Для тех, кто спрашивает. Пишу про свой давний опыт работы в зоопарке. Как говорится - "Давно это было", аж в 90-е. Новосибирск, старая территория, напротив городского рынка. Работала недолго, общим счетом, около двух лет, но эмоции незабываемы. Потому и делюсь. Один из самых незабываемых моментов, случившийся в общей рутине рабочего дня на "барьере" хищных. Это произошло в тот месяц, когда, по ряду причин (описанных в предыдущих постах), я осталась в отделе одним работником, кроме завсекцией, которая из за своей загруженности, ничем не могла мне помочь. Все большие и малые кошки, все волки (серые, канадские, красные и гривистый), а так же медведи - добрая треть зоопарка, упала на мои хрупкие плечи. Сказать, что я крутилась как белка в колесе - ничего не сказать (офтопно, но важно - все деньги, выделенные на секцию, за вычетом важных - отпускных и больничных отдыхающей и восстанавливающейся после травмы других работниц - я тогда получила в полном объеме, спасибо директору, за устойчивый порядок выплат.)
Уставала я дико. Опять же, ранее описанный порядок работы - никуда не делся. Зверям всё равно - сколько человек за ними ухаживает. Клетки должны быть выметены, а еда и вода подаваться вовремя и в регламентированном объеме. Было уже достаточно холодно, потому, леопардам, стали открывать доступ в зимник. Что добавило головной боли и сильно сжирало время при уборке. Дверцы между наружней и внутренней клеткой перекрывались только из зимника. Ты должен был отследить, что зверь находится снаружи, и бежать, вокруг всех клеток в зимник, чтоб закрыть там перегонку, для уборки. За это время зверь мог зайти во внутреннюю, а мог не зайти. Кошки и двери - вечная забава.
Так было и в тот раз. Софочка. Полугодовалая, но весьма крупная и упитанная котя. Дальневосточный леопардик. Достаточно спокойная, но шкодливая. Любила попугать и помахать лапками через решетку. А так же весьма наблюдательная и сметливая. Размером, конечно, почти как взрослая, но еще с дитячим пушком. Я углядела, что она прогуливается снаружи вдоль решетки, и понеслась в зимник - перекрыть вход. Два дня, в силу загруженности, не могла поймать этот момент. И меня переклинило. Забежав в зимник, я сходу, стала открывать клетку - а она там была по типу гильотины - на блоках вверх, а не откатная, как снаружи. Тяну блок, дверь открыта, и тут, встречаюсь глаза в глаза с Софой. Между нами три метра и нет решетки. Я ЗАБЫЛА ЗАКРЫТЬ ПЕРЕГОНКУ меж наружней клеткой и зимником! А она уже перебирает задними лапами. И прыгает... я отскочила, выпустив из руки веревку. Дверка захлопнулась за пару секунд до того, как кошь, в прыжке, ткнулась в нее носом.
Ноги перестали держать, и я села на цементный пол. Похлопав по карманам, еле нашла сигареты и закурила. Контакт глаза в глаза так и не прервался. Я сижу на полу и дымлю. Софочка, уткнувшись лбом в решетку, пырится на меня. И кекает, зараза!
Я не помню дату, но, видимо, стоило - это тоже был один из дней рождения. Чуть бы промедления, и осталось бы три строчки в новостях - "леопард задрал уборщицу" (пару лет назад, уже на новой территории так и случилось). И не было бы ни двух моих младших детей, а у старшего судьба сложилась бы тоже совсем по другому. Много бы чего не было. А еще, могло случиться так, что пострадали бы еще люди.
У меня завтра (13 января) юбилей. 50 лет. Вспоминаю зоопарк с благодарностью и сожалением. Научил многому. В том числе, ценить то, что у тебя есть.
В отцовском гараже был погреб. Не сказать, что большой, но места для хранения закруток и овощей было достаточно. В сезон, когда начиналось консервирование, родители складывали банки на сушилке балкона, когда их становилось достаточно много, отец приезжал на своем железном коне Иж-Юпитере-3, и мы с братом помогали загрузить стратегический запас в люльку, а потом опустить в погреб. Мотоцикл был палочкой-выручалочкой при перевозке овощей с огорода, и еще была одна особая тема, в которой все члены семьи, включая Ижика (так мы его ласково называли), принимали участие.
