Ветеранам локальных войн

© Автор

...Я по ночам долго не сплю. А потом ложусь и засыпаю. И мне опять снится...

"6. И увидел я другого ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Писание, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену и народу;

7. И говорил он громким голосом: Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его;"

Грязь... засасывающая, липкая, лезущая в шнуровку берцев... Черт бы побрал этих химиков... были ведь хорошие костюмы защитные... попропивали, пораспродали... хотя... в этих чулках особо не побродишь... отопреет все... а оно еще пригодится.

Черт... чуть не поскользнулся... хорош буду перед своими... морда в грязи, мокрый как крыса. Чертова чернота... дороги, и то сделать не могут... какая на хрен им еще независимость, пусть научатся вовремя свои сортиры убирать...

Серега! Возьми Мымру, и погляди вон тот домик. Что? Нет... хватит и вас... ну ладно, возьми еще двоих, для полного спокойствия... Осторожничает, правильно, понимаю... через неделю все... домой... это нам тут еще... Взводный! Блин... как зовут-то тебя, интеллигент... какой черт занес тебя в эту грязь... с голодухи, небось. Сидел бы дома в комнатных тапках и детям книжки бы читал. Читать, наверное, любишь, взводный? Вон, очки какие... Ты что думаешь, ты один читать умеешь? "Черви" читал? А "Нагие и мертвые"? Нет? А что ж ты читал-то? Что? Это кто ж такая? Ну, такой, какая разница... тоже, что ль про войну? Во, блин, умный... Это ж надо было так судьбе распорядиться, шпак гражданский... кого только не понаносило на нашу голову... Ладно, не обижайся... вона, как губы-то надул. Со мной пойдешь. Только не высовывайся, у меня вас и так мало, а ты еще этот, как его... культурный генофонд... вот... Ладно, все, не красней, пошли! Сержант! Передай Василичу - роту берет на себя. А я тут вон в том домишке пошарю. Не нравится он мне. Совсем не нравится. Возьми зольда два, догонишь. Только покрепче бери, мне тут взводного-профессора хватает. Все, вперед!

Шикарный дворик... а... догнал, сержант? Отлично. Шикарный, говорю, дворик... Не бедный... Винограда - вон сколько... ты это, взводный, особо из-за забора не высовывайся. На днях Витька-Мамонта увезли... говорили ведь - надевай каску... довыеживался... Ну и что, что в каске?! Убери башку, говорю, профессор! Повезло же мне с тобой... Что? Ну, попросись... попросись... да куда хочешь, хоть во вторую роту, хоть к черту на кулички, сначала только обратно вернуться надо... Сержант! Ты вдоль сарайчика с зольдами, а я с этим Архимедом по винограднику. Встретимся у входа. Заодно пригляди - как там, спокойно? Вперед, Эйнштейн!

Ну как, сержант, чисто? И у меня, вроде... Ну что, как обычно? Дверь прикладом, покрошить потолок для спокойствия и входим? Нет, гранату не будем... братва из спецов кассеты классные передала... только слушать особо не на чем, может здесь что найдем приличное, лайбу какую-нибудь. А гранатой покрошим все на хрен. Да вряд ли здесь кто, они ведь все заранее знают, уходят... чутье, как собачье, звери, одно слово...

Черт... что там за пальба? Сержант, запроси Серегу, это оттуда... неужели напоролись? Что? Двое черных? Всего-то... А шуму-то поднял, не настрелялся, видать еще, Рембо засратый... и ведь кроме ручника больше ничего не таскает, нравится он ему, говорит - домой с собой повезу, все равно трофейный... И повезет ведь... Ну что там, сержант? Притихли, вроде... Все, говорит? Ну ладно, тем лучше, пора и нам за дело! Так... подходим... пошел!

Никого, вроде... Эх богато живут... правильно, нас грабят, на нашей беде жируют, а мы ведь их кормили столько лет... Сержант! Зольды у дверей, я проверю вон ту комнатку, ты пошарь на кухне. Эй, взводный! Циолковский! Стой, где стоишь, больше толку будет.

