«Симона» открылась примерно две недели назад и тут же получила широкую известность как единственное в России кафе «только для женщин». Это правда, но лишь отчасти – закрытые клубы и бары существуют в нашей стране уже давно, однако обычно это заведения для представителей ЛГБТ. Но формата male-free без сексуального подтекста в России и правда раньше не было.
В «Симону» мужчин, действительно, не пускают. Попасть туда можно только в дни специальных мероприятий для широкой публики, после 19 часов. Днем — ни за что. Создатели коворкинга, феминистки Леда Гарина и Светлана Нартахова, являются организаторами социально-художественного проекта «Рёбра Евы». Он прежде всего феминистский и посвящен борьбе с гендерной дискриминацией. Корреспондент «Фонтанки» решил во что бы то ни стало собственными глазами увидеть, что же происходит внутри male-free кафе, плетутся ли там тайные заговоры против мужчин и бьет ли ключом феминизм третьей волны. Было лишь одно препятствие. Мужской пол корреспондента.
Самое интересное для мужчины происходит в «Симоне» с 11 до 19 часов, когда она работает в режиме коворкинга. В это время в Фонарном переулке мужчинам не рады. По этому поводу на кофейню уже пожаловался в прокуратуру активист — мол, дискриминация по признаку пола. На что создательницы заведения отвечают, что дискриминация возможна только со стороны мужчин в адрес женщин, а в обратную сторону — никак нет. Приходил и депутат-гееборец Виталий Милонов с помощниками, но девушки просто заперли дверь изнутри, и борцам за традиционные ценности пришлось уйти ни с чем.
Единственный способ попасть в «Симону» днем и без скандала — быть женщиной. Или иметь острое желание ею быть.
«Здравствуйте, могу ли я посетить ваше заведение, если я определяю себя девушкой и хочу сменить пол в будущем?» – получив сообщение с таким вопросом в социальной сети «ВКонтакте», Леда Гарина оперативно ответила, что посещать кафе можно, если «вы считываетесь окружающими как женщина». Иначе другим посетительницам может быть некомфортно.
Все мероприятие, начиная от обсуждения идеи и заканчивая написанием этого текста, было сопряжено с большой долей стресса. Автору предстояло в непривычном образе провести довольно продолжительное время, да еще и в незнакомой среде.
Чтобы «считаться как женщина», пришлось вспомнить времена студенческого КВН, когда для некоторых номеров приходилось влезать в платье. Здесь, однако, подготовка нужна была куда более серьезная – помимо платья с кардиганом в стиле «скромная интеллектуалка», мужские черты пришлось прятать под серьезным макияжем и блондинистым париком. Грудь соорудили из лифчика и двух пар свернутых носков. Так Алексей стал Александрой.
Проблемой, которую не решали ни парик, ни косметика, стал голос. Низкий и слегка гнусавый, он никак не подходил для Александры. Попытки говорить выше и более манерно выглядели нелепо, поэтому быстро стало понятно, что болтушкой не быть.
Первый неприятный сюрприз случился, едва я вышел (вышла?) из редакции. Таксист заблудился в трех улицах и застрял в какой-то пробке. Я трижды пытался объяснить ему по телефону, где нахожусь, начал нервничать и с треском вывалился из образа. Со стороны, вероятно, выглядело это странно – накрашенная блондинка довольно странным голосом кричит кому-то, куда и как ему ехать. Зато я сделал для себя важное открытие: прохожим не было до меня никакого дела. Никто не пялился, не тыкал пальцем и не всматривался в лицо. Маскировка работала. И я отважно отправился в «Симону» пешком. Четыре километра через центр города дались легко. Лица прохожих оставались безразличными, лишь изредка на мой накрашенный фейс падал чей-то косой взгляд. Я понял, что если и смогу сыграть девушку, то только не очень красивую. Остаток пути шел, опустив голову.
Попасть в «Симону» с наскока не получится. Вход в заведение находится в подъезде жилого дома. Вывески нет. Даже попасть во двор – тот еще подвиг. Арка закрыта на железные ворота с кодовым замком. Гадание по стертым кнопкам не помогло. На мое счастье, буквально через несколько минут в арку вошла девушка, набрала код и открыла дверь. Это была сама Леда Гарина. На мне ее взгляд даже не задержался. Гарина широко шагала, по-мужски держа руки в карманах джинсов. Я семенил за ней, прикидываясь, что читаю в телефоне что-то важное. Нырнул следом в подъезд и замер у дверей. Гарина обернулась: «О, вы сюда?». Я кивнул в ответ. «Как прекрасно!» – Леда улыбнулась и распахнула дверь. Так я оказался в «Симоне».
На входе принято снимать обувь, для курток есть вешалка и плечики. Всем предлагают тапочки, но можно ходить и в носках. Весь коворкинг – одна большая комната, где повсюду раскиданы кресла-мешки, есть столик с книгами, швейная машинка и «общий» ноутбук, за которым можно поработать, и принтер, на котором можно что-нибудь распечатать. В группе «Симоны» «ВКонтакте» говорится, что в заведении можно даже спать.
На стенах висят рисунки – сейчас в кафе проходит выставка «Сказки для девочек». Синопсис к каждому произведению снабжен QR-кодом – можно пройти по ссылке и прочитать историю целиком.
Помимо Леды Гариной, в «Симоне» работает только один человек – Светлана Нартахова. Она выполняет роль администратора и баристы. Нартахова объясняет правила: можно купить кофе за 150 рублей либо отдать эти же 150 рублей и находиться в коворкинге сколько угодно времени. Я выбираю второй вариант. Нартахова дает мне сдачу, а затем указывает на доску, на которой нарисованы стаканчики: «Зачеркните, пожалуйста, красным маркером». По крестикам можно посчитать, сколько человек сегодня уже посетили «Симону». «Нам нужно, чтобы вы выпивали по 20-30 чашек кофе или чая в день» – гласит надпись на доске. Мой крестик стал шестым.
