Дарлин тяжело вздохнула, переводя взгляд на цветные пятна — синие, красные, зелёные — что ложились на тёмный паркет от света, пробивавшегося сквозь витражное окно. Ладно. Нужно идти шаг за шагом, как в любом проекте. Первый шаг — уточнить все ожидания. Потом — эскизы и макеты. Когда дело дойдет до макетов, ей понадобится гений Хана, если удастся поставить его на место подчиненного. Затем — рабочие чертежи. И только потом — само строительство. В теории просто, на практике… В любом случае выбора у нее не было. Когда приказывает Лаама, подданный не рассуждает. Он исполняет.

В дверь постучали, вырывая Дарлин из бесконечных размышлений. Она поднялась на ноги и, накинув халат из плотной ткани, поплелась смотреть, кого же принесла нелегкая.

– Матушка? – проговорила она, увидев женщину в дорогом приталенном платье на своем крыльце. По линии роста волос у нее шли две косы, сходящиеся в волнистый хвост.
– Ох, дорогая. Я слышу, ты не рада меня видеть, – сказала она с очевидным упрёком, – а мы с отцом всё делаем для твоего благополучия.

Мать Дарлин, Ила, как и, собственно, сама Дарлин, происходила из древнего богатого аристократического рода… Впрочем, богатым этот род был раньше, а сейчас… скорее, не бедным.

– У меня всё хорошо, – выдохнула Дарлин. Ила, сморщив нос, осмотрела обстановку.
– Это не хорошо. Ты чахнешь одна в своем полутемном домишке. Ты совсем не выходишь в свет, мы с твоим отцом беспокоимся за тебя. – Ила в который раз пыталась образумить свою дочь.
– Ма, я уже много раз говорила, что у меня всё хорошо, – отозвалась Дарлин. – Я просто работаю, и на вечеринки сил не хватает.
– Дорогая, ну зачем тебе всё это? Кому и что ты хочешь доказать? Мужчины любят нежных, ласковых и домашних… В семье счастье, – она погладила дочь по светлым волосам.
– Какая уж уродилась, и я заведу семью, – она вздохнула и тише добавила, – когда найду подходящего. И знаешь, разным мужчинам нравятся разные женщины, даже такие, как я.
– Найдешь, конечно найдешь, – тихим уставшим голосом проговорила Ила, – но тебе стоит прийти в родительский дом и просто попить чай в приятной компании. Мы с твоим отцом договорились о встрече с приятным молодым человеком, – продолжала настаивать мать.

Дарлин задумалась и решила, что проще вытерпеть обед с каким-то незнакомцем, нежели и дальше спорить с матерью.
– Ладно, сейчас переоденусь поприличнее…
– О, не беспокойся, я купила для тебя великолепное платье. Накинь что-нибудь побыстрее и пойдем.

Ила купила платье для кого-то, кого только хотели познакомить с Дарлин? Девушка почувствовала почти физическую головную боль. Впрочем, планы ее матери были проблемами ее матери, Дарлин же соглашалась только на чаепитие с незнакомцем.

Прошло полтора часа, время уже тянулось скорее к ужину, и живот архитектора был недоволен фактом, что после всей беготни его даже не собирались кормить.

– Твой жених — просто красавец, блондин с редкими красными глазами, а значит, отмечен магическим даром, – нахваливала Ила неизвестного, пока служанка облачала Дарлин в платье с многослойными юбками и летящими рукавами, по краям шла черная лента с желтым лёгким узором хохломы. Описание матери идеально подходило к Хану, но тот не был достаточно богат и знатен, чтоб Ила обратила на него свое внимание.
– Ма… Это платье из страны пера? – наконец перебила ее Дарлин. – Видимо, стоит целое состояние.
– Всё потому, что моя дочь должна блистать, а не носиться по стройкам в грязной одежде. Ну, пойдем скорее, не нужно заставлять гостя слишком долго ждать.

Дарлин вздохнула и последовала за матерью. Выходя из комнаты, в которой жила до совершеннолетия, она оглянулась и заметила сломанную ножку у комода. Раньше мать просто выбрасывала такую мебель…

В просторном светлом зале в салатовых тонах с мраморным полом, украшенным круглым узором, за столом сидел мужчина в широких штанах и лёгкой вышитой жилетке кирпичного цвета на голое тело. Взгляд его красных глаз был холодным и цепким, голову обрамляли короткие золотые кудри. Лицо обветренное и загорелое, черты — яркие и прямые. Он оценил Дарлин быстрым взглядом, словно ему привели рабочую лошадку на продажу:
– Красавица, как редкий цветок под палящим зноем, который нужно укрыть тенью и напоить водой, – широко улыбнулся он, но улыбка его глаз не касалась. – Со мной ты будешь счастлива, и не бойся, я не собираюсь сажать тебя дома под замок.

