Лига Писателей

Ночь огромным синим драконом наползала на Феруз со стороны Великой Пустыни. Дневной раскаленный зной уже давно уступил место ласковой вечерней прохладе и в сгущающихся сумерках то тут, то там загорались масляные фонарики над дверями домов. Первыми вспыхивали лампы над многочисленными лавками и постоялыми дворами, коих в богатом торговом городе, расположенном на перекрестке двух великих торговых путей было огромное количество. В них можно было купить все: от роскошных золотых украшений Запада и Северных звонких мечей, до благовоний Востока и изысканных вин Юга. Каждый день купцы в лавках, словно трудолюбивые пауки, вили многосложные паутины льстивых речей, выторговывая для себя звонкую разномастную монету, а вечерами, запираясь у себя, тщательно подсчитывали то, что заработали за день непосильным трудом. За тем и зажигались над их дверями фонарики, чтобы осветить узкие и кривые улочки Феруза, где в темноте так легко спрятаться банде проходимцев, замысливших ограбить честного купца прямо в его лавке. Постоялые дворы же, напротив, были рады припозднившимся гостям, которые щедро оплачивали пищу и кров, чтобы через пару дней уйти с торговыми караванами в Великую пустыню, растворившись в песках, будто и не было их вовсе. А потому, их фонарики были сродни свету маяка, что путеводной звездой горит на горизонте, обещая страннику тихую пристань.

Потом, будто спохватившись, вслед за светляками лавок и трактиров вспыхивали яркими огнями стены дворца Правителя Феруза, благословенного Ияра, что мудро правил городом во славу всем Богам и их Великой Матери вот уже двенадцать лет. Его правление стало для жителей города, дотоле измученных страшной междоусобицей в стране, настоящим глотком ключевой воды после полуденного пустынного зноя. Это он победил армию предыдущего Правителя - трижды проклятого Саргона, попытавшегося покуситься на власть над всем царством. Это он выгнал узурпатора и всю его семью с позором из города, а затем железной рукой навел порядок в Ферузе: приструнил бедняков и попрошаек, даровал широкие права купцам и знати. И бедный стал еще бедней, а богатый - богаче. И Феруз расцвел при нем несказанно.

Словно перекликаясь с дворцом, освещались колонны Храма Великой Матери - тихой обители Мудрейших - совета жрецов, которые каждый день без устали молились о благополучии Феруза, да и всего царства Дияла. И никакие мирские соблазны не могли поколебать их твердой решимости жить в святой бедности, а все роскошные дары храму во истину приносились лишь в жертву Великой Матери и всем богам. Наверное, именно поэтому обласканы были Мудрейшие благосклонностью небесной и милостью земной. Ибо видела Великая Мать их преданность себе и не оставляла сирых детей своих, а потому имели они вес и уважение в обществе, и неисчислимы были богатства Храма.

Когда же огромный ночной дракон проглатывал Феруз, и наступала черная пустынная ночь, светлячки фонарей начинали беспрестанно вспыхивать то тут, то там - это жители города зажигали у своих жилищ лампы, стремясь отогнать ночную мглу и все, что в ней прячется от своих очагов. Так что в какие-то часы весь город с высоты крепостной стены казался огромным светящимся морем, что раскинулось вокруг живописного оазиса в самом сердце Великой Пустыни. И только одна часть города так и оставалась погруженной во тьму - квартал бедняков, называемый в народе Глоткой Дэва, едва ли мог расцвести разноцветными фонарями - у местных обитателей, порой, неделями не было куска хлеба, не то, что масла для светильника.

На крепостной стене, что обнимала город, подобно любящим рукам Великой Матери, тоже вспыхнули огни. Они освещали посты стражи, которая лениво перекликалась между собой каждый час о том, что все спокойно. Основная же часть стены так и утопала в полумраке. и здесь, между зубцами крепостных башен, часто пряталась вечерами маленькая воровка из Глотки Дэва. Ей едва ли минуло двенадцать лет, была она невысокая и худенькая, в мешковатых шалварах неопределенного цвета, такой же затасканной рубашонке и старой, видавшей виды, дупатте. Коротко остриженные темные волосы выбивались из-под платка и неровными космами спадали на чумазый лоб. Но если взглянуть ей в глаза, то можно изумиться, до чего необычного и редкого они цвета. В не по-детски серьезном взгляде разлита больная бирюза Срединного моря, да, пожалуй, ни один драгоценный камень из сокровищницы правителя не передаст их восторженного сияния, в котором сейчас отражались все огни Феруза. Звали девчонку Тией, и в своей недолгой жизни у нее было две радости: ее ручная забавная обезьянка Мушил, что помогала обкрадывать зазевавшихся купцов на рыночной площади, а в свободное время веселила хозяйку забавными выходками, да ее собственная сказка-ночное море огней огромного Феруза. Она приходила сюда почти каждый вечер. Сидела меж зубцами башен и смотрела, как разливается по городу ночь, а потом незаметно уходила по направлению к подворотням Глотки Дэва, унося в памяти сказку.

Однако в этот вечер понаблюдать за ночными огнями ей не дали. Мушил, сидевшая спокойно у нее на левом плече, вдруг встрепенулась, осклабилась и тревожно обернулась в сторону лестницы, ведущий в крепостной двор. Через пару минут оттуда послышался гомон голосов, который приближался к месту, где сидела Тия. Стали уже различимы отдельные слова:

-Лови его, лови! Не давайте ему забраться на стену! – кричали снизу.

