Лига психотерапии

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала - не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль - хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, - начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали - знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы - страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика - такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, - когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. "Не надо ничего везти, у меня все есть", - как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

- Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, - попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми - души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

- Не угодишь тебе! То один он - плачешь, то женат он - плачешь, - не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.

Она плакала не о нём, а о себе. О третьем ребёнке, которого у неё не было.

Младшая дочь взяла дело в свои руки, навела мосты, подружилась в Фейсбуке с невесткой. Приходила, показывала ей на компьютере фотографии, которые та выставляла.

Сын тоже там в Фейсбуке был, вёл страницу. Лица его там не было, только на снимках - вырезанные из дерева фигурки. Непостижимо живые.

Она заходила на его страницу каждый день. Научилась лайкать его посты.

Написал он на своей странице только один раз.

На смерть мастера, у которого учился.

Про то, как много этот человек ему дал. Про то, как важно ему было встретить человека, который чувствовал сокровенные движения его души, даже когда словами он не мог их сказать. Про то, что в жизни таких людей у него было только двое - мастер и мама, которая подарила ему первые инструменты, поддержала в учении, всегда верила в него.

Что она не похожа на других мам - она не любит пустые разговоры. А однажды привезла ему тяжеленный мешок дров в подарок, а не занавески и кастрюли на обзаведение хозяйством. Но это был самый желанный подарок на свете, потому что древесину сушил далеко в другом городе его учитель, и это его наследство. Это его дух делает такими чудесными его скульптурки.

В комментариях к посту чужие люди восхищались ею и пели осанну её материнству.

Она молча легла пластом и не могла сдвинуться с места два дня. О том, что она передумала внутри себя, она никому никогда не рассказала.

Источник

Я врач, в данный момент переучиваюсь на психотерапевта (ординатура).

Я одну вещь скажу и, возможно, я ошибаюсь, но наши прямые конкуренты - попы. А мы - прямые их конкуренты. И ничего плохого в этом нет ни с какой стороны. Потому как религия - это очень старый и очень уважаемый институт - я не вижу чего здесь стыдиться. Вот, плохо, что наши постсоветские наркологи - это по сути бабки-ведуньи и Кашпировские в халатах.

Я - атеист, но я имел достаточно приятный опыт (хоть и немного чрезмерный) с религией в детстве, когда бабушка возила по "святым местам". Я примерно понимаю что разные люди хотят от церкви и что они получают. Но одна из главных целей в церкви, зачем она нужна обществу - она как бы идёт по-определению - церковь должна пытаться давать ответ на вопросы: кто есть Бог, что он хочет от нас, что мы хотим от него, как устроен мир. Это по сути следующие вопросы: Кто я такой? Кто такие мои родители? Какое место я занимаю по отношению к ним? Что такое общество и какое место я занимаю по отношению к другим людям? итак далее и так далее....
Это те вопросы, которые в том или ином виде мучают людей с глубокими внутренними конфликтами или душевными травмами. Они понимают ответ на этот вопрос мозгами, но тот ответ, что они чувствуют внутри - он другой. И эти два разных ответа нужно примирить.

Окей, мне НЕ нравится писать о психологических вещах (особенно без термИнов), ибо как не составь предложение - ты в чём-то будешь неправ. Но для меня это сходство религии и психотерапии  настолько очевидно, что мне кажется, что люди которые его не видят - на каком-то уровне не честны с собой.

В психотерапии (как и во всей медицине), первое, что нужно сделать - это поставить предварительный диагноз, хотя бы примерно, хотя бы для себя. Чтобы понять с какого рода нарушением ты имеешь дело. Разного рода отклонения лечатся по-разному. Современная психотерапия в мире, ведомая идеями доказательности, вообще направляется к тому, чтобы определить группы по простейшим критериям и соответствующий тип психотерапии, который поможет именно каждой конкретной группе. Хоть это и считается спорным моментом, но ни один человек, занимающийся этим (кроме некоторых психологов, некоторых спорных направлений) не будет утверждать, что всем нужно одно и то же лечение. Разные люди - разное лечение.

И христианство и Буддизм используют что-то похожее на когнитивно-поведенческую терапию. Про другие мировые религии я не в курсе. Почему за 2000 лет - христианство никак не смогло разделить, классифицировать людей, чтобы можно было им помочь лучше (хочется пошутить про анальных/оральных/эдипальных грешников)? Уверен, здесь есть много людей, знающих об этой теме намного больше меня. Каково ваше мнение?

