Лига Политики

https://peremogi.livejournal.com/27635092.html

Что ультралибералы могут противопоставить проекту магнатов Кремниевой долины, организовывающих цивилизационную катастрофу? ИА Красная Весна

Под лозунгом «Сделаем Америку снова великой» (Make America Great Again, MAGA) к власти в США пришла элита, которая ускоряет наступление «конца света», уже сейчас делая приготовления к тому мировому порядку, который она собирается организовать после цивилизационной катастрофы.

Об этом говорится в статье Наоми Кляйн и Астры Тейлор, опубликованной в The Guardian. Наоми Кляйн — канадская писательница, критикующая империализм и неолиберализм, Астра Тейлор — канадская писательница, режиссер-документалист, автор книги «Платформа народа: возвращение власти и культуры в цифровую эпоху».

Когда президент США Дональд Трамп говорит о присоединении Канады, Гренландии или украинских недрах, то перед нами не старый-добрый американский империализм, а крупномасштабная подготовка к катастрофе, утверждают авторы. Трамп жадно сканирует земной шар на ресурсы, чтобы сделать запасы для цивилизационного краха, пишут авторы.

Во многом нельзя не признать правоту. Однако кто находится с другой стороны? Авторы пишут от имени того крайне левого, неолиберального сообщества, близкого Демпартии США, политика которого полностью зациклена на разрушении культурных норм, на развращении детей, пропаганде ЛГБТ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), на смене пола среди несовершеннолетних, пересмотре истории США, на климатическом безумии, открытых для мигрантов границ и мн. др.

Именно эта политика в конечном итоге и позволила Трампу и его технофеодалам прийти к власти. В этом смысле перед нами борьба нанайских мальчиков. Ультралибералы своей нечеловеческой политикой, продвигаемой крайне недемократическими методами, буквально загнали обычных американцев в лагерь избирателей Трампа.

Что же предлагается теперь вместо действительно отвратительного фашизма конца времен? Авторы, которые не делают разницы между фашизмом и сталинизмом (коммунизмом), который в XX веке мир от фашизма спас, — предлагают свой, «хороший» апокалипсис, который уничтожит все неправильные с точки зрения ультралибералов режимы.

Предполагается, что затем наступит туманно описываемая глобализация, основанная на солидарности, уважении прав коренных народов, свободная от национализма и т. д. и т. п. Для этого «люди доброй воли» должны забыть о разногласиях и встать на сторону матери-земли, олицетворяемой почему-то богиней Кали — одной из наиболее беспощадных древних женских богинь, несущей кровопролитие, мор, убийство и смерть.

Когда предлагается два варианта, из которых «оба хуже», не остается ничего другого, как вменяемым левым и консерваторам найти третий путь, не ведущий ни к фашизму «конца времен», ни к допотопному язычеству с его кровавыми жертвоприношениями.

ИА Красная Весна предлагает полный перевод статьи «Подъем фашизма конца времен», опубликованной в The Guardian 13 апреля 2025 года.

Движение за корпоративные города-государства не может поверить в свою удачу. В течение многих лет оно продвигало экстремальную идею о том, что богатые и не желающие платить налоги люди должны основать свои собственные высокотехнологические вотчины, будь то новые страны на искусственных островах в международных водах («систейдинг») или дружественные бизнесменам «города свободы», такие как Проспера (чартерный город с собственной конституцией и особой налоговой системой — прим. ИА Красная Весна) — прославленное закрытое сообщество и лечебный спа-центр Дикого Запада на острове [Роатан] в Гондурасе.

Однако, несмотря на то что движение поддерживали крупные венчурные капиталисты Питер Тиль и Марк Андрессен, либертарианские мечты продолжали буксовать: оказывается, большинство уважающих себя богатых людей на самом деле не хотят жить на плавучих нефтяных вышках, даже если там меньше налоги, и хотя Проспера может быть хороша для того, чтобы провести там отпуск или «модернизацию» своего тела, вненациональный статус острова в настоящее время оспаривается в суде.

Однако неожиданно оказалось, что эта некогда маргинальная сеть корпоративных сепаратистов находится в самом центре мировой власти и двери для них открыты.

Первый признак, что ветер начинает дуть в сторону сторонников городов-государств, появился в 2023 году, когда Дональд Трамп во время своей кампании, казалось бы ни с того ни с сего, пообещал провести конкурс, который приведет к созданию 10 «городов свободы» на федеральных землях. Тогда этот пробный шар едва заметили, он потерялся в ежедневном потоке эпатажных заявлений. Однако, с тех пор как новая администрация вступила в должность, потенциальные стартап-страны начали лоббистскую кампанию, решив превратить обещание Трампа в реальность.

«Энергия в Вашингтоне абсолютно фантастическая», — заявил недавно с энтузиазмом глава администрации Просперы Трей Гофф после поездки на Капитолийский холм. Работа над законодательством, прокладывающим путь для создания множества корпоративных городов-государств, должна быть завершена к концу года, утверждает он.

Вдохновленные извращенным прочтением политического философа Альберта Хиршмана, такие деятели, как Гофф, Тиль и инвестор и писатель Баладжи Шринивасан, отстаивают то, что они называют «выходом». Это принцип, согласно которому те, у кого есть средства, имеют право отказаться от обязательств гражданства, особенно от налогов и обременительного регулирования. Модифицируя и давая новые названия старым имперским амбициям, они мечтают разнести правительства в клочья и разделить мир на гиперкапиталистические, свободные от демократии убежища, находящиеся под исключительным контролем самых богатых людей, которые будут охраняться наемниками, обслуживаться роботами с искусственным интеллектом и финансироваться криптовалютами.

Можно было бы предположить, что Трампу, избранному под лозунгом «Америка прежде всего», странно придавать значение этому проекту суверенных территорий, управляемых богами-королями-миллиардерами. И мы помним множество жарких войн между рупором MAGA, гордым националистом и популистом Стивом Бэнноном и миллиардерами-союзниками Трампа. Бэннон называл миллиардеров «технофеодалами», которым «наплевать на человека», не говоря уже о национальном государстве. И внутри кое-как сколоченной коалиции Трампа, безусловно, существуют конфликты, которые совсем недавно достигли точки кипения из-за пошлин. Тем не менее основные взгляды участников этой коалиции могут быть не такими несовместимыми, как это кажется на первый взгляд.

Сторонники стран-стартапов явно предвидят в будущем потрясения, дефицит и коллапс. Их высокотехнологичные частные владения, по сути, являются укрепленными спасательными капсулами, предназначенными для избранных. Они смогут воспользоваться всей роскошью и всеми возможностями для оптимизации человека, что даст им и их детям преимущество в будущем, в котором будет нарастать варварство. Грубо говоря, самые могущественные люди в мире готовятся к концу света, концу, который они сами лихорадочно ускоряют.

