Захожу в ванную и вздрагиваю
Показать полностью
1
Mygardencat
Самый обыкновенный человек
7612
рейтинг
49 подписчиков
20 подписок
30 постов
7 в горячем
Награды:
Золотые рыбки
Интуиция у Лексеича была развита хорошо. Потому он догадался, что жена опередила его в приходе домой. Стало быть, скандал неминуем. Дурные предчувствия не подвели - Танюська орала так, как будто в поллитровой банке плескалась не чистая вода с одной единственной золотой рыбкой, а самогон, недопитый у любовницы. Хотя, Лексеич нисколько не был удивлён, он и сам прекрасно знал, что "рыбок у него дохуища уже, что только старые козлы всё что могут, это аквариумами баловаться, даже то, что он, кобелина проклятый (хотя тут словесные эпитеты Танюськи были менее обоснованными) пусть сдохнет со своими рыбками, раз уж так ему нужны". Но, визгливый тон супруги, бесконечно долгий поток отборных ругательств был крайне неприятен. У него даже слегка дрожали руки, когда он, осторожно переливал содержимое банки в большой аквариум. А потом мир замер. Танюська замерла, не успев выпалить финальное:"Вот есть же паскудная тварь!"
Она так и осталась стоять с вытаращенными глазами и открытым ртом, рука, начавшая подниматься в экспрессивном жесте, тоже замерла в воздухе. Даже пылинки, взметнувшиеся от резких Танюськиных движений повисли неподвижно. Жил только аквариум. Золотые рыбки с недоверием отнеслись к новоприбывшей красавице, окружили её, разглядывая и то и дело открывая рты, словно беззвучно расспрашивая об имени, прежнем месте жительства. Новенькая реагировала спокойно, не забивалась, как это случалось с некоторыми, в заросли покачивающихся водорослей. Тогда знакомство затягивалось и робкие новосёлы ещё долго предпочитали отсиживаться в зелёном безопасном "шалаше". А в этот раз, всего несколько минут, и уже новенькая присоединилась к порхающей среди крошечных пузырьков стае золотых красавиц.
"Вот и умницы", -с нежностью подумал Лексеич, отворачиваясь от аквариума. "Вот есть же паскудная тварь!" - тут же выкрикнула Танюська, энергично рубанув рукой воздух, так что пыль испуганно взметнулась вверх. И в этот раз супруга Лексеича решила не ограничиваться только этим. Тот факт, что муж сумел утаить от неё часть своей зарплаты и хитро умчался на рынок с утра, чтобы купить очередную, несомненно, очень дорогую рыбёшку, взбесил её больше, чем это было обычно. Ведь не далее как вчера они столько говорили о том, как всё в магазинах подорожало, что нужно немного поэкономить, чтобы помочь собрать внуков в школу. И ведь, слушал же, гад, кивал, поддакивал "да, Танюсь", а сам... Женщина вдруг заметила, что в левой руке сжимает половник, которым всего несколько минут назад снимала пробу с супа. Решение, как наказать мужа родилось мгновенно:"А вот так не хочешь, скотина такая?!" - Танюська сама не ожидала, что не такой уж и сильный удар половником по стеклянной стенке аквариума окажет такой эффект. Или ожидала, но в первую же секунду испугалась того, что натворила. Лексеич ахнул, оглядываясь.
Сверкающие осколки стекла, брызги воды послушно замерли в воздухе, когда он привычно остановил время. Все рыбки, сначала испуганно сбившиеся в кучу возле дна, начали медленно подниматься. Их мир изменился, но движения блестящих существ были всё так же плавны и величавы, как у танцовщиц-сомнамбул. Они не подозревали, что жить им осталось всего ничего, что разрушение всего лишь поставлено на "паузу". Это знал лишь Лексеич, мучительно пытавшийся придумать, что можно сделать, чтобы спасти их. В глубине души он уже чувствовал, что сил удержать время надолго у него не хватит, да и даже эти минуты, что он сможет дать рыбкам - всего лишь минуты. Смехотворно маленькая отсрочка гибели. Но как мог, дарил им эти короткие мгновения жизни.
