Лига Поттероманов

Замок принял их нидружелелюбно. Большая толстая гопгулья, сидевшая на косяке входных воротов, злобно зохохотала и показала Катрин неприличный жесть. Катрин задумалась, закопошившись в мозгах. Что же делать? Сначала она хотела абортировать, но потом поняла, что на територрии Хогвартса сделать этого не получится. Решившись, она широко открыла рот и быстро пробижала между свесающими с двери кривыми волосатыми лапками гопгульи. Не обратив внимание на внизапный подосрительный звук и резкий запах, она прошла в подзимелья — гостиницу гриффиндора в Большой башне. По пути туда она случайно заметила, что её волосы покрылись чем-то коричневым и интересным.

— Наверное, это — шоколад! — громко закричала Катрин на весь коридор и весело обмотала палец волосяной массой с головы, засунув предварительно его в рот. На вкус это было странным с небольшими вкроплениями. «С орешками…» — подумала девочка и продолжила свой путь, временами облизывая свою макушку.

На конец, придя в гостиную, она обернула свой взгляд на расписяние, которое висело на стене. Она увидела, что еще не сходила сегодня на асрономию, которую вела женщина-стрекоза по имени Сивилла Требуха. Катрин удивилась.

— Девочки, девочки, а давайте пойдём на асрономию! — радостно закричала Катрин, но в гостиной никого не было. Её тело затрепесчало от негадования, в возмущении топнув затылком об стену. И тут она внизапно заметила Невилля Блиннопоппа, который сидел под креслом и внимательно читал газету, вороша ногой угли в камине.

— Невилль! Ты что, не пойдешь на асрономию? — спросила Катрин.

— Да, конечно. Только помоги найти мне мою жабку — Тревора.

Катрин оглянулась по сторонам и с удивлением заметила Лавянду, почесывавшую жапку Невилля на своих коленцах.

— Вот! Вот она! — радостно закричала девочка. — Жабка нашлась! Что мы будем с ней делать?

— Я буду её хулить и лелеять, она — моя навеки. — пафосно произнёс Невилль, сгребая тремя пятернями тело жабки с коленов Лавянды. Жаба триппетала и пыталась вырваться, совиршая жалкие потуги в сторону аквариума. — Спасибо тебе, Катрин, за то что ты мне помогла. Давай я тебя угощу кремом, он настоящий, мне бабушка прислала — для половин, с запахом пижмы.

— А откуда у твоей бабушки такой крем? — поинтересовалась Катрин.

— Так это им в Визенгамоте путевки давали, на лечение в крематории «Магёныш», она оттуда привезла, там как раз крем и делают.

— Круто. А давай Тревора им намажем? Пусть он будет мягким и шелковистым, тебе же его в процессе гладить приятно будет! — предложила девочка.

— Давай. Только сначала нежно у профессора Флитвика шпатель попросить, чтобы было, чем намазывать. Он как раз этим и занимается. — начал здравомюслить мальчик.

И они поскакали по лестнице вниз, ища Филика, попутно сбив с ног Лавянду Даун, которая возврощалась из бани в чём мать родилась. Гортань Невилля расширилась настолько, что можно было увидеть кишечник, извивающийся в нутре мальчика. Но, когда Лавянда прошла мимо, источая целлюлит, то мальчик приобрёл нормальную форму и размер личика, разбухавшего минуту на зад. К счастью, профессор Филик был недалеко. Он заседал в девчачачачьем тувалете и биседовал с плаксой Риддл. Подкравшись по ближе, друзья заметили, что профессор, сидя на тувалете верхом, смущается привидениения. По крайней мере, его сцоцки и что-то порозовело. Наверно, он стиснялся какать при девочке, хоть они и были ровесьниками. Решив, что профессора в такой ответьсьтьвенный момент лучше не беспокоить, они решили удалиться, но Катрин вовремя заметила чьи-то сцупальцы, торчащие из унитазика. «Наверное, это Больной Кольмар». — подумала девочка про себя и никому ничего не сказала.