Семен, человек отчаянный, лишь мрачно хмыкнул:

— Душу продать, что ли? Читал я такие романы.

— Как раз о душе, — улыбнулся господин, и его улыбка была слишком широкой и неестественной. — Но все будет куда прозаичнее. Договор. Срок — семь лет. Вам — удача во всем, что пожелаете: богатство, слава, страсти прекрасных дам. Мне — по истечении срока ваша бессмертная душа. Стандартные условия.

Страсть проснулась в Семене мгновенно. Он вспомнил благосклонный взгляд княжны Варвары, дочери самого влиятельного вельможи при дворе. Вспомнил унижения от кредиторов. Отчаяние и азарт затмили рассудок.

— Идет! — выдохнул он. — Но давайте без черной магии. Просто контракт.

— О, я обожаю бюрократию, — просипел незнакомец, доставая из кармана пергамент и перо, которое, как показалось Семену, было обмакнуто не в чернильницу, а в тень.

Они подписались. И пошла плясать губерния.

Удача стала верной спутницей поручика. Он выигрывал самые безнадежные партии, его продвигали по службе с невероятной скоростью, а княжна Варвара, некогда неприступная, ответила на его пылкие ухаживания с такой страстью, что вскоре они обвенчались под одобрительные вздохи всего света. Семен купался в золоте, роскоши и всеобщем обожании. Лишь изредка, в тишине ночи, его посещал ужас — ледяное воспоминание о договоре и обещании, данном тому, чье имя он даже не произносил про себя.

Шесть лет пролетели как один миг. На седьмой год к нему в кабинет явился тот самый господин. Он не изменился ни на день.

— Напоминаю, граф Орлов, — он сделал ударение на новом титуле Семена, — что ровно через месяц, в полночь, наш контракт истекает. Я зайду за приобретенным товаром.

И тут в Семене проснулась не только страсть к жизни, но и врожденная дворянская хитрость. Он вспомнил одну крошечную деталь договора, написанную мелким, почти нечитаемым почерком: «Сторона обязуется передать душу в том виде, в каком она пребывает на момент подписания, без порчи и существенных изменений».

И у поручика родился план.

Оставшийся месяц он посвятил не молитвам, а… саморазвитию. С отчаянной энергией он начал творить добро. Раздавал милостыню нищим, оплатил учебу двадцати талантливым разночинцам, выкупил из долговой тюрьмы нескольких несчастных. Но главное — он нанял лучших философов, богословов и даже одного скрывающегося масона. Каждый день они читали ему лекции о добре, зле, морали и спасении души. Семен впитывал все, как губка. Он каялся, размышлял и искренне, по-настоящему, старался стать лучше.

Ровно в полночь, когда часы на Спасской башне пробили двенадцать, в его будуаре появился Дьявол. Только теперь он был не в образе светского щеголя, а в своем истинном обличье: от него веяло серным холодом, а тень на стене была увенчана рогами.

— Ну что ж, граф, время пришло. Ваша душа моя.

Семен, бледный, но твердый, встал во весь рост.

— Извините, сударь, но не могу выполнить условия контракта.

— Как?! — изверг из себя нечистый, и воздух затрещал от жары. — Ты смеешь отрекаться?!

— Ничуть. Я дворянин, и слово свое держу. Но в договоре четко сказано: вы получаете душу в «том виде, в каком она была на момент подписания». Без изменений.

Семен подошел к бюро и вынул тот самый пергамент.

— А теперь, милостивый государь, взгляните на себя. За семь лет я, по своей глупости, был порочен, тщеславен и сластолюбив. Моя душа была для вас лакомым, спелым плодом. Но за последний месяц, — здесь Семен позволил себе улыбнуться, и в улыбке этой была ледяная ирония, — я ее по Вашим дьявольским меркам… подпортил. Я насытил ее добрыми помыслами, омыл слезами раскаяния и укрепил знаниями о добродетели. Это уже не тот товар, что вы покупали! Я не могу передать вам испорченный продукт. Это противоречит и договору, и моим понятиям о чести.

Наступила тишина. Дьявол смотрел на него с таким остервенением, как будто ему поднесли не душистый апельсин, а протухшую селедку.

— Ты… ты… обманул меня! — проревел он, и стены задрожали.