Эти могущественные люди не так уж далеко ушли от более массовых идей о создании укрепленных государств, которые теперь исповедуют правые по всему миру — от Италии до Израиля, от Австралии до США. Открыто шовинистические движения в этих странах позиционируют свои относительно богатые государства как вооруженные бункеры. Эти бункеры жестоки в своей решимости изгнать и заключить в тюрьму нежелательных людей (даже если это требует бессрочного заключения этих людей в негосударственные исправительных колониях, от острова Манус до залива Гуантанамо) и столь же безжалостны в своей готовности насильственно заявить свои права на землю и ресурсы (воду, энергию, критические минералы), которые они считают необходимыми, чтобы выдержать грядущие потрясения.

Интересно, что элиты Кремниевой долины, которые ранее были светскими, внезапно приходят к Иисусу. При этом оба этих проекта — корпоративное государство для элиты и бункерная нация массового рынка — имеют много общего с христианской фундаменталистской интерпретацией библейского Восхищения, которое предполагает, что верующие будут вознесены в золотой город на небесах, а прóклятые будут переживать апокалиптическую последнюю битву здесь, на земле.

Если нам предстоит встретить критический момент в истории, нам нужно считаться с реальностью: перед нами не те противники, которые были раньше. Перед нами фашизм конца времен.

Размышляя о своем детстве при Муссолини, романист и философ Умберто Эко заметил в знаменитом эссе, что фашизм обычно имеет «комплекс Армагеддона». То есть он фиксируется на победе над врагами в грандиозной финальной битве. Но у европейского фашизма 1930-х и 1940-х годов была и перспектива: после кровопролития наступит золотой век, который для своих будет мирным, пасторальным, очищенным. У нынешних фашистов не так.

Современные крайне правые движения живут в эпоху подлинной экзистенциальной опасности — от климатического сбоя до ядерной войны, стремительно растущего неравенства и нерегулируемого ИИ. Однако как финансово, так и идеологически они привержены углублению этих угроз, и у них нет никакого достоверного образа обнадеживающего будущего. Среднестатистическому избирателю предлагаются только ремиксы из прошлого, наряду с садистскими удовольствиями господства над постоянно увеличивающейся группой дегуманизированных ближних.

Вот почему мы видим от администрации Трампа постоянный поток реальной и сгенерированной ИИ пропаганды, предназначенной исключительно для этих порнографических целей. Кадры того, как под лязг цепей и звук защелкивающихся наручников закованных в кандалы иммигрантов загружают в депортационные рейсы, опубликованы в официальном аккаунте Белого дома в соцсети X под названием ASMR. А такой аббревиатурой называют аудиозаписи, предназначенные для успокоения нервной системы. В том же аккаунте публикуются новости о задержании постоянного жителя США Махмуда Халиля, который активно выступал в пропалестинском лагере Колумбийского университета со злорадными комментариями: «Шалом, Махмуд». Публикуется и множество садистских фотосессий министра внутренней безопасности Кристи Ноэм: верхом на лошади на границе США и Мексики, перед переполненной тюремной камерой в Сальвадоре, с пулеметом в руках во время ареста иммигрантов в Аризоне.

Злобность таких поступков ужасает, но и открывает большие возможности для сопротивления. Идти против будущего — делать ставку на свой бункер — значит предать на самом базовом уровне наши обязанности друг перед другом, перед детьми, которых мы любим, и перед любыми другими формами жизни, с которыми мы делим свой планетарный дом. Это система убеждений, которая по своей сути ведет к геноциду и предает чудо и красоту этого мира. Мы убеждены, что чем больше людей понимают, в какой степени правые поддались комплексу Армагеддона, тем больше они будут готовы дать отпор, понимая, что теперь на кону абсолютно всё.

Наши оппоненты прекрасно знают, что мы вступаем в период чрезвычайной ситуации, но отреагировали на это смертоносными заблуждениями, которые при этом отнюдь не лишены корысти. Купившись на различные фантазии апартеида о безопасности в бункерах, они решили позволить Земле сгореть. Наша задача — создать духовное и политическое движение, широкое, глубокое и достаточно сильное, чтобы остановить этих предателей, которые слетели с катушек. Движение, основанное на непоколебимой приверженности друг другу и этой чудесной, уникальной планете, несмотря на наши многочисленные различия и разногласия.

Не так давно именно религиозные фундаменталисты приветствовали признаки апокалипсиса с ликующим волнением по поводу долгожданного Восхищения. Трамп передал критические посты людям, которые придерживаются этой пламенной ортодоксии, включая нескольких христианских сионистов, которые считают истребление Израилем людей для расширения своего территориального присутствия не незаконными зверствами, а счастливым доказательством того, что Святая Земля приближается к условиям, при которых вернется Мессия, а верующие получат свое царствие небесное.

Недавно утвержденный посол Трампа в Израиле Майк Хакаби имеет тесные связи с христианским сионизмом, как и министр обороны Пит Хегсет. Убежденными сторонниками христианского национализма являются Ноэм и Рассел Воут, архитектор «Проекта 2025», который сейчас возглавляет административно-бюджетное управление администрации президента США. Даже Тиль — гей, который известен своим разгульным образом жизни, в последнее время размышлял о приходе антихриста (он думает, что это Грета Тунберг, об этом позже).

Но вам не нужно досконально знать текст Библии или даже быть религиозным человеком, чтобы стать фашистом конца времен. Сегодня множество влиятельных светских людей приняли концепцию будущего, которая следует почти идентичному сценарию: мир, каким мы его знаем, рушится под своей тяжестью, а избранные выживают и процветают в различных видах ковчегов, бункерах и закрытых «городах свободы». В 2019 году исследователи коммуникации Сара Т. Робертс и Мел Хоган в своей статье под названием «Бросить на произвол судьбы: будущие фетишисты, подготовка к жизни после конца цивилизации и оставление Земли» описали тоску по светскому Восхищению: «В воображении акселерационистов будущее не связано с уменьшением вреда, ограничениями или восстановлением. Скорее, это политика, ведущая к финалу».

Илон Маск, который резко увеличил свое состояние вместе с Тилем в PayPal, олицетворяет этот саморазрушительный этос. Это человек, который смотрит на чудеса ночного неба и, по-видимому, видит только возможности заполнить эту чернильную неизвестность своим собственным космическим мусором. Хотя он и подшлифовал свою репутацию предупреждениями об опасностях климатического кризиса и ИИ, он и его так называемые приспешники из «министерства эффективности правительства» (DOGE) теперь все дни напролет занимаются тем, что усугубляют те же самые риски (и многие другие), избавляясь не только от экологических норм, но и сокращая целые регулирующие агентства с очевидной конечной целью замены федеральных служащих чат-ботами.