Квашеная капуста- это целый процесс, требующий сил, сноровки, внимания. Мы высаживали свою капусту на огороде, но до закваски она не доживала- уходила в щи, борщи, и часть, конечно бесследно исчезала. В сентябре каждого года на рынок приезжали машины с Воронежской и Рязанской областей и провозили капусту. Мама и папа точно знали, какой сорт идет на закваску, и, если мне память не изменяет, он назывался «Славянка». Морковь и свекла были свои, антоновские яблоки привозили из деревни, где жила бабушка.
И так, когда все необходимые ингредиенты были собраны, в один из выходных дней начинался процесс закваски. В моей памяти годы, когда всю капусту родители резали вручную, потом была приобретена деревянная шинковка с тремя ножами, которая здорово экономила время. У отца было 2 дубовые бочки, которые тщательно мыли, а потом запаривали. Как правило, в первой бочке квасили по классическому рецепту: капуста, морковь, соль и слоями антоновские яблоки, во второй бочке (неполной) кроме вышеуказанных ингредиентов добавляли свеклу. После заполнения на продукт клали специальную деревянную крышку и на нее увесистый камень-пресс, и сверху прикрывали обычной тряпицей. Закрывать бочку наглухо категорически запрещено, все сопреет и сгниет.
К середине октября капуста была заквашена, и, проведя тестовые пробы, мама одобрительно кивала головой- это значило, что надо было перевозить бочки в гараж. За годы производства квашеного продукта отец сделал несколько приспособлений, облегчающих транспортировку бочек. Во-первых, на специальной телеге бочку довозили до лифта, затем, на специальных веревках мы спускали ее с лестницы и на место убранного сидения в люльке втроем (отец, брат и я) устанавливали ее и закрепляли. В гараже был специальный ролик и трос с поддоном, на который бочка устанавливалась и медленно опускалась в погреб. Что сказать- это был очень трудозатратный процесс и спина у всех после подобных манипуляций болела не на шутку. Однако зимой наши труды были вознаграждены сторицей.
До сих пор вспоминаю зимний субботний вечер, вся семья в сборе за столом. Днем мы втроем сходили в гараж и привезли на санках картофель, маринованные огурцы и помидоры, малиновое варенье, и, конечно квашеную капусту с мочеными яблоками. Во всей квартире стоит непередаваемы запах жареной картошки с луком и чесноком, капусты и моченых яблок. У нас с братом, как мама всегда говорила, только за ушами трещало, все съедали в момент и просили добавки.
Мы с женой не нарушаем старой доброй традиции, но родители, не смотря на свой почтенный возраст, до сих пор сами квасят капусту, за мной и братом ингредиенты и транспорт. И поверьте, нет ничего дороже, когда в выходной день собирается вся наша большая семья и за столом простые и вкусные продукты, среди которых квашеная капуста на одном из первых мест.
В детстве (это начало 90-х, мне 6+ лет), почему-то, когда слышал из телевизора Наташу Королёву, то всегда думал, что, повзрослев, обязательно на ней женюсь. Не знаю почему. Просто надо же жениться, а на ком ещё? Остальные дамы в телевизоре – Пугачёва, Долина, Ротару – вообще уже тётеньки, а Наташа – молоденькая. Прикольная. Причём о том, что я на хрен ни кому из них не нужен, я даже не задумывался.
Когда узнал, что Наташа рассталась с Игорем Николаевым, то стал ещё больше уверен в правильности своих выводов. Ну, теперь то с кем, как не с ней? Причём, не сказал бы, что восхищался и с любовью смотрел на Наташу, нет. Скорее, воспринимал как данность – жениться же надо? Надо. Вот и женюсь на ней.
В пубертатный период (это где-то 1998-2002) про Наташу пришлось забыть, ведь я фанател от Миледи Винтер в исполнении Маргариты Тереховой. Да, не от Памелы Андерсон, не от Шерон Стоун, а от Миледи. О-хо-хо, сколько мы с ней пережили в моих фантазиях! Но, поскольку понимал, что она – вымышленный персонаж, то, скрепя сердце, разорвал эти отношения и стал готовить себя к мысли о встрече с Алиной Кабаевой.
