Лига Писателей

Пролог
Глава 1

Глава 2

Глава 3.1

Я медленно, очень плавно отложила малину, встала с кушетки, прошлась по комнате, вытерла кровь с лица и остатки малинового сока с рук. Жалко, что халат на мне только один и под ним ничегошеньки нет, но хорошо, что есть завязки. Лично я пьяный любительский стриптиз вижу почти каждую неделю, сказывается работа в ресторанах. И правила успеха тут простые: грамотное музыкальное сопровождение и уверенность в себе.

Жалко, что распеться у меня не получится, но ничего страшного, попробуем справиться и так. Я замерла посередине комнаты и начала тихо мурлыкать мотив себе под нос, закрыла глаза и выпустила Артистку. Когда я была маленькой, то боялась сцены, и тогда мы с педагогом придумали Артистку. Она была обаятельна и бесстрашна, с удовольствием пела перед большой аудиторией, а с возрастом научилась с ней заигрывать.

Как-то так у меня это и уживалось, что с одной стороны я была Алина – симпатичная девушка и прилежная студентка, а выступала Артистка – бесстрашная нахальная особа, которой ничего не стоило игриво оголить ножку на сцене. Со временем я так привыкла, что об Артистке уже не думала, но сегодня явно её день.

Я плавно качнула бёдрами и позволила голосу зазвучать внутри, мягко обозначив вступление к «Stop» Сэм Браун, бессмертному хиту и прекрасному музыкальному сопровождению для раздевания на публику. Повернувшись к мундирам и халатам, я мягко отбила ритм ладошкой по бедру. Неожиданно они его подхватили. Первый куплет я запела при поддержке большей части аудитории, позволив голосу набирать силу.

All that I have is all that you've given me

Did you never worry that I'd come to depend on you

I gave you all the love I had in me

Now I find you've lied and I can't believe it's true…

Как ни странно, акустика в помещении оказалась просто прекрасной. Я полностью отдалась мелодии, нарочно замедляя темп и позволяя себе раскрыться и зазвучать. Эротично извиваясь, я забрала волосы наверх в небрежный пучок. Верхнюю завязку я накрутила на пальчик и дала робе сползти с плеча.

Зрители вовсю включились в игру и ритм задавали исправно. Главное, чтобы не стали хлопать, потому что тогда будет слишком громко. Шаритон, стоящий в авангарде группы и всё ещё прикрытый округлым прозрачным зеленоватым щитом, хлопал по ноге, и звук через ткань выходил приглушённым. Его подчинённые повторяли, и я улыбнулась ему как можно шире. Ты у меня тоже ещё попляшешь, конечно, хоть и не сегодня.

Я немного поиграла с подолом, прижала ткань к ноге и позволила руке проскользить вверх почти до талии, оголяя обнажённое бедро, не забывая при этом эротично изгибаться в такт ритму. А на припеве я развернулась лицом к Эринару и следующие слова пропела ему как обвинение. Наверное, никогда я не вкладывала столько эмоций в текст песни.

Oh, you'd better stop before you tear me all apart

You'd better stop before you go and break my heart

Ooh you'd better stop

Жаль, что по-английски он не говорит, но мне показалось, что смысл он понял. На всякий случай каждое слово стоп я сопровождала красноречивым жестом, выставляя раскрытую ладонь прямо перед его лицом. Тем временем я распустила второй узел и смогла оголить оба плеча, спустив ворот своего странного одеяния почти до самой груди. В разрез было видно живот, а плечи сползли к локтям, но у меня ещё больше половины песни в запасе, поэтому рано.

Желание подчиниться приказу и раздеться жгло изнутри огнём, и я сосредоточилась на голосе. Мне хотелось звучать, хотелось, чтобы каждый в этой комнате понял, насколько отвратительно поступает этот Эринар. Жаль, что музыки не было, поэтому пришлось моей аудитории насладиться только вокалом. Первый куплет я сознательно разделила на две части, чтобы в запасе у меня было целых три припева. Раздевалась я очень медленно, поворачиваясь то к основной аудитории, то к императору и Эддару, но к концу второго куплета с завязками было покончено.

Момент, когда нужно будет сбросить с себя остатки одежды, был неизбежен, но я оттягивала его как могла. Боролась одновременно со стеснительностью, чтобы суметь сделать это, и с невероятным по силе желанием подчиниться его приказу, чтобы не сделать этого слишком рано. Когда песня уже подходила к концу, я мотнула головой, позволяя тяжёлым прядям вырваться из ослабевшего пучка и свободно рассыпаться по спине.

Соскользнув с одной руки, ткань полностью оголила спину. Мягко развернувшись лицом к Эринару, я в танце перекинула туда оставшуюся часть волос.

В конце концов, всё самое сокровенное у меня спереди, и прикрывать будем именно стратегические места. На последних словах я стянула с себя халат и прижала его к груди перед собой. Технически я и разделась, и станцевала. Если император хотел поглазеть на меня голую, то пусть обломится. Да, бёдра открыты полностью, но они у меня красивые, смотрите, не жалко.

Мысленно убеждая себя, что на пляже я хожу куда более раздетой, я остановилась, глядя в глаза моему мучителю. Ритм затих, и комната погрузилась в безмолвие. Эринар смотрел на меня совершенно иначе, в его взгляде больше не было презрения или холодности, там были злость и чисто мужской интерес.

Видимо, не такая уж я и уродливая. Мне было интересно посмотреть на реакцию Эддара, но оторвать взгляд от Эринара означало бы показать слабость, поэтому я просто смотрела, гордо вздёрнув подбородок, стараясь не думать о том, что стою обнажённая среди нескольких десятков глядящих на меня мужчин.

— Обрежь волосы. – мой мучитель вынул из ножен небольшой кинжал и протянул мне рукояткой вперёд.

Мало тебе? Ну хорошо. Надеюсь, что у тебя есть время до завтра.

Прижав халат к груди, дрожащей рукой я взяла одну из прядок, демонстративно медленно отделила от неё один волос и обрезала самый кончик. Подошла к кушетке, аккуратно положила на край волосок, затем долго выбирала следующий волос, забраковала несколько, фыркнула, нашла тот, который нужно, и тоже обрезала кончик сантиметра полтора длинной. Ну а что? Полезно, чтобы не секлись.

Кстати, одеться уже можно? Приказ раздеться я выполнила, волосы обрезала, вон целых два. Я сделала попытку завернуться обратно в халат, но Эринар с ухмылкой пустил в него поток жидкого пламени, постаравшись превратить мою единственную одежду в пепел.

Не позволю! Моё! Одежда мне нужна!

Жидкое пламя вцепилось в ткань, возможно, от меня ожидали, что я откину от себя горящую тряпку, но я только упрямо прижала её к себе. Этот его чёртов огонь мне вреда не приносит, наоборот, наконец-то в проклятой лаборатории стало потеплее!

С удивлением осознав, насколько сильно у меня замёрзли ноги, я вытянула одну из них и подставила коленку под огонь. Моя маленькая попытка погреться не прошла мимо, и пламень стал расползаться по коже. Остатки халата окончательно в нём растворились. Я с изумлением обнаружила, что грудь, живот и бёдра покрыты тонкой огненной плёнкой.

Пока пламя ползло в мою сторону. Я отрешённо подумала, что оно не обжигающее, а просто горячее и такое ласково-приглашающее, что я даже сделала шажок навстречу. Если огонь мне не повредил, когда Эринар держал меня за руку, то почему я должна обжечься сейчас? Хоть согреюсь. И я сделала большой решительный шаг прямо в огненную лужу, разлитую между нами, глядя Эринару в лицо и наблюдая за тем, как его в очередной раз перекашивает.

Ох, как же тепло! Ты мой сладкий огонёк, иди ко мне, согрей и прикрой меня, мой хороший. Пламя расползлось по мне тонкой плёнкой, уже закрывая спину, император что-то крикнул, а Эддар попытался меня потушить. Вот дурак! Мы с пламенем резко ускорились навстречу друг другу, я села в горящую лужу, а оно доползло вверх до шеи.

— Эр, какого чёрта! Отзови! – видимо, на общем они говорят только со мной, и сейчас Эддар снова перешёл на аристократический.

— Не могу! Оно мне не подчиняется!

Я хотела сказать, что мы просто уже немного подружились, но решила, что давать пояснения ниже моего достоинства. Пламя тем временем расползлось по телу и ногам, и я почувствовала себя если не счастливой, то хотя бы согретой. Лужа на полу погасла, и я встала. А смысл на полу рассиживаться? Огонь тонкой плёнкой переливался на моём теле. Интересно, а можно в форме платья и балеток?

Тяжёлый огненный подол скользнул к щиколоткам, оставив на правой ноге умопомрачительный разрез от пола до бедра. В остальном платье было глухое, под горло, и очень обтягивающее, цвета горящей лавы.

— Это сделал ты? Я ощущаю это как артефакт. — Эддар рассматривал меня с восхищением.

— Не я. Она? Я тоже ощущаю как артефакт, частично разумный притом. А мой резерв почти пуст. Эд, это что такое сейчас было?

— Девушка не так проста.

— Возможно, она единственная прошла через портал так как обладает настолько сильными магическими способностями. – Шаритон обошёл меня по короткой дуге и встал рядом с повелителем. — И мы их не смогли определить в силу того, что они принципиально отличаются от наших. У неё была очень любопытная реакция крови на твою. Самая сильная реакция из всех кандидаток.

— Насколько сильная? — заинтересовался Эддар.

— По интенсивности на уровне истинной пары, но другая. В отчёте есть полное описание, можешь почитать. Или даже попробуй сам провести реакцию.

— И когда ты собирался мне об этом рассказать? — рыкнул император.

— Всё есть в отчёте, если бы реакция была как у истинной пары, то я бы сразу сообщил. А так — планировал сказать раньше, но вы же знаете, что реакция крови была условием отбора, поэтому в той или иной мере она присутствовала у всех девушек, просто у этой была самой сильной.

— Она выдерживает мой огонь. Это никого не удивляет?

— Это лучшее, на что мы могли рассчитывать. – Шаритон улыбнулся мне очень ласково, словно меня тут всё это время лепестками роз осыпали. — Думаю, что для всех выдался эмоциональный день. Предлагаю проводить Алину в её покои и накормить. Алина, вы голодны?

И я чуть было не кивнула в ответ, но вовремя спохватилась. Моя твоя не понимать.

— Что? Посовещались? Придумали новое издевательство? — я ответила ему на общем, давая понять, что сообразила, что обращаются ко мне, но не поняла, о чем был разговор.

— Алина, ну что вы! Я всего лишь спросил не голодны ли вы.

— А для вас это имеет значение? Насколько я помню, меня ожидают сырой подвал, вода и хлеб. Или тухлое мясо тоже подвезли?

— Алина, ну зачем вы так? Вы же разумная девушка. Вы погорячились, извинитесь перед императором, и будем считать инцидент исчерпанным.

Я расхохоталась. Наверное, это была истерика, потому что я никак не могла отсмеяться, уже и живот болел, челюсти начало сводить, и я с трудом взяла себя в руки.

— Извиниться? За что именно? За то, что меня отправили на смерть, убили сестру, применили унизительное заклинание, от которого чуть мозги не вытекли через нос? Или за то, что заставили танцевать голой? Господи, не смешите меня так! Я вам больше скажу, до тех пор, пока этот монстр не попросит прощения за своё убогое поведение публично, я за него замуж не выйду. От взятых на себя обязательств я не отказываюсь, но, насколько я помню, конкретные сроки в договоре не обозначены. Ничто не помешает мне подождать пять, десять или даже двадцать лет.