Мой странный голос и некоторая неуверенность не смутили никого. Покончив с формальностями, я сел в уголок и позволил себе выдохнуть. Помимо меня, в зале присутствовало еще шесть девушек – одна сидела за ноутбуком, другая – за швейной машинкой, остальные читали или смотрели в смартфоны, расположившись в разных частях помещения. Тишина стояла даже более густая, чем в библиотеках, – редкие разговоры велись шепотом, не играло никакой фоновой музыки, а громче всех шумела швейная машинка. Впрочем, вскоре оказалось, что она сломана и шить на ней нельзя. Я раскрыл принесенную с собой книгу и сделал вид, что читаю. Одна из девушек несколько минут смотрела на меня, периодически отрываясь от своего ноутбука. Это нервировало, но вскоре ее интерес угас.
О том, что это феминистское пространство, сообщали только розовые кресла в форме вульвы (их по залу было разбросано несколько штук) и периодически звучащие из уст Гариной и Нартаховой феминитивы – «дизайнерка», «организаторка», «мастерица», «волонтерка», «операторка». От этого поначалу передергивало — по моему опыту во "внешнем мире", никто не говорит «дизайнерка» без иронии. Названия кофе, кстати, тоже феминизированы. «Латэсса», «Американка», «Рафиня», «Эспресска» – борьба за женские права идет даже на таком уровне.
На столике с книгами лежала какая-то сложная для понимания литература неведомых мне авторов, извините, авторок: Сьюзен Сонтаг, Пегги Гуггенхайм и других. Почти все книги были запаяны в полиэтилен – их еще никто не читал.
Из разговора Гариной и Нартаховой стало понятно, что сейчас в «Симону» придет еще одна журналистка, корреспондент Deutsche Welle. Сначала она сделала видеоинтервью с Гариной. Леда на камеру в очередной раз рассказала о том, как появилась «Симона», о мужской агрессии, которой подвергаются девушки в современном мире, и о желании движения «Ребра Евы» создать место, свободное от всего этого. Отдельно Леда отметила волну «хейта» в соцсетях, которая началась с момента открытия «Симоны» и не заканчивается. Обсудили спонтанный визит депутата Милонова. По словам Гариной, «бандитского вида» мужчины подошли с видеокамерами к окнам «Симоны» и пытались заснять, что происходит внутри.
Нартахова призналась, что не получает зарплату за то, что каждый день трудится в «Симоне». Заведение было открыто на деньги, оставшиеся от выигранного «Ребрами Евы» на театральном конкурсе в Финляндии гранта. Такие гранты «Ребра» выигрывали дважды, но в этом году не удалось – было около 100 заявок на место. Деньги на существование коворкинга добываются методом краудфандинга – по словам Гариной, в данный момент собрана сумма примерно на три месяца аренды помещения.
Журналистка Deutsche Welle начала снимать зал «Симоны». Некоторые девушки застеснялись и попросили снимать так, чтобы лица не попадали в кадр. Я же, листая книгу, зачем-то нагло заглянул в камеру. Равнодушие окружающих практически убедило меня в том, что я действительно девушка.
Журналистка принялась опрашивать посетительниц: почему они приходят в «Симону» и ощущают ли опасность в повседневной жизни. Все говорили примерно одно и то же: мир жесток, мужчины порой не гнушаются насилия, а в «Симоне» можно отдохнуть.
Очередь дошла и до меня. Журналистка спросила, ощущаю ли я себя в безопасности в современных реалиях. Я сказал, как есть: да, иногда ощущаю давление, но не могу назвать это опасностью. Оказалось, этого было достаточно, чтобы ко мне потеряли интерес. Моей соседке, девушке в черном платье со стаканчиком «Латэссы», повезло больше. Она рассказала, что мужчин-феминистов не существует: «Даже если он говорит, что феминист, то обычно достаточно задать несколько вопросов, как все становится понятно».
Я пошел бродить по коворкингу. Общее убранство «Симоны» вообще подходит скорее детскому центру, нежели фем-кафе. Здесь не происходит ничего из того, что показывают в новостях о феминистских акциях: не скачут девушки с голыми грудями, никто не четвертует фотографии бывших кавалеров, а на стенах нет ни одного лозунга – только большая раскраска, на которой изображены дети обоих полов. В «Симоне» меньше всего тянет дискутировать об общественных проблемах или за что-то бороться. Хочется просто наслаждаться тишиной и отдыхать. Возможно, именно такого эффекта и хотели добиться создатели.
Людей в зале между тем становилось все меньше, девушки одна за другой попрощались и ушли. В 19:00 было запланировано собрание для полиаморных людей. Как я понял, это те, кто способен одновременно любить нескольких партнеров. Остаться на этом мероприятии сторонним наблюдателем было нельзя: либо участвуешь в разговоре предметно, либо уходишь. Правило распространялось и на самих хозяек «Симоны» – Гарина и Нартахова оделись и вышли. Полиаморов собралось на удивление много, десятка два. Девушки с короткими стрижками, высокие парни с густыми бородами, скромницы в очках и даже бритый наголо рокер, у которого от татуировок не было видно кожи на руках. Мне доброжелательно предложили присоединиться, но со своим голосом я бы непременно попал в неловкую ситуацию. Мое внедрение в «Симону» подошло к концу.
Алексей Нимандов,
https://www.fontanka.ru/2019/02/18/036/