Тия, напуганная тем, что сейчас сюда прибежит целая толпа стражников, покрепче прижала к себе Мушил, которая, дрожа от страха, вцепилась в ее дупатту, и отодвинулась в глубокую тень, что отбрасывала ближайшая сторожевая башенка. Она знала наверняка, что если стражники ее здесь заметят, то им с Мушил несдобровать, и тогда в Глотку Дэва они вернутся еще не скоро. Тия сжалась в комочек в самом дальнем углу и горячо просила Великую Мать, чтобы стражники пронеслись мимо, не заметив в кусочке ночной тьмы маленькую воровку и ее обезьянку. Но Великая Мать не услышала ее молитвы, ибо ночью, как известно всякому жителю Пустыни, небеса наглухо запираются огромными Звездными Вратами, и не слышно из-за них богам, о чем молят смертные. А потому, расширенными от страха глазами Тия увидела, как показался из-за угла жилистый худой человек в оборванной одежде, как он бежал, прячась в тени, из последних сил стараясь не упасть на полпути. Незнакомец уже добежал до места, где пряталась Тия, но вдруг споткнулся, неловко повалившись набок, прямо к ногам маленькой воровки. Собрав последние силы, он поднял голову и потрескавшимися губами еле различимо прошептал: «Помоги мне!». Затем глаза, смотревшие на нее с мольбой, закрылись, голова откинулась набок и человек потерял сознание.

Тия затравленно заметалась у себя в закутке. Топот и крики быстро приближались и из-за угла вот-вот должны были показаться стражники... Но вдруг она сообразила, что если они схватят этого человека, то найдут и ее, и тогда... В этот момент из-за угла показался первый стражник. Он бежал, озираясь по сторонам и держа наготове огромный кривой палаш. И Тия решилась. Она нащупала в кармане заветную склянку и разбила ее о камни. В ту же секунду воздух над башенкой сгустился, словно сладкий овсяный кисель, что по большим праздникам варила бабушка Нур, и, хлюпнув, поглотил маленькую воровку, ее обезьянку и незнакомца, распростертого на стене, будто и не было здесь никого. Толпа стражников, ничего не заметив, пробежала до противоположного конца стены, и, не обнаружив беглеца, растерянно загомонила.

-Это магия! – расслышала из своего укрытия Тия.

– Он – колдун! – она усмехнулась про себя.

Знали бы они, что это за магия, наверняка сбежали на другой конец Великой Пустыни, и никогда больше не возвращались в Феруз. Уж очень местные боялись древнего знания... Стражники, тем временем, поозиравшись, ушли со стены ни с чем, а Тия еще долго сидела, пытаясь успокоить испуганную Мушил и унять бешено стучащее где-то около горла сердце. Но тиха была пустынная ночь, слава Великой Матери, и ничто не нарушало покой спящего Феруза.

Мало-помалу, действие порошка иссякло, и Тия оказалась в затруднении: тащить на себе молодого мужчину, пусть изможденного и исхудавшего, но все равно тяжелого и крепкого через весь город было ей не под силу. Поминутно поминая бога Аша, что покровительствовал всем ворам подлунного мира, она кое-как привела незнакомца в сознание. Тот открыл глаза, цвет которых Тия в темноте так и не смогла определить. Уж слишком глубокие тени отбрасывал ближайший фонарь.

-Ты идти сможешь? – спросила Тия. Свой вопрос ей пришлось повторить несколько раз, прежде чем до него дошел смысл сказанного.

-Да, смогу – пошевелил он губами, так, что Тия скорее угадала ответ, чем его услышала. Странен был этот человек! Избитый, раненый, изможденный, в чем только душа держится? А все равно готов сейчас встать и идти. Тия невольно посмотрела на него с уважением: такой силы воли она еще ни разу не встречала. «Надо непременно показать его бабушке Нур. Она живо поставит его на ноги» - подумалось ей.

-Тогда идем. Идем же! – маленькая воровка нетерпеливо дернула его за руку, справедливо опасаясь, что если они замешкаются, то невнятная возня в темном закоулке привлечет внимание стражников на стене. Незнакомец только зашипел от боли.

-Ох, прости, только надо поторапливаться. Или ты хочешь, чтобы сюда снова вернулись те солдаты? – Тия поморщилась. Просто удивительно: он был для нее обузой, но именно ей, вдруг стало стыдно перед этим человеком за то, что так резко себя с ним вела.

Тот лишь медленно кивнул и кое-как поднялся, опираясь на плечо Тии. Странно, но ее Мушил, которая никогда и никого к себе не подпускала, кроме, пожалуй, нее самой, да бабушки Нур, на этот раз совершенно спокойно перепрыгнула незнакомцу на плечо. Тия только возмущенно посмотрела на обезьянку: «Маленькая предательница!» - подумала она обиженно. До этого момента Мушил была нужна только она. Та же, как ни в чем не бывало, уцепилась лапками за ухо незнакомца...

Они медленно брели по кривым улочкам Феруза, выбирая дорогой самые темные проулки и избегая предательских фонариков, что могли выдать их городскому патрулю. А ночных подворотен Тия не боялась: здесь она была у себя дома и никто из местных  воров не тронул бы просто так тощую девчонку с обезьянкой на плече...

– Как ты думаешь, всего несколько слов, сказанных вслух, пусть и расставленных в правильном порядке и дающих какой–то смысл, могут изменить жизнь человека? – спросил меня Дитрих.