Блин, перечитал текст - ересь. Пытаться одновременно не задеть верующих и не звучать как адепт шапочки из фольги нереально. Уж извините. Да, и деньги. Все хотят есть. Церковь - бизнес, медицина - бизнес. С этим никто не спорит, ничего плохого в этом нет. Бизнес берёт деньги и предоставляет услугу. Пост не об этом.

Статья с сокращениями  про то как психологи работают с депрессивными клиентами, склонными к суициду и про профилактику депрессии. это 2 часть. Начало здесь. Полный текст статьи взят c Б17 у логотерапевта Танковой Оксаны
Фрагмент книги Лэнгле А. Дотянуться до жизни... Экзистенциальный анализ депрессии. — М.: Генезис, 2010.

3. Терапия суицидальности

Суицидальность — часто встречающийся при депрессии феномен.  Если учесть, что депрессивный человек оценивает свою жизнь, как ни на что не годную, как обузу для других, и потому — как источник непреодолимой вины, тогда суицидальность кажется логичным следствием и даже честным выражением переживания. Поэтому суицидальность сама по себе — не болезнь, а решение человека, принятое в связи с болезнью. Это акт, который представляется ему истинно нравственным внутри рамок его отношений.

Существуют три основания, которые могут удержать депрессивного человека от саморазрушительного намерения: позитивная внутренняя установка по отношению к жизни, страх и недостаток силы. ...

Рассмотрим кратко позитивную внутреннюю установку по отношению к жизни как самую сильную защиту от суицида. Она может проистекать из глубокого убеждения в ценности жизни и рационального знания о том, что дело всего лишь во временном недостатке производства нейротрансмиттеров в мозге или в психическом состоянии, которое соответствует утрате экзистенциальной ценности и еще персонально не проработано и т.д. Знание причин депрессивного состояния важно для того, чтобы сохранить убеждение, что жизнь по-прежнему имеет ценность.

Другая форма внутренней позитивной установки по отношению к жизни коренится в вере. Это понимание ценности жизни, которое основано не только на особом субъективном опыте, но также и на откровении, божественном знании. И все же в этом случае терапевту следует быть внимательным: вера, которая не покоится на собственном опыте и не связана с воспоминаниями о позитивной ценности жизни, не всегда может выдержать давление и груз депрессии.

Наконец, скрытой формой позитивной внутренней установки является отказ от суицида из-за недостатка мужества. В этом чувстве «трусости», как пациенты называют свою установку в типичной самообесценивающей и аутоагрессивной манере,... обнаруживается неуверенность, сомнения, скрытая надежда, ... в отношении того, что в конце концов жизнь могла бы быть чем-то хорошим, или же, что она по своей природе неприкосновенна. ...

В терапии суицидальности важно следующее:

a) предложить и проработать с пациентом понимание ситуации;
б) взять с пациента обещание, что он не совершит суицид;
в) если пациент откажется от такого обещания, то следует в обязательном порядке обеспечить постоянное присутствие рядом с пациентом других людей.

a) Терапевт приглашает пациента поговорить о его желании совершить суицид, о его намерениях или планах. Поскольку здесь речь может идти о скрываемых намерениях, необходима эмпатическая формулировка, которая поможет пациенту либо услышать и принять вопрос, либо обойти скрываемое им намерение. Например: «Я хорошо понимаю положение, в котором вы сейчас находитесь. Вы несете огромный груз... И я допускаю, что в такой ситуации может исчезнуть желание жить, вплоть до того, что появляется мысль... вообще покончить с жизнью... Не возникает ли у вас такого чувства?» — Таким образом, пациент может почувствовать себя понятым и в случае согласия реагировать с облегчением. Помимо прочего, такое понимание укрепляет отношения с терапевтом.

...Человек, не имеющий суицидальных намерений, даже если он находится в состоянии депрессии, может воспринять этот вопрос скорее как вызов занимаемой им позитивной позиции в отношении жизненной ситуации и ответит что-нибудь вроде: «Моя ситуация не настолько тяжела!»

Тот, кого посещают суицидальные мысли, отреагирует по-иному. Либо он с облегчением согласится, чувствуя, что его понимают, либо по разным причинам будет стараться скрыть свои намерения. Это может быть желание избежать госпитализации и медикаментозного лечения; или же пациент не настолько доверяет терапевту, чтобы говорить с ним на столь тяжелую тему, наконец, бывает и так, что он уже решился и не хотел бы, чтобы кто-то препятствовал исполнению его замысла. Тогда следует ожидать, что пациент с возмущением отвергнет это предположение.

