Китай

Воспоминания о Китае (текст), ч.1

https://ladik2005.livejournal.com/504752.html

Текстовая расшифровка одноименной передачи на радио "Русский мир" в декабре прошлого года.

Аудиоверсия (полная): https://russkiymir.ru/media/radio2/programs/all/235515/

ДД: Владимир, добрый вечер.

ВТ: Добрый вечер, уважаемые радиослушатели.

ДД: Владимир, насколько я помню, тебе удалось побывать на учениях в Китае и познать тонкую психологию китайских военных, а при самом неблагоприятном стечение обстоятельств именно с ними нам придётся взаимодействовать.

ВТ: …. Целенаправленно Китаем я не занимался и это не совсем моё направление деятельности, я занимался немного другими вещами. Но так получилось в 2007 году я участвовал в учении «Мирная Миссия-2007» в Чебаркуле, где участвовали формирования Народной Армии Китая, и в 2009 году мы непосредственно выезжали на военную базу Хэйшуй, что в провинции Цзилинь близ города Байчена, где проводилось учение «Мирная Миссия-2009». Так срослось, что я туда поехал, естественно, выполнял определенные задачи, естественно, имел определённый опыт взаимодействия, и имел определенные наблюдения, как формализованные, так и со стороны. Ну, плюс военного человека центральных органов военного управления обстановку анализировать учат. Поэтому впечатления определённые есть, и есть что рассказать об этом. Но это будет действительно больше воспоминания, это будут больше наблюдения; не экспертная оценка, не профессиональная оценка – я не синолог. Но небезынтересно, я думаю, нашим слушателям будет посмотреть на это дело.

ДД: Довольно интересно пройтись ретроспективно по тому, что уже было, особенно с личной оценкой. Что тебе больше всего запомнилось при взаимодействии с Китаем, с военной точки зрения на тех мероприятиях, учениях?

ВТ: Ну, начну от общего к частному. Во-первых, вот у нас идут разговоры разные, кто нам Китай. Союзник нам Китай, несоюзник нам Китай. Нам Китай не союзник и никогда союзником не будет.

ДД: Потому, что знаешь, извини, что перебиваю, довольно часто звучат знакомые отголоски, как «Трампнаш», так и тоже «Китайнаш». Но на самом деле выяснилось, и «Трампненаш», да и Китай, в принципе, тоже…

ВТ: Коснёмся-таки этой интересной темы. Этот вот момент, когда везде ищут каких-то союзников, он мне как-то удивителен. Александр III чётко выразился: «у России два союзника - армия и флот». Всё.

ДД: А теперь ещё ВКС. Появился.

ВТ: Ну, ВКС - это часть Вооружённых Сил. Вопрос не в этом заключается. Первый и главный союзник России – это народ России. Вот это единственный союзник России. Всё остальное частности. Понятие союзника, которое предполагает какие-то интимные отношения между странами, оно, на мой взгляд, нецелесообразно с военно-политической точки зрения. Для Китая существует очень хорошее слово «попутчик». Это то, что употребляли социал-демократы во время оно. Попутчик.

Пока наши интересы совпадают мы будет рядом. Как только наши интересы перестанут совпадать, мы рядом перестанем идти. Да, мы можем как-то учитывать, да, мы можем противостоять другой силе за Большой Лужей, но нельзя сказать, что Китай будет поступаться своими интересами, стратегическими интересами в угоду нам. Мы разные цивилизационные проекты, мы кардинально разные цивилизационные проекты. Мы союзниками быть не можем хотя бы по той простой причине, что мы на мир смотрим по-разному. Это то, что касается самого основного: союзник нам Китай или не союзник. Попутчик - да. Я соглашусь.

ДД: Может ли так оказаться, что стремления по экспансии могут оказаться противоречивыми у нас и у Китая?

ВТ: Не знаю. Я, ещё раз повторю, целенаправленно не занимался регионом Юго-Восточной Азии. Но, в любом случае, из разговоров с представителями высших органов военного управления именно Китая, которые я лично вёл, как достаточно формальные, так и условно неформальные, потому что они всё на диктофоны пишут, расшифровывают, это всё понятно, даже за столом, за стаканом – они не говорят, что у них есть интерес к экспансии в зону наших интересов. У них есть интерес к экспансии в Юго-Восточную Азию, ставить под контроль. Да, они об этом говорят. У них есть Синьцзян-Уйгурский автономный район, с которым очень большие проблемы. Они откровенно говорят: нам надо 200 лет, для навести порядок на своей территории. У них это есть, и насколько пересекутся наши интересы, не пересекутся - лично я не вижу, в чём они должны пересечься.