Кому нужно функционирующее национальное государство, когда космос, который, как сообщается, является единственным, чем одержим Маск, манит? Для Маска Марс стал светским ковчегом, который, по его словам, является ключом к выживанию человеческой цивилизации, возможно, посредством загрузки сознания в искусственный интеллект. Ким Стэнли Робинсон, автор научно-фантастической трилогии о Марсе, которая, по-видимому, частично вдохновила Маска, прямо говорит об опасностях фантазий миллиардера о колонизации Марса. По его словам, это «просто моральный риск, который создает иллюзию, что мы можем разрушить Землю и всё равно с нами всё будет в порядке. Это совершенная неправда».

Подобно религиозным сторонникам конца света, которые жаждут вырваться из материального мира, стремление Маска сделать человечество «мультипланетным» стало возможным из-за его неспособности оценить многовидовое великолепие нашего единственного дома. Не заинтересованный в огромной щедрости, которая его окружает на Земле или в поддержании многообразия на Земле, он использует свое огромное состояние, чтобы создать будущее, в котором горстка людей и роботов будет выживать на двух бесплодных планетах (радикально истощенной Земле и Марсе, который сделают пригодным для жизни).

Воистину, история, описанная в Ветхом завете, делает странный поворот. Маск и его технологические коллеги-миллиардеры, присвоившие себе богоподобные полномочия, не довольствуются просто строительством ковчегов. Они, похоже, делают всё возможное, чтобы вызвать потоп. Сегодняшние правые лидеры и их богатые союзники не просто используют катастрофы, доктрину шока и стиль катастрофического капитализма, но одновременно провоцируют и планируют эти катастрофы.

А что насчет рядовых сторонников MAGA? Не все достаточно религиозны, чтобы искренне верить в Восхищение, и, безусловно, у них нет денег, чтобы купить место в «городе свободы», не говоря уже о космическом корабле. Не бойтесь. Фашизм конца времен обещает гораздо больше доступных ковчегов и бункеров, которые вполне доступны и для пехотинцев низшего уровня.

Стив Бэннон в своем ежедневном подкасте, который позиционирует как главную медиаплощадку MAGA, говорит только об одном: мир катится в ад, неверные прорываются через баррикады, и грядет последняя битва. Будьте готовы. Пропаганда Бэннона становится особенно яркой, когда выживальщик переключается на продажу продуктов своих рекламодателей. Покупайте у Birch Gold (компания, которая помогает инвесторам диверсифицировать свои активы, включая в них драгметаллы — прим. ИА Красная Весна), говорит Бэннон своей аудитории, потому что чрезмерно перегруженная заемными средствами экономика США рухнет, и вы не можете доверять банкам. Запасайтесь готовыми блюдами из My Patriot Supply («Мои патриотические поставщики»). Оттачивайте свою меткость, используя домашнюю систему с лазерным наведением. Последнее, что вам хотелось бы, это зависеть от правительства во время катастрофы, напоминает он слушателям (умолчав о том, что сейчас парни из DOGE распродают правительство на запчасти).

Бэннон, конечно, не только призывает свою аудиторию строить собственные бункеры. Он также продвигает превращение США в бункер, в котором агенты иммиграционной и таможенной полиции (ICE) рыщут по улицам, рабочим местам и университетам, уничтожая тех, кого считают врагами политики и интересов США. В основе повестки дня MAGA и фашизма конца времен лежит закрытая нация. Согласно ее логике, первая задача — укрепить национальные границы и искоренить всех врагов, как внешних, так и внутренних. Эта отвратительная работа сейчас идет полным ходом, поскольку администрация Трампа, уполномоченная Верховным судом, применила закон об иностранных врагах, чтобы депортировать сотни венесуэльских иммигрантов в «Секот» — печально известную мегатюрьму в Сальвадоре. Учреждение, где заключенным бреют головы и помещают в камеры на 100 человек, заставленные голыми койками, работает, используя уничтожающий гражданские свободы режим ЧП, который было впервые объявлен премьер-министром Сальвадора Наибом Букеле — любителем криптовалют и христианским сионистом — более трех лет назад.

Букеле предложил ввести систему оплаты за услуги по размещению в тюрьме тех граждан США, которых администрация США хотела бы засунуть в судебную черную дыру. «Мне это нравится», — недавно сказал Трамп, когда его спросили об этом предложении. Неудивительно: «Секот» — это больное, хотя и логичное следствие фантазии о «городе свободы» — зоне, где всё продается, и надлежащая правовая процедура не применяется. Мы должны ожидать подобного садизма в гораздо больших масштабах. В леденяще откровенном заявлении исполняющий обязанности директора ICE Тодд Лайонс сказал на выставке Border Security Expo 2025 (выставка, посвященная обеспечению безопасности границы — прим. ИА Красная Весна), что он хотел бы видеть более «бизнес-ориентированный» подход к этим депортациям, чтобы депортации были похожи на оказание услуг по доставке, только не товаров, а людей.

Если охрана границ страны, находящейся в бункере, — это задача номер один для фашизма конца времен, не менее важна и задача номер два: для правительства США претендовать на любые ресурсы, которые могут понадобиться его защищенным гражданам, чтобы пережить грядущие трудные времена. Возможно, это Панамский канал. Или быстро тающие судоходные пути Гренландии. Или критически важные минералы Украины. Или пресная вода Канады. Мы должны думать об этом не как о старом добром империализме, а как о крупномасштабной подготовке на уровне национального государства. Старые фиговые листки вроде распространения Слова Божьего или демократии исчезли — Трамп жадно сканирует земной шар, чтобы сделать запасы на период цивилизационного краха.

Этот бункерный менталитет также помогает объяснить противоречивые попытки Джей Ди Вэнса удариться в католическое богословие. Вице-президент, который во многом обязан своей политической карьерой щедрости элитного выживальщика Тиля, объяснил Fox News, что, согласно средневековой христианской концепции ordo amoris (переводимой как «порядок любви» и «порядок милосердия»), любовь не должна проявляться к тем, кто находится за пределами бункера: «Вы любите свою семью, а затем вы любите своего соседа, а затем вы любите свое сообщество, а затем вы любите своих сограждан в своей собственной стране. И затем после этого вы можете сосредоточиться и расставить приоритеты в остальном мире». (Или нет, как демонстрирует внешняя политика администрации Трампа.) Другими словами, мы ничего никому не должны за пределами нашего бункера.