Каким же образом можно распознать опасность диссимуляции? С этой целью В. Франкл еще в 20-е годы предложил метод, который широко применяется и сегодня (Frankl, 1982a). В то время он возглавлял отделение, где находились суицидальные пациентки. Накануне их выписки он должен был оценить риск того, что они могут совершить суицид. Он разработал краткую технику опроса, с помощью которой можно было с необходимой точностью оценить опасность диссимуляции. Вопросы косвенно центрировались вокруг того, как пациент соотносится со смыслом. Автор метода опирался на следующее наблюдение: если пациент видит смысл в своей жизни, то это уменьшает риск суицида, если же он такого смысла не видит, то ничто не сможет его удержать. Смысл — важное вспомогательное средство (hilfsmittel), ресурс, позволяющий преодолеть суицидальность.

Обнаружение скрытой суицидальности начинается, как уже отмечалось, с расспроса о возможных суицидальных тенденциях. Если пациент намерен диссимулировать, то он будет стараться рассеять сомнения терапевта: «Нет, таких мыслей у меня нет... Такое никогда бы не пришло мне в голову... Не стоит беспокоиться!» и т.п. При подобном ответе возможную диссимуляцию поможет раскрыть вопрос, на первый взгляд, неожиданный: «Почемубы вы этого не сделали? Что дает вам такую уверенность?» В случае диссимуляции пациент обычно удивляется, начинает заикаться: «Нет, скорее — нет, я этого не сделаю, не беспокойтесь, будьте уверены, я этого не сделаю...!» Диссимуляция распознается на основании того, что человек не может соотнестись со смыслом и задать некое конкретное содержание. Если же пациент не диссимулирует, он спокойно приводит свои аргументы, например, говорит: «У меня есть семья... есть та или иная задача... я не хотел бы делать это, зная, как будет страдать жена... из страха перед Богом...» и т.д.

б) Пациентов с суицидальными намерениями спрашивают, могут ли они пообещать, что ничего с собой не сделают. Не рекомендуется задавать вопрос общего характера: «Вы можете пообещать, что не убьете себя?» Большинство людей не смогут дать такое обещание. Вопрос должен быть более конкретным и рассчитанным на определенный временнóй интервал: «Можете ли вы пообещать мне, что в этом месяце (или на этой неделе) не причините себе вреда?» В тяжелых случаях вопрос должен быть еще более узким: «Можете ли вы пообещать мне, что завтра мы снова увидимся?»

В острых и особо острых случаях единственное содержание, которого может касаться обещание, — отношения между терапевтом и пациентом, а не возможный поступок. «Можете ли вы пообещать мне, что в любом случае свяжетесь со мной, если ваши мысли будут вращаться вокруг самоубийства? Можете ли вы пообещать, что позвоните мне, если поймете, что не сможете больше гарантировать, что ничего с собой не сделаете? Пообещайте мне, что в таком случае вы наверняка позвоните, будь то ночь или день, прежде чем решитесь на этот поступок». Необходимо скрепить это обещание рукопожатием, при этом открыто посмотреть друг другу в глаза. Если пациент стремится избежать рукопожатия (или оно некрепкое), если он избегает взгляда, то следует настоять, чтобы скрепление договоренности прошло нормально. Если больной пойдет на это, то можно гарантировать с большой вероятностью, что он не нарушит своего обещания. Такое обещание имеет большой вес, ибо тяжело умирать с нарушенным обещанием!

в) Если получить от пациента обещание не удается, то ситуацию следует рассматривать как критическую, как имманентный суицид. В таком случае нельзя оставлять пациента одного. Рекомендуется госпитализация. Если это невозможно, то следует организовать социальную сеть из заслуживающих доверия лиц, которые в состоянии взять на себя ответственность и гарантировать, что они проявят бдительность. Будет фатальной ошибкой отправить пациента домой, не убедившись в том, что он там ему будет обеспечен надежный присмотр (при этом нельзя полагаться только на заверения пациента!).