Об Алине я узнал из песни группы «Игра слов». Песня очень понравилась, а после просмотра клипа – понравилась и Алина. Но, наш фантазийный роман длился недолго, ведь, поступив в универ я был поражён тем количеством нереально красивых девчонок, которые были рядом. Алина, прости, но я недолго хранил тебе верность!
А потом я встретил свою будущую жену. И ни разу об этом не пожалел. Понимаю, что Наталья Владимировна, Миледи и Алина Маратовна наверняка кусают локти, но, дамы, извините! У нас с вами всё равно ничего бы не получилось!
Кстати, супруга тоже призналась, что где-то за океаном отчаянно мне завидуют и кусают локти Том Селлек, Леголас (именно Леголас, а не Орландо Блум) и Эштон Катчер.
В то лето мы, как обычно, поехали в деревню к бабушке и дедушке. Свежий воздух, хлеб из печи, парное молоко и море веселья. Во дворе стоял дом и тепляк - небольшой летний домик с переходом в баню. В этом тепляке и любил по лету спать мой дед. И как-то по темноте я пробрался к нему и с удивлением увидал летающую красную точку над его кроватью. Любопытство взыграло и я аки ниндзя начал медленно красться к заветному огоньку, с четким намерением его поймать (как кот, охотящийся за точкой от лазерной указкой). Все ближе и ближе, и когда он был у меня прямо перед глазами, я резко схватил его двумя руками! Ну а дальше... Мой бешеный ор, а затем и испуганный крик деда мигом подняли на уши готовящихся ко сну домочадцев. Оказалось, что огонек этот был угольком сигареты, которую дед курил в темноте. Его то я и схватил. А мое детское сознание даже не понимало, что это может быть опасно. С тех пор куда попало руки я совать перестал.
В конце марта 1985 года нас, несколько дембелей, сняли с секретов и усиления постов пехоты. Приказ министра обороны об увольнении в запас был зачитан не в горах, а внизу. На 18-том посту-заставе. Застава, в принципе, тоже горная, но все же это не вершина горы. От этой новости настроение у меня улучшилось до отличного. Да и на заставе гораздо спокойнее чем в горах. Здесь нас почти всегда больше двадцати человек, есть БТРы, МТЛБ, минометы. С водой проблем нет. Вода, хоть и из речки, но есть постоянно. Питание, как и положено в армии, в общем почти что рай на земле.
18 ОП. Я крайний справа с нашими водилами. За спиной у нас стоят БТР-ы в снегу. Снег чистить необязательно Ночью осадков выпало очень много, но он и очень быстро растает. Два бойца балуются с гранатой. Один держит гранату, второй дергает кольцо.
Многие из нас не видели друг друга по нескольку месяцев. А тут такая встреча. Армейская дружба, дружба в боевых условиях. Между людьми происходит какая-то психологическая связь что ли. Объяснить словами невозможно, но эта привязанность сохраняется на всю жизнь. Лично меня ожидал еще один важный сюрприз – встреча с Юрой Дубовицким. Наконец-то вместе. Можно поговорить, помечтать о грядущих днях гражданских. Радости не было предела. Хотя, впоследствии, война по-своему жестоко скорректировала наши планы и мечты. Дома я буду лишь в августе этого года, а Юрку в мае увезут в госпиталь контуженного с многочисленными осколочными ранениями. И разыщу я его случайно лишь спустя тридцать три года, по фотографии на сайте «Одноклассники». После его контузии, ранения и госпиталя, он надолго исчез. Я писал ему на родину письма, но ответа не дождался. Поэтому я решил, что он не выжил. Но это отдельная история и к тому же несколько запутанная. В настоящее время, я с Юрой, периодически общаюсь по телефону. Надеемся еще и на встречу.
Дубовицкий Юрий на одном из ОП перевала Саланг.
Служба на заставе нас уже не слишком обременяла. Дембеля ведь. Обстановка конечно боевая, постоянно надо быть на стреме. Но никаких тебе парко-хозяйственных дел, никаких нарядов. Форму парадную нам из полка привезли. Занялись формой – ушить, подогнать под размер и т.д. Управляться иголкой с ниткой научился не хуже, чем ложкой с котелком.