Хотя это основывается на устойчивых правых тенденциях — оправдание ненавистнических исключений едва ли ново под солнцем этнонационализма — мы просто раньше не сталкивались с таким мощным апокалиптическим настроем в правительстве. Самодовольство «конца истории» эпохи, которая наступила после холодной войны, быстро вытесняется убеждением, что мы находимся в самом конце времен. DOGE (министерство эффективности госуправления Маска) может закутаться в знамя экономической «эффективности», а подчиненные Маска могут вызвать воспоминания о молодых, обученных в США «чикагских мальчиках», которые разработали шоковую терапию для режима Пиночета, однако перед нами не просто старый брак неолиберализма и неоконсерватизма. Это новый, поклоняющийся деньгам милленаристский гибрид, который говорит, что нам нужно разбить бюрократию и заменить людей чат-ботами, чтобы сократить «расточительность, мошенничество и злоупотребления». А, кроме того, потому что бюрократия — это место, где скрываются демоны, сопротивляющиеся Трампу. Именно здесь технические «братья» сливаются с TheoBros (дословно «теологические братья» — консервативные евангельские мужчины, представляющие себя теологическими воинами, баталии в основном происходят в соцсети Х — прим. ИА Красная Весна) — настоящей группой гиперпатриархальных христианских шовинистов, имеющих связи с Хегсетом и другими в администрации Трампа.

Фашизм, как обычно, преодолевает границы классов и внушает комплекс Армагеддона всем классам, связывая миллиардеров с рядовыми избирателями MAGA. Благодаря десятилетиям углубляющегося экономического кризиса, который сопровождается постоянным потоком искусных сообщений, настраивающих рабочих друг против друга, очень многие люди по понятным причинам чувствуют себя неспособными защитить себя от деструкции, которая их окружает (независимо от того, сколько месяцев они покупают готовые к употреблению блюда). Но для них есть и эмоциональная компенсация: они могут приветствовать конец позитивной дискриминации и ЛГБТ-программ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), прославлять массовую депортацию, наслаждаться отказом в гендерно-подтверждающей помощи трансгендерам, поносить педагогов и работников здравоохранения, которые думают, что знают лучше вас, и аплодировать отмене экономических и экологических норм как способу взять верх над либералами. Фашизм конца света — это мрачно-праздничный фатализм, последнее убежище для тех, кому легче воспевать разрушение, чем представить себе жизнь без господства.

Процесс нарастает лавинообразно: Трамп яростно атакует каждую структуру, призванную защищать общество от болезней, опасной пищи и катастроф или сообщать обществу о приближающихся катастрофах. Всё это усиливает аргументы в пользу подготовки к концу света как в высших, так и низших слоях общества, одновременно создавая множество новых возможностей для приватизации и наживы для олигархов, которые управляют этим стремительным уничтожением социального и нормативного государства.

На заре первого срока Трампа New Yorker исследовал феномен, который он описал как «подготовку к концу света для сверхбогатых». Уже тогда было ясно, что в Кремниевой долине и на Уолл-стрит более серьезные выживальщики высокого класса страхуются от климатических изменений и социального коллапса, покупая места в специально построенных подземных бункерах и строя дома для эвакуации на возвышенностях в таких местах, как Гавайи и Новая Зеландия. Марк Цукерберг назвал свое подземное убежище на Гавайях площадью 5000 кв. футов (почти 465 м²) «маленьким убежищем», а Тиль купил в Новой Зеландии почти 500 акров (более 202 га) земли, но его план по строительству роскошного комплекса для выживальщиков был отвергнут местными властями в 2022 году.

Этот милленаризм связан с рядом других интеллектуальных причуд Кремниевой долины, все они основаны на вере в конец света, в то, что наша планета движется к катаклизму, и пришло время сделать сложный выбор относительно того, какие части человечества можно спасти. Трансгуманизм — одна из таких идеологий, охватывающая всё, от незначительных «модернизаций» человекомашины до стремления загрузить человеческий интеллект в пока еще иллюзорный общий искусственный интеллект. Существуют и другие подходы: эффективный альтруизм и долгосрочный подход. При этом они оба игнорируют перераспределение доходов для помощи тем, кто нуждается в настоящее время, оба подхода основаны на рентабельности, нацеленной на то, чтобы сделать как можно больше добра в долгосрочной перспективе.

Хотя на первый взгляд описанные идеи могут показаться безобидными, однако они пронизаны опасными расовыми, дискриминационными по отношению к инвалидам и гендерными предубеждениями относительно того, какие части человечества стоит улучшать и спасать, а какие можно принести в жертву ради предполагаемого блага целого. В них также заметно отсутствие интереса к тому, чтобы срочно разобраться с основными факторами, ведущими к коллапсу. Нынешние деятели теперь активно избегают этой ответственной и рациональной работы. Вместо эффективного альтруизма завсегдатай Мар-а-Лаго Андрессен и другие приняли «эффективный акселерационизм» или «преднамеренное продвижение технологического развития» без защитных механизмов. При этом для более мрачных теорий находится более широкая аудитория. Например, неореакционные промонархические тирады разработчика кода Кертиса Ярвина (еще один интеллектуальный эталон Тиля) или движение «пронатализма» (к которому тяготеет Маск), одержимое резким увеличением числа «западных» детей, а также идеи гуру «выхода» Шринивасана о «технологическом сионизме» Сан-Франциско, где корпоративные лоялисты и полиция объединяют усилия для политической зачистки города от либералов, чтобы освободить место для своего сетевого государства апартеида.

Как писали исследователи ИИ Тимнит Гебру и Эмиль П. Торрес, несмотря на то, что методы могут быть новыми, «набор» идеологических причуд нынешних техномагнатов — это прямое наследие евгеники первой волны, которая также предполагала, что небольшая часть человечества будет принимать решения о том, какие части целого стоит продолжать в потомстве, а какие необходимо постепенно сокращать, очищать или уничтожать. До недавнего времени мало кто обращал на это внимание. В Проспере люди уже могут экспериментировать со слиянием человека и машины, например, имплантируя ключи Tesla в свои руки. Однако раньше эти интеллектуальные причуды казались маргинальным хобби нескольких дилетантов с залива Сан-Франциско, у которых для этого есть деньги и кураж. Это уже не так.

Три недавних события ускорили апокалиптическую привлекательность фашизма конца времен. Первое — это климатический кризис. Хотя некоторые высокопоставленные лица всё еще могут публично отрицать или преуменьшать угрозу климатического кризиса, мировые элиты, прибрежные объекты и центры обработки данных которых чрезвычайно уязвимы к повышению температуры и уровня моря, хорошо разбираются во множественных опасностях постоянно нагревающегося мира.