Грохота, шума воды, мокрых шлепков, с которыми рыбки падали на паркет, Лексеич уже не слышал. Как и Танюська, которая зашлась диким криком:"Вань!!! Вань!!! Скорую!!!" Несмотря на внушительные габариты, Танюська пулей вылетела за дверь, продолжая подвывая и орать, и начала штурмовать дверь соседей, чтобы потребовать дать ей срочно позвонить. Про собственный мобильник, который ей год назад подарила дочка, женщина почему-то забыла. Соседи открыли почти сразу, видимо опасаясь, что ещё мгновение и дверь просто рухнет под натиском. Скорая тоже прибыла быстро, медики, сопровождаемые от подъезда задыхающейся Танюськой, быстро прошли в квартиру. Так же быстро, не тратя лишних слов, уложили Лексеича на носилки и спустили вниз, к машине. Даже женщине, которая, всхлипывая и цепляясь за перила, спускалась следом они почти ничего не сказали, врач только покачал головой.
Танюська вернулась в дом, оглядела комнату, потом присела на стул, с удивлением разглядывая устроенный ею погром. Слабое движение на полу привлекло её внимание. Танюська даже вскочила, осторожно, двумя ладонями подхватила слабо трепыхающуюся рыбку и заметалась по дому, пытаясь придумать, куда бы её положить. Под руку подвернулась банка, с которой пришёл Лексеич. Опустив рыбку в банку, Танюська набрала туда воды и поставила на стол, быстро убрав руки. Ей вдруг стало страшно лишний раз потревожить золотое существо. Почему-то ей стало казаться, что если рыбка выживет, то и с её мужем всё обойдётся...
2012
Показать полностью
1
Идеальное общество
Бухать с Профессором мне нравилось. Я уже не помню, когда он к нам подсел. Мы, как обычно, отмечали конец рабочей недели, рабочим зарплату в тот день выдали, потому все места в кафешке и были забиты. Тогда он к нашему столу и подошёл, как раз у нас лишний стул был. Спросил, можно у нас сесть. Мы не против были, только Васёк, уже подогретый, сказал, что новый гость проставляется. А он серьёзно так сходил, взял на всех. Ну и сел потом. А дальше как-то само получилось. Мы каждую пятницу собираемся, а он уже там сидит. Нас увидит, и сразу к нам. Кто его знает, может он там вообще каждый день торчит. Мы-то только по пятницам.
Не, мы не только из-за денег его пустили. Хотя на этот счёт Профессор – молодец. И одолжит, и возьмёт на всех без вопросов. С ним разговоры у нас стали интересней. Обычно как: Васёк – наш борец за справедливость, как второй стакан закинет, так начинает одно и то же нести. Правительство – жулики, бабы - сволочи. За свой характер уже сколько раз увольнялся, а потом и жена выгнала, вот он и злой стал. Рыжий почти такой же, вечно ноет. То там его обидели, то ещё где. И всем мстить хочет. А я люблю о чём-то разнообразном поговорить, хотя в политике лучше их двоих разбираюсь.
Профессор не такой. Сначала мы думали, сидит какой-то затёрханный, глаза, как у дохлой рыбы. И молчит, вроде, слушает. И внимания обращать перестали. А он молчал-молчал, потом как сказанул чего-то. Сейчас и не помню чего, но тогда полночи не спал, всё думал. И ребята потом сказали, у них такая же фигня была. Сбил он нас с мысли какими-то двумя словами. И так почти каждый раз. Мы – о своём, а он нам – р-раз что-то такое. И думай потом.
Спорить с ним пытались, спрашивали. А он опять в стакан свой уткнётся и сидит, глаза «дохлые» и не слышит. Ну мы и плюнули.
В этот раз мы опять о политике начали. Васёк про социализм вспомнил, типа, идеальное общество было. Говорит, дожили бы до коммунизма, вот бы зажили тогда. Мне смешно стало. Где бы государство взяло «каждому по потребностям», когда потребности у каждого уже ого-го. Не, не сможем мы так жить, недовольных полно будет. Рыжий орёт, что монархизм был лучше всего, люди наглеть боялись. Поспорили мы, как быть, если разделение в любом обществе есть, хоть убейся. Одним всё на блюде принесут, а другие это блюдо лизать должны, чтобы перепало чего. Васёк, тот в теме, уже который раз с работы вылетает, хотя спец. Только языком метёт много. Что платят ему не так, как надо бы. Я подначил, а чего он только о деньгах думает? При коммунизме шиш бы ему был, а не деньги, пусть за энтузиазм вкалывает.