Наша расслабленная жизнь на заставе внезапно изменилась в начале апреля 1985-го года. Третьего апреля поступила вводная из кп батальона. Пятого апреля батальон уходит на боевую операцию в ущелье Коклами. Из нашей минометной батареи идет несколько минометных расчетов. Вот те раз. А кто пойдет? Мы уже после приказа, почти гражданские люди, даже запах домашних пирожков по ночам снится. Совсем не хочется идти в горы, на войну. Домой уже хочется. Но выбора нет. Кто воевать будет? Все бойцы, отслужившие в Афгане год, полтора, вместо нас на секреты поднялись, а на заставе только дембеля и молодняк остались. Вот и пришлось формировать расчеты из дембелей. Да и то не хватало людей. Так что из нашей минометной батареи на операцию пошли только дембеля. Правда у меня в расчете был один щупленький боец Юлдаш Хужаназаров, прослуживший год в Афганистане. А вот из рот батальона как раз-таки пошли в основном бойцы из молодых солдат. Впоследствии, это привело к роковой ошибке и гибели десяти бойцов и лейтенанта. Да и вообще из всего батальона на операцию вышли не более 60-ти человек. Батальон разбросан по всему маршруту от Джабаля до Дошей. Основная задача батальона заключалась в охране перевала Саланг и самого маршрута (дороги). Но и участие в операциях местного значения никто не отменял. Все бойцы батальона практически постоянно выполняли боевую задачу на точках, на колоннах, на дороге. Именно по этой причине для участия в операциях, выделялось максимально малое количество личного состава. Никто и никем, нас никогда не заменял. Каждый боец был на счету.
На самом перевале Саланг, на северном портале, находился командный пункт 3-го батальона и стояла 9-ая рота. В казарме было три взвода и от силы это человек 50-60. Рядом хозвзвод и взвод связи. На центральном портале тоннеля, по-моему, стоял противотанковый или заградительный взвод. Когда поднимали на выезд группу быстрого реагирования (резервная группа), выезжало человек 10-15 на двух брониках. Если что-то случалось на другой стороне Саланга, выезжала еще одна группа. И казарма оставалась пустой, за исключением дневальных, часовых, повара и хромых, и косых. К тому же еще часть бойцов несли службу на выносных постах.
Подготовка к операции была обычной – комплектация оружия, боеприпасов и сухпая, которого у нас почему-то оказалось на много больше положенного. Так что выбирали по вкусу, что кому больше нравится. Любители сгущенки и тушенки смогли затариться сверх нормы.
Операция началась вечером 5-го апреля. Вход в ущелье Коклами находился за нашим секретом «Вышка».
Вход в ущелье Коклами.
Выдвинулись мы сначала на броне, но так как батарея находилась недалеко от входа в ущелье, времени расслабиться на броне у нас было совсем немного. Пришлось спешиться с брони и весь груз боеприпасов, сухого пайка, воды и вооружения перекочевал к нам на спины. Наш батальон должен был занять позиции с левой стороны ущелья, на горных хребтах. В целях секретности и маскировки, поднимались в горы ночью. Имеющийся личный состав разделили на четыре группы. Поднимались мы всю ночь, стараясь максимально сохранять тишину. Да. Это был полный трындец. Некоторые участки приходилось преодолевать на четвереньках. На особо крутых участках, под ногами встречался сброшенный бойцами «лишний вес» – сгущенки, тушенки, в общем все что было в сухпае. Скидывали впереди идущие. Во время пути, это было уже довольно высоко в горах, небо затянуло, пошел сильный дождь. Нам пришлось преодолевать козырек над пропастью в сплошной темноте. Я видел этот козырек потом при дневном свете. И подумал: «Как можно было пройти здесь ночью?» Мы были вымотаны уже в конец. Вьюки, дождь, пронизывающий ветер. Но ни один человек не сорвался. Шли по одному, цепочкой, друг другу передавая полушепотом команду впереди идущего. С вечера мы выходили жаркой афганской весной, обычной для тех широт. А горы преподнесли жестокий сюрприз, встретили нас дождливой осенней погодой с намеком на зимние заморозки.
Незадолго до операции, я выстирал свою панаму в солярке. Была у нас такая фишка. Изрядно выгоревшую и потрепанную панаму, надо было замочить в соляре и не ополаскивая водой, просушить. После этой процедуры панама приобретала почти первоначальный цвет и форму. Блин… И надо же мне было взять этот головной убор в горы. Пот, дождь и примеси солярки. Смесь этой липкой, противной жидкости струилась из-под каски, под которой была панама, заливала глаза и казалось, еще немного и я вообще останусь без зрения. Мне пришлось снять панаму и засунуть ее в вещмешок. Сразу же я почувствовал некоторое облегчение, пот стал не таким едким.
Впереди идущие группы занимали свои позиции. А мы с минометами шли все дальше и выше. Перед самым рассветом и мы достигли своей точки, вышли на установленную задачу. Температура воздуха в горах сильно упала, опустилась к нулю или даже минусу. Промокшие насквозь, дрожащие от холода, приступили к оборудованию позиции, строительству СПС-ов из камней. Даже перетаскивая здоровенные булыжники никак не удавалось согреться. Разводить костры мы не имели права и все работы по обустройству позиций проводились при соблюдении максимальной тишины. Свой автомат я оставил на позиции у миномета. После завершения работ, я попытался взять в руки автомат. Но не смог его поднять. Настолько были окоченевшие пальцы от холода. Все тело трясло от мелкой дрожи. В тот момент мною овладело какое-то отчаяние, злость и недоумение. «Как же я буду воевать? Что делать? Это край, гибель, конец!» – промелькнула в мозгу страшная мысль. Я подошел к Дубовицкому и сказал: «Юра, у меня не разгибаются пальцы рук, что делать?» Он ответил, что у него такая же ситуация, но мы сейчас решим эту проблему. В общем, несмотря на полный запрет разводить огонь, мы с Юркой в СПС-е укрылись плащ-палаткой и все-таки смогли разжечь сухой спирт и немного отогреть руки. Этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать в себе уверенность и быть готовым к отражению противника, в случае нападения.
Перед нашим батальоном стояла задача – ночью закрепиться в горах с левой стороны ущелья. С правой стороны ущелья, позиции в горах должен был занять другой батальон. А по утру, на вертушках, к месту проведения боевой операции, прямо в ущелье, должны быть доставлены подразделения ВДВ. Задачей этого подразделения ВДВ, было приступить к зачистке кишлаков в самом ущелье и с боем гнать душманов к выходу из ущелья. У выхода их должна накрыть огнем бронегруппа и дальнобойная артиллерия. А мы обязаны были не позволить душманам уйти в горы. Это все, что мне было известно о задачах той операции.
Операция оказалась провальной, из-за погоды, или еще по каким-либо не известным мне причинам. Но и на этой операции мы вышли на свою задачу. Мы всегда выполняли свои задачи. Ползком, на пузе, на четвереньках, да хоть раком, хоть боком. Батальоны пехом вышли и дошли на свои позиции по обе стороны ущелья. А вот вертушки, из-за резкой смены погоды и сильного ветра, не смогли доставить боевые группы в ущелье. С рассветом нам поступила команда, отходить со своих позиций и двигаться обратным маршрутом к выходу из ущелья. Ночью хотя бы не видно было, где идем, а тут, блин, вниз даже взглянуть страшно. При дневном свете маршрут оказался вообще ужаснейшим – пропасти, обрывы, голые скалы.
Одна из групп, состоявшая из молодых бойцов и лейтенанта, тоже недавно прибывшего в Афганистан, решила упростить себе задачу. Молодые бойцы уговорили такого же молодого лейтенанта, нарушить приказ и спустится вниз. И преодолеть этот путь по равнине, по гладкой дорожке, в тени ветвистых деревьев, среди «гостеприимных» кишлаков, без особых препятствий. Нарушение приказа в условиях войны, привело к неисправимой трагедии. Внизу группу ждала засада. Мы, то есть минометчики, начали спуск первыми. Группа, которая попала в бой шла сзади нас, на некотором расстоянии. Бой был слышен. А вот где, не разберешь. Ущелье огромное. Эхо в горах при стрельбе очень сильное. Они вроде даже и координаты свои не успели передать, видно рацию душманы повредили сразу. Кстати, во время пути вниз, у кого-то из нашей группы, тоже созрела «умная мысль» – а не пойти ли нам понизу? На эту тему произошел довольно жесткий спор, почти что с рукоприкладством. Сторонниками идти маршрутом, установленным командованием, были два дембеля – Юра Дубовицкий и я. Остальные бойцы группы, включая офицера, склонялись к иному мнению. Свое мнение мы отстояли, и группа пошла, не отклоняясь от маршрута.
Услышав стрельбу, мы повернули обратно. Бежали, если это слово вообще применимо в тех условиях. Предприняли попытку, хоть чем-то им помочь. По стрельбе было понятно, что где-то идет бой. Но мы-то бежали по установленному маршруту к предполагаемому месту боя. По рации связывались с разными группами и командованием. Установили минометы и ждали приказа куда стрелять. Но вскоре все затихло. Бой длился не более получаса. Нам по рации передали приказ отходить обратно. И отходить как можно быстрее. Обстановка непонятная, одна из групп вообще не выходит на связь. Марш-бросок в предполагаемую точку стрельбы, нас изрядно вымотал. Но приказ был отходить, не снижая темпа. Боец из моего расчета, который нес минометную плиту, совсем выбился из сил. Он просто свалился спиной на землю и не мог больше подняться. Я попытался поднять его угрозами, но ничего на него уже не действовало. Тогда я взял у него плиту и взвалил ее себе на плечи. Силы мне еще придавала злость, осознание того, что я, дембель, вместо черпака тяну лишний груз. Я был очень зол на него и решил, что в батарее обязательно займусь его физической подготовкой. Это был боец моего расчета Юлдаш Хужаназаров. Но мне так и не удалось подтянуть этого бойца по физухе. Его, на время, перевели в другой расчет, и ровно через месяц он погиб. Так что мой поступок до сих пор согревает мне душу, что я все-таки помог ему тогда на операции и моя злость на него прошла, как только мы спустились вниз. Я даже его ни разу не упрекнул словом.
ХУЖАНАЗАРОВ Юлдаш Чаршамбиевич.
Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти: ХУЖАНАЗАРОВ Юлдаш Чаршамбиевич, мл. сержант, ком-р отделения, род. 24.12.1964 в г. Денау Сурхандарья обл. Узб. ССР. Узбек. Работал в колхозе «Москва». В Вооруженные. Силы СССР призван 22.10.83 Кумкурганским РВК. В Респ. Афганистан с апр. 1984. Принимал участие в 5 боевых операциях. Проявил себя смелым и мужественным воином, хорошо подготовленным мл. ком-ром. Погиб в бою 07.05.1985, сраженный осколками мины. Награжден. орд. Красной Звезды (посмертно). Похоронен в кишлаке Карсакли Кумкурганского р-на.
Возвращаясь к операции в ущелье Коклами, скажу, что остальные группы вышли из этой операции без потерь. Но нагрузки перенесли неимоверные. Следующей ночью к нам на батарею вышли два бойца из погибшей группы. Они и рассказали, что там произошло. Как только они спустились с гор в ущелье и поравнялись с одним из кишлаков, их сразу накрыли плотным огнем. Лейтенант Гаврилюк и радист с рацией погибли от первых же пуль врага. Да и оставшиеся в живых, практически все были ранены. Они не смогли долго держать оборону. Нападение было слишком неожиданным, и бойцы, уставшие от ночного перехода, не смогли дать достойный отпор. И как я говорил ранее, все были молодые, необстрелянные, без опыта боевых действий. Какое-то время они еще отстреливались. Но сопротивление было сломлено довольно быстро. Потом душманы вышли из укрытий и добили раненых. Бойца с АГС, тоже раненого, забрали с собой.
А утром, этих двух бойцов, которые вышли живыми из того злополучного боя, забрал особый отдел. Ходили слухи, что их вроде посадили, потому что живы остались, чуть ли не дезертирство им инкриминировали.
Рассказывает сержант седьмой роты Деркачев Владимир Викторович. А пацанов, которые вышли из боя ночью, забрали в штаб дивизии. И они там отсидели полгода. Я попал на губу из-за нашего комбата в Баграм, в штаб дивизии. Там и увидел Кольку Колесникова. Он раньше был белокурый весельчак. А превратился в седого старика. Их уже отпустили, когда мы ушли на дембель. Он был на полгода младше призывом. Ребята говорили, стал нелюдимым и угрюмым. Мог часами сидеть в стороне ни с кем не разговаривая. Он рассказывал, что они вели бой, пока группа не погибла и у них самих начали заканчиваться патроны. Потом заползли за валуны, затаились. Видели, как с гор спустились духи, проверили, остался кто-то жив или нет, собрали оружие и ушли. А пацаны дождались темноты и уже вышли к своим. Вот только я не знаю вместе или нет. По крайней мере я помню так эти события. А вот был ли кто-то из нашего полка с той стороны ущелья я не знаю. Как-то все было бестолково сделано. Перед операцией должны были ставить задачу, объяснять кто будут наши соседи справа, слева, какая будет задача у нас и у них. Но насколько я помню этого не было, все было сказано в общих чертах.
Через пару дней из ущелья пришли местные жители и сказали: «В речке плескаются тела, похоже ваши бойцы». Трупы бойцов оттуда вытаскивала полковая разведка. Ребята были очень изуродованы. Пулевые ранения, сломаны кости. От лежания в воде, трупы распухли, посинели, места переломов из-за воды приобрели белый цвет. Эту жуткую картину, я сам не видел, это рассказывал кто-то из бойцов и офицеров нашего батальона, кому пришлось впоследствии присутствовать в полку на опознании трупов.
Рассказывает сержант седьмой роты зам. комвзвода Владимир Деркачев. Это группа должна была быть моей группой. Но как только мы отошли от брони, у одного из бойцов расчета АГС, который нес коробки, случился приступ эпилепсии. Я шел замыкающим всей колоны. Пока суть да дело, все ушли далеко вперед, коробки АГС остались. Мне пришлось взять их и догонять весь отряд. Хотя я сам уже хорошо был нагружен. Каждый нес по цинку патронов, по десятку гранат, сухпай. И по две мины к 82-миллиметровому миномету. Я взял еще две мины за своего земляка, он был молодой и это был его первый выход. Уже и не помню сколько часов шли. Внизу был дождь. Выше поднялись, очень похолодало. Я настолько надорвался с этим грузом что все как в бреду было. Пока догнал всех, подобрал еще нескольких отставших. А основная группа разделилась на отряды, и я уже не попал куда надо. К утру дали отбой операции. Ну а по возвращению нам сказали, что погибла одна из групп. Я до сих пор чувствую за собой вину. Может быть если бы я был там этого не произошло. Там только один был из дембелей и один который прослужил полтора года. Все остальные пацаны, которые никогда не были на выходе, включая лейтенанта Гаврилюка.
И еще хотелось бы несколько слов добавить в этой главе. Я служил в горнострелковом батальоне. Никакой спец подготовки, никакого горного снаряжения у нас не было отродясь. Во время проведения одной из боевых операций, возле нашей заставы стоял штаб десантуры. У них с собой был медсанбат, даже с настоящими женщинами, медсестрами. Я тогда смотрел на десантников, как на что-то нереальное, диковинное. Какие-то чистенькие что ли, ухоженные, холеные. Форма, разгрузка, оружие – все вызывало восхищение. У нас все было по-другому. Даже форма и та, хэбэ старого образца. А уж о лифчиках (разгрузке) так тут и сравнивать нечего. У всех нас были самопальные, разные. Кто и что и из чего сшил, и на что горазд. Но я скажу без зазрения совести, мы на самом деле были горным батальоном. Все заставы, все высокогорные секреты были нашими постами. И продукты, и боеприпасы на все точки доставлялись исключительно личным составом на собственном горбу. Каждый боец батальона протопал, прополз по горам не один десяток километров. И сидели месяцами на вершинах гор. А «отдыхали» уже на заставах, если кто представляет себе, что такое горная застава. Да и не всегда удавалось «отдохнуть» на заставе. Операции, сопровождение колонн, никто не отменял. Так что «рай» был и сверху, и снизу.
2013 год, лето. Поехал с женой, как обычно, в отпуск к её родственникам в Киев на машине. А ехать через Воронеж, в котором живет мой давний товарищ. Ну, думаю, куплю ему несколько наших Астраханских арбузов и немного сушёной воблы, презентую ему, и ему приятно и мне не трудно.
Покупаю арбузы, самые большие и красивые, какие были на рынке, пару десятков штук воблы, и наутро, где-то в 5 утра выезжаю из Астрахани. В Воронеж приезжаю ближе к вечеру, часов в 6-7, встречаемся с товарищем, отдаю ему арбузы и рыбу, он мне – пакет с «булькающим» презентом, перекинулись парой слов и я поехал дальше.
Прошло уже несколько недель, звоню ему: как, говорю, арбузы? Надеюсь норм?
Тот помолчал и говорит: да, большие. Зелёные, не сладкие, большие и тяжёлые, устал, пока нёс на мусорку. Но ты, говорит, не переживай. Зато вобла была фантастическая. Мы поржали и я пообещал исправиться в следующий раз.
И я бы исправился, но больше я в ту сторону, на Украину, в отпуск не ездил. Надеюсь УВЕРЕН, скоро в Киев снова можно будет ездить. Без всякой таможни.
Не секрет ни для кого, что в торговых сетях почте невозможно купить натуральный сок. Не смотря на яркие надписи на пакетах, содержимое, как правило, не содержит ничего натурального, за очень редким исключением, а если что-то и есть, то ценник будет просо зашкаливать.
Мы супругой живем с собственном доме в деревне уже более пяти лет. На момент покупки участка, здесь уже было несколько кустов черной и красной смородины и старая яблонька. По мере стройки мы каждой весной и осенью сажали несколько сортовых кустов и деревьев, плюс мой хороший знакомы подарил куст черной смородины их Тимирязевой академии. Так, потихоньку, можно сказать незаметно, мы построили дом, переехали, а молодые кусты и деревца стали радовать первым урожаем.
Моя мама очень любит всякого вида заготовки: соленья, варенья, компоты, и мы, придерживаясь семейной традиции, тоже стали закатывать банки, тем более, что еще на момент строительства фундамента, я сделал внутри дома специальный погреб- подвал со стеллажами, что очень удобно. В первый год жизни мама и жена все лето и осень трудились, перерабатывая урожай. Затем пришла зима, и, вроде бы доставай и кушай, пей компот, делай булку с вареньем, но в нашей большой семье мало кто проявлял активность к поеданию запасов и на следующий год, когда вновь закончился сезон закруток, банки просто уже некуда было ставить. В конце концов, мы приняли с супругой решение в прошлом году, что кушаем летом все свежее и по максимуму раздаем всем родственникам, а они пусть сами решают, консервировать или нет.
Прошлой зимой были в гостях у друзей и попробовали вкуснейший компот из черной и белой смородины, а какой запах от него стоял в кухне. Оказалось, что это вовсе не консервант. Хозяйка летом купила на рынке у какой-то бабули ягоды, заморозила, насколько позволял ресурс холодильника и для их семьи данный напиток возможен только по большим праздникам и выпивается сразу.
Мы, недолго думая, купили морозильный ларь, установили его на неотапливаемой веранде, заказали на маркетплейсе специальные лотки для хранения (очень недорого) и стали морозить ягоды, зелень и даже перец и помидоры –черри. Не думали, что мороженные продукты будут настолько вкусные и популярные. Во все щи-борщи, супы и вторые блюда идет зеленушка на ура, особенно популярна замороженная черемша, компоты готовятся моментом и так же быстро выпиваются, и все родственник просят привезти в подарок ягодки.
Перед Новым годом жена сварила пятилитровую кастрюлю компота из вишни и черной и белой смородины, напиток не дожил до праздника, пришлось еще варить, дети распробовали, что не оторвать, какая там Кока-Кола!
Уже почти середина зимы, и мы с женой радостно наблюдаем, как сокращаются запасы в морозильном ларе. Абсолютно точно будем применять данную практику и в этом году, всем полюбились мороженные ягоды и зелень, осталось решить вопрос с яблоками, что с ними делать, не консервируя. Может, мои дорогие читатели, кто-то может дать дельный совет?
На праздниках ездила в Псков, там в компании была женщина, работающая в школе для олигофренов, дибилов и идиотов. Которые тетрадную бумагу едят, кусаются и в самом оптимистичном развитии событий смогут самостоятельно ложку до рта доносить, ходить в туалет и работать на несложных работах, типа помещения убирать или коробочки клеить.
Женщина очень интересно рассказывает про работу, а потом совершенно серьезно добавляет, что мы вот родителям таких детей всегда говорим - вы пройдите докторов, проверьтесь на генетику и срочно рожайте второго, нужна девочка, потому что вы состаритесь - и куда ваш ребенок пойдет? А так вы ему сразу сестренку родите и она после вас за ним присмотрит. Братика не надо, потому что опыт показывает, что они своими старшими заниматься не будут.