Второе — это COVID-19: эпидемиологические модели давно предсказывали возможность пандемии, опустошающей наш глобально сетевой мир. Фактическое наступление одной из них было воспринято многими влиятельными людьми как знак того, что мы официально достигли того, что военные аналитики США предсказали как «Эпоху последствий» (1). Больше никаких прогнозов, уже началось.

Третий фактор — быстрое развитие и принятие ИИ — набора технологий, которые долгое время ассоциировались с научно-фантастическими ужасами о машинах, нападающих на своих создателей с безжалостной эффективностью — страхи, наиболее убедительно выражаемые теми же людьми, которые разрабатывают эти технологии. Все эти экзистенциальные кризисы накладываются на эскалацию напряженности между ядерными державами.

Ничто из этого не следует списывать со счетов как паранойю. Многие из нас чувствуют неизбежность краха так остро, что справляются с тревогой, смотря сериалы с различными версиями жизни в постапокалиптическом бункере. Как напоминает нам британский аналитик и редактор Ричард Сеймур в своей недавней книге «Национализм катастроф»: «Апокалипсис — это не просто фантазия. В конце концов, мы живем в нем: от смертельных вирусов до эрозии почвы, от экономического кризиса до геополитического хаоса».

Экономический проект Трампа 2.0 — это франкенштейн из отраслей, которые движут всеми этими угрозами: ископаемое топливо, оружие и ресурсоемкая криптовалюта и ИИ. Все, кто работает в этих отраслях, знают, что нельзя построить искусственный зеркальный мир, который обещает ИИ, не пожертвовав этим миром — эти технологии потребляют слишком много энергии, слишком много критических минералов и слишком много воды, чтобы эти миры могли сосуществовать в каком-либо равновесии. В этом месяце бывший руководитель Google Эрик Шмидт признал это, заявив конгрессу, что «глубокие» потребности ИИ в энергии, по прогнозам, в ближайшие несколько лет утроятся, причем большая часть этой энергии будет вырабатываться из ископаемого топлива, потому что ядерная энергетика разразвивается не так быстро, как необходимо. Этот сжигающий планету уровень потребления необходим, объяснил он, чтобы позволить интеллекту «выше» человеческого, цифровому богу, восстать из пепла нашего покинутого мира.

Читать далее

Но есть же и иной путь: не отказываться от развития науки и техники, но при этом не отказываться и от морали, заниматься совершенствованием не только технологий, а и человека как такового ИА Красная Весна

Трансгуманизм — это слово сегодня, наверное, знакомо всем. В Сети можно обнаружить десятки определений этого понятия. Если вычленить суть их, то трансгуманизм — это концепция искусственной эволюции человека, основанной на использовании современных технологий. На первый взгляд, звучит оптимистично — «эволюция», «современные технологии»… Однако есть ли повод для оптимизма?

Обратим внимание на само слово и его составляющие — «транс» и «гуманизм».

Гуманизм есть принцип построения общества, в котором человек является основополагающей ценностью. Гуманизм не может существовать без веры в человека, в его развитие.

Приставка «транс» означает, что осуществляется переход, выход за пределы чего-то. То есть переход через гуманизм, выход за его пределы. Причем выходить за пределы предлагается именно с помощью технологий, а не путем развития внутренних возможностей человека, его собственного безграничного, на самом деле, потенциала.

Неслучайно понятие «трансгуманизм» часто связывают с понятием «постчеловек». Речь идет о человеке-машине, человеке-роботе, изменившем свое естество путем внедрения в него технологий искусственного интеллекта, разработок биоинженерии, генной инженерии, клонирования и так далее.

Однако идеи трансгуманизма появились задолго до достижения современного уровня развития технологий — в середине XX века. В 1957 году термин «трансгуманизм» в его понимании, приближающемся к современному, употребил английский эволюционист, биолог и политик Джулиан Хаксли в работе «Новые бутылки для нового вина» (New Bottles For New Wine, 1957).

Перед этим, в 1920-е годы, Хаксли выдвинул идею, что человечеству нужна новая религия — без Бога, так как «гипотеза Бога», как он писал, «не имеет больше какой-либо прагматической ценности» в современном мире. По его мысли, источником религиозного опыта и веры вместо Бога должен стать научно-технологический прогресс. В одноименной книге он называл это «религией без откровения». Развивая свою идею в 1957 году, Хаксли ищет название для «этой новой веры». «Возможно, трансгуманизм подойдет», — пишет он. И поясняет: «Человек остается человеком, но трансцендирует себя посредством понимания новых возможностей человеческой природы…» Он подчеркивает при этом, что такую «трансценденцию себя» должны совершить не отдельные люди, а весь человеческий род целиком, и что произойдет это тогда, когда наберется достаточно людей, которые смогут «по-настоящему сказать»: «Я верю в трансгуманизм».

Сразу возникает вопрос: если «новые возможности человеческой природы» предлагается получить средствами технологического прогресса, то есть через «нашпиговывание» человека технологическими достижениями, сохранит ли при этом человек свою человеческую природу, останется ли человеком?

Впрочем, Хаксли, в отличие от современных трансгуманистов, еще не говорит о том, что «новые возможности» человека следует получить исключительно из технологий — в его концепции находится место и «технике достижения духовного опыта». Однако он не поясняет, что подразумевает под такими техниками.

Интересно, что Джулиан Хаксли — вовсе не однофамилец писателя Олдоса Хаксли, автора знаменитого романа-антиутопии «О дивный новый мир» (Brave New World, 1932); Джулиан и Олдос — родные братья.

Вспомним, что речь в этой антиутопии идет о будущем, в котором человечество живет в едином «прогрессирующем» государстве, управляемом технократами. В этом «дивном новом мире» давно забыли о естественном деторождении: людей выращивают в инкубаторах и еще на эмбриональной стадии разделяют на пять каст — от высших «альф» до низших «эпсилонов». Помимо искусственного выращивания людей активно используются и другие технологии: с помощью химических препаратов эмбрионы-«эпсилоны» искусственно отупляют, с помощью биотехнологий фабрикуются одинаковые люди (однояйцевые близнецы), с помощью гипнопедии (гипноза во время сна) людям внушают принципы поведения в обществе, а в решении психологических проблем на помощь приходит наркотическое средство — сома. При этом в описанном Хаксли государстве очень высок уровень автоматизации производства, и не менее высок культ потребления и гедонизма в обществе.

