Винный календарь расписан не то, чтобы плотно, но весьма разнообразно - свои собственные "дни" есть у многих сортов винограда, у классических стилей — от хереса и мадеры до шампанского, у некоторых винодельческих регионов (Божоле, Токай, Орегон). А вот горячее пряное вино, которое в России известно преимущественно под названием "глинтвейн" будто бы мало того, что не воспринимается как серьезный напиток, но осталось без "своего" числа. Про него чаще всего вспоминают на горнолыжных курортах и зимних ярмарках, как о "согревающей чашке", но вряд ли кто-то думал о нем как о напитке с отдельной календарной точкой. Между тем такая дата есть, и она совсем не из мира маркетинговых "мы вчера придумали" акций.

13 декабря, День Святой Люсии, в Северной Европе давно работает как старт продаж горячего пряного вина — с ритуалом света посреди темноты. Но давайте чуть-чуть подробнее. 

Святая Люсия — раннехристианская мученица из Сиракуз на Сицилии, погибшая во время Диоклетиановых гонений около 304 года, и в западной церкви её память приходится на 13 декабря, на день ее смерти. В агиографической традиции её изображают как юную девушку, которая тайком приносит пищу и помощь христианам, скрывающимся в катакомбах, на голове которой надет венок со свечами, чтобы освободить руки для корзин с едой. Это важная деталь: она делает тему "света во тьме" не абстрактной метафорой, а практическим образом, который легко запомнить и легко воспроизвести. Само имя Люсия восходит к латинскому слову «люкс», «свет», и поэтому символика святой очень проста и понятна - свет в темноте, надежда в период тревоги, яркий луч среди мрака. В Средние века культ Люсии распространяется на север, в германские земли и Скандинавию. Об этом говорит, в частности, мартиролог Беды Достопочтенного cередины VIII века, где она упомянута уже в общецерковном западном календаре. 

На юге Европы Люсия остаётся святой конкретных мест, с процессиями, обетами и локальными библейскими сюжетами. Совсем другое дело на севере - здесь ее образ постепенно трансформируется в некоторый особый световой образ, который сегодня воспринимают как один из главных декабрьских символов. Оно и понятно - в северных широтах середина декабря это период, когда темнота становится почти круглосуточным фактором жизни. И любой повод, а уж тем более церковный, посвященный свету, которого людям откровенно не хватает, естественно превращается в какой-то народный праздник или ритуал, чтобы "сделать свет явным". Образ святой со свечами идеально лёг на этот сезонный опыт. Помните этот прекрасный неаполитанский мотивчик: "Море чуть дышит, в сонном покое, издали слышен шепот прибоя. В небе зажглися звёзды большие, Санта Лючия, Санта Лючия!" - и, да, вы правы, это как раз про этот образ и про городок с именем этой святой. 

Современная северная версия 13 декабря почти всегда устроена как маленький светлый и теплый праздник. Естественно рядом со светом появляются тепло и сладость — то, что дает людям "более летний режим". Отсюда и появляется традиция начиная с 13 декабря готовить и пить горячий глёгг - ароматизированный горячий напиток на основе вина с выпечкой. 

Идея ароматизировать и подогревать вино отнюдь не является изобретением Скандинавии: в Европе давно употребляли подогретые, посдлащенные и ароматизированные специями вина, начиная как минимум с античной Греции. Но в северной культуре этот жанр особенно удачно прижился, потому что отвечает на ключевой запрос людей в ночном декабре - добавить себе немного тепла и света. Глёгг в этом отношении работает превосходно - он горячий но не кипящий, ярко ароматный и очень сладкий. Его не кипятят, а аккуратно нагревают до высокой температуры (60-70 градусов) - при кипении аромат уходит, вкус становится грубее, и теряется тот эффект, когда напиток "дает настроение" ещё до первого глотка. От немецкого глинтвейна глёгг, помимо высокой сладости, отличает еще и ритуал потребления - с горячим пряным вином подают изюм и очищенный миндаль. Иногда их высыпают прямо в кружку, и тогда у напитка появляется "продолжение" после последнего глотка. Сопровождают глёгг выпечкой, и в шведской традиции это чаще всего "солнечные" шафрановые булочки люссекаттер - шафран одновременно даёт вкус, цвет и символ света (обратили внимание на "люссе" в названии?), потому что это редкая и дорогая пряность, которую просто так "в будни" не тратят, а в праздник — достают именно для того, чтобы день ярко отличался от остальных. 

