Как вы думаете – что нужно немолодому человеку? Наверно догадались… А вот они все меня забыли, а мне скучно. Я совершенно обычный пенсионер. Чтобы как-то развеяться, сижу на лавочке в маленьком скверике в роли наблюдателя. Они - это мои дети и внуки, которые так поглощены собой, что забыли – ведь еще на свете существует их отец и дед. А здесь на аллейке, как обыватель я просто рассматриваю лица прохожих, которым нет дела до моей депрессии.
Мимо проходит мужчина, он моложе меня, но седовлас и явно нездоров. Неожиданно он останавливается и приближается ко мне.
- Георгий Иванович Самойлов? Я не ошибся?
Он не ошибся - это я и есть. Припоминаю, что его где-то видел, хотя память вытащить его лицо из своих закоулков вот так сразу отказывается.
- Да это я…. А мы с вами знакомы?
- Знакомы… благодаря вам я отправился на пятнадцать лет, и почему-то еще вас не забыл... Весь «пятнарик» от звонка до звонка отсидел, без права на амнистию.
Я догадываюсь, что это один из бывших моих подследственных. Но молчу - в конце концов, раз он первый подошел, то пусть мне и напомнит. Я проработал следователем почти тридцать лет, перед моими глазами прошло много лиц - и преступников, и свидетелей и потерпевших.
- Вы дело мое вели по убийству. Мне просто интересно – как вы на меня вышли? Ни одной зацепки не было, все ведь продумали.
«Своих» убийц я хорошо помню.
- А … это вы…
- Да! Вы вспомнили?
- Да, конечно - интересное дело было…
Память быстро вернула меня на семнадцать лет назад. Тогда в милицию обратилась некая Замятина с заявлением о пропаже сына Андрея Замятина. Из нашей с ней первой беседы выяснилось, что сын и ее невестка не отвечают на телефонные звонки, дверь тоже не открывают.
- Может, уехали по своим делам или отдыхать? – спросил я, так как знаю – многие «пропажи» чаще обычный признак невнимания и неуважения к близким.
- Он бы в любом случае позвонил. Андрюша всегда звонит и справляется о моем здоровье, но тут пять дней подряд его нет ни дома, ни на работе, автомобиля его возле дома тоже нет, свет по вечерам и ночам у них не горит, я сама уже всех обзвонила - никто ничего не знает. Я уже схожу с ума…, - гражданка Замятина сильно нервничала. Покрасневшие и несчастные глаза выдавали всю степень тревоги, которую ощущает мать, переживая за свое чадо. Понятно было, что все это время она почти не спала.
- А где он работает?
- У него магазинчик. Торгуют обувью. Заместитель тоже хотела бы знать, почему он не появляется.
«Бизнесмен значит» - подумал я. Внимательно слушая ее, переписал фамилии всех друзей и знакомых, с которыми они общались в последнее время. Еще раз взглянул на фотографии, где изображены сын и невестка. Фотографий было много, среди них и свадебные. Счастливая пара, подумалось мне. На свадьбе ведь все счастливы. Отобрав несколько штук, самых подходящих на мой взгляд, я приобщил их к делу. Две из них отложил для передачи в другой отдел, чтобы отпечатали листки-объявления «Внимание розыск!».
- У вас есть ключи от его квартиры?
-Нет.
Дальше мне пришлось брать машину с криминалистами и ехать по его адресу. Когда мы вскрыли дверь и прошли в комнату, то увидели на полу кровь. В соседней комнате тоже была кровь, но поменьше. Елизавете Замятиной стало плохо. Пришлось усадить ее на кухне, предупредив, чтобы ничего не трогала. Пока я находился с криминалистами в комнате, Елизавета Максимовна Замятина навзрыд плакала.
Я догадывался, что произошло нечто ужасное – скорее убийство. Отсутствие следов борьбы и нападения наводили на мысль, что хозяева не ожидали появления преступника, даже возможно, он был с ними в этот момент. Да и дверь была закрыта на ключ. После того как криминалисты все обследовали, отобрав образцы крови на анализ и сняв где только можно отпечатки пальцев, я, стараясь быть как можно более тактичным, пригласил гражданку Замятину в комнату. Понятых из соседей позвали сразу и сейчас они стояли в проходе.