Что случилось, сержант? Вот черт... Не успела смыться, наверное... Молоденькая. Глазки, погляди, как горят, аж прожигает всего... не, ну ты погляди, сержант, как они нас ненавидят. Да что мы им сделали-то? Мы ж к ним с миром.... А гляди, симпатичная. Вылазь, вылазь из-под стола, чернушка! Сержант, а грудки у нее, гляди, уже в самом соку. Ух ты симпатяшка....

Черт, сегодня день сюрпризов. А ты, старая, откуда? Ньютон чертов! Ты что там, заснул, на какого беса я тебя в той комнате оставил?! Да не голоси, старая, не трогали мы твою швабру малолетнюю, сержант только за грудь хотел подержаться, ничего интересного. Все равно орет, да и не понимает ничего по-нашему, видать. Да не ори ты... Пошла вон, говорю! Не трогай автомат, скотина! Уйди, говорю, не трогай!.. А ч-черт!..

Черт... кто ее просил за автомат хвататься... Взводный, Кибальчич... ты что скрючился? Гляди, сержант, блюет... Да что с тобой, профессор? Ревешь, что ли? Вот, блин, мужики пошли... "Ротный... ротный..." Ну ротный, а что толку? Да что ты трясешься, сам же видел, она первая. Не фиг было за автомат мой хвататься, уложила бы нас всех... Чертова интеллигенция, да что ж с тобой-то делать.... Так, короче, сержант, зольды тащат этого хлюпика к ветеринарам, пусть скажут - мол, блюет, обосрался, дизентерия, наверное. Дней десять поваляется в изоляторе, очухается. Есть? Молодчага... ну а у нас еще здесь дела. Так это оставлять нельзя, шуму будет... слышь, сержант, я там во дворе, в сарайчике, мотоцикл видел. Пошарь-ка, там в баке случайно бензина не осталось?

...Грязь... Она всюду... Липкая жирная грязь, лезущая в шнуровку берцов, залезающая за воротник, ослепляющая глаза, выжигающая душу... Никуда от этой грязи не деться. Черт... кто придумал эти ботинки... сапоги бы... Сержант! Погляди, по-моему, вон в том доме кто-то есть! Осторожно! Возьми с собой Шланга и проверь!

...Грязь...

"9. И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели;

10. И возвопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святой и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

11 .И даны были каждому белые одежды, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их которые будут убиты, как и они дополнят число;..."

...Не отмыться... Чертова грязь...

Летом 1984 года для меня наступило очень интересное время. Дивизия ушла на Пандшер, а на усиление к нам прислали полк Кировобадской дивизии ВДВ. Расположились они в палатках, за артскладами и заняты были с утра до вечера боевой учебой, окопы рыли и в атаки бегали с криком "Ура-а-а!!!". Однажды сидели, завтракали, как белые люди, картошка жареная, тушеночка, сало тонкими ломтиками, сами посолили. Вокруг простор, внизу долина. На горе мы сидим, Ходжи-Роваш называется, господствующая вершина над Кабулом. Рядом со столом, на котором мы завтракаем, стоит турник на растяжках. Вдруг в одну из растяжек щелкает и рикошетирует пуля. Ни фига себе! Никого, кроме бравых вояк из Кировобада, которые внизу атаки отрабатывали, не наблюдается. Значит, нужно им показать, что место, куда они лезут уже занято, и не просто занято, а сидит там взвод дивизионной разведроты. Да и минные поля обозначить тоже не помешает, а то там не только сигналки стоят! Главное не задеть никого. Ну, за это можно не беспокоиться, на то у нас виртуоз-пулеметчик есть. Он однажды орла в небе короткой очередью снял, чтобы народ зазря в небо не палил и после караула не мешал ему отсыпаться.

Народ оптикой вооружился, к краю обрыва подполз, лежит и ухмыляется в предвкушении....

Сначала трассерами над головами, чтобы привлечь внимание, затем края минных полей длинной очередью обозначить. Все! Кировобадцы уяснили инструкции и быстренько скатились к подножию горы.

Скучновато, конечно на вершине горы, вот ребята и развлекаются, как могут. Они вообще тут постоянную засаду на вороваек устроили. Сгрузили два ящика консервов у дороги и ждут когда очередная отара овец по долине пойдет. Стадо обычно несколько человек сопровождают, бачата всегда на велосипедах крутятся, все замечают и ящики бесхозные на раз срисовывают. Выдавали нам тогда рыбные консервы, "Треска в томате" назывались. Есть их без риска для здоровья невозможно, мы их звали "Красная рыба с синей мордой", такой сюжет был на банке нарисован. Тащить на гору этот кулинарный бред никто и не думал, оставляли, как приманку для вороватых маленьких афганцев.

Срисует взглядом абориген эти коробки, оглядится кругом и никого не увидев, привяжет эти коробки к багажнику своего транспортного средства. Не знает дурашка, что в трехстах метрах выше, за ним внимательно следят десять пар глаз. Когда жертва самообмана начинает уезжать и подставляет под выстрел коробки с добычей, настает очередь нашего пулеметчика. Обычно пары коротких очередей хватало, чтобы разнести коробки за спиной велосипедиста в хлам. Консервы, то с томатом были, поэтому разлетались очень эффектно. Воровайка падал и в панике убегал, за велосипедом потом, кто-нибудь из взрослых приходил и забирал. Жаль только, что цирк такой быстро кончился, видимо разболтали друг другу, что воровать нехорошо, по крайней мере, в этом месте.

Вообще в разведку набирались настоящие уникумы, ниже КМСа по силовым видам спорта, как, то бег, бокс, борьба, никого не было. По "молодухе" их еще довольно жестко дрессировали, так бойцы со смехом рассказывали, что еду и груз они наверх таскали не по обходной дорожке, которая "серпантином" заползала вверх, а по вертикальной стенке, и попробуй опоздать, не уложившись по времени....

Наша корректировочная группа в течении месяца сидела с этим взводом на горке. Ожидался артналет "духов" по аэродрому, мы должны были засечь место запуска ракет и скорректировать огонь артиллерии. Днем сидели, скучали, а ночью в темноту пялились. Потом, нашему взводному, прапорщику Тулупову, надоело это разлагающее личный состав времяпрепровождение, и он каждый день стал мотаться в часть, смотреть очередную серию "Вечного зова". Однажды ночью, на посту, один из бойцов-разведчиков, поправляя накинутый на АГС-17 бушлат, случайно выстрелил в сторону кишлака. Граната улетела и разорвалась где-то на задворках. Ну, улетела и улетела, не первый раз. Утром ребята пожаловались, что у них закончились "трассера", я пообещал привезти ящичек, если получится. С этим намерением и отбыл с прапорщиком на просмотр очередной серии. Смотреть, правда, я ничего не стал, а отправился на артсклад, к своему земляку Сереге Барсукову. Попросил у него пару ящиков, просить всегда нужно в два раза больше, чем надеешься получить. Как ни странно, он мне их без проблем вручил, наверное, хотел посмотреть, как я буду ковылять с грузом по разбитой дороге. Невероятно, но его ожидания на клоунаду оправдались.... Когда я шел по бровке, между двух разбитых и глубоких канав, которые продавили грузовики, налетел неожиданный ливень. Какое-то время я шел, балансируя тяжелыми ящиками, надеясь добраться до конца колеи, но не срослось. Глина под ногами мгновенно раскисла, я поскользнулся и рухнул в грязь, которой заполнилась колея. Бли-и-н!!! Через час БТР пойдет к горе, а я как чушка, грязный! Все-таки успел помыться и постираться, только мокрое на себя все одел. Замерз на ветру, как цуцик.

Подъезжаем к горе, а навстречу нам целая кавалькада. Странно! Не к добру это! Поднялись на вершину, мужики грустные ходят....

-Привет! Я тут трассеров достал!

-Привет! Все! Отстрелялись!

-Что случилось?