Меня застиг врасплох его вопрос. Ведь он никогда ни о чем подобном не говорил, по крайней мере со мной. Видимо с ним действительно что–то произошло. Во всем его поведении чувствуется какое–то изменение. Но я пока еще не понял какое. Я решил на прямую не спрашивать – не рассказываешь, значит пока не пришло время. Ничего, подождем.

– Да, мне кажется это возможно, – ответил, взглянув на него испытующе. – Слова могут больно ранить, после чего жизнь очень сильно меняется. По крайней мере у некоторых людей так точно. А помимо этого они могут и лечить: есть слова утешения, доброты, напутствия, слова любви в конце концов.

Он посмотрел на меня, не то удивленно, не то с облегчением. Как будто понял, что мне можно довериться в этом вопросе и продолжил:

– Да, ты прав. Также есть слова, которые облекаясь в некую ежедневную мантру, молитву, ритуал – называй как хочешь – способствуют улучшению твоего психологического здоровья и в конечном итоге помогают жить, легко и осознанно. И если честно я нашел для себя такие слова: «У меня есть все, что нужно, чтобы наслаждаться жизнью здесь и сейчас». Они помогают мне жить, как бы это громко не звучало. Ты, наверное, подумаешь, что я идиот, говорю какую–то чушь, вычитанную в журналах. Но это не так. В конце концов я так решил – если мне хорошо от них, от этих слов, то нет смысла это заканчивать.

Он выдохнул с облегчением и посмотрел на меня.

Я смотрел на него разинув рот, но не от того, что действительно считал его идиотом, напротив. Я на столько не ожидал от него такого откровения, что не поверил своим ушам. Мне безусловно было приятно, что он со мной наконец-таки поделился чем-то сокровенным и я понимал, что я единственный с кем он об этом заговорил. Но меня занимало только одно: что же такое произошло в его жизни, что он изменил свое мнение к ней?

– Я не считаю тебя идиотом, Дитрих. Думаю, ты говоришь правильные вещи, по крайней мере для меня и для себя. Если тебе действительно хорошо, а я тоже это вижу и замечаю, как ты меняешься, то зачем останавливаться? Я могу спросить тебя, как ты к этому пришел?

– До недавнего времени я никогда не задумывался о таком, я совершенно точно не умел радоваться процессу, но ты это и без меня знаешь, – улыбнулся Дитрих. – Имело значение только достигнутый результат и обязательно положительный. Но по сути ведь процесс – это и есть сама жизнь, да? То есть я, постоянно находясь во власти настроения, плохих мыслей, о чем–то не достигнутом в прошлом, в настоящем и даже в будущем, осознанно или скорее не осознанно, отказывался жить. Меня знаешь ли эта новость немного пугает до сих пор, даже когда я уже было смирился с ней. Прикинь – я–то и не живу вовсе! Нет, подумал я, нужно что–то менять и не просто об этом подумать, как обычно я это делаю, а действовать. Сейчас я только учусь этому. Каждый день стараюсь просыпаться с мыслью, что за свое настроение несу ответственность только я сам, что все, что происходит со мной – происходит в свое время.

– Ты только представь! – воодушевленно, забыв о том, что в комнате находится кто–то еще помимо него, продолжал мой друг, – Ты встаешь утром не выспавшийся и это прекрасно и замечательно! Ты принимаешь это, ты осознаешь этот факт. Даже плохое настроение – это то, что у тебя есть здесь и сейчас. И я говорю себе: «Прими это, Дитрих, осознай это, прочувствуй и иди дальше!». Эта короткая фраза: «У меня есть все, что нужно, чтобы наслаждаться жизнью здесь и сейчас» добавляет осознанности в мою жизнь, понимание жизненных процессов, которые могут даже не зависеть от тебя вовсе. Я считаю, что все что в жизни происходит, это происходит по какому–то начертанному пути – встречи не случайны, события не случайны. Но все сходится к тому, как мы будем относиться к жизни, как мы будем мыслить, как мы будем видеть в нужный момент знаки, и как мы будем действовать исходя из ситуации здесь и сейчас. Эта короткая фраза расширяет мое сознание. Я начинаю чувствовать процесс самой жизни. И хочется не просто быть частью этого мира, а важной частью – чувствовать весь этот процесс, участвовать в нем…

Мы распрощались с Дитрихом в скором времени. Я шел по улице и частью сознания понимал, что виделся с ним в последний раз.

Сейчас, сидя у себя на балконе, я понимаю, что наша дружба была не случайна, она была частью идеи. Чьей идеи? Наверно этого Мира.

Тогда, после нашего разговора, я шел по улице, чувствовал легкое дуновение ветра, такого холодного, но приятного и освежающего. Я наблюдал этот мир, явно и четко его осознавал. Я осознавал где нахожусь, что делал. Что я чувствовал в тот момент? – было мне холодно или все-таки жарко? Я ощущал весь спектр эмоций. Я жил. Я был в процессе.

Я важная часть этого процесса. Так и должно быть. Наслаждаться и понимать, что все не случайно, что все происходит в свое время, здесь и сейчас.

Дело было вечером, делать было нечего. Решил заняться хоть чем-то пока не было интернета. Тут только начало. Подскажите стоит ли продолжать сочинять и тренироваться или не стоит. Заранее благодарю ))

Вечерело. На улице шел дождь. По дороге шло несколько человек. Атмосфера среди них была напряженная. Из 10 человек в живых осталось 3. Подходя к бункеру Сидоровича, группа разделилась, двое направились к костру, а один направился к торговцу.