- Вы хорошо знаете эту квартиру?
- Да, конечно.
- Посмотрите внимательно, Елизавета Максимовна, какие-нибудь вещи пропали?
Она в подрагивающих руках сжимала платочек, прошлась глазами по периметру комнаты. Изредка ее взгляд на чем-то останавливался, что-то вспоминала, потом осматривала дальше.
- Сразу так и не скажу, но все вроде на месте.
- Точно?
- Да… ой, нет. На полу ковры лежали и в этой комнате и в той. А сейчас нет…
Да действительно, если рассматривать пол покрытый дорогим линолеумом под лучами солнечного света, попадающего в комнату, то по оставшейся пыли было заметно, что это так и есть.
Вероятно, преступник или преступники свои жертвы завернули в ковры и вывезли. Но какой мотив? На ограбление не похоже. И все же я подумал, что это были их близкие знакомые. Пришлось ходить по соседям и спрашивать, хотя за прошедшие пять дней ничего никто ничего подозрительного не помнил и не слышал.
Ничего другого не оставалось, как продолжать допрашивать несчастную мать Андрея. Многого узнать не удалось, только то, что Андрей с Ириной поженились три года назад, были очень общительные и имели много друзей. Самыми близкими были некий Сергей Верховский и его жена Анна. Когда криминалисты закончили, понятые расписались, затем квартиру опечатали, а Елизавету Замятину отвезли домой.
- Вы найдете их, может они живы? – с мольбой без конца спрашивала она.
- Постараемся, примем все меры, - как всегда отвечал я дежурной фразой. Про себя немного злюсь на нее – могла бы раньше заявить, что толку пять дней бегать под окнами…
Так у меня прошел день. Эксперты обещали все сделать быстро. На следующий день еще и не наступил обед, как мне уже предоставили результаты экспертиз. Бегло просматриваю текст, не вижу в нем ничего, что бы могло заинтересовать - следы не только хозяев, одна пара обуви была на два размера больше, чем у хозяйки, предположительно женщина, кровь найденная на полу по группе была та же, что и у потерпевших. Преступление совершено десятого числа, а сегодня уже пятнадцатое. Никаких горячих следов. «Глухарь» - причем полный, подумал я. Да и автомобиль по данным ГАИ тоже нигде не засветился.
Решил начать с Верховского – не стал вызывать его, а взял свой портфель и поехал к нему. Его строительная фирма «Гарант» находилась на окраине. Я на своем личном «Фольксвагене» лечу через весь город. Сергей Верховский являлся директором крупной строительной фирмы. Приехав к нему, я хотел пройти сразу в кабинет, но хорошенькая секретарша резким броском кинулась загораживать проход с быстротой курицы защищающей своих цыплят. Пришлось показывать удостоверение. Вид «ксивы» несколько напугал ее, и она пропустила меня вперед.
Верховский сидел очень мрачный, даже не взглянул на протянутое ему удостоверение. О цели визита он, понял сразу, мать Замятина уже поставила его в известность.
- Вы что-нибудь можете знать об этом происшествии с вашим другом?
Верховский долго мялся, но все же сказал:
- Андрей взял перед этим у меня очень крупную сумму денег…
- Сколько?
- Сто сорок пять тысяч долларов…
Ого! Вот и получается как всегда, подумалось мне, где большие деньги, там и большая кровь.
- Ничего себе, - произнес я, - И зачем же довольно мелкому предпринимателю такие деньги?
- Он хотел купить обувной супермаркет. Сразу весь готовый бизнес. Отдавали не так уж и дорого, мне тоже показалось заманчиво…
- Мне интересно - такие деньги да еще наличными…
- Да - наличными! У меня были такие деньги. Я держу не маленькую фирму, к тому же мне просто удобней расплачиваться с некоторыми поставщиками именно живыми деньгами.