В стародавние времена вино подслащивали в основном медом - он был местным и привычным продуктом. Когда сахар становится доступнее, начинают активно использовать его - он придает напитку стабильносьть, повторяемость, узнаваемость. А это прямой путь от домашней импровизации к городскому (и в дальнейшем почти национальному) стандарту. В какой-то момент глёгг начинают делать промышленно и продавать готовым, в бутылках. Одновременно происходит изменение состава специй: средневековые рецепты могли быть очень широкими и включали в основном местные травы (шалфей, руту, розмарин, фенхель, кориандр, полынь), позже к ним добавляются иссоп, мелисса, лаванда. Массовое производство закрепляет те специи, которые дают сильный эффект при малой дозе, которые ярко раскрываются при настаивании и нагревании. Поэтому в "современном каноне" чаще фигурируют корица, гвоздика, кардамон, имбирь, цитрусовая цедра, иногда мускат. 

И ещё один важный момент, который во многих источника часто упрощают до фразы "для крепости" - добавление крепкого алкоголя в некоторых версиях глёгга. Однако, в отличие от немецкого глинтвейна, этот этап в глёгге имеет не только цель поднять градус, но и иначе сформировать аромат, потому что алкоголь, который часто используют для этой цели - это настойки пряностей в бренди или аквавите. Крепкий алкоголь лучше вытягивает ароматические вещества из специй и делает профиль готового напитка еще ярче. Кроме того повышенная крепость помогает сохранить продукт стабильным. В современной реальности, впрочем, градус всё чаще оказывается вторичным - в продаже уже давно появились безалкогольные версии на соках, ароматизированные пряными вытяжками. Продукт сохраняет общую идею - специи, температура подачи и сопровождение выпечкой, то есть в целом не ломает праздничные ритуал, но не проявляет алкогольного эффекта.

Собственно, поэтому 13 декабря выглядит почти идеальным «днём горячего пряного вина», даже если никто официально не называет его "днём глинтвейна". Но что нам до "официальности"? Ничего. Но есть повод собраться, выпить горячего пряного вина, пусть не глёгга, просто глинтвейна, съесть вкусных сладких булочек, устроить маленький праздник в самом начале зимы. 

Во время съёмок фильма "Не может быть" (новелла «Свадебное происшествие», 1975) актеры и съёмочная группа готовились к одному из самых эмоционально жестоких моментов в сценарии - герой Вицина уединяется с бутылкой в кладовке.

Ещё до того, как включились камеры, под сводами кладовки воцарилась тревожная тишина, своего рода почтительное молчание, из-за которого съёмочная группа разговаривала шёпотом.

Один из очевидцев, наблюдавших за ним, сказал - “Он выглядел как человек, идущий навстречу собственной смерти”

Когда Леонид Гайдай негромко скомандовал “Внимание!”, Вицин начал торопливо открывать предварительно умыкнутую со стола бутыль и наливать её содержимое в стакан. Каждый миллилитр давался ему тяжелее предыдущего. Камера не отрывалась от его лица, запечатлевая замешательство, страх и неверие, бушующие в глубине его глаз, словно ураганы. И тут он увидел её - этикетку с надписью «Подсолнечное масло».

Вицин не закричал с хриплым, гортанным звуком, как сделали бы на его месте Никулин или Гэри Олдман. Он просто посмотрел прямо в объектив камеры. Это не был отрепетированный взгляд. Это была открытая рана. Его руки ощупывали этикетку разлитой бутылки, сильно сотрясаясь. Он взял спринцовку для клизмы дрожащими пальцами, прошептав - “Мне жаль... Мне так жаль...” Затем он спринцовкой выкачал всё масло из стакана и выдавил его обратно в бутылку.

