Я совсем маленькая, верю в фей, Деда Мороза и в то, что папа умеет читать мысли. Чуть позже я понимаю, что это не так. Просто существует какой-то особый язык, непонятный и даже неслышный остальным. Никому, кроме моего старшего брата и папы. Они понимают друг друга без слов, что-то сакрально-мужское скрывается за этим пониманием.
Утром в воскресенье мама жарит наши любимые яблочные оладьи, аромат разносится по всей квартире, солнце стекает с подоконника, обещая теплый день. Я мечтаю, как пойду на речку и буду играть на берегу, строя целые города из песка, шишек и веточек. Вся семья собирается за столом.
— Ммм... – задумчиво тянет брат, имея в виду: «Отец, сегодня отличная погода и выходной, давай сходим на рыбалку».
— М, — отвечает отец с набитым ртом, имея в виду: «Сын, погода сейчас хорошая, но ночью было ветрено, клева не будет, пойдем лучше в гараж, я научу тебя сварке».
Брат молча улыбается, дожевывает оладьи, и они с отцом уходят в гараж. Там они целый день ковыряются в железках, сваривая не приваренное и отделяя неотделенное. Друзья отца, из соседних гаражей, подтягиваются посмотреть, так же молча, лишь иногда издавая только им, мужчинам, понятные звуки.
— Угу, — имея в виду: «Молодец, пацан, мужиком растет» и
— Ага, — имея в виду «Руки из нужного места».
Папе, брату и остальным нравится их времяпрепровождение, они могут целый день напролет заниматься сваркой одной единственной рейки, не говоря при этом ни одного настоящего слова, ведь все и так ясно, зачем нужны слова?
Я тоже хочу быть в этом обществе секретного языка. Я жажду такого уровня общения и понимания. Я согласна и на сварку, и на рыбалку, но папа не понимает меня, ведь я совсем малышка в его глазах. Со мной папа проводит время иначе, мы ходим в парк аттракционов и на ярмарки. Солнце путается в моей челке, аттракционы весело мигают разноцветными лампочками. Я пытаюсь доказать ему, что уже достаточно взрослая и умная, чтобы понимать их с братом секретный язык.
— Мм… — тяну я напротив лотка с мороженным
— Что такое? – беспокоится папа, — Ножку натерла?
— Мм? – повторяю я, и глазами подсказываю направление: «вон там, папочка, смотри, какое вкусное мороженное, то, что нужно в этот жаркий день»
— У тебя что-то болит? — папа не понимает меня, — Укачало на горках?
— Папочка, там мороженное! — приходится объяснять мне.
— Солнышко, ты хочешь мороженное? – наконец догадывается папа, — Что же ты сразу не сказала, пойдем купим самое вкусное!
И мы сидим на скамейке, едим самое вкусное в мире мороженное, папа заботливо вытирает мне лицо салфеткой и улыбается. А я размышляю, почему же папа меня не понимает. Может я еще маленькая и тайный язык откроется мне позже?
Я расту, становлюсь чуть старше и пытаюсь говорить на тайном языке с мамой. Возможно, мамы понимают дочерей, так же как отцы сыновей. У нас с мамой очень теплые отношения, она всегда меня поддерживает, но мне этого мало. Она должна понять меня, правда?
— Ммм... – я хочу, чтобы мама помогла мне пришить карман на юбку. На трудах учительница объясняет не очень понятно, и я прошу помощи у мамы
— Ты язык прикусила? — удивляется мама.
Я стою с этой несчастной юбкой в руках прямо перед ней, но она меня не понимает без обычных общечеловеческих слов. Наверное, время для тайного языка еще не пришло. Когда-нибудь, я все равно хочу приобщиться к этой семейной магии. Но пока у меня не выходит. Ни с папой, ни с мамой, несмотря на всю нашу любовь, говорить без слов не удается. Чуть позже, я переключаюсь на брата, дети, наверняка, должны понять друг друга.
Брату уже 17, и он частенько задерживается допоздна.
— Ммм? — вопросительно смотрю я на брата, который на цыпочках пробирается в нашу комнату в половине третьего ночи. Я имею в виду: «Ты выглядишь довольным, как прошла вечеринка?»
— Че мычишь? Спи давай. – брат треплет меня по макушке и падает спать.
Я смиряюсь с мыслью, что никогда не смогу до конца понять, как общаются папа и брат, я почти забываю про их тайный, непонятный другим, язык.
Почти забываю. Но таинство общения через один единственный звук снова приходит в мой дом.
— Паааа? — тянет мой старший сын из своей комнаты, он имеет в виду: «Папа, этот новый предмет, алгебра, совершенно непонятен, я не могу самостоятельно справиться с заданием.»
— Хм. — отвечает мой муж, имея в виду: «Не переживай сын, сейчас ты все поймешь, я помогу.»
Дальше из комнаты старшего сына раздается только шелест страниц учебника и скрип ручки по бумаге, никаких лекций, но тема каким-то мистическим образом становится понятной для ребенка. Я подглядываю в приоткрытую дверь и вижу, как муж молча стоит за спиной сына и тыкает пальцем в учебник то в одном, то в другом месте. Сын увлеченно покрывает страницы тетради примерами.
— Пааа!! – Младший сын тянет ручки к отцу, он имеет в виду: «Папочка, эта машинка лучшее, что я видел в своей коротенькой жизни, но у нее заклинило колесо и я не могу с ней играть». Конечно, полуторагодовалый малыш не может сказать такую длинную фразу словами, даже если бы очень захочет, но муж понимает его прекрасно.
— Ууу. – отвечает муж, имея в виду: «Сейчас мы все починим, я даже покажу тебе как вернуть этому колесику подвижность, и ты сможешь в любой момент насладиться любимой машинкой»
Мне приходится смириться с тем, что этот тайный язык предназначен только для отца и сына и недоступен больше никому во всем мире. Я просто иду жарить яблочные оладьи. Через пятнадцать минут старший сын откладывает уроки и высовывается из своей комнаты на аппетитный запах. Муж, подхватив малыша, который уже устремился в коридор, так же приходит на кухню. Мои мальчики со счастливым смехом уплетают горячие оладьи, выхватывая их, стоит только поднять оладью со сковороды. Они знают, я имею в виду: «люблю».