- Я предполагаю, что если у директора такие деньги, соответственно и бухгалтерия как у всех - «черная» и «белая». А где такое возможно, там и до преступления недалеко…
- Это имеет какое-нибудь отношение к этому делу? – с неудовольствием произнес Верховский и потянулся к звонившему телефону.
«Извините, занят…» - сказал он кому-то и положил трубку.
- Когда вы видели последний раз Андрея Замятина? – продолжал я.
- Десятого числа, именно в этот день я ему и передал требуемую сумму в десять часов утра.
- Кто еще знал об этих деньгах?
Телефон опять зазвонил. «Понял...», - ответил он кому-то, положил трубку и повернулся ко мне.
- С моей стороны известно только мне и моей жене Ане.
- А с его?
- Это мне неизвестно, возможно жена, возможно, еще кто-то из друзей, могли и продавцы знать, что он достал эти деньги.
- А кто продавцы?
- Продавцы муж и жена, Марат и Нурия Мамедовы, держат супермаркет «Венеция».
- Мне не хотелось лезть в ваши финансовые дела, но это требуется в интересах следствия. Как же он собирался отдавать эти деньги? Доход ведь формируется не за пару дней…
- Мы договорились, что он будет отчислять проценты с прибыли в течение нескольких лет, с частичным погашением долга.
- А вы точно уверены, что он хотел покупать именно этот супермаркет?
Сергей удивленно поднял брови:
- Да! А что это не так?
- Пока не знаю.
Когда я выходил из кабинета, опять затрещал телефон, причем сразу и у директора и у секретарши. Интересно, голова у них не распухает от такого количества звонков?
Супермаркет «Венеция» располагался в центре. Несмотря на высокие цены, магазин пользовался уважением среди местных модниц. Там всегда была качественная заграничная обувь.
Хозяева встретили меня с удивлением. Гостеприимно предложили чай, от которого я отказался. На все вопросы отвечали, что ничего не знают. Договоренность действительно с Андреем Замятиным была, десятого числа он звонил и с радостью сообщил, что скоро он сам будет владеть этим магазином.
Одиннадцатого июля покупатель магазина так и не появился, хотя ждали они его до вечера.
- И где вы были десятого числа вечером, после того как ушли с работы?
Они удивленно переглянулись. Резиновая улыбка, с которой хозяин сидел все это время, исчезла.
- Дома. С детьми как всегда.
- А кто может подтвердить?
- Не знаю, но дети наверно… - ответил Марат. В роли подозреваемого он чувствовал себя очень неуверенно.
Я захлопнул папку и поднялся. Расспрашивать их о чем-то еще было явно бесполезно.
- Мы будем рады вам помочь, ваша новость нас расстроила, мы хотели уезжать, но такой большой бизнес трудно продать. Если что-нибудь нам будет известно - мы обязательно вам сообщим, - огорченно говорила мне маленькая и симпатичная азербайджанка, провожая меня к выходу. С такой внешностью как у нее обычно учителями работают, а не бизнесменами.
От Мамедовых я сразу поехал к себе в отдел. Расположившись поудобней, достал из папки заключение экспертов и пробежал глазами. Затем прочитал внимательно несколько раз, пытаясь найти там что-нибудь особенное. Отпечатки найдены в основном на посуде, столе и дверях. Все они разные, но по базе данных преступников ни один не проходит. Я уже знал, что Замятины были людьми общительными, значит «наследить» у них мог кто угодно. «Кровь венозная третьей группы, положительная, принадлежит женщине, кровь первой группы, положительная, принадлежащая мужчине – артериальная» - читал дальше. Это уже наводило на некоторые мысли. Я позвонил эксперту Савинковой Наталье. Она у нас женщина ответственная и очень такая важная. Мужчинам она нравится, и они ей без конца таскают шоколадки.
- Наташ! Вопрос тут у меня возник – можно ли определить по составу крови, куда было нанесено смертельное ранение?
- Можно, но не всегда. Судя по количеству крови, мужчине, возможно, было перерезано горло. Про женщину ничего не могу сказать. Трупов ведь нет.