Короче, спорили мы, и тут я заметил, что Профессор ожил. Видать, слышал весь наш спор. Отодвинул стакан, как обычно, смотрит на нас. Говорит мне:
- Вы думаете, не существует общества, где все способны работать без вознаграждения? И, конечно, без принуждения?
Я не ответил, потому что знал, лучше слушать. И кивать. Профессор продолжал:
- Как вы раньше тут обсуждали, общество раскалывают множество факторов. Например, гендерное различие. Инстинкт продолжения рода толкает к конкурентной борьбе, семейная политика делает нас неустойчивыми, так?
Васёк кивнул так, что у него в спине что-то щёлкнуло.
- Потому идеальное общество должно быть избавлено от этой проблемы, - продолжал Профессор, - в идеале все должны быть одного пола. Второе: созидательный труд. Это необходимое условие для развития, согласны? Ваш спор сводился к мотивации, каждая из которых имеет ряд существенных недостатков. Наша индивидуализация тому виной, что хорошо для одного, то не слишком для второго, и неприемлемо для третьего, так? Стало быть, нужно максимально сократить индивидуализацию. И ещё вы затронули вопрос самомотивации. Вознаграждение, принуждение, - всё это потребует контролирующей части общества и приведёт к расколу, согласны? А в идеальном обществе такого не должно быть. Все должны равно работать на общее благо.
Профессор замолчал, мы тоже долго не могли сообразить, чего такого сами наговорили. Получалось, хотим сами не знаем чего. Профессор подождал и сказал:
- Такое общество есть. Это – муравьи.
Расходились мы молча.
2016
Показать полностью
1
Роза Франца
- Добрый вечер, Пит. Не ожидал тебя здесь встретить.
- Странно. Это моя любимая кофейня, я часто здесь бываю.
- Я присяду? Как поживаешь?
- Дела идут неплохо.
- Как дядя Франц? Смирился, наконец, с потерей тёти? … Уже лет десять прошло, если не ошибаюсь?
- Послезавтра будет двадцать. Я бы не сказал, что отец смирился… Он ушёл в себя. Ты давно не был у нас? Помнишь клумбу, которую отец разбил сразу по исчезновению матери?
- Пожалуй, что нет. Давно я к вам не заглядывал, дела. Когда я последний раз был у вас, обстановка в доме была самая мрачная.
- Она и сейчас далека от весёлой. Отец целыми днями в саду, возится со своими розами. Мне кажется, что он и внуков почти перестал замечать. …Да и лучше бы не замечал вовсе.
- Он постоянно рассказывает им о бабушке?
- Нет, чёрт возьми! Он совсем не разговаривает с детьми до тех пор, пока они не закинут мяч на его чёртову клумбу! Отец всегда был вспыльчивым человеком, но сейчас он, пожалуй, совсем перестал себя контролировать. Недавно Антуан случайно налетел на ограду клумбы, так дедушка, вместо того, чтобы пожалеть плачущего ребёнка с такой злостью отшвырнул его, что я не знал, что и думать. По-моему он слишком зациклен на цветах, чтобы замечать людей вокруг.
- Не думал, что дядя Франц будет настолько переживать исчезновение тёти. Они же так часто ссорились, даже из-за ерунды… А что за розы он посадил?
- Не знаю, я не разбираюсь в сортах. Красные и один куст белый. Прямо в центре клумбы. Рядом поставил скамейку и почти целыми днями сидит в саду и смотрит на свои розы. И молчит.
- Может он винит себя в том, что тётя так внезапно уехала, бросив ребёнка и не взяв даже вещи? Если винит, то, скорее всего, справедливо. …Я закажу себе кофе и круассан.
- Закажи и мне. Я много думал, что могло такого произойти. Мама всегда уделяла мне мало внимания, большую часть времени я проводил с няней, но как она могла совсем от меня отказаться, не представляю. За столько лет ни единой весточки. Уверен, что это связано с отцом, но прошло уже столько времени, она должна была успокоиться.