— Алина, ты совсем плохо соображаешь? Ты находишься под заклинанием подчинения и сделаешь всё, что я захочу! — рыкнул император.

— Мне кажется, что это вы плохо соображаете, Ваше Невеличество. Находясь под заклинанием подчинения, я не сделала ничего из того, чего на самом деле хотели вы. И я вас уверяю, что прекрасно понимала, чего именно вы от меня хотите. — я была настолько зла, что ни моя судьба, ни будущее меня не волновали. Остро хотелось отомстить и за унижение, и за Карину. — Кстати, у меня остался ваш кинжал. Вернуть?

— Верни!

— Ловите! – я метнула кинжал так быстро, как только смогла, вложив в бросок все силы и всю точность, какая у меня только была после трёх лет занятий в старших классах школы.

Наши трудовик, физкультурник и обжешник были большими затейниками, так что все старшие классы прекрасно умеют кидать гранаты, надевать противогазы и обращаться с ножом. Метанию разнокалиберного холодного оружия мы посвящали минимум два урока в неделю. Кинжал мягко вошёл ему в бедро. Он удивлённо уставился на рукоятку. Я улыбнулась. — Ой, как же это вы так неловко, Ваше Невеличество? Надо было ловить! Давайте я о вас позабочусь!

— Замри! – и вот с одной стороны хотелось подчиниться, а с другой я себе напомнила о первом правиле. Решила, что оно превалирует, сделала несколько шагов к императору, склонила голову на бок, выдала самую ласковую улыбку из своего арсенала и вцепилась в ручку кинжала. Надо отдать должное Эринару, он не пискнул и даже не поморщился, скорее смотрел на меня с интересом, а затем наклонился к самому уху и прошептал.

— То, что ты не горишь в моём огне, — это настоящий дар для меня. Там, где обычная девушка умирает через десять минут от ожогов, ты продержишься очень долго. Я буду мучить тебя часами.

Моя улыбка стала оскалом, я рванула кинжал наружу, выворачивая его под углом, чтобы нанести как можно больше повреждений. Он поймал меня за оба запястья, и хватка была просто железной. От боли у меня чуть слёзы не брызнули из глаз.

— То есть всё-таки насилуете женщин? И почему я не удивлена? Какое же вы ничтожество!

Он надавил на запястье с такой силой, что кинжал выпал из руки, а затем он притянул меня к себе, заведя мои руки мне за спину и используя их как рычаг.

— Ты пожалеешь о том, что меня разозлила.

Я демонстративно фыркнула ему в лицо, а затем закрыла глаза и расслабилась. У меня есть магические способности, иначе как объяснить платье и понимание языка? И где они? Эй, способности, вы мне нужны вот прямо сейчас. Ничего не произошло. Возможно, мне мешали боль в руках и запахи – его аромат, такой мужской и дразнящий, запахи малины и свежей крови. Я услышала, как он глубоко вдохнул. Тоже меня нюхает?

— Я уже сказала, что не выйду за вас, пока вы публично не извинитесь за то, что сделали. — глаза я не открывала, лихорадочно пыталась нащупать в себе эти пресловутые способности, хотя бы что-то, чтобы он меня отпустил. Боль в запястьях была настолько сильной, что я практически теряла возможность рассуждать.

Здравый смысл наконец встрепенулся во мне и с укоризной заметил, что не стоило злить императора. Ты где раньше был, поганец, со своими ценными советами?

— Хватит! Вам обоим нужно успокоиться. Алина, вы со мной.

Не дожидаясь ответа, Эддар разжал пальцы императора, подхватил меня под руку и поволок на выход. А я прижала запястья к груди и попыталась сдержать рыдания.

— Вы правда братья? — спросила я через какое-то время, когда мы вышли из подземной лаборатории и поднялись вверх на несколько этажей.

— Да, но у нас разные матери и росли мы в разных обстоятельствах. Вы зря дразните его, Алина, хотя не могу не отметить, что получается у вас великолепно.

— Он первый начал.

— Вы могли быть мудрее. За ним стоит целая империя, а у вас нет никакой поддержки. В чём заключается ваш план?

— Вы действительно думаете, что я вам выложу? – я грустно улыбнулась, потому что плана у меня не было ни малейшего. Даже завалященького списка из двух действий не имелось.

— Нет, не думаю, но мне интересно. Для Эринара ваше поведение – вызов, а он упрям, как варлак, и не отступится.

— Варлак?

— Ящер, очень настырный, если кого укусил, то либо настигает жертву, либо умирает преследуя. Отделаться от него можно только убив.

— Не очень лестная характеристика интеллектуальных способностей императора.

Эддар улыбнулся.

— Вы знаете, Алина, вы мне очень нравитесь. И поёте красиво.

— Тогда давайте лучше с вами поженимся, мне кажется, что мы бы поладили.

— У меня нет такой силы, как у Эринара, поэтому я в жёны возьму какую-то местную аристократку. Какую – решит Совет. Остаётся только надеяться, у неё будет хотя бы половина вашего миролюбия и такта. — хмыкнул он. Это он меня сейчас так подколол? Какая прелесть! — Среди девушек правда была ваша сестра?

— Да. Двоюродная, Карина. Мы не были близки, но это всё равно слишком дико. И там ещё была Маша. Это ужасно. — я глубоко задышала, пытаясь справиться со слезами.

— Мы не могли предположить, что это закончится так. Хотя я бы соврал, если бы сказал, что Совет отказался бы от затеи в таком случае. Выбор для Эринара – это их уступка. Думаю, что, узнав подробности сегодняшнего дня, они надорвутся от смеха.

— Если у Эринара настолько тяжёлые отношения с Советом, то зачем он его держит?

— Предполагается, что Совет уравновешивает деспотичного или слишком инфантильного монарха. Проблема в том, что Эринар ненавидит Совет, позицию императора и всё, что с этим связано. Включая будущую императрицу.

— Разве не разумнее было бы наладить контакт?

— Разумнее. Разве не разумнее было бы вам сегодня не плевать ему в лицо и не метать в него кинжалом, а просто договориться? Он огненный маг, вспыльчив по натуре. Судя по вашей реакции на его пламя, вы тоже огневичка. Если вы начнёте воевать, то дворец не устоит.

— Это не я вспыльчивая, это он святого из себя выведет и мёртвого доканает.

Мой собеседник засмеялся.

— Это точно. Но вы стоите друг друга, в этом я уверен. Вообще, девиц, готовых прыгать к Эринару в постель по первому зову — целая очередь. А чтобы и плюнуть, и малиной намазать, и кинжальчиком пощекотать — такого ещё не было.

— Он сказал, что через десять минут близости с ним девушки умирают от болевого шока и ожогов.

— Пугал вас. Никто у нас ещё не умирал, он же сдерживается. Ожоги действительно бывают, но есть лекари. — Эддар усмехнулся. — И когда успел?

— На ушко шептал нежности о предстоящих мне постельных радостях с летальным исходом.

— Мы пришли. Алина, я не знаю, какая вы в жизни, но сегодня вы не просто столкнулись, вы умудрились проявить самую тёмную сторону брата. Я его не оправдываю, скорее просто информирую. Для близких он другой. Мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили. В конце концов, это в первую очередь в ваших интересах. Это ваша комната, слуг и ужин я пришлю чуть позже. Хорошего вечера.

Пролог

Глава 1

Глава 2

Портал изнутри оказался просто сгустком сине-фиолетовых цветов. Было совершенно непонятно, куда идти дальше. Я остановилась на месте, осмотрела свои обнажённые ноги, ещё раз подумала про то, что неплохо было бы магическим образом лишиться волос и конопушек раз и навсегда. А потом вдруг поняла, что воздуха нет.

Не дав себе ни секунды на панику, я шагнула вперёд, где, как мне показалось, можно было различить чуть более светлый овал. В любом случае без воздуха я долго не протяну, надо двигаться. А театралы могли и предупредить, что нужно вдохнуть поглубже. Обязательно высказажу им своё фэ на той стороне.

Другой мир встретил холодной комнатой без окон с металлическими стенами, полом и потолком. На меня сразу же накинули что-то наподобие лабораторного халата с пятью завязками по правую сторону. Вокруг суетились мужчины, женщин не было. Помещение явно было лабораторией или полигоном для испытаний, только помимо привычных колб, мензурок и спиртовок здесь также были камни разных размеров и видов.

По одной из стен были развешаны пучки засушенных бордовых трав с этикетками на верёвочках, даже чеснок и лук косичкой тут были, причём разных видов и размеров. Окончательное умиление вызвали больше стеклянные банки с сушёными ягодами. Ближе ко входу стояла металлическая кушетка с матрасом и чистым бельём. На неё я и села. Стоять босой было холодно, а здоровье у меня не казённое, я его берегу.

Помещение было большим, по стене напротив разнотравья стояли металлические и каменные лабораторные столы, заваленные бумагами и разными предметами от ювелирных украшений до поношенных башмаков. Обуви я уделила особое внимание, мысленно примеряя на свою ногу, но размерчик был явно мужской богатырский. Персонал был одет в уже виденные мной мундиры и халаты тёмных цветов, а также несколько руководителей в цветах более светлых.

Они оживлённо разговаривали на незнакомом языке и также оживлённо работали. Кто-то перекладывал стопку халатов типа моего на стол поближе к порталу, кто-то двигал металлическую лавку и стулья поближе к кушетке, где уже сидела я. Молодой парень подошёл ко мне, проверил глаза, жестами попросил сделать несколько простых движений, попрыгать на месте и даже высунуть язык. Затем наложил пальцы мне на виски и успокаивающе улыбнулся, пробубнив что-то на непонятном мне наречии. Как же так, Шаритон же прекрасно говорил по-русски, а эти нет!

Мне тем временем стало жарко, в голове зашумело и захотелось отодвинуться от ставших неприятно горячими пальцев на висках. Но попытка к бегству была пресечена в зародыше. Мой мучитель продолжал набубнивать что-то на своём бесячем диалекте, пока я не стала его различать.

— Вот так, всё хорошо, это магическое знание, язык – это огромный объём информации и энергии для передачи. Вон сколько сил ушло, вы впитываете магию, как губка. Вам, конечно, нелегко сейчас приходится, да и голова может болеть, но это нормально. Зато вы уже с нами, вы нас уже понимаете. Ведь так?

Я моргнула утвердительно. На большее я пока была неспособна. Все мои силы уходили на то, чтобы решить: пытаться бороться с тошнотой или отблагодарить моего учителя, украсив его халат иноземным завтраком не первой свежести. Похмелье тоже встрепенулось внутри моего несчастного организма, напоминая о том, что в другой мир я принесла не только себя, но и последствия бурного вечера.

Словно почувствовав исходящую от меня биологическую угрозу, магический преподаватель иностранного оторвал руки, отодвинулся и, сияя, начал инструктаж.

— В Альмендрии два официальных языка – общий и аристократический. С помощью магии можно выучить только общий, аристократический вы потом освоите сами, если захотите. Вы сейчас подождите, мы встретим других девушек, а потом вам всем всё объясним.

— Здравствуйте. А куда они делись?

— Мы их ожидаем, вы первая. – он постарался изобразить радушие, но было видно, что ему не терпится присоединиться к рабочей суете вокруг портала.

— Да? Я заходила в портал последней. – его добродушное выражение лица исчезло, а взгляд стал пристальным.

— Из скольки?

— Из восьми или девяти, я не посчитала. Следом за мной должны были идти Шаритон и его команда.

— Не переживайте. – он быстро сбежал в сторону самого светлого халата.

Их речь я по-прежнему не понимала, видимо, говорили они не на общем. Суета мгновенно прекратилась, и в комнате повисло напряжение. Все пялились на портал, и я тоже внесла свою лепту. В животе мучительно скручивалось узлом отвратительное предчувствие. Маша шла прямо передо мной, она должна была выйти раньше, разве нет? А Карина?

В момент наивысшего напряжения из портала вышел Шаритон, а за ним его люди. Шестнадцать, как и было. Судя по цвету мундира, у него было самое высокое положение в помещении, его китель был самым светлым.

Старший с принимающей стороны затараторил на своём. С каждым словом Шаритон становился всё мрачнее, а принимающая сторона теперь указывала на меня вполне себе неизящно, то есть пальцем. Шаритон отрывисто дал несколько команд, люди засуетились, но во всех их движениях была какая-то обречённость. Ещё через несколько минут портал погас, ни Карина, ни Маша, ни другие девушки из него так и не вышли. Меня откровенно мутило, но мало кому было дело до моих проблем, все занимались своими.

Примерно через час ещё один портал загорелся в помещении, но спустя пятнадцать минут из него никто так и не вышел. Когда из него появились Тавервель и его команда, стало понятно, что девушек больше не будет.

Дальше были разговоры на повышенных тонах, мне отчаянно хотелось понять о чём они говорят, где могут быть Маша, Карина и другие девочки, но на меня никто не обращал внимания, все были заняты выяснением отношений. Я так напрягала слух и тяжёлую голову в попытках понять их, что спустя какое-то время мне начало казаться, что я соображаю о чём идёт речь.

— Я не понимаю, в чём может быть причина. Восемнадцать попыток и всего один успех? Мы рассчитывали на половину как минимум.

Я недоумевала. То ли это разыгралось моё воображение, то ли я действительно различаю их речь. И если я всё понимаю правильно, то они изначально допускали смертность половины участниц. Пусть лучше это будет моим больным воображением!

— Я ещё раз повторяю, что дело скорее всего в заклинании изменения внешности. Его применили ко всем, но у этой оно спало само до прохождения портала. Она заходила в портал рыжей! — стороны уже давно перешли на повышенные тона.

— Такое простое заклинание не могло, не могло нарушить возможность перехода или повлиять на работу портала. Мы делали расчёты многократно. Портал должен был сработать как закрепитель. Для заклинания такого порядка это прекрасно работает на межмирных порталах, это не новая практика, вы сами знаете. Я сам пользуюсь этим постоянно! — Шаритон нервно поправил воротник и расстегнул самую верхнюю пуговицу.

— Значит что-то не так конкретно с этим миром. Демоновы рога, я с самого начала знал, что ничем хорошим вылазка в эту клоаку не закончится. Столько лет подготовки вирху под хвост! — недовольно буркнул Тавервель.

— Итого у нас одна кандидатка, и она рыжая. Совет требовал минимум шесть брюнеток. Шаритон, император будет здесь через полчаса. Нам нужно предложить рабочую версию этой катастрофы.

— Он был в ярости, когда совет предложил ему выбор, сейчас, когда выбора нет, он будет бушевать. Асхель, я сделаю, что могу, чтобы его успокоить. Думаю, что остальным не стоит вмешиваться. — сказал Шаритон.

Самый светлый лабораторный халат молча кивнул и сел за один из столов, несколько других халатов и мундиров, включая Шаритона и Тавервеля продолжали переговариваться, а я зажала рот рукой.

Девушки погибли. Создаётся впечатление, что всем на это просто плевать. Их волнует только то, что выбор у императора будет скудный. Господи, куда я попала?

Вопреки ожиданиям, император не пришёл ни через полчаса, ни через час. Мундиры и халаты уже успели сделать какие-то записи, поругаться, помириться и выставить троих для объяснения с императором. В их числе были Асхель, Шаритон и глава группы, которая открывала второй портал, Тавервель.

Я тоже времени даром не теряла и успела замёрзнуть, проголодаться и захотеть пить. Обо мне по-прежнему никто не вспоминал, хотя моим ощущениям прошло уже больше четырёх часов. Тот факт, что я понимаю их речь, я уже приняла. До сих пор было непонятно, почему так произошло. Стоит ли в этом признаваться? Последний вопрос был крайне животрепещущим, потому что с одной стороны, они говорили при мне без стеснения и это могло дать преимущество. С другой – ко мне относились как к предмету интерьера, но интуиция подсказывала, что это изменится, если их немного удивить.

За прошедшие четыре часа я смогла изучить последствия перехода. Волос на ногах не было. А значит моё последнее пожелание в портале сработало. Или это сработало заклинание Шаритона? Кто же знал, я бы тогда попросила более плотные ногти и возможность никогда не седеть. Просто мама начала седеть очень рано, а Лена так вообще в двадцать три, после родов, и я всегда подсознательно боялась увидеть первый седой волос, когда расчёсывалась.

Кстати, сами волосы стали более шелковистыми и кудрявыми. Коса без резинки распалась на тугие локоны, и я рассматривала это богатство с искренним восхищением. Цвет тоже получился отпадным. С одной стороны он был вполне естественным, без перегиба в красный или оранжевый, а с другой было в нём что-то завораживающее. Даже в искусственном свете лаборатории он сиял.

Кстати, все виденные мною мужчины были брюнетами. Может, у них тут вообще нет других вариантов? Светлые и рыжие волосы – это случайная мутация, насколько я читала. Возможно, в этом мире она вообще не возникла или считается атавизмом? Насколько позволяло рассмотреть освещение, глаза у них были только карие.

Моя кушетка стояла недалеко от металлической отполированной стены, так что себя я тоже видела, пусть в искаженном отражении, но вполне узнаваемо. Черты лица у меня остались практически такими же. Произошло только какое-то неуловимое изменение, как у Маши. Теперь меня смело можно называть красавицей. Вот только я не могла точно сказать, что изменилось. Чуть другая линия бровей? Нос? Вроде мой, но как будто чуть изящнее. Губы мои, но словно чуть ярче очерчены, брови и ресницы темнее, а на лице больше нет веснушек. Принципиальных изменений я не видела, но общее впечатление было приятным.

Хотя все эти трансформации могли не иметь никакого значения. Ни в одном из мужчин я не увидела интереса или восхищения. На меня смотрели как на шкаф, который оставили в проходе – замечали, что я есть, и планировали передвинуть, пока никто не вписался.

Ещё я жадно изучала малину в корзинке, стоящую на столе по соседству с разными сушеными травами. Она, во-первых, была свежей, во-вторых, приятно пахла, и, в-третьих, откровенно скучала там одна. Заключив, что у нас с ней много общего, я обдумывала варианты слияния наших судеб. Стоит спросить или можно просто подойти и взять? Вдруг откажут? А если просто взять, то вряд ли отберут. Я уже почти решилась на демарш, когда в помещении наступила резкая тишина.

Император появился неожиданно. Его, конечно, ждали, но всё равно оказались не готовы, прямо как снегоуборочная техника к зиме. Я вздрогнула, когда он вошёл, и порадовалась, что он направился прямиком к Шаритону.

— Солнечного дня, Шар. С возвращением. Рассказывай. — император говорил отрывисто и по-военному чётко, печатая слова.

И Шаритон отчитался сухо и коротко. Про сорок отобранных и восемнадцать согласившихся девушек из разных миров. Нет теорий на предмет того, почему так вышло, но смогла пройти через портал только одна. Он указал на меня. Я окончательно приняла решение не выдавать своего знания аристократического, на котором, без сомнения, они и говорили, потому что следующая фраза императора отнюдь не располагала к доверию.

— Что за уродливый цвет волос? Она выглядит, как варвары с Северного Плато. Отвратительно! – я дёрнулась, словно от пощёчины, настолько пренебрежительным и презрительным был его тон. – Она нас понимает?

В ответ на мою реакцию он изогнул бровь, но Шаритон поспешил с ответом.

— Скорее всего просто реагирует на тон и интонацию.

— Насколько она вообще разумна?

На языке вертелся целый спектр ответов, пока что лидировал вариант «Поразумнее тебя!», но я промолчала. Теперь вся компания смотрела на меня, оценивающе и даже немного издевательски. Я старалась дышать спокойно. Теперь-то точно стоит побороться за то, чтобы скрыть моё неожиданное преимущество. По крайней мере я смогу точно знать, кто что обо мне думает на самом деле.

— У неё прекрасное образование, наших девушек не обучают и половине того, что преподаётся в школах Тихерры. Алина, так её зовут, обучалась в университете на факультете законников. Это довольно престижное образование и профессия в их мире. Помимо этого, она одна из немногих девушек, кто согласился на наше предложение не из-за денег или статуса. Её мама и обе племянницы были неизлечимо больны по меркам их мира. Она приняла наше предложение в обмен на лечение для них. О вашем статусе императора она не знает, денежное вознаграждение ей было предложено. Она не попросила денег для себя, только для семьи, которую оставила. У меня сложилось впечатление о ней как о разумной и не склонной к истерикам особе.

Неужели Шаритон меня хвалит? Или просто боится выглядеть перед повелителем совсем уж бледно? Хотя пока что он не сказал ни одного лживого слова.

— Хорошо. Если разумна, то быстро поймёт свою роль, и наш брак не станет проблемой.

Во время повисшей паузы у меня была возможность рассмотреть и императора, и его спутника. Портрет прекрасно отражал внешность моего потенциального супруга: красив, суров и обладает эмпатией холодильника. Одет в белый мундир с серебристыми клапанами на карманах, брюки тёмные, тоже с серебристой отделкой. Высокий, даже очень, широкоплечий и массивный, но двигается легко и даже стоит так, словно в любой момент готов к броску.

Абсолютно не мой типаж. А вот его спутник гораздо интереснее. Внешне они похожи, но рост чуть меньше, комплекция чуть легче, а лицо открытое и улыбчивое. Сейчас парень хмурился. Он явно был расстроен, но не мной лично, а ситуацией. Вообще как-то сразу было видно, что он привык улыбаться, а не рычать на людей. Оба черноглазые брюнеты, куда уж без этого, не какие-то там варвары с Северного Плато.

— Эринар, мы ведём себя грубо по отношению к девушке. Вряд ли ей кто-то что-то удосужился объяснить. Тут холодина жуткая, у неё вон уже губы синие, а ни обуви, ни одеяла ей никто не догадался предложить.

Ах ты мой дорогой, здоровья тебе, счастья и жениха хорошего, как любила говорить моя бабушка. Ты официально становишься самым приятным человеком в этом мире.

— Не хватало ещё её лечить.

Эринар подошёл к моей кушетке и перешёл на общий язык.

— Солнечного дня, меня зовут Эринар Торманс. Я император Альмендрии, мы находимся в столице, которая называет Арластáн. Вы меня понимаете?

— Здравствуйте. Меня зовут Алина Шиманская. Я вас понимаю. Где все остальные девушки? Среди них была моя двоюродная сестра.

— Соболезную. Девушки не смогли выйти из портала. Поэтому конкурс отменяется, а вам предстоит стать моей женой через четыре месяца. Дата уже определена и согласована с Советом. У вас будет время ознакомиться с моими требованиями. – от его тона и вот этого пассажа про его требования у меня в груди разгорелся пожар злости. То есть вот так? Соболезную и всё?

— Я бы не хотела вас так сразу расстраивать, но боюсь, что выходить за вас замуж я не хочу. Видите ли, я подписала договор на участие в конкурсе, который планировала проиграть. А раз нет конкурса, то и победа в нём невозможна. Следовательно, за вас замуж мне выходить не обязательно. Как наберёте ещё девушек для ваших брачных игр, то дайте знать. Я с удовольствием займу в них последнее место. — я смотрела ему в глаза максимально спокойно, но изнутри меня буквально разрывало от ярости.

— Можете считать, что первый этап конкурса — выход из портала. Вы единственная его прошли, остальные участницы получили техническое поражение.

— И могильный камень сверху. Согласно договору, нам были обязаны обеспечить безопасность.

— Безопасность по прибытию в наш мир. Никто не гарантировал безопасный переход через портал. Почитайте договор более внимательно. — он смотрел на меня с издёвкой, а я закусила губу.

Договор действительно хотелось бы перечитать, только вот у меня его нет.

— С удовольствием это сделаю, как только мне его предоставят. Буду надеяться, что смогу найти там лазейку.

— Насколько мне известно, Шаритон выполнил ваши условия полностью, неужели вы настолько недобросовестны, что откажетесь выполнять свою часть сделки? — картинно изогнул он идеальную бровь.

— Видите ли, Шаритон совсем чуть-чуть скрыл от меня тот факт, что мои шансы выжить при переходе через портал едва ли превышают пять процентов! Я даже предположить боюсь, что ещё от меня скрыли. Может вы плюётесь огнём или храпите в опасном для моей жизни диапазоне, откуда мне знать?

— Я не храплю. И спать рядом с вами не собираюсь. — он выдал очередную уничижительную ухмылку, и я начала закипать.

— Уже легче. Надеюсь, что технология искусственного оплодотворения у вас в мире уже существует, потому что лично я не собираюсь спать не только рядом с вами, но и с вами.

— А придётся.

— Вам приятно женщин не только в порталах убивать, но ещё и насиловать? Боюсь, что иначе вы не сможете меня заставить.

— Заставить я вас как раз-таки смогу очень легко. — он сделал пасс рукой и прошептал несколько слов.

На меня обрушилась такая тяжесть, что я точно упала бы, если бы не сидела на кушетке. Давление было просто огромным, даже из носа пошла кровь. Внутри меня забушевала настоящая ярость. Это что же он творит, гад?

— Это называется заклинание подчинения. Теперь вы будете делать всё, что я вам прикажу.

— Эр, зачем? Тем более после магического обучения языку. Она может просто не выдержать! — возмутился Шаритон.

— Не могу сказать, что меня это расстроит. Встань!

Это он мне? Желание подчиниться было невыносимым, но я медленно вытерла кровь рукавом, потом также медленно встала на кушетке. Посмотрела на него сверху вниз и смачно плюнула ему в лицо. Мне было всё равно, казнят меня за это или сделают что-то ещё. Разум отключился, остались одни эмоции.

— Какого чёрта ты творишь, дрянь? – теперь он тоже был в ярости.

— Команды не плеваться не было. — я пожала плечами, одаривая его максимально презрительным взглядом.

Мундиры и халаты за его спиной замерли в ужасе, затем сгруппировались и создали вокруг себя что-то наподобие большого зеленоватого мыльного пузыря. Мой собеседник вытер плевок с лица.

— Эр, успокойся. Давай уйдём, я проведу с твоей невестой воспитательную работу, больше она так поступать не станет. — спутник императора уже стоял рядом с нами, придерживая его за локоть и пытаясь отвлечь от меня.

— Зачем откладывать, я проведу воспитательную работу прямо сейчас. — если бы взглядом можно было убивать, то я была бы трупом. Он смотрел на меня с таким бешенством, что пространство между нами казалось искрящимся.

Я не уступала. Мало того, что он назвал меня уродливой, отправил на смерть толпу невиновных девушек и чуть не убил. Он ещё и применил ко мне это унизительное, калечащее волю заклинание!

Нет, прощать такое я была не намерена, он ещё подавится этим подчинением. Может, я не обладаю магией, но в изобретательности мне не откажешь. Опять же, чувствую, что могу сопротивляться этому внушению, вопрос только в том до какого предела.

— Алина, ты будешь заботиться и стараться мне угодить, это первое.

— Заботиться? С удовольствием! – в моём восторженном возгласе было чуть больше экзальтированности, чем нужно. Секунда, и я уже была на краю кушетки, ловким движением ноги подцепила корзину с малиной, подкинула её в вверх и поймала. Думаю, что если бы я не была настолько зла, то никогда у меня не получился бы такой совершенный акробатический трюк, но я справилась на отлично.

Не давая никому возможности обдумать мои действия, я запустила руку в корзину, в один шаг оказалась над императором и с наслаждением, граничащим с экстазом, размазала по его лицу малину.

— Вы знаете, маска для лица из свежей малины очень полезна для кожи. В ней много витаминов и антиоксидантов. Для первого раза можно подержать минут десять, а потом можно оставлять до получаса. Кожа на лице будет свежая и гладкая.

Струи малинового сока стекали на белоснежный китель. Я продолжала размазывать ягоды по его лицу, лучась от мстительного удовольствия. Естественно, долго это продлиться не могло, он перехватил меня за руку и сдёрнул с кушетки. Я устояла на ногах, хотя он явно пытался свалить меня на пол.

— А какое второе правило? Вы сказали, что заботиться и угождать – это первое. А второе? Просто первое мне очень нравится, такой простор для творчества. Я уже смогла вам угодить? – за руку он держал меня чересчур близко, поэтому я смачно вытерла малиновую ладонь о его мундир. Причём обе стороны руки обтёрла прежде, чем он сообразил. С многозадачностью у него как-то не очень, одновременно смотреть ненавидящим взглядом и следить за моими движениями получалось откровенно плохо. Император дёрнул головой.

Внезапно тишину разорвал хохот, спутник Эринара смеялся так заразительно, что я тоже не удержалась и рассмеялась.

— Эд, замолчи.

— Не могу, Тьма меня забери, ты бы себя видел! Эта девчонка под заклинанием подчинения так тебя укатала, брат, ты должен отдать ей должное. Ни в коем случае не причиняй ей вреда, если ты на ней не женишься, то отправим её в Минхатеп. Хорошие диверсанты на вес золота, а уж девушки…

— Эддар, заткнись.

— Так что там со вторым правилом? – я обворожительно улыбнулась. — Вам очень идёт малиновый. Не думали о кителе такого цвета? Если ещё с перьями, то было бы просто шикарно, вам бы пошло.

— Второе правило – ты никогда со мной не споришь.

— О, это вы могли не озвучивать, дело в том, что у меня уже есть правило не спорить с идиотами. – и продекламировала с выражением, — «Никогда не спорьте с идиотами. Вы опуститесь до их уровня, где они задавят вас своим опытом.» Марк Твен, известный в моём мире писатель.

Императора перекосило, а Эддар согнулся пополам.

— Если я прикажу, то ты будешь жить на хлебе и воде в сыром подвале до конца своих дней! — Эринар шипел, и мне было бы страшно, если бы я не поймала злобный кураж. Остановиться было выше моих сил. Сырой подвал? Отличная идея, дайте два!

— С удовольствием, вы же хотите использовать меня в качестве инкубатора, а всем известно, что скудное питание и проживание в тяжелых условиях способствуют зачатию и здоровому развитию ребёнка. Очень разумное решение. — я улыбнулась. — Видите, уже забочусь и не спорю. Какое третье правило?

— Ты будешь отдаваться мне тогда, когда я захочу.

— А вот это вряд ли, тут вас ждёт огромное разочарование. Но вам не привыкать, я думаю. Ваша жизнь – это само по себе огромное разочарование. Особенно для окружающих, не так ли? — видимо, я наступила на больную мозоль, потому что после этих слов у него с рук потёк жидкий огонь. Как ни странно, кожу мне не жгло, и стало смешно. Мозг, перегруженный заклинаниями, напрочь отключил инстинкт самосохранения, и я лишь с любопытством смотрела на его руки. — Трусы себе не подпалите, Ваше Невеличество, а то над вами весь дворец смеяться будет. Говорят, что есть прямая корреляция между размером и характером. Чем меньше размер, тем хуже характер.

Кто-то среди мундиров и халатов сдавленно заржал, а Эддар наоборот стал серьёзным.

— Эринар, ты же не будешь терять контроль из-за небольшой словесной пикировки? Оно того не стоит, брат. Пойдём, придумаем достойное наказание для этой бестии. И выпьем, у меня что-то в горле пересохло. — Эддар попытался оттеснить императора от меня, но проще было сдвинуть гору.

— Терять контроль? Не буду. Но, видишь ли, эта дрянь должна усвоить, что общаться со мной так нельзя. Я уйду, когда закончу с ней.

— Возможно, если бы вы попробовали вести диалог цивилизованно, то результаты бы вас приятно удивили. Но вы ведёте себя как тиран и самодур, не удивляйтесь, что вам дают достойный отпор.

— Ты не в состоянии дать мне достойный отпор, Алина, хотя бы потому что находишься в моей полной власти.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но вы уверены? Если вы такой властный и крутой, то почему бы вам не жениться на любимой женщине? Но нет, вы всего лишь марионетка в руках Совета. И это Совет решает, как вам жить и с кем спать, а на мне вы всего лишь отыгрываетесь, не так ли?

Бинго. Вот теперь я сорвала джек-пот. Он даже дышать начал с хрипами. В какой-то момент у меня возникла надежда, что он свалится к моим ногам с инфарктом, но не повезло. Он внезапно успокоился и даже развеселился. Отпустил мою руку, нашел на одном из столов полотенце, намочил и вытер лицо. При этом движения у него были лёгкие, но опасные. А у меня уже ноги сводило от холода, поэтому я села на кушетку и стала есть малину. А что? Я ем, когда у меня стресс. И вообще, теперь не понятно, какое меня ждёт будущее, хоть поем напоследок. Пока я ела, не отрывая глаз от Эринара, меня начали терзать сомнения. Может, зря я так?

Братья тем временем перешли на аристократическую речь.

— Эр, девочка с характером, ну и к лучшему. Другая тут не выживет, ты сам всё знаешь про этот серпентарий.

— Её нужно наказать. Или лучше прибить.

— Наказать нужно, но ты тоже хорош. Заклинание подчинения? Совет тебя по головке не погладит. И её можно понять, я бы тоже распсиховался. А убить нельзя, сам знаешь. Ну пусть походит месяц в одном платье. Или год. Они от невозможности поменять платье с ума сходят.

— Я хочу наказать её сейчас. Можно руку ей отрубить или ногу. На возможности родить это не скажется.

— Глупости не говори, она нужна живая и здоровая.

— Тогда публичное унижение в обмен на публичное унижение. — он гадко ухмыльнулся, и перешёл на общий, повернувшись ко мне. — Алина, раздевайся и танцуй.

Сволочь! Какая же он гадкая и мерзкая сволочь! Я прислушалась к себе – нет, сопротивляться могу только в контексте того, чтобы время потянуть. Любишь стриптиз, да? Хорошо, будет тебе стриптиз, ты им подавишься!

Пролог

Глава 1

Оставшийся вечер мы пили, ели и смеялись, вспоминая все самые лучшие моменты из нашего прошлого. И даже Ленка немного оттаяла.

Утром нас разбудил звонок в дверь. Открывать я шла с тяжёлой головой и гадостным привкусом во рту. Театралы выглядели не в пример лучше меня. Мы прошли в зал, куда они попросили принести обеих девочек. Я удивилась, но слишком мало спала, чтобы соображать или сопротивляться. Вскоре мы собрались в зале, где мгновенно стало тесно. Девочки разревелись, но Шаритон сделал какой-то странный пас рукой, и наступила тишина.

— Открывай рот. – Мариша послушно распахнула ротик, а он влил в него склянку с какой-то жижей. Меня запоздало накрыла паника – я позволила непонятному мужику давать моей племяннице какую-то дрянь с острым запахом то ли полыни, то ли моей тупости. Видимо, не одной мне пришла в голову эта светлая мысль. Мы бы вскинулись, протестуя, но тут вокруг Мариши возник странных кокон из сине-фиолетовых всполохов. Завороженно глядя на происходящее, я упустила момент, когда он влил вторую склянку в рот Маше. Вокруг неё началось такое же светопредставление.

— Вы же говорили, что сначала одну.

— Это вы сказали, Алина. Я с самого начала планировал вылечить сразу всех. Всё-таки вам спокойнее будет уходить, зная, что всё получилось.

Коконы начали гаснуть. Лица девочек, посаженных на диван, уже изменились. Неуловимая неправильность, присутствующая в чертах больных детей, уже ушла, и перед нами сидели обычные девчушки. Лена громко всхлипнула.

— Мама? – Маша протянула с вопросительной интонацией, и мы взорвались эмоциями. Девочки не говорили, они только мычали, и вот такого чистого и простого «мама» мы от них ещё не слышали. Все вскочили, загалдели, засуетились. Театралы предусмотрительно выскользнули в коридор, а мы никак не могли поверить глазам. Получилось!

Спустя двадцать минут я уже почистила зубы, намотала на себя палантин, скрутила волосы в тугую косу и надела свои самые затрапезные джинсы. Остальные пусть носят девочки, если захотят. Шаритон отдал маме ещё одну склянку с лекарством для неё, пухлый конверт с деньгами и инструкциями как получать их дальше. В качестве сопровождающего мне разрешили взять кого-то одного, и я выбрала Наташу. Она всегда была более авантюрная и сообразительная.

Договор я подписала ещё вчера, читали мы его хором по очереди, пока были ещё вменяемые. Меня, в общем-то все пункты устроили. В случае победы рожать предстояло двоих наследников (это если мальчики), но не более пяти (если мальчиков не будет). Так как у нас в семье близнецы – не редкость, то в теории я могла отделаться одними родами и лёгким испугом. Это при условии, что дело вообще дойдёт до женитьбы.

По прибытию мне была гарантирована безопасность, компенсация в три тысячи золотых за участие, собственное жильё и денежное довольствие в размере ста золотых в месяц до конца моей жизни или до вступления в брак. Судя по словам Тавервеля, суммы более чем внушительные. Ну допустим.

С мамой прощание вышло неловким и несколько скомканным. Она явно стыдилась того, что происходит. Я не удивилась, что мама так легко меня отпустила. С момента появления в семье больных близняшек для неё всё остальное отошло на задний план. Будь я помладше, то, наверное, обижалась бы на равнодушие и невнимание. Но я понимала: её просто не хватает на всех. Она много работает, постоянно помогает Лене и мало спит. Думаю, что для неё переложить расходы и ответственность за меня на чьи-то ещё плечи, — вполне хороший вариант, не даром она частенько намекала, что мне давно пора искать себе жениха.

Сестра же рыдала от счастья и сдавленно шептала слова благодарности. В душе у меня разливалось тепло. У меня получилось подарить семье настоящее чудо. А уж о себе я как-нибудь сама позабочусь.

Путь к порталу прошёл в молчании, Наташа смотрела на меня и театралов, а я на улицы, которые больше не увижу. И это пресловутое «никогда» придавало невероятное очарование окружающему пейзажу. Даже мусорка с роющимся в ней бомжом казалась чем-то родным и щемяще понятным.

— А каковы помойки в магическом мире? — нарушила я тишину.

— Не интересовался. — Шаритон ответил хмуро и коротко, а Наташа посмотрела на меня удивлённо. Видимо, думать нужно о возвышенном.

— А какой у вас уровень технологий? Как вы передвигаетесь?

— На талирах, кораблях и порталами. Маги в основном – порталами, остальные как получится. Крестьяне на быках товары перевозят.

— И много у вас магов?

— Так или иначе магически одарено около трети населения. Но только десятая часть могут считаться полноценными магами. А сильных магов – единицы.

— Империей управляют маги?

— Да, династия императора магически одарена. И он, и его младший брат – сильные маги.

— Маги женятся на магичках?

— У женщин реже проявляются магические способности и чаще всего это целительство. Такие женщины, конечно, очень ценятся, от них у магов гарантированно родятся дети, одарённые магией. Вот только магичек мало. Поэтому маги женятся, как правило, по любви, а там уже как повезёт, будут дети иметь магические способности или нет. Хотя чаще всего в таких парах детей вообще нет.

— А мой потенциальный жених – маг?

— Да.

— А почему тогда он не женится на местной магичке? Вы же сами говорили, что у него огромный выбор невест.

— А здесь дело как раз в жене. Такой набор генов и магии, как у него, который нужно правильным образом уравновесить. И не забыть учесть, чтобы дети получили магические способности. Мы сначала делали исследования, потом в нашем мире искали, а потом уже в других.

— И много других миров?

— Много, но нам подходили только отсталые, где женщину можно легко выкупить.

— У нас не отсталый мир.

— С магической точки зрения – отсталый. И умирающий к тому же. Воздух, вода, пища у вас настолько отравлены, что находиться тут невозможно. Вам повезло, что вы будете жить в красивом чистом мире.

Я промолчала. Ссориться с ним нет смысла, если подумать трезво, то меня он действительно купил. Цена мне три склянки и сто тысяч рублей в месяц. А если будет инфляция, то и вообще ничего. Жаль, что я этот момент как-то не продумала, подписывая договор. За пятнадцать лет мало ли какая девальвация может случиться. Вот гадство. Ну ладно, справятся они.

— Алина, всё будет хорошо. Я уверена, что ты в любом мире приземлишься на четыре лапы. – Наташа ободряюще сжала мою ладонь, и мы так и добрались до дверей здания, держась за руки. Нас привели в незнакомое помещение, посередине которого суетились мужчины, одетые в довольно обтягивающие штаны или бриджи и высокие сапоги. На штанах по бокам над коленом были накладные карманы с клапанами. Сверху на них были мундиры с высоким воротником и накладными карманами с клапанами на груди. На руках сбоку над локтем тоже были карманы. На поясах – ремни, ножны, какие-то кожаные пристёгивающиеся карманы. Интересно, второй раз в мире можно появляться одетыми? Интуиция подсказывала, что выйти из портала голыми предстоит только девушкам.

В помещении присутствовало ещё семь кандидаток в жёны, в одной из которых я с огромным изумлением узнала свою двоюродную сестру. Мы с Кариной были совершенно непохожи. Она была жгучей брюнеткой, в отца, да и характер у неё был непростой. Карина всегда была категорична и даже непримирима, требовала от всех максимум, но и сама умела выкладываться.

После рождения близняшек мы с удивлением обнаружили, что люди стали от нас отворачиваться. Мы не просили денег, но многие предпочли исчезнуть с горизонта. Карина была практически единственной родственницей, кто не только продолжил с нами общение, но и реально помогал – она нашла подработку и ежемесячно передавала небольшие суммы. При том, что живут они бедно, это было очень ценно.

В один из разов, когда Лена легла в больницу с малышками, мы все подхватили какой-то вирус. Карина в течение нескольких дней заботилась о девочках. Хотя персонал от неё готов был лезть на стену, нам в итоге выделили лекарства, которых до этого «не было в наличии», и дополнительную кровать для сопровождающего. Карине хватило на выбивание этих привилегий двух часов, тогда как Лену футболили больше недели.

Я удивлённо улыбнулась и помахала ей. Вот уж никогда бы не подумала, что она ещё девственница. Карина была невероятно красива, и её всегда окружало огромное количество ухажёров, в том числе и очень обеспеченных. Она легко принимала подарки, даже дорогие, и вполне могла сходить за вечер на пару свиданий с разными поклонниками. Кузина искренне считала, что она никому ничем не обязана и принимала знаки внимание ото всех, держась при этом с лёгкой отстранённостью, не стесняясь говорить, что её внимания должны добиваться. И ведь пытались добиваться.

Наташа мою сестру знала плохо, и я тихонько шепнула ей на ухо. Вот мама удивится. Итак, нас восемь. Хотя кто его знает, я вон Наташку за собой притащила, а она в портал не пойдёт, так что выводы делать рано. Может, тут есть ещё кто-то из провожающих.

Пока мы ждали, в помещение вошли ещё несколько девушек. Одну грубо втащил дородный грязноватый мужик с испитым обрюзгшим лицом. Одеты они были очень бедно. Меня чуть не вывернуло от отвращения, когда он пихнул свою подопечную в нашу сторону, а сам начал заискивающе расшаркиваться с театралами. Тут их оказалось четверо, плюс халаты, плюс мундиры, всего я насчитала шестнадцать мужчин.

Девушка испуганно сжалась и чуть не налетела на Карину, которая, естественно, тут же одарила несчастную оценивающим взглядом. Девушка покраснела и, судя по всему, собиралась разреветься, но я сделала быстрый шаг, взяла её за руку и потащила к себе.

— Привет, я Алина, а это – Наташа. Но Наташа в портал не пойдёт, она тут со мной за компанию. Тебя как зовут?

— Маша. – сдавленно ответила девушка.

У меня появилась возможность хорошенько её рассмотреть. Симпатичная, русоволосая, голубоглазая, но выглядела запуганной и пришибленной.

— У меня племяшка Маша. И вторая – Мариша. Буду скучать по ним просто неимоверно, но это ради них и затевалось. Видишь ли, они тяжело болели, и их вылечили. – я не смогла скрыть рвущегося наружу восторга. Маша нервно улыбнулась в ответ.

— Моим предложили деньги.

— А тебе?

— Ничего, я же несовершеннолетняя. Ну и просто дома уже невыносимо было, лучше уж туда, чем тут.

— Это точно. Новый мир, новые возможности, кто знает, что нас ждёт? Я про магию только в книжках читала, а теперь вот сама стала причастна. Удивительно. – я продолжала улыбаться, чтобы отвлечь Машу. Ей было не по себе.

— Уважаемые девушки, — заговорил Шаритон. — через десять минут мы откроем портал. Проходить по одной, за руки не держаться, не толкаться, не истерить. С той стороны вас встретят. Прохождение абсолютно безболезненно, вы просто сделаете шаг в портал, а затем ещё один шаг в наш мир, Карастель. Там вас уже ждут. Мы пойдём следом за вами, поэтому прошу вас на выходе из портала не толпиться, отходить в сторону. Вас встретят и всё объяснят. Провожающих прошу отойти вон к той стене.

— Мы выйдем из портала без одежды? – надменно спросила Карина.

— Да, и принимающая сторона уже подготовила для вас одежду и обувь. Сейчас прошу всех подойти ко мне, я должен подготовить вас к переходу.

Карина подошла ко мне и ободряюще погладила по руке.

— Не переживай, я о тебе позабочусь.

С одной стороны мне было немного неприятно это слышать, а с другой я знала: уж она-то позаботится. Если Карина что-то решила, то горы будут водить хороводы, а море кипеть, но она своё получит. Я улыбнулась. Если моя кузина решит захомутать этого жениха, то всем остальным девушкам останется только утереться. Без преувеличения, она была одной из самых красивых девушек, которых я видела в жизни.

Мы сделали несколько нервных шагов вперёд. Шаритон нашептал какие-то слова, и каждую из нас окружило небольшое тёмное облачко. В середине комнаты возник яркий широкий овальный портал, переливающийся голубыми и сиреневыми красками. Я встала последней и обернулась к Наташе, чтобы помахать ей на прощание.

— Алина, твои волосы… и глаза! – подруга говорила очень тихо, я скорее по губам прочитала. Вид у неё был ошеломлённый.

Я схватила косу и уставилась на темные пряди, которые мне никогда не принадлежали. Ну уж нет, у меня цвет был ярко-медный, насыщенный и ослепительно-прекрасный на солнце. В этот момент пряди порыжели, а потом приняли привычный оттенок, только он оказался ещё более сочным, чем был обычно. Наверное, это освещение.

— А с глазами что?

— Карие… — выдохнула подруга.

Я дёрнула плечом и подумала, что карих мне не надо, у меня зелёные. Только бы ресницы с бровями потемнее и от конопушек избавиться! Девушки впереди меня все как одна превратились в брюнеток. Шедшая передо мной Маша обернулась в последний момент, и я с удивлением увидела её тёмно-синие, почти чёрные глаза и пепельно-чёрные волосы.

Кроме того она стала гораздо красивее. В чертах всё равно угадывалась она, но лицо неуловимо изменилось, стало более миловидным, теперь её можно легко назвать красавицей. Её глаза несколько расширились при взгляде на меня. Но ей пришлось отвернуться и сделать шаг в портал.

Видимо, наш будущий жених предпочитает брюнеток. Тем лучше для меня, я в этом балагане участвовать планирую исключительно номинально. Никогда за парнями не бегала, не стоит и начинать. Последней моей мыслью перед входом в портал было, что неплохо было бы ещё и с тела волосы удалить раз и навсегда, раз уж у нас тут магический салон красоты.

Когда я уже была одной ногой в портале, я услышала голос Шаритона и отчаянное «Стой!», видимо, разглядел рыжую косу. Ну уж нет, адьос, амиго, я уже на пути в другой мир.

Пролог

Что толкает людей на самые отчаянные поступки? Любовь, я считаю. Когда на одной чаше весов здоровье и жизни родных, а на другой – всего лишь билет в другой мир, то выбора на самом деле нет. Пусть это и билет в один конец. Если я не соглашусь, то никто и не подумает меня упрекнуть. Но смогу ли я жить, зная, что упустила возможность все исправить? Не смогу, поэтому и думать тут нечего.

Итак, что мы имеем? Неделю назад меня встретили после института два театральных персонажа. Вернее, это я сначала так подумала, потому что выглядели господа максимально несуразно. Складывалось ощущение, что, отыграв спектакль про средневековье, они напялили бежевые плащи и вышли в люди. А про массивные вычурные кольца, странно уложенные длинные волосы и тёмную подводку вокруг глаз забыли. Театралы, как я про себя их назвала, представились Шаритоном и Тавервелем и попросили минуту моего внимания. И мне сначала было очень-очень смешно, а потом очень-очень неприятно, потому что разговор коснулся личного.

Два с небольшим года назад сестра родила близняшек, роды были тяжелыми, а девочки… пока даже не ходят. Отставание в развитии и отличия во внешности стали заметны уже в первые месяцы. Появление сразу двух больных детей стало шоком для всей семьи.

Муж сестры продержался полгода после родов. Двое нездоровых малышей и сбивающаяся с ног жена на грани нервного срыва оказались слишком непосильной ношей для такого большого и взрослого мужчины. Естественно, пока сестра моталась с детьми по больницам, некому было варить ему борщи и греть постель. И он решил, что дети у него ещё будут, и здоровые, но от другой жены.

Сестра не сошла с ума только потому, что было банально некогда. Когда же получилось немного высыпаться, то детям было уже по полтора года, а за плечами остался болезненный развод. Петя, конечно, исправно платит алименты, но живёт уже с другой и детей не навещает. За деньги мы, конечно, благодарны. Квартира сестры сдаётся, а мы живём впятером – я, мама, Лена и племяшки. Бабье царство.

Лена занимается только детьми – на их занятия и реабилитацию уходят колоссальные силы, и времени у неё нет ни на что. Сестре всего двадцать пять, но за последние два года она сильно устала и изменилась. Недавно в магазине кассир приняла её за мою маму, хотя разница у нас всего пять с половиной лет. За сестру было больно и обидно. Впрочем, работа в супермаркете не предполагает наличия такта как профессионального навыка, так что винить особо некого.

Театралы всю эту историю знали слишком хорошо, начиная с диагнозов и заканчивая прогнозами. Кроме того, оказалось, что у мамы онкология, о чём нам она говорить не планировала и тайно лечилась в областном онкологическом центре. Благо стадия была только первая и прогноз пока благоприятный.

Господа в перстнях подробно обрисовали мои безрадостные жизненные перспективы.

Сестра до конца жизни будет обслуживать детей. Лена уже сейчас утонула в болезненной любви к дочкам и даже кормить их мне больше не разрешает, так как у меня они чаще давятся. Мама, по их прогнозам, продержится ещё пять лет, а дальше содержание нашей маленькой семьи ляжет на мои хрупкие плечи. И было в их словах что-то такое, что заставило меня им поверить. Безоговорочно.

Хорошенько зачернив моё и без того мрачное будущее, они предложили то, за чем явились. Лекарство для племяшек и мамы в обмен на участие в конкурсе невест. В другом мире. Без возможности вернуться.

Мне дали время на то, чтобы обдумать ситуацию, и мы снова встретились для более обстоятельной беседы.

— И зачем кому-то устраивать конкурс невест из другого мира? Что за блажь? – было моим первым вопросом.

— Дело в том, что жених обладает определённым набором генов. И невесты были отобраны таким образом, чтобы получились наследники. Всего мы отобрали сорок девушек, пятеро уже дали своё согласие.

— А что будет с проигравшими конкурс?

— Им помогут устроить быт и жизнь в нашем мире. Но вернуться не сможет никто, это одно из главных условий контракта. Мы гарантируем достойное финансовое содержание до конца жизни.

— И что, даже работать не придётся? – я заломила бровь.

— В нашем мире женщины, как правило, не работают.

— Патриархат?

— Можно и так сказать.

— А религиозные ограничения? Возможны ли разводы?

— А вы разве верите в бога? – в глазах у театрала плясали смешинки. – Разводы возможны, но не для той, кто выиграет конкурс и станет женой нашего, кхм, руководителя.

— Ваш руководитель такая важная шишка?

— Его социальное положение высоко, кроме того, он тратит огромные ресурсы на получение правильной жены. Согласитесь, было бы глупо развестись с ней пару лет спустя.

— И какими ещё характеристиками должна обладать «правильная» жена?

— Невинность, возраст до двадцати лет, определённый генетический фактор, наличие всех частей тела.

Последнее условие вызвало у меня ступор. Невинность и юный возраст вполне вписывались в стандартный набор влажных фантазий даже современных домостроевцев, но вот про части тела – это было неожиданно, хоть и логично.

— А если она больна?

— Большую часть болезней мы в состоянии вылечить. Только отсутствующие конечности нарастить не сможем. Разве что пальчики на ногах, они маленькие.

Я непроизвольно пошевелила вышеупомянутыми пальчиками и продолжила расспросы.

— А внешность? Характер?

— А вот для этого мы и приглашаем разных девушек. У моего руководителя будет возможность сделать выбор, основываясь на своих симпатиях.

— А у потенциальной невесты выбора уже не будет. Что не так с вашим руководителем? Толстый, лысый, хромой? На месте ли конечности?

Мой собеседник хмыкнул и выложил на стол странную пластинку. На тонкой стеклянной поверхности был объёмный портрет очень привлекательного молодого мужчины с суровым лицом.

Черты резковаты, даже на портрете брови чуть сдвинуты, и выглядит так, будто он сейчас нахмурится и хорошенько меня отчитает. Серьёзный кадр. Портрет был только до плеч и по одежде было сложно сказать что-то определённое, изображён загадочный жених был в пиджаке или мундире с высокой стойкой у горла. Глаза карие, брюнет с типичным чуть смугловатым цветом кожи и южными чертами. Взгляд кажется тяжёлым и мрачным. В общем, лицо красивое, симметричное. Но жить-то не с лицом.

— И что, в вашем мире такому красавчику не нашлось невесты?

— С необходимым набором генов – нет. – театрал поджал губы и посмотрел на меня пристально и жёстко. — Мой руководитель – очень желанная партия для любой девушки из нашего мира.

Слово любой он особо подчеркнул. Ну да, парень явно симпатичный и при деньгах, а что до суровости и даже деспотичности во взгляде, то это многим даже нравится. Не мне, но я и конкурс-то вряд ли выиграю. Вернее, кто мне мешает сделать всё, чтобы его не выиграть, если партия меня не устроит? Хотя с моей внешностью на многое рассчитывать не стоит.

Девушка я симпатичная, но не писаная красавица. Дело в том, что я рыжая и конопатая. Но вместо невероятных ярких красок, которыми иногда одаривает природа рыжеволосых, у меня оттенок волос, ресниц и бровей был скорее пегим. Бледные веснушки покрывали кожу почти целиком, и миловидному лицу не хватало красок. Глаза у меня были зелёными, губы пухлыми. Пожалуй, они и были самой привлекательной чертой моего лица. В общем, обычная симпатичная девушка с нормальной фигурой.

Достоинств у меня было три: густые и очень длинные волосы, которые я тонировала хной в ярко-рыжий, большая красивая грудь и голос. С детства я занималась вокалом и сейчас работала в трёх ресторанах. Голос у меня был довольно глубокий, тембр приятный, а диапазон достаточный для исполнения большого количества эстрадных песен. Слушали меня с удовольствием. Певицей меня, конечно, назвать было нельзя. Своих песен у меня не было. Мы со знакомыми ребятами делали каверы на разные известные композиции и подрабатывали на свадьбах и других мероприятиях. Пела я четыре вечера в неделю, что было идеальной подработкой для студентки. Однако, Шаритон был прав, будущего в шоу-бизнесе у меня не было. Выше местечковых ресторанов я не взлечу.

— Я согласна. Мои условия: лечение для мамы и племяшек; денежное содержание для них в размере ста тысяч рублей в месяц до конца моей жизни, но не менее пятнадцати лет. Кроме того, вы подпишите документы о том, что моя семья и друзья неприкосновенны. Их жизни, здоровье и благополучие никогда не смогут служить для того, чтобы меня шантажировать. Также вы гарантируете возможность переписки или другого общения хотя бы раз в месяц. Лечение для одной племяшки вы демонстрируете в деле до того, как я подпишу договор. Чтобы я убедилась в том, что вы меня не обманываете. И вы гарантируете, что лечение окончательное, необратимое, не зависит от внешних факторов и не потребует повторного прохождения, либо такое прохождение должно быть включено в условия первоначального договора.

Шаритон усмехнулся, мой ответ его развеселил.

— Исчерпывающие условия. Вы юрист?

— Учусь на третьем курсе.

— Это хорошо. Ваши условия я принимаю и обсуждению они больше не подлежат. Согласны?

— Да.

— Что же, совсем ничего для себя не попросите? Наш спектр возможностей довольно широк.

— Я правильно понимаю, что моя безопасность и финансовое обеспечение будут покрываться изначальным договором?

— Да, правильно понимаете.

— В таком случае это всё.

Шаритон развеселился окончательно, а у меня возникло ощущение, что можно было просить больше. Хотя и так сделка получалась до невероятного выгодной. Однако в бесплатный сыр я не верю, реалий другого мира не знаю, поэтому действовать буду по обстоятельствам. Проиграю конкурс и заживу в своё удовольствие.

— Есть ли у меня время на сборы? Когда будет переход? Что я могу с собой взять?

— Завтра утром вы отправитесь в портал. С собой брать ничего не нужно, все предметы будут уничтожены при прохождении портала. В Арластане вас всем обеспечат.

— Арластан – это ваш мир?

— Столица империи.

— Что касается уничтожения предметов вы лукавите, ваши перстни явно не у нас куплены. — заметила я.

— Вы правы, Алина, и очень наблюдательны. Дело в том, что у нашего мира есть определённые ограничения. В нём можно впервые появиться только обнажёнными. Например, родиться. Знаете, у каждого мира есть свои маленькие условия и хитрости, так сказать основы мироздания. Вот у нашего это одно из условий.

— Ясно, — протянула я, хотя ничего ясно не было. — для лечения мы вас сегодня ожидаем?

— Нет, завтра утром, а потом вместе поедем туда, откуда откроют портал.

— Хорошо, тогда до завтра. Семье я расскажу всё как есть, тем более возможность общения у нас сохранится. – интонация у меня была максимально утвердительная, но волнение внутри всё же было. Не хотелось бы услышать запрет. — И никуда с вами не поеду, если лечение не сработает.

— Разумеется. Да, и возьмите договор, прочитаете. – достал из ящика стола несколько плотных желтоватых листов и протянул мне.

— Всего доброго. – я решила не уточнять, что без озвученных условий подписывать договор не буду, нужно же сначала прочитать, а потом уже вносить правки.

По дороге домой я успела вызвонить двух ближайших подруг и с сожалением поняла, что близких людей у меня мало. Да, в школе было много друзей, но сейчас у них свои жизни, а я разрываюсь между учёбой, подработками и помощью семье. В сухом остатке у меня есть всего четыре человека, врать которым я не буду.

Маме и сестре придётся переехать на какое-то время, иначе как объяснить чудесное выздоровление племяшек? Мама уже почти двадцать лет работает в одном коллективе в администрации завода, надеюсь, что у неё получится взять длительный отпуск за свой счёт. В любом случае легенда должна поддерживаться ближайшими подругами. Иначе моё исчезновение вызовет слишком много вопросов. Или мне только нравится так думать?

Когда я вернулась, меня уже ждали. Взяв Маришу, младшую близняшку, и тихонько укачивая её на руках, я ходила по комнате, собираясь с мыслями. Следом за мной с Машей на руках тем же маршрутом шла сестра Лена. Дети уже засыпали, поэтому говорить приходилось полушепотом. Оно и к лучшему, по крайней мере наорать на меня никто не посмеет, максимум нашипеть.

Мой рассказ много времени не занял. На новости о маминой онкологии сестра споткнулась и чуть не врезалась в сервант Машиными ножками. Метнув убийственный взгляд на побледневшую маму, Лена громко засопела. Мои подружки Наташа и Катя сжались на диване, явно чувствуя свою неуместность.

— Мама, я понимаю, почему ты не рассказала, — сделала я паузу. — Эти господа предложили мне то, от чего нельзя отказаться. Они предложили мне чудо. Лечение для вас в обмен на переезд в магический мир.

Наташа хрюкнула, Катя закатила глаза, не поверив.

— У меня есть определённые доказательства, но, помимо этого, завтра утром приедут представители принимающей стороны, чтобы вылечить одну из девочек. Если всё получится, то я отправлюсь с ними, а они оставят лекарство для мамы и второй племяшки.

— Алина, ты же знаешь, это генетическое отклонение, такое не лечится.

— Они утверждают, что в их магическом мире лечится. Мне предлагается уйти в их мир и поучаствовать в конкурсе невест. При этом в случае, если я его проиграю, то они обещают обеспечить меня до конца жизни и позволить самой выбрать мужа позже. – уже произнеся эти слова, я поняла, насколько глупо это звучит. Упрямо вздёрнув подбородок, я посмотрела каждой в глаза по очереди. – Печёнкой чую, что это всё правда.

Против моей печёнки никто возражать не стал. Моя феноменальная интуиция уже много раз показывала свою полезность. Идти против моей чуйки последний раз решилась Лена, выйдя замуж за Петра. С тех пор мама меня даже в мебельный с собой брала, заставляя указывать на лучший по моему мнению диван. Насчёт людей интуиция тоже не обманывалась, поэтому я прекрасно знала, что находящимся в этой комнате близким я могу открыть любой секрет.

— И что они от тебя хотят?

— Они подбирают иномирных невест для какой-то шишки. Невинных, молодых и обладающих какими-то особыми генами. Образец моей крови получили в лаборатории после студенческого медосмотра. Помните, месяц назад во всех институтах и школах было обязательное медобследование для девочек старше шестнадцати лет? Они сказали, что это они его инициировали. И не только в России, во многих странах.

— Я читала, что это превентивные меры по выявлению заболеваний репродуктивной системы. И как же? Это что, они? Но это нереально! – Катя всплеснула руками.

— Говорят, что это магия убеждения. В любом случае неважно. Отобрали сорок девушек, шесть уже дали своё согласие на переход в другой мир. Я в том числе.

— Подожди, но это какое-то сексуальное рабство, Алина! Тебя хотят отправить неизвестно куда, отдать в постель кому-то без твоего согласия. Мы справляемся! У тебя нет необходимости идти на такие меры. – мамин шепот был настолько громким, что Мариша у меня на руках завозилась.

— Мама, это не сексуальное рабство. Это другой мир, магический, там есть браки и есть разводы, я уже уточнила. У меня будет договор, по которому они будут обязаны обеспечить мою безопасность и финансовое благополучие. Кроме того, мы справляемся, но что будет через десять лет? Через двадцать? С двумя больными детьми на руках Лене можно смело поставить крест на личной жизни и карьере. Мне светит карьера в лучшем случае, замуж меня с таким анамнезом брать очереди нет, ты сама видишь. Миша сколько месяцев ухаживал, пока девочек не увидел, а потом внезапно стал не готов к серьёзным отношениям. Давайте смотреть правде в лицо. В нашем мире это неизлечимо и калечит наши жизни. Лена и ты, мама, не сомневаясь отдали бы жизнь за возможность их вылечить. А мне всего лишь предлагают даже не замужество, а конкурс. В другом, магическом мире. Это же интересно, это же такой уникальный шанс. Приключение. Кроме того, я смогла выторговать деньги, по сто тысяч в месяц на протяжении пятнадцати лет. Так что если уж я и продалась, то дорого.

— Алина, ну почему ты думаешь, что они не обманут? И почему ты вообще думаешь, что какой-то другой мир есть? Да они наверняка простые мошенники и работорговцы, увезут в бордель в Эмираты какие-нибудь и всё! — громко шептала мама.

— Интуиция. Шаритон мне кое-что продемонстрировал из магии. Кроме того, они другие, совсем. Даже говорят иначе. Портал будет завтра, вещей с собой сказали никаких не брать. Так что вот. Я попрошу завтра, чтобы кто-то из вас меня сопровождал. Хотя бы посмотрите на этот портал что ли. — я жалко улыбнулась. — Предполагается, что лечение должно подействовать мгновенно, так что мы уже завтра будем знать. А если они девочек не вылечат, то никуда с я ними не поеду, да и миров значит никаких нет. Всё просто. Я правда не знаю, когда в следующий раз получится увидеться, но я думаю, что этот вопрос решу, когда там освоюсь. — пришлось мне соврать, чтобы никого сильно не волновать.

В комнате повисла тишина, только девочки сопели. Кажется, у Мариши насморк начинается. Я нежно прижала к себе племяшку. Как же я буду скучать!

— Алина, мы пойдём с тобой завтра, если нас пустят. – мама встала с кресла, уступая мне место, а Лена уже давно села на диван рядом с моими подружками. Всё-таки непросто качать на руках пятнадцать килограмм, даже если они очень любимые.

— Хорошо. А сегодня я предлагаю мартини, торт и девичник. Даже если других миров не существует, что нам мешает отдохнуть немного и почитать этот их договор? Катя, ты в магазин, мы с Леной пойдём переложим девочек в кровать, а остальные на кухню накрывать стол!

Мы разошлись, нам с Леной удалось переложить близняшек, не разбудив их. После этого я долго смотрела на спящие личики.

— Алина, это очень дико, и я, честно говоря, не верю, что получится, но если получится… — огромные слёзы покатились по щекам сестры. Давно я не видела, как она плачет.

— Ты бы сделала для меня тоже самое. — я обняла её за плечи и прижала к себе. — Всё получится, вот увидишь. В любом случае, я никуда не поеду, если не увижу результат своими глазами.

Мне, конечно, никто не поверил, но от девичника отказываться не стали. Почему бы и нет?

Он наблюдал за тем, как четыре женские фигуры склонились над огромным столом.

— Нет, силы ей явно не хватит! — сказала первая. Её лицо было холодным и равнодушным, но среди остальных сестёр она была самой отзывчивой, всегда приходя на зов тех, кто к ней обращался.

— Можно усилить вот так. — ткнула мертвенно бледным пальцем в полотно на столе вторая сестра. В ней не было ни капли жизни.

— Этого будет мало, усилять нужно дважды. — проворковала третья. В отличие от остальных, она была прекрасна и наполнена радостью.

— Я могу дать ей пару. — задумчиво проговорила четвёртая, одновременно красивая и уродливая.

— Тогда я подарю ей любовь. — улыбнулась третья.

— Но сил всё равно не хватит. — сухо сказала первая.

— Хватит, если она его убьёт. В этот момент сил хватит на то, чтобы её остановить. — возразила четвёртая.

— Но как же?.. — нахмурилась третья, и прекрасные черты исказились сомнением.

— А я не приму. И тогда всё вернётся на круги своя. — вторая посмотрела пустыми глазами на остальных.

— Так будет справедливо. — кивнула первая.

Четвёртая сестра вдела в острую иглу ярко-рыжую нить и принялась аккуратно вплетать её в тёмную ткань на столе. Остальные внимательно наблюдали за работой.

Единственный зритель тоже не остался безучастным. Наблюдая за работой своих сестёр, он с сомнением посмотрел на получившийся на полотне рисунок. Кивнув своим мыслям, он исчез до того, как они его заметили. Сёстры терпеть не могут, когда он вмешивается в их дела, даже если он хочет помочь.

__________

Меня зовут Ульяна, я начинающий автор, и с удовольствием поделюсь своим творчеством и обсужу с читателями свой роман.
Огромное спасибо @Relvej за нереальную поддержку, опыт, время и ценные замечания.

Следующие главы по ссылкам:

Глава 1

Глава 2

Я пытаюсь скрываться. Нет, не так - я скрываюсь, и это у меня выходит довольно неплохо! Я приземлённее, чем мне казалось когда-то, я более неискренен, чем мне всегда хотелось, я прозорливее и продуманнее, чем... Чем вы все, пожалуй.

Я скрываюсь. Однажды, Землю спас всемирный потоп. Спас от безумия людей и засилия нелюдей, как спасают от заболачивания поля хлеба, заливая искусственные озёра по окресностям. Сейчас, наверное, уже поздно - болото обступило каждого и разлилось по когда-то плодородным местам, только вот это болото не иссушишь.

Я скрываюсь не просто так- я знаю где смерть трясине. Я многие года уходил: из - под надзора, из дома, из партии, от системы, от погони, от СМЕРТИ.

Я пытаюсь скрываться. И то, что я это пишу, означает, что происходит это довольно успешно.

Однажды я подумал-несправедливо, наверное может получится, если, скажем, мне будет доставаться больше солнечного света, чем моему соседу. И я срубил дерево, росшее на моём участке-оно бросало тень на его терассу. И оно упало на забор. Тогда оказалось, что я не понимал трёх вещей: гораздо большую тень отбрасывал стоящий рядом цементный завод, забор для соседа оказался важнее света и то что дерево в принципе не виновато ни в чём, даже если со стороны кажется, будто оно мешает.

Я буду скрываться. Мне это очень и очень нужно. Я мог бы пойти к тем, кто иногда разбрасывает мусор и попросить их быть аккуратнее, но за меня это сделали, придя первыми, Сильные Люди. Теперь мусор сыпется постоянно.

Я хотел учить тех, кто не видит красоты этого мира, всех его произведений искусства, красот природы, великолепия живого и сущего смотреть под нужным углом. Хотел заставить полюбить прекрасное в себе и окружающем. Теперь это не нужно - Сильные Люди позаботились о том, чтобы я и подобные мне не волновались понапрасну. Они сожгли картины и ампутировали любовь к прекрасному. Рабочий муравей получен хирургическим путём

..

Я скрыт от всех. Я не знаю, как долго я смогу ждать в засаде, и тем более не уверен, что у меня хватит нервов на то, чтобы терпеть это. Я силён только на треть своей былой силы. У меня отняли веру, у меня забрали отечество.. Осталась воля, но и её каждодневно, бесперерывно пытаются глушить. Поэтому - я скрываюсь.

Я СРЕДИ НИХ! И они это понимают. Очередная волна им подобных пробегающая по этому грёбанному муравейнику, с целью собрать максимум таких, почти таких и других, но одурманеных до состаяния первых двух категорий, приносит результат. Да чего там! Результатище! Толпы послушно собираются в предложенные им строевые нелепости и для вида помешкав, избирают новую царицу муравейника. Из числа съедаемых действующей маткой в процессе "выборов", вроде как даже "претендентов" и, собственно, царицы.

Я здесь. Мне уже не важно, каким путём пойдёт развитие, мне по барабану, что пообещал "новый" король этого мирка, мне посрать на тех, кто до сих пор верит в разумность, а главное возможность выбора - я уже здесь! Я вижу, как шевелится бурая масса, тысячелетиями окружающая этот грёбаный муравейник, я слышу, как иудами хрипят колокола, я знаю, где ГЛАВНЫЙ РУБИЛЬНИК. Только бы успеть!

Вот он Я!

Илья Алексеевич с утра был предельно собран. Строго говоря - собран он был ещё с вечера: серый в точку костюм-двойка был почищен суровой щёткой, с орденских планок стёрта пыль и мушиные следы, а две звезды и орден даже протёрты салфеткой. Старые туфли натёрты, по привычке, гуталином из коробочки, и наполированы бархоткой. Будильник, заведённый скорее, для подстраховки, чем для дела, прозвенел в семь пятнадцать, когда старик садился за стол. Проглотив вкрутую вывареное резиновое яйцо, ветеран запил крепким несладким чаем, вприкуску с кубиком рафинада. Накапав в ложку пустырник, проглотил, заев солёным крекером из пакетика. Прожевав, выпил воды из кувшина, и, помедлив, положил половинку таблетки валидола под язык. Постоял пару минут, глядя из окна на строящийся новый дом напротив, покачал головой. Пора. Оделся-обулся быстро, как в армии. Прихватив портфельчик, Илья Алексеевич вышел из квартиры. Опять тоненько заныло под сердцем.

-Нехорошо… - подумал старик. - Марина ведь так и не купила лекарства. Он заглянул во внутренний карман - и точно. Под тонким прозрачным пластиком, как икринка кеты, ютилась последняя капсула нитроглицерина.

-Обойдётся. - убедил себя Илья Алексеевич. Действительно, то ли валидол, то ли пустырник, а то ли свежий весенний воздух - но что-то решительно повлияло на самочувствие старика в лучшую сторону - сердце стало биться ровнее, а головокружение прекратилось. Ещё из квартиры Илья Алексеевич вызвал такси (как научила дочь Марина) и теперь ожидал автомобиль, присев на скамейку под распустившейся сиренью. Запах (скорее всего, именно он) начал кружить голову, машины долго не было, и старик задремал. Как показалось, он только успел закрыть глаза и глубоко вдохнуть весенний коктейль из сирени, ландыша и влажного воздуха, как коротко скрипнули тормоза и его окликнули.

-Такси вызывали? Илья Алексеевич открыл глаза. На дорожке перед парадным стоял иссиня-чёрный "ЗИС-110" 1944 года, с шашечками на боку.

-Едем? - таксист вернул на землю ветерана, разглядывающего машину его молодости. - Садитесь!

-Да, конечно.- Илья Алексеевич подхватил портфель и открыл заднюю дверь авто.- Простите старика - разморило. Да и вы, признаться, хороши! Не ожидал я такую красавицу в такси увидеть...

-Куда едем? - спросил водитель, отъезжая от подъезда.

-В аэропорт. Друг приезжает.

-Детства?

-Юности.

-Едем в один конец. - Не то спросил, не то утвердил таксист.

-Да. Или... - старик замешкался. - Может быть, вы нас обоих отвезёте? Тут такое дело... Мы воевали вместе. Всю войну, бок о бок. А вот пойди ж ты - тридцать лет не виделись.. А тут - парад! Первый, не считая ТОГО САМОГО, на котором мы вместе… Как тогда...

Водитель слушал ветерана, не отвлекаясь от дороги, не поворачиваясь, кивая, иногда и улыбаясь, там, где нужно.

Старик понимающе кивнул - Что делать...Ничего страшного-мы из аэропорта закажем.

Дорога была долгой, но как не старался водитель разговорить старика, тот откликался лишь на общие темы и только однажды, разговор зашёл о войне. Правда и тут Илья Алексеевич отшутился, сказав, что орден он нашёл под подушкой, когда валялся в госпитале после ранения.

Вдруг, проезжая очередной перекрёсток, Илья Алексеевич заметил голосующих. Молодая мама и дочка лет шести, одетая по новой моде, к параду, в гимнастёрочку с гвардейской лентой в петлице и пилотку.

-Подвезём? - спросил старик.

-Не по пути будет. - ответил таксист - К тому же им сейчас пешком лучше будет пройтись...

Подъезжая к аэропорту, водитель вдруг затормозил немного поспешно и гораздо ранее зоны такси. У выхода, держась за колонну, стоял суховатый старичок в тёмно-сером плаще, поверх френча. Из-под плаща виднелись знаки отличия, в руке тёмно-жёлтый чемодан, потёртый сбоку.

-Это ваш товарищ? - спросил таксист, приподняв бровь.

-Да, Андрей Тимофеевич Зиновьев, герой Советского Союза. Даже не друг - брат!

Таксист на секунду опустил глаза в пол, потом сказал - Вот что - я сейчас посмотрю лист заказов. - он открыл бардачок, достал оттуда довольно увесистый том, как показалось ветерану, и открыл его где-то на середине. После листнул несколько страниц назад и сказал - А знаете, сегодня у меня как раз нет других заказов. Получается я весь ваш.

Илья Алексеевич открыл дверь и, выходя, крикнул - Андрей! Андрюша! Мы здесь!

Андрей Тимофеевич резко обернулся на крик, и немного поводя головой, увидел автомобиль такси. Он подхватил бежевый чемоданчик с хромированными замочками и такими же уголками и довольно резко, что не вязалось с его внешностью, перебежал дорогу.

Приближаясь к машине, он широко улыбнулся, узнав старого друга - Илюха, чёрт бессмертный! Лейтенант, едрить тебя! На что Илья Алексеевич, уже полностью выйдя из машины, отвечал - Ну что, пехота, будем жить? - и обнял товарища.

Теперь, усевшись на заднее сидение ретро автомобиля, Андрей Тимофеевич внезапно замолчал и прежде чем закрыть дверцу долго и как-то тоскливо взглянул поверх деревьев раскинувшейся тут же лесополосы. - Совсем, как тогда... - пробормотал он, но тут же стряхнул наваждение и переключился на друга. - Ну что, Илья, на парад? Посмотрим, как теперь строем ходят, когда уже не помнится зачем?

-На парад, Андрей. Только в аптеку заедем по пути, ладно? - последнее Илья Алексеевич сказал больше для таксиста, и тот понятливо кивнул, посмотрев в зеркало.

-А откуда я вас могу знать, молодой человек? - спросил вдруг Андрей Тимофеевич, немного помолчав.

-Даже и не представлю, разве что похож на кого? - ответил водитель, однако больше не поворачивался.

-Андрюш, - спустя время произнёс Илья Алексеевич, - А он же на того солдатика похож, что нас из окружения вывозил!

-Да уж, похож... - пробормотал почему-то сразу поникший старик, - или не похож...

-А у вас, простите, молодой человек, дед не служил во время войны, под Смоленском? - спросил Илья Алексеевич, и, взглянув на друга, замолчал - так тот переменился в лице.

-Нет, пожалуй. - ответил таксист. - А что?

-А то, - ответил вдруг Андрей Тимофеевич за товарища. - Сам знаешь. - и, повернувшись к обескураженному другу, продолжил, - Не похож он ни на кого. И не служил там у него ни дед, ни прадед… Это он, понимаешь, Илюша, это ОН.

-Я ведь ещё подумал, как же так - со всего взвода - мы с тобой вдвоём остались живы, и как очухались после авианалёта - всё в труху, а мы - ни царапины! А ты помнишь, что за пять минут до этой мясорубки мы всем взводом в машину грузились? Как мы в полуторку эту несчастную влезли кое-как? Да как мы вообще-то в ней поместились - семнадцать лбов, а? Не помнишь... А я вот - помню. И водителя этой полуторки, Илюша, я тоже помню... - старик пожевал губами, помолчал, а после обратился к таксисту – А ещё я помню, что ты мне тогда сказал - "Сейчас вернёмся, а вдругорядь, когда увидимся – тогда до места и доедем". Я же этого тогда не понял. А когда понял - не поверил...

Старик замолчал. Таксист молча вёл машину по трассе, так плавно, как, если бы правил лодкой. Закатное солнце отражалось в полированных бортах и стёклах автомобиля. Старики молчали, а водитель, храня момент, не нарушал их молчаливой «беседы». Наконец он остановился, прижавшись к обочине. Посмотрел в зеркало заднего вида и сказал - Так уж получилось, что вы особые пассажиры. Вы можете ехать так долго, как захотите.

Старики переглянулись, и Илья Алексеевич сказал – Сынок, ты езжай уже, чего канителиться… -, а Андрей Тимофеевич добавил – Давай уже, дуй туда.… К нашим.

Было уже, пару лет назад, но к Празднику нашёл, подумалось, можно бы и вытащить из нафталина...