Мистика

часть I

Увы, никогда не знаешь, что вот-вот произойдёт, а потому слишком смело шагаешь навстречу судьбе.

Вот и Ольга храбро распахнула дверь, в которую позвонили.

- Здравствуйте. Вы давали рекламу о магической помощи… поэтому, хотел бы с вами поговорить.

На пороге стоял среднего роста светловолосый мужчина, скорее даже парень. Неплохо сложён, а в остальном… джинсы, футболка, в общем, ничего особенного.

Вот только глаза… Глаза его были не просто синими, а бездонно синими.

«Как море», - подумала гадалка.

Гость едва заметно улыбнулся уголками губ.

- Да, всё верно, вы по адресу. А можно узнать по какому конкретно поводу? – спросила хозяйка квартиры.

- Как раз по этому самому. По поводу помощи.

- Тогда проходите, присаживайтесь, вон там, у стола, - пригласила она, указывая направление взмахом руки.

Незнакомец вошёл и сел туда, куда ему велели.

- Позвольте поинтересоваться, какого рода помощь нужна? В смысле приворот, отворот, порчу снять, погадать на судьбу или ещё что-то. Чем я могу вам помочь?

- Простите, Ольга Егоровна, я не совсем об этом говорил, - ответил посетитель.

- Откуда вы знаете как меня зовут? В объявлении моего настоящего имени не было.

Девушка насторожилась.

«Уж не из налоговой ли этот господин?» – подумала она.

- Я знаю очень многое, не только о вас. Например, скоро к вам придёт женщина, у неё сын очень болен, врачи не в силах ничего сделать, вот она и ищет помощи у всех подряд.

- Ваша знакомая? – хмыкнув, спросила Ольга.

«Наверняка договорился с кем-то, а теперь пудрит мозги».

- Нет. Хотите, проверьте меня, я расскажу вам любом человеке, о котором вы спросите, хоть о живом, хоть о почившем. Не обязательно о клиентах.

Гадалка задумалась.

- Хорошо, расскажите мне о моём первом муже. Как его звали, когда он умер?

- Зачем же вы так про Алексея Константиновича? Он жив и здоров, в Липецке сейчас находится, у своей мамы, Динары Васильевны. Если нужно, могу продиктовать номер её домашнего телефона, позвоните, проверьте. Он был вашим гражданским мужем, поэтому, не знаю, считать его первым или нет.

Ольга вздрогнула.

С Алексеем они не были зарегистрированы, хоть и жили вместе пять лет, о нём никто, кроме родственников, не знал, а уж про его маму и подавно.

- Ладно, а как живёт моя бывшая одноклассница, Полина Варкашина?

- А вот она не живёт, к сожалению, в прошлом году погибла – утонула.

- Об этом вы точно знать не могли, значит, не обманули. Чем же я вам могу помочь, если вы и так про всё в курсе?

Ольга в упор посмотрела на него.

Её взгляд мужчину не смутил. Он совершенно спокойно ответил:

- Вы не поняли, это я могу вам помочь. Хотите знать всё о тех людях, кто к вам приходит? Даже на улице, едва взглянув на человека, будете чувствовать его проблемы. Так вы действительно сможете некоторым помочь, а не обманывать за деньги, как делаете сейчас.

- Я и не обма…

- Не нужно, - прервал её мужчина. – Вы же убедились в моих способностях.

- Думаю, обязательно что-то попросите взамен? Так? – спросила Ольга, наученная жизнью, что просто так ничего не бывает. – Впрочем, я в этом даже уверена.

Она знала правила таких игр – за всё нужно платить.

- Конечно, - не стал лукавить незнакомец, - я ведь сказал, вы будете чувствовать их проблемы, как свои. Это и станет единственной платой за то, что я могу дать.

«Заманчиво. Буду знать о посетителях всё, прямо, как этот мужик, любой поймёт, что я – настоящая гадалка, не то что эта тупица – Кассандра из седьмого дома, которая по паспорту Гульжамал Авдотькина», - подумала Ольга Егоровна.

- А я от этого не умру, например, от сердечного приступа, расчувствовавшись, или от страха, мало ли что увижу? – спросила она, выискивая подводные камни в этом странном договоре.

- Нет, ваш срок на земле семьдесят шесть лет, если хотите, добавлю к этому ещё десять лично от себя, больше, к сожалению, не сумею – лимит. Я ведь тоже не всемогущ.

