Как же любил Лёшка золотую пору осени, когда всё вокруг так таинственно, неоднозначно, красиво.

С одной стороны завершение, сворачивание жизни природы, листопад, с другой — щедрые плоды садов и огородов, неповторимый запах антоновки, грибные россыпи в лесу.

Невольно примеряешь судьбу этих листьев на себя. Их цикл уже почти завершился, твой пока  больше походит на затянувшийся, начинающий надоедать карнавал, но пока оба поражают яркостью красок.

Золотые и пурпурные переливы в кронах деревьев, обилие сочных фруктов, остатки тепла, детишки, уже спешащие в школу... всюду жизнь.

Даже дожди порой принимаешь с долей невольного уважения, поскольку дают они возможность поразмыслить о смысле жизни, если таковой вообще существует, остановиться ненадолго в непрерывном будничном беге, не совсем понятно, куда и зачем.

А грусть. Сколько в ней эмоциональных, очищающих душу впечатлений.

Смотришь на планирующий, словно порхающий, ярко разукрашенный увяданием листок и понимаешь, что придёт время, когда и твой последний час закончится так же.

Это время стариков и старушек, сидящих у магазинов, продающих скудные дары садов и огородов. Не от скуки — ради выживания ,чтобы продлить свою личную осень.

Обычно Лёша, если есть в кармане копеечка, останавливается, интересуется у продавцов урожаем или ещё чем. Просто так, ради завязки разговора. Разглядывает, заботливо трогает овощи, словно приценивается, будто и правда у него нужда приобрести пару пучков зелени, небольшую тыковку или килограмм помидор.

Покупает. Не по необходимости — стариков уважить. Он свои рубли ещё успеет в этой жизни заработать и потратить, а им прибыток: маленькая, но радость.

Одна дальняя старенькая родственница, которая не совсем разборчиво разговаривала после инсульта, за что её неразумно дразнили внучки, незлобливо отбрёхиваясь от внучат обычно приговаривала, — и табе такэ будэ... смийся, смийся, кабы плакать не прийшлось.

Будет старость у каждого. Конечно будет. У всех по-разному, но итог пребывания в земной юдоли един: разрушение и тлен. Иного исхода, увы, не бывает. Потому — старикам потрафить, считай, что себе, но авансом. Может, когда обратно добром вернётся.

Лёша, как обычно, обошёл торговый ряд, купил у одной старушки зелени, у другой что-то по-мелочи, перебросился с ними парой фраз, похвалил за бодрость духа и с чувством выполненного долга зашёл в магазин.

Нужно бы пивка на вечер взять.

Сегодня с детишками, как обычно это делает, на велике не поедет — не то настроение.

Погода, как та старушка, неразборчиво шепчет, склоняет побыть в задумчивом одиночестве. Так бывает.

Сегодня он устал больше обычного: небольшие неприятности на производстве утомили сильнее, чем сама работа. Ничего, один день детишки погуляют без него.

В магазине его встретил мальчонка лет семи, в чистеньком, но застиранном одеянии и растоптанных кирзовых сапогах.

Давненько Лёша не видел ничего подобного. Думал, что такую обувь для детей давно не делают.

На упаковочном столе рядом с парнишкой лежал цветастый матерчатый мешок, в какие в прежние времена хозяйки ссыпали крупу и сахар. В мешочке десятка полтора спелых яблок с разноцветными лакированными боками.

— Дядько, купи яблык! — потребовал малец гортанным, возбуждённым и требовательным голосом. — Замечательный яблык, скусный. Свой, не украл. Там, у старух на улице, таких яблык точно нет. Мои куды лучше.

Отмахнувшись от надоедливого паренька, Лёша занял очередь в отдел, начал разглядывать ассортимент.

Вообще-то, он не любитель пива. Просто блажь в голову взбрела от непонятной меланхолии. Лучше бы водочки граммов сто пятьдесят и улечься спать. Увы, с утра опять на работу. С запахом перегара показываться на люди не годится. В выходной, если что, расслабится.

Мальчишка затормошил Лёшу за рукав, напоминая о себе: — яблык, говорю, купи, как человека прошу. Очень нужно. Мне нужно. Не воровать же мне идтить.

— Отвали, мальчик! Кому нужно? Тебе нужно — сам и ешь, набирайся на зиму витаминов. Вон какой худой. Тебя что, совсем не кормят?

Сказал не для затравки разговора, напротив, чтобы поставить точку в неприятном общении.

— Купи яблык, кому говорят! — Строго, уже с видимым раздражением потребовал мальчуган — самый лучший яблык-то, ни у кого таких вкусных нет, нисколько не вру.

— Если бы мне нужны были яблоки, я бы их у бабушек взял. Тебе деньги для баловства, а им, чтобы выжить.

— Может мне тоже для бабушки. Откуда тебе знать? Купи, сказал, яблык!!!

— И почём твоё золото?

— Пять рублей штука.

— Чего так дёшево?

— Если все продам — мне хватит.

— На что хватит? На папироски, небось?

— Не твоего ума дело. Я же не спрашиваю, зачем тебе пиво.

— Ну, ты братишка и хам. А вот и не стану покупать. С покупателями, брат, вежливо нужно, а ты чуть драться не лезешь. Не выйдет из тебя торговца.

— Выйдет, не выйдет — не твоего ума дело. Почём тебе, дядька, знать. Может, нужда меня заставила срамиться. Так покупаешь или нет? Недосуг мне с тобой лясы точить.

Лёшка пересчитал остатки наличности: на две бутылки, как хотел, не хватит. Правда после разговора с мальчишкой и пива расхотелось. Что-то в нём располагало, заставляло присмотреться, несмотря на его грубоватую, слишком требовательную речь.

Как-то по-особенному глазёнки его горят. Ещё эта странная настойчивость, словно правда нужда заставила идти продавать фрукты.

Может, чёрт с ним, с пивом? Какой от него прок? Только голова болеть будет.

— Ладно, вот тебе тридцать рублей. Только отвали. А яблок твоих мне не надо.

— Заплатил за яблык — бери, — настойчиво и жёстко сказал ребёнок, — мне твои подарочки ни к чему.

— Ты парень совсем ку-ку? Тебе деньги дали, ты же этого хотел, чего ещё от меня нужно? Купил я уже твой яблык, ку-пил... и тебе, дурья башка, подарил. Уяснил, чертяка? Проваливай отсюда, не беси!

— Деньги заплатил — забери яблык! Я своё заработал. Не на баловство мне. Забирай, кому сказал!

— Сейчас уши надеру, паршивец! Устал уже от тебя. Связался, на свою голову. Без тебя тошно. Я целый день за станком простоял, сейчас ещё детишкам жрать готовить. А утром опять на работу. Отстань, кому говорят!

— Ну, уж, дудки! Ты дядька со мной лучше не спорь — я человек ответственный, честный. Купил — забирай. — И суёт яблоки Лёшке прямо в карман.

— Мамка, пьянчуга проклятая, бросила нас, а бабушка лежит и не встаёт, — вдруг расплакался пацан, — помирать собралась. — Сам грязным кулаком слёзы по лицу размазывает. — Накормить нужно: хлебушка хоть да молока купить.

— Чего раньше молчал,? Мог и сразу сказать.

Лёшка протянул продавцу оставшиеся деньги, попросил молока и хлеба, отдал с лёгким сердцем ребёнку. На сердце отчего-то стало легко и радостно. Он улыбнулся, потрепал мальчишку по непослушным вихрам и вышел из магазина, расстроенный и довольный одновременно.

Осень. Она такая разная.

Как-то ваза опустела, цветы подаренные мужем завяли и ваза заняла свое место на окне. Но не долго пустовала, туда все пытался запрыгнуть котик, пришлось ему немного помочь 😅
P.s.: После фото Киттлера сразу достали, он после все пытался играть с вазой, в итоге ваза разбилась, а кот продолжает шалить😸