4. Профилактика депрессии

Рассмотрим еще несколько пунктов, касающихся предотвращения депрессии и психогигиены.

a) Экономия и восстановление сил (уход за силами). Профилактика заключается в том, чтобы пристально следить за сферами истощения и быть чувствительным в отношении тех областей, где возникает потеря сил. Это часто происходит там, где человек действует из чувства долга или же прилагает к чему-то слишком много усилий, например, на работе, во время вождения автомобиля, даже в процессе мытья посуды поздно вечером после рабочего дня. Такие стрессовые факторы следует осознавать, потому что на них уходит много сил, и часто это ведет к раздражительности, к появлению мышечного напряжения (прежде всего в плечевой области и в спине). Правильная организация отдыха, внимательное отношение к продолжительности сна, к перерывам, к занятиям спортом, режиму дня, планированию недели может предотвратить потерю сил и истощение. Ритмичность и регулярность облегчают жизнь, т.к. отпадает необходимость принимать решения. Важно жить сообразно своему темпу, ибо, как показывает опыт, в любой депрессии есть доля истощения.

b) Медикаменты. К уходу за силами и, таким образом, к области первого фундаментального условия исполненной экзистенции («первая фундаментальная мотивация» — Längle, 1992b; 1999), относится также использование медикаментов. Продолжительный прием антидепрессантов, а также лития — проверенное средство профилактики депрессии.

c) Уход за ценностями. Для сохранения радости жизни и жизненной силы, важно уделять внимание тому, что нравится. Фундаментальное чувство — хорошо, что ты живешь, что ты есть на свете — должно сохраняться и по возможности усиливаться. Для этого важен опыт, который ведет человека к отношениям с ценностями. Имеется в виду следующее:

Ухаживать за приятными переживаниями, понимая, что там, где радость, — там жизнь. Недостаточно знать,что было бы полезно, нужно также переживать это и делать.

Наслаждаться ценностями переживания, уделять им время, обращаться к ним.

Ухаживать за отношениями.

С вещами, которые важны для человека, обращаться как с ценностью — это культура жизни.

Ухаживать за телом, больше двигаться, заниматься спортом. Обращать внимание на хорошее физическое самочувствие. Для чувств тело – как воск для пламени свечи.

d) Обращение к жизненным препятствиям, к тому, что отнимает у человека жизнь:

Задать себе вопросы относительно причины нагружающих чувств (Belastende Gefühle) и обсудить их с другими.

Начать грустить, если грусть отсутствует.

Обратиться к разочарованиям и потерям, принять чувство, связанное с неудачей или отказом. Если обращение к этим жизненным препятствиям отсутствует, то душа держится за то, что отрицается разумом, а это неизбежно приведет к депрессии.

e) Бережное использование времени. Время — это всегда время жизни. Благодаря бережному использованию времени человек обращает внимание на любовь к собственной жизни. Конкретно это означает: по возможности делать только то, что является для тебя важным, и избегать траты времени на второстепенное. Для депрессивного человека соблюдение этого правила особенно значимо. Не отставлять себя вновь и вновь, не отказываться от себя ради других.

f) Специальная работа над установками. Депрессивный человек склонен к установке подчинения, особенно в начале депрессии. Ему свойственно приспосабливаться, чтобы «заслужить» ценную близость, подчиняться судьбе или авторитетам. Надлежит работать над тем, что важно вступаться за себя, проживать свои желания, потребности, запросы. Следует критически рассмотреть и изменить депрессивную «идеальную» картину: отнюдь не всегда хорошо быть скромным и «задвигать» себя. Работа с установками желаний: желания таят в себе опасность латентной пассивности. Человек отдан желаниям, если он ожидает, что их выполнят другие. Из-за фиксации на желании обладать чем-то, чего у него нет, человек переживает дефицитную сторону жизни значительно сильнее. Основное правило гласит: желания хороши до тех пор, пока сохраняется возможность отказаться от них. Работа над установкой самоуважения: для сохранения или роста самоуважения важно чувствовать проявления неуважения со стороны других, не следует терпеть неуважительное отношение. Если оно есть, то в качестве профилактики важно поговорить об этом.

Дорогие друзья, многие из вас просили пост о том как у меня дела. Вот я нашла пару минут нацарапать этот отчёт о причинах по которым я выбираю жить. Фото сделаны на тапок, прошу не судить строго

1. Побережье Средиземного моря
Жить в пешей доступности от моря очень круто, убив себя я бы никогда не увидела такое небо.

2.Самостоятельно подбирать себе одежду
Какое счастье одеваться так ка хочется а не то что отдали соседи или благотворительный фонд. Пусть мой выбор многим не по душе , зато он мой!

