Философия

Как писал Лев Толстой, «все мы обязаны служить друг другу», и в этом идеальном мире каждый человек следовал бы этому принципу. Взаимное служение стало бы основой человеческих отношений. Здесь нет места эгоизму, потому что каждый осознаёт свою ответственность за других. Вместо того, чтобы стремиться к власти или богатству, люди стремятся к единству и гармонии. Ведь, как учил Толстой, «счастье человека не в том, чтобы жить для себя, а в том, чтобы жить для других».

В этом мире не существует победы, которая бы подразумевала поражение другого. Вместо борьбы за ресурсы или признание, люди находят пути для их справедливого распределения, поддерживая друг друга и создавая общество, где благосостояние принадлежит каждому. Речь становится инструментом поиска решений, а не поводом для конфликтов. Взаимопонимание и уважение становятся главным ориентиром, а не жестокие аргументы или обиды.

Толстой часто подчёркивал, что для того, чтобы человек стал истинно свободным, ему нужно научиться быть свободным от своих низменных желаний и страстей. В этом идеальном мире люди живут в поиске этого освобождения, понимая, что истинная свобода — это свобода от насилия и притеснений, свобода от необходимости бороться и завоевывать. Вместо страха и борьбы за выживание, здесь царит взаимная забота и гармония.

Вместо того чтобы искать поводы для раздоров, люди учат друг друга уважать мнение другого, ценить различные точки зрения и строить отношения на основе взаимопонимания и доброты. Это мир, в котором каждый человек вносит свой вклад в общее благо, а не в конкуренцию за внимание или ресурсы. Сила этого общества заключается не в том, чтобы победить, а в том, чтобы расти вместе, помогая каждому развивать свой потенциал.

Это общество не будет искать поводов для разногласий, потому что ценит мир и понимание. Люди научатся слушать друг друга, прислушиваться к глубоким внутренним переживаниям, а не к поверхностным противоречиям. В этом мире царят согласие и любовь, а доброта и открытость становятся основой каждого взаимодействия.

Спросишь еще нынешних умников: этот цветок отчего таков? - Природа, говорят, так устроила.- А этот зверек отчего таков? - Так уж природа дала.- Отчего бывает весною так, а зимою этак? - Природа так постановила. И о чем ни спроси - все природа да природа. Стало быть, природа есть нечто вседействующее, всеустрояющее. А так как она устроивает все, что мы видим по частям, то сама не может быть чем-либо из сущего видимого, а быть раньше всего, всему предшествовать, чтобы все произвесть. Собрав все это воедино, мы должны будем признать, что природа есть нечто невидимое, неосязаемое, всепроникающее, довременное, вечное. Если же представим, как велико произведение природы, как все устроено ею премудро и целесообразно, то к указанным свойствам ее нужно будет добавить, что она всемощна, премудра, блага и праведна.

Другими словами, это будет Бог, то есть то, что позитивисты познавать не хотят и даже выговорить боятся. В средние века природу как совокупность вещей отличали от природы всеустрояющей и означали последнюю словами: natura naturans, а первую - natura naturata. По их логике выходило, что в системе всеобъемлющего умствования с одною последнею оставаться нельзя. Но та же логика должна требовать, чтобы natura naturans не была сливаема с natura naturata в каком бы то ни было виде. Покушение сливать их началось с Канта, а завершено Гегелем. Ныне в моде умствовать по-гегелевски, хоть и не всегда гегелевскими словами. Таково уж время. Лишь бы склеить как-нибудь свои умствования, а об основательности их мало думают.