— Нисколько, — парировал Семен. — Я лишь исполнил договор буквально. Юридически я чист. Вы же цените бюрократию.

Издав звук, средний между свистом и проклятием, нечистый исчез, оставив после себя лишь запах гари и чувство горького, бессильного гнева.

Семен Орлов выстоял у окна, глядя на спящий Петербург. Ужас от пережитого смешивался с горькой страстью к жизни. Он обманул самого Повелителя лжи. Но настоящая цена этой победы открылась ему позже. С того дня удача отвернулась от него напрочь, любое проявление чувств (радость, страх, удивление, гнев и другие) у него пропало. Княжна Варвара охладела, богатство растаяло, а по городу поползли слухи о его колдовстве.

Он выиграл свою душу, но проиграл все, что делало эту жизнь сладкой. И в этом был самый изощренный юмор ситуации. Ибо дьявольская месть оказалась тоньше любого адского пламени: он оставил его жить без чувств.

Вы видели у моря цвет?

Как бирюзы прибой ласкает берег...

Я шлю тебе свой пламенный привет,

И обнимаю очень сильно.

Но вдруг мазут в глаза

Бросает вызов сердцу и душе,

И умирают птицы на песке: на черной, не на светлой полосе.

Женька шмыгнул носом. В его голову, всецело занятую миражом, в котором Леся гуляла с Васькой, наконец-то стало проникать что-то из реального мира. Хотя насчет реальности он не был до конца уверен.

- Так, - зашуршало какой-то бумагой, - значится, умереть. Конечно же, тихо и безболезненно, я правильно понимаю?

Женька снова что-то буркнул, жалобно и обреченно.

- Да, как обычно… Нда, - источник странных слов прошелся еще пару раз туда-сюда, а потом многозначительно кашлянул:

- И что вы с имуществом делать собираетесь?

- С каким имуществом? - не удержался Женька.

- С душой, с чем же еще.

- Нет у меня души, - скорбно протянул Женька и глубже зарылся в подушку.

- Отчего же, есть. Инвентарный номер 18-1948-1000-1941. Состояние удовлетворительное, объем в 0,86 Ад.

- Ад? - нахмурился Женька.

- Это от слова Адам, - рассмеялся голос, - В его честь шкалу назвали. 1 Ад, это, следовательно, душа одного Адама.

- Какого Адама?

- Ну, того самого. Райский сад, яблоки, все такое. Эталон, так сказать.

- А ты вообще кто?

- Ну а ты как думаешь? - хмыкнул голос, - Собрался тут, понимаешь ли, помереть крайне грешным способом, и кого ты ожидаешь встретить?

- Дьявола?

- Ну, почти. Босс все-таки лично на вызовы уже давно не ездит.

Женька наконец-то прислушался к шагам невидимого гостя - так и есть, по ламинату цокали самые настоящие копыта.

- Разве что в порядке исключения, к особо отличившимся личностям. Ты, сам понимаешь, в этот перечень не входишь.

Естественно, Женька не входил. Единственный перечень, в который он входил, это перечень неудачников. Лучше бы…

- Вообще не рождаться? Это, брат, не ко мне. Это тебе с другой инстанцией…

- Отвали от меня, - попытался Женя сделать грубый, жестокий голос. Вышло жалко.

- Да и рад бы, ан нет. Вот выйдешь ты в окно щас, или таблетки мамины съешь - и что дальше?

- Откуда ты…

- Эй, я ж демон. Я думал, ты догадливый.

- Душу пришел мою украсть?

- Что значит, украсть? Обижаешь.

- Купить?

- Тоже мимо, - хохотнул голос, - Оценить.

- Чего?

- Того. 0,86 Ад это неплохая душа. Сгодится.

- Не отдам я тебе свою душу, - вдруг заупрямился Женя.

- А тебя никто не спрашивает, - голос кашлянул и смачно высморкался куда-то, - Самоубийство смертный грех. Все, ты теперь по моей части.

- Я…

- Ты, ты. Скажу тебе точно. С третьего этажа фиг ты упадешь насмерть. Ну, то есть, помрешь, конечно, но не сразу. Лет через семь.

- Чего? - Женька аж отнял голову от подушки.

- Да, парализует сперва, потом инфекция, три ампутации, но в итоге…

Женька выругался.

