355-й день блокады Ленинграда. По всему городу висели афиши: «Большой зал Филармонии, воскресенье, 9 августа 1942 года. Концерт симфонического оркестра. Шостакович. Седьмая симфония (в первый раз)». Концерт должен был длиться 80 минут. Командование поставило задачу красноармейцам: «Во время исполнения Седьмой симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде!» Артиллеристы заняли свои боевые посты у орудий. Был произведен расчет времени. Зрители начнут собираться в Филармонию заранее, а это значит ещё дополнительные 30 минут и столько же времени на разъезд граждан по домам. 2 часа 20 минут немецкие пушки должны молчать, значит работать должнв наша арта, исполняя свою «огненную симфонию». Задействованы были все. Особая роль уделялась разведке. Нужно было точно знать, какие вражеские орудия готовы и могут бить по городу. Нужно знать их количество, чтобы рассчитать необходимый боекомплект для выполнения этой задачи. Разведка отработала. Были определены цели. Боекомплект выделен с запасом. Ответственным за выполнение задачи был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семенович Михалкин. Немцы знали о предстоящем концерте и подготовили свои орудия к нанесению точного и массированного удара точно в срок, чтобы убить как можно большее количество горожан. Но они не знали о планах командования Красной армии – провести свой, артиллерийский концерт. И вот, за полчаса до начала концерта заиграла наша артиллерия всеми «скрипками». Удар наносился одновременно по всем вражеским батареям, наблюдательным пунктам и узлам связи, не давая шанса ни одной немецкой пушке «заговорить». В это время в зале филармонии ничто не напоминало о войне. В воздухе витал запах мирного времени. Зажглись огромные хрустальные люстры. Залы были вымыты до блеска. Однако филармония не отапливалась, и зрители сидели в верхней одежде. Не смотря на то, что было лето, но в этом каменном здании был лютый холод. Дережёр Карл Ильич Элиасберг стоял за пультом во фраке и белоснежной рубашке с бабочкой, чем подал пример и невзирая на холод, весь оркестр снял верхнюю одежду и заняли свои места. По всему городу исполнение концерта транслировалось через громкоговорители. И дирижер взмахнул своей палочкой. Во время концерта, прозвучал сигнал боевой тревоги. В зале были некоторые военнослужащие, которые были вынуждены выдвинуться на позиции. В это время, нарушая правила проведения симфонических концертов, но отдавая дань уважения красноармейцам, Элиасберг остановил игру, и зааплодировал покидающим свои места красноармейцам, зааплодировал весь оркестр. Много лет спустя после войны два немецких туриста разыскали дирижёра Элиасберга и сказали ему: «Мы слушали симфонию в тот день. Именно тогда, 9 августа 1942 года стало ясно, что война нами проиграна. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх, даже смерть». За все восемьдесят минут, пока звучала Седьмая (Ленинградская) симфония Дмитрия Шостаковича, ни один вражеский снаряд так и не разорвался в Ленинграде. Ни один вражеский «Мессер» не прорвался в небо над Ленинградом. Силы обороняющихся советских солдат были исчерпаны. Но каждый из солдат намертво держал свой пост. Также свой боевой пост держал композитор Ленинградской симфонии Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Он пошёл добровольцем в пожарную часть и предпочёл услышать своё произведение на боевом дежурстве, а не в зале филармонии.