- Хорошо, - недолго думая, решительно ответила она.

«Не сможет больше Кассандра уводить у меня клиентов, если на весь район единственной настоящей гадалкой буду».

- Значит, решено? – переспросил гость.

- Про дополнительные десять лет не позабудете? – поторопилась напомнить хозяйка.

- Конечно, ровно десять, минута в минуту.

- Я что-то должна подписать? Чем там у вас это делают… кровью?

Гость рассмеялся.

- Похоже, вы меня принимаете за кого-то другого. Нет, мне хватит вашего устного согласия. Всё что с людьми происходит, всегда можно отыскать на определённых носителях и воспроизвести, так что достаточно сказать «да» и сделка будет считаться вступившей в силу. Вы ничего не теряете. Всё по-честному, без мелкого шрифта и недомолвок.

Парень уставился на неё своими синими глазами, ожидая ответа.

- Тогда я согласна. Да, - подтвердила своё решение она.

- Договорились.

Блондин прикоснулся указательным пальцем правой руки к её лбу.

Девушка вздрогнула.

- Не бойтесь, сейчас вы боли не почувствуете, только лёгкое минутное покалывание в месте, которое вы называете третьим глазом, название неверное, впрочем, вам про такие тонкости знать необязательно.

Действительно лишь лёгкое покалывание между бровей давало понять – что-то происходит.

Через пару секунд синеглазый устало произнёс:

- Готово!

- И десять лет?

- Конечно, я не умею лгать. А теперь мне пора.

Странный гость поднялся и направился к выходу.

В тот момент, когда он уже открыл дверь, Ольга спросила:

- Подождите, если вы меня не обманули, то я должна видеть и ваши проблемы, а я их не вижу.

- Не только видеть, но и чувствовать, - добавил странный посетитель. – Это работает лишь по отношению к людям, а я не человек, вы ведь давно это поняли.

Гадалка, конечно же, поняла, но почему-то решила, что исключений не будет. Очень уж хотелось заглянуть, что там у него за проблемы.

Гость вышел за дверь, а девушка так и осталась стоять с открытым ртом. Много о чём ещё нужно было бы спросить, но она не успела. От неожиданности и неправдоподобности всего, что произошло, ноги будто приросли к полу.

Когда опомнилась, то тут же бросилась следом в подъезд, а там – никого.

Из двери напротив высунулась голова соседки, тёти Вали. Эта женщина знала соседскую девчонку с детства, о роде её деятельности тоже понятие имела, как и о том, что даже крохотного дара предсказательницы или намёка на ясновидение, интуицию, отличающуюся от других, или какого-то особого чутья, у неё нет и никогда не было.

- Олька, ты чего с открытой дверью? – поинтересовалась тётка, - ждёшь кого-то?

- Не ваше дело, у вас мясо на плите уже не варится, а жарится, вся вода выкипела, пока, прижавшись ухом к двери, стояли и подслушивали. Лучше за этим следите, а не за мной, так и полезнее, и наверняка вкуснее будет, чем потом горелое есть! – ответила она и, вернувшись в квартиру, захлопнула дверь.

«Почему я сказала ей про мясо? Откуда мне знать, что тётя Валя готовит?» – подумала Ольга.

Но почти сразу же про это позабыла, ведь скоро действительно должна прийти посетительница, нужно подготовиться.

Разложив на столе всю нехитрую атрибутику, схожую с той, что бывает во всех подобных местах, она водрузила в центр стола большущий хрустальный шар.

Тяжёлый, на серебряной подставке… он случайно был куплен на блошином рынке у какого-то пьяницы, недорого распродававшего вещи своей бабушки, доставшиеся ему в наследство вместе с домиком в деревне.

Шар был гордостью гадалки, у Гульжамал такого не было, да и быть не могло.

Ольга тогда продавцу сказала, что подставка не из серебра, даже не из мельхиора, а из какого-то недорогого металла с чернением (откуда у старушки в деревне богатства), и щедро предложила за него стоимость двух бутылок водки.

Продавец не стал спорить, отдал ей товар, ведь ему нужно было срочно бежать в магазин, а в карманах гулял ветер, поскольку больше-то он ничего не продал за это утро.

Она тогда едва не надорвалась, пока дотащила покупку до дома. Хрусталь – тяжёлая штука.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. Так было всегда, даже зная, что ждёт кого-то, она пугалась резкого звука, ведь хоть и знала о том, что придёт посетитель, звук возникал неожиданно, резко, врывался нарушая тишину, заполнявшую своей плотной субстанцией всю комнату, пропахшую восковыми свечами из церковной лавки и ароматными палочками из магазина «Всё по 100».

Ритуал работы с клиентами в основном был одним и тем же: гадалка сперва выслушивала гостя (люди всегда рассказывают много такого, что потом можно использовать в работе, выдавая за собственные мысли и слова, поражая клиента удивительными способностями), потом Ольга обходила вокруг источника её заработка со свечой в руке, садилась напротив и торжественно вещала о порче, венке безбрачия и прочих напастях.

- Судьбу исправить – не каракули ребёнка с листа бумаги ластиком стереть, - говорила она в конце сеанса, произносила слова с подвыванием (ей казалось, что так её голос звучит загадочнее, чем повседневная речь). – Вы сейчас уйдёте домой, сделаете всё в точности, как я сказала, тогда проблема исчезнет, но не моментально, конечно. Возможно есть то, что сейчас скрыто, но позже проявится. Тогда придётся прийти ко мне ещё раз. Я вам позвоню, если замечу какие-нибудь негативные изменения в вашей судьбе (и даже не врала, действительно звонила, если ей для чего-нибудь срочно были нужны деньги).

А потом, закончив очередной сеанс, таинственным шёпотом сообщала:

- Перемены обязательно наступят, но вы же понимаете, что нужно время. Судьбу нельзя торопить!

За это «время» случиться могло всякое.

Если тот, на кого якобы проклятья насылались, умудрялся хотя бы ногу подвернуть или гриппом заболеть, то ей несли подарки и благодарили. Если вторично приходили с вопросом «ну, когда уже?», она продавала человеку дорогущий амулет, вздыхала и говорила, что теперь они могут только ждать, поскольку судьбоносные процессы с её подачи уже начались.

Услышав однажды пословицу про труп врага, который когда-нибудь непременно проплывёт мимо, даже если ничего при этом не делать, Ольга пользовалась китайской мудростью совершенно наглым образом.

Ещё можно было намекнуть, что её инструкции посетитель выполнил не точно, поэтому сам теперь в опасности, так что лучше доплатить, тогда она возьмёт его проблемы на себя, конечно, не даром, карму чистить – дело долгое и болезненное, а потому она примет за свой труд скромное вознаграждение. Обычно после этого озвучивалась кругленькая сумма.
И люди платят.

продолжение следует...

Брёл я с крестного хода. Не парил ангелом, а будто гирями к земле притягивался. Пока шёл со всеми, было легче, хотя с непривычки отмахал многовато.. Но теперь опять проблемы навалились. Что ж это я, думаю и ропщу вроде, зря ходил?! Мне не легче, а ещё страшнее, чем прежде. Как бы разрешил себе перерыв взять от забот, только и на перерыв не наработал. Притом ни спать не могу, ни еда не во вкус, ни сил нет бороться.

И тут озарило меня: я же и пошёл туда, чтобы устать. Так устать, чтоб душа смолкла да тело сдалось. А больше и не за чем было, какой там из меня верующий.. Правда, пока топал с народом, то молился, но так — от себя, своими словами. Сейчас же вот и на такую мольбу слов нету, одна тягость, хоть вой.

Тут кричит кто-то: "Э, странник Светозар, далёко собрался?". Я что-то шею еле повернул, продуло, наверно. А это дедка во дворе сидит. На особой лавочке, под крышей.. И шумнул-то он мне, больше некому. Ну, я захрипел в ответ, что теперь недалёко, уж пришёл. А дедка, на монаха похожий и сам внимательный, опять шумит: "Так ты не сворачивай, там трубы раскопали, грязища!". Я поблагодарил, а сам думаю — чего сворачивать, вон уж мой дом. Куда от него денешься.. Но улыбнулся про себя. Во старичок, и какого-то Светозара приплёл, и сам сидит важный, ещё же с посохом он был! Жизнь обозревает, как мудрец.

О, опять зовёт кто-то. Теперь бабулька какая-то. Прости, мил человек, мелочью не поделишься. Тридцати рублей не хватает.. Я вспомнил, что мелочь с дороги осталась. (Обратно б сам не дошёл, на автобусе уехал.) Высыпал ей всё, сколько было. Она извиняться, а я сказал, что бросьте это, бабуль. Было б больше, я б дал. Да и покондылял, уж не чая дойти. Всех повстречал в родных дворах — кого никогда там не видел!