Эти слова так и не были написаны, так и не были запланированы. Ассистент оператора позже сказал - “У нас было ощущение, что мы вторглись в чьё-то личное горе".

Никто не осмелился прервать сцену. Когда Гайдай наконец пробормотал - “Снято”, все ожидали, что Вицин оживёт, стряхнет с себя оцепенение и придёт в себя

Но он не пошевелился

Он остался сидеть на стуле, держа в руках неизвестно откуда взявшийся стакан водки, словно оберегая его от всего мира. Когда двое членов съемочной бригады шагнули вперед, он поднял дрожащие руки и прокричал - “Не тронь! Не тронь… моё самосознанье!”. В его голосе была такая тяжесть, что они остановились на полуслове

Съёмочная группа замолчала. Даже Эве Киви, привязанная к Леониду Куравлёву, казалось, перестала двигаться. Готлиб Ронинсон, исполнявший роль свадебного генерала, прошептал - “Это нахальство – обнимать мою жену! Это я даже себе не дозволяю!”

Гайдай ошеломлённо наблюдал за происходящим из-за плеча Филиппова. “Он не дышит” - прошептал он съёмочной группе. “Не тревожьте его”

Почти минуту никто не прикасался к Вицину. Никто даже не осмеливался отвести взгляд.
Когда он наконец сел, его лицо было перепачкано водкой и подсолнечным маслом, он прерывисто выдохнул

Один из членов съемочной группы спросил - “Жора… ты в порядке?” Вицин вытер лицо и пробормотал - “Грубый век, грубые нравы, романтизьму нет. Не дают человеку спокойно... жить.”

Гайдай подошёл и тихо сказал - “Это было потрясающе. В этом душа фильма"

И он не шутил. Именно этот трепетный, опустошающий дубль - нетронутый, неповторимый - увековечен в финальной новелле «Свадебное происшествие» фильма «Не может быть» (1975)

Может, эта сцена натолкнет вас пересмотреть этот фильм

АВТОРА ХОТЕЛИ ПОБИТЬ, НО ПОЩАДИЛИ, КОГДА ОН СОГЛАСИЛСЯ ЖЕНИТЬСЯ НА РСП. НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ОН ПОСЛЕ РАБОТЫ ЗАШЕЛ В ЗАГС И РАЗВЕЛСЯ.

***

Во время производства анимационного фильма «Полный расколбас» (2016) команда аниматоров, сценаристов и актёров озвучки готовились к финалу, который навсегда должен был изменить представление о том, что допустимо в жанре «для взрослых». Речь шла о грандиозной сцене всеобщего ликования, которая, по замыслу Сета Рогена, должна была превратиться в нечто большее — в то, что позже один из рецензентов назовёт «продуктовым Содомом и Гоморрой»

.

Ещё до того, как были отрендерены первые кадры, в студиях Sony Pictures Animation воцарилась тревожная, почти исповедальная тишина. Художники, месяцами оживлявшие влюблённую сосиску Фрэнка и булочку Бренду, шепотом обсуждали раскадровки. Говорят, что Грег Тьернан (со-режиссёр) стоял перед огромным монитором, сжав челюсти и уставившись в бесконечные слои анимации, в которых бушевали силиконовые формы и текстуры будущих героев.

Один из ведущих аниматоров, наблюдавший за ним, позже сказал: «Он выглядел как человек, который вот-вот выпустит на волю демона, которого уже не сможет контролировать».

Когда Конрад Вернон (со-режиссёр и голос Огурчика-злодея) негромко, через систему связи, скомандовал: «Запускаем цикл рендера финальной сцены. Всем внимание», — серверы начали свой титанический труд. Каждый новый отрендеренный кадр давался тяжелее предыдущего. Программы не отрывались от лиц продуктов, запечатлевая дикую, первобытную радость, бушующую в глубине их нарисованных глаз — радость, которая уже через мгновение должна была смениться совершенно иным импульсом.

И вот последний человек-«бог» был повержен. На экране воцарилась победа. А затем началось То Самое.