Можно предположить, что Олдос Хаксли создал свой «дивный мир» не на пустом месте — основанием для этого послужили идеи ученых и политиков, в том числе его брата-биолога. Джулиан занимался не только наукой, но и научной политикой — он был первым генеральным директором ЮНЕСКО, членом Лондонского королевского общества. То есть имел возможность в той или иной мере воплощать свое представление о применении новых технологий для трансформации человека на практике.

И о практике он пишет более определенно, чем об общих вопросах новой религии: «Если предпринять соответствующие меры, никому более не надо будет претерпевать голод неполучения подлинного удовлетворения, равно как никому не придется быть обреченными на неполноценную жизнь, находящуюся ниже определенного стандарта». Выходит, речь идет о том, чтобы привести всех к некоему стандарту, при котором люди получат «подлинное удовлетворение». Это уже несколько напоминает упомянутый «дивный новый мир» — правда, там «стандартов» пять, но принадлежащие ко всем пяти «стандартам» вполне удовлетворены своим положением. А добиться их удовлетворенности удается опять же с помощью технологий.

В процессе перехода к новому миру, как утверждает Хаксли, человеку следует кардинально пересмотреть такие тонкие понятия, как «надежда» или «идеалы», перевести их в плоскость научно-рационального, и тогда «научное исследование потенциалов человека и методик их реализации позволит нашим надеждам стать рациональными, а идеалы поместит в каркас реальности».

Отметим эту очень важную деталь — не технологии рассматриваются как средство реализации надежд и идеалов человечества, но сами надежды и идеалы становятся технологиями.

Говоря о необходимости всех этих преобразований, Хаксли заявляет о создании «более благоприятной социальной среды». При этом он утверждает, что «необходимо прийти к скоординированной политике, чтобы не дать наблюдающемуся сейчас бурному росту населения разрушить все наши надежды на лучший мир». Он также отмечает необходимость «искоренения» «институтов, которые стоят преградой на пути к реализации наших потенциалов».

И вот тут мы уже, действительно, получаем «дивный новый мир» — с полным контролем над рождаемостью и полным управлением социальной средой. Интересно, в чьих руках будет этот контроль? Группы политиков и ученых, по-своему пекущихся о благе человечества? Причем понимание блага, разумеется, будет навязано обществу этой группой опять же с помощью технологий? Группы, устранившей со своего пути «институты», которые могли бы стать для нее «преградой»?

Во второй половине XX века идеи трансгуманизма получают свое дальнейшее развитие. При этом начинает прослеживаться связь понятий «трансгуманизм» и «постчеловек».

В 70-х годах ирано-американский писатель-фантаст, футурист Ферейдун М. Эсфендиари, сменивший свое имя на FM-2030, писал о трансгуманистах как о людях, использующих достижения научно-технического прогресса для перехода к «постчеловеку» — существу, которое уже не будет являться человеком в привычном нам смысле этого слова, а станет бессмертным представителем новой искусственно созданной расы, способной существовать даже внутри виртуальной реальности.

Обратим внимание на эволюцию идей трансгуманизма. Если в 1957 году Джулиан Хаксли говорит о том, что человек, совершенствуя себя с помощью научно-технических достижений, все-таки «остается человеком», то спустя немногим более десятка лет FM-2030 уже мечтает о полном преодолении естественной природы человека.

Кстати, выбор псевдонима — FM-2030 — неслучаен. Эсфендиари собирался, преодолев свою природу, жить вечно, как минимум дожить до 2030 года. Однако этим планам не удалось осуществиться — он умер он рака в 2000 году. Его тело было заморожено (крионировано) компанией «Алькор» (Alcor Life Extension Foundation) в городе Скоттс-дейл в американском штате Аризона. Следует отметить, что идея крионирования очень популярна среди приверженцев техногуманизма: они надеются, что, будучи замороженными, их тела сохранятся до того времени, когда человечество сможет их оживить и превратить в «постлюдей». На сегодняшний день ряд энтузиастов-трансгуманистов уже подвергли себя крионированию, однако, заметим — процедура очень дорогостоящая, и при этом положительный результат отнюдь не гарантирован.

Ферейдун М. Эсфендиари продвигал идеи трансгуманизма в ряде книг: «Только оптимизм» (Optimism One, 1970), «Поднимающиеся» (Up-Wingers, 1973), «Телесферы» (Telespheres, 1977), «Трансчеловек ли ты?» (Are You a Transhuman?, 1989). Взгляды Эсфендиари отличаются категоричностью.

Он создает полноценную модель постчеловека, выделяя четыре его признака: технологический апгрейд тела, бесполость, искусственное размножение, распределение сознания и личности в разных телах — биологическом и технологическом.

Технологический апгрейд подразумевает замену частей тела механическими, внедрение в тело имплантов, использование генной инженерии для изменения тела. Преобразовать тело предполагается так, чтобы исчезли половые признаки и человек стал бесполым. Детей Эсфендиари предлагает создавать «в пробирках», отказавшись от естественного процесса зачатия. Кроме того, постчеловек сможет переносить свое сознание или его часть из биологического тела в тело технического устройства (например, робота).

Переход к постчеловеку Эсфендиари считает неизбежной частью процесса эволюции человеческого вида.

«Бесполое создание новых мутантов и появление киборгов — это не исторические события. Это эволюционные прорывы», — пишет он.

В работе «Поднимающиеся» Эсфендиари утверждает, что для перехода «на более высокие уровни эволюции» необходимо выйти «из ограничений традиционных идеологий». По его мнению, узость любых идеологий является тормозом, держащим человечество в «ортодоксальных рамках». Помимо идеологических, Эсфендиари предлагает освободиться от «всех традиционных философских социо-экономических политических рамок».

Ряд ученых уже действуют вне этих рамок, считает автор, — например, те, кто работает «над имплантацией устройств в человеческое тело, позволяющих человеку контролировать свою собственную боль и удовольствия — эмоции и мечты».

Но почему-то Эсфендиари не рассматривает сценарий, при котором контроль за этим устройством окажется не у человека и даже не у ученых, разработавших это устройство, а в руках «сильных мира сего», заполучивших такую разработку.

Вообще, как видно, одна из главных его задач — атака на тех, кто высказывает те или другие опасения по поводу использования научных открытий и применения технических достижений без какой-либо ориентации на мораль. Эсфендиари объявляет их людьми ограниченными, врагами прогресса (хотя часть этих людей сами являются учеными, обеспечивающими прогресс). Высказывается он о них в презрительном тоне.

«Генная инженерия? Это бесчеловечно. Это приведет к людям с кнопками», — вот так нарочито упрощенно он описывает позицию тех, кто обращает внимание на возможную опасность применения разработок генной инженерии.

