Мистика

Автобусная остановка повисла в воздухе багом из GTA. Невидимое дорожное полотно отделяло этот косяк разработчиков на одной стороне от депрессии садового товарищества на другой. Береговой линией в плотном тумане служили фонари. За ними начинался как бы твердый участок земли, желтоватый и выпуклый. Там ворочалась, фыркала и стискивала давно прокуренные зубы промзона «смешанного» типа.

Слева аварийные, но жилые дома и дворы, полные ржавого металлического лома в виде качелей, горок и лесенок, с уходящими внутрь тропинками к застывшим во времени и таким же ржавым киоскам, маленькому магазинчику, зарешеченному даже крест-накрест. Справа - скрипучий шлагбаум, сторожка, большая база: краны, площадки, гаражи, чуть живые цеха и кубики административных зданий. Здесь, в самом нутре промзоны, туман победил безоговорочно, и даже красноватые точки камер наблюдения кажутся прищуренными глазками какой-то недоброй к человеку живности.

Но вот из цеха выкатывается сухонький и дерзкий автослесарь дядя Саша. Он стремительной походкой, держа в одной руке настоящую сетку-авоську, а в другой сигарету, зажигалку и связку ключей на веревочке, преодолевает шлагбаум и сворачивает во дворы. Дядя Саша курит, размахивает авоськой, разговаривает вслух одновременно. Пытается тут же пересчитывать ключи на сниске, подчеркивая, что ни хрена лысого не видно.

В одном из дворов останавливается около лучшей половины лавочки, щелкает зажигалкой и спорит сам с собой об исчезновении ключа от второго гаража, который с ямой. В самый пик спора с другого конца скамейки кто-то очень спокойно говорит: «Да это Леня молодой взял, а потом в рейс уехал, с ключом вместе». Дядя Саша, замолчав и вздрогнув от неожиданности, переводит зажигалку на голос.

На металлических ребрах без перекладин притулился мужичок в спецовке и рваной кепке с козырьком. Лица не разобрать, но в целом он как-то вроде знаком...
- Здорово! Да ты наш или не наш, не пойму, кто ты, - тянет к нему руку, вовсю болтая, слесарь.
- Ваш-то я, ваш. Но ты вот что, Сань, сегодня больше не пей. Пожар у тебя в слесарке, проводка закоптила, двигай обратно, - отвечает мужичок, по-прежнему не шевелясь и руки не протягивая.

Слесарь испуганно отворачивается и смотрит назад, на цех. Ни дыма, ни зарева, не дай Бог, однородный такой туман... Но как-то ноги сами обратно повели. Закуривая уже почти на бегу, тянет головой к изломанной лавочке. Никого и ничего, да и вокруг ну ни звука, ни ветерка. На территорию базы старается зайти спокойно, потом не выдерживает и ускоряется до продуваемого круглый год и «наскрозь» цеха.

Открывает слесарку - всё так, как он и бросил. Ни характерной пластиковой вони от проводки, да и не тлеет нигде, проверил. Так и лег дядя Саша спать, даже чай не стал, наволновался. Во сне всё думал, кто этот мужик. Проснулся окончательно, когда уже тягач в цех на ремонт ставили, да и вспомнил.

Лет семь-восемь назад Коля, стропальщик, ночью в котлован упал. Дядя Саша его доставал тогда, мертвого уже - плохо упал, неудачно. Шел вроде по краю, следы-то остались, а край осыпался. Там и следы прерывались, всё же понятно. И ничем от него не пахло, но «эти» доказали, что пьяный был. А что котлован не огородили даже лентой - забыли как-то, замяли... Одно было утешение: что потом ни возникало на этом месте, ничего не ладилось. Последние новоделы туда с опилками полезли, перерабатывать, так, точно, чуть не сгорели.

Слышит дядя Саша, кричит кто-то. Леня из рейса приехал, мужикам что-то вещает на своем, молодежном. Оказалось, вечером вчера магазинчик во дворах грабанули. У продавщицы, двоих покупателей - ножевые. Кассу выгребли, кое-что товаром взяли, и решетки не помогли. Дядя Саша проталкивается к рассказчику, протягивает руку ладонью вверх. Мужики аж замолкают, знают этот жест. Леня смущается, тут же достает увезенный с собой ключ и бормочет извинения. Слесарь, не роняя марки, победно уходит.