- Твоя мать – красивая женщина. Уйдя из семьи, она могла вновь выйти замуж, и тогда возобновлять старые связи ей было бы ни к чему. Я недостаточно хорошо помню тётю, но она всегда казалась мне немного ветреной, извини.
- Я и помню её такой, всегда прекрасной и неуловимой. Возможно, тоже самое чувство испытывал и мой отец. Но мы никогда не говорили с ним о маме.
- Ни разу? Это просто невероятно!
- Я пытался, но отец… Он сразу же начал сажать розы… И никому не позволял даже подходить близко. Уже много позже я вновь пытался поговорить с ним, узнать, что могло произойти между ним и матерью, но он замыкался в себе. И всё время уходил в сад. Я возненавидел эти цветы, тогда.
- А сейчас?
- Я думаю, розы заменили отцу жену. Он любуется ими, может, мысленно беседует. И они от него никуда не убегают.
- Да ты стал философом. Пит. А может, он просто мечтает, как однажды она вернётся, и тогда он срежет ей огромный прекрасный букет, какой никогда не дарил, пока они были вместе?
- Может и так. Он никогда не был с ней ласков. О чём, наверно, будет жалеть до конца своих дней.
- Грустно всё получилось. Мне жаль дядю Франца. Трудно поверить, что эту историю ждёт счастливый конец.
- Мне кажется, что я мало чего так бы хотел в жизни, как того, чтобы мама получила эти розы.
- Наверно, я закажу ещё кофе.
***
- Алло. Пит? Это Роджер.
- Добрый вечер.
- Я только сегодня получил твою телеграмму, меня не было в городе. Очень жаль, что я не смог приехать на похороны. Прими мои искренние соболезнования.
- Да, спасибо.
- Как ты? У тебя очень странный голос.
- Сегодня ровно неделя с того дня, как умер отец. Я первым его нашёл, на его любимой лавочке… окликнул, но он не отозвался. И я ушёл в дом к семье, я привык, что он не обращает на меня внимания. И вышел только поздно вечером, когда заметил, что отец не возвращался в дом. И звал его несколько раз и только потом решился подойти. Розы сильно пахли. Но и они не заглушили другой запах…был жаркий день, Родж… Отец даже мёртвым продолжал смотреть на эти проклятые цветы…
- Это всё очень тяжело… Он так и не смог подарить их той, о ком тосковал все эти годы.
- Смог, пожалуй.
-…Что?
- Он смог их подарить матери. …Сегодня утром я решил перекопать клумбу. Больше не мог смотреть на эти цветы, эту лавочку. Как будто они отняли у меня отца…
- …И перекопал?
- Я сломал ограду. Потом вырвал с корнем эти огромные кусты, голыми руками. Мне это даже доставило удовольствие, вытаскивать их огромные корни и ощущать боль в ладонях… А потом взял лопату, чтобы сровнять землю, копал и копал…пока моя лопата не завязла в чём-то, находящимся под землёй.
- Матерь Божья… Это же не…
- Да.
2014
Показать полностью
1
Стрекоза и муравей
Пляжи пустеют, только самые жадные с металлоискателями мрачно и упорно утюжат грязный песок. Людей нет, а мусора всё больше. Ветер шуршит пакетиками, гоняя их от камня к камню. Небо цвета грязной половой тряпки, зелёное мутное море. Волны, не по летнему свирепые, раз за разом выкатывают на берег спутанные косы водорослей, пахнущих гнилью. Даже шум осенью другой, без гула голосов отдыхающих, без криков торговцев и визга детей становится отчётливо слышно монотонное сердитое шипение вспененной воды, ударяющейся в берег. Вместо хохота чаек крики ворон, которые изредка залетают на пляж и высматривают среди мусора что-нибудь съедобное.
Помертвело чисто поле;
Нет уж дней тех светлых боле,
Как под каждым ей листком
Был готов и стол и дом.
Всё прошло с зимой холодной.
Открытые кафешки смотрятся как-то особенно сиротливо без посетителей. Яркие краски рекламы ещё не потускнели, всё также призывно лоснятся нарисованные гамбургеры и сладко белеет нарисованное мороженое, но вызывать аппетит уже не у кого, случайный прохожий даже взглядом не оценит всю эту красоту. Пообедать, сидя на продувном ветру желающих нет.
