Духовные практики Востока

Как-то раз, совершая трансатлантический перелёт, я сидел в самолёте в среднем кресле среднего ряда, и сосед решил выказать мне своё дружелюбие. По моей бритой голове и тёмно-красному одеянию он догадался, что я буддист. Когда принесли еду, сосед тактично предложил заказать для меня что-нибудь вегетарианское. Сделав правильный вывод, что я буддист, он на этом основании решил, что я не ем мяса. Так завязалась наша беседа. Перелёт был долгим, и, чтобы развеять скуку, мы толковали о буддизме.

С годами я стал понимать, что люди часто связывают буддизм и буддистов с такими понятиями, как мир, медитация и ненасилие. Скорее всего, многие думают, что быть буддистом – это попросту носить шафрановое или тёмно-красное одеяние и безмятежно улыбаться. Как ревностному последователю учения Будды, мне бы только гордиться такой репутацией, особенно в части отказа от насильственных действий, что так редко встречается в наш век войн и всяческого насилия, в том числе религиозного. На протяжении всей истории человечества религия порождала жестокость. Даже сейчас главное место в новостях занимают сообщения о насилии, творимом религиозными экстремистами. Однако я полагаю, что могу с полной уверенностью сказать, что буддисты себя этим не запятнали. Насилие никогда не имело никакого места в распространении буддизма. И всё же, как знающему буддисту, мне не совсем нравится, когда буддизм ассоциируют только с вегетарианством, ненасилием, умиротворённостью и медитацией. Царевич Сиддхартха, пожертвовавший всеми благами и роскошью жизни во дворце, чтобы отправиться на поиски просветления, наверняка стремился к чему-то большему, чем пассивная самоустранённость и опрощение.

Хотя по своей сути буддизм очень прост, объяснить его не так легко. Он почти непостижимо сложен, обширен и глубок. Хотя буддизм нельзя назвать религией, и тем более теистической, его трудно излагать, не облекая в теоретические и религиозные понятия. По мере того как буддизм распространялся по разным уголкам мира, наслаивающиеся культурные особенности, которые в нём накапливались, делали его ещё более сложным для понимания. Такие свойственные теистическим религиям внешние атрибуты, как использование благовонных курительных свечей, колокольчиков, красочных головных уборов, могут привлекать внимание людей, но в то же время могут стать препятствиями. Принимая всё это за «буддизм», люди упускают из виду самую его суть.

Подчас удручённый тем, что учения Сиддхартхи не находят такого понимания, какого бы мне хотелось, а иногда и из собственных амбиций я склонялся к мысли о реформации буддизма с целью сделать его легче – более прямолинейным и пуританским. Однако было бы ошибкой и заблуждением воображать (как это иногда делал я ), что можно упростить буддизм, сведя его к чётко определённым, рассчитанным практикам, вроде трёхразовой медитации, а также к следованию определённому «дресс-коду» и убеждённости в некоторых идеологических постулатах, например в том, что весь мир должен быть обращен в буддизм. Если бы мы могли обещать, что такие практики немедленно дадут ощутимый результат, думаю, в мире было бы больше буддистов. Но когда я стряхиваю с себя эти фантазии (которые овладевают мною не так уж часто), мой трезвый ум говорит мне, что мир, населённый людьми, называющими себя буддистами, необязательно станет лучшим миром.

Многие ошибочно думают, что Будда – это «Бог» буддистов. Даже среди тех, кто живёт в так называемых буддийских странах – в Корее, Японии и Бутане, есть подобное представление о Будде и буддизме. Вот почему в этой книге мы попеременно используем имя Сиддхартха и Будда, что бы напомнить читателю, что Будда был просто человеком и что этот человек стал просветлённым существом – буддой.

Понятно, что у кого-то может сложиться представление о буддистах как о последователях некоего человека по имени Будда. Однако сам Будда указал, что нужно чтить не человека, а мудрость, которой он учит. Точно так же считается само собой разумеющимся, что центральное место в буддизме занимают постулаты о карме и перерождении. Существуют и другие явные заблуждения подобного рода. Например, иногда тибетский буддизм называют ламаизмом, а дзэн и вовсе не относят к буддизму как таковому. Бывает, люди, несколько более информированные, но тем не менее заблуждающиеся, используют такие слова, как «пустота» и «нирвана», не понимая их подлинного смысла.

Когда возникает разговор вроде того, что завязался у меня с моим соседом в самолёте, небуддист может невольно задать такой вопрос: «А что именно отличает буддиста от небуддиста? » Ответить на этот вопрос труднее всего. Если ваш собеседник питает подлинный интерес, то полный ответ – не тема для лёгкого разговора за обедом, а слишком широкие обобщения могут привести к неправильному пониманию. Естественно, я исхожу из предположения, что вы стремитесь дать собеседнику верный ответ, затрагивающий самую основу этой духовной традиции, которая существует уже две с половиной тысячи лет!

Буддистом можно назвать того, кто признаёт следующие четыре истины:

Всё составное непостоянно.

Все эмоции – страдание.

Все вещи не имеют независимого бытия.

Нирвана – вне представлений

Эти четыре положения, которые изрёк сам Будда, называют «четыре печати». Печатью принято считать некое клеймо, удостоверяющее подлинность объекта. Ради простоты и лёгкости изложения здесь мы будем называть эти положения как печатями, так и истинами, причем их не нужно путать с четырьмя благородными истинами буддизма, которые затрагивают один лишь аспект страдания. Хотя считается, что четыре печати заключают в себе весь буддизм, похоже, что люди не хотят о них слушать. Без дальнейших объяснений эти утверждения за частую лишь нагоняют уныние на слушающих и вовсе не способствуют пробуждению в них живого интереса. Люди меняют тему разговора, и на том всё заканчивается.

Смысл четырёх печатей нужно понимать буквально, а не как метафору или нечто мистическое и воспринимать его нужно серьёзно. Однако эти печати не указы или предписания. Если немного призадуматься, видно, что они не имеют отношения ни к морализаторству, ни к чему-то формально-ритуальному. Здесь не упоминается о хорошем или плохом поведении. Это мирские истины, опирающиеся на мудрость, а мудрость – краеугольный камень буддизма. Нравственность и этика второстепенны. Если человек пару раз затянется сигаретой или совершит небольшую глупость, это не помешает ему стать буддистом. Однако, заметьте, при этом я не говорю, что мы получаем некую «индульгенцию» и вольны быть безнравственными и распущенными.

Вообще говоря, мудрость проистекает от ума, обладающего тем, что буддисты называют верным воззрением. Но, чтобы иметь правильное воззрение, вовсе не обязательно считать себя буддистом. В конечном счёте именно такое воззрение определяет наши побуждения и действия. Именно воззрение направляет нас на путь буддизма. Если в дополнение к четырём печатям мы можем принять и исповедовать нравственное поведение, то тогда мы станем ещё лучшими буддистами. Но отчего же вы не буддист?

Если вы не можете признать, что все составные или созданные вещи непостоянны, если вы считаете, что есть какая-то исходная первичная субстанция или идея, которая постоянна, то вы не буддист.

Если вы не можете признать, что эмоции – это страдание, если вы верите, что на самом деле некоторые эмоции исключительно приятны, то вы не буддист.

Если вы не можете признать, что все явления иллюзорны и пусты, если вы верите, что некоторые вещи существуют независимо и самодостаточно, то вы не буддист.

И если вы верите, что просветление существует в измерениях времени, пространства и энергии, то вы не буддист.

Но тогда что делает вас буддистом? Вы можете родиться в совершенно небуддийской стране, в небуддийской семье, не носить особой одежды и не брить голову, можете есть мясо и обожать Эминема и Пэрис Хилтон. Это вовсе не значит, что вы не можете быть буддистом. Чтобы быть буддистом, вам необходимо признавать, что всё составное не постоянно, все эмоции – страдание, все вещи лишены независимого самобытия, а просветление – вне рассудочных понятий.