- Давно тебя не было — Сказал торговец, едва увидел посетителя.

- Давно. Выпить есть?

- Всё настолько плохо? - Взглянув в глаза гостю, хозяин понял что задал риторический вопрос.

Накрыв в смежной комнате нехитрый стол Сидорович разлил водку по стаканам и сказал:

- Рассказывай.

- Дело началось 2 дня назад, когда Юми пришло сообщение от заказчика о выгодном предложении. Мы согласились выполнить задание. Принести артефакт и привести одного ученого. До места мы дошли без особых проблем. Несколько раз отбивались от мутантов и от монолитовцев. Дошли до дома культуры в Припяти, связались с ученым. Вышел он к нам испуганный. Конечно, в городе такое творится — ужас, но не это было причиной. Мы начали расспрашивать его про артефакт, а он только про него услышав впал в ещё большее отчаяние. Немного погодя, когда он успокоился, мы снова спросили про артефакт. Тогда он нам и рассказал про него. Это какой-то новый вид. Название я сейчас не припоминаю, но про его воздействие помню. Ученый рассказал, что они с ещё несколькими учеными и группой сталкеров их охранявших нашли его случайно, когда отстреливались от монолитовцев. Он находился в подвале рядом с установкой. Ну та, на которую монолитовцы молятся. Коллега ученого хотел положить его в контейнер, но едва он приблизился к артефакту, то пропал.

- То есть как пропал? - удивленно спросил Сидорович.

- А вот так. Исчез мгновенно. Исчез да совсем, его кпк был активен. В общем оказался он на армейских складах. Хрен его знает как его перенесло, но сейчас там и сидит. В общем мы кое-как экранировали артефакт и так его и запихали в контейнер. Сейчас я его открывать не буду, потом как-нибудь.

- А дальше что? Как возвращались?

- Мда. Тут сложнее. Как только мы артефакт свистнули, так монолитовцы нахлынули. Мы отбивались, но (тут имена придумать все-такое ) пару человек потеряли.(8) Нас зажали, Юми вспомнила про тоннель подземный, через который Инок выживших с Припяти вывел. Ты про него знаешь. Инок рассказывал. Когда ко входу подошли и начали спускаться. Юми и Хант прикрывали. Юми ранили, а Ханта убили(7). Шли медленно. В подземелье всё спокойно было. Только пыль и тишина. Вылезли на Свалке, недалеко от Депо. Свифт полез первый, затем я, после поднимали Юми и ученого. Затем поднялись и остальные.

Мы стояли на краю старой, разваливающейся башни осажденной эльфами и стоящей на краю глубокой расщелины. Мы – это я, один из старших офицеров «мятежников» капитан Амервулд, принцесса ныне королевства Анкрайда , ранее же Великой Империи Анкрайд, и дочь командующего который осаждает эту башню. Проклятый Эльфийский Доминион уничтожил имперскую династию, усадив на трон и правящий совет, подконтрольных себе людей и разделили империю на несколько княжеств, дабы люди не объединялись, а воевали за ресурсы между собой. Дабы люди были, лишь рабами эльфов.… Но мы, не будем рабами! – что я и сказал ворвавшимся на вершину членам доминионского экспедиционного корпуса, возглавляемой полковником Дэриэлом Форестером , известным своей жестокостью и безжалостностью к человеческому роду. Число людей убитыми лично им переваливало за тысячи , а городов и других селений уничтоженных под его командованием под чистую было больше сотни. В числе этих городов был Аракан , в котором жила моя семья.

- Мы не будем рабами! – Крикнул я , стоя лицом к нему на шатающейся балке и держа за волосы двух связанных пленниц стоящих чуть позади меня.

- Вы рабы, и всегда будете рабами. Вы же грязные животные, как свиньи, деретесь в грязи между собой за место за место в грязи получше. Вами нужно управлять чтобы вы не затащили в свою грязь других. Да даже животные получше вас будут!

Солдаты встали полукругом позади него, установив щиты на пол и уложив на них арбалеты и прицелившись в меня. Шансов уйти куда либо кроме прыжка в бездну, не было.

- Скажи своим бойцам опустить арбалеты, ведь ненароком они в твою драгоценную дочурку могут попасть, - сказал я, в попытке хоть на долю процента увеличить свои шансы выжить.

- Опустить оружие! - приказал тот , и солдаты спрятали арбалеты за щиты.-.А тебе лучше сдаться грязный человечишка, - продолжил тот ,- . И тогда, может быть, я убью тебя быстро, а не сожгу на костре заживо, как я обычно делаю с людьми. Как тебе такая альтернатива,а?

- Да пошел ты в ад, Дэриэл! Ты убил всю мою семью, помнишь?! Я клянусь, что отомщу тебе за них, перед всеми богами клянусь, чего бы мне это не стоило!

- Знаешь ли, я убил достаточно много семей, напомни-ка, какая из них твоя? – усмехнулся тот.

Эта ухмылка окончательно выбесила меня, глаза запылали от ярости, но самообладание мне хоть и с трудом, но удалось сохранить. Тихо прошептав « я обязательно отомщу за вас» и посмотрел в глаза собеседнику:

- За Анкрайд и Императора! – выкрикнул я ему лицо и, толкнув девок в расщелину прыгнул следом. Вслед я услышал отчаянный вопль, и свист арбалетных болтов, один из которых поцарапал мне в кожу на виске. Сжав зубы и поудобнее перехватив веревку у пояса, которая была крепко привязана под балкой, и залетел в пещеру по инерции от ее перегибания ,отрезал ее, больно ударившись об каменный пол. Застонав, я подполз к стене, и оперевшись на нее, встал и посмотрел наружу, где увидел два распластавшихся изломанных тела в искореженных позах.

- Не я начал эту войну. - прошептал я, и развернувшись отправился в глубь пещеры. Мне еще рано умирать.

Месть должна свершиться

Я проснулся как всегда ровно в 7:00 от раздражающего пиликанья будильника. Понедельник… утро… надо вставать и бежать на работу. Пересиливая себя, я встал. Потом умылся, сделал кофе и пошел к шкафу за одеждой. Я взял рубашку и увидел на нежно-голубой ткани рубашки волос. Длинный рыжий волос. Это ее волос. Волос моей девушки. Как же я соскучился. Мы не виделись уже почти 3 месяца. Три месяца разлуки. Без нее я не живу, а существую. Жизнь без нее рутина. Я не заметил, как оказался рядом с ее полкой в шкафу. Тут лежала пара ее вещей, которые она не взяла с собой. Я взял ее футболку, поднес к лицу и… о, этот запах. Ее запах. Как я скучал по ее запаху. Он кружит мне голову, сводит с ума. Я невольно начинаю вспоминать наши объятья и поцелуи, ее улыбку, ее глаза. Глаза цвета моря. Они затягивают меня и уносят, уносят, уносят все дальше в воспоминания. И вот я уже не один в комнате. Мы вместе. Я ее поймал, крепко держу и начинаю щекотать. Она вырывается, смеется, просит отпустить ее. Я ее пускаю, вижу обиженное личико и хитрость в глазах. Она смотрит на меня, подходит ко мне, тянется к губам и кусает. –Ай… хихихнув, она убегает на кухню. А сейчас мы с ней идем по парку, ее рыжие волосы еще более привлекательно смотрятся на солнце. Это было наше второе свидание. Я сорвал цветок и дал ей. Она засмущалась и опустила глаза. А я не мог не любоваться ее красотой. Кто бы знал, что это рыжее чудо станет для меня всем, станет смыслом. Я помню первое прикосновение, как я взял ее за руку. Нежная кожа. Так приятно ее касаться. Ее кожа – бархат. И вот я уже тону в ее глазах, они уносят дальше. Это море, море. Мы в том же парке. Только сейчас зима. Она в шапке с помпоном, варежках и длинном пуховичке. Мой маленький пингвинчик. Мы идем и болтаем обо всем. Весь парк украшен. Царит предновогодняя суета. Бегают дети, играют в снежки. Оп, мне прилетает снежок в спину. Я оборачиваюсь и вижу своего улыбающегося пингвиненка. Бегу к ней и валю в сугроб. Мы хохочем. Наконец, я нашел безлюдное место в парке. Я понимаю - пора. Волнение такое сильное, что вот-вот меня вырвет, но надо, надо. Пока она смотрит вдаль и думает о чем-то, я достаю красную коробочку, сажусь на колено и жду, когда она повернется. Голова кругом. Она стояла и думала о своем всего полминуты, для меня это была вечность. Вот она просыпается от своего сна и на ее лице удивление. Она кричит, обнимает меня, но не говорит своего ответа. Вечность. Я не могу. Мне так страшно. И тут она говорит: да, да я согласна. Я беру ее руку, снимаю варежку и надеваю кольцо….

Я простоял так минут 40, думая о ней. Я должен к ней приехать через месяц. Мы поженимся и будем жить вместе. Она учиться, я работать. Я понял, что не протяну еще месяц. К черту все. Беру вещи и лечу прямо сегодня. Сделаю сюрприз. Я обниму ее. Обниму сегодня. Я увижу ее улыбку. Скорее, скорее надо бежать. Где чемодан… Счастье накрыло меня. Я снова думал о ней. Только теперь о нашей встрече.

Раздался звонок. Я поднимаю трубку и слышу:

- Кирилл, ваша девушка… попала в аварию. Ситуация сложная. В данный момент она в коме. В ее телефоне мы не нашли больше никаких данных о родных. Вы сможете помочь?

- Да, конечно, приеду сегодня же…..

Я что-то спрашивал, адрес больницы, что нужно привезти, какой диагноз. Но ничего не запомнил.

На мгновение время остановилось. Я сел на кровать. Мысли пронзали мою голову. Я не понимал, что происходит, что делать? Чего от меня хотят? С кем я говорил? Разум постепенно вернулся, и я начал соображать. Соскочив с кровати, я взял рубашку, джинсы, кошелек, паспорт и побежал к машине. На улице был январь. Холодный воздух обжигал лицо. Я понял, что выбежал почти без верней одежды и босиком. Я побежал обратно, накинул куртку и надел обувь. Я мчусь в аэропорт. Пробка. Долбаная пробка. Я простоял два часа. Два часа ада. На улице снег. Снег идет зимой. Мы живем в России. И никто даже не додумался расчистить дороги. Сколько людей умерло, так не дождавшись скорой помощи. Снег, снег. Я мчу дальше. Дороги не видно. Еду по привычке. Аэропорт. Я на месте. Бегу за билетом.