Последние метры добиваю, и вдруг легче мне. Вот легче — и всё! В квартиру зашёл, а там солнце повсюду. Жена шторы меняет. Внук, с окна кричит, у нас родился! А ты телефон забыл, ходок! Теперь твой голос не в счёт, да и мой не пригодился. Молодые хотят мальчишку Светозаром назвать, где-то откопали ведь имя...

1. Анонимки

В октябре 2018 года я получила три анонимных письма. Все они были одинаковыми и ничем не удивляли, кроме своего появления и содержания. Набраны обычным шрифтом и распечатаны на хорошей мелованной бумаге. Доставлены лично мне в офис вместе с другой почтой, которую я, работая в отделе кадров, получаю много. В белом конверте без марок, с синей печатью-штампом «Для менеджера-рекрутера». Эту конкретную должность занимаю одна я, о чем отправители, значит, осведомлены.

В письмах было сказано следующее: «Верните РИКОШЕТ на место до 15 декабря!». И в самом низу страницы мелко: «Перепечатка 32». Ни «рикошет», ни какое-то «место», куда его надо вернуть, ни дата мне ни о чем не говорили. Кто такие еще 31 счастливчик, если я 32-я в очереди и если приписка с краю не техническая строка принтера, не представляла. Но я думала об этих анонимках, конечно. Почему-то особенно напряглась, когда наступил декабрь.

В эпицентре перед концом года немного подзабылась, но уже 4-го декабря пришло письмо. «Срочно займитесь ранее обозначенным вопросом. У Вас мало времени. И посетите прабабушку Д.». С правого края листа, уже не в самом низу, появилась подчеркнутая, выделенная строчка «Копия 1». Я со скандалом отпросилась с работы и отправилась на кладбище. Больше посетить прабабушку Дашу, которая умерла задолго до моего рождения, было негде. Выходя из здания компании, садясь в машину, я чувствовала, что за мной наблюдают. Дальнейшие происшествия подтвердили мои подозрения.

Прабабушкина могилка - крайняя в семейном захоронении (на 4 места для одной династии) на старом городском кладбище. Здесь покоятся она с прадедом и бабушка с братом. Пробралась с цветами по жидко-грязной каше под ногами, под сыроватой метелицей с неба.

Дата рождения прабабушки - 15 декабря 1898 года. На ее надгробной плите, протертой моими перчатками, внизу справа есть небольшой знак. Он не вырезан на камне, а вроде выжжен или нарисован, черный такой. Выпуклый ромбик в центре рогатки, которая тоже стоит на рогатке-подставке. Рогатка как бы крепится на своей же тени, отражается сама от себя. Сфотографировала, загрузила в поиск. Стою, вслух разговариваю, никого кругом, а мне и боязно, и интересно стало...

Как птица тут застрекочет на дереве над головой, я подпрыгнула на метр, наверное. И вспомнила, что бабушка (дочь, соответственно, прабабки Дарьи) меня в детстве сорокой звала. За болтовню. Я даже поблагодарила сороку за визит - и усмехалась параллельно: откуда что взялось, сроду не верила ни во что подобное, может, родная кровь какая заговорила?! Или испуг просто с эмоциями, с любопытством смешался.

Знак нашелся быстро. Он символизирует редкую реликвию - РИКОШЕТ. В балканской, славянской, русской традиции называется «Зрак на рогатине». Делается из дерева, а «зрак», глаз, обычно зеленый, может быть изумруд или оплавленный янтарь. Переходит по наследству к членам рода, имеющим право на наследование. И что это значит, где его брать, куда вернуть? Ладно, думаю, там ссылок по теме много, дома в тепле почитаю подробно.

Разворачиваюсь в оградке, чтобы выйти из захоронения, а на тропинке стоит здоровый мужик в темном пальто. Раскрытый, волосы все в белой мороси. Смотрит в упор на меня, а я как-то осела, обмерла от неожиданности. И он - ни слова, ни жеста. Просто бросается на меня, как зверь, с одного прыжка...