Слова были сладкими, но Дарлин почувствовала, как по спине пробежал ледяной пот. «Укрыть тенью» в его устах звучало как «запереть». «Напоить водой» — а ведь кувшин с водой навсегда будет в руках этого типа. Её мастерская, её чертежи, её имя — всё это он уже видел как своё будущее имущество вместе с Дарлин. У неё перехватило дыхание. Она растерянно посмотрела на мать; та лишь немного стыдливо отвела глаза. Дарлин в итоге выдавила из себя смущённую улыбку.
– Я рада, что понравилась вам, – после чего посмотрела на мать. – Матушка, в платье что-то колется, наверное, мы поторопились выйти к гостю. Помоги мне посмотреть, что не так?

Ила немного заторможенно кивнула. Жених нахмурился, но ничего не сказал. Его радушная улыбка словно бы осыпалась с лица, обнажив хмурую, немного пугающую настороженность.
– Только не начинай свою истерику, сначала присмотрись. Этот человек из пустыни, и тем не менее он старается вести себя подобающе. Хотя бы дай ему шанс, – отчитывала её Ила.

Дарлин захлопнула дверь в комнату для переодеваний прямо перед носом матери и защелкнула замок. Пока Ила звала на помощь и дёргала дверь, Дарлин уже выбралась из окна, цепляясь длинным подолом платья за шершавую оконную раму, а потом и за декоративные кусты. Ещё мгновение — и женщина уже неслась прочь от родительского дома. Сердце бешено колотилось. Это ведь было не просто сватовство. Мать понятия не имеет о нравах в пустыне, а Дарлин работала с ними… Знала их обычаи и взгляды на жизнь. Дарлин перемахнула через невысокий забор на улицу, каким-то чудом окончательно не испортив платья.

Под закатные лучи такого длинного дня его ленивое и скучное начало сейчас казалось просто раем на земле. Дарлин не знала, куда податься, и предпочла зайти в кафе; всё же там была куча народу, и в том числе местная стража следила за порядком. И ей это было нужно — быть в толпе — сейчас больше всего.

Глаза сразу заметили среди посетителей Хана, который сидел в уголку в одиночестве с бутылкой. Увидев подсаживающуюся к нему Дарлин, он сначала сморщился, но, разглядев её тревожное состояние, немного нахмурился.
– Ты выглядишь так, словно твой проект провалился в зыбучие пески, – фыркнул он. – И да, в кое-то веки ты нарядилась во что-то приличное.
Павлин поднял бокал с вином, отпивая из него. Дарлин сглотнула и поморщилась, поняв, как сейчас от архитектора несёт вином.
– Мать меня только что сватала пустыннику, – пробормотала Дарлин, впрочем уже осознавая, что Хан к её появлению уже успел пропустить достаточно бокалов; в последнее время он с этим зачастил.

Павлин нахмурился, медленно обрабатывая сказанное. А Дарлин заметила «жениха», входящего в кафе с парой крепких парней. Черт, как быстро… Этот пустынник, похоже, не собирался отпускать Дарлин просто так. Он видел, как она шмыгнула сюда? Женщина рванула под стол. Хан положил на её спину руку где-то в районе поясницы, а потом Дарлин заскользила по полу, пока её вытаскивали неожиданно сильной рукой из-под стола ближе к стене. Неужели он её выдаёт?! Но в следующий момент перед ней веером раскрылся красный веер павлиньего хвоста.

Дарлин просто застыла на четвереньках, не в силах больше двигаться от страха… Впрочем, даже в таком состоянии она не могла не любоваться крупными алыми перьями, украшенными золотым узором с зелёным; этот рисунок словно бы раскрывал самую суть души Хана. Эти немного нервные золотые линии и зелёные «озёра» сплетались в смутный узор сказочного храма.

Тяжёлые сапоги пустынников медленно подошли к Хану. Дарлин забыла, как дышать. Неужели её заметили? Сейчас заберут? Украдут? Нет, не могут… Тут охрана, тут не пустыня, тут так нельзя… Но пожалуйста, пожалуйста, пусть не найдут.
– Эй, чего ты хвост распушил? – грубый голос в метре от Дарлин уже не звучал так сладко, как когда он вешал лапшу на уши о тени для цветка.
– Тут столько красавиц, – голос павлина звучал пьяно, и, пусть он и так был нетрезв, казалось, он преувеличивал своё состояние. – Целый цветник. Тут же нет ваших цветков?
– Ненавижу павлинов, вы даже на мужчин не похожи, – плюнул он себе под ноги, а потом «жених» развернулся на каблуках, чтобы обыскать оставшуюся часть кафе.

Прошло ещё десять бесконечных минут, прежде чем Хан сложил свой хвост, который неловко зацепился за стену, и он рукой опустил перья на пол.
– Не надо было прятаться, нужно было сдать охране, – проговорил он с лёгкой досадой в голосе, словно себе.
– Спасибо, – дрожащим голосом проговорила Дарлин. – Не знаю, я запаниковала… И тогда бы они точно знали, что я здесь… Я, наверное, домой сегодня не пойду… Одолжи денег на ночь? Я отдам.

Он поморщился, словно от головной боли.
– Тихо, не говори так быстро, – он вздохнул и посмотрел на бутылку. – Нет у меня денег. Но пошли ко мне. У меня несколько комнат.
– К тебе? – недоверчиво спросила Дарлин. Она была слишком напугана, чтобы испугаться даже этого предложения от павлина. Хоть в нём и звучала эта надтреснутая нота готовности помогать любому, кто оказался в беде.
– То, что я не одобряю твой стиль работы, не значит, что мы с тобой враги как люди, – проговорил Хан, почти обидевшись на затянувшееся молчание.
– Нет, я согласна… Спасибо, – торопливо согласилась Дарлин.

Когда адреналин уходил, ей хотелось просто разрыдаться или даже обнять своего пьяного спасителя, но она пока держалась.

Карлики никогда не жили без дракона. Во всяком случае, никто из живущих не знал, были ли времена, когда его не было в этой горе. Остаться одним, без защиты, представлялось им чем-то невыносимо страшным. Вокруг был мир, полный высоких, сильных и злых людей с их оружием, доспехами, мечами и копьями. Казалось очевидным, что как только жители долины узнают о гибели дракона, они явятся за богатствами карликов, разграбят их пещеры и поубивают их всех. Разве могут существа сильные не захотеть напасть на слабых? Разве могут не позариться на обильные их сокровища? Так рассуждали карлики и не знали, что делать. Забив до отказа зал собраний, они решали, как им быть, спорили и ругались. Один седой старик стал бить кулаками о стену и кричать без умолку:

— О горе! О горе нам!

Пришлось силой выставить его на улицу. Весь день провели они в ожесточённых спорах, но ничего путного не придумали. Постановили только похоронить дракона и воздвигнуть ему памятник, а коня рыцарского, который был ими пойман, пустить на сервелат.

Утром карлики собрались снова. Слово взял верховный жрец. До этого он молчал, так как не знал, что сказать, но всю ночь провёл в размышлениях и принял решение. Конечно, решение должно было быть принято большинством, но жрец был уверен, что это уже формальность. Он сказал:

— Братья-карлики! Совершенно ясно, что, лишившись дракона, лишились мы и безопасности. Не дадут нам люди житья спокойного. Нельзя нам оставаться без защиты. Так что я предлагаю следующее: необходимо нам найти нового дракона и пригласить жить к себе, соблазнив его богатствами драгоценными, яствами и питьём вкуснейшим. Давайте как можно скорее отправим отряды по несколько человек в разные стороны, пусть найдут нам нового защитника. Сбор же драгоценностей для подношений прекращать не надо, чтобы впечатлить ими нового дракона. Оставшиеся же в горе будут делать оружие и каждый день тренироваться на случай нападения.

Идею жреца одобрили единогласно: во-первых, потому, что всем она пришлась по нраву; во-вторых, потому, что жреца считали великим мудрецом; и, в-третьих, потому, что никто ничего другого предложить не мог. Лишь перспектива того, что кому-то из них придется покинуть уютную гору, смущала их. Надо было определить, кто отправится на поиски. Решили тянуть жребий. Набили мешок камнями — черными и белыми. Кому попадался черный камень, тот оставался дома, а кому белый — отправлялся в путь. Стариков, женщин и детей от жребия освободили. Освободили, конечно же, и верховного жреца с его помощниками: они были слишком нужны в горе.