Нет нужды постоянно и непрерывно памятовать об этих четырёх истинах: они должны просто пребывать в вашем уме.

Ведь вам не нужно постоянно вспоминать собственное имя: когда вас спросят, вы тут же его вспомните. В этом нет сомнений. Каждого, кто при знал эти четыре печати, даже независимо от учений Будды, даже при условии, что человек этот никогда не слышал имени Будды Шакьямуни, можно считать находящимся на том же пути, что и Он.

Пытаясь объяснить всё это человеку, сидящему рядом со мной в самолёте, я услышал тихое похрапывание и понял, что сосед крепко спит. Для него наша беседа явно не развеяла скуку.

Мне нравится обобщать, и, читая эту книгу, вы найдёте в ней море обобщений. Но для себя я оправдываю это тем, что считаю обобщения одним из немногих средств общения между людьми. И это само по себе тоже обобщение.

Я пишу эту книгу не с тем, чтобы склонить читателей следовать учению Будды Шакьямуни , стать буддистами и практиковать Дхарму. Я намеренно не упоминаю о методах медитации, о практиках и мантрах. Моя главная задача – указать на неповторимый путь буддизма, отличающий его от других воззрений. Что же такого сказал индийский царевич, если это заслужило столь большое уважение и восхищение даже со стороны скептически настроенных современных учёных вроде Альберта Эйнштейна? Что он сказал такого, если это подвигло тысячи паломников преклоняться перед ним, падая ниц, на всём пути от Тибета до Бодхгайи? Что выделяет буддизм из других мировых религий? Полагая, что он сводится к четырём печатям, я попытался изложить эти трудные понятия самым простым языком, который мне доступен.

Первоочередным для Сиддхартхи было добраться до самого корня, до сути проблемы. Буддизм не привязан ни к какой культуре. Он не несёт пользу только какому-то ограниченному сообществу и не связан с властью, управлением и политикой. Сиддхартху не интересовали учёные трактаты и доказуемые наукой теории. Его не заботило, плоский наш мир или круглый. Его практический интерес заключался в ином. Он хотел добраться до самой сути страдания. Я надеюсь, мне удастся показать вам, что его учения – это не грандиозная философская система, которую досконально изучают, а затем благополучно ставят на полку, но действенное, логически обоснованное воззрение, которое может постигать и применять на практике каждый. С этой целью я постарался использовать примеры из всех аспектов нашей жизни: от романтических увлечений до возникновения цивилизации, как мы его себе представляем. Хотя эти при меры отличаются от тех, что использовал Сиддхартха, тот смысл, который он в них вкладывал , актуален и значим и поныне.

Однако Сиддхартха говорил и то, что его слова не следует принимать на веру, в силу авторитета говорящего, не подвергая их анализу и критическому осмыслению. Тем более нужно тщательно проверять слова заурядного человека вроде меня, и посему я призываю вас тщательно анализировать все те мысли и утверждения, которые вы найдёте на этих страницах.

Каждое утро на рассвете, приходя к ступе Боднатх и по многу раз обходя ее по кругу, я научился избавляться от ненужной спешки и перестал беспокоиться об "упущенных возможностях".

Мы не уважаем круги. Они - парии геометрии, круглые шипы в мире квадратных дырок. В западной культуре редко когда услышишь что-нибудь хорошее про круг. Если мы застряли в работе над проектом, нам говорят, чтобы мы прекратили ходить по кругу. А иногда он бывает порочным!

Прямые линии - с ними все хорошо. Нам советуют: скажите прямо! Нам говорят: по прямой туда быстрее добраться. Прямодушный человек ценится высоко.

И долгое время я тоже жил под влиянием этого предвзятого отношения к кругу. А когда мне случалось отклоняться от прямого пути, я всегда приписывал этому свои неудачи.

Я и не думал, что в кругах может быть что-то хорошее. До тех пор пока я не открыл для себя Боднатх.

