Эта осень была не такой, как описывают её великие поэты и писатели, ни багрянца, ни «очей очарованье», с конца августа зарядили нудные дожди, оборвавшие листья с деревьев, серое небо, казалось, лежало прямо на плечах прохожих, спешащих по таким же серым улицам, залитыми водой.
Лиза, маленькая, худенькая, издалека похожая на подростка, женщина сорока с лишним лет вышла из метро и ежась от холодного ветра поспешила домой. После тяжелого развода с мужем вернулась она в свою небольшую, но уютную комнатку в коммунальной квартире и поставив крест на собственной жизни, жила как робот, дом-работа, работа-дом. Друзья, коллеги поначалу пытались вытащить её из собственноручного созданного ею омута страданий, но наткнувшись на стену, которую она выстроила вокруг себя, отступились.
В тесном, темном дворе, заставленном машинами, было также неуютно и сыро, как и на её душе. Муж, которого она очень любила уходил тяжко, делил нажитое за двадцать лет семейной жизни имущество, борясь за каждую вещь в их квартире, купленной, как он считал на его деньги. И неважно было, что работала она не меньше, а получала даже больше, складывая заработанное в деревянную шкатулку, не отслеживая сколько и куда он тратит. Когда сильно любишь, доверяешь.
Узнав о его измене, простить не смогла, и сама подала на развод, долго восстанавливаясь после делёжки и оскорблений, которыми осыпал её ещё недавно любимый человек и от новости, что новая пассия мужа ждёт от него ребенка, сама она детей иметь не могла по здоровью. Хорошо оплачиваемую работу она тогда потеряла, как и здоровье, пришлось устроиться кассиром в супермаркет. Жила скромно, лишних денег не было, но и не бедствовала, ибо запросы её были минимальными, есть что надеть, есть что поесть и ладно, не до излишеств.
Лиза спешила к подъезду, когда её внимание привлек громкий смех и дым, идущий из детского домика, стоящего в центре их двора. Помимо него здесь же находилась горка, качели, площадка со спортивными сооружениями, излюбленное место местной детворы.
-Только пожара нам сегодня не хватало,-сердито подумала женщина, разворачиваясь и идя к домику. Кошачий, полный боли крик заставил её ускорить шаг. Мелкие гадёныши, развлекаясь подожги кошачье дитя и с хохотом смотрели за тем, как корчится от боли маленькое существо.
-Да вы что! Озверели совсем-возмутилась Лиза и согнувшись залезла в домик, схватив котенка. Тушила здесь же, прямо руками, не чувствуя боли в обожжённых ладонях. Выскочив из домика и обругав подростков самыми грязными словами, что она знала, бережно завернула кроху в спешно снятый с шеи шарф, побежала в ветеринарную клинику, находившуюся рядом, понимая, что сама она здесь не справится.
В клинике не отказали, приняли, осмотрели и сразу же поставили кошке капельницу. Милая девушка за стойкой подала Лизе счёт, внушительная для неё сумма, клиника была элитной и очень дорогой. Вздохнув, заплатила за жизнь маленькой крохи, только начавшей жить и уже испытавшей на себе этот жестокий мир. Ещё раз вздохнув и попрощавшись с девушкой, она вышла в серый, промозглый вечер, надеясь, что котенок, останется жив. Обоженные ладони страшно болели, пришла очередь позаботиться о себе.
Через неделю, отдав все свои сбережения за нахождение в клинике, она привезла Кроху, так назвала она кошечку, домой. Собственные ладони заживали плохо, пришлось взять больничный, но и лечение кошки не закончилось и каждый вечер, после работы, она носила её, завернутого в детское одеялко уже в другую лечебницу, подешевле, на капельницы и перевязки. Денег на автобус у женщины не было и ей приходилось пешком ходить через весь город, неся малышку на перебинтованных руках.
В один из таких вечеров, Лиза вышла из лечебницы и тихо побрела по тротуару, прижимая кошку к себе. Мелкий дождь перешел в ливень, Лиза мгновенно промочила ноги, тонкая куртка не спасала от холодного ветра. Поздние прохожие разбежались по теплым квартирам и на улице она была одна, когда машина, проезжающая мимо по луже, окатила её с ног до головы грязной водой. Женщина замерла, оглядывая себя и мокрое одеяло в котором тихо лежала Кроха.
-Ради Бога, извините, я право слово не хотел, -закричал какой-то мужчина, бегущей к ней от недалеко припаркованной машины.
-Вы же мокрая вся! Да ещё с ребенком! Вот я идиот! Садитесь быстрее в машину, там тепло.
-Это не ребенок-возразила Лиза, это котенок,-любопытная Кроха в это время высунула из одеялка свою мордочку.
-Да какая разница, ребенок, котенок! Садитесь, не бойтесь, ведь я виноват перед вами.
Женщина села в теплое нутро тихо гудящей машины, незнакомец плюхнулся рядом на водительское кресло.
-Ну и погодка! Выскочил на минутку, а замерз словно целый час на улице пробыл. А вы почему пешком идёте?
Уставшая Лиза, услышав участие в его голосе не выдержала и расплакалась, рассказав водителю и про развод, и про то, как она потеряла престижную работу и историю Крохи тоже. Рассказала, что сегодня отдала последние деньги на лечение котенка, но завтра на работе она обязательно займет и продолжит, ведь как же иначе? Кроха же вовсе не виновата, что на её пути встретились люди изверги.
-Мда, печально всё-ответил он ей и дальше до самого подъезда Лизы они ехали молча. Поблагодарив незнакомца, она вышла из машины, ливень продолжился мелким дождем, но им с Крохой можно было его не бояться, они были дома.
На следующей день женщина, заняв денег у напарницы вновь была в клинике.
-Вы не поверите, но на счёт Крохи поступили деньги! –радостно улыбаясь сказала ей врач, снимая повязки с котенка, -их вполне хватит на всё лечение и даже останется, вы рады?
-От кого? –растерялась Лиза, лихорадочно соображая, кто бы из её окружения мог бы это сделать?
-Не знаю, точно, какой- то Кирилл Александрович Н, -пожала плечами врач, - 25 тысяч с уведомлением «для Крохи», ещё не перевелись, видимо, неравнодушные люди в нашей стране.
Через три дня, возвращаясь с Крохой вечером из клиники Лиза увидела перед подъездом знакомую машину, дверь открылась и вышел тот, кто подвез их до дома несколько дней назад:
-Ну, что? Давайте знакомиться? Я Кирилл.
Новогодняя мишура тихо колыхалась в свете мерцающих огоньков на елке, стоящей в углу комнаты. Подросшая Кроха лениво потрогала её лапой и посмотрела в сторону дивана где сидели, обнявшись её люди. Шерстка на обожжённых местах кошки так и не выросла и для посторонних людей она казалась страшной, плешивой, но любящие сердца Лизы и Кирилла не замечали её уродства, ведь там, где людьми правит любовь живет красота.