Похоже, с женщиной обошлись чуть мягче, чем с мужчиной, но результата это не меняет. Меня вдобавок все время мучает мысль – деньги забрали, но зачем вывозить трупы? Может они были в этот момент еще живы?
На сегодня все, решаю для себя, откладываю ручку и потягиваюсь до хруста в костях. Складываю дела в свой обшарпанный сейф, закрываю дверь и еду домой. Дома я о работе стараюсь не думать. Жена не любит, когда проблемы из кабинета я тащу в семейное гнездо. Я ловлю пробегающую мимо младшую дочь, целую в макушку и усаживаю к себе на колени. Беру с полки книгу и читаю ей сказку, но мозг уже каким-то задним местом все равно размышляет об этом преступлении.
На следующий день пришла вызванная мной Анна Верховская. Очень ухоженная женщина, как и полагается, быть жене крупного предпринимателя. Осторожно открыв дверь, спросив – «Можно?», неуверенно прошла и села на стул напротив меня.
- Я очень потрясена всем этим случившимся! - расстроено начала говорить Анна, когда я закончил заполнять протокол формальностями, - Я ведь в этот день была у неё допоздна.
- Вот как?! – удивился я этой новости. – И кто еще был там кроме вас троих?
- Никого. Я и Ира с Андреем.
- Интересно… и ничего необычного не заметили?
- Нет, наоборот Ира была весела. Андрей тоже был в приподнятом настроении! -речь ее звучит возбужденно, но искренне, щеки покраснели, ничего подозрительного в ее облике пока не вижу.
- А что вас побудило придти к ним? Вот так - взять вечером собраться и поехать на другой конец города? И еще вдобавок – именно в этот день?
Ане не понравилась моя излишняя подозрительность, но такова работа следователя.
- Она сама мне позвонила и позвала, я собралась и приехала к ней. Мы вообще-то подруги. Вместе по своим женским делам…
- Это какие такие дела, можно поподробней?
- Мы вместе посещаем тренажерный зал, бассейн. На природу выезжаем вдвоем, когда мужья заняты. У меня есть собственный автомобиль, у Иры нет. Так что мы все время вместе... были…
- Как вы думаете - кому Ирина могла сказать, что муж должен был взять у вашего супруга крупную сумму денег? У нее были любовник или любовники? Вы же сами сказали - подруги, могла бы этим с вами поделиться…
- Что вы себе позволяете! А я не следователь и мне не придет в голову расспрашивать у подруг так бестактно как вы! Я вам больше ничего не скажу! - Аня распсиховалась, вытащила пачку с дамскими сигаретками. Придвинула к себе мою дарственную пепельницу в виде орла с распростертыми крыльями и нервно закурила.
- Не хотите ничего говорить? Тем не менее, я должен взять с вас подписку о невыезде….
- Это почему же! - взвилась она. – Как вы смеете меня подозревать!
- Ваш муж вчера ничего не сказал, что вы были у подруги в этот день, - напирал я. – А это уже обман следствия. Зачем он пытался это скрыть? К тому же вы последняя кто видел Замятиных.
- Он просто не хотел впутывать меня, ведь я не виновна! – сердито выпалила Аня и стала тушить сигарету об клюв орла на пепельнице.
- Попрошу вас, не портите мою пепельницу, это подарок! – предупредил я её.
Этот подарок я очень любил, ухаживал за ним - регулярно мыл сию железную скульптуру мылом и щеточкой. Коллеги иногда шутили, что этот орел в один прекрасный момент «прилетит» мне в голову, но пока вроде бог миловал.
- Да ничего с вашим коршуном не случится! Он железный, а вы деревянный и бездушный!
- Это не коршун, это орел, - поправил ее.
- Да какая разница….
Аня вытащила другую сигарету. Я тоже достал свою пачку и затянулся. Сколько раз пытался бросить, но все начинания сразу прекращались, как только посетитель требовал, чтобы ему разрешили дымить.
- Анна Михайловна, поймите одно – поймать преступников это и в ваших интересах! – успокаиваю я её.