«Здесь можно жить всегда», - хмыкнул Аркадий, пряча шею в воротник куртки. «Обживись, ага», - снова вслух сказал он, продолжая воображаемый диалог со своей женой. И как так вышло, что он поверил её глупой идее переехать к морю? Аркадий и сам не понимал, как можно было бросить хорошую работу на рынке, где помимо денег как хороший рубщик, он мог еще пару раз в неделю забрать кусок свежей вырезки. Разве плохо? И Вера ведь тоже неплохо пристроилась, на почте платили, конечно, слёзы, но и там, если с умом, можно было деньжат поднабить. Вера таскала своим пенсюкам всякие небольшие продуктовые наборы, почти всего благодарили. И бабкам помощь, и бабки опять же. Ну и что, что погода у нас не всегда тёплая, а ходить приходится целый день, так не на море же из-за этого ехать? Нет ведь, уговорила… Бросили всё, квартиру продали, наверно, продешевив, а что с того вышло-то?
Нужда, голод настаёт;
Стрекоза уж не поёт:
И кому же в ум пойдёт
На желудок петь голодный!
Знать бы, что жена, оказавшись впервые на побережье, слетит с катушек, даже думать бы о море запретил. «Вот блядь из неё и полезла», - Аркадий нервно закурил. Сначала, конечно, всё было неплохо. Купили комнату, на большее денег не хватило, обустроились немного. И всё это на нервах, с любовным задором. И после свадьбы они не были так близки. Понимали, что одни они тут, больше надеяться не на кого, вот и цеплялись друг за друга. Даже гулять стали вместе ходить, вдоль моря.
Но деньги стали заканчиваться, надо было кончать с романтикой. Аркадий сходил на местный рынок и сразу же нашёл работу. Пусть грузчиком, но всё деньги, и начинать с чего-то тоже надо. А Вера всё мыкалась, искала работу по душе. «Нашла же!» - окурок с плевком вылетел изо рта и упал на песок. Официантки в сезон зарабатывали хорошо, но работали – мама не горюй. И днём и ночью, раз клиент прёт. Когда первый раз ночевать не пришла, Аркадий провёл воспитательную работу. На неделю хватило, а потом опять не пришла. А потом и совсем перестала возвращаться. Неделю ждал, готовился к встрече, а потом сам пошёл. Знал же, в каком кафе работает, даже план своего появления придумал. А толку-то? Так сжатые кулаки в карманах и остались. Кафе хоть и маленькое, а как в ресторане, сцена, все дела. И Вера его, на сцене. Платье какое-то блестящее, воет что-то в микрофон. Постоял Аркадий, подождал, да и пошёл. Не караулить же до вечера. Утром-то на работу рано вставать.
Потом хотел ещё раз сходить, но передумал. И правильно сделал, чувствовал: сама приползёт. Так и вышло, как сезон кончился, персонал кафе рассчитали, и деваться ей стало некуда.
Аркадий сразу понял, что это Вера, по одному робкому постукиванию в дверь. Встал с дивана, но открывать не спешил. Пусть поскребётся ещё тварюга, а уж потом сполна своё получит.
Злой тоской удручена,
К Муравью ползёт она:
«Не оставь меня, кум милой!
Дай ты мне собраться с силой
И до вешних только дней
Прокорми и обогрей!» —
«Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?» —
Говорит ей Муравей.
Аркадий резко открыл дверь, молча загородив собой проход. Он решил послушать сначала, что она скажет. Стоит, куртка новая, модная, причёска тоже незнакомая. А взгляд как у курицы, которая понимает, что сейчас ей будут голову рубить.
- Привет, - сказала наконец тихо.
- Что пришла? – подготовлено спокойно спросил он.
- Можно пройти? – посмотрела за его плечо вглубь комнаты.
- Напелась? – его голос понизился, и она испуганно дёрнулась, отступая на шаг от двери.
- Так поди же, попляши! – рявкнул он что-то из забытого стишка и хлопнул дверью, чуть не задев её лица. Тяжело перевёл дыхание и замер, прислушиваясь к звукам на лестничной площадке. Из-за шумных вдохов сам не понял, слышал ли шаги или нет. Через минуту открыл дверь. Никого. Тихо-тихо закрыл.
«До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас
Песни, резвость всякий час,
Так, что голову вскружило». —
«А, так ты...» — «Я без души
Лето целое всё пела». —
«Ты всё пела? это дело:
Так поди же, попляши!»
От очередного порыва ветра Аркадий вздрогнул и ещё раз оглянулся по сторонам. На горизонте набухала огромная серо-сизая туча, ненавистное море посветлело и стало ещё злее бить волнами берег. Даже вороны куда-то спрятались.
«И где теперь эту дуру искать?» - тоскливо подумал Аркадий и побрёл по набережной.
2017
Показать полностью
1
"На самом деле"
Аня замерла за углом школы, пытаясь сквозь шум своего прерывистого дыхания услышать и другие звуки. Наступило время претворения в жизнь рискованного, выношенного многими днями, словно ребёнок, плана. Нужно было сфотографировать Его, когда он пойдёт домой. Окружённый друзьями, вероятно, со спины, но ведь тогда у Ани будет Его фото - маленький идол, который она водрузит на самый верх алтаря своей тайной и первой любви. По подножью алтаря будут аккуратно разложены «случайная встреча в дверях столовки», «длинный взгляд на лестнице», «быстрый шёпот: «А что, уже уроки начались?» в коридоре, возле класса.
- О, Аннушка, - от ехидного голоса одноклассницы хотелось превратиться в жёлтый листик и затаиться среди прочих точно таких же листиков. Вся ненавистная компания, мучащая своими издевательствами в школе, была в сборе, шли покурить за угол. А тут такой сюрприз, Тупая Аннушка стоит, на неприятности напрашивается. Не успела сбежать пораньше, как обычно.
- Чего стоим? Трамвай ждём? – это была Ленка, известная приколистка. Две её верные подруги заржали.
«А на самом деле они прошли мимо, трусливо оглядываясь и перешёптываясь, не решаясь говорить громче. Помнили тот самый памятный раз, когда я, после того, как одна из них плюнула в мою тетрадь, ткнула её лицом в тетрадь, прямо в собственную пенистую кляксу, отшвырнула вторую, которая подступила сзади, а третья… Она сама заверещала: «Прости нас, Ань!»
- Молчит, скрывает что-то, - Ленка медленно обходила Аню, пытаясь придумать каким образом стоит поразвлечься, учитывая малолюдность места.
- Лен, нас ждут, - подруга не дала время на раздумья.
- Ща… Аннушка, ты ведь устала, наверно, стоять? Отдохни, - приторно ласковый голос, а потом резкая подножка, сопровождаемая рывком за куртку. Аня не успела ничего понять, как уже лежала в луже, на животе, беспомощно, как перевёрнутый жук, а где-то сверху звенели удаляющееся хохочущее трио.
Аня ошеломлённо шевельнулась, и тут в её уши ударил ещё один залп смеха. Мимо неё проходил Он, с друзьями. Кто-то из них и крикнул девушке:
- За буйки только не заплывай!
Раскаты хохота то удалялись, то наплывали, даже когда Аня уже поднялась и, вжавшись в угол, пыталась счистить с себя грязь и листья. Никого рядом уже не было, только смех, Его смех.
«А на самом деле Он толкнул своего, тут же ставшего бывшим приятеля, так что тот мешком упал в соседнюю лужу, подбежал ко мне, опустился на колени прямо в холодную грязь, протянул руку и спросил: « Тебе не больно?»
Когда Аня вытащила из кармана телефон, на который уже было поздно что-либо фотографировать, с аппарата закапала вода. Не повезло упасть на тот бок, где был карман с мобилкой. Экран был тёмным и не желал оживать сколько не жми кнопку включения.
« А на самом деле там была СМС. «Прости, что не смог проводить тебя. Напиши, всё в порядке?» от Него»
Дома Аня первым делом нырнула в ванную. Надо было быстро застирать куртку, пока мама не убила. Куртку только месяц назад купили, родители до сих пор напоминают, сколько она стоила и как её надо беречь. И телефон… Что же с ним делать, ведь сколько раз уже говорили, чтобы обращалась осторожно…
Вода из крана текла такая ледяная, что слёзы, капавшие на не желающие оттираться пятна, казались раскалёнными.