Боднатх (или, если коротко, Боуда) буквально означает "дом Будды". Это храмовый комплекс в одноименном районе столицы Непала.

Боднатх - это большое и щедрое буддийское сердце Катманду, здесь живут десятки тысяч покинувших родину тибетцев, сюда едут ищущие просветления люди из стран Запада.

И хотя сейчас это часть столицы, Боуда сохранил особую провинциальную уютность.

Боднатх - это большое и щедрое буддистское сердце Катманду

Когда я впервые приехал сюда и катил по неровному тротуару свой чемодан на колесиках, я тут же обратил внимание на кругообразность этого места.

Куда бы я ни посмотрел, я видел круги. Жизнь здесь в буквальном смысле вращается вокруг гигантской зефирины. По крайней мере, мне тогда так это представлялось.

На самом деле это была ступа - огромное сооружение на белом холме, со сверкающей золотом башенкой, раскрашенное в яркие цвета, со всевидящими глазами Будды, невозмутимо глядящими на все четыре стороны света..

Любая ступа - это пространственная мандала, олицетворяющая собой чистую природу ума Будды. Считается, что каждый раз, когда вы обходите ее по кругу, вы становитесь ближе к просветлению.

В любое время дня сотни людей совершают круги вокруг ступы Боднатх, читая мантры, перебирая бусинки своей малы (буддистских четок) и вращая молитвенные барабаны, цилиндры из дерева и металла с начертанными мантрами.

Люди идут круг за кругом, вращая барабаны ладонями, снова и снова.

Круг за кругом, вращая молитвенные барабаны, читая мантры, перебирая четки и никуда не спеша...

Буддисты любят все круглое: мандала как модель вселенной, молитвенный барабан, ступа… Возможно, поэтому, как сказал мне один американец, ставший буддистом, ламы Боуды настолько неторопливы, что всегда опаздывают.

Если всё имеет форму круга, в том числе и время, пунктуальность - вещь весьма относительная. Вы можете сильно опаздывать - или наоборот приходить слишком рано, всё зависит от точки зрения.

Одно из центральных понятий в буддизме (как и в индуизме, сикхизме и джайнизме) - сансара (или самсара), круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, прерываемый только тогда, когда мы достигаем нирваны. Уважение к кругу свойственно и суфиям, которые вращаются, чтобы стать ближе к Аллаху.

Как и многие другие люди Запада, я смотрю на время и историю как на нечто линейное. Со школьных времен время представляется мне как линия, начинающаяся в какой-то точке А и заканчивающаяся в точке Б.

Однако представители многих других культур смотрят на это совершенно иначе. Время и вселенная выглядят для них как круг. Это называется Колесом времени или Колесом истории - такое можно найти в на удивление большом количестве мировых культур - от взглядов на мир индейцев Перу или Аризоны до философии Фридриха Ницше, который провозгласил возможность "вечного возвращения".

Ницше считал, что наши жизни повторяются бесчисленное количество раз. (По его мысли, время в его бесконечном течении, в определенные периоды, должно с неизбежностью повторять одинаковое положение вещей. - Прим. переводчика.)

Молитвенный барабан можно иметь собственный и повсюду ходить, вращая его

По мере того, как текли дни и недели, проведенные мной в Боуде, мое линейное мышление начало меняться. Это было непросто, но у меня был помощник - мой друг Джеймс Хопкинс, инвестиционный банкир, ставший учеником буддийского ламы, довольно давно живущий в Боднатхе.

Однажды после завтрака я признался Хопкинсу, что у меня проблемы с хождением по кругу. Недавно я купил электронный фитнес-браслет Fitbit, и в голове у меня теперь были только мой прогресс и продуктивность.

"По большому счету идти вообще некуда и делать что-то не имеет смысла", - сказал мне мой друг, и его провокационные слова повисли в свежем утреннем воздухе.

Смысл их показался мне одновременно притягательным и пугающим. Если ничего не имеет смысла, как понять, насколько правильно я ничего не делаю?