В работе «Are You a Transhuman?» Эсфендиари использует термин «трансчеловек», которым обозначает представителей «первого проявления новых эволюционных существ». Такие представители стремятся с помощью новейших научно-технических разработок, в том числе генной инженерии, преобразующих фармацевтических препаратов, манипуляций с цифровыми технологиями превратить себя в «постлюдей».

Сегодня мы видим, как с помощью препаратов и физических вмешательств людей превращают в существа неопределенного пола, для которых возможность размножения крайне затруднена. То есть часть представлений Эсфендиари о «постлюдях» уже реализована. Что касается распределения сознания и личности в биологическом и технологическом телах, в первом приближении этому соответствуют люди, проводящие большую часть жизни в социальных сетях, чья личность, таким образом, «распределена» между реальным человеком и его профилем.

Эсфендиари считал, что, достигнув всего этого, «постлюди» получат повышенные физические и интеллектуальные способности по сравнению с обычными людьми. Как мы видим, это более чем сомнительно… Но даже если допустить фантастическую гипотезу, что «постчеловек» получит сверхспособности — на что он их направит? На то, чтобы помогать слабым, творить добро? Или на неограниченное удовлетворение любых своих потребностей и желаний, причем за счет других? Интересно, что автор вообще не задается вопросом о том, каков смысл и цель обсуждаемых им преобразований человека. Как будто для него преобразования сами по себе и являются конечной целью.

На мировоззрение Ферейдуна М. Эсфендиари, как и ряда других трансгуманистов, большое влияние оказали идеи немецкого философа Фридриха Ницше, рассматривающего человека как переходную стадию к сверхчеловеку. Сверхчеловек — это человек сильный. Но что делать со слабыми — с теми, кто не смог осуществить переход к сверхчеловеку?

«Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно еще помочь в этом», — пишет Ницше в предисловии к «Антихристу» (1895).

Следует оговорить, что Ницше, безусловно, крупный философ, его творчество требует огромного осмысления, а идеи не терпят упрощения. Вспомним, что именно упрощением его идей занимались фашисты в XX веке. Но не является ли концепция «постчеловека» похожим и также очень опасным упрощением ницшеанских идей «сверхчеловека»? Если посмотреть, что происходит в реальности, то становится очевидно, что самые продвинутые технологии вряд ли будут доступны всем. Что же станет с теми, у кого на них просто не хватит денег? Они должны погибнуть?

Коль скоро мы коснулись Ницше — философа второй половины XIX века — есть смысл немного задержаться на той эпохе. Это поможет лучше понять предпосылки, генезис и подводные камни трансгуманизма.

«Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! Как утешимся мы, убийцы из убийц!» — провозгласил Ницше в работе «Веселая наука» (1881–1882).

Но «Бог умер» гораздо раньше. XIX век явил собой вершину Нового времени — эпохи, отказавшейся от Бога как центра всего сущего, как причины и смысла всего, как ответа на все предельные вопросы. Однако на место отвергнутого Бога пришли другие божества — Разум, Наука, Прогресс, с помощью которых человек надеялся получить новые ответы. Светский гуманизм Нового времени поставил в центр не Бога, но Человека — развивающегося, идущего вперед, познающего мир, покоряющего природу.

В 40-х годах XIX века распространение получает философия позитивизма, утверждающая, что познать мир можно только с помощью естественных (позитивных) наук. Вера в науку действительно приносит людям много блага: помогает лучше понять физическое устройство мироздания, совершать великие открытия, создавать много новых технических устройств, служащих человеку.

Однако уже во второй половине XIX века и особенно ближе к его концу начинает нарастать некая растерянность: научно-технический прогресс не спасает от мучительных поисков ответов на метафизические вопросы, которые всегда мучают человека: зачем я живу, что ведет меня по жизни, какова цель всего?

Как реакция на увлечение рациональностью и позитивными науками в конце XIX века возникает течение под названием «философия жизни». К нему принадлежат очень разноплановые мыслители, стремившиеся опереться не на рациональное, а на иррациональное начало, и увидевшие в нем некий мотор, запускающий эволюцию. К этому течению относится и Ницше, считавший таким мотором волю к власти.

Фразу Ницше про смерть Бога, несомненно, можно рассматривать в более широком смысле — как отказ от любых высших идеалов, и, соответственно, полное раскрепощение иррациональной воли к власти, снятие моральных барьеров. А если при этом использовать достижения науки и техники как средства для реализации этой воли к власти? В ходе Первой мировой войны человечество было шокировано применением химического оружия — оказалось, что наука может не только служить благу человечества, но и нести массовую смерть. Чуть позже гитлеровский нацизм продемонстрировал, к чему приводит сочетание научно-технических достижений с волей к власти, освободившейся от морали, от гуманизма.

Но разве трансгуманизм по сути своей не предлагает того же самого? Поднимая на знамя передовые технологии, он либо ничего не говорит о морали, высших ценностях, идеалах, как у Эсфендиари, либо, как у Хаксли, объявляет их одной из технологий.

Нет в трансгуманизме места и понятию «душа» — ни в религиозном, ни в светском значении. Сострадание, любовь, самоотдача, самопожертвование — эти категории оказываются отвергнуты «постчеловеком» — существом, получившим с помощью современных технологий огромные возможности, продлившим свою жизнь, освобожденную от смысловых и ценностных ориентиров.

Однако у трансгуманизма есть еще один очень немаловажный и очень опасный аспект. Когда мы говорим о технологиях, не следует забывать, что они бывают не только инженерными, но и социальными. С помощью социального инжиниринга можно управлять как отдельными людьми, так и целыми сообществами. При реализации установок трансгуманизма группы, в чьих руках находятся технологии — как инженерные, так и социальные — в перспективе могут получить неограниченную власть над миром. Именно они будут решать, кому сколько жить, и какой будет эта жизнь. Они будут управлять демографическими процессами, контролируя рождаемость, заниматься человеческой селекцией, какая не снилась и Гитлеру. Мир, в котором технологии якобы поставлены на службу человеку, на самом деле грозит обернуться «дивным новым миром» Хаксли, управляемым технократами. Разумеется, речи о сохранении личности, обладающей свободой воли, в таком обществе уже не будет.

В 60–70-е годы XX века появляется ряд футуристических социокультурных прогнозов. Это концепции информационного общества японского социолога Енэдзи Масуды, постиндустриального общества американского социолога Дэниэла Белла, «электронного века» канадского философа, культуролога Маршала Маклюэна, общества «третьей волны» американского философа и социолога Элвина Тоффлера и ряд других. Все они говорят о том, что на смену индустриальной эпохе приходит другая — в которой новый виток развития технологий полностью изменит жизнь человека.

