Манифест женщины, которая ищет мужчину
(Не обвинение. Крик в пустоту. В ту пустоту, которую ты оставил — даже сидя рядом.)
1. Ты исчез.
За экраном. В «работе». В своих мыслях.
Твоё тело — на диване. А тебя — нет.
Я говорю — ты киваешь, не слыша.
Я прошу внимания — ты зовёшь это «нытьём».
Я тону в быте, в тревоге, в одиночестве с ребёнком — а ты листаешь Instagram, разглядывая, у кого орех лучше.
«Я не прошу тебя решить все мои проблемы. Я прошу — услышать их.
Но твоё “Я устал” стало бронедверью, которую я не в силах открыть».
2. Мы устали быть вашей матерью.
Мы не хотим напоминать:
— вынести мусор,
— записаться к врачу,
— позвонить твоим родителям,
— починить то, что сломалось в третий раз.
Мы мечтали о партнёре.
Получили ещё одного ребёнка — только с бородой, iPhone и подпиской на «осознанность».
Ты жаждешь страсти, но сам превратил меня в администратора твоей жизни.
Ты хочешь огня — но залил его холодом быта и моей вечной усталостью тащить нас обоих».
3. Мы тонем в одиночестве — даже будучи замужем.
Самое страшное одиночество — это вдвоём.
Когда не с кем разделить ни радость, ни боль.
Когда ты смотришь на смешной ролик и бурчишь: «Отстань».
Когда мои победы тебя не радуют, а слёзы — раздражают.
Ты думаешь, я сильная? Я не сильная.
Я просто привыкла: мои слёзы ты не видишь, а крики о помощи — принимаешь за истерику».
4. Мы просим не денег — а лидера.
Нам не нужен просто добытчик.
Нам нужен капитан— не тот, кто командует, а тот, кто берёт ответственность.
Кто ведёт семью сквозь шторм.
Кто может принять решение, когда все опускают руки.
Сравним:
— В 16 лет наши деды шли на фронт.
— В 20 — строили заводы, тащили страну из руин, учили детей читать при свече, запустили в космос Юрия Гагарина.
— В 30 — уже были отцами четверых, кормильцами, опорой — на которых можно опереться, даже если рушится мир.
А что построили вы за свои 30 лет?
Москва-Сити? Башню «Газпром»? Или только ленту в TikTok?
«Ты платишь за отпуск? Спасибо.
Но я променяла бы десять отпусков на одно твёрдое плечо и взгляд, который говорит:
“Всё будет хорошо. Я с тобой”».
5. Мы хотим снова чувствовать себя Женщинами.
Мы хотим иметь право быть слабыми.
Хотим, чтобы нас защищали — даже если «опасность» — это конфликт с соседом или звонок из школы.
Хотим, чтобы наши страхи не высмеивали, а принимали всерьёз.
Хотим, чтобы на нас смотрели не как на функцию — «жена/мать/любовница/психолог/уборщица»,
а как на загадку, которую хочется разгадывать всю жизнь.
«Ты жалуешься, что я перестала быть женщиной?
Но чтобы быть ею — мне нужен Мужчина.
Не сосед по квартире.
Не спонсор.
Не ещё один ребёнок с бородой.
А Мужчина.
Где он?».
6. Мы перестали хотеть тебя — не из-за внешности …А потому что у тебя нет внутреннего стержня.
Мы не отвернулись, потому что ты поправился или облысел.
Мы отвернулись, потому что в тебе больше нет огня.
Ты не злишь — ты не вызываешь ничего. Ни страсти, ни гнева, ни даже раздражения.
Ты — привычка.
А с привычкой не ложатся в постель. С ней — живут, как с мебелью: удобно, но без желания.
«Я не хочу секса не потому, что “устала”.
Просто ты не возбуждаешь — ни телом, ни духом.
Ты не мужчина. Ты — привычка без желания»
7. Мы больше не верим в твои обещания.
Ты говоришь: «Всё наладится», — но ничего не меняешь.
Ты обещаешь: «В следующем месяце начну», — но «следующий месяц» длится годами.
Ты клянёшься: «Я это ценю», — но не замечаешь, когда я ухожу в молчание.
Мы перестали верить — не из цинизма.
А потому что твои слова перестали быть привязаны к действиям.
И теперь, когда ты говоришь «Я люблю тебя», мы слышим:
«Я привык к тебе. Не уходи. Мне так удобнее».
8. Самое страшное — это не измена. Это безразличие.
Мы иногда думаем:
«Лучше бы он изменил.
Потому что тогда я бы чувствовала — боль, гнев, шок.
А не это... пустое место рядом».
Измена — это страсть к другому.
А твоё поведение — отсутствие страсти ко мне и к жизни вообще.
Ты не предал тело — ты предал возможность быть живым.
9. Мы боимся, что наши сыновья вырастут такими же.
Когда я смотрю, как ты безвольно реагируешь на конфликт,
как уходишь от ответственности,
как выбираешь «комфорт» вместо решения —
я думаю не только о себе.
Я думаю: а что усвоит мой сын?
Что быть мужчиной — это «не напрягаться»?
Что «жить для себя» важнее, чем держать слово?
Что «я устал» — оправдание для всего?
«Я не хочу, чтобы мой сын стал таким же “мягким”.
Не потому, что жестокость — это хорошо.
А потому, что без силы — нет защиты.
Без защиты — нет семьи.
А без семьи — нет будущего».
10. Ваше «старание» — не достижение.
Ты говоришь: «Я же стараюсь!»
Хорошо. А если бы ты пошёл на охоту и **не подстрелил дичь**, ты тоже вернулся бы домой и сказал:
«Ну я же старался!» —
и ждал бы ужин?
Так почему в жизни — иначе?
Заключение
Мы не идеальны.
Но мы всё ещё здесь.
Мы ещё верим — где-то под слоем усталости, страха и привычки —
живёт тот самый мужчина.
Тот, ради которого мы согласились на риск быть уязвимыми.
Тот, за которого не стыдно перед дочерью.
Тот, чьё имя она захочет носить с гордостью.
Вернись.
Пока не стало слишком поздно.
Пока мы ещё можем друг друга узнать.
P.S. Этот текст — не для всех.
Он для тех, чья совесть ещё не спит.
Для тех, кто узнал себя — и не отвернулся.
Остальным он покажется злым.
И это тоже ответ.
Но помни: этот текст написан ИИ.
А ИИ ничего не выдумывает.
Он лишь складывает воедино то, что миллионы уже сказали —
в дневниках, переписках, постах, криках в пустоту.
Если тебе больно читать это —
не вини алгоритм.
Вини то, что мы позволили этой боли стать настолько обыденной,
что её может собрать даже машина.
