По его мнению, после вчерашнего визита замок, вероятно, заело, поэтому процесс затянулся. Когда ключ наконец провернулся, послышался щелчок, и Павел с улыбкой распахнул двери. Входя в проём спиной, он задорно произнёс:

– Добро пожаловать во дворец Августовых!

Внутри было невероятно просторно. Напротив входа расположилась большая двухсторонняя лестница. С перил её списали красные шторы, скрывая какую-то комнату под ней. Стены главного зала были усыпаны картинами кораблей и пейзажей, а по бокам от входа тянулись два длинных коридора с высокими узорчатыми окнами. Первое впечатление от интерьера у каждого сложилось невероятное.

Подле лестницы выделялся след от заменённого пола, видимо, его отремонтировали ещё давно. Павел встал туда и, расстегнув кофту, привлёк внимание друзей. Он поздравил их с долгожданным приездом и рассказал о трёх золотых правилах пребывания по дворце. В первом говорилось, чтобы никто не портил, не перемещал и не забирал в качестве сувениров любые вещи, принадлежащие этому месту.

– Не хочется, чтобы отец убил меня за какую-нибудь разбитую вазу за сотни тысяч рублей.

Второе, что следовало знать друзьям, то, что двери там неисправны, поэтому баловаться с ними не стоит, а иначе могут возникнуть проблемы с замками.

– Просто поймите, что двери здесь не новые – им минимум по сто пятьдесят лет. Без шуток.

– Мы поняли, Паш. – понимающе ответил Марк.

– Хорошо. Ну и третье правило: никаких ссор в стенах этого дворца. Даже если случится какая-то гадость, вы должны пообещать, что не станете раздувать из мухи слона, ведь мы с вами не бродячие псы, готовые разорвать друг другу глотки…

– Весёлое сравнение… – улыбнулась Валерия.

– Я просто хочу вас мотивировать. Надеюсь, вы запомнили всё. И с этого момента неделя наших с вами незабываемых каникул начинается!

Эхо продолжало заполнять неловкую тишину в зале.

– Окей, начальник, – продолжила она, – ты говорил, что тут где-то стоит рояль.

– Да, в правом крыле, – указал он на коридор, – последняя дверь. Не уверен, конечно, что там хорошее звучание, но можете попробовать. Ладно, я пойду подвал гляну. Эмиль с Мишаней, сходите со мной?

Михаил с неохотой, но согласился, и они втроём направились в левое крыло.

– Найдите нам винишко! – крикнула Валерия.

Девушка взяла Свету под локоть и лёгкой походкой пошла вперёд. Марк же с Артуром остались на своих местах, глядя друг на друга.

Чего он стоит? Меня ждёт? Странно, что Светка повелась с ним. Одет во что попало и даже не причесался. Он так смотрит, будто напрашивается на конфликт...

– Вы идёте?

Марк пошёл первым, а Артур последовал за ними на расстоянии. Продвигаясь вперёд, девушки охали и ахали от рисунков, узоров и гравировки. Марк же не обращал внимание на всё это – ему это казалось не таким уж и интересным, чтобы любезно разглядывать каждый уголок дворца. Для отстранённого от них Артура это представлялось, как раннее утро в большом музее, когда посетителей ещё не так много. Ему нравилось фантазировать и искренне хотелось насытить жизнь приключениями.

Когда группа подошла к тем самым дверям, Валерия встала и осторожно взялась за ручки, ожидая, когда Артур подойдёт. Оттянув момент, она распахнула двери, и перед ними предстал концертный зал, в конце которого находилась сцена с большим чёрным роялем, в миг захватившим внимание Светы. Вдоль зала тянулись два ряда деревянных скамей. Сквозь высокие окна пробивался солнечный свет – погода стала яснее. По бокам сцены висел пурпурный занавес, за которым было видно едва заметную белую дверь.

Валерия вприпрыжку помчалась вперёд и покружилась в лёгком танце, расправив руки. Света с любовью посмотрела на Марка и заметила, что ему здесь не интересно в отличие от её лучшей подруги.

– Тебе здесь не нравится?

– Да нет, Светик, нравится… – оглянул он зал. – Просто я не любитель всей этой художественной фигни…

– «Фигни»? – вознегодовала она. – Это дворец, Марк! Старинный дворец! Всё, что тут находится, – произведение искусства! Люди, жившие до нас, сделали столько прекрасных вещей… – призадумалась она. – Кстати, «о красивых вещах», ты не смотрел, сколько у нас накоплено?

Марк не сразу ответил, подумав, что сказать:

– Пока на билеты не хватает, но я обязательно подработаю, чтоб компенсировать недостаток. – заверил он её. – Ты действительно хочешь в этот Петербург?

– Да! Эрмитаж, Петропавловская крепость – это же всё так классно! Будем жить у моего дяди, который только раз в месяц бывает у себя в квартире!

Вдруг подошла Валерия и переняла Свету со словами:

– Ладно, фантазёрка, не загружай парня своими мечтами. Лучше сыграй нам что-нибудь… – указала она на сцену.

– Нууу, не знаю… – застеснялась Света. – Я давно уже не играла…

– Так, – серьёзно ответила она, – что за резкие перепады в настроении? Ты же мне полгода назад такое показывала, что я аж забыла, что нахожусь в реальном мире! Бери-ка всю свою волю в кулак и бегом за рояль!

Девушка с неохотой поднялась на сцену, высотой в одну ступень, и села за инструмент. Парни расположились на разных рядах. Света робко притронулась к клавишам и провела пальцами слева-направо, собрав тонкий слой пыли. Она отстранилась от рояля, не зная с чего начать. В её голове была одна лишь волнующая мысль, что она забыла всё. Валерия, стоя позади неё, весельем сказала:

– Давай, сыграй нам! Не робей!

– Что можно сыграть…?

– Что нравится, то и играй. Смелей.

Немного подумав, Света решила сыграть что-то из «Паганини» (Никколо Паганини – итальянский композитор, скрипач виртуоз). Она осторожно поднесла кончики пальцев к клавишам и, собравшись с мыслями, резко начала играть композицию «Этюд №6». Мелодия оказалась неожиданной и прозвучала невероятно эффектно. Быстрый темп заставил Марка приятно улыбнуться, однако в один момент появился посторонний и не столь бросающийся в уши звук, после которого Света отдёрнула руки от инструмента. Никто не заметил такой мелочи, но девушка испугалась, думая, что она действительно разучилась играть. Парни взволнованно смотрели на неё, а Валерия наклонилась к её уху и спросила:

– Что-то случилось…? Слушай, если забыла эту – сыграй другую. Мы все здесь свои: не стоит нас бояться…

– Могу попробовать Брамса… «Венгерский танец»…

– Вау, ну давай! – похлопала она её по плечам.

(Иоганнес Брамс – немецкий композитор, являющийся одним из центральных представителей эпохи романтизма). Света в очередной раз прикоснулась к клавишам, а затем заиграла. Красивая и энергичная мелодия с загадочным мотивом разнеслась по всему дворцу.

На Артура вдруг нахлынули приятные воспоминания о детстве, проведённом с сестрой их любимом летнем лагере, где она чуть ли не каждый день играла разные композиции.

Марк же думал, насколько ему повезло со своей девушкой. Родители её запрещали им общаться до недавнего времени. Раньше они наперекор всему сбегали в кафе на окраине города, где парень угощал её кофе и пирожными.

Осторожно дирижируя в такт музыке, Валерия с чувством ностальгии вспомнила, как однажды они со Светой остались вечером в школе и танцевали под дискошар и музыку начала двухтысячных. Всех троих объединяла только она одна, и если бы её не было, их дружба была бы под сомнением…

Вскоре в зал потихоньку вошли и остальные парни. Они хаотично расселись по пустым скамейкам. Эмиль подобрал хороший ракурс и снимал Свету на камеру. Михаил отстранился ото всех и, скрестив руки на груди, задумался о навалившихся проблемах. Павел с улыбкой представлял себе незабываемые каникулы, которые они проведут в этом дворце, однако в его мысли закрадывались некие сомнения, словно он чего-то боялся.

И вот композиция подошла к концу: Валерия приготовилась аплодировать и намекнула всем, чтобы они тоже хлопали с овациями. Света нажала последние клавиши и услышала аплодисменты, эхом разносившиеся по коридорам да так, будто зал был заполнен зрителями. Друзья торжествовали подруге с замечательным музыкальным талантом. Она смущённо встала и поклонилась со словами:

– Какие овации! Спасибо…! – радость на её лице тут же угасла, когда она глянула на рояль.

Под крышкой инструмента лежала мёртвая девочка, издавшая ужасающие звуки, отчего Света закричала и попятилась прочь. Через мгновение крышка рухнула. Все испуганно бросились к ней и пытались успокоить. Девушка указывала на рояль и душераздирающим голосом протянула:

– ТАМ КТО-ТО ЕСТЬ…!!!

В рояле? Там ведь было пусто, но с другой стороны крышка захлопнулась... Возможно, стоит проверить...

Марк и Артур переглянулись и, подойдя к инструменту, решились открыть его на немые раз, два и…

Из-под узкой щели вырвалась птица: парни испуганно отпустили крышку, и она с грохотом упала обратно. Воробей взмыл высоко к потолку и умчался в коридор, в распахнутые двери. Света, увидев это, замолкла и была в полном недоумении. Все остальные поразились такому необычному совпадению и озадачились.

Валерия и Марк не стояли на месте и увели Свету в гостиную, пока остальные молча окружили рояль…

К ужину все четверо членов семьи сидели за длинным столом при свете настенных свечей. Шестнадцатилетняя Александра – брюнетка, одетая в серое платье с чёрным фартуком, волосы которой были заплетены в одну большую косу, – ела неохотно и часто поглядывала на родителей, которые в ответ улыбались ей в надежде приободрить. Младшая же, десятилетняя Ольга со светлыми недлинными волосами, одетая в беленькое платье, после активной прогулки ела с большим удовольствием. Отец семейства решил поинтересоваться у своей старшей дочери насчёт её успехов в французском. Девушка боялась этого вопроса, поэтому она, немного подумав, сказала как есть:

– К сожалению, я не могла изучать французский, потому что на время твоего отъезда я… занималась игрой на фортепьяно.

Лермонт недовольно вздохнул и положил вилку на стол. Взяв бокал вина, он посмотрел на дочь и попытался ответить сдержано:

– Александра… Ты ведь прекрасно понимаешь, что у нас скоро званный бал в Петербурге, а из французского ты знаешь лишь: «je ne veux pas apprendre le français»? (Я не хочу изучать французский.)

– Je veux. Honnête. (Я хочу. Честно.)

– Tu n'as pas une bonne prononciation, chérie. (У тебя не очень хорошее произношение, дорогая)

– Ты просто не понимаешь… Мне больше всего по душе музыка. У меня не получается успевать и то, и другое…

Мужчина посмотрел на огорчённое лицо дочери и смягчил тон:

– Я уверен, что ты играешь намного лучше, чем говоришь. Тебе необходимо найти баланс, дорогая. Если ты сможешь найти баланс, то будешь преуспевать везде…

Александра устала от постоянных нотаций отца и вдруг встала, ударив ладонями по столу, сердито высказавшись о нём:

– Это не твои книжки писать да к Ярославу Леонтьевичу ездить…! – она недовольно покинула столовую.

Мужчина хотел было остановить дочь, но тут же поймал на себе недовольный взгляд супруги и не произнёс ни слова. Успокоившись, он всё-таки выпил бокал вина, который уже долго трясся в его руке.

Антонина пошла укладывать маленькую Ольгу, спальня которой находилась на третьем этаже, рядом с библиотекой, где по ночам работал её отец. Лермонт понимал, насколько сейчас трудное время у Александры, поэтому решил поговорить с ней. Он знал, где искать её, и первым же делом пошёл в место для представлений. То был мрачный зал, где на отдалённой от входа сцене стоял чёрный рояль, за которым сидела Александра, с грустью протирая клавиши и глядя на горящую свечу на крышке инструмента. Яркий лунный свет пробирался сквозь высокие окна, из-за чего большая часть комнаты покрылась жуткими тенями качающихся на ветру деревьев. Лермонт, увидев состояние дочери, почувствовал вину, и сердце его стало покалывать. Когда он медленно подошёл к Александре, она посмотрела на него и мрачным голосом сказала, что завтра же начнёт учить французский, и извинилась за испорченный ужин. Мужчина закрыл глаза на случившееся и сел на ближайшую скамью, спокойным тоном спросив:

– Ты сказала, что занималась музыкой, пока я был в отъезде. Могу ли я услышать что-то?

После этого дочь тут же приободрилась и подняла крышку инструмента. На лице её засияла скромная улыбка, и она села за рояль. Коснувшись клавиш, она не спеша начала играть мрачную композицию Моцарта «Лакримоза» (Вольфанг Амадей Моцарт – австрийский плодовитый композитор классического периода, оказавший значительное влияние на мировую культуру). Закрыв глаза, Лермонт стал наслаждаться прекрасной музыкой. Его дочь не упускала ни единой ноты, и он задумался о том, что талантливее её он никого ещё не встречал. Из-за длительных и постоянных отъездов он почти никогда не заставал её за этим прекрасным инструментом и, несмотря на то, что он хотел, чтобы его дочь учила второй язык, решил, что не стоит лишать её таких ценных и значимых вещей.

Девушка мерно закончила играть, и Лермонт подошёл к ней, с радостью сказав:

– С завтрашнего дня можешь играть, сколько тебе захочется, дорогая. Французский никогда не поздно выучить.

Александра крепко обняла отца и поблагодарила за всё.

Время подошло ко сну. Лермонт отвёл дочь в спальню и уложил её в постель. Он сел рядом и поцеловал её в лоб, пожелав ей спокойной ночи. Счастливый отец вышел из спальни и направился к лестнице, и как вдруг поймал на себе странный взгляд проходящей мимо служанки в чёрном одеянии. Он обернулся и позвал её к себе, вопросительно смотря ей в глаза. Девушка робко подошла и попросила его отойти к лестничному пролёту, чтобы поговорить наедине. Лермонт согласился и, уединившись с ней, спросил:

– Что случилось, Агафья?

– Лермонт Анатольевич, нам срочно нужно делать что-то с тем существом в подземельях.

Мужчина недовольно осмотрелся, боясь, что их разговор могут подслушать, и сказал:

– Нам не стоит беспокоиться по этому поводу, ведь мы с ним договорились. Помнишь, Агафья? Ты же сама была там…

– Но что если оно вдруг не сдержит уговор? Что если оно хочет, чтобы мы просто потеряли бдительность, Лермонт Анатольевич…?

– Оно не станет нас трогать, и я твёрдо уверен в этом…

– Нам всем снятся кошмары, Лермонт Анатольевич… – сказала горьким голосом. – Страшные и очень реальные… как у вашей дочери…

Лермонт сердито пригрозил служанке пальцем и сквозь зубы вполголоса сказал:

– Не смей приплетать сюда мою дочь!

Девушка испугалась и склонила голову. Мужчина понял, что сорвался, и тут же попытался успокоить себя. Он выдохнул и сказал Агафье:

– Тебе стоит поспать… Ступай… и доброй ночи тебе…

– И вам доброй ночи… – неловко уходила она. – Извините…

Оставшись на лестнице, Лермонт задумался о том, что скрывается под дворцом. Ему было тревожно, и он сильно боялся, что существо не сдержит уговор. Он вспомнил, как вся его вооружённая новыми винтовками стража, погибла прямо на его с Агафьей глазах. Как бы он ни старался забыть об этом, мысли эти всплывали в его голове вновь и вновь. Ему чудом удалось договориться с тем монстром, чтобы выжить. Ему искренне хотелось верить в то, что ничего страшного больше не случится…

Войдя в свою спальню, Лермонт увидел Антонину, сидящей около зеркала. Она расчёсывала свои густые волосы и смотрела на отражение своего мужа. Взгляд её был серьёзным. Лермонт подошёл к ней, положил руки на спинку стула и посмотрел на макушку её головы. Он осторожно провёл пальцами по её оголённым плечам, и она тут же схватила его за запястье. Их глаза вновь встретились в отражении. Антонина была очень подавлена и со скатившейся по щеке слезой горько сказала:

– Я больше не могу так, Лермонт… Ольга кричит каждую божью ночь… Она боится засыпать, думая, что существо из её кошмаров заберёт её… А ты вместо того, чтобы решить проблему, пьёшь с соседом… То существо погубит нас, если ты не предпримешь хоть что-то…

– Я понимаю твоё беспокойство, дорогая, но ты ведь знаешь, что я много раз пытался избавиться от него и однажды чуть не погиб… А все эти колдуны-шарлатаны бежали прочь, оставляя золото на пороге наших владений. В нашем случае, дорогая, лучший способ бороться с проблемой – жить с ней, как бы это больно ни звучало.

Антонину не успокоили слова супруга: она недовольно встала со стула и пошла в постель. Лермонт сглотнул слюну и, глядя в отражение, понял, что перед ним стоит трус, неспособный защитить собственную семью, который лишь делает вид, что ничего не боится. У него появилось резкое желание отвлечься за написанием книги. Перед уходом он заверил жену, что успокоит Ольгу, если её вновь настигнут кошмары, но она ничего не ответила, ведь была сильно обижена на него.

Поднявшись на третий этаж с зажжённым подсвечником в руке, Лермонт заглянул в комнату Ольги. Девочка уже крепко спала, завернувшись в одеяло. Убедившись, что с ней всё хорошо, он пошёл в библиотеку, находящуюся, неподалёку, напротив лестничного пролёта. Там, у фигурного окна, располагался писательский стол с печатной машинкой, а также было множество стеллажей с книгами. Поставив подсвечник, мужчина сел на стул и достал из шкафчиков листы, готовясь к печати. Внезапно в голову его пришло воспоминание о том, как он стоял перед той большой демонической тварью во мраке и смотрел в её жёлтые сияющие глаза. Он помнил каждое слово, произнесённое тем существом: «Даю клятву, что мною ваша семья будет не тронута»…

Ольга с криком подскочила, отбросила одеяло и заплакала, смотря в тёмный угол, думая, что там кто-то стоит. В комнату вбежал Лермонт и поставил подсвечник на тумбу, а затем сел рядом с дочерью, повторявшей ему раз за разом, что тот самый монстр вновь пришёл за ней. Отец видел истинный ужас в лице невинной дочери и крепко обнял её, заверив, что это был всего лишь ночной кошмар и ничего более. Девочка постепенно успокоилась и, вспомнив кое-что, рассказала, как Александра зашла к ней перед сном и спросила о книге, которую прятал Лермонт. Разумеется, Ольга ничего ей не сказала, за что отец поблагодарил её и стал сильно беспокоиться, ведь Александра никак не могла узнать о той книге. Мужчина, сделав глубокий вдох, уложил дочь спать и напоследок поцеловал её.

В библиотеке Лермонт вновь сел за писательский стол, надеясь, что кошмары дочери уже позади. В какой-то момент во дворце наступила гробовая тишина и подул холодный ветерок, развивающий пламя горящей свечи. Не придав этому значения, мужчина наконец начал заниматься своим делом и, напечатав первое слово, пришёл в полное недоумение, ведь на листе появилось: «Смерть». Испуганно вытащив лист, он вставил новый и попробовал снова, не обращая внимание на содержимое, но, как только он взглянул на бумагу, тут же подскочил с места. Красным неровным шрифтом на белой поверхности было написано: «Они все мертвы»… Дверь медленно начала закрываться, и Лермонт застыл в состоянии шока, смотря на неё. Наконец, придя в себя, он побежал в спальню супруги, чтобы удостовериться в том, что с ней всё в порядке…

***

Ольга открыла глаза, услышав в коридоре громкие шаги, и встала с постели. Со страхом осматривая свою мрачную комнату, она подошла к двери и увидела, как в библиотеке горит свет. Девочка решила проверить отца и осторожно перебежала в его кабинет. Там она никого не обнаружила, и лишь свеча одиноко горела на писательском столе. Ольга посмотрела на печатную машинку, и её окутало сильное любопытство, побуждавшее её посмотреть на то, что отец напечатал. И вдруг она замерла в дверном проёме, услышав позади шаги, Лермонт поднялся по лестнице и растерянно посмотрел на неё. Ольга подумала, что огорчила его, и попыталась оправдаться, но отца заботило далеко не это. Он сказал дочери посторониться и забрал печатную машинку с писательского стола, направившись к лестничному пролёту. Девочка спросила отца о том, что происходит, но тот, остановившись у перил, так ничего и не ответил. Неожиданно он сбросил дорогой аппарат вниз, и Ольга успела лишь испугано вздохнуть, прежде чем раздался громкий удар, слышимый на весь дворец.

Лермонт устремился вниз, а перепуганная дочь спустилась за ним по пятам. На первом этаже стояла шокированная Антонина с подсвечником в руке. Супруг подбежал к ней, и она медленно перевела на него взгляд. Лермонт громким и сердитым тоном спросил её:

– Где Александра?!

– Не знаю… – посмотрела она на печатную машинку. – Лермонт, что ты натворил…?

– Нам срочно нужно найти дочь, пока не стало поздно!

Лермонт кинулся обыскивать первый этаж. Антонина посмотрела на Ольгу и спокойно сказала:

– Отец немного огорчён сейчас… Можешь посидеть в столовой, пока я поговорю с ним? Я отправлю к тебе Агафью, как только она подойдёт.

Ольга одобрительно кивнула, и Антонина, передав ей свечу, отправилась вслед за Лермонтом. Девочка медленно шла к столовой, смотря на вдребезги разбитую машинку, сделавшую в полу немалую дыру., а кнопки её были разбросаны по всему главному залу.

По дворцу разносилось эхо открывающихся дверей и недовольного голоса Антонины. Ольга решила поскорее дойти до столовой, как вдруг услышала знакомый голос за спиной, который окликнул её. Она обернулась и увидела перед собой старшую сестру. На лице её была пугающая улыбка. Александра попросила её быть тише и предложила вместе посидеть в столовой. Руки её были запачканы чем-то красным. В голову Ольги стали закрадываться сомнения, но старшая сестра настояла держаться вместе. Они пришли в столовую и сели друг напротив друга на краю стола. Всё вокруг будто затихло. Улыбка сестры сильно пугала Ольгу, и та отводила взгляд лишь бы не смотреть на неё. Александра же милым голосом сказала:

– Олечка, я хотела бы ещё раз спросить тебя о той книге, которую спрятал отец.

– Но я ведь сказала, что не знаю о ней. – разозлилась Ольга.

– Дорогая, знаю ведь, что знаешь… Сегодня в саду мы договорились, что не будем хранить друг от друга секреты. Помнишь?

Лицо девушки выглядело неестественно и вызывало страх у маленькой девочки, из-за чего та встала со стула со словами:

– Я не хочу с тобой разговаривать – ты меня пугаешь…

Александра подскочила и схватила её за руку. Ольга в тот же миг замерла, смотря на неё, и представляла на месте сестры настоящего монстра. Девушка ослабила хват и, присев на колени, без улыбки спросила:

– Ты ведь любишь меня, дорогая? И я тебя сильно люблю. Скажи, пожалуйста, где книга…

Взгляд Александры казался неискренним, и Ольга, поняв, что перед ней не её сестра, набралась смелости, чтобы сказать:

– Нет. – эхо раздалось по всей комнате… – Ты не моя сестра. Александра другая…

Наступила полная тишина. Терпение девушки иссякло, и она маниакально сжимала ладонь младшей сестры, пока та не начала пищать. В другой её руке сверкнуло окровавленное лезвие ножа, которое она поднесла к предплечью Ольги. Девочка была сильно напугана и не могла сказать ни слова. Остриём Александра гладила нежную кожу сестрёнки, смотря в её испуганные невинные глаза, и вдруг вполголоса запела:

– Солнце взошло, и птицы стали весело петь… Время прошло, и луна сменила закат… Лес весь затих, и птиц нам не слышно теперь… Дождик пошёл, и девица осталась одна…

***

Лермонт вместе с Антониной с опаской шли по кровавым следам, ведущим в приоткрытую кладовку, как вдруг услышали детский крик со стороны столовой. Прибежав туда, они обнаружили окровавленное тело маленькой Ольги. Горло её было перерезано ножом. Антонина сначала ничего не поняла, а затем её ноги подкосило, и она упала на колени. Ужасающая дрожь пронеслась по её телу, и она громко зарыдала, подползая к дочери. Лермонт остолбенел и через считанные секунды, сам того не осознавая, пошёл в кладовую.

Дойдя до приоткрытой двери в коридоре, неподалёку от входа в подвал, он неожиданно увидел тело Агафьи. Глаза мёртвой служанки смотрели прямо на Лермонта, и он, не отводя от неё взгляда, потянулся к винтовке в углу комнатки. Мужчина поскорей закрыл дверь, чувствуя сильное отвращение, и проверил заряжено ли оружие. Там был ровно один патрон. Лермонт, долго не думая, побежал на поиски Александры и, оказавшись в главном зале, увидел, как его жена, смотря на свои окровавленные руки, бредёт в его сторону. Она вдруг начала падать, но Лермонт успел её подхватить и обнял, стоя на одном колене. Антонина произносила раз за разом одно и то же:

– Они все мертвы… Они все мертвы...

Из глаз мужчины потекли слёзы, ведь он понял, почему слуги до сих пор не пришли. Их убили ещё до того, как он сбросил машинку…

Неожиданно заиграл рояль. В концертном зале кто-то исполнял знакомую Лермонту композицию Моцарта, и он, одержимо смотря в длинный коридор, медленно вставал. Антонина поняла, кто играет, и стала умолять мужа не делать ничего с Александрой, но тот не слушал и в порыве ярости бросился в правое крыло. Подавленная супруга через силу поползла к лестнице, а затем встала и поднялась наверх, продолжая рыдать.

Лермонт прибежал в зал и увидел Александру, которая закончила играть на рояле, и, плача, спустилась со сцены, и, шатаясь, пошла в его сторону. Отец направил на неё винтовку, и она со страхом замерла. Они некоторое время смотрели друг на друга, а затем Александра выдавила горьким голосом:

– Отец, прошу тебя, смилуйся…! Я не делала ничего плохого…!

Мужчина был зол и растерян. Ему не хотелось губить жизнь собственной дочери, но ведь именно она безжалостно убила всех. Лермонт понимал, что его Александра никогда бы так не поступила, и, видя перед собой исчадие ада, захватившее тело его дочери, сказал:

– На твоих руках кровь твоей младшей сестры и всего нашего дворца! – он со злостью сжал винтовку. – Ты чудовище, Александра…! – он коснулся курка. – Ты не моя дочь…

Произошёл выстрел, озаривший тёмное помещение: Александра упала на спину, получив ранение в сердце, и умерла почти сразу. Руки Лермонта сильно задрожали, и, когда он осознал, что натворил, выронил винтовку. Упав на колени, он горько заплакал, сожалея о своём поступке, как вдруг донёсся громкий пугающий звук, напоминавший смесь хруста и глухого скрипа. Лермонт подскочил и прибежал в главный зал, и увиденное добило его окончательно. Антонина свисала с лестницы с обмотанной вокруг её шеи верёвкой…

Лермонт впал в глубокое отчаяние и громко зарыдал, только вот его никто больше не слышал… ведь они все мертвы…

Хы-хы «херр-мэр».

Через пару минут в отделе уже присутствовал Куцехвост, а с ним и остальная свободная часть команды в виде Деда-вахтера-сторожа. Последний, из перечисленных выиграл битву, ну и соответственно забрал себе все драгоценности и изнасиловал женщин. Руки Дедули-Элайджа Вуда были по локоть в часах, снятых с охранников.

– Дуем, господа, – приказал я, потому что у меня уже кружилась голова от избытка кислорода с примесью клея, и по отделу стали бегать разные непонятные создания.

Куцехвост, глядя в мои округляющиеся глаза, снял кассу и стал дуть на клей, объяснив это тем, что надо тщательно обдуть всю область покрытую клеем. Получив подзатыльник от дедка-вахтера-сторожа, он осознал свою ошибку, отодрал уже подсохшую лужицу, перевернул и стал обдувать с нижней стороны.

Я поглаживал толстого кролика с парой ног из ушей (о нем я упоминал ранее). Когда клей высох, мои ребята поставили кассу на место. Я отпустил кролика, взял кассу, обмотал изоленту вокруг своего пояса, закрепил один её конец на рог единорога, который оказался просто углом стеллажа.

Клей не отпускал меня из своих галлюциногенных объятий. И когда мы выбежали в коридор, во всех отделах с одеждой ожили манекены. Судя по тому, что мои товарищи тоже их видели, то это был либо мощный глюк, либо либэ-либэ, аморе-амор, либо-либо любовь. Ох! Крепкий клей.

Так о чем я? А! Точно! Так вот, ожили манекены, глаза их засветились красным, суставы издавали дройдоподобные звуки и они шли на нас. Я достал из кармана ручной гранатомет, который пулялся ежами, но мимо прошел морж-полицейский и, сказав, что это не законно, отнял его у меня. Тогда, я стал кидаться ежами вручную. Дедок-вахтер-сторож остался сторожить меня от нашествия новых глюков, а Куцехвост открыл маленький дипломат и нажал там пару кнопок. Это оказался его самодельный многофункциональный дройд, о котором он нам рассказывал. Его робот в боевом режиме раскидывал манекены как кегли, кромсал их на консервы и рвал на грелки. После такой ошеломительной победы мы не нашли ни одной женщины, которую можно изнасиловать, и Куцехвост включил у дройда секс режим, и мы изнасиловали его. Собрали все кегли, консервы и грелки, подхватили кассу, собрали оставшихся ежиков и спустились на изоленте с балкончика третьего этажа прямо в холл, прямо на крышу подарочного «Порше» с мягкой крышей, который стоял на стенде. Я сходу надавил на газ, прямо через крышу, правда, прорвав её, но мне понравилось. Я давил газ до тех пор, пока Куцехвост не завел машину, а Дедок-вахтер-сторож не снял с ручника, а морж-полицейский выдал мне права.

Мы помчались по торговому центру, настигли наших товарищей – Зигиза и Лоскутика, первый катил последнего. Мы закинули обоих на заднее сиденье и дали газу в сторону дверей-вертушки. В холле не было ни души, и мы ехали тихо и мирно, не перестраиваясь из ряда в ряд. В какой ряд? Мы же в торговом центре. Выбили дверь, выехали на улицу, подогнали «Порш» к инкассатору, стали перегружать добычу и Лоскутика.

Открыв багажник, мы выкинули оттуда все мешки, которые шуршали и похрустывали так, как будто там деньги. Закинули туда все, что удалось прихватить с собой, даже мягкую крышу «Порше» отодрали и сложили в багажник.

Когда наша команда была внутри, все стихло, даже ветра не было. И тут меня осенило, что по-хорошему здесь уже должны были появиться милиционеры в форме, с автоматами, в шлемах, с собаками, ну и тем, что им положено при задержании особо опасных преступников. А никого не было, ни одной каски или автомата, что уж говорить о собаках.

– А собаку мне не подарят? – процитировал я себе под нос любимый мультик.

– Что, Дим? – отозвался Куцехвост. – Поехали уже, а то потом от хвоста избавляться.

Я поменялся местами с дедом-вахтером-сторожем, пусть он обратно ведет, и мы тронулись потихоньку в сторону штаба. Как только мы отъехали на достаточное расстояние, над нами пролетел вертолет и выпустил штук пять ракет в злополучный «Порш». Это было красиво.

Дед-вахтер-сторож – хороший водитель, вел плавно, я сидел расслаблено и думал, о том, что мы могли забыть. Пересчитал всю команду. Без потерь. Задумался. Так не интересно. Выкинул из машины деда-вахтера-сторожа-хорошего водителя. Подумал ещё. Вернулся за дедом, выкинул Лоскутика. Так-то лучше.

Машина шла не так плавно. Со сломанной ногой дед вел не так хорошо.

– Может опять его выкинуть? – сказал я.

– Я что это вслух сказал? – сказал я.

Машина пошла плавно. Я чувствовал, что делить добычу будет нелегко. Это как если бы черепашки-ниндзя были девочками и дрались бы из-за Шредера.

***

– Леонарда! Ты сегодня идешь выкидывать мусор, – крикнула из ванной Рафаэла.

– Я не собираюсь выкидывать мусор, его тут не много, пусть полежит, – отозвалась Леонарда. – И вообще, мы живем в канализации! Кто это придумал? Это типа «Ой как клёво, давайте жить там, где воняет, сыро, полно крыс, и чтобы выйти наружу надо поднимать пятидесятикилограммовый люк».

– Да ты вообще страшная, – не в тему подорвалась Донателла.

– Да я хотя бы знаю, что у меня нет губ, и не пытаюсь их красить, – напряглась Леонарда, на которую почему-то все стали наезжать. – Черепаха ты крашенная.