3. Коты Тель-Авива.
Ну вы только посмотрите на это наглое создание оккупировавшие чей-то мотоцикл.Убив себя я бы никогда не узнала какие коты бывают наглые и смешные

4. Еда.
Готовить себе и любимым людям вкусную и подлёдную еду - огромное удовольствие. Мама любила наказывать меня оставляя без еды на сутки , а когда приносила еду то кричала « жри зараза такая». Сегодня все иначе, я ем когда хочу и не ем когда не хочу.
На фото мой недавний обед, запечённый батат, чечевица, куриные котлеты. Было очень вкусно

5. Искусство.
Мама ругала меня за то что я рисую, по ее словам это была пустая трата времени. Сегодня я много рисую пейзажи города сидя на лавочке , получается не всегда хорошо.

6 Гамак на бульваре Ротшильд.
Ехала по велодорожке , увидела гамак и улеглась в него что бы написать этот пост

7 Велосипед
Уууух как же я обожаю кататься на велосипеде!
Вот мой олень , может быть его тоже украдут как другие мои велосипеды, но пока он со мной я благодарна ему.

Каждый день я решаю стоит ли эта жизнь того что бы жить,все пройдёт, плохое и хорошее. Я выбираю жить.

По моему скромному и не очень взгляду, у меня с матерью плохие отношения с подросткового возраста.

Женщина она у меня вроде бы адекватная, говорит правильные вещи, но сама себе часто противоречит. Портрет: блондинка среднего роста, учитель русского языка и литературы, 49 лет, стрелец, лишний вес имеется, один брак (в 18 лет), 2 детей (я младшая).
Ее детство: жили в деревне, не богато, можно даже сказать "преодолевая", мать пила часто, отец умер, когда ей было ~6 лет. Свою маму (мою бабушку), она потом перевезла к себе (когда вышла замуж за отца, они передали в другую деревню) и каждую их ругаловку я слышала много желчи, о том, как они друг друга ненавидят и то, что она на нее обижена. При этом бабушка её ни разу в детстве пальцем не тронула (в дальнейшем рассказе это понадобится).
Наше детство прошло, как и у всех детей в послесоветское время. Друг за другом донашивали, зарплату в колхозе давали продуктами или иногда не платили. В общем и тд и тп. Жили стабильно средне.

Из своего детства скажу, что нас с сестрой она била за всякую провинность, ни за каждую мелочь правда, но чтоб сесть и поговорить с нами и всё разжевать, я такого не помню, помню вечные крики и дальнейшее рукоприкладство (домашний фюрер) Я даже помню много ясных негативных воспоминаний, от которых у меня до сих пор могут пойти слёзы.
Свою юность я сильно не чудила (пирсинги и прочее не считаю), по притонам не шарилась, запрещёнку не употребляла, сексом до 18 не занималась, но как и все соплежуи один раз перепила в 17 лет и чуть не отчислили из института (один раз!). На всю жизнь запомнила урок и больше такое не повторялось. Было стыдно. Очень. Кажется, после этого наши отношения дали трещину и с 17 лет мы топор войны не зарывали ни разу. Как-то был период, когда она меня своими какими-то действиями ввела в депрессию ещё глубже. Не поддержала грубо говоря, не увидела проблемы. После этого я закрылась в себе и на нее внимание долгое время не обращала, то есть умела игнорировать ее загоны. С отцом отношения хорошие. Он у меня чудо, а вот с мамой беда.
Она живёт сейчас в той же деревне и работает на той же должности, замужем за тем же мужчиной.
Последние 2 года у нас особенно сильно напряжные отношения. Она цепляется за всё! Она переворачивает все в свою сторону, переобувается в воздухе, говорит моими словами, которые я ей говорю, давит, шантажирует, высмеивает, вешает патологическое чувство вины, не считается с чужим мнением, для нее есть только ее верный вариант и никаких больше, а ее у нее любимое "а что люди скажут?". В общем и тд и тп. Чистой воды абьюзерша, газлайтерша и нарцисс в одном флаконе.
Я могу рассказать много патовых ситуаций, но расскажу самую свежую, т.к. она самая короткая.
Мы отремонтировали с мужем квартиру и решили сделать новоселье. У нас несколько лет в ватсапе есть чат, где все родственники, с которыми мы хорошо общаемся (хорошо в значении збс), всегда помогаем друг другу, любим и уважаем. Меня там нет, тк мой папа иногда засоряет эфир и этот чат если не пиликает, то бесит вечными уведомлениями при входе в ватсап. Как-то даже чуть не отправила фотки, которые никак не предназначались для него, поэтому решила от греха подальше удалиться. И т.к. рассылать всем лично не хочется, я попросила меня добавить. Всё, со всеми поздоровалась, предложила дату и всё остальное, все поддержали, спросили что дарить и дальше беседа имеет только положительный характер, и так как мы общаемся все хорошо, я спрашиваю (именно так): Дорогие родственники, как вы смотрите на то если я вас попрошу принести парочку салатов с собой? Ира свою легендарную шубу, Лиля (сестра) подсолнух, а остальные (имелось в виду свекровь сестры), что захочет?
Вот именно на этом моменте где-то нашла коса на камень. Пишет моя мать о том какая она офигенная хозяйка и на всех всегда сама готовила, следом же подключает я её сватья (свекровь сестры), о том, что она тоже такая-сякая зэбэст хозяйка и никогда никого не просит.
Им будто бы неожиданно стало жалко. Ну вы реально? 2е января! Ну принеси ты свой салат с новогоднего стола. Я не просила от них ВЕСЬ стол самим сделать, я предложила мне помочь, если хотят. Может я обнаглела, но я не ожидала такой реакции от них, а особенно от моей матери. Будто бы и правда я решила сделать вписку и прошу с них всё, а с меня хата.