2. Дарья-искусница

Дарья Андреевна Полесова по линии матери происходила из польского княжеского рода. Русский отец, военный, вывез жену из Царства Польского еще до падения империй и рождения детей. А их в семье было пятеро, Даша оказалась самой младшей из девочек. И самой необычной. Есть свидетельства не только родных, но и дальних знакомых Полесовых, что она с ранних лет видела прошлое и будущее. Обладала острым умом и «темным глазом». Могла определить или «наслать» болезнь, близких заговаривала на удачу. Отца - на невредимость в бою.

Атеистичная и равнодушная к любым конфессиям, интересовалась многобожием. Читала на разных языках специфические для образованной девицы книги, которые неведомыми путями доставала даже в революционном Петрограде и запирала на замок. (Не напрасно: на младшего брата, взломавшего ящик секретера, тучей набросились мелкие насекомые вроде сибирской мошки или гнуса.) Знала лично некоторых опальных старообрядцев и «хлыстовцев». Водила знакомства и с другими сектантами-бунтарями, переписывалась со «скопцами»-эмигрантами. Отрицала спиритизм, декаданс, «духовные кружки» в тогдашних воплощениях и трактовках. Не пугалась нового времени и в 20-х была вполне социалисткой по своим общественным взглядам.

Поэтому ничего удивительного, что мать завещала трехсотлетнюю семейную реликвию «Зрак на рогатине» именно Дарье. Со словами: «Так понимаю, что это твое, дочка. Меня мать моя предупреждала, смотри, не избавляйся от нее! Бабка твоя обещала, что в роду у нас еще будут достойнейшие женщины с древней силой». Говорят, Дарья Андревна будто ждала этого шага матери. Не удивившись, поцеловала Полесову-старшую в лоб, спрятала камень-зрак на груди, а подломанные старые деревяшки бросила в камин. Новую рогатину делала самолично...

Умудрилась съездить уже в суверенную Польшу тогда, когда шерстили всю семью на предмет «дворянского происхождения». Родные не ждали ее назад и даже просили не возвращаться в корреспонденции, доходившей через пень-колоду. Но Дарья вернулась, получила все советские корочки, пошла сразу работать и замуж.

А в самых суровых 30-х об идеях и сеансах общества «Рикошет» вдруг шепотом заболтала интеллигенция, от Москвы и до окраин... Выходил из-под полы и самиздатовский журнальчик с черно-пороховым знаком на обложке, встреченным нашей героиней на кладбищенском памятнике.. Ситуация была замечена «где надо», однако ни один конкретный след к Дарье-искуснице не вел. Правда, есть версия, что Полесову оберегали по особому приказу, так как она помогала спецслужбам с решением нетривиальных задач.

В любом случае именно довоенные годы Дарьи Андреевны зияют биографическими дырами. После же всё выглядит стандартно: семья, работа, получение нового жилья. Смерть мужа, выход на пенсию, переезд в квартиру к младшей дочери, где бывшая княжна Полесова и скончается уже в 70-х, в окружении детей, внуков и правнуков. Никакой загадки после себя не оставив. Будто и не было её, загадки-то.

Да, а вот перенесись близкие лет на сорок обратно, то и не узнали бы, наверное, в высокой прямой женщине, покрытой с лицом черным платом, своей единокровной родственницы. Она сидит за столом в антикварной лаковой гостиной, точно аршин проглотила. Платок на лице не колышется - да дышит ли она?!

А перед ней зеленый камень на деревянной рогатульке, обращенный к стоящим в дверях. Это супруги, которые прознали про Дарью-искусницу и пришли спросить, где их сын, без вести пропавший пятнадцать лет назад.

Вдруг провидица скидывает платок и негромко произносит: «Вы принесли беду. Но известно, что ваша беда - ответ на ваше преступление. Сын ваш - лишь рикошет. Когда вы сдали студента-квартиранта жандармам, его расстреляли. Те пули долетели до вашего Петра. Они оба в одной могиле, которую нельзя найти».

Мать рыдает взахлеб, а отец кричит - ведьма проклятая! - и крушит лаковую мебель. Дарья Андревна неспешно встает и снимает камень с подставки. Затем широко открывает рот и вопит во всю доступную ей Вселенную: «Вот!!!».

Разворачивает к ошеломленным супругам камень, который растекается по ее ладони, как цветное стекло в жаровне. И там, на ее руке, в зеленоватой луже, лежит под конем парнишка в когда-то белом кителе с эполетами.. А рядом, на грязном снегу, - похожий молодой человек в шинели с форменными пуговицами.