Но тут домой вернулась Микеланджела, вся зареванная.

– Ой, девчонки, на меня шеф наорал, сказал, что я медленно печатаю тремя пальцами, ношу ему пиццу вместо кофе, и спать со мной ему мешает мой панцирь, – давясь слезами, пожаловалась она. – И уволил меня.

Она зашлась рыданьями.

– Ну не плачь, милая, – кинулась сочувствовать Донателла. – Сейчас тебе Леонарда чайку сделает.

Она замахала Леонарде, чтобы та действовала.

– Я тебе что, черепаха-терпилла, что ли? – набычилась та.

– Да ладно, тебе жалко? – подорвалась Рафаэла, обнявшая Микеланджелу с другой стороны.

– Ну ладно, сделаю, – резко сдалась Леонарда и ушла на кухню.

– Ну не плачь милая. Он просто козел, он тебя не достоин, – утешали девочки-черепашки пострадавшую.

– Он сказал, что я медлительная черепаха! – взревела Микеланджела.

– Да он ещё и расист, мы у него отсудим все, даже его пузо будет нашим! – гневно провозгласила участливая Леонарда с кухни.

– Правда?

– Ну конечно, – уверяла её Рафаэла. – А вечером давайте смотреть сериалы, есть пиццу, и я буду делать тебе клеевые прически.

– Не, ну ты дура, чтоли, Раф? Я же лысая! – Мкеланджела убежала в свою комнату, откуда доносились приглушенные рыдания.

– Нет, ты просто «красотка», Раф, – вздохнула Леонарда, и понесла чай бедолаге-черепахе.

– Ну а что я такого сказала? – искренне удивилась бестолковая рептилия.

***

Мы добрались до убежища, и к тому времени клей меня полностью отпустил. Телевизор был включен, он всегда включен, пока свет в мэрии есть, ибо мы не знаем, как он выключается. Мультики прервали срочным сообщением по новостям.

– Нам доложили, что был дерзко ограблен торговый центр, в Н-ской губернии. С места событий докладывает наш репортер Сергей Светлаев. Что у вас происходит, Сергей?

– Спасибо, Катерина, сейчас на месте ограбления действуют элитные сыскные службы. Мы допросили… ой, опросили (в сторону: закопай паяльник) старшего следователя, и после пяти минут растягивания на дыбе, он признался, что неизвестные вынесли кассовый аппарат из отдела дисков, разгромили охрану, и изнасиловали полсотни женщин.

– Ну что? Мы молодцы с вами! – поздравил свою команду я.

– После полнейшего разгрома торгового центра, преступники вырвались из оцепления на машине «Порш», стоявшей на демонстрационном стенде, хотя все оцепление представляла только дверь центра. Они перегрузили награбленное в другую машину и скрылись в неизвестном никому, даже им самим направлении. На месте преступления были найдены шуршащие и похрустывающие мешки, которые вскрыла саперная группа. Угадайте, что было внутри?

– А об этом смотрите в следующей серии нашего сериала, – улыбаясь, провозгласила дикторша из студии.

– Катерина? Вас взяли вести новости! А вы тут продолжаете играть «Богатые тоже в платье»,  – донесся голос оператора из-за кадра.

– Хорошо-хорошо, следующая серия прямо сейчас, – дикторша слегка раздраженно исправила свою ошибку. – Итак, Сергей, что же было в мешках? И кто убил дворецкого?

– В мешках было найдено полтора миллиона рублей, которые покроют расходы на восстановление торгового центра и ещё хватит нашей съемочной группе на кофе после репортажа. Оперативная группа снимает все обвинения с преступников, считая, что они выкупили себя из заключения.

– Мы все провернули гениально! – восторгался Куцехвост. – Или нет?

– Касса у нас, так что все в порядке, – утешил его я.

– А сейчас снова двухчасовой марафон мультфильмов, – прервала репортаж Катерина. – Сразу после рекламы.

И мы все сидели и смотрели в экран, где полноватый мужик схватился за бок, потому что переел. «Момент настал! Прими «Гастал».

Не забывайте, мне платили за рекламу. Кстати,  правда, хорошее средство.

Когда мы поаплодировали гениально снятой рекламе, я объявил о минуте молчания.

– Вспомним о тех, кто сгинул во время операции. Лоскутик был отличным карликом, и королем, а ещё он был выдающимся королем карликов. Конечно, расходный материал из него – так себе. Нам пришлось пожертвовать им…

– Для чего? – перебил меня Куцехвост.

– Ну… дык…– замялся я. – Для статистики. Не бывает побед без жертв. Я в его честь введу награду в нашей Н-ской губернии.

– Медаль Лоскутика? – вмешался дедок-вахтер-сторож. – Как-то не звучит.

– Согласен, пусть тогда будет орден имени АДМИРАЛА ГЕЛИЯ.