Она после того, как я удалилась с группы написала мне в личку, что у меня ума нет и она приедет с отцом и (дословно) отпиздит меня! Люди, это ненормально!
Честно, я была удивлена такой реакции от моей родной матери! Я не поняла к чему была эта ярмарка тщеславия двух дам, потому что речь шла обо мне и я не сказала, что вход только с салатами, я спросила, как они на это смотрят. В общем, все как всегда забыли мои хорошие дела, как я и приезжала помогала им готовить и привозила свои салаты, когда просили. Они развели срач, я оправдываться не стала, а написала им только то, что на скрине (скрин от мужа). Понимаю, я могла написать это лично каждому, а не в группу, но смысл? Они общаются между собой.

Психологи, я не справляюсь уже одна! Мне реально нужна по-мо-щь! Научите меня правильной реакции на такое. Подведите меня к этому. То, что она родилась в СССР устоях, не пишите даже, она 30 лет не живёт в нём. Оправданий больших нет этому человеку, ее не переделать и не доказать ей ничего, она всегда права. Мне как жить с этим?

Фрагмент книги Лэнгле А. Дотянуться до жизни... Экзистенциальный анализ депрессии. — М.: Генезис, 2010.

1. Экзистенциальное понимание депрессии

С точки зрения экзистенцанализа, депрессия — это психическое расстройство, тяжесть которого определяется степенью нарушения переживания ценности жизни.

... депрессия затрагивает все измерения человека: телесное, психическое и персональное.

Утрачивается способность воспринимать ценность всего того, что ранее наполняло жизнь человека радостью и придавало ей смысл. То, что обычно радовало человека, что переживалось им как приятное, вызывающее интерес, блекнет, утрачивает краски. Благодаря переживанию ценности устанавливаются отношения с глубокой структурой экзистенции — с самой жизнью. В своей основе депрессия — это неудача, которую потерпел человек в постижении ценности жизни.

a) В экзистенциальном анализе при лечении депрессии особое внимание уделяется терапевтическим отношениям. Они должны быть проникнуты теплым, понимающим и принимающим чувством. ... пациент может согреться, и застывшие нормативные структуры смогут «оттаять». ... Терапевт становится словно бы представителем самой жизни, при этом, благодаря активному обращению в процессе терапии, он в большей степени идет навстречу пациенту, чем на это способна реальная жизнь в ситуации депрессивного отступления.

b) Обращение к настоящему и разделение задач. Депрессивный пациент в большой степени живет прошлым. У него мало актуальных отношений, позволяющих установить близость с жизнью, ...Судить о том, что такое жизнь, он может, лишь наблюдая других, а не на основе собственного опыта.

Структура дня, фазы покоя, сон заслуживают особого внимания со стороны терапевта, поскольку все эти моменты способствуют разгрузке пациентов. Особенно важно выяснить, обращается ли, относится ли пациент эмоционально к тому, что делает (Längle, 1997; Nindl, 2001). Поддержка намерений пациента сохранить способность к выполнению хотя бы небольших задач дает ему возможность завязать отношения с жизнью.

c) Работа над когнитивными структурами и неправильной атрибуцией. Этот шаг не является специфическим для экзистенцанализа. Речь идет о раскрытии и осознании «замкнутых кругов мышления» — генерализаций, обобщений типа «всегда», «никогда», «все» и т.д., приводящих к истощению.

d) Мобилизация персональных ресурсов и упражнение в определении своей позиции:

Самодистанцирование (Selbst-Distanzierung) (Frankl, 1982a, b):

в отношении чувств (например, «сейчас чувства заморожены, но я не позволю этому состоянию определять мое поведение»);

в отношении ожиданий (например, ожидания чувства непременной радости от того, что человек что-то делает).