ДД: Ты знаешь, есть такая страшилка, которую любят часто повторять наши южные «небратья» с сине-жёлтым флагом, о том, что вот, скоро Китай захватит вашу Сибирь, Дальний Восток. Страшилку, кроме всего прочего, либералы распространяют.

ВТ: Опять рискну ошибиться, надо понимать, как Китай устроен немножко. Потому что мы очень тесно работали с атташатом; у меня одна из задач стояла, я должен был, в принципе, как свежий человек в том числе, привести свою оценку военно-политической обстановки именно по тем критериям, которые у нас разработаны в центральных органах военного управления, критериям, которые разработаны Генштабом. Генштаб – там не дураки, там оценки собираются по-разному. Я, как представитель Главного управления воспитательной работы, оценку собирал по своему направлению, ребята с ГОУ по своему направлению, там потом садились, делали своды. Ну вот, погружались так или иначе в эту тему. Ко мне был прикреплён сотрудник атташата, который мне помогал в этой оценке.

Мы немножко не так воспринимаем Китай, как это пишут у нас ну даже не в профессиональной литературе (там, понятно, всё нормально), а вот как это пишут популярные публицисты. У нас восприятие Китая, как единой страны без проблем, которая под руководством коммунистической партии стройным путём идёт в капитализм, так всё совершенно не так. Китай устроен немного по-другому. Сельский Китай и городской Китай различаются разительно. Они даже по запаху отличаются. Я горжусь беспримерно, и даже хвастаюсь перед студентами, что я целых двести метров и без противогаза прошёл по китайской деревне. Больше, правда, не смог, но на двести метров меня хватило. Потому, что там европейскому человеку просто находиться невозможно. Банально: просто невозможно находиться. Китайская деревенская община полностью самоуправляема, замкнута, и за пределы китайской общины деревенской вообще никого никто не выпускает.

В Китае в принципе отсутствует мобильность населения. И в Китае даже в принципе отсутствует единая социальная поддержка. Недавно слушал наших публицистов, которые абсолютно чётко говорят: когда вы сравниваете ВВП Китая, вы сравните, что у них социальной нагрузки-то нет. Они откровенно говорят, вот мне представитель Главного политического управления НОАК говорил: «Китайское правительства считает необходимым заботиться о двухстах миллионах наиболее прогрессивных граждан. Всё остальные пусть выживают сами». Я задаю вопрос: «А сколько у вас численность населения?». От вопроса уходят. Я говорю: «Вы что, за шпиона меня держите?». Они на меня искренне обижаются. Потом морской атташе подходит и говорит: «Слушай, ты их не терроризируй этим вопросом. Они сами не знают, сколько их». Я говорю: «В смысле не знают, сколько их?». Он говорит: «А в деревне на одно свидетельство о рождении может шесть человек жить».

ДД: То есть плюс-минус двести миллионов - для них это нормально?.

ВТ: Я не знаю. Я говорю то, что я услышал конкретно. Мне конкретно отказались дать ответ на вопрос численности населения Китая. Я подумал, что они скрывают. Нормальная тема - мы составляем совместную оценку обстановки. В том числе есть оценка и по демографической характеристике. Они не раскрывают этих данных, и вот атташе сказал то, что он сказал. Они не занимаются деревенской общиной, просто закрыли, и всё. Как они там будут выживать, как там живут – их не волнует, центральное правительство, совершенно это всё.

Воспоминания о Китае (текст), ч.2

https://ladik2005.livejournal.com/504954.html

Аудио: https://russkiymir.ru/media/radio2/programs/all/235515/

Курсив - добавляшки и поясняшки.

ВТ: Вот с комплектованием вооруженных сил у них показательная картина: по состоянию на 2009 год у них мобилизационная потребность была около 500 000 человек. Мобилизационный ресурс, на минуточку, 14 000 000. Четырнадцать миллионов на пятьсот тысяч мобилизационной потребности. То есть в армию пойдёт один человек из 28. Для того, чтобы, по 9-му году, молодому человеку попасть в армию, ему надо иметь спортивный разряд, он должен пройти проверку на благонадёжность, и должен участвовать во всех пионерских сборах, начиная там с 10 лет, и постоянно находиться под контролем. В этом случае, может быть, ему повезёт и его призовут в вооружённые силы.

ДД: То есть они стремятся?

ВТ: Они стремятся потому, что для них, на самом деле, вырваться из деревни, вот реально вырваться, а Китай в основном это деревня, больше по-другому невозможно. Дальше. В армии он будет служить два года. Его обязательно увезут в достаточно далёкую провинцию от такого места, где он живёт. Его увезут.

Китайцы говорили сами - мы не видим необходимости в свободном времени у солдат срочной службы. Они действительно в этом необходимости не видят, я видел. У них там солдат заорганизован до такой степени, у него свободного времени, по-моему, вообще нет, в принципе, по определению. Потом из этих вот ребят одному из десяти повезёт - его оставят унтер-офицером. Ну, там по-разному переводчики переводят.

Вообще, как переводят наши воинские звания сравнительно с Китаем, это отдельная печальная песня. Нас переводили «шан сяо», «полковники», хотя по рангу мы фактически равны «да сяо», «старшим полковникам». Переводили просто по аналогии. Потому что у «шан сяо» три звезды, у «да сяо» четыре звезды. А то, что у китайцев проваливается воинское звание «капитан», то есть у них нет погонов с четырьмя маленькими звёздочками, и, по факту, мы равны по рангам тем же «да сяо», наши переводчики не стали переводить. Как мне один лейтенант сказал: «В китайской армии полковник – это шан сяо (в записи да сяо, это оговорка)». Я ему говорю: «В китайской армии полковника нет, в китайской армии есть звание да сяо, и как сопоставите с нашим званием – так и будет сопоставлено». Нам это доставляло определённые неудобства, потому что китайцы, они очень придирчивы к рангам. И вот «да сяо» смотрели на нас свысока, ну, пока мы их немножко не научили уважать. Поэтому я лично перевожу их, вот эти звания типовые, как унтер-офицер первого класса или первого разряда, у них шесть разрядов.

Вот два года он прослужит унтер-офицером первого разряда, может быть он получит возможность поступить в военное училище. Военное училище там тоже трёх разрядов. После второго разряда, ему, может быть, это ещё через два года, ему разрешат жениться. Потому что, пока он это всё не пройдёт, ему жениться не разрешат. До этого ему даже запрещены контакты близкие с населением той территории, на которой они находятся. То есть у них принципиально создано положение, когда вооруженные силы, в частности те же бойцы и унтер-офицеры низших двух классов они не имеют контактов с населением той территории, на которой они служат. То есть, они для них чужие. Это, соответственно, как бы намекает, что в случае необходимости очень всё быстро и эффективно будет подавлено. Потому что периодически там у них что-то вспыхивает, вот именно в этих сельских общинах. Потому что этими вопросами не занимается никто, их выживанием не занимается никто.

ДД: И получается, что в новостные ленты это никуда не попадает?

ВТ: Ну, у них вообще очень жёсткий контроль информации, к этому мы ещё позже обратимся, опять-таки. Я рассказываю, повторюсь, только то, чему я был свидетелем и очевидцем. То, что я сейчас рассказываю, это было в моей справке, потому что этот вопрос я изучал.

Четвёртый-пятый класс (унтер-офицеров) служит, и шестой класс служит. Начиная с унтер-офицера пятого класса, люди попадают в партийную номенклатуру, и у них уже, в принципе, жизнь удалась. Потому что при условии, что они дослужат успешно, им уже дембель готовится заблаговременно, начиная с унтер-офицера пятого класса, и офицерам – тем более. Им уже на гражданке подбирают должности. Как правило, это кадровики, либо освобождённые секретари партийных организаций. Причём у них партийные организации, партийные ячейки, как в СССР это было, есть на предприятиях и организациях абсолютно всех форм собственности По 9-му году, у них был единый день политинформации. Это, насколько мне память не изменяет, с 10 до 12 пекинского времени в понедельник по всему Китаю. Атташат говорил, что они в это время даже наружное наблюдение за иностранцами снимают. В Китае, наружное наблюдение, опять-таки, по информации 9-го года было абсолютно за всеми иностранцами, независимо от того, как он приезжает в страну. (В комментарии к иному посту мне указали, что в КНР много нелегалов, и никто особенно за ними не следит, и о наружке – слухи. Я ориентируюсь на инфу проверенных источников, но нелегалы – на то и нелегалы, чтобы вне зоркого глаза властей быть. К тому же, и камрад со мной согласилась, Китай – это безалаберность и заорганизованность в одном флаконе. Они вполне могут наблюдаемого потерять, например, в политдень или просто от скуки, потом ему, не выходя из кофейни, рисовать хитрые маршруты передвижения, потом о нём тихо забыть… Особенно если он тихий турист. И да, невозможно в принципе установить тотальный контроль. Но КНР стремится именно к этому, даже за своими гражданами. Тем более – за иностранцами).

То есть у них очень мощное это вот идеологическое дело. И, в принципе, для крестьянского парня попасть в армию - это просто шанс вырваться из этой деревни. Потому что, если он уволился, то его обратно везут в ту же самую провинцию, в ту же самую деревню - и живи как знаешь. У них очень малая миграционная мобильность. У них в городах, насколько мне помнится, практически население работает… Почему дешёвая китайская рабочая сила? Потому что фирма делает заявку, и ей дают разрешение на набор в сельской местности, и они набирают (работников) в сельской местности и платят им минимальную зарплату. Просто ради того, чтобы вырваться из китайской деревни, люди идут и на это. Где угодно спят, что угодно едят.

Поэтому на самом деле там очень всё сдержано, сдержаны все эти факторы. Потому я не знаю, я не в курсе, может быть где-то что-то и есть. Но даже по всем этим делам они не давали информации, что их интересует наша Сибирь, и так далее. Они бы с собой для начала разобрались. У них Тайвань ещё есть.

ДД: Насколько я знаю, получается, у них наиболее развиты восточные и южные области?

ВТ: Ну да. У них есть этот золотой пояс на тихоокеанской побережье. Причём, ну мы то были в материковом Китае, Цзилинь далеко не самая богатая провинция, и Байчен далеко на самый богатый город. «Мирную миссию - 2005», насколько мне помнится, они в Шанхае играли. И они обизвинялись в 9-м году, что им ничего показать, им нечего то... Мы им отвечали: «Ничего, ничего, ничего, мы потерпим ваши полупустыни. Нам именно это интересно». Не парадные небоскребы, не парадный Китай, а то, что происходит в самой китайской глубинке. Ну, это всё равно что у нас в Самарскую, Саратовскую область вывезти.

ДД: Вроде бы, на самом деле, климатически Дальний Восток и Сибирь китайцам не особо приятны…

ВТ: Ну да. Я-то их помню ещё по 90-м годам, когда на Дальнем Востоке служил, когда они арендовали поля. Они ж очень неприхотливые на самом деле. Они и в бороздах там спали. Но это опять – они же выезжают на заработки. Семьи они вряд ли туда повезут. Это во-первых. А во-вторых, в китайской общине жизнь одного человека – она совсем ничего не стоит. Они даже в самом учебнике своём пишут, который на сайте размещён китайского посольства, именно учебнике (истории) Китая – там чуть ли не красной нитью проходит мысль, что один человек для Китая ничего не значит. Докладываю – ничего не значит. Абсолютно.

У них есть свои нюансы, у них интересная система подготовки. Допустим, офицеры у них чётко делятся (не официально) на три категории больших: это офицеры, которые выслужились из сельской местности, я с одним таким сталкивался и близко взаимодействовал, кстати, они нам наиболее близки вот именно по духу, очень хорошо перенимают наш подход к жизни. Но, как правило, это достаточно умудрённые опытом люди, потому что они из села вот этим длинным путём выбирались. В Китае есть среднее военное училище, куда есть доступ этим вот крестьянским детям. Есть высшее военное училище - вот в высшее военное училище попасть только из города можно. Итак, второй блок - это городское население. А третий блок – это вообще отдельные люди, это потомки героев революции. Вот там к героям революции относятся свято. Вот как вёл себя один китайский «сяо»; это две звезды, по-нашему кто «майор», кто «подполковник» переводит; для меня он лично «майор», но наши переводчики говорят, что, почему-то, «подполковник»; как он себя вёл потомок героя революции, я его видел, я его наблюдал в живой природе, он вообще просто… От него командир базы Хэйшуй шарахался. Хотя тот ходил там полупьяный - всё у него нормально было. В общем, свои мажоры у них тоже есть. Вот если по армии брать, по армии судить, то у них, как правило, таких на парадные должности назначают.

надеюсь, будет продолжение. но это зависит не от меня.