- Но я и вправду ничего не знаю, она в этот день была такая шебутная, обнимала своего Андрея, все говорила, что станет директрисой этого магазина, - расплакалась Верховская.
Может это и правда, какой смысл Ане кого-то наводить на деньги мужа или скрывать что–то от следствия? Мне ничего не остается, как отпустить ее.
Проводив взглядом ее стройную фигуру обтянутую джинсами, я взял листок и ручку, начал записывать кого вызвать на допрос. Подумал, что пора бы вызвать мать Андрея, тем более она звонит каждый день и приходится ей отвечать – «Пока нет…». А сейчас открываю другое дело – о пропавшей семикласснице. Это только в кино и книжках следователи ведут одно дело до конца, а в жизни все по другому. Для следователя 10-20 дел это нормально.
Следующий день проходит в обычном режиме - до обеда я съездил в тот двор, где жила эта семиклассница, и расспросил ее соседей, знакомых. После обеда возвращаюсь в отдел, и ко мне приходит Елизавета Замятина. Сев за стол, вынимает платочек и начинает плакать. Потеря сына уже наложила отпечаток на ее лицо, прибавив морщин и седины.
- Как вы относились к невестке? – задаю ей вопрос.
- Ну… она мне поначалу не нравилась. Мне не хотелось, чтобы сын женился на девушке статусом ниже его, но девушка оказалась порядочной, я привыкла к ней.
- Простите, а что вы понимаете под статусом?
- У нее отец покойный простой слесарь, а мать работала продавщицей. А мы с Виталием, мужем моим принадлежим к другой социальной группе – я экономист, муж – инженер.
Становится немного смешно, стараюсь не улыбаться, говорю с некоторой долей иронии:
- Да уж совсем разные… Если бы ваш сын был сыном министра или директора на худой конец.
- Но все же, - упрямится она.
Задаю ей вопрос за вопросом, но ни один не натолкнул хоть на какую-то мысль. Я заканчиваю ее «долбить», желаю ей всего хорошего и она, расписавшись в протоколе, уходит.
В течение недели я вызываю всех оставшихся друзей. У двоих было железное алиби – они уезжали, у остальных хоть такого не было, но они не производили никакого впечатления способных совершить столь ужасный поступок. Все искренне переживали о случившемся. Расспрашивая, заметил у всех одну черту - все до единого утверждали, что как только Андрей стал чуть богаче, общение свел с ними к минимуму. Наверное, тут виновато мнение мамочки Замятина - в социальном статусе они хоть и интеллигенты, но Андрей ведь бизнесмен… За две недели дело так и не сдвинулось с мертвой точки и я с сожалением начинаю понимать, что дело – «висяк», к тому же очередной… на годы…
Рабочий день закончился, закрыв кабинет, спускаюсь вниз. В холле первого этажа на доске уже висят объявления с фотографиями о пропаже Замятиных. Знаю, что люди редко смотрят на эту доску, наверно потому и места свободного от всех потерявшихся на ней нет. Хотя, скорее всего Ирины и Андрея нет в живых, но пока трупы не найдены, объявления здесь еще долго будут.
Лавируя на своем автомобиле по вечерней улице среди таких как я, торопящихся к ужину, наконец, добрался домой. По квартире бегают мои дети, шумят. А я настроился спокойно посмотреть телевизор. Хочется чего-нибудь спортивного, жаль только, что телевидение доверху забито чернухой, которой у меня и на работе хватает. Ночью мне приснится сон, будто я нашел ключик к этому делу. Мне постоянно снятся мои уголовные дела, но только проснусь, ничего не могу вспомнить. Все надеюсь, что когда-нибудь изобретут сканер, и я буду записывать свои сны на видеомагнитофон.
На следующий день меня ожидала удача – семиклассница нашлась, правда без моего участия. Вернулась сама в родные пенаты, как выяснилось с ее слов - ночевала у очередного бой-фрэнда. Меня так раздражают все эти заимствованные иностранные словечки у молодежи, вот своим детям обязательно запрещу засорять речь ими. Возвращение девочки означает, что это дело закроют и мне дадут еще одно. А на месте родителей выпорол бы обоих.