Сами эти футурологи не говорят о «постчеловеке» и не утверждают прямо, что всем должны управлять технократы. Но семантика, которую они используют в своих описаниях «нового мира», очень показательна и в чем-то близка к языку трансгуманистов.

Так, Маршал Маклюэн в работе «Галактика Гутенберга» (1962) пишет: «Вместо того, чтобы превратиться в колоссальную Александрийскую библиотеку, мир стал компьютером, электронным мозгом, именно так, как это описывается в непритязательной научной фантастике. И по мере того как наши чувства выходят наружу, Большой Брат проникает вовнутрь. Поэтому если мы не сумеем осознать эту динамику, то в один прекрасный день окажемся погруженными в атмосферу панического страха, приличествующую тесному мирку племенных барабанов с его всеобщей взаимозависимостью и вынужденным сосуществованием».

Вспомним, что Большой Брат — это диктатор в обществе тотального контроля, изображенном в романе-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Фраза из романа «Большой Брат следит за тобой» стала крылатой. В романе Оруэлла она имеет достаточно конкретное значение: в каждой квартире установлено специальное устройство, через которое можно осуществлять видеонаблюдение за поведением ее обитателей.

Другой футуролог Элвин Тоффлер заявляет, что перемены, врывающиеся в жизнь человечества, окажутся столь масштабны, что люди будут испытывать настоящий шок будущего — «футурошок». В одноименной работе 1965 года «Футурошок» он утверждает, что человечество ждет разрушение семьи в ее привычной форме (мать, отец, дети), утрата привязанности к месту жительства (Тоффлер использует термин «новая раса кочевников»), а также привязанности к вещам, которые станут «одноразовыми»: их больше не будут беречь, чинить, предпочитая покупать новые.

Обратив внимание на эти прогнозы, подумаем о том, что перемены, о которых говорят футурологи, не являются полностью естественным процессом. Их можно направлять в ту или иную сторону: в чем-то усиливать, в чем-то ослаблять, а в чем-то создавать с нуля. Именно этим занимаются политики и политтехнологи — зачастую в кооперации с учеными. То же самое касается и создания «постчеловека», о котором говорит Эсфендиари.

Очень характерно, что Маклюэн, напрямую увязывая компьютеризацию мира и диктатуру Большого Брата, подразумевает постоянное «переписывание истории» и внедрение в массовое сознание все новых и новых версий одних и тех же событий — разумеется, в интересах управления обществом. Сегодня мы уже видим, как нарративы из социальных сетей и масс-медиа, искажающие реальные события, оказывают зачастую бо́льшее влияние на человеческие сообщества, чем сами эти реальные события.

Даже весьма нехитрые приемы психологического воздействия в сочетании с современными средствами распространения информации, которые позволяют их массово тиражировать — это «убойная сила» в смысле целенаправленного и системного воздействия на общество. Причем в случае, например, вирусных роликов, это тиражирование осуществляют сами пользователи.

Современные технологии уже сегодня стремятся «проникать в душу» человека, определять его интересы и желания, используя информацию, накопленную о нем в Сети, анализируя его поисковые запросы или иные данные. А с учетом возможности доступа к базам данных в руках социальных манипуляторов могут оказываться исчерпывающие сведения о личности.

Соответственно, те, в чьих руках окажутся самые продвинутые технологии, с помощью «науки социальной инженерии» получат возможность управлять миром. А если те, кем они управляют, будут «постлюдьми» с внедренными в мозг чипами и отсутствием неуловимой субстанции под названием «душа», управление станет тотальным.

Конечно, не все были готовы разделить чаяния трансгуманистов и восславить технический прогресс. Уже в 60–70 годы у радикального технократизма появились серьезные противники. Вот только что они предлагали взамен?

В 1968 году итальянским промышленником Аурелио Печчеи был основан Римский клуб — организация, объединившая политиков, ученых, крупных предпринимателей и банкиров, деятелей культуры, озабоченных глобальными проблемами современного мира и желающих принять участие в их решении.

В 1972 году в докладе Римского клуба «Пределы роста» было показано, что быстрый рост населения земного шара при существующих темпах индустриального развития приведет к нехватке ресурсов. В качестве выхода предлагалось ограничить рождаемость и «заморозить» объем промышленного производства. Вскоре концепция «нулевого роста» была заменена концепцией «ограниченного роста», в которой речь шла о том, что для каждой страны должен быть применен свой подход в ограничении ее демографического и индустриального потенциала.

При этом было очевидно, что решение о том, какую страну как ограничивать, должны принимать «продвинутые» политики и интеллектуалы — видимо, из того же Римского клуба или подобных организаций.

Римский клуб внес огромный вклад в концепции «устойчивого развития», «климатической повестки», «зеленой экономики», которые оказывают сегодня большое влияние на политику.

Но неужели ответом на негативные последствия бурного развития технологии может быть только ее сдерживание? Если это так, то человечество в ловушке: либо безграничное, не связанное вопросами морали развитие технологий, превращение человечества в «постчеловечество», либо остановка развития. Причем и в том, и в другом случае предлагается ограничение рождаемости, и не идет речь о развитии собственно Человека.

Хаксли заявлял еще раньше Римского клуба в цитированной выше работе 1957 года «Новые бутылки для нового вина», что в силу нехватки ресурсов надо сокращать население планеты.

«Накапливаются факты о мировых ресурсах и их потреблении, о численности человечества и темпах его роста, что приводит к еще одному отрезвляющему осознанию — ресурсы ограничены, и численность населения должна быть ограничена, если человек не хочет превратиться в раковую опухоль планеты», — писал он. Но предлагал отреагировать на это трансгуманистическим преодолением человеческой природы.

Собственно, «постчеловек» вполне совместим с остановкой развития: для одной части человечества окажутся доступны все мыслимые и немыслимые технологии, а другая будет архаизирована, ввергнута в состояние регресса. Вырисовывается мир по ту сторону гуманизма, в котором трансгуманизм и архаизация не просто уживаются, но сотрудничают, играют одну нотную партию, а дирижером выступают технократы и политтехнологи.

Но есть же и иной путь: не отказываться от развития науки и техники, но при этом не отказываться и от морали, заниматься совершенствованием не только технологий, а и человека как такового — его души, интеллектуального и творческого потенциала. Представляется, что только этот путь может стать спасением от антиутопии, в которой адская смесь сухой прагматики, технологий и воли к власти уже не оставляет места ничему человеческому.