« А на самом деле я первым делом переоделась в мягкий пушистый халат. Мама сварила горячий какао, а папа, поглаживая меня по плечу, говорил, что всё в жизни бывает. И что он купит мне сто курток и телефонов, только бы я перестала плакать. И что таких как Он в моей жизни ещё будет больше, чем сто…»
- Аня! Ты там долго торчать ещё будешь? – голос отца выдавал его сильно нетрезвое состояние. Девочка быстро свернула мокрый курточный ком в ванну и выскользнула из санузла. Вслед ей неслось ворчливое: «В своём доме в туалет не могу сходить, жди тут всяких…»
- А тебя никто в этом доме и не заставляет жить, иди туда, где был! – мама с кухни, несмотря на грохот расставляемой посуды, успевала всё услышать и дать ответ. Видимо продолжающий чуть ранее состоявшийся скандал.
« А на самом деле мама наварила много какао. Мы все вместе пили его из больших белых чашек, сидя за столом и улыбаясь друг другу. Даже ничего не говоря друг другу, потому как многие вещи понятны без слов»
- Дауёбвауабы! – голос отца, звучавший через запертую дверь, был громок, но не разборчив. Потом хлопнула дверь, что-то влажно шмякнулось об пол, шумно поволоклось к комнате, сопровождаемое всё более членораздельными криками. Аня, догадавшись о куртке, нырнула в свою комнату. Дыхание вновь стало оглушающим, мешающим слышать. Девочка открыла окно, за которым был холодный воздух и моросящий дождь. Она вдыхала его большими прерывистыми глотками.
« А на самом деле за окном был цветущий сад, усыпанный солнечными зайчиками. Бабочки летали над клумбами лениво, как сонные. Крупные соцветия были рядом, манили спустить ноги с низкого подоконника и нырнуть в кучу душистых зарослей. Чтобы бабочки щекотали щёки, а солнце припекало макушку…»
- Ты сдурела что ли, окно открывать?! Слышишь, Аня?! Аня? Аня!!!!!!!!!!!!!
Аня лежала внизу, на асфальте, раскинув руки, как будто пытаясь обнять асфальт. На ней оседали маленькие и почти бесшумные дождинки.
« А на самом деле над ней парило весёлое солнце. Бабочка, спутавшая ладонь девочки с цветком, опустилась на линию жизни, и, чуть подрагивая, раскрыла крылья»
Показать полностью
1
8 марта
(продолжаю копаться в стареньком)
Каким -то седьмым бабским чутьём Галька угадала, что сегодня международный женский день. Или снующие мимо подъезда мужики, хмуро тискающие веточки мимозы в руках навели на мысль, или помнилось, что девятое – у мамы пенсия, значит, сегодня восьмое. Марта. Начало весны. Завтрашний день означал прибыль, если успеть прийти сразу после визита почтальона, чтобы мамаша не успела спрятать денежки. Много денежек, тысяч восемь. Чтобы потом не мучиться, хватая старуху за кофту, таская её по всей квартире и тыча кулаком куда-то в мягкий живот, пока она не отдаст пенсию. Сегодняшний день мог быть просто предвкушением завтрашней радости, но чувствовалось нечто большее. Оттаивающее предчувствие любви.
- С праздником! – выдохнул сложной смесью алкогольного букета Витёк и сунул в руки сожительницы другой букет, из полувялых тюльпанов.
- Х-х-х… - выдохнула растерянная Галька, подарков она не ожидала, а поздравлений и вовсе. Им не было места в их совместной жизни, наполненной разными событиями. Обычно спьяну Витёк рвался сразу завалить в кровать, исступлённо срывая с неё одежду и мучая тело , словно вымещая на нём скопившуюся злость. Женщина украдкой глянула на себя в мутное зеркало в коридоре. Когда мать, со злости за свою послеразводную жизнь, ругала её после поздних возвращений : «У-у, шалава!» Галька знала, что это комплимент. Что внешностью она пошла в кобеля-отца, и что яростная нелюбовь матери была лишь завистью и жалостью себе. Галька вовсю пользовалась тем, чем наградили её природа и папаша, получая от поклонников то, чего никогда не давала мать – внимание, нежность, но к сорока годам от красоты осталось лишь мутное отражение и Витёк. Давний участник весёлых загулов и вечный жених. Так и не женившийся, но и не ушедший. Единственный оставшийся поминать прошлые счастливые дни. Коридорное зеркало скрывало опухшие щёки и морщины, но, если хорошенько выпить, то сама себе Галька казалась той же юной и прекрасной, как в шестнадцать, когда она ушла из дома.