Депрессивный человек, который при выполнении какой-либо деятельности не может больше радоваться, будет воспринимать и этот факт как собственную неудачу. В результате может происходить постепенное нарастание, эскалация негативного: человек начнет грустить по поводу того, что не может больше радоваться, не способен найти для себя радость ни в чем. В терапии следует учитывать возможность такого нагнетания негатива. Можно облегчить состояние пациента, если обратить его внимание на то, что в период «черно-белого кино» (метафора депрессии) ожидание, что чувство радости оживет, едва для этого появятся условия, вряд ли оправдано. Он должен в большей мере концентрироваться на когнитивных знаниях (первая фундаментальная мотивация), на интуитивном ощущении, что правильно, а что — нет (третья фундаментальная мотивация), но не на дефицитарном чувстве (вторая фундаментальная мотивация). Таким образом пациент освобождает себя от ожиданий позитивных эмоций и вместе с тем от разрушительного чувства, что он должен радоваться, но не может. Разрыв заколдованного круга «депрессия через депрессию» — важный элемент терапии

Самопринятие (Selbst-Annahme)

...если кто-то говорит, что любит рисовать, но рисованием почти не занимается, а постоянно сидит перед телевизором, то это может означать, что просмотр телепрограмм для человека на данном этапе важнее, чем рисование, однако он сам этого не осознает. Если собственная ценность определяется для человека перфекционистскими представлениями о себе как о художнике, то такого рода времяпрепровождение неизбежно приведет к фиаско («я не состоялся как художник...»). В подобных случаях в лечении депрессии речь должна идти о том, чтобы способствовать самопринятию человека и положить конец приступам порой ежедневного самообесценивания. Депрессивный человек полагает, что он не занимается важным, а тратит время на несущественное: ведь с точки зрения культуры, гораздо важнее рисовать, заниматься искусством, а то, что он делает сейчас, ровным счетом ничего не стоит. Однако не представляет ли телевидение для находящегося в депрессии человека особую ценность? Возможно, благодаря этому источнику информации у него возрастает чувство близости к реальной жизни, в результате чего ощущение одиночества теряет прежнюю остроту? И не является ли эта ценность экзистенциально более значимой, чем общепризнанная, но не способная согреть душу?

Если какая-либо ценность является реальным основанием для предпочтения определенного действия, то ежедневно будет происходить реальная оценка, заставляющая отдать ему предпочтение.

Персональное нахождение позиции (Personale Positionsfindung — PP) (Längle, 1994b):

Цель данного метода заключается в том, чтобы перевести депрессивную «первичную эмоцию» в «интегрированную эмоцию»[1] (Längle, 2003b). Эта попытка осуществляется с помощью трех шагов, каждый из которых кратко представлен ниже типичными вопросами:

PP1 — позиция по отношению к внешнему миру («позиция вовне»): Что реально происходит? Это действительно так? Откуда я об этом знаю?

PP2 — позиция по отношению к внутреннему миру («позиция внутрь»): Если это действительно так, что я утрачу? Мог бы я выдержать это хотя бы один раз?

PP3 — позиция в отношении позитивного: О чем для меня идет речь в этой ситуации? Что для меня лично является важным, ценным в более широком жизненном контексте?

e) Переработка чувства, что ты потерпел неудачу.

«Имеется ли сильная сторона в том, что я считаю слабостью?» — «Действительно ли то, что я считаю неспособностью, является таковым, или же там тоже есть возможность Постоять За Себя?». Благодаря такой работе происходит понимание интенций поведения и устанавливаются отношения с собственной жизнью.

Например, на прием приходит пациентка с депрессивным расстройством. Поводом для визита послужило то, что она недавно снова оказалась на что-то «не способна». Она приняла приглашение своих подруг посидеть за чашкой кофе, дошла до дома одной из них, где они решили встретиться, уже собиралась нажать на кнопку звонка, но в последний момент вдруг передумала и вернулась домой. Там она закрылась от всех и предалась депрессивным переживаниям и мыслям. Она ощущала себя ни к чему не способной неудачницей. Это чувство еще более усиливалось из-за того, что она даже не позвонила подругам, чтобы извиниться.
«Неспособность сделать что-то» мы прорабатывали, используя феноменологический подход: что двигало ею, когда она решила принять приглашение и пойти к подруге? По какой причине она не нажала на кнопку звонка? Почему не позвонила подругам, возвратившись домой? Мы стремились обнаружить скрытую ценность ее действий. В результате поиска выяснилось, что в тот момент, когда она должна была нажать на кнопку звонка, ею завладело чувство, что она не может встретиться с подругами, потому что находится в состоянии депрессии. Она подумала, что лишит их радости, если придет с таким настроением. Теперь ей стало понятно, что повернулась и ушла она из благих побуждений — хотела защитить подруг. Иными словами, она вернулась домой из-за любви к близким людям. Благодаря пониманию собственных намерений исчезло чувство неспособности, неудачливости. И по отношению к своим депрессивным ощущениям она теперь находилась в персональной позиции. Своим, казалось бы, нелепым поступком она следовала ценности, которая была для нее чрезвычайно важной: оказать подругам дружескую услугу, не омрачать им радость встречи, не взваливать на них тяжесть своих проблем. Пациентка ушла с сеанса с чувством облегчения и по-своему растроганной. В дебрях депрессивных чувств она смогла встретить и принять себя.

f) Перебработка чувства вины и конкретизация ответственности. Депрессивное чувство вины определяется, с одной стороны, диффузным чувством ответственности, в котором нужно прояснить реальное содержание, истинную ответственность или фактическую вину. ...

Кроме того, депрессивный человек склонен заполнять «пустоты ответственности», поэтому он предъявляет чрезмерные требования к себе и тем самым способствует возникновению фрустрации. Никто не может быть ответственен за чувства других людей, например за то, счастливы или несчастливы мать или отец. Однако депрессивный человек чувствует себя ответственным и одновременно неспособным что-либо сделать и виноватым, тем самым нагружая и истощая себя.

g) Работа над отношениями. Упражнение в принимающей установке по отношению к ценностям. Девиз: «Ежедневно делать что-то хорошее для себя!». Отвергающая, обесценивающая позиция по отношению к себе и связанная с этим утрата отношений с собственной жизнью должны быть пересмотрены и переработаны. Благодаря ежедневному упражнению, конкретным решительным действиям приобретается новый жизнеутверждающий опыт.

Для осуществления этой программы на практике пациенту предлагается следующий тезис: «Ничто не может быть хорошим, если оно не хорошо также и для меня». На этом этапе проводится работа с блокадами ценности, с восприятием ценности, с травматизациями или потерями. Недостаток витальности при эндогенной депрессии требует особого подхода в лечении, для чего в экзистенцанализе разработаны специальные шаги (Frankl, 1983). Важна также способность замечать и предотвращать истощение, соответственно пациент учится принимать профилактические меры.

h) Глубокая терапия, направленная на восстановление способности переживать фундаментальную ценность, процесс переживания грусти как главное условие терапии депрессии.

На этом уровне работа с пациентом заключается в том, чтобы вскрыть и сделать ощутимым то, что привело к выстраиванию негативной установки по отношению к жизни. Она делится на фазы гнева, грусти и мобилизации ресурсов путем дальнейшей проработки отношений и ценностей пациентов (Längle, 1993).

Очевидно, что если пациента спросить о том, хорошо ли, что он есть, и какое чувство у него вызывает вопрос «Нравится ли тебе жить?», это затронет болезненные стороны его жизни. Самую глубокую точку экзистенциально-аналитической терапии депрессий мы видим в том, чтобы заложить основу для новой установки пациента в отношении жизни. При этом очень важно помочь ему осознать, что эта новая установка вытекает из источника персональной жизни, который зарождается в предчувствии и чувствовании Бытия здесь.

Можно считать, что цель достигнута, если мы приходим к «Да» по отношению к жизни, — позиции, занятой не на рациональной, но на глубоко прочувствованной эмоциональной основе. Такое обретение персональной позиции происходит вслед за пониманием ценности жизни, навстречу которой пациент может вновь открыться. Он получает к ней доступ благодаря новым установкам и опыту.

Самое главное, что болезненные переживания заставляют забывать о том, насколько важно и необходимо обращение к жизни и жизненным ценностям. Вновь обрести эту способность помогает переживание грусти, а порой — гнева. Благодаря этим чувствам человек снова начинает ощущать в себе силу жизни: приносящую облегчение силу слез или укрепляющую и защищающую силу агрессии.