Мне также показалось странным услышать такое именно от Хопкинса, который был совершенно не похож на человека,который никуда не спешит. Он вставал на рассвете, медитировал, потом ходил вокруг ступы, потом отправлялся заниматься делами благотворительного проекта...

Как это так - ты настолько занят, настолько активен, и тут же говоришь мне, что ничто не имеет смысла? Нет ли тут противоречия?

Вовсе нет, ответил Хопкинс. Есть разница между внешним действием и внутренним спокойствием. Действие - это хорошо, подчеркнул он, особенно если оно направлено на благо всех живых существ.

"Куда бы я ни посмотрел, везде я видел круги"

Моя жизнь в Боуде тоже шла по кругу. Каждое утро я просыпался в 5:30, ополаскивал лицо водой, спускался по ступеням и выходил на улицу, чтобы затем присоединиться к реке людей, совершающей круг за кругом вокруг ступы Боднатх.

В такой ранний час здесь не было туристов - только я да несколько сотен тибетцев. Это было отличным ощущением - идти, чувствуя под ногами твердую землю, ощущая таковость, истинную сущность этого места, как сказал бы буддист.

Солнце в этот час только начинало подниматься из-за горизонта, освещая все вокруг мягким и нежным светом.

Я слышал пощелкивание бусинок малы, бормочущих себе под нос мантры тибетцев, воркование голубей, их хлопающие в воздухе крылья. Потом лавки начинали поднимать свои ставни, тибетская речь звучала все громче тут и там.

И всегда - этот вечный элемент звуковой дорожки к происходящему в Боуде, присутствующий и в лавке, продающей безделушки, и у продавца тибетского чая, и, разумеется, слетающий с уст тех, кто идет вокруг ступы, вращая молитвенные барабаны: ом мани падме хум, самая известная в мире буддийская мантра, Шестислоговая, как ее называют тибетцы.

Буквальный перевод ее такой: "О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса!". (По-тибетски эта мантра звучит как "ом мани пеме хунг" и в буквальном переводе не используется для практики. - Прим. переводчика.)

Лотос растет в грязи, но цветы его чисты и прекрасны. Это милый образ, но мне гораздо больше нравится другое - то, как звучит эта мантра по-тибетски, ее вибрации.

Скоро эта мантра проникла в мой мозг, и однажды я обнаружил, что повторяю ее, сам того не осознавая.

Я продолжал ходить вокруг ступы, пока мои ноги окончательно не уставали, а мой ум не успокаивался. Совершение обхода имеет открытый конец, нет никакого предписанного количества кругов. Оно освобождает и в то же время пугает - как узнать, что ты прошел достаточно?

"Ты поймешь", - сказал мне Хопкинс с озорной ухмылкой.

Мала - буддийские четки. В их классическом варианте - 108 бусинок, символизирующих 108 родов желаний, омрачающих дух человека

Но я не понимал, вот в чем проблема. Я никак не мог избавиться от своего линейного мышления. Когда я ходил вокруг ступы, я время от времени поглядывал на свой электронный браслет - как там мой "прогресс"?

И устройство честно сообщало мне, что я сделал 3 635 шагов, преодолел 1,68 мили и сжег 879 калорий. В действительности же мне это ничего не говорило. Я ходил по кругу, никуда не попадая, ничего не достигая.

Круг обнаруживает лживость того, что мы называем прогрессом. Отслеживание своего хождения по кругу не просто тщетно - оно нелепо. Нет никаких прямых линий.

Вопрос, который перед тобой ставят такие места, как Боднатх, и такие религии, как буддизм, таков: способен ли ты признать эту тщетность? Более того: способен ли ты принять абсурдность этого круга?

Маленький пузырь на поверхности нашей планеты, где учишься ходить по кругу и не переживать по этому поводу

В последние несколько лет я приезжаю в Боуду каждую осень. Я начал замечать маленькие перемены: открылась пиццерия, где готовят пиццу на дровах (что вызвало во мне раздражение - если я хочу такую пиццу, я приготовлю ее дома), появился новый предупреждающий знак "Использование дронов строго запрещается".