Звукорежиссёры включили запись. Это не был отрепетированный, весёлый смех победителей. Это был хаос из стонов, вздохов и хлюпающих звуков, которые никто в студии раньше не слышал в таком сочетании. Это была открытая, анимированная рана приличий. Тела булок, сосисок, лавашей и прочих снедей начали сливаться в едином, пульсирующем катарсисе, сильно сотрясаясь в такт немыслимой анимации. Рука аниматора, дрожа, дорисовывала последние штрихи на этом пиру освобождения плоти.

Эти кадры так и не были показаны на предварительных показах для студийных боссов. Такого не было в ранних версиях сценария. Технический директор позже сказал: «У нас было ощущение, что мы вторглись в какую-то альтернативную вселенную, где законы физики и морали отменили за ненадобностью»

Никто в монтажной не осмелился нажать паузу. Когда Тьернан наконец пробормотал, глядя на готовый ролик: «Готово. Сочное», все ожидали, что команда вздохнёт с облегчением, стряхнёт с себя оцепенение и пойдёт праздновать сдачу проекта.

Но они не пошевелились.

Они остались сидеть перед экранами, уставившись в феерию анимированного сладострастия, словно пытаясь осознать масштаб созданного ими самими монстра. Когда двое продюсеров шагнули вперёд, чтобы высказать своё мнение, Вернон поднял руку (не дрожащую, но твёрдую) и произнёс: «Оставьте нас. Продукты ещё не закончили… праздновать свободу». В его голосе была такая фанатичная убеждённость в правоте этого художественного выбора, что они остановились на полуслове

Весь отдел постпродакшна замолчал. Даже вентиляторы на серверных стойках, казалось, гудели тише. Озвучивавший Жвачку актёр прошептал: «Я никогда не видел ничего настолько… свободного. Это восхитило и напугало меня одновременно».

Тьернан и Вернон ошеломлённо наблюдали за реакцией коллег. «Никто не дышит, — прошептал один другому. — Не разрушай их катарсис. Это и есть вся суть».

Почти минуту никто не нажимал кнопку выхода из полноэкранного режима. Никто даже не осмеливался отвести взгляд, боясь пропустить хоть одну сюрреалистичную деталь этого грандиозного абсурда.

Когда свет наконец зажёгся, лица художников и аниматоров были бледны. Один из молодых стажёров спросил: «Ребята… вы уверены, что это… что это должно быть в фильме?» Главный сценарист, отложив планшет, вытер лицо и пробормотал: «Они ненавидели своих богов. Они обрели себя. Они должны были это… прочувствовать. До конца».

Сет Роген, подойдя к мониторам и глядя на застывшие в экстазе модели, тихо сказал, обращаясь ко всем: «Это было потрясающе. В этом — душа всего нашего ебучего… замысла».

И он не шутил. Именно этот трепетный, опустошающий, ни на что не похожий финал — нетронутый цензурой, неповторимый в своей дерзости — увековечен в финальной версии «Полного расколбаса» и в памяти зрителей, как вечное напоминание: даже у еды есть свои тёмные, очень тёмные фантазии.

Может, эта сцена натолкнёт вас пересмотреть этот мультфильм. Или как минимум — по-новому взглянуть на содержимое своей продуктовой корзины.

АВТОРОВ ЭТОГО ФИНАЛА ПОСМЕРТНО НАГРАДИЛИ «ЗОЛОТОЙ ВЕТКОЙ» ПО ХРЕБТУ ЗА ВКЛАД В РАЗВИТИЕ РАЗНООБРАЗИЯ СЕКСУАЛЬНЫХ ДЕВИАЦИЙ

Более десяти лет назад состоялась публичная премьера первого выпуска авторского проекта Артура Саркисяна "Российские вина". Официальное открытие презентации в Москве было сделано в символическое время — в 12 часов 12 минут 12 декабря 2012 года, в ресторане «Дом Карло», и параллельно с книгой прошёл первый салон российских вин, который в материалах того времени назывался «Рашн Уайн Оупен», с дегустацией вин, вошедших в гид.

Винные гиды в привычном нам виде начали массово появляться во второй половине ХХ века и особенно быстро размножились в 1980-е–1990-е по очень простой причине: вина стало слишком много, оно стало слишком "разным", а покупать его всё чаще приходилось не "у знакомого виноторговца", а в массовой рознице, где рядом стоят десятки похожих этикеток и никто не обязан объяснять, что за ними. Сегодня эта логика только усилилась: в отдельных странах львиная доля продаж вина идёт через продуктовые сети и дискаунтеры (например, во Франции супермаркеты и гипермаркеты дают порядка 70–80% продаж по объёму, в Германии доля оценивается примерно в две трети, в США на продуктовые магазины приходится около 42% продаж тихого вина в деньгах). В такой ситуации гиды выполняли сразу несколько задач: уменьшали риск ошибки для покупателя, давали общий "язык качества" (звёзды, бокалы, баллы), создавали ориентиры по регионам и стилям и, главное, были независимым (или выглядящим независимым) источником информации о качестве различных вин.

Пик культурного влияния классических печатных гидов пришёлся на конец 1990-х – 2010-е: ежегодники ждали как "итог сезона", цитировали в рекламе, ими мерялись импортеры и рестораны, а высокие оценки реально двигали спрос. Достаточно вспомнить, например, случай с Шато Лафит-Ротшильд 2008 - по данным издания Decanter, в апреле 2009 года после публикации оценки Роберта Паркера в 98–100 баллов цена кейса подпрыгнула примерно с 2 000 до 3 500 фунтов. С развитием Интернета часть функций уехала в цифровую среду: сайты и приложения стали обновляться быстрее книги, появились подписки и базы с десятками тысяч заметок, а момент "выхода тома" перестал быть единственным информационным событием года. Это не означает "смерть" жанра — скорее смену формата и роли: для широкой аудитории гид всё чаще превращается в удобный справочник и фильтр, а для профессионалов — в систему бенчмарков и публичного ранжирования. Показательно, что даже "не винные" институции продолжают заходить в эту нишу: например, Michelin объявил о запуске собственного винного рейтинга Michelin Grapes с первой публикацией, запланированной на 2026 год.

Но, какие же гиды имели значительное влияние в разных странах?

США, Гид Паркера (Robert Parker’s Wine Buyer’s Guide): "покупательский" гид Паркера важен даже не как конкретная книга, а как культурный прототип — он закрепил идею, что критик может дать массовому рынку максимально простой "компас" - оценку в виде числа. В описаниях 7-го издания фигурирует охват "более 8 000" оценённых вин, а шкала — та самая 100-балльная, которая стала индустриальным стандартом и источником бесконечных споров. В сегодняшнем положении акцент сместился: "книга-ежегодник" как серия ушла в прошлое, а сама критическая инфраструктура живёт в онлайне и через другие продукты, включая новые инициативы вроде упомянутого рейтинга Michelin Grapes, который запускается отдельно от привычной книжной формы.

Во Франции самым авторитетным является Гид Ашетт (Guide Hachette des Vins): это обозрение с 1985 года делается издательством Hachette в логике "массового навигатора" для покупателя, а не как авторская колонка одного критика. Его сила — в объёме и в многоступенчатом отлаженном дегустационном процессе: в типичном году около 1 500 дегустаторов пробуют порядка 40 000 образцов, из которых в книгу попадает примерно 10 000, а оценка в печатной версии выражена просто — от 0 до 3 звёзд плюс отдельный знак "бокал сердца" ("coup de cœur") для фаворитов. Сейчас это уже не только книга - у проекта есть собственная цифровая база (сотни тысяч записей), а "выборка года" в онлайне публикуется как отдельный слой, который удобнее листать, чем бумагу. Аудитория — в первую очередь обычные покупатели во Франции, которым нужно "быстро и без заморочем" выбрать бутылку по стилю, цене и оценке, которой доверяют.

Италия, Гамберо Россо (Gambero Rosso Vini d’Italia): в Италии ключевой "национальный" справочник вырос из медийного бренда Gambero Rosso и с самого начала строился как коллективная экспертиза, а не "мнение одного человека". В актуальных материалах подчёркивается масштаб: около 45 000 продегустированных вин в год, в отбор попадает порядка 20-25 тысяч вин от примерно 2.5 тысяч производителей. Дегустации проводит большая команда (в одном из предисловий несколько лет назад фигурировала цифра в "более чем 60 дегустаторов") под управлением редакторов, среди которых, например, называются Марко Сабеллико, Джанкарло Перротта и Джанни Фабрицио. Система оценки — знаменитые "бокалы": от одного до трёх, где Tre Bicchieri — вершина, превращённая в отдельный медийный актив (премии, события, импортёрские подборки). Аудитория мировая: итальянский потребитель, которому нужен ориентир "что брать", и мировой профессиональный рынок (рестораны, импортеры), для которого Tre Bicchieri — удобный ориентир качества.

Германия, Го & Милло (Gault&Millau WeinGuide Deutschland): немецкая ветка бренда долго играла роль "большой витрины года" для виноделен и покупателей, а в типичном выпуске масштаб держится на тысячах образцов - в 2024 году было заявлено 6000 продегустированных проб и около 650 хозяйств плюс подборка "топ-рекомендаций". Оценка двойная - для каждого вина отдельно и для винодельни в целом - вина описываются и оцениваются по балльной системе (привычная "стобалльная"), а хозяйства получают "гроздья" как итоговую классификацию уровня (до 5). Существенная примета сегодняшнего дня — цифровое расширение: к книге всё чаще прилагают доступ к приложению/базе, где вина и хозяйства живут дольше, чем бумажный год.

Испания, Гиа Пеньин (Guía Peñín): испанский рынок очень рано принял "числовую" критику, и Peñín стал одним из главных проводников этой модели. Гид связан с фигурой Хосе Пеньина как основателя и лица бренда, при этом работает дегустационная команда, а издание 2026 года официально заявляет более 9 600 продегустированных вин и более 2 000 бодег. Система — стобалльная (по смыслу близкая к "паркерской" логике интервалов), причём в последние годы сама редакция заметно "разрешила" 100 баллов: по сообщениям о выпуске 2026 года максимум получили сразу несколько вин. Аудитория широчайшая: испанский потребитель, экспортный рынок и все, кто привык выбирать по "цифре" и ищет, где именно в Испании сейчас "верхняя полка".

ЮАР, Гид Платтера (Platter’s South African Wine Guide): это один из самых старый, первых в истории, "индустриальных" по охвату национальных гидов, начавшийся как книга Джона и Эрики Платтеров и выросший в ежегодный институт с большой командой дегустаторов. Гид всесторонне отслеживает всю национальную винодельческую отрасль, во всех аспектах, от имен владельцев, объемов производства, типов и стилей вин, до самых мелких технологических аспектов. В релизах по выпуску 2026 года говорится об оценке более 8 000 вин и о том, что в гиде представлены "значительно больше 900" производителей/брендов; пятизвёздные позиции отбираются отдельным пересмотром и фактически соответствуют уровню 95+ в пересчёте на стобалльную шкалу. 

Австралия, Халлидей Вайн Компаньон (Halliday Wine Companion): этот гид родился как авторский проект Джеймса Хэллидея и стал главным национальным справочником Австралии, но сегодня он существует как бренд и редакционная система с дегустационной командой и цифровой платформой. По данным самой платформы, для издания 2026 года команда продегустировала более 7 000 вин от 945 виноделен из 60 регионов, в книге даётся несколько тысяч заметок, дополнительно заметки на чуть менее удачные вина выходят на сайте. Оценка вин — по "общеупотребимой" 100-балльной шкале, а для виноделен существует отдельная классификация "красных звёзд", где 5 красных звёзд имеют формализованные критерии (например, наличие минимум двух вин на 95+ и подтверждённая стабильность в предыдущие годы). В управленческой роли упоминается главный редактор Тайсон Стелзер, и это тоже симптом времени: от "одного автора" к редакционному институту. Аудитория — и обычные покупатели, и рынок, потому что Австралия активно живёт экспортом, а "цифра" и статус винодельни читаются на расстоянии.

Австрия, Гид Фальстафф (Falstaff Weinguide): Фальстафф — это пример "медийного" гида, где журