Лига Писателей

* Начало

* Дальше

* А затем

* Флешбек, потому что этот кусок я пропустил с пьяных глаз и не вставил вовремя и пришлось импровизировать.

!!!Варнинг!!! Может встречаться мат, разврат, алкоголизм и розовые сопли!!! чуйствительным не читать!!!

"Я уже полпарохода заблевал... Я был нетрезв. Моё поведение не достойно советского офицера. Я приношу свои извинения."

к/ф Асса

В Классике Игорь сидел не один. Когда я оглядывал зал, задав себе программу «найти одинокую спину или морду моего нового знакомого», я пять раз пропустил его. Только когда одна из девушек за столом Игоря помахала мне рукой (видимо по его просьбе, этому ж мачо, наверное, махать было не с руки) я опознал нужное для посадки место.

- Дамы, - вежливо кивнул головой я подойдя ближе в сторону двух девушек, - Игорь, - еще один кивок, - разрешите усталому путнику присесть.

- Да садись ты уже! – хлопнул меня по спине Игорь.

- Я Вера, - с улыбкой до ушей и ярко-светящими от выпитого алкоголя и радости от приятного вечера глазами представилась мне худенькая русая девчонка с прямыми волосами, которые под воздействием влажности воздуха уже начали виться в кудряшки. На ее хрупко-кукольном личике ярко-красным акцентом выделялись алые напомаженные в несколько слоев губы. Не скажу, что не красиво, но целовать такое можно только после предварительной обработки салфеткой.Пока она представлялась, Игорь чуть заметным перемещением стула подвинулся к ней поближе.

«Ок, намек понял» - подумал я про себя.

- Ира, - протянула мне руку для поцелуя вторая девушка. Взглянув на нее со стороны, я бы не сказал, что она вот прям красавица, но стоило только ей заговорить, как черты ее лица оживали и делали ее обворожительной, особенно на фоне кукольно-напудренного личика Веры. Ну и третий с половиной размер в глубоком декольте, глубоком, возможно чтобы подчеркнуть его настоящесть, тоже говорил в ее, Иры, пользу.

- А я Макс, - начал я, церемониально поцеловав руку Иры и садясь на стул.

- Макс! Дружище! – хлопнул звучно, так что задрожали стекла бокалов на столе и в ближайших окнах, меня по спине Игорь, вышибая из меня весь имеющийся в наличии дух, даже тот, что я приберегал на последнее, предсмертное, издыхание, - я уже рассказал девчонкам про наш смолл бизнес в Гоа.

- Аб…кхе… уф… буе… аб…пффффф… гкхм – разразился я многозначительной тирадой, пытаясь протолкнуть в легкие воздух. А потом что есть силы вдарил каблуком (люблю я классические туфли с твердым каблуком) под столом по ноге Игоря. Судя по тому как он залился краской, точнее судя по тому, что этот процесс был виден даже в тускло-скудно-романтичном освещении ресторанчика, ему такое угощение пришлось по душе.

Ира откинувшись на спинку стула, внимательно изучала нас обоих, переводя взгляд то на одного идиота, то на другого полудурка. Вера же, то ли притворяясь, то ли и будучи на самом деле простушкой, с тревогой смотрела на нас… ну на Игоря по большей части:

- Мальчики, все хорошо? – обеспокоенно спросила Вера.

- Да, Верунь, эээ, все отлично. Москиты тут ядреные, в ногу щас один тяпнул, паршивец, я думал половину ступни утащит в свое гнездо… ну так вот, наш смолл бизнес, я уже рассказал девушкам о том как мы гоняем партии шмоток сюда из Тая, так что можешь не строить из себя важную шишку и нефтяного магната по совместительству.

- Понял я уже, Игорь, что мой план провалился. А вы, дамы? Давно в Гоа?

- Ой, ну мы тут всего на недельку, только вчера прилетели, - радостно защебетала Вера, - Но мы пока в шоке… в шоке… Тут такие крысы! И коровы! И грязь такая!

- А где вы остановились? – вмешался я.

- Там такое название сложное, - Вера надула губки, - я даже и не запомнила.

Я перевел взгляд на Иру, но та лишь кивнула, будто подтверждая слова подруги, что название и правда сложное, и его не выговорить обычному человеку.

- Что будете заказывать? – обратился подошедший официант.

- Дамы? – посмотрел я вопросительно на девушек.

- Мы уже заказали, - ответила Ира.

- Пасту с морепродуктами, ананасовый фреш и бокал ром-кола, плиз.

- Бур-бур-бур – спросил что-то официант.

- Пардон?

- Бур-бур-бур-бур? – переспросил официант.

- Он спрашивает, заказ нести по готовности или в каком-то определенном порядке, - с улыбкой пояснила мне Ира

- А, итс окей, сэнкс, ин э спот дисижн – махнул рукой я, в надежде, что официант понял о чем речь.

- Окей, сэр.

- Были уже на море? – продолжил светскую беседу Игорь.

- Были, да, - огорченно отозвалась Вера, но там такие волны кошмарные, красный флаг на пляже…

- Нууу, да. Но, кстати, среди местных бытует поверие, что если прикоснуться к белому человеку, то тебе непременно будет счастье на ближайший год, - с элегантностью слона перескочил на новую тему Игорь, - или прикоснуться или сфотографироваться с белым. Некоторые аборигены с материковой части специально копят деньги, чтобы приехать и сделать заветную фотку.

- Да, мы видели несколько таких – с вежливой улыбкой отозвалась Ира.

- Но таким красавицам-моделям как вы, местные должны платить не меньше сотни баксов за снимок – то ли пошутил, то ли подкатил Игорь и посмотрел пристально на Веру, а та смутилась и потупилась, Ира же, как я наблюдал краем глаза, сидела с той же неизменно-вежливой улыбкой.

- Не только местные, но и все туристы на пляже должны были попадать в обморок от восхищения, увидев вас двоих на пляже в купальниках, - Игорь положил руку на пальчики Веры. И та подняла глаза на Игоря посмотрев на него с каким-то щеняче-восторженным обожанием, а я перевел взгляд на Иру, тасуя в голове варианты о чем с ней можно поговорить, пока те двое мысленного раздевают друг дружку, но не находил ничего годного.

- Два ром-кола, два Лонг-Айленд – прозвучал над ухом голос официанта.

Фух, можно выдохнуть. Погодите-ка? Лонг Айленды? Девушкам?!

- Ну, за встречу! – провозгласил тост Игорь, в чьей величественной тени мое самолюбие скукоживалось стремительнее чем, котенок, которого засасывает в пылесос.

- И за прекрасных дам! – решил реабилитироваться хоть частью я.

- А за не дам, не пьем! – гоготнул Игорь.

Вера прыснула от звонкого смеха, тут же заслонившись кулачком, а Ира все так же вежливо улыбнулась. Ситуация, ну прям как этот ресторан – классика!

Мы выпили.

- Пойдем, дружище, покурим! – обратился ко мне Игорь.

- Ну пойдем, эммм дружище.

Удалившись за пределы освещенного фонарями пространства Игорь раскурил свой Кемел, я затеплил Ротамс, привезенный еще из Москвы.

- Что скажешь? Клевых девчонок я подцепил? Вера, чур, моя!

- Твоя-твоя, она ни на кого кроме тебя не смотрит. Мне кажется, что погасни сейчас вдруг свет, она бы тебе прям на столе отдалась.

- Думаешь?

- А ты не видишь что ли?

- Вижу, но… ну ты знаешь.

- Знаю, братко, еще как знаю. А вот с Ирой, наверное, облом.

- Почему? Я там им такую историю в уши налил, Станиславский бы волосы на жопе рвал и кричал бы: Верю! Верю!

- Да, ну ты знаешь…

- Давай я заткнусь, и дам тебе выговорится. Только ты не запори мне все. И Верунчика не соблазняй!

- Верунчик и так твоя, а Ира… я все жду, когда ей этот балаган надоест и она помашет нам ручкой.

- Да? – озадаченно почесал репу Игорь. Только сейчас я понял, что тот после пляжа темпов не сбавлял и на самом деле нажрался конкретно, - Ну давай чтоб и тебе и мне обидно не было, мы Верунчика на троих распишем.

- Фу блин, фу нафиг! Ты больше никому такого не предлагай. Я сам о себе позабочусь!

- Пойдешь на пляж вздрочнуть, что ль?- заржал Игорь.

- Вот! Вот что ты за долбанный человек, а?! Но за подгон спасибо. За то что подумал не только о себе, но и товарище.

- Эт пожалуйста, - разулыбался Игорь.

Мы вернулись за столик, чтобы обнаружить принесенные за время нашего отсутствия тарелки. Обычно в компании, да и по одиночке тоже, я постоянно попадаю с выбором блюд. Когда все хомячат сочный бургер, я оказываюсь с тарелкой помидор и худосочной булочкой, или когда у всех гора мяса, а у меня блюдо картохи, и только катохи, по размерам большее чем все поля Беларуси вместе взятые. Но в этот раз карма неудачных заказов отыгралась на Вере. Отчасти потому, что я будучи человеком ученым теперь уже, заказывал что-то более менее знакомое, отчасти, потому что, наверное, мне наконец-то повезло.

В общем, у Иры была дымящаяся тарелка кальмаров и креветок, у Игоря тоже что-то аппетитно пахнущее, у меня моя пасточка с морепродуктами, а у Веры огромный котел риса, залитого красным, несомненно сверх-острым соусом с плевочком мяса поверх всей инсталляции.

Вера озадаченно ковыряла вилкой свалившееся на нее богатство, с которого можно было половину Китая накормить, но которое есть белому человеку было определенно-точно невозможно и грустно вздыхала.

Игорь несмотря на алкоголь мигом оценил ситуацию и в мгновение ока поменялся с Верой тарелками, а потом поймав за рукав пытавшегося проскользнуть мимо официанта и потребовал поскорее принести еще порцию чего-то там в пряном соусе, но обязательно нот спайси. Официант кивнув умелькнул на кухню, Игорь же принялся наяривать рис как не в себя, но на пятой вилке с горкой поперхнулся и схватился за стакан с ромом.

- Остро? – вежливо осведомилось Ира.

- Да ты что! Рис обалденный! Пища богов! У тебя Верунчик, отменный вкус!

- У меня? Где? – подняла удивленно-непонимающий взгляд от тарелки Вера. По осоловелым глазам было понятно, что девчонку уже подразвезло.

- А, хихихи, ты про блюдо – уже не пряча за руками лицо, почти глупо засмеялась девушка.

«Давай, мужик, жги» - мысленно перекрестил я Игоря. Потому что было понятно о какой пошлости подумала Вера.

Но Игорь, почему-то не въехал.

Я еще раз наступил ему каблуком на ногу, но уже мягче, чисто что б привлечь внимание и не особо скрываясь сделал страшную мину, указывая на Веру.

Тут до Игоря дошло и тот сначала рассмеялся, и ответил:

- И про блюдо, и про элегантный наряд, и про вкус твоих губ (романтик, блин, сельского уезду).

- Но ты же… - Игорь не дал Вере договорить и уверенно посмотрев ей в глаза, взяв большим и указательным пальцем ее подбородок, другую руку положив на шею (для верности, видимо) притянул ее к себе.

Как они там сосались, я досматривать не стал, а предложил Ире отойти покурить, поскольку заметил, что так же за время нашего с Игорем отсутствия на столе появились не только блюда, но и Вог с метолом и зажигалкой, чья принадлежность именно Ире, а не Вере, не вызывала сомнений.

- Ага, давай – мне кажется, произошедшее сейчас немного выбило Иру из колеи ее вежливой полуулыбки.

Мы отошли на то же место, где до этого стояли с Игорем и молча затянулись сигаретами.

- Пипец – первой нарушила молчание Ира.

- А что?

- Да ничего! Никуда больше с Верой не поеду. Что ни поездка, так мигом в зюзю, а оглянуться не успеешь, так уже с кем-то сосется или того хуже. Я уже устала коротать ночи на улице, ожидая пока она там свои хотелки удовлетворит!

- Ну может не хватает ей чего в обычной жизни.

- Да хватает. Ты мне уж поверь. И муж и любовников толпа. Но ей все неймется. Коза, блин.

И разговор закончился. И я стоял и думал, отчего так злится Ира? Ну ведь явно же не в одной похотливости подруги ее дело. Раз она не первый раз путешествует с ней, значит уже знает чем дело кончится.

Наверное, дело не в этом. А в том, что Ире в очередной раз достался второй приз. Я, то есть, в данном контексте. И она, наверное, из-за того и злится. Ведь если посмотреть со стороны, то диспозиция такая: альфа Игорь увлекает за собой двух девушек, положив глаз на смазливую Веру. То ли интуитивно, то ли по опыту поняв, что ее будет уломать попроще. Ну а мне, как омеге, достается Ира… которая тоже запала на Игоря и ругает себя за то, что производит впечатление более гордой и несговорчивой и в итоге не получает того что хочет. Прямо парад неудачников какой-то.

Ай, да пусть это все… конём! Нет! Слонём! Не сильно-то и хотелось!

Когда мы вернулись за столик, Игорь с Верой усиленно опустошали свои тарелки.

- Мужик, жри побольше морепродуктов! В них вся сила – громким шепотом чуть наклонившись ко мне сказал Игорь и бросив беглый взгляд на Иру спросил: Ну че, уломал свою? Я бы и ту и эту, если честно, давай может замутим чо?

- Нет, друже, не уломал, ответил я флегматично затягиваясь сигаретой прямо за столиком и осушая мощным глотком весь, почти не тронутый, стакан ром-колы, - Официант! – громко рявкнул я на весь зал по-русски, так что все в зале обернулись в нашу сторону, - Официант! Еще!

- Очуметь ты дерзкий! – удивился моей выходке Игорь, - А так сразу и не скажешь.

- Знаешь, что братко, - я схватил голову Игоря за виски и стукнул по его лбу своим, - Вали ка ты отсюда со своей Верочкой. Вот тебе мое благословление, - мы еще раз стукнулись лбами, - и не путай мне карты. Я. Всегда. Играю. Один.

- Ого! Дай верхнюю пять!

- Че?! Че эт за фигня?! – воззрился я на высоко поднятую ладонь Игоря, - А! Врубил! – и отбил «верхнюю пять».

Уже уходя Игорь наклонился ко мне и громким шепотом сказал: братухааа, как проспишься айда на пляж! С меня опохмел! И удачи тебе! – на этих словах он распрямился, подмигнул Ире и на негнущихся ногах, придерживая Веру за попку удалился в ночь.

- Не переживай, - подбодрил я, Иру, у Игорька отдельная жилплощадь с балконом и душем, думаю, автопилот выведет его именно туда и спать на улице тебе не придется.

- Спать на улице? Переспросила Ира, - она провожала взглядом удалившуюся парочку и видимо записывала мои слова, чтобы прослушать их позже. Я тоже так делаю иногда, когда не могу отвлечься на слова собеседника. Пока одна половина моей бедовой головы решает текущую задачу, другая запоминает все в точности, что мне говорят и когда задача решена, я просто проматываю в голове «запись», пытаясь понять что же от меня хотели.

- Да! Именно! О том я и говорю! Соседку свою с моим корешем ты до утра не увидишь. Так что можешь топать в свой номер со спокойной душой.

Второй номер, значит, - проговорил я уже про себя. По взгляду Иры МНЕ все было понятно. Догадки мои подтвердились. Все действительно так и было, как я предполагал. Гран при сегодняшнего вечера, сегодняшним золотым жеребцом был признан Игорь. Вера увела его у Иры, пользуясь своей сговорчивостью и непосредственностью, Ире остался второй номер, которым она брезговала. И пусть она катится с такими выкладками в преисподнюю или в любую дыру откуда она вылезла.

Принесли ром-колу.

С новыми глотками божественного напитка и с новыми затяжками сигаретой я начал мыслить более трезво. Парадокс. В сухом остатке, таком же сухом, как дно моего нового бокала, «Эй! Официант! Ван мор!» я зол не на Иру, девчонка не виновата в том,что я такой неудачник. Я зол именно на себя. И пока мой Титаник не отправился кормить рыб, а он отправится по этому адресу всенепременнейше, я себя, мудака косноязычно, знаю.

Так вот, пока мои акции еще хоть чего-то стоят, нужно превратить мое сокрушительное фиаско во что-то менее фиаскичное. В легкое пораженьице, например. Ну что мне стоит?

Ложка кофе, 3 ложки сахара, кипяток, молоко. Достать из холодильника пожевать. Что угодно. Пара заголовков новостей, посмотреться в зеркале, улыбнуться. Рецепт моего утра.

Воскресенье. Старый диван – сегодня мой лучший друг. Ноутбук, забугорный сериал с интригующим сюжетом – мое решение на сегодня уйти от реальности. Я полностью в своем распоряжении.

Любишь одиночество? У меня для тебя плохие новости. Ты интроверт, социопат, отшельник. Я люблю одиночество, люблю побыть самим собой без необходимости надевать очередную маску. Чей-то веселый друг, молчаливый коллега по работе, заботливый сын, бесячий брат, добрый прохожий, любящий парень и бог знает кто еще. Если вы представили себе актера, сидящего перед трельяжем, примеряющего античные маски , выражающие грусть, радость, удивление – вы ошибаетесь. Это даже не совсем осознанно. это как улыбнуться маленькому слюнявому карапузу. Если тебе улыбается малыш, ты не скривишь гримасу в стиле «куда прешь» или «как же я устал». Нет, ты улыбнешься в стиле «привет, маленький карапуз!». Это не двуличность, это многогранность.

Телефонный звонок. – Привет! Ты дома? Как насчет сходить в кино вечером? Или может погуляем? Или может посидим где-нибудь в кафе? – звонко доносится из динамика. Знакомьтесь, Кэт. Моя девушка. Совершенно верно. Таковая имеется. Пара слов про нее: веселая, умная (по настоящему умная, что редкость сегодня). Маска романтика. Любящего парня. Про маску циника и социопата она не в курсе. Хорошо, отвечаю я, сходим в кино. До встречи.

Давайте разберемся. Я не притворяюсь. Маски – условное обозначение. Бриллиант более подходящее определение, но тошнит от одной мысли, когда начинаешь сравнивать то что видишь в зеркале с граненым алмазом, таким чистым и прозрачным, таким непорочным. Двуличность. Нет. Многоликость. И все это во мне. В каждом из нас.

Представьте типичную пару подростков. Летний вечер, двое гуляют по парку, держась за руки. Мило болтают ни о чем. Небо – градиент голубого и розового. Мимо проходят точно такие же парочки. Точно так же держатся за руки. Точно также болтают ни о чем. Фильм, на который мы пошли – дешевая слезовыжимающая драма. Что-то там про девушку из неблагополучной семьи и парня-инвалида из богатой. Будто у них там любовь. За сюжетом я особо не следил, больше любовался Кэт. Так интересно наблюдать, как в полумраке кинозала воображение само дорисовывает изгибы и контуры ее лица, доводя почти до идеала и без того милое личико, обрамленное светлыми волосами, спадающими на плечи. Высокий лоб, голубые глаза, пухленькие щеки, маленький подбородок и улыбка, в которую невозможно не влюбиться. Нереальная красота, до которой, однако, можно дотронуться.

- Жаль, - вздохнула Кэт выходя из зала, - потратили время и деньги. Фильм паршивый, честно говоря.

- А чего ты хотела?

- Ну, эмоций, романтики, наверное, не знаю.

Я не нашелся что ответить. Я же люблю, по крайней мере стараюсь. Когда мы только познакомились, она было написала мне что порезала палец на работе (работала она в парке на аттракционах). Как так получилось – без понятия, даже не спросил. Я примчался (на другой конец города) чтобы перевязать ей долбаный палец, купив по дороге перекись и бинт. На тот момент не потому что хотел, а потому что должен. Для кого то это само собой разумеющееся, для меня – что-то нелогичное, что-то нелепое и бестолковое. Но когда я перевязывал ей палец, она смотрела на меня так, как никто до этого.

План созрел почти мгновенно. – Идем, - говорю я, прибавляя шаг. Крыша, звездное небо, бутылка вина – рецепт нашего вечера. Полумрак – как в кинозале, тишина. И небо. Здорово вот так ни о чем не говорить, но думать об одном и том же. И смотреть туда. Слова тут не нужны. Не нужно отвлекаться на разговоры когда смотришь на звезды. Боже упаси сказать что-то вроде: посмотри как красиво, как думаешь оттуда на нас кто-то смотрит? Не портьте момент, я вас умоляю. Звезды завораживают. Несколько секунд, и вот вы уже думаете о чем то вечном, о великом. О масштабах и бесконечности Вселенной, о своей ничтожности по отношению к миру. Все проблемы куда-то уходят, маски сняты.

Мы стоим. Наши взгляды устремлены вверх. Она прижалась спиной ко мне, мои руки сомкнулись у ее живота. Я чувствую тепло ее тела, запах ее волос. Чудесный запах, такой сладкий и такой родной. Хочется растянуть этот момент настолько, насколько возможно, потерять счет времени. Но эмоции переполняют . Она повернулась ко мне, глаза её блестели. Мы посмотрели друг на друга в предвкушении поцелуя. Ее губы дотронулись до моих, я почувствовал их жар, их сладость. Руками я прижал ее к себе, ее ладони грели мне лицо. В свежем ночном воздухе стояла тишина. Город спал.

Напрашивалось одно слово. Паршивое слово, если произнести его вслух. Люблю. Как можно вообще описать это чувство одним словом. Сразу запахло попсой, обручальными кольцами и походами в супермаркет воскресным утром. Такое слово заездили, сраные медиа, будь они прокляты. Произнеси я его вслух – провалиться мне на месте, настолько жалко оно будет звучать. Поэтому я промолчал.

Простояв так вечность мы спустились на улицу. Трамвайные рельсы остыли, улицы отдыхали. Так же держась за руки мы шли Каждый из нас погрузился в свои мысли. Почему я с Кэт? С ней не нужно заполнять тишину бесполезным шумом. И хочется надеяться что она настоящая. Надеюсь на ней нет маски.

***

Несколько знакомых, которых называешь друзьями. Ты ведь не фрик? Родственники, куда же без них. Праздник – отголосок старых традиций, пустая формальность, повод разбавить пресную жизнь красками алкоголя.

- С днем рожденья! С днем рожденья! С днем рожденья! – кричат вокруг. На каждом лице улыбка, глаза пытаются искренне сиять. Кто-то зажег бенгальские огни. Ты задуваешь свечи на торте, прибавляешь к возрасту плюс один. Совершеннолетие, сопровождаемое шутками любимой тети, что вот он, жених подрос, и друзей, о скорой защите Родины. Незатейливые подарки, пожелания имениннику – на этом формальная часть заканчивается, и праздник превращается в обычное застолье. Ближе к ночи все разошлись, оставив грязную посуду и звон в ушах. Осталась только Кэт и мама.

Очень хотелось выйти из дома. Требовалась доза тишины и одиночества. Я вышел во двор и сел на детские качели. Сладкое послевкусие праздника напрочь отсутствовало. Еще год позади. Еще плюс один. Скучная арифметика. Ворчишь как дед старый, – сказала мне мама с утра. А я и не спорил.

В кармане лежала пачка с последней сигаретой. И правда не так плохо, Витя. Я закурил. Ночное летнее небо затягивало непроглядной чернотой. Во дворе не было ни души, только кто-то курил на балконе в доме напротив и также разглядывал еще видимые звезды.

Вышла Кэт. На ней было то же синее вечернее платье что и весь вечер. Хотела всем показать какая она у меня женственная и элегантная, хоть я и говорил что не люблю всю эту мишуру. Но тут она выиграла. Смотрелась действительно шикарно, ловя завистливые взгляды друзей. Сейчас на ней поверх была моя кофта.

Подойдя, она молча уселась рядом и подала мне ветровку. На улице и правда стало прохладно.

Ты молодец, справился – сказала Кэт, гладя меня по плечу. Еще пару часов назад ее было не узнать. Мама принимала ее как родную, родственникам не терпелось нас поженить. Располагала к себе искренней улыбкой и умением поддержать любой разговор. А сейчас она простая и лаконичная. Здорово когда женщина умеет молчать.

Докурив сигарету, я встал и посмотрел на нее. Взял за руку. И возникло такое чувство, будто я у нее как на ладони, будто она видит меня насквозь. Чувство облегчения, необычайной легкости. Поймала всех тараканов в моей голове, посадила в банку и с любопытством наблюдает. Где-то глубоко в душе я кричал: я тону, спаси! Ее взгляд сейчас - мой спасательный круг.

На секунду, легкая как порыв ветра, мелькнула надежда: вдруг судьба и правда существует. Вдруг она тот человек, который спасет меня от меня самого. Ангел-хранитель, если хотите.

- Давай прогуляемся, погода располагает, отвлечешься немного – предложила Кэт.

- Скоро польет как из ведра, – ответил я, подняв голову.

- Плевать, - отрезала Кэт. Ну что тут можно ответить.

Изредка проезжающие машины – отрезвляющее напоминание о том что город жив, как бы не хотелось обратного. Мы идем, говоря вполголоса, почти шепотом, не нарушая покоя пыльных улиц.

- Знаешь, мне иногда кажется, что ты играешь. В смысле как актер. Даже мы с тобой – проронила с каменным лицом Кэт, - игра с непонятными правилами. Смотрю на тебя и вижу какую-то маску, что ли. Не знаю.

Ухмылка. Тяжелый вздох.

- Давай сыграем с тобой в игру. Съешь хлопья на завтрак. Выбери носки под цвет рубашки. Придумай себе принципы. Или одолжи чужие. Тоже самое с мечтой. Построй башню из камней на берегу и созерцай. Сфотографируй. Ищи себя в книгах. Познавай мир. Читай новости из тех мест где не была и не будешь. Путешествуй. Дождись заката. Смотри и восхищайся. Не забудь сфоткать, - я почувствовал что повышаю голос, - выпей с друзьями в пятницу. Или не пей. Стань полезным обществу. Покажи в соцсетях что ты счастливая, успешная и любимая. Улыбайся. Приготовь ужин. Посмотри документальный фильм. Поверь, что есть смысл. Или не верь. А просто делай потому что делаешь. Это неважно, потому что у этой игры нет правил. И название у нее одно.

Я замолк. Так меня обычно заносит в собственных мыслях. Но не вслух. Точка кипения, если хотите.

- Репетировал? Но тебе меня не обмануть. Ни капли не поверила. К чему эта наигранная ненависть к жизни? В твоих глазах больше страха, чем ненависти. Тебе что, так сложно поверить, что можно быть просто счастливым? Поверь мне, ты сможешь.

Представьте: на полной скорости несется поезд. Груженый бревнами, углем и бог знает чем еще. Махина сносит заглохшую на путях легковушку. Вопреки ожиданиям она сама сходит с рельс. Повсюду рассыпанный уголь, истерзанные в щепу бревна. Локомотив – бесформенный кусок железа. Я – машинист поезда, вылетевший через лобовое стекло без шансов выжить.

Представьте фокусника-иллюзиониста, который шокирует весь зал, заставляя верить в магию, чудо и бог знает что еще. Представьте менеджера этого фокусника за кулисами, со скучающим лицом думающего, где подешевле достать еще кроликов для фокуса со шляпой. Для него все это не ново. Нужно просто каждый раз хлопать своего подопечного по плечу и говорить что он славный малый. Так лучше для всех.

Я молчу. Нет, не так. Я затыкаюсь. Глядя Кэт в глаза, воспроизвожу ее последние слова в голове. Стоп. Перемотка. Сначала. Стоп. В споре рождается истина. Для меня она стала ясна как божий день.

- Я люблю тебя, - негромко произнес я.

На глазах ее стояли слезы. Она улыбалась. Стало даже немного неловко. Я подошел к ней, прикоснулся обеими ладонями ее сырых щек и поцеловал. Все звуки исчезли, время остановилось. Момент был так сладок, что я ничего не понял. Ее руки вдруг отпустили мое лицо и постепенно сползли вдоль ее тела. Губы ослабли, тело обмякло, будто из него вытащили стержень, который держал ее на ногах. Если бы я ее не держал, она бы упала. Я положил ее, придерживая голову. На лице застыла улыбка. В глазах стояли слезы. Она не дышала.

Однажды днём я, листая различные страницы в социальных сетях, нашел практически натуральную копию своего товарища по имени Олег, что повергло меня в глубокие раздумья и побудило поднять достаточно острый вопрос в своём творчестве.
***
   Олег-вполне достойный представитель рабочего класса нашей страны - со средними успехами закончил общеобразовательную школу, добросовестно посещал занятия в местном ПТУ и с гордостью занял вакантную должность по одной из рабочих специальностей. На самом деле, ему довольно сильно повезло - мало того, что работа нашлась неподалёку от дома, так еще и полностью соответствовала осознанно и безукоризненно освоенной специальности. Она ему очень нравилась, и каждый день Олежик с удовольствием посещал небольшой механический завод, который по совместительству являлся градообразующим предприятием уездного городка М., где без нареканий и прогулов выполнял предписанные ему показатели, травил байки с мужиками и иногда после зарплаты с ними же и квасил (все мы люди). Впрочем, ни отпетым алкоголиком, ни тунеядцем наш герой не был, большую часть полученной суммы он тратил на содержание своей жены и двух малолетних детей, а нечастые выходные проводил дома перед телевизором, либо в гараже, пытаясь в очередной раз вернуть с того света свой любимый автомобиль ВАЗ-2106.
   Алехо(Alejо, ну пускай будет просто Алежик) - вполне достойный представитель рабочего класса Испании. Несмотря на то, что Алехо был старшим ребёнком в многодетной и малообеспеченной семье, что означало необходимость рано повзрослеть(уже в юные годы пришлось устроиться на работу, чтобы помочь родителям покрыть расходы за коммунальные услуги и поднять троих младших братьев), Алежик сумел закончить школу, наскрести денег на второсортный колледж и получить одну из востребованных рабочих специальностей. Работа приносила не очень большой по Испанским меркам, но вполне стабильный доход, что позволило Алежику не только помогать родным, но и построить свою собственную семью.
   В общем, перед нами стоят два очень похожих человека. Оба имеют сопоставимый уровень образования, любимую, пусть и не очень высоко, но стабильно оплачиваемую работу и впридачу огромную социальную ответственность перед своей семьёй. И даже внешне они похожи - тёмные курчавые волосы, выразительный подбородок и добрые глаза. Ну чем не два брата-представителя основного электората?
***
Представим ситуацию, что случилось одно очень маловероятное событие.
Олег, как и всегда, проснулся примерно за десять минут до звонка будильника, лежал в кровати и представлял себе, как пройдёт очередной рабочий день. Голову не покидали мысли о предстоящей премии за высокую производительность труда, которая вселяла надежду, что любимая "шестёрка" еще сумеет не только завестись, но и доставить семейство на один из курортов Краснодарского края. Одна за другой сменялись мысли о стабильности, благополучии и любимой работе, что их питала. Олежик успел даже подумать о предстоящем дне рождения своего начальника, но вскоре вспомнил, что пора вставать на работу. Злополучный будильник снова подвёл. "Благо, завёл привычку вставать раньше положенного" - подумал он. Далее последовала небольшая разминка, скромный завтрак и утренний туалет. Олег спешно надел рабочую одежду и вышел из дома.
   "Что за ерунда, почему они говорят не по-русски?" - первым делом удивился Олег. "Может быть, какая-то иностранная делегация решила посетить наш городок, в честь этого и вывески перевели на заморский?" Вспомнив уроки английского, которые, по его мнению, никогда бы ему не пригодились, работяга обратился к улыбчивому парню, напоминавшему студента-первокурсника. 
   - "Why are you here? Have you ever been in M.? Have you ever seen our small mechanical factory, buddy?" (Перевод:Почему ты здесь? Ты раньше бывал в М.? Ты раньше видел наш небольшой механический завод, дружище?)
- "Are you okay? We are in Toledo, Spain. Do you need a doctor? Hahaha"(Перевод: С тобой всё в порядке? Мы в Толедо, Испания. Тебе нужен доктор? Ха-ха-ха) - ответил парень со странным акцентом.
Не сразу Олег смог осознать, что находится на окраине небольшого городка на юго-западе Европы. Одновременно с этим осознанием, пришёл крупный мужчина в полицейской форме и пригласил Олежика в полицейскую машину.
   Alejo(Алехо, Алежик) столкнулся с похожей ситуацией. Он так же, ничего не подозревая, оказался на окраине уездного российского городка М.и попал в полицию, будучи перепутанным с нелегальным трудовым мигрантом. Так или иначе, оба оказались в другой стране без денег в кармане, без знания местного языка и с совершенным непониманием произошедшего.
   После волнующих приключений, оба решили заработать денег на билет домой. Олег, столкнувшись с языковым барьером, долго не мог не то что найти работу по специальности, но и объяснить, что он умеет. Однако, жизнь продолжается, и с течением времени Олежик научился основным фразам на испанском и был принят в качестве стажера на мелкое предприятие в Толедо. Там как раз требовался новый сотрудник в связи с пропажей одного из старых. После долгих месяцев кропотливого труда Олег сумел накомить на заветную дорогу домой.
   Алежик, в попытках обменять свой труд на некоторое количество денег, устроился на работу в частную языковую школу, где быстро забыл о суровых рабочих буднях за станком, выступая в качестве носителя языка за достойную зарплату. Алежа передумал возвращаться домой, освоился на новом месте и перевёз семью.
    Тем временем, Олег после долгого пути из аэропорта Домодедово оказался в родном городе. Достав пачку испанских сигарет, он уже хотел было закурить одну и задуматься о смысле жизни, как его обнял, словно брата, человек, удивительно похожий на него.
   "Здрыаствуй, радной!" - сказал Алежик и оба всё поняли без слов.
   А у Эдика Николаева теперь два драгоценных кореша вместо одного.

Доброго времени суток.Это мой первый рассказ как в общем, так и в романтическом ключе.Все предложения и ошибки принимаются в комментариях.Минусы тоже.Всего будет вступление,4 главы и заключение.Приятного чтения!

Любовницы?Можно ли теперь нас так называть? Голова разрывается от подобных мыслей.Ну, теперь мы точно куда больше, чем подруги. Хотя, если подумать, то никогда мы ими не были. Мы были чем то большим, чем просто подругами.Она мне как…
Сестра.
Моя младшая сестрёнка. Моя любимая младшая сестрёнка.Вроде и приятно, а вроде и самой не по душе. От подобных мыслей где-то глубине моего разума занимается новая заря. Самая яркая заря в моей жизни…
Мы знакомы с ней давно, ещё с младшей школы.Сколько я её помню, она всегда была стеснительной. Боялась иной раз даже руку поднять на уроках. Она была как мышь, которая увидела кота. Так же пряталась по углам от всего. Трусиха, коих свет не видел. Мы старались держаться вместе. И нам везло: и в младшей, и в средней школе мы были одноклассницами .В итоге, мы пошли в одну старшую школу. И, о удача, здесь мы тоже вместе, даже сидим рядом.Я старалась заботится о ней, ведь сама она мало что может в жизни.Но недавно я поняла одну вещь…
Я люблю её.
Но не той любовью, которой можно полюбить сестру, или даже подругу. Нет, это чувство было куда глубже и сложнее. Каждая мысль о ней давалась мне еще сложнее. Чтобы разобраться со всем этим я даже пропустила несколько дней в школе, но даже это не помогло мне. Точнее, все стало даже хуже. Я начала чувствовать не только какую-то мифическую “любовь”, которую описывают в книгах.Мне стало физически не хватать ее. Если я не увижу её хотя-бы раз за день-жди беды…
О чем это я? Ах да. Я боюсь этих чувств. Что мне делать? Что мне делать...

Начало

Дальше

А затем

!!!Варнинг!!! Может встречаться мат, разврат и алкоголизм!!! Особо чуйствительным не читать!!!
Пока шел в ресторан, я волей-неволей припомнил все события дня вчерашнего. Ну а что, делать все равно нечего, пока идешь, голова ни чем не занята.

Итак, во время моего позорного или победного, тут уж сами решайте, отбытия от Яны на север Гоа меня сильно мутило. Я уж начал подумывать, что заработал сотрясение. Нога болела от колена и ниже. Несколько раз я засыпал, убаюканный видом нескончаемых мясисто-зеленых джунглей и низких гор. Проснулся я в очередной раз, когда мы проезжали по длинному мосту. Я спросил у таксиста:

- Это Ганг?

Он рассмеялся, и сказал, что сейчас мы проезжаем мимо Панаджи над речкой Мондови.

Весь мой прежний боевой пыл угас. За выплеском адреналина последовало неприятное похмелье. Правильно ли я поступил? Почему дал себе взорваться. Ой, стыдно-то как! Зачем? Нужно было просто уйти в закат, гордо подняв голову. И Яна, я же люблю ее! Я же мог отбить ее у этого Андрея, теперь все мосты оборваны, она не захочет со мной разговаривать! Что же я наделал. Идиот! Кретин! Хотелось ударить себя по голове, но было стыдно перед таксистом, так что я незаметно тюкнул себя костяшками пальцев по лбу и успокоился. Я чувствовал себя раздавленным со всех сторон. Только если Яну я был готов простить, то себя – нет.

Таксист спросил, куда конкретно мне нужно попасть в Калангуте. Я попросил отвезти меня в любой недорогой отель, поближе к морю. Тот кивнул и снова сосредоточился на дороге. Я старался не смотреть вперед, потому что страшно становилось от тех немыслимых маневров, которые водители совершали на дороге в этой стране. Видимо идея перерождения плохо сказалась на них, внушив лихачам, что они бессмертны.

Под конец пути я заметил магазин у дороги и попросил ненадолго остановиться. Там я взял пластиковую бутылку рома Олд Монк. Когда я пригубил огненной воды на выходе из магаза, ко мне вернулся трезвый рассудок, как я его называл. Трезвый рассудок объяснил мне, что я со своими соплями полный мудак, что поступил правильно и что Яна еще легко отделалась. «Нет, еще не отделалась» - ухмыльнулся я своему отражению в стекле машины и по приезде в отель (странная халупа с облупившимися стенами, со следами плесени и складом какого-то мусора вместо ресепшена) сделал еще одну вещь – списался со своим турагентом и аннулировал всю нашу индийскую бронь целиком, вместе с билетами. Посмотрим, как Яна выкрутится без денег, отеля, билетов и с запоротой визой.

Номер оказался в целом неплох. Третий по счету, который мне показали. Дверь почти целая, кондей дул на обогрев, но индиец постучал по нему ручкой от швабры и тот передумал проказничать. Постельное белье было серым, но, во всяком случае, без желтых пятен, как в предыдущих комнатах. Ванная комната на удивление приличная. К номеру прилагалась ящерка, сидевшая под потолком. Увидев, как она съела какое-то крупное насекомое, я решил, - пусть остается, не буду ее выгонять и, не раздеваясь, упал на кровать, отрубившись мигом.

Выспавшись, я вышел из отеля. Мне было все равно, чем заниматься, лишь бы не сидеть в четырех стенах, потому что от этого тянуло поговорить самому с собой. И все темы неизменно приходили к Яне. Плюс от запаха плесени в комнате мутило и тянуло ихтиандровать.

На улице к тому времени уже стемнело и тротуары пугали отсутствием человеческих тел, и наличием большого количества коровьих туш с огромными рогами. Нам говорили, что коров бояться не стоит, мол, они мирные, но кто их знает на самом деле, тем более что у них такие рога и такие копыта. Кстати, забавно. Яна осталась на юге, а на юге я видел только свиней. А я теперь на севере и тут только коровы.

Я шел вперед, морщась от яркого света встречных авто и скутеров, жалея, что не прихватил поляризованные желтые очки, которые купил в один день с Фордом – они бы мне сейчас здорово пригодились. Нога все сильнее ноюще-тянущей болью в колене напоминала о стычке с Андреем. Не встретив ничего интересного, кроме облезлых хибар и одной удивительно чистой пиццерии со стеклянными стенами, решив, что с меня довольно, я повернул назад. Где-то в районе той же пиццерии мне на встречу попался байк. Он ничем не отличался от остальных, за исключением того, что остановился передо мной. Я внутренне напрягся, стараясь увидеть, кто за рулем, глядя в упор на яркую фару. Фара потухла. На байке ехала странная компашка: двое индийцев и посередине между ними белая девушка.

- Сорри, мэн, сорри – извиняющимся тоном обратился ко мне водитель по-английски: вы говорите по-русски?  

- Да.

- Тогда вы не могли бы объяснить, что она от нас хочет и почему плачет? – на этих словах индиец указал на слезшую к тому времени девушку.

- Вы из России? - обратился я к ней

- Да, из Москвы – девушка и правда плакала, утирая слезы, и за ее всхлипами я не сразу понял, что она пьяна.

- Что случилось? Расскажите?

Весь рассказ занял минут пятнадцать, с перерывами на плач и слезы, и сводился к тому, что девушка возвращалась из бара на такси, выпив всего бокальчик пива (нехилый такой, видимо). Уже когда машина отъехала, она вдруг поняла, что забыла на заднем сиденье свой айфон последней модели, который только вышел. Но главное не телефон, она завтра может купить хоть сто таких, главное – фотографии ее ребенка, с которым злобный бывший муж запретил ей видеться. Эти фото, мол, и были ее главной связью с родной маленькой кровиночкой. Поэтому она выбежала на дорогу, остановила этих индийцев и скомандовала им гнаться за такси. Но ввиду наличия языковых барьеров (те не знали русского, она - английского), они упустили машину.

Я обрисовал ситуацию на английском индийцам. Те смущенно покивали, добавив, что она машет руками, задавая направления уже два часа, и у них кончается бензин, и спросили, нуждается ли леди еще в их услугах. Я спросил у девушки, где она живет, она назвала отель, соседствующий с моим. Отпустив индийцев и вручив им какую-то бумажку рупий, за что те были мне безмерно благодарны, я предложил девушке свои услуги проводника.

- Но ведь телефон! Мы должны найти его! – завопила она, резко отстраняясь и чуть не падая назад, когда я попытался слегка придержать ее за плечо: Там фото моей Машеньки! Ты тупой идиот!

Оскорбление я пропустил мимо ушей, дождался пока она выплачется в новом заходе истерики и объяснил, что раз она не помнит номер такси, то искать его сейчас не имеет смысла. Должна была разразиться новая буря, но тут я вспомнил об одной вещи, что яблофон сохраняет данные в облаке. Не знаю, по какому принципу он выбирает для этого файлы, мне как-то Яна об этом рассказала, сам-то я в эту ерунду не лезу. Я поведал об облаке девушке, и та мигом успокоилась и заговорила совсем другим тоном. В отель она возвращаться не хотела, а хотела, чтобы я сводил ее перекусить.

Ну, хоть такая компания, все лучше чем ничего – решил я про себя и повел девушку в ту пиццерию.

На кассе я попросил что-нибудь не острое, и услужливый кассир пробил самый дорогой кусок теста с сыром, какой у них был.

Пока мы ждали заказ, девушка рассказывала мне что-то о своем ребенке. Какая та хорошая и замечательная. Задавать вопросы я не решался, а просто погрузился в свои мысли, воспринимая ее слова фоном и разглядывая спутницу. На вид лет 30, может больше. Балахонистая выцветшая кофточка из просвечивающей ткани, за которой был виден купальник, с открытыми плечами, местами темными, местами белыми после слезшего от солнечного ожога загара. Пухлые губы, могли бы украсить лицо, если бы его не портил слишком крупный нос «картошкой». Какие-то блекло-голубые плоские глаза, невнятный подбородок и все это обрамлено жидкими пепельного цвета волосами, носящими след былой завивки. Я бы не назвал ее страшной, я бы назвал ее обычной и слегка потасканной. Звезд с неба она явно не хватает, хотя, видимо считает, себя красавицей, чему способствует внимание мужчин к ее груди немаленького размера. Я и сам, то и дело поднимал невольно падающий вниз взгляд, чтобы ненароком не смутить ее, но пару раз она перехватила его и я, кажется, покраснел. А потом нам принесли пиццу. Девушка, имя которой я, кстати, так и не спросил, откусила маленький кусочек и сказала что наелась.

- Вы могли бы проводить меня до отеля, а то я не знаю дороги? – жалобно сказала она, сначала потупив взгляд, а потом посмотрев на меня как-то снизу вверх.

- Да, конечно, на улице темно, к тому же нам идти в одну сторону.

На входе в отель она попросила проводить ее до номера, потому что там темный и страшный коридор. А войдя в номер, попросила зайти, потому что там может прятаться какая-нибудь живность, которой она жутко боится.

Признаюсь, я не понимал тогда, к чему это все ведет и чувствовал себя скорее гордым джентльменом, бескорыстно помогающим даме в беде. Убедившись, что в номере ничего нет, я засобирался и повернулся в сторону выхода со словами, дескать, уже поздно, пора идти, не хочу вам мешать. Девушка стояла перед дверью и облокотилась на стену, чтобы пропустить меня, задев выключатель. Естественно, свет погас.

- Ой, я такая пьяная, вы меня простите, пожалуйста, и спасибо вам большое. Никак не могу найти выключатель, вы мне не поможете?

Пытаясь нашарить выключатель, я задел ее бедро.

- Ооо, вы хотите воспользоваться девушкой в таком положении? – игриво спросила она.

- Нет, что вы, я случайно – сильно смутившись, начал оправдываться я.

- Какой вы галантный! Вы мой рыцарь, вы спасли меня от тех дикарей! – томным полушепотом продолжила она: Эти дикари хотели изнасиловать беззащитную девушку и убить ее, а вы ее защитили. Вы такой заботливый, – тут она неуклюже положила руку мне на спину и начала поднимать ее выше, пока не нашарила шею и затем поцеловала меня.

Поцелуй был так себе – она слишком сильно открывала рот, будто хотела проглотить меня.

Я за свою предыдущую жизнь не встречал такого. Не, конечно, друзья рассказывали о девушках, которые сами набрасывались на парней, но все кто встречался мне, требовали длительной осады с ухаживаниями и цитированиями Бодлера.

Решив, что она просто пьяна и не понимает, что делает, я отстранился и глупым тоном сказал, что этого не стоит делать, что она будет жалеть на утро, ведь… но меня прервали и сказали, что порядочная девушка обязана отблагодарить своего спасителя. Сейчас я отвешиваю себе мысленный фейспалм за все свое предыдущее поведение и за то, что не понял всего с самого начала. Но тогда все это казалось мне жутко неправильным. Ровно до тех пор, пока не настало возбуждение.

- Я мужчина, она женщина, она даже сама набрасывается на тебя. Фри секс. Ты один, никому не изменяешь. Что тебе еще нужно чувак? – проснулся голос во мне, заткнувший ботаника-зануду: Ну а то, что не самая красивая, так глотни рома и не включай свет!

Короче, я ответил на ее поцелуй, отвел к кровати, достал из кармана фляжку. Глотнул сам, предложил своей новой пассии (та даже не закашлялась, в отличие от меня), и дальше нас накрыла ночь, как сказал бы романтик.

Но это было ни разу не романтично. Я чувствовал себя скорее как главный герой кинокартины: бобер и дерево. С той лишь разницей, что дерево неестественно громко стонало и кричало, и порой издавало звуки, будто его сейчас вырвет. И все это длилось целую вечность. Под конец я начал представлять на ее месте Яну, попытался абстрагироваться от звуков. Во мне открылся сундучок с тонной злости, которая сделала меня грубым и жестким.

Когда все закончилось, она быстро отрубилась, а я в темноте собрав шмотки, не найдя только один носок, отправился к себе.

Несмотря, на то, что все прошло отвратительно и ужасно, я чувствовал себя на подъеме. Оказывается секс отличное лекарство против депрессии, каким бы он ни был. Дайте мне сейчас дюжину Андреев, пускайте их ко мне по очереди, и я им всем морду набью! Тем не менее, в номере меня быстро сморил сон.

Утро я встречал уже другим, изменившимся что ли. Небрежная походка, прищурено-изучающий взгляд, ироничная ухмылка (только одни уголком губ), руки наполовину в карманах.

Я одел брюки, белую рубашку, которую расстегнул на три верхние пуговицы и закатал рукава. Бриться не стал.

Напевая под нос: сегодня твой день и победа твоя, я вышел из отеля, покачнулся на пятках, оглянулся, выбирая направление, и увидел приближающуюся девушку, героиню вчерашней ночи. Черт, я с ней спал и даже не удосужился имени спросить – расхохотался я про себя.

Та прошла мимо, стрельнув в мою сторону заинтересованно глазами, я проводил ее взглядом.

- Фух, кажется пронесло, можно не менять отель! – подумал про себя.

- Простите, - она возвращалась: Я откуда-то вас знаю.

- Знаете, ведь я забыл вчера у вас носок – ответил я.

- Ой, да, так это мы с вами? – она притворно смутилась. Я прямо кожей чувствовал фальшь этого смущения: позавтракаем вместе?

Я чуть было не сказал да, хотя предполагал изначально ответить в той же залихватско-наглой манере, что-то типа: не сегодня, детка. И в итоге, бросив коротко: «у меня встреча», поспешил удалиться, скрывая смущение.

- Все-таки придется менять отель, - подумал я, тайком ухмыляясь и на ходу, доставая фляжку рома из кармана.

Вот так, вспоминая события прошедшего вчера, плавно перешедшего в сегодня, я дошел до ресторанчика, где мы условились встретится сегодня вечером с моим новым знакомым.

Начало

Дальше

«Этот гад еще трахнет крышку своего гроба, пока его будут закапывать»

Блудливая Калифорния.

- Главное для любого мужика – это уверенность. Нет ничего этого важнее. Не важно, что ты делаешь: идешь за пивом, удовлетворяешь женщину или правишь империей. Все дело именно в ней, в уверенности.

Так рассказывал мне мой случайный знакомый, с которым я случайно пересекся на пляже.

Выйдя из отеля я прошел метров пятьдесят, может сто и нашел ресторанчик с необычным для Индии названием «Классика», ну или точнее «Классик», название же было на английском. Там подавали неплохую пасту из морепродуктов и ананасовый фреш. Перекусив я пошел назад в отель, но не дошел : купил у уличных торговцев купальные шорты с тапками, переоделся тут же на задворках палатки, хотя всем, наверное, на мои голые телеса было откровенно наплевать и можно было сильно не прятаться, и двинул в сторону моря. Дорога заняла минут десять.

На пляже я попробовал искупаться, но волны были намного мощнее, по сравнению с югом, так что после третьего или четвертого вала, который сбил меня с ног, я почувствовал как затрещала спина и решил не рисковать покамест состоянием своего позвоночника – авось, паршивец, на что-нибудь еще и сгодится.

С целью экономии денег, я решил устроится не в шеке, а прямо на песке поодаль. И почувствовал себя как Мекка или Иерусалим. Ко мне тут же открылась тропа из хворых и убогих мира сего. Первыми на разведку отправились три бродячих собаки. Как мог я игнорировал их, но когда слюняво-вонючие носы полезли ко мне в морду, я не стерпел и громкими матами попытался отогнать их. И зря говорят, что мат животворящий творит чудеса. На потеху окрестной публике я скакал на месте, пытаясь силой крепкого слова отогнать животин, но те вдруг осмелели и начали скалить на меня зубы. Видимо, дело не только в том, что ты говоришь, но и в том как ты это говоришь.

Худо-бедно, но с собаками я разобрался. Те, видимо поняв спустя минуты, показавшиеся мне вечностью, что ничего съестного от меня не добиться, если не считать худосочных ляжек и прочей требухи, что скрывается под грудной клеткой, которые в совокупности не стоят и ломанного гроша, свалили искать добычу посочнее.

И тут ко мне начали подваливать цыгане с цыганками, торговцы всех мастей. Мне предлагали купить слона, купить сари, купить яхту… в какой-то момент, я не выдержал и вопреки советам моего прежнего гида прервал молчаливую оборону и ответил: нет, не надо!

И понеслась!

Как оказалось, до той поры торговцы не демонстрировали мне агрессивного маркетинга своего, а были покладисты аки агнцы шивины, теперь же две цыганки скакали вокруг меня, плясками своими поднимая в воздух песок и наяривали: «Массаж-массаж-массаж».

- Чо, мля? – попытался я спросить как можно более грубо.

Цыганки тут же уселись, скрестив ноги по-турецки в непосредственной близости от моей тушки и заладили акапелла:

- Массаж! Демо-версия бесплатно! Массаж!

Как показал дальнейший блиц-опрос, ничего кроме: «демо-версия бесплатно» по-русски они не знали.

Я решил бороться с проблемой иначе иии.. предложил им купить свои очки. Всего за тысячу рупий. На самом деле очки не стоили и пятидесяти рупий, потертый RoyBon (может RayBan спросите вы, и я отвечу: не, именно RoyBon, так на них и было написано белой краской, тоже почти стершейся. И куплены они были по случаю скидочной акции за два лата в рижской Максиме).

Цыганки повертели очки в руках, поцокали языками и сказали: Сто рупий.

Я ответил: не, так дело не пойдет. Тысяча и ни копейкой меньше.

- Окей, - ответили цыганки, - расчет получишь массажем, демо-версия бесплатно.

- Не, оплата наличными или кредит кард.

Так мы торговались еще минут десять, пока цыганки не отвалили, бормоча что-то вроде «Крэйзи факин рашн».

Оглядевшись по сторонам, я понял, что стал главной достопримечательностью окрестного пляжа. Не исключаю, что в близлежащем шеке делали ставки на то, кто победит: я или собаки, я или цыгане, ну а что еще делать, когда жаришь свою филешку с обвислыми боками на сочно-горячем ветерке, дующим с Аравиского моря?

Поняв, что следующей волны психической атаки со стороны цыган, коров, котов или Шива-знает-кого-еще, я уже не выдержу, я переместился в шек, взяв сразу по прибытии бутылку будвайзера.

- Как ты отвязался от этих цыган? – спросил меня сосед по лежакам.

Не то чтобы мне общение сейчас было неприятно, мне не терпелось поделиться историей своей маленькой победы в подробностях с кем-нибудь еще, но я для проформы сделал вид, что очень утомлен и устал, и ответил с ленцой, дескать: предложил им купить свои очки за 1000 рупий, они почти согласились, но потом отказались.

- О, как, да ты натуральный псих.

- Че это?

- Ну нормальный человек уже давно бы лег тут и горя бы не знал. А ты, эвона как. Зачем ты на песке-то решил разместиться?

- Да захотелось че-т, - ответил я, и будучи оскорблен до глубины души таким эпитетом, как псих, перевернулся на живот, подставив тени от зонтика свою спину. Но потом понял, что лежа на животе пиво пить не удобно и перевернулся взад, в прежнее положение, на спину.

- Игорь – все не унимался мой сосед.

- Шмигорь, - чуть было не ответил я ему в рифму, но вовремя поправился: Максим.

- Давно тут?

- А ты иммиграционный контроль что ли?

- Да че ты быкуешь, нормально же общались. Один я тут, скучно.

- Эвона как! Так бабу найди себе, че ко мне-то клеишься?

- Бабу вечером найду, а щас пообщаться охота, - с каким-то подкупающим простодушием ответил Игорь.

- Ну, давай пообщаемся.

- Тогда по рому, эй человек-челдобрек, «ту рам, плиз, фо ми унд майн френд».

Официант шека на удивление понял эту русско-английско-немецкую тарабарщину и принес пару стаканов и отдельно бокал со льдом.

Вот так мы и познакомились. Когда напряжение от всех вышеперечисленных сражений спало, я понял, что зря нагрубил неплохому, в общем-то человеку, ромом тут меня поит нахаляву, но извиняться, естественно, не поспешил. Хватит с меня прогибаться под других, в конце-концов, кому общение нужно: мне или Игорю?

- Ты откуда родом? – спросил Игорь.

-Пффф, с планеты Земля, естественно.

- А, умник, с Москвы что ль?

- Типа того, а ты?

- А я… что я, голь перекатная, то тут, то там…

- С Колымы то есть? Или рудников сибирских руд?

- Хех, типа того.

В таком ключе продолжался наш дальнейший разговор. Ни я, ни Игорь не спешили откровенничать и раскрывать о себе мало-мальски важные части биографии. Я чувствовал, что-то тут было не так. Каким-то слишком уж наигранно-простодушным пытался показаться Игорь. Нет, речь у него была вполне себе соответствующая, и мелкая моторика, и то как он жестикулировал и проч. – все это говорило о том, что передо мной простоватый мужик, решивший оторваться на чужих берегах. Но вот взгляд, такой изучающе-внимательный, в котором за легким налетом иронии скрывалось что-то суровое, строгое. В его взгляде порой сквозил и ветер севера, и холодная сталь настоящей мужской работы, и что-то еще… пустота какая-то вроде.

- А ты не так уверен в себе, как пытаешься показать другим, - прервал вдруг наш бессмысленный обмен пустыми словами Игорь.

- Опа, и че?

- Да, в тебе есть какие-то зачатки уверенности, - замявшись на секунду от моего «и че», продолжил давить Игорь, - но на самом деле ты жутко боишься.

- Чего боюсь? – возмущенно спросил я, переворачиваясь на бок, приподнимаясь на локте.

Игорь лишь усмехнулся и сделал знак официанту повторить наши напитки.

- Все мы чего-то боимся. И ты и я. (Я)

- Да, все так. Но кто-то умело прячет свой страх. А кто-то не умеет – (Игорь)

- А я?

- Ты сам можешь ответить на свой вопрос.

- Я умело это прячу!

- Значит так и есть, - флегматично отозвался Игорь и пристально посмотрел на меня, - Главное для любого мужика – это уверенность. Нет ничего этого важнее. Не важно, что ты делаешь: идешь за пивом, удовлетворяешь женщину или правишь империей. Все дело именно в ней, в уверенности.

- Пожалуй, соглашусь.

- Пожалуй? Ты это серьезно?

- Конечно, ведь это ж какой удар для моего самолюбия – соглашаться с другим человеком.

- А ты все же в теме, - усмехнулся Игорь и отвлекся на принесенный ром.

- Естественно. Я же такой как и все остальные.

- Может и так, - рассеянно ответил Игорь, потому что мысли его были где-то в стороне от нашего мини-клинча, - Ты в детстве любил плавать?

- Конечно, все ж любили! Речка, пруд, жара, прохладная водичка.

- А вы прыгали так: залезаешь на плечи товарищу и оттуда сигаешь в воду?

- Эмм, наверное, да.

- Мне всегда было интересно, а какого это прыгать в высокую волну.

- Пошли проверим, че мы не мужики, что ли?

- Хех, пойдем!

И следующий неопределенно долгий, но явно весомый по продолжительности на фоне сегодняшнего дня, отрезок времени мы провели сигая в высокие волны, непробиваемыми стенами, валившими на нас.

Давно я так не отрывался, последний раз, наверное, на втором-третьем курсе универа, когда было еще не зазорно побесится, покидаться снежками, побороться в шутку или срубится в царя горы.

И где я свернул не туда, что меня теперь окружают сверхсерьезные люди, которые позабыли о простых и незатейливых радостях жизни?

Уставшие, но жутко довольные мы вывались на берег, под вой мегафона, установленного на красном джипе спасателей, курсировавшего туда-сюда по пляжу и предупреждавшего о том, что сегодня в море купаться нельзя – опасно.

- Надо будет повторить!

- Обязательно!

- Я щас в хотель…

- Куда? Ну хотель, в отель по-русски

- Ааа

- Подтягивайся в Классику через пару часов, бухнем! Знаешь где это?

- Знаю! Заметано!

Игорь ушел, а я остался обсохнуть на ветру. Оранжевая побрякушка солнца трудно различалась через пепельную дымку и не вызывала того пиетета, с каким принято говорить о солнце в закатной стадии. Волны становились все выше, по берегу потянулась редкая цепь рыбаков или кого-то там еще, забрасывавших на веревке какие-то сачки с верхом из той же сетки в прибрежную воду и резко вытягивавших их наружу.

Гид рассказывал, что среди миллионного пантеона индийских богов есть один зловред, который отвечает за то, чтобы хватать бедных индийцев за пятки, стоит им зайти в морскую воду. От того индийцы в море не купаются и предпочитают неизведанным пучинам загаженную жидкость бассейнов. Им же хуже.

В отель я вернулся приподнято-разбитый. Сказывалась усталость от скачек по волнам, но драйв от активного отдыха тем не менее не отпускал. Плюс, наверное, сказывалось снижение уровня алкоголя в крови – когда я начинал трезветь, меня тут же пробивало на сон.

Наскоро помывшись холодной водой (кран под тепленькую тоже был предусмотрен, но в ответ на поворачивания барашка из трубы доносилось только злобное шипение, наверное одного из миллиона божеств, отвечавшего за отключение горячей воды) я выкурил на балконе сигаретку, пересчитал наличность в сейфе, положив в карман пару бумажек по тысяче и ворох мелочи, и отправился на улицу.

В ресторан было идти еще рано, так что я решил зайти в крупный супермаркет неподалеку принадлежавший сети Ньютонс.

В Ньютонсе меня настигло сожаление – я так отчаянно торговался с продавцом в палатке, когда покупал шорты и тапки, и был так горд собой, что сбил цену почти втрое. Но в Ньютонсе прямо следом за входом обнаружились точно такие же шорты и точно такие же тапки, только в два с половиной раза дешевле, чем я купил их днем после торга.

Но мое разбитое сердце мигом склеилось. Следом за стеллажами с пляжной одеждой я увидел ряд сувенирки: благовония, деревянные слоны, магнитики, но мое внимание привлекла она! Фляжка! Тонкая, но вытянутая, обернутая в мягкую кожу и с удобной крышкой! Всегда о такой мечтал! Ее можно было удобно спрятать под одеждой и в нее мог влезть немалый запас топлива для веселой жизни.

Улыбаясь как идиот я пошел на кассы с флягой, колой и тремя бутылками OldMonk рома по 0,7 каждая.

Фляжка обошлась мне в сущие копейки, едва ли не по цене пузыря выпивки. И бонусом к ней, оказывается, прилагалась воронка для удобной заправки! Представляете?!

Дрожащими от радости, вперемешку с возбуждением, руками я заполнил свое новое приобретение до краев универсальным коктейлем ром+кола, намешав его пожестче и нацепив все ту же универсальную белую рубашку и удобные брюки, двинул в сторону ресторана.

В принципе день для Сани прошёл неплохо. Зряплата упала на карточку, мастер пришел с похмелья и не выходил на люди, не гонял людей в курилке, и ещё новичок, вчерашний стажер, прохлопал свой свеженький, блестящий набор инструментов. Саня посмеивался в кулак, наблюдая, как желторотый в растерянности ходит по рабочим и спрашивает, не видел ли кто пропажу. Мужики так-то все видели, а кто не видели, уже узнали от других, но в большой семье клювом не щелкай. Ну вычтут ползарплаты, подумаешь, с кем ни бывает. Впредь осторожнее будет.

Все еще посмеиваясь про себя, Саня загрузился вместе со всеми в развозку и автобус покатил по заснеженному шоссе, выгружая работяг на их остановках. Сане ехать было до конечки и он закимарил, надвинув шапку на глаза. Печка под сидушкой жарила на полную, двигатель мирно урчал и сон прилетел очень быстро.

Распаренный и расслабленный Саня вышел последним на кусучий мороз и матерясь на ходу, поскальзываясь на гололеде устремился к круглосуточной разливушке. Эта была такая традиция, после работы взять себе литр светлого на ход ноги и уже дома, под кальмарчика по шанхайски, высосать баклажку до последней капли. Не то, чтобы ему сейчас прям очень хотелось пива, но традициям изменять нельзя.

Но потом что-то пошло не так.

Саня очнулся. Под спиной холодный пол, а воздух - противная жаркая липкая масса, почти осязаемая на ощупь. Жутко, до физической боли в голове, хотелось спать, но спина и бока нудели еще сильнее, да и жара-духота наводила на мысли о панике по случаю смерти от недостатка воздуха.. Наипротивнейшее состояние. Он попытался вспомнить, как угодил сюда, но вместо ответа на этот вопрос красовалась жирная дырка от бублика. Саня помнил, как зашел в разливушку, как вышел из нее с пивом и кальмаром, а вот дальше полный алес.

Версий, что могло произойти было две. Первая - на крыльце пивнушки он навернулся на льду и ударился головой. Дальше его подобрали менты и везут куда-то. Вторая версия почти такая же, только теперь уже не гололед помог Сане удариться головой, а те два доброхота, что стояли на крыльце, закутанные в куртки и шарфы, так что даже глаз не было видно. Ну а дальше опять-таки Саню подобрали менты и везут в кузове.

«Да, определено так и было. Стукнули по голове и вся недолга» - решил про себя Саня и открыл глаза.

Освещение было никакущее, тусклая лампочка светила неритмично а от того особенно противно, помаргивая, но то, что можно было разглядеть, подтверждало санину гипотезу о ментах. Металлический ящик с низеньким потолком определенно походил на казенную скотовозку, кроме него неподалеку лежало еще два тела.

Саня провел ревизию наличного имущества. Не было куртки, не было кошелька, не было телефона, не было шапки, не было ключей от дома. Ну точно, ограбили.

- Эй, кто там есть! Откройте! - заорал Саня дурниной и стал молотить по ближайшей стене, которая отзывалась глухим звуком, но с нотками металла.

- Слыш, завали, - донесся хриплый голос от одного из лежащих вместе с ним в камере тел, - и без тебя погано.

- Братан, а где мы?

- В душе, не знаю, - тело чуть приподнялось на локтях, что б глянуть на Саню.

- Как не знаешь? Может это менты?

- Не, точно не менты. Мы тут уже очень долго, но никто сюда не заглядывал.

- А у тебя часы есть?

- Нет, а что?

- Как ты тогда понял, что мы тут очень долго?

- Жопой почуял!

- Саня

- Че?

- Саня меня зовут

- Вася, - вяло отмахнулся от протянутой ему навстречу руки собеседник, - а это, - Вася указал на второе тело, - Игорь.

- А ты помнишь как попал сюда?

- Нет, последнее помню вышел из подъезда, а дальше ничего, пустота. Игорь последнее, что помнит, машину запарковал и к дому подходил. А ты? Помнишь что-нибудь?

- Да как и ты. Вышел из магазина и дальше ничего. Помню только, что еще двое каких-то мутных было на крыльце, но у меня на районе каждый первый мутный.

- Ты с Затулинки что ли?

- Какой пулинки? С левобережья я

- С левого берега то есть?

- Просто с Левобережья

- А живешь ты в Северодальске?

- Нет, в Усть-Передвинске

- Ну нифига себе! А ты говоришь менты! Менты бы ни тебя ни меня не повезли бы в этой труповозке за четыре тысячи километров.

- Так ты из Северодальска? - удивился Саня.

- Да!

- Ситуация...

Каждый замолчал о своем. Сане сильно захотелось курить. Он еще раз проверил карманы, но там, как и в прошлый раз, было пусто. «Хоть бы курево оставили, сволочи!» - зло подумал он про себя и улегся обратно на пол, холодок от которого хоть как-то спасал от духоты и жары воздуха. Буровя взглядом потолок, Саня старался думать, но его мысли скакали как блохи, сменяя друг дружку и ни одну не удавалось поймать, ни на одной не получалось задержаться хоть на сколько-нибудь долго.

Проснулся Игорь. Попытался завязать беседу, но отвечать было откровенно лень. К тому же, сильно хотелось пить, а язык был как наждачка, лишний раз ворочать им не хотелось.

Саня не знал, сколько прошло времени с того момента как он очухался. Казалось, что целая вечность или около того. Он проваливался в гадкую дрему, где чередовались картинки из его жизни, и чередовались так мерозотостно быстро, что голова кружилась и тошнило, но ничего поделать было нельзя. С каждой минутой Саня все сильнее ненавидел себя, а еще сильнее он начинал ненавидеть своих товарищей и только тотальная разбитость и лень не давали ему подняться и заехать кому-нибудь из этих двоих в морду.

Вдруг все подпрыгнуло. Саню подбросило вверх и он больно ударился лопатками и копчиком. Но эта встряска оживила его. Замыленный взгляд стал яснее, мысли упорядочились, дрему как рукой сняло. Игорь же с Васей, как дрыхли, так и продолжили дрыхнуть. Когда же они проснулись, разговор завел уже Саня:

- Мужики, а вы осматривали нашу камеру?

- Ну да

- Заметили что-нибудь?

- А че тут замечать, даже отсюда видно, что кроме стен тут нет ничего, - вяло отозвался Вася

- Ага - поддакнул Игорь

- Ну вы, блин. Вон в том углу (Саня указал рукой на дальнюю от них стену) кран. Просто кран, ни вентиля, ни заглушки. Под ним лоток с дыркой. Слив наверное. Чуть в стороне еще один лоток, точь-в-точь как и первый, с такой же дыркой.

- Супер, господин Магеллан, и что нам делать с этой ценнейшей информацией, - язвительно ответил Игорь

- Кто? - переспросил Саня

- Помолчи, - встрял Вася, - Товарищ дело говорит. Второй лоток, под сортир приспособим, так?

- Ага

- И будем нести дежурство у крана, может из него что-нибудь побежит, да?

- Да.