– Извините, рейс в Сочи будет только завтра. На сегодня нет мест. Оставьте номер, мы вам позвоним, если будут места. В моей голове проносится: нет мест, нет мест. Я в растерянности. Ищу пассажиров в Сочи, пытаюсь поменять билеты. Опять звонок. Я с надеждой поднимаю трубку:

- Есть одно место до Анапы. Я согласился на Анапу. Там как-нибудь доберусь. Ожидание – это самое ужасное чувство. Я лечу. ЛЕЧУ. Анапа. Куда дальше? Где автобусы до Сочи? Нашел, нашел. Захожу в автобус и сажусь на первое попавшееся место. Все мысли о ней.

–Мужчина, мужчина…

Я поднимаю голову и вижу крупную даму с мальчиком. Вопросительно смотрю.

– Уступите мне место, мы с Ромочкой хотим скорее попасть в отель, да, сыночек

- Мгм, - ответил Ромочка, облизывая мороженое.

–Ну, что же вы сидите, уступите место?

Если честно, я растерялся.

–Нет, не уступлю, садитесь на свободные места.

- Но тут только одно свободное место. И оно рядом с вами. Вы один. Нас двое, значит мы едем, а вы на следующем. Мои нервы начинают сдавать.

- Я не встану. Вы просто в отель торопитесь, а я в больницу и я пришел раньше. Дамочка начала открывать рот, но тут во время встрял водитель.

– Опять вы, сил никаких больше нет. Женщина, вам не стыдно? Человек в больницу спешит, а вы со своим Ромочкой пристали. Вот только три дня назад еле вас довез. Я вам сказал, что если еще раз скандал устроите, больше не повезу. Все, выходите из автобуса, не задерживайте людей. Дамочка с недовольным лицом вышла, а ее сыночек ткнул в меня мороженым и поскакал вслед за мамой. У меня не был сил отвечать и разбираться, я просто смирился. Сейчас одна цель - доехать. Еду. Я в Сочи. Но куда же дальше? Какой адрес больницы? Я записал его. Я же записал. Я записал. Нет. Нет. Его нигде нет.5 минут растерянности и тут до меня доходит: Номер, с которого звонили. Точно. Звоню. Не берут. Звоню еще. Ответили. Теперь проблема с такси. Я не знаю номеров сочинских такси. Смотрю мужчина стоит и кричит о том, что довезет в любое место. Бегу к нему, сажусь и диктую адрес. Водитель попытался начать разговор, я игнорировал все попытки и отвечал с недовольством. Наконец-то я приехал. Я забегаю в больницу. Женщина с темными волосами смотрит на меня с ужасом. Неужели мой вид так ее напугал? Я бегу к регистратуре и спрашиваю палату моей любимой. Мне говорят, сейчас нельзя. Как нельзя? Что с ней? Где ее врач? Кричу я. Медсестра просит меня успокоиться и говорит, что сейчас приведет врача. Ко мне подходит врач, мужчина 50 лет. Я вопросительно смотрю на него. После небольшого молчания врач говорит:

- В данный момент ваша девушка отходит от наркоза, к ней нельзя.

– А что случилось? Объясните же уже, что случилось?

- Успокойтесь. Сейчас расскажу. Ваша девушка ехала в такси домой. Водителю стало плохо - инфаркт, он не справился с управлением и врезался в другую машину. Удар был сильный. Пока ехала скорая, ваша девушка почти истекла кровью. У нее повреждены легкие. Ее ребра впились ей в легкие. К нашему приезду она была без сознания. Мы старались приехать как можно раньше, но из-за аварии случилась пробка. Когда мы привезли ее в больницу, сразу же прооперировали. А сейчас она отходит от наркоза. По времени должна была уже проснуться. Но сами понимаете состояние тяжелое. Все будет хорошо. Так бывает, что не сразу просыпаются. Завтра приходите.

– Пожалуйста, можно хотя бы посмотреть на нее. Прошу вас.

– Но только пару минут.

- Спасибо. Я захожу в палату и вижу ее. Она лежит, глаза закрыты. Сразу же вспоминаю ее спящую. Когда мы жили вместе, я часто просыпался раньше и смотрел, как она спит. И вот она лежит такая же, только у меня ее вид не вызывает положительных эмоций. Я готов отдать все ради нее. Проснись моя девочка. Мне позволили просидеть всю ночь рядом с ней. Утром она очнулась, увидела меня, сильно удивилась и закричала. Я подошел к ней. Она потянула меня к своему рту и шепнула на ухо: я люблю тебя…ты… ты.. мне дорог… Она замолчала и закрыла глаза. Я позвал врача. Она не дышала. Уснула навсегда…

С того момента прошел месяц. Я вернулся в Москву и понял, что жизнь без нее мука. Я сидел на диване, допивал 3 бутылку пива и, кажется, уснул или нет. В любом случае, я очнулся от телефонного звонка.

Звонок:

-Алло, алло, вы слышите? Алло.

- Да-да, я слушаю.

- Есть место до Сочи. Бронирую?

- Сочи? Да, конечно

Что это только что было? Она же мертва. Сколько времени? 12:00. Что со мной произошло? Я уснул? Упал в обморок? Не может быть. Я уснул с ее футболкой в руках. А когда я успел позвонить в аэропорт? Не был в больнице? Не было звонка. Счастье снова накрыло меня. Она жива, и это главное. Одно смущало меня - как я так потерялся во времени. После этого сна я не оставляю ее одну, я берегу ее. Это был знак. И я его понял.

p.s.  я начинающий писатель, не судите строго. буду рада услышать ваше мнение и критику

Доброго настроения друзья. Мою увлечение писать прозу. Труд не из лёгких. До настоящего писателя мне далеко, но ничего не мешает мне совершенствовать свой навык.

Начал осуществлять старую задумку. Позаимствовал частичный мир игры «Heroes of Might and Magic»

Буду выкладывать частями, по мере изготовления.

На грамматику прошу не обращать внимания. Найденные ошибки, отзывы и критику жду с нетерпением.
Пому не терпится с продолжением группа ВК  "Серыйбредсвами"

Часть 1

Жёлтый солнечный свет падал из окна на золотистый рис, который активно помешивался в сковороде и подбрасывался в воздух. У раскалённой печи стоял взмокший от жара юноша. Пшеничного цвета волосы налипли на загорелый лоб. Рубаха в крупную клетку была небрежно распахнута и обнажала юный торс.

Генри - младший сын в семье землевладельцев Киргов. Отец с матерью до мозга костей пропитаны любовью к своим сыновьям и работе на земле. Уже много лет Кирги выращивают рис. Их труды по достоинству ценятся в близлежащих деревнях. Ведь никто больше не растит в этих местах риса из-за частых засух. Дом Киргов удачно расположился возле болот, питающих влагой посевы.

Через открытую входную дверь вовнутрь простенького, с низкой соломенной крышей дома врывались звуки терзаемых струн. Это старший из братьев - Игни, он сидел под окном на дубовой лавке с гитарой. В рис полетели ломтики белого мяса. Зашкворчало. В стороне вымытый лук и перец ждали своей очереди на разделочной доске.

С улицы раздался хриплый, натужный голос и сопровождавший его резкий мотив:

Разворошили.

Разворошили!

Мы муравейник разворошили,

Мы в мир подземный

Огонь впустили.

Огонь завился, дым заклубился, и крики страха раздались снизу!

А мы стояли!

В строю стояли!

И чёрный полк мы приняли на штык!

Клыки вцеплялись… -

Звуки песни внезапно оборвались.

- Генри! – позвал Игни после короткой паузы, - иди скорей сюда, давай испробуем книппель.

Парень в спешке отставил сковороду, схватил свой охотничий лук и выбежал наружу.

- Вон зелёно-голубой зомби, - Игни ткнул пальцем куда-то за поля, - сейчас выйдет, он за дерево завернул.

- Один? – с задором спросил младший.

- Пока один, - подтвердил Игни, прикладывая ладонь ко лбу и всматриваясь вдаль.

Старший был выше Генри на целую голову, хоть и прожил всего на три года дольше.

Генри принёс две стрелы, скреплённые между собой тонкой металлической цепочкой. Теперь и он увидел, как из-за дерева, переваливаясь из стороны в сторону, вышел пухлый труп с кожей сине-зелёного оттенка. За ним вилась целая стая жирных мух, такая плотная, что с такой дали её можно разглядеть.

- Заряжай, - скомандовал Игни. В руках братьев появились длинные охотничье луки. Стрелы заняли свои места, цепь провисла между ними.

- Три два один, - быстро скомандовал старший и снаряды почти одновременно с шорохом умчались вдаль. Они замерли, затаив дыхание. Стрела Игни летела чуть быстрее, и цепь натянулась. Книппель закрутился и упал, даже не долетев до цели.

- Вот ослица! – выругался Игни, - ладно, твоя была медленнее, значит, ты за ним и пойдёшь.

- Почему?! – возмутился младший, - может, моя летела как надо, а твоя слишком быстро!

- Хорошо сходим вместе, как вернутся родители. Давай уже остановим его, пока он до полей не добрался.

Генри хорошо знал чем опасны зомби. Зелёные, как их ещё называли – обычные, были тупые, как пробки и нападали на всё, что только встретят, поле могли просто вытоптать. Да и труп пришлось бы убирать, если убить его неаккуратно, прямо на посевах. Голубые были более умнее и опаснее, их поднимали некроманты из топей и наделяли невероятной силой и магией. При своей смерти они отравляли землю и воздух вокруг себя, таких до полей ни в коем случае нельзя допускать. Их яды могут сильно навредить посевам, и, если бы отец сейчас увидел, как они легкомысленно занимаются глупостями, а не защищают всеми силами урожай, ругани бы было не переслушать.

Игни принёс колчан стрел с костяными наконечниками.

- Дай лучше я, а то уже близко, - деловито сказал старший, беря стрелу в руки.

- Нет! Давай крути! – с недовольством завопил Генри. размахивая руками.

- Хорошо, - буркнул Игни, встал лицом к брату и раскрутил стрелу в воздухе. Она упала на землю, наконечник смотрел в сторону младшего. Генри улыбнулся, схватил «снаряд», натянул тетиву и начал целится.

- Только не промахнись, а то нас прикончат, - с лёгким волнением прошептал Игни, а сам тихо, чтобы не услышал брат, вытянул ещё одну стрелу из колчана - на всякий случай.

Раздался свист, стрела завертелась и унеслась проч.

На далёком лугу, хромая разбухшими ногами, шёл мертвец. На человека он был похож лишь издали. Вблизи же он походил на человекоподобное существо, совсем без одежды, со свисающими складками на боках, спине и груди, он брёл туда, куда глядели его отверстия в голове, заменяющие глаза. Вместо крови в нём бурлила магическая энергия, чёрная, болотная жижа циркулировала по его мешкообразному организму. Некроманты из чёрного ила топей поднимают скелеты тысяч сгинувших там людей. Вдыхают в них какое-то подобие жизни, ткут им плоть и отправляют бродить по окрестностям, для каких-то только им ведомых целей.

Мухи жужжали, садились и снова слетали со зловонной шагающей кучи мяса. Стрела появилась из неоткуда, словно черта, она прочертила голову мертвеца и воткнулась в землю позади. Только сорванное оперение

осталось в глазу.

- На вылет! – ликовал Генри. Игни так же скрытно сунул стрелу обратно в колчан и похлопал брату.

- Красиво, - сказа он. Генри было приятно слышать похвалу, такие моменты были настоящей редкостью.

Распухшая груда опустила голову к земле. Издали, казалось, что он зашарил руками в траве, что-то выискивая. Затем зашипела его изуродованная кожа, забурлила и, обратившись зелёной густой жижей, он растёкся по лугу.

Испарения поднялись зелёным облаком и в один миг убили всех мух в округе. Братья гордо наблюдали, как ветер сдувал яды обратно на болото.

Во-первых скажу, что это не первая моя книга. Дело в том, что предыдущие были вдохновлены, допустим, исключительно культурой другой страны и больной фантазией, чего нельзя сказать о моей последней книге, которую мне удалось издать.

Итак. Лето. Жара. Под потолком потеет мошкара, я лежу на теплой постели, скинув одеяло, и вижу цветные сны.
Как сейчас помню - плавный такой, почти кинематографичный кадр прохода через город, где сплошь и рядом были башни. Большие, высокие, округлые и, по ощущениям, живые. В целом можно сравнить с Сан-Джиминьяно...

...только башен ГОРАЗДО больше, они были ГОРАЗДО выше и были круглыми. Стоит ли говорить какое впечатление на меня произвел этот сон?
И следующее, что я увидел - дождь. Поле, бескрайняя равнина, скрытая серой завесой ливней, и я вместе с юной темноволосой волшебницей... считаю камни. Буквально. Она стояла и считала камни, что-то вроде щебня или гальки, а я лишь держал над ее головой зонт.
Впрочем, наше спокойное, хоть и необъяснимое законами логики времяпрепровождение, нарушила одна неспокойная рогатая личность. Здоровый, ЗДОРОВЫЙ рыцарь в рогатом коринфском шлеме...

...решил что негоже под дождем людям камни считать и принял решение раздать нам с волшебницей целительный лещей.
Мы с ней, разумеется, запротестовали против такого исключительно невежливого обращения к нашим персонам и я, выхватив с пояса меч, кинулся на противника. Ну... Меня схватили за горло, ничего я сделать не смог, а слабенькие заклинания моей напарницы были рыцарю как комариные укусы.
Ситуацию спас обнаженный кудрявый мужчина в темных круглых очках, появившийся из яркой вспышки света...

Клубничку надо, интересно?
В общем-то на этом сон и закончился. Я проснулся с чувством, какое бывает, когда мама в детстве не дала досмотреть вечерние мультики и погнала спать. Только наоборот.
Я сидел на кровати, пытаясь осознать и переварить произошедшее в моей голове. В конце концов я пришел к логичному заключению:

Мне это, впрочем, не помешало. В тот момент я занимался одним не самым удачным романом про буддиста из Химок. Скучновато, в общем, хоть и был задел на глубокую философию.
"Решено, буду писать фентези про лесбиянок!", - решил я. Почему про лесбиянок? Не знаю. Почему бы и нет?
Около месяца ушло на обдумывание примерного сюжета и мира, в котором все происходит. Заморачиваться с географией, впрочем, не пришлось - я просто взял и... Взял. Взял реальный мир. Почему бы и нет? Нет, серьезно, не всегда понимаю зачем авторы пытаются создать, в большинстве случаев, непродуманную и так себе выглядящую географию, когда можно просто взять нашу с вами планету, закинуть туда магии, гоблинов и сказать, мол, я придумал.
Но это все очень утрированно. Разумеется, я не готов был писать абсолютно шаблонное фентези, это даже как-то неинтересно. Считаю, что в любом произведении этого жанра должна быть какая-то фишка, то, за что можно было бы интересно зацепиться... Им стал Департамент.

Подумал я. Ну действительно, много где можно найти организации или всяческие гильдии, которые занимаются истреблением всякой пакости за деньги.
И вот тут мне в руки попался Кафка.
А ведь и правда, почему бы не сделать упор на выделяющуюся, не состыковывающуюся с фентези бюрократичность?
Еще немного времени заняло продумывание рангов, структуры Департамента и его истории. Ничего принципиально сложного.
И, наконец, лесбухи вышли в свет, и...

Бум. Сам в шоке.
Дальше популярность набрать работе помогли фестивали отзывов, которые я, если была подходящая тематика, не пропускал ни один и вам не советую.

А дальше... дальше шли полгода труда и обработки книги. Продумывание лора, географии, истории, сюжета и персонажей - этим был занят мой мозг все это время.
Сейчас я уже напридумывал на четыре книги, считая первую, и это будет что-то уровня Гуррен-Лаганна по эпичности.

Такие дела.
Целую, Майонез.