- Есть чего пожрать? – Витёк прошаркал на кухню и загремел крышкой кастрюли. Захрустел, зачавкал позавчерашними макаронами. Стукнула об стол бутылка. Галька оторвала взгляд от зеркала и устремилась на поиски банки для цветов.
Тюльпаны умирающе раскинулись из горла трёхлитровой банки. Витёк, уже перекусивший, рванулся куда-то из квартиры, только гулко хлопнула обитая дерматином дверь. Галька водила расчёской по волосам. Давно она уже не чувствовала такой радости, такого внимания. Даже исчезновение Витька не ощущалось, как что-то тревожное. Сегодня был её день, и он вернётся. И бросит к её ногам ещё подарки. Отражение усмехнулось обворожительной улыбкой, блёклые красные пряди полыхнули ведьмовским огнём. Сверкнув глазами на прощание зеркалу, Галька ушла на кухню, где тут же обнаружила непочатую бутылку. Ради праздника Витёк разорился на хорошую водку. Галька открутила пробку, и вдохнула запах. Мерзкий и притягательный. Она нашла почти чистый стакан и жидкость судорожными рывками потекла, наполняя его да краёв. Сегодня было можно, это был тот самый день, когда всё можно. Водка мгновенно согрела изнутри, как бы погладила тёплой и нежной рукой. Галька закурила и медленно прошествовала по квартире. Пыльный хлам, валяющийся по углам, казалось, приветствовал её. Дым синими колечками воспарял к лампочке на потолке и тоже складывался в нечто прекрасное и чувственное. Ощущение радости, праздника переполняло Гальку. Только слабый страх, что вот-вот всё закончится, не давал ей воспарить вслед за дрожащими в экстазе колечками сигаретного дыма. Надо было накатить ещё. Галька резко опрокинула бутылку над стаканом, жадно выцедила всё, коротко и по-мужски выдохнув и, стукнув стаканом об стол, выпрямилась. Кухня медленно и величественно плыла мимо. В праздничном параде торжественно проносились стены с жирными пятнами на обоях, слегка двигался туда-сюда неработающий холодильник. Галька опёрлась на стол, потом, оттолкнувшись двумя руками, решительно прошагала в комнату. Там не было дёргающегося холодильника. Хлопнула входная дверь, заставив женщину вздрогнуть. Пришедший Витёк не пошёл на поиски своей любимой. Шум заплетающихся шагов уже доносился с кухни. А потом и визгливый крик:
- Ну, сука, убью, тварь!
Галька плюхнулась задом на диван, инстинктивно съежившись и сразу поняв, что праздник кончился, и пропажу водки Витёк не простит. Он влетел в комнату как сразу четыре всадника Апокалипсиса. Задыхаясь от злости и жажды. Галька закрыла руками голову, но удары сыпались и между худых предплечий. Витёк бил молча, сопя от усилий и обиды, звуки ударов были тихими, как стук молотка в свиную тушу. Галька тоже молчала, всхлипывая и постанывая, терпя боль столько, сколько смогла. Она и не заметила, когда перестала терпеть.
В сознание медленно вкручивался высокий от страха голос Витька:
- Галочка! Галочка, солнышко ты моё ясное, очнись! Любимая ты моя, золотце! Прости. Прости, Галочка… - жадные, испуганные поцелуи сожителя Галька не чувствовала. Вновь возвращаясь к боли, она слышала только эти слова. И радовалась. Это был её день.
Показать полностью
1
Самая жестокая игра
Мало кто догадается, но это "три в ряд".Простая игра с камушками или фруктиками (текстовая, подсказка выдаёт " наркотиками"), нет, всё ещё хуже.
Если кто играл, тот знает, как собрать бомбу.
Если очень повезёт, можно взорвать всё поле вообще двумя бриллиантами...
У меня, в версии игры, ещё и белка ликует.