- Таблетки тоже хреновый вариант, - продолжал демон, - Башку тебе спалит, будешь дурачком. Ну а там или под машину попадешь, или еще чего.

- А тебе-то чего? - зло проворчал Женька.

- Того, что останется от тебя от силы 0,6 Ада. Это у нас считай стандартный вариант. Норму с такими показателями выполнить трудно. А вот 0,86…

- Да катись ты сам в ад.

- Э, нет, тут ты постой. Ну, ты ж жить не хочешь, правильно? Леська та же…

Женьку закрутило в смеси рыданий и злобы.

- Вот видишь. Помрешь сам по себе - один хрен у меня окажешься. А я, можно сказать, предлагаю экспертную помощь.

- Да кто ты такой вообще? - Женька все-таки сел на кровати и уставился в темноту.

В этой самой темноте угадывался смутный силуэт высокого горбящегося человека:

- Менеджер я. По продажам. Ну или по закупкам, смотря с кем общаюсь. Тебе - продаю.

- Продаешь что?

- Быструю и безболезненную смерть.

- А покупаешь?

- Душу твою, что же еще. Ну, как?

- А точно безболезненную? - нахмурился Женька.

- Конечно.

- А потом вечные муки в аду, да? - скривился подросток.

- Да что вы заладили, муки да муки. Да и вечность. Тоже мне. Что у нас время иначе течет, не значит, что мы не взрослеем и не старимся. Мне вообще до пенсии сто двадцать ваших годков осталось, это считай и ничего. Если жирных премий себе не обеспечу, буду с социальной пенсией. Вот и мотаюсь лично по таким, как ты.

- Как я?

- Да, как ты. С хорошим объемом души в Адах. Это от 0,74 до, собственно, единицы.

- А больше единицы бывает? - ехидно спросил Женя.

- Бывает. Одного с двойкой две тысячи лет назад вы, того, немного не поняли. Ну так что, ты действительно хочешь умереть?

- Вечные муки меня что-то не очень радуют.

- Да опять двадцать пять, - силуэт взмахнул руками, - Уж не знаю, что там за пиарщик поработал, но…

- В котле вариться мне так-то не хочется, - добавил Женя.

- Да какие, чтоб тебя, котлы! - гость потряс руками, - Котлы… Ну, они есть, правда. Но это плавильные котлы, а не пыточные какие-то.

- Чего?

- А чего ты хотел? Вы когда рождаетесь, дуболомы, у всех душа в 1 Ад плюс-минус 7%. Погрешность такая. А вот когда умираете, половина и 0,43 Ада не имеет.

- Чо?

- Через плечо. Грешки ваши назойливые стачивают. Заряд души растрачиваете.

- И что?

Силуэт вздохнул и присел на кресло Жени:

- Так а у нас все, что меньше 0,93 - брак. Премию снимают, зарплату режут. Вот и плавим таких. В котле. До нужной концентрации.

Женька раскрыл рот.

- У вас тут, - гость эмоционально лупил пальцем одной руки в ладонь другой, - ад это пугалка какая-то. Черти с вилами. Ну, то есть, они и правда с вилами, но чем еще ты будешь ворочать душу в пару миллионов градусов по фаренгейту? Техника безопасности, опять же. Ты про чистилище слышал вообще?

- Да…

- Это цех сортировки. Они там вас отбирают по процентам сохранности души. Вот серьезно, видел бы Назаретского, в морду бы плюнул за такие стандарты…

- И…

- Иииии, - издевательски протянул демон, - Да ад это вообще горячий цех. Литейка, чтоб ее. Я еще хорошо устроился, все-таки менеджер. Рабочим, конечно, жопа, а вот инженерам вообще весело. Рассчитай-ка, сколько в котел и кого надо кинуть, чтобы сплав попал в нужное окно допусков…

- Чего…

- Да того, блин, - демон, кажется, уже и забыл о работе, - Вас же один черт оживить обратно надо, и вот скольких надо сварить, чтобы ваш средний 0,6 Ад превратился в нормальный 0,95? Знаешь? Да ни черта не знаешь. Белым воротничкам в раю хорошо, у них каждый второй в допуски попадает. А ты вообще задачи такие пробовал решать? Знаю, что не пробовал.

Женька и правда не пробовал. Но желание умирать в нем активно стремилось к нулю.