-Старуху какую-то, вчера ночью убили. АГС когда пнули, по гашетке попали, граната в огород и залетела, а там бабка была. Глава семьи утром поехал в город и нажаловался, мол, шурави на горе его дом из миномета обстреляли. Приехала комиссия с комендантом города, еле отбрехались, миномета-то у нас нет! Они тут все излазили, весь день нас допрашивали. Ничего не нашли, но стрельбу по ночам запретили. Так что, не пригодятся теперь трассеры, назад свой дефицит вези.

-Да, ладно тебе! Время пройдет, и снова, как прежде будет! Пусть лежат.

День этот, видимо все-таки особенный был, неприятности, как пылесосом притягивал. Я ночью отстоял свои два часа на посту и только прикорнул в землянке на нарах, как был разбужен громким треском в небе. Звук такой, будто у тебя под ухом кусок брезента рвут, но раз в несколько громче! Это "духи", все-таки отработали по аэродрому. Стреляли из оврага за кишлаком, мы место определили, но по кишлаку артиллерия работать не стала, отстрелялись по окраинам вдалеке, но по моему в пустую. Хотя, кто его знает. Я однажды ночью, зашел в полковую канцелярию и застал не слабый ажиотаж. Один из секретчиков сидел у какого-то прибора связи, типа планшета и передавал на гаубичную батарею координаты. Похоже, была раскинута сеть датчиков сейсмоактивности, и если ночью определенный датчик активировался, значит, вокруг него кто-то топает. Чем сильнее топают, тем больше в этом месте народу передвигается, тем сигнал мощнее, а значит, артиллеристы должны туда гостинцы отправить. Меня, конечно, быстренько выставили, пока офицер, руководивший всем этим действием, не вернулся, но общий принцип был понятен.

На следующий день нас с горки сняли, видимо, ввиду бесполезности. Разведчики остались, а мы на горку больше не поднимались.

Была у меня одна мечта, из породы "несбыточных мечт", хотел я заиметь свой фотоаппарат, неважно какой, но чтобы можно было на память кадр сделать. Пленку достать можно было, а фотоаппараты были запрещены. В дукане наверное можно было бы найти, но денег ни каких бы не хватило, так, что даже простенькая "Смена-8М" была бы сокровищем.

Однажды я познакомился с одним сержантом-кировобадцем. Он оказался, таким же хитрофилейным бойцом, как и наш "Пинц". Шарился по нашей части, как у себя дома, предлагал нужные перед дембелем вещи, в основном значки, комплектами и под заказ. Пришел он как-то ко мне в каптерку, и предложил найти ему электронные часы с калькулятором. В обмен предложил фотоаппарат ФЭД. Цена таких часов в дукане, где-то 600 - 800 афганей, на наши деньги, чеков сорок - пятьдесят, беда в том, что таких денег у меня не было. Облизнулся я, да и предложил придержать товар, мол, найду покупателя....

Прошла неделя, за которую произошло несколько событий, которые скомпоновались в очередную авантюру....

Пока сидели на горке, мой прапорщик привык играть со мной в шахматы. Играл он хорошо, но мне иногда удавалось у него выиграть. Больше всего его раздражало мое мерзкое, как он говорил, хихиканье. Вот, после выигрыша, он начал крутить нунчаки у меня перед лицом, типа шутка такая. Мне это фехтование надоело, и я схватил со спинки кровати такой же спортивный снаряд и ..., короче, любимые часы моего прапорщика разлетелись на три части. Браслет и две половинки корпуса часов были разбросаны по всей комнате. Соединили части в одно целое, оказалось, что все работает, даже калькулятор. Только вот незадача, плохо все вместе держится, разваливается при неосторожном движении, а так, часы как часы. Пытался прапорщик вменить мне некий убыток, чтобы купил я у него часы за полную стоимость, пришлось мягко его послать. Тем же вечером случайно узнал, что кировобадцы через неделю снимаются и уходят назад в Союз. Интересно! Проглядывают варианты!