Но Боуда в целом не изменилась. Вот пожилая тибетская женщина, делающая простирания после каждых нескольких шагов - снова и снова… Вот магазинчик, торгующий "счастливыми буддийскими штуковинами". А вот мой друг Джеймс Хопкинс.

Означает ли факт моих регулярных возвращений сюда, что я достиг некоторого прогресса? Еще совсем недавно я бы именно так это и расценил. Но не теперь.

Я просто вновь и вновь приезжаю в уголок мира... нет, так слишком линейно… к этому маленькому пузырю на поверхности планеты, который преподал мне ценный урок геометрии. Возвращаясь в Катманду, я замыкаю круг.

---

Эта статья - адаптированный отрывок из книги Эрика Вайнера "Человек в поисках Бога. Как я заигрывал с божественным"(Man Seeks God: My Flirtations with the Divine), вышедшей в издательстве Hachette Book Group.

Источник

Прочитал тут несколько книжек про буддизм для интеллектуальных хануриков [тут были "пиратские" ссылки, их пропускаю], углубляться в труднопродираемые оригинальные трактаты не хотелось. Я хотел понять — что у одной из самых старых религии (самая старая — индуизм) общего с относительно новыми западными учениями, а что принципиально отличается? И ниже, как раз с этой позиции и опишу суть буддизма. И, как оказалось, я точно не буддист, моя наивная душа хочет жить в мире, где есть любовь, хочет верить в вечную любовь :))

Итак, начнём с байки. А именно с легенды про пробуждение Будды (в яндексе кстати есть запросы «Будда Шакьямуни фото при жизни» :)), которую буддийские мамы рассказывают своим чадам перед сном уже несколько тысячелетий:

Будда Сиддхартха Шакьямуни (первый Будда, т.е. первый пробужденный) был принцем, и сначала жил в полном изобилие, у него была жена, дети, все были счастливы. И хотя его отец всячески оберегал его от проявлений жизненных невзгод, Сиддхартха как-то раз всё-таки увидел и больных, и умирающих людей, иначе говоря, он увидел то, чего была лишена его собственная жизнь — человеческое страдание. И в этот, полный потрясений, поворотный день, он поставил себе благородную цель — понять в чём же корень человеческих страданий, а поняв — избавить себя и других от страданий. Достойная цель для принца?

Сиддхартха твердо решил уйти в скитания, обложил себя обетами и всячески отгородился от мира, по сути, из своей роскошной жизни кинулся в другую крайность — жизнь аскета. Но через несколько лет медитаций и лишений, он понял, что и в этом нет правды. Поэтому нарушив свой обет, он прекратил многолетний марафон созерцания, поел и, оставаясь непреклонным в своей решимости избавить всех от страданий, пошел искать дальше, но уже освободив себя от бремени не только роскоши, но и аскетизма.

В итоге, он нашел дерево, под которым можно было удобно расположиться и долго медитировать, безмолвно он сказал себе: «Пусть сгниёт это тело, пусть я рассыплюсь в прах, но я не встану, пока не найду ответ».

Сидящий под деревом в созерцании Сиддхартха не остался незамеченным. Мара, царь демонов (кстати, в славянской мифологии тоже есть такой демон, который ночью садится на грудь и вызывает удушье и дурные сны, отсюда и «кошмары», интересно, да?), услышав клятву Сиддхартхи, почувствовал силу его решимости и лишился сна: ведь он знал, что Сиддхартха обладает силой, способной сокрушить и ввергнуть в хаос все его владения. Поэтому Мара послал пять самых прекрасных своих дочерей отвлечь и соблазнить царевича. Когда девушки направились к Сиддхартхе, они были полностью уверены в своём даре обольщения. Но, едва они приблизились к погружённому в созерцание царевичу, их красота стала вянуть. Они иссохли и постарели, лица их стали уродливыми, а кожа начала источать зловоние. Сиддхартха даже не шелохнулся. Удручённые девы вернулись к отцу, который рассвирепел, услышав их рассказ. Кто посмел отвергнуть его дочерей?!

В ярости Мара (кстати, Мару нередко называют «Намучи», что переводится как «тот, который не освобождает». Значит, Мара — антоним слову «освободитель») призвал всю свою свиту: огромное войско, снаряжённое всеми вообразимыми видами оружия (гордыня, зависть, гнев и т.д.). Нападая, воинство Мары действовало в полную силу. Но, к их ужасу, стрелы, копья, камни и всё прочее, чем они метили в Сиддхартху, превращалось в дождь из цветов, как только приближалось к своей цели. Через несколько часов безуспешных попыток Мара и его войско обессилели и вынуждены были признать поражение. Наконец, Мара приблизился к Сиддхартхе и коварными речами пытался уговорить его отказаться от своих духовных поисков. Сиддхартха же ответил, что не может этого сделать, поскольку уже потратил на эти поиски много жизней.

— А чем докажешь, что ты действительно прилагал усилия так долго? — спросил Мара.

— Мне не нужны доказательства, – ответил Сиддхартха, – земля — мой свидетель.

И с этими словами он коснулся земли — и земля сотряслась, а Мара растаял в воздухе. Так Сиддхартха обрёл освобождение и стал буддой. Он открыл способ покончить со страданием в самом его корне, и не только для себя, но и для всех людей. Место, где произошла эта заключительная битва с Марой, ныне называется Бодхгайей, а дерево, под которым он сидел, — деревом бодхи.

Я обратил внимание на три момента в этой легенде. Во-первых, на разговор и объяснение Будды своего нежелания отказываться от духовным поиском тем, что он уже «много времени потратил на поиски», казалось бы, причина должна быть лучше? Но тут и сам факт, что это была не первая жизнь Сиддхартхи, когда он стремился к пробуждению, — интересен. До этого у него было бесчисленное множество неудачных попыток, и поэтому есть в этой легенде какой-то оттенок неминуемости пробуждения, пусть даже это займёт тысячу жизней. Во-вторых, интересно, что Будда не прилагал усилий, чтобы побороть искушение, искушение просто не возникало. И не возникало оно не потому, что он представлял иссыхание красоты дочерей Мары, а потому что при нём они теряли свою красоту. В-третьих, интересно, что побороть Мару он смог не потому, что пробудился, а пробудился, когда поборол. Хотя казалось бы, силу сопротивляться он должен был приобрести после пробуждения?

И как раз в этой легенде много общего с западными воззрениями, и особенно, с гностицизмом (хотя скорее у гностицизма много общего с буддизмом) в христианстве. Вот грубое обобщение Дика, о котором я писал, оно подходит как к буддизму, так и гностицизму. Интересно, как бы развивалась западная цивилизация, если бы гностицизм не был похоронен ещё на заре христианстве, как ересь?

Теперь — какую же истину от открыл? В чём корень страданий? И как от них избавиться?

Сразу после пробуждения, Будда прочитал первую проповедь, где и поведал четыре благородных истины (корень страданий — желание, прекращение страданий — нирвана). Стоит прочитать ещё и про Сансару, а это список всех священных текстов буддизма. Надо сказать, что есть течения буддизма, которые отрицают четыре благородные истины (например, Махаянцы), поэтому ниже другие 4-е утверждения, которые буддиста делают буддистом.

Вы буддист, если согласны с тем, что:

1. Всё составное непостоянно.

2. Все эмоции – страдание (тут нюанс, иероглиф страдание — это ещё и несовершенство, непостоянство, пустота).

3. Все вещи не имеют независимого бытия.

4. Нирвана – вне представлений

Иначе говоря, если вы считаете, что есть какие-то постоянные вещи или идеи, вроде вечной любви, то вы не буддист. Если вы считаете, что есть и исключительно приятные эмоции, то тоже не с этими ребятами. У них на каждую положительную эмоцию последует отрицательная. Если думаете, что некоторые вещи существуют независимо и самодостаточно (судный день, судья), то, опять, увы, не туда. И, конечно, просветление не существует в измерениях времени, пространства и чего-либо ещё. В принципе тут и вскрываются все отличия с христианством и гностицизмом.