Рольф, Стольф и Зольф достали камни из мешка одними из первых. Рольф и Стольф вытащили белые камни, Зольфу же достался черный. Он совсем не хотел никуда идти. Он любил свою уютную пещеру, свою уютную кровать, любил проводить вечера в таверне или на свиданиях с милыми девушками. Мысль же о путешествии неизвестно куда, полном неудобств, лишений и опасности, вовсе не привлекала его. Жажда героизма карликам не свойственна. Они предпочитают в безопасности заниматься маленькими делами и не помышлять о приключениях. Но бросить друзей было для него чем-то невозможным и немыслимым. Так что он вызвался сам. Он был единственным добровольцем.

На приготовление к походу и отдых были даны сутки, после чего посланцы должны были покинуть гору и отправиться по трое в разных направлениях. Герои наши пошли в таверну дядюшки Крокольфа, где напились и там же уснули. Так сделали тем вечером очень многие. Трактирщик мыл барную стойку под храп множества глоток и очень радовался, что ему выпал черный камень, и он может остаться дома.

\

Мертвого дракона тем же вечером закопали в гигантской могиле, которую три сотни карликов рыли шесть часов, и стали думать над установкой ему памятника.

Поединок — это любопытно. Такое случается не отнюдь не каждый день, да и не каждый месяц, что там, даже не каждый год. Очень редко найдется желающий бросить вызов крылатой огнедышащей рептилии размером с трехэтажный дом. Читатель, наверно, никогда не встречал дракона, да и автор тоже, но как-то в детстве видел в музее его скелет. Даже одни только голые кости, лишенный всякой плоти скелет, наводили достаточно страху, чтобы долго еще снились ночные кошмары. Никто, конечно, не сомневался и на мгновение в победе могучего ящера, но посмотреть, как он прихлопнет этого глупого сумасшедшего человека, хотелось всем. Не так уж много интересного происходит под горой, совсем даже мало интересного. Театров там нет, а из спорта — только трактирные драки. Вот и трое друзей, услышав про намечающееся зрелище, сразу же побежали вместе с остальными к видовой площадке.

В тесном туннеле, где можно было идти только по двое в ряд, была толпа народу. Все пихали, отталкивали друг друга, прорываясь вперед, стремясь быстрее добраться до выхода из пещеры. Невезучего Стольфа кто-то больно ударил локтем в грудь.

— Крысиный сын! — крикнул Стольф и погрозил кулаком, сам не зная кому.

Когда друзья добрались до видовой площадки, там уже практически не было места. Видны им, даже высокому Стольфу, были только ряды чужих спин и затылков. Тогда они забрались на стоящие рядом с входом валуны, на которых уже уселись несколько зрителей. С данного возвышения им было видно, что внизу, у подножья горы, на ровной площадке стоял рыцарь на коне, в сверкающих доспехах, в остроконечном шлеме. Он смотрел вверх и потрясал копьем. Его конь, также одетый в броню, богато украшенную золотом, то вставал на дыбы, то опускался. Толпа освистывала рыцаря, кричала оскорбления и насмешки.

— Банка консервная! Шашлык на ножках! Надо же, закуска для дракона теперь сама на дом приходит.

Кто-то, встав на край скалы, пробовал кидать камни, но до рыцаря они не долетали. Запасливый Рольф, достав из кармана сухарь, грыз его, сидя на валуне, и болтал ногами. Некоторые карлики принесли с собой пиво и распивали его на зависть остальным.

Дракона пока не было. Прошло еще несколько минут, прежде чем его голова показалась из отдельного входа, расположенного над видовой площадкой. Карлики встретили его радостными криками, аплодисментами, топотом ног о камень. Ящер вылез из пещеры, расправил свои исполинские крылья, оттолкнулся могучими лапами от скалы и взлетел. Некоторое время он кружил над рыцарем и разглядывал его с высоты. Затем, издав оглушительный рев, сложил крылья и спикировал на всадника, как ястреб на кролика. Рыцарь выставил перед собой копье и помчался навстречу чудовищному противнику, хотя его храброе сердце и объял ужас. Они сблизились, дракон нанёс всаднику удар лапой, который мог бы пробить каменную стену дома или деревянный остов корабля, даже обшитый железом. Рыцарь отлетел на десяток метров и ударился головой о валун — осколок, отбитый у скалы или временем, или молнией.

Его шлем сплющился, как жестянка под сапогом, частично от столкновения с драконьей лапой, частично — с камнем. Карлики ликовали, радуясь этой победе, пусть и вполне ожидаемой, но от того не менее воодушевляющей. Защищенные силой дракона, они и себя почувствовали сильнее, словно сами одолели этого закованного в сталь воина. Они скакали, хлопали, обнимали друг друга и кричали во все глотки:

— Слава нашему дракону! Слава нашему дракону! Ура! Ура! Ура! Ура!

Дракон подошел к телу своего поверженного врага, обнюхал его, подцепил пастью, подкинул в воздух и вместе с доспехом проглотил целиком. И тут произошло то, чего карлики не могли себе даже представить. Дракон вдруг задергался всем телом, лихорадочно замахал крыльями, немного приподнялся над землей и рухнул обратно. Скалы содрогнулись от этого падения. Ящер издал сдавленный, приглушенный стон, еще раз дернулся и затих. Его колоссальное тело лежало неподвижно на земле, а рядом бегал и громко, пронзительно ржал чудом уцелевший в столкновении рыцарский конь.

Все было обычным, непримечательным. Не поймите неправильно: окажись сейчас в храме кто-нибудь нездешний, пусть даже из царского дворца, у него бы дух захватило от этого богатства, а каждое изделие подгорных мастеров показалось бы ему чудом ювелирного искусства. Но жрец был совсем иного мнения. Его дом был набит украшениями, словно то был не дом, а музей. Для новых вещей уже заканчивалось место, но он все тащил и тащил, и подумывал сделать еще одну кладовую. С удовольствием нес он домой и лучшие из яств, обеденный стол его всегда от них ломился, и ел он с огромным аппетитом, так много, словно был не карлик, а огр. И лучший эль тащил бочками и выпивал его иной раз за вечер столько, сколько редкий пьяница осилит.

Казалось, при таком ненасытном потреблении он должен был стать чрезвычайно толстым, однако жрец, напротив, был крайне, даже болезненно худ. Ни еда, ни пиво не полнили его тело, а богатства и роскошь не насыщали его душу. Он всасывал в себя всё, подобно черной дыре, и был в этом плане совершенно бездонен.

Жрец решил ещё раз пересмотреть подношения, вдруг он пропустил что-нибудь интересное. Он смотрел на украшения, брал некоторые в руки, подносил их к лицу и, разочарованный, клал обратно. Там были драгоценные чаши и кубки с изысканно выгравированными изображениями гор, солнца, месяца и звёзд, облаков, а также прекрасных дев в одежде и без оной. Но чаще всего, конечно, с изображениями дракона. Таких чаш дома у жреца было уже не меньше сотни. Были там металлические шкатулки, отделанные драгоценными камнями: изумрудами, рубинами, опалами и бриллиантами, прозрачными, как горные озёра. Были кольца и перстни из золота и серебра, платины и разнообразных сплавов. Были статуэтки разнообразных животных, большинство из которых скульпторы даже не видели, а потому изображены они были не слишком достоверно. Так, у одного носорога было сразу четыре рога и восемь ног.

Жрец уже отчаялся и хотел прекратить поиски, когда наткнулся на небольшое серебряное блюдце. На первый взгляд ничем не примечательное, оно имело необычный орнамент. По краям блюдца были выгравированы морские волны, да так искусно, будто серебряные воды могут в любой момент политься на каменный берег пещеры. Жрец весьма удивился такому украшению, ведь никто в горе не видел моря. Но затем он вспомнил, что в зале собрания, где карлики голосовали по важным решениям, был гобелен, купленный у торговца из дальних земель, и изображавший набегающие на берег волны. Жрец обрадовался находке, взял блюдце из общей кучи и отложил в угол, где уже лежали бочонок эля, корзина с запеченным гусем и несколько особо крупных драгоценных камней. Он подозвал своих помощников и велел им нести остальные подношения в пещеры к дракону.

Помощники жреца погрузили еду, пиво и драгоценности на тележки и с трудом потащили тяжелый груз до драконьего логова. Когда они добрались до места, ящер, к их счастью, спал. Они выгрузили корзины с мясом перед головой дракона, драгоценности положили к сверкающей, впечатляющих размеров куче металла и камней. Вопреки расхожему мнению, дракон спал вовсе не на твердых сокровищах, а на мягком ложе из шкур. Пиво карлики вылили в углубление пещеры, большое настолько, что залей его водой, и там можно играть в водное поло. Сделав все это, они удалились, а дракон так и не проснулся.