Для начала, нашел коробейника с фотоаппаратом. Товар на месте, значит пошел договариваться с прапорщиком. Тулупов уперся, но я в течении трех дней уговорил его снизить цену в пять раз. Купил часы с калькулятором за десять чеков. Часы шли, немножко подшаманил и они даже стали не сразу разваливаться. Договорился с мужиками, о взаимодействии, чтобы не говорили, где меня искать, а сами не теряли. Договорился с кировобадцем о встрече поздно вечером, за столовой. Шпионские игры.... Блин!

Ночью, после ужина сержант с друзьями ждал меня у столовой. Показал им часы, не выпуская их из рук. Кнопки понажимали, все работает. Вытащили фотоаппарат, показали, что затвор щелкает. Пора разбегаться. Одной рукой забрал фотоаппарат, другой отдал злополучные часы. Все, ходу! Быстро в каптерку. Меня с улицы закрывают на висячий замок, а ключ передают в окошко, если нужно будет уйти, попрошу кого-нибудь, дам ключ - откроют. Все! На двое суток залег на матрасы. На следующий день понеслось! Коробейник бегал как угорелый. Ломился в закрытую дверь каптерки, бегал проверять караул, просто рыскал по части, матеря меня сквозь сжатые зубы. Колька Кривошей, который был в курсе моей авантюры, приходил, курил под окошком и рассказывал новости. На второй день последний кировобадец покинул Кабул, наверное, это был мой кинутый сержант.

На радостях отснял несколько пленок, даже на один из выходов брал. Самое интересное выяснилось, когда проявили пленки. Почти все кадры были засвечены. Оказалось, что у фотоаппарата неремонтируемый дефект - протерлись до дыр шторки затвора. Вот и думаю я, кто кого кинул?

Автор: Кузнецов И.Н.

Каршев А.В.

Наверное, этот альбом сейчас создает много проблем своему владельцу. Прошло ведь уже чуток более десяти лет. А за давностью лет и острота восприятия событий по-другому воспринимается, и имена друзей все чаще приходится мучительно вспоминать. Как там, у дяди Вовы Шахрина: "Голоса их все тише и тише...". Вот и альбом этот, скорее всего, лежит далеко и отдельно. События, которые в нем запечатлены в этих фотографиях, скорее всего в семье вспоминать не любят. Сыну, которому уже тринадцать ветреных лет, это просто неинтересно. Нет, он прекрасно знает о тех событиях, любит и уважает своего отца. Но это так немодно сейчас... любить отцов.

Альбом живет и не живет одновременно. Целый год он лежит в черном толстом целлофановом пакете по четыре рубля. Знаете, есть такие пакеты на рынках. Крепкие. Черные снаружи, белые внутри. С удобными ручками. Такие покупают, когда надо домой принести ведро картошки. Надежные, в общем, пакеты. И темные. Два этих качества пакета говорят о том, что владелец альбома дорожит им. И не просто дорожит...

Один раз в год, в конце октября, владелец берет его с собой на встречу. С его единственным другом по тем событиям. Время разнесло их некогда крепкую дружную команду по стране и миру. Один в Германии, один в Австралии, один, говорят, во Франции. Легионер. Значит, скорее всего, не во Франции. Остальных щедрой горстью сеятеля раскидало в разные стороны. Хотя, почему раскидало... они просто вернулись домой. Они хоть и были командой, но недолго. Всего, каких-то одиннадцать месяцев. Первое время переписывались, копили деньги, чтобы съездить друг к другу в гости. Потом все... За десять лет они потерялись настолько, что даже если их одарить деньгами, временем и согласием жен, они не найдут друг друга. Вот разве что эти двое, и все.

Они собираются всегда в одном и том же месте. В столовой у ПАТП-7. В этот день здесь можно принести с собой. Закуска, конечно, не люкс. Но и не отравишься. Столовая кормит своих работяг еще со времен СССР и как-то умудрилась остаться в таком замороженном состоянии. Каждый раз они, созвонившись предварительно, приносят каждый по бутылке водки "Сибирская Гвардейская". Заказывают по шницелю с яйцом и пюре, салат "Витаминный", пакет яблочного сока. Помните те столовские шницели с огромным количеством хлеба в фарше и жареным яйцом сверху? Пока готовят, они успевают выпить по первой под сок. В этот день курить можно в столовой, не выходя на улицу. Кругом сидят простые мужики, выпивают, смеются, вспоминают. И хотя товарищи никогда не работали в этом ПАТП, они здесь свои. К ним привыкли. Они рассказывают друг другу о том, что произошло за последнее время, обсуждают работу, детей, жен. Постепенно рассказ уходит в то далекое время... Наступает очередь альбома. Когда его открывают, мужики за соседними столиками украдкой показывают на этих двух молодых, в общем-то, еще ребят своим стажерам. И наклонившись ближе к уху, рассказывают известную уже всем историю. Герои же рассказа просто листают альбом, иногда улыбаясь своим отражениям. Иногда подолгу умолкая над чьей-нибудь фотографией. Третий пьют стоя. Зал уважительно замолкает. Вставать не встают, но пьют тоже молча. Им так же есть за кого молча выпить. Потом зал оттаивает, как ребенок с мороза. Начинается шум, смех. Некоторые начинают подходить со своей бутылкой, желая познакомиться. Спокойные местные старожилы парой нужных слов отгоняли от ребят назойливых визитеров. Вечер идет своим чередом, про них забывают. Но всему есть конец. Кто-нибудь из ветеранов ПАТП подходит с напоминанием об отходящем до метро дежурном автобусе. Альбом бережно запаковывается.

Потом они вдвоем, стоя на стылом асфальте возле метро, долго расстаются. Льется бесконечное пиво. Льются обещания не забывать встречаться. В который раз договариваются познакомить жен. Но всему есть конец... закрывающееся метро развозит друзей в разные концы города. До дома недалеко. Минут пятнадцать пешком. Морозный воздух пьянит еще сильнее. Пальцы цепко держат черный пакет. Вот и дом.

- Привет.

- Привет...

- Как прошло?

- Да нормально...

- Есть будешь?

- Нет...

- Ну, ложись спать...

Он протягивает ей черный пакет. Идет спать. Завтра на работу.

Она достает стремянку из кладовки. Ставит под антресоли. Через пакет торчит этот чертов выступ, мешающий хранить альбом с остальными в книжном шкафу. Каждый раз ее бесит этот выступ. И каждый раз она ничего с собой не может поделать. Садится на нижнюю ступеньку стремянки, раскрывает пакет. По красному бархату эмблема и буквы чеканки: ДМБ. Снизу к обложке альбома болтами прикручена алюминиевая ручка от водительской двери автомобиля УрАЛ. Прилипнув оболочкой, почти пробив металл ручки на несколько миллиметров, острием в сторону водителя торчит сердечник пули 5,45... Еще один такой же муж носит на цепочке.

Она не плачет. Все-таки десять лет прошло... "Время не ждет...".

Каршев А.В.

Случилось это в Чечне. Наш блок-пост управления роты обустроился уже по-полному. Стараниями л/с и под чутким присмотром командира роты на блок-посту был отрыт полномасштабный взводный опорный пункт с ходами сообщений, тройными перекрытиями, огневыми точками, средствами борьбы с танками и даже собственной зенитной точкой в виде пулемета НСВ на поворотном станке. Из украшательств наличествовали: кухня (ПАК-200 зарытый в землю по самую крышу, столовая-беседка, плац с флагштоком (для красоты оттрассированый по периметру артиллерийскими гильзами), баня с каменкой и микро-бассейном из РДВ-5000. Венцом творения было сооружение в центре опорного пункта, соединенное с круговой траншеей семью радиальными ходами, крыша сооружения была выполнена из трехнакатного бревенчатого перекрытия, а само творения хищно смотрело на все стороны света узкими глазками бойниц. По всем видам командный пункт. Вот и в стенах ниши обшитые деревом для боеукладки, столик откидной есть... только дырки в деревянном полу смущают! Правильно!!! Это был туалет. На него проверяющие возили командиров подразделений показывать, как надо оборудовать блок-пост. В целом только ствол НСВ, флагшток и башни БМП торчащие над выжженной землей подножия Терского хребта, выдавали в этом кусочке земли военный объект. Вся остальная жизнь проходила под землей.

Вы спросите, зачем столько труда было вбито в этот кусочек каменистого грунта? Да любой командир вам ответит. Чтобы было чем заняться. Иначе начинаются всякие вытачивания букв на дембельский альбом из гильз НСВ со срабатыванием пули МДЗ и отрыванием пальцев на руках. Как говорил один из наших замполитов: "Если бездельничающий солдат найдет отвертку, он запрется в укромном уголке, открутит винт на жопе, а голова отвалится".

Поэтому, когда в один из длинных жарких дней на утреннем построении л/с для подъема флага командир понял, что в голову ему ничего не идет, он объявил выходной день и помывку. Состав нахмурился. Было в этом что-то угрожающее. Счастья много не бывает, это вам любой солдат скажет. А когда на лице командира появилась хитрющая лыба, все поняли, какими мудрыми они стали за эти полгода. Перед строем было объявлено, что сегодня всем блоком будем готовить пельмени.

Тут командир проявил недюжую мудрость. Во-первых, корова пытавшаяся почесать голову об МОНку, долго в погребе не пролежит. Во-вторых, будет ликвидирован небольшой запас муки, являющейся страшным дефицитом в Чечне и поэтому легко меняющимся на огромные количества спиртного. Ну и опять же л/с при деле.

И дело закипело. Для начала закипели мозги повара. Казах Тлегенов был в принципе не плохим поваром, но в ресторане, где он работал до армии. Тут же все по-другому. Мясорубки нет, специй нет (кроме листа лаврового). Проблему с мясорубкой решили командир с зампотехом. Двадцать штук заточенных до бритвенной остроты половинок полотен по металлу и дело пошло. Мясо просто решили в фарш порубить. Дальше проще. Отрядили весь народ на сбор дикого чеснока. Нет, это не черемша. Лист жесткий как у нормального чеснока, а вместо головки небольшое белое с красным мягкое утолщение. И очень тонкий. Но мы и не торопились. За делом народ увлекся, пошли воспоминания о доме, разговоры. Потом была лепка. Вот тут и показал народ, кто чего стоит. У кого маленькие "жениховские", а у кого чуть ли не манты. Даже те, кто никогда в жизни не лепил пельменей, и то приложили максимум усилий. В протопленной заранее баньке народ начал мыться небольшими партиями. В это время Тлегенов уже начинал колдовать на кухне. Помытые и уставшие все расселись за столом. Только бойцы как-то и не заметили, что это был уже не обед, а очень поздний ужин. День прошел как-то незаметно, никто даже есть в обед не попросил, а часовые, меняясь с постов, с удовольствием убегали на сбор чеснока или лепку.

И вот все за столом, ну кроме как всегда часовых. Единственное, что всех гложет, это отсутствие! Но и тут командир на высоте. Всему л/с (26 человек) выдана фляжка коньячного спирта. И не напиться, но под пельмени никто и не откажется. Опять же доза сонная.

Сейчас, вспоминая те пельмени, мне до сих пор кажется, что ничего вкуснее я не ел. Хотя вы сами понимаете, из одной старой коровы и пучков дикого чеснока, нормального фарша самодельными ножами не сделаешь. Но было это, слава Богу, давно уже. А тогда и трава была зеленее...

Последняя красная полоска темнела над кавказскими горами. На место дневной жаре приходила долгожданная прохлада ночи. Закончились все проверки, выставления караулов, назначения дежурных огневых средств и доклады с других блок-постов. Командир засыпал с улыбкой счастливого человека. Назавтра голову ломать было не надо. Любимому составу было чем себя занять. Почти половина людей уходила на сопровождение нитки в Аргун. Остальные должны были выполнять задачу роты на Терском. "Безделье" закончилось, начиналась работа...