И чтобы совсем уже ухватить суть буддизма, приведу классический пример-метафору (которая аналогична известной пещере Платона). Допустим, есть трусоватый человек Альберт, он панически боится змей. Альберушка наш идёт по темному переулку и видит в углу свившуюся змею, само собой, пугается как мартышка какая-то. Но на самом деле, это была не змея, а свисающий с мусорки чей-то галстук, но охваченный страхом Альби настолько уверен в существовании змеи перед ним, что может даже и умереть. И причиной его смерти будет несуществующая змея. Так вот, страдания, которые испытывает Альби перед «змеёй» буддист называет сансарой, и эта сансара – нечто вроде ловушки, в которую попадает ум.

И, к счастью Альби, он в нашей историей был со своей подругой Гуддой. Гудда спокойна и разумна, она видит вещи такими, какие они есть, она включает фонарик на своем телефоне, светит на мусорку и объясняет Альби, что никакой змеи нет, что это просто галстук. И когда Альби это осознает, к нему приходит чувство облегчения, — это и есть то, что буддисты называют нирваной. Для буддиста важно, что включив свет и показав отсутствие змеи, Гудда также говорит, что нет и отсутствия змеи.

Да, возвращаясь к отличиям, в буддизме над миром царит закон причины и следствия (кармы), а не Архитектор (хотя в буддизме и не утверждается, что Архитектора нет), как это в христианстве или в индуизме (а некоторые буддизм исторически относят к ветке индуизма). «Явное страдание существует, но не найти страдающего; Есть дела, но не найти делающего». Т.е. за движением не стоит никакой неподвижный движущий. Это только движение. Всё это диаметрально противоположно Декартовскому «cohito ergo sum», в буддизме за мыслью не стоит никакого думающего. Сама мысль и есть думающий.

А второе отличие, в том, что западная философия Нового времени (а она, как континентальный идеализм, так и британский эмперизм, берет свое начало от Декарта, он — основатель современной философии) по большей части индивидуалистична и имеет субъективные тенденции (единственный, кто отличился, это Спиноза, его философия ближе индуистическому пантеизму, но все ещё далека от буддизма). Это легко увидеть ещё в философии того же Декарта, где «я мыслю, следовательно, я существую» делает сознание более достоверным, чем материю, а всякое познание ставится в зависимость от достоверности собственного существования и критериями истины считаются ясность и отчетливость (понимаемые в субъективном смысле). Именно отсюда растут корни сегодняшнего западного мышления.

Буддизм же - он иной там нет места никакому «Я», наоборот, от «Я» надо освободиться. Если говорить о страданиях, то, конечно, «Я» терпеть не может страдания, но в то же самое время любит его причины. Причём, чтобы вы понимали, неверно и придерживаться мнения «У меня нет Я» (что есть учение об учнитожение тогда), поскольку это тоже оковы, возникающие из идеи «Я есть». Образно говоря, это как гендерные стереотипы, бороться с ними — это тоже быть в их плену. По-настоящему освободиться от сексистких стереотипов можно только игнорируя их, как ребенок, который никогда о них и не знал. В этом есть и суть буддизма: называемое нами «я» — это просто сочетание телесных и умственных совокупностей, действующих совместно и взаимозависимо в потоке мгновенных изменений по закону причины и следствия. И что да, нет ничего постоянного, непрестанного, неизменного и вечного среди сущего.

И неудивительно, что на Востоке прижился коммунизм (который, кстати, берёт своё начало от древнего грека Эпикура :), потому что он очень хорошо ложится на буддизм. По мнению буддистов капиталистический западный мир учит человека чего ему нужно хотеть, когда как это и есть корень всех страданий. Для буддистов западный мир — это мир Мары.

И под конец, приведу последний слова Будды: «Все составные вещи недолговечны. Стремитесь к собственному высвобождению с особым усердием».

Отсюда