И только в слесарке тихонько благодарит Колю и выпивает в светлую память его. Чайку, исключительно чайку!..

Придорожная канава линяла: из бриллиантовой от светоотражателей грязи она перетекала в копну непроглядно чёрной слизи. Однако ж самый тёмный участок был и самым низким — шаг до асфальта. Даже для ребёнка, знающего, куда надо наступить.

Две девочки в платьицах с рюшами хитрое устройство канавы знали преотлично. А шаг на её верх, отрепетированный сотни раз, давался им за две секунды. Синхронно, за руки!

Сколько же машин они тормознули? И это они знали с точностью, в цифрах. Если же без цифр, то очень много, больше сотни. Но сегодня две побегушки из окна своей детской ждали "спецрейс".

С дня рождения соседа, Володьки Ленского, поедет водитель на шикарном Порше. Он отвозит в город сына своих хозяев — Женьку Онегина. И Володьку захватит, мальчикам завтра на частные занятия надо.

Пранкерши-малолетки отслеживали поворот из села, раздувая ноздри. Но вот Оля завопила "едут, едут!!", скидывая дутую курточку. Таня закопалась с рукавом, да быстро справилась. Теперь время пошло под счёт, под шаркающий звук шин по пустой трассе, под сласть томящего предвкушения.

Девочки белыми пятнами замерли на дороге. Водила, уравновешенный сопением двух уставших пацанов, вдруг прирос к рулю. Фигурки, словно мраморный памятник, просто стояли, взявшись за руки... Светлые платьица, высокие бантики, восковые лица без эмоций. Вдруг они вместе делают шаг вперёд. Тут же назад — и исчезают.

Вот теперь очень опытный водитель, успевший даже подумать про "развод" ради похищения богатенького наследника, растерялся. Убрал руку с кобуры на портупее под пиджаком... Рассупонился мужик, с той мерой горечи от разочарования, которая и привела за собой страх непонятного. Он пересмотрел момент на регистраторе. И как-то неприлично даже заколотилось сердце.

Приказав плачущему Володьке и слишком тихому Жене не высовываться, вышел из машины. Всё пусто, серёд недели на этом участке (да в такой час) ездят мало. Перебарывая себя, внешне вальяжно подошёл к обочине. Заглянул в пустую канаву с неровными краями. Вздохнув, спустился туда. Натоптано, да, в луче сильного фонарика видно много следов в глубине, в самой грязи. И светятся оттуда четыре глаза, вроде черники в пшеничных оладьях, не моргая, не нарушая дикой тишины.

Будто сорвалось в нём что-то, так он бежал к автомобилю. Но сорвало точно и всю дорогу, и все его отлаженные навыки. Клокотали и пенились лишь обрывки мыслей, как белые кружавчики на дьявольских девочках.

— Ты забыл, как машину водить, что ли? Поехали, ходок! — отцовым недовольным голосом прикрикнул на него Евгений. И тут же влепил пощёчину закатывающемуся в истерике Володе:
— Да заткнись ты уже, боже!!

Водила, весь скургузившийся и постаревший, заново собрал себя с нуля и тронулся. Ближе к городу все как-то развеялись, переменчивый в настроениях Ленский уже болтал, что в будущем женится на Оле Лариной. Юный Онегин объяснял недотёпе: "Я выбрал бы другую...".

А две очень грязные девочки, спрятав свои перепачканные вещи под дом, всё ещё смывали лица. (Они мазали их мукой с яйцом, словно воском стягивая кожу и выбеливая.) Болтая о мальчиках, чьих лиц им увидеть не удалось, а так хотелось! Оля воображала себе эмоции Ленского, который вообще-то был её крашем. Таня была рада проучить высокомерного мажорчика Онегина, из которого обещало выйти что-то интересное, хоть и вздорное. Вспоминала его капризные "фи" на дневном барбекю. Здесь ему дымно, там вонюче, да и всё слишком простолюдинно у этих Ленских..

Но в целом день получился. Да и деревня, кстати, где так скучал Евгений, по ясной погоде "была прелестный уголок".

Моего отца после войны комиссовали поздно, только в сентябре 45-го. Помогал своей автороте до последнего, и рванули у них баллоны с какой-то отработкой. Получил пятое по счету ранение в мирное уже время - так отправился домой. Одно плохо: в военной обмундировке ехать не хотел. Парень молодой совсем, а дома невеста ждет.

Вот в Ленинграде сошел и на базар намылился. Решил обменять свой комплект поновее (галифе с гимнастеркой) на рубаху со штанами. Шинель есть, не замерзнет, зато под ней будет гражданское. Смотрит - барыг с вещами толпа. Пока к сумятице и ритму привык, рассмотрел рогожку-вывеску. А на ней красной краской наляпано «Менка». Меняют здесь, значит, предмет на предмет. Народу у рогожки - рой целый, все с узлами. Понятно, холода подступают, но с одежкой туго.

Поближе подобрался, ассортимент щупает. Рядом женщина с узлом вьется, тоже интересуется. И спрашивает у отца, что вы на обмен принесли? Он показал. Она говорит: я бы взяла, у меня мужского штатского товару много, полюбопытствуйте. Отец поглядел, да и выбрал рубашку мягкую-мадаполам с брюками. Довольный, в комиссариат зашел с бумажками и на вокзал опять. Теперь до дома сутки езды остались.

В поезде переоделся, барахлишком похвастаться. Рукава коротки, штанины широки. Но не важно это - все смотрят, хвалят... Тут бабульки какие-то гуртом ехали, с ридикюльчиками, несознательный элемент. Одна на отца смотрит безотрывно и своим гутарит что-то. Другая его подзывает и тихонько лопочет: «Голубчик, вы должны знать, у вас сорочка непростая. Как сказать? Вроде заговоренная. На вороте отметка есть специальная, как бы крупный глаз на птичьей голове. «Око провидения» людьми зовется. Моя подруга вещь узнала. Такие рубашки, задолго до войны еще, специально отмечали. Был кружок в Петрограде, где занимались и шитьем и печати ставили».

Отец был человеком любознательным и юным. Тут же стянул сорочку без стеснения и на ворот с изнанки смотрит. А там целая картина, будто пятно чернильное школьники, дурачась, в рисунок превратили. Глаз выделяется. Остальное... Птица - не птица. Как бы клюв, перья имеются. В клюве - цветок, кругом капли какие-то, как с плакатов в госпитале про сдачу крови. Снизу и не разберешь, что творится.

Та старушка, что первой одежду опознала, аж лупу из ридикюля вынула. Не смущаясь, рубаху выхватила и клеймо это разглядывает. Потом губки сжала и отцу говорит, что рисунок сей «символический», был в какой-то пещере найден «самим Рерихом». В конце двадцатых. Их последователи, Рерихов, на основе этого изображения высчитали и предсказали конец света. Чтобы от него защититься, искали спасения у птицы и ее Ока. Мол, глаз приметит тебя и сохранит, если на себе его носить будешь. А рубашки такие весьма редки, особенно столько лет и событий спустя. Их по материалу и рукавам укороченным видно.

Тут отец мой очнулся - как в книжке ведь оказался, после фронта-то, в двадцать два года. Про рукава услыхал, смекнул, что не зря коротковаты. И успокоился, разулыбался. Ну и Око - что ж, даже изящно. Вон какую рубаху отхватил!

Когда поезд вильнуло, он даже и не понял, в чем дело. Следом и понимать было некогда... Многократно разбомбленный участок железной дороги напомнил о себе. Сильный размыв образовал на полотне трещину, целую яму-вымоину, которую не заметишь из кабины машиниста. (Да тормозной путь все равно слишком длинный.) Локомотив попал в яму, приняв на себя остальные вагоны. Состав вихнулся еще пару раз и сошел с колеи.

Отец вылез сам, помогал там, на месте, кому и чем можно было. Глубокой ночью пришел домой, частью проехав с попуткой, а частью - пёхом, около пятнадцати километров. Утром женился на моей маме. Рубашку с Оком тогда раз выстирал - и после ни при ком не доставал, но хранил всю жизнь. Историю эту рассказал мне единожды, где-то месяца за три до своей смерти. Просил сфотографировать отметку...

И половину рубашки положили с ним, а половину - слишком скоро! - с мамой, как он просил. Разрезал отец сорочку ровно по клейму, глаз оставил маме.

Перевозили целую квартиру на склад. Помещение освобождали под ключ, оставляя лишь газовую плиту да сантехнику. Избавляли стены с расплывшимися ромбиками и полосками от личного присутствия, которого тут было очень много.

Мы (кто постарше — особенно) когда зашли только, обомлели: как к бабушке на каникулы приехали! Всё от советского быта осталось, с серванта и до пружинной койки, принявшей анатомическую форму хозяйки.

Я начал с мелкой мебели, там можно большую часть грузить сразу. Но столкнулся с трудностями на первом же предмете. Тронул низкую тумбочку-трёхножку в спальне — аж крякнул, так надсадился, а не сдвинул! Открывать стамеской пришлось, дверка просмолилась. (Подумал, с дерева клей выдавился, но позже рассмотрел: мазали специально, собранной смолой с яблони или сливы.) В тумбе пять полочек, набитых вручную. На них аляпистые глиняные игрушки, крупные и с секретом: копилки это, полные мелочи. Все доверху, а игрушек — пятьдесят штук... Не странно, что чуть не надорвался.

Сел паковать каждую игрушку. С деньгами вместе, конечно. И две у меня треснули, друг об друга саданулись. Одна ничего, я её так и завернул. От второй отвалился целый бок, монеты горкой на пол ссыпались. Не простые копейки. Все с двумя ровными дырочками, как пуговички. Пожитки я видел, естественно, всякие, однако тут было чему удивиться. Повертел я эти копейки в руках, голову поскрёб, да и пошёл, по инструкции, за листом испорченного имущества. Игрушку описал, расписался в косорукости, черепки упаковал тоже. Взял ещё плотной бумаги, свернул куль и стал в него монетки собирать.

Вдруг женщина заходит. Вроде пожилая, в такой шали в цветах, как из большого платка накидка. Вы, говорю, наверно, хозяйка? Здравствуйте.. Она же не глядит на меня, а сразу хлоп на карачки, и давай ползать — монеты собирать. Я даже привстал и ей корректно говорю: извиняюсь, мол, повредил копилку, но мы всё возмещаем, и я сам всё соберу, в кулёк вот.. От неё даже дыхания в мою сторону не исходит. Ползает, точно ящерка. И ведь находит одну дырчатую кругляшку, что под койку закатилась.

И с ней ко мне близко-близко подползает, скорей пихает монету в кулёк к остальным. А потом поднимает голову — на меня посмотреть наконец. Вместо носа (и на месте носа) у неё две ноздри только, как эти отверстия на монетах. Больше ничего не помню, глаза там, рот... Вижу одни эти дырки на её лице. Повалился я на всю глину разом, опрокинулся шумно и чувствую, что мутит меня, от головы к желудку и назад тяжесть такая, будто толща воды давит. Ребята откачивали. Я их достал после: вы бабку видели безносую? ну в шали?? ну хоть какую??? Они уж испугались, что со мной такое. Никто её не видел, эту берегиню своих монет.

Такое тошнотворное видение не забудешь. Я пример, мне-то оно психику повернуло. Выяснял своими путями, что заказчики перевозки — брат и сестра. Квартиру эту продают через риелтора. Сами в Канаде живут уже больше тридцати лет, и теперь, когда мать одна осталась, забрали её к себе насовсем. Вещи со склада уедут в Канаду в течение месяца.

А на следующем заказе мне в грудь вонзился штырь. На нём висело декоративное блюдо. Я ещё соображал, что за гвоздь его держит намертво? Начал снимать, оно широкое, руки растопырены, да и привалился к стенке. А там остро заточенный железный кол! Ткнул как надо, я даже замер от того, как он вдавился. Во что-то.

Лезу после в нагрудный карман — монетка, та самая. Только уже с тремя дырочками...

Спасла пока безносая, во как! Не пришло моё время, значит, ещё. И когда подложила денежку, ведь в кулёк быстрей совала?.. После таких чудес психовать я как-то перестал, зато монету на шею повесил — и тут же потерял, вместе со шнурком. Лимит, выходит, исчерпан, но и за что есть — благодарствую.

  Глава 2

Человека совершившего чудо на платформе  за которым последовало вооруженное столкновение с отрядом, звали Эгиль .На тот момент ему было 32 года , невысок ростом около 174 см,но крепко сложен.Лицо вполне привлекательно, кожа бледна ,легкая щетина и коротко стриженные волосы .Его ярко синие глаза в контрасте с цветом лица сияли словно сапфиры,что производило завораживающее впечатление.
Он действительно был медиум или же экстрасенс,колдун,волхв,маг,в разных народах их величают по своему. Его род восходил из скандинавских жрецов,служивших ещё Рагнару Лодброку,знания и силы передавались поколениями ,передавались и совершенствовались.
Эгиль унаследовал  искусство заговоров,развил навык телекинеза и управление волей других людей.

Пятнадцать  лет назад в его стране,после экономических катаклизмов  к власти пришла религиозная организация ,которая изменила общественный строй и мышление .Всех неверных выслали из страны , прочие  кто был не согласен с мировоззрением правительства,признавались еретиками :атеисты,агностики,люди с паранормальными способностями,все они подвергались гонениям и расправам.

Такого как Эгиль ждало два исхода в случае обнаружения и поимки либо смерть ,либо на опыты,а затем смерть.Так случилось с его отцом Хакконом,когда начались чистки,его предали и схватили.Дальнейшая судьба его так и осталась тайной.
Ритуальный центр - их семейный бизнес закрыли,здание снесли,а на его месте воздвигли храм.Которых в последние годы строилось множество и с большой скоростью,дабы граждане могли отвести душу практически в любом месте.
Эгиль в то время учился за границей,ведь способности способностями ,а образование необходимо .Получая известия с родины ,он перестал получать сообщения от отца. Тогда Эгиль решил возвращаться домой ,что бы выяснить все и разобраться.
Вот уже как 2 месяца он пересёк границу с поддельными документами,добрался до своего города и начал поиски.....

Эгиль влетел в вагон метро ,двери закрылись и электричка тронулась.люди не видевшие того,что случилось на станции совсем не обратили на него внимание. Опустившись  на свободное  сиденье,он пытался восстановить дыхание.его трясло ,по лицу проступали капли пота,
Сердце бешено стучало в груди.к физическим нагрузкам он был приспособлен хорошо,но применения способностей отнимало много энергии.
Мысли заполняли голову.
-Бабка,черт,вскрыть себя на такой глупости.Нет,стоп! Не глупость,иначе поступить было нельзя! А итог таков,человек спасён ,открытый конфликт и западня под землёй … Наверняка есть мое описание и на каждой станции теперь  усиленный отряд,который ищет человека в сером пальто и шляпе. Две минуты до следующей остановки ,что же делать?
Эгиль ещё раз оглядел салон.
Размеренное дыхание немного его успокоило.
Женщина напротив читала тонкую книгу в мягкой обложке,ещё одна дремала.Напротив дверей выхода держась за поручни стояло двое работяг и что то обсуждали,из за гула было не слышно.
ничего не нарушало их размеренной жизни.
Проскочила мысль,а как бы он смотрелся в этой рабочей синей куртке?
лучший камуфляж - рабочая униформа .Смешивает  с серой массой ее обладателя,да и черная шапка вместо шляпы хороша.Вот и  выход,но как это сделать?

Говорят ,что не в деньгах счастье…Возможно,но маловероятно.К сожалению или к счастью, за деньги можно все,главное договориться в цене!
Эгиль достал портмоне,отсчитал две тысячи,  убрал в карман  и встав направился  к рабочим...
Оба были молоды,не более 30
Худой , в очках с черными бакенбардами ,на голову выше Эгиля , что то говорил активно жестикулируя.
Второй же , массивный,напоминающий кабана ,с рыжеватой щетиной и длинными светлыми волосами собранными в хвост , оперевшись на поручень спиной, кивал в ответ.
Подойдя ближе Эгиль слегка удивился,голос худого парня был необычайно низок.
- … Совсем тяжело ,она вообще перестала узнавать меня и Лив, я вчера пошел выкидывать мусор…ну минут пять, не больше.а когда вернулся ,пришлось снова объяснять,что я ее сын.
Кабан тяжело вздохнул
- Друг,ее надо отправить в больницу,там лучше будет…
Худой грустно усмехнулся.
- Ха,а где взять деньги,гений?Тебе что то нужно,мужик? - обратился он к Эгилю.
-Я хочу купить у вас куртку и шапку,вернее обменять на пальто и шляпу, плюс заплачу сверху. две тысячи
у Кабана расширились глаза.
- Две тысячи? За какую то одежду, да ты явно пьян…
- Обьясни в чем подвох? - Быстро произнес худой и непроизвольно развел руками.
Пару секунд молчания,парни смотрели на Эгиля оценивающе,пальто выглядело вполне презентабельно.
- Подвоха нет,я действительно хочу совершить эту сделку,объяснить не могу,долгая история….
-Деньги покажи?- Худой сощурил глаза.
Эгиль вытащил из кармана пачку купюр.
-Считать будем?
-А как же ! Выдохнул Кабан и протянул руку за деньгами,но Эгиль тут же отдернул ее назад.
- Куртку и шапку . - Сказал  он смотря по сторонам.
Кабан стал снимать свою куртку.
-Нет не ты…. - Эгиль указал рукой  на Худого и протянул ему деньги.
Тот пролистал пальцами  пачку, убрал в брюки и они обменялись одеждой.Спецовка оказалась слегка тесноватой,но в целом пришлась впору,шапку Эгиль  надвинул на лоб и повернулся к выходу.

Электричка сбавляла ход,сквозь окна можно было рассмотреть провода закреплённые вдоль тоннеля.Голос из динамика объявил станцию Блаженной Матери. Из присутствующих в  вагоне, выходить собирался только Эгиль и женщина с книгой в руках.
На платформе людей оказалось  гораздо больше ,чем на предыдущей станции, люди стояли у дверей.
Так же позади  стояло около двадцати  дружинников с дубинками на готове.они внимательно смотрели через окна вагона.
Как только двери открылись,в каждый вагон зашло по два представителя власти ,Эгиль же вышел наружу,его смерили взглядом и продолжили обыскивать вагон.Электричка не собиралась ехать дальше.Люди так же на входили .
Были слышны переговоры по рации.
-Кто нибудь видит обьект?
-По имеющемуся описанию никого нет!
-Мы задерживаем рейс,ищите лучше!
Стараясь сохранять спокойствие ,Эгиль шел в сторону эскалатора.
он смешался с потоком прибывших пассажиров.
Наверх был только один путь и на этом пути стояли пять дружинников,.которые останавливали некоторых граждан для проверки документов.
Проходя в толпе ,Эгиль смотрел по сторонам,чтобы оценить обстановку.
Стены платформы были выложены красной мозаикой,по центру располагались белые колонны.
с потолка свисали четыре огромных хрустальных люстры.
-Слишком открытое пространство для боя,да и людей много,сопутствующие потери….-Подумал Эгиль.
Главное не паниковать.
Он шел ,смотря прямо перед собой,руки держал в карманах куртки.
Двое стражей остановили пожилого мужчину в шляпе и отошли с ним в сторону.о чем шел разговор были не слышно,мужчина не спеша залез в карман и что то пытался достать.
Эгиль приближался к эскалатору,невольно слегка ускорив шаг , он уже проходил мимо дружинников . Молодецкого вида парень задержал на нем взгляд чуть дольше обычного,но ничего не сказал.

Занеся ногу на над ступеньками,Эгиль услышал за спиной  хрипловатый голос
- Стойте!
На лбу вступили капли пота,внутри все сжалось.
-Что у вас в дипломате,покажите?
Он повернул голову и увидел,как позади него остановился молодой человек в черном костюме,в руках у него был коричневый ,кожаный дипломат.
Эгиль опустил ногу на ступеньку и поехал вверх.Руки в карманах были крепко сжаты в кулак он чувствовал как они холодеют,но при этом мокрые .медленный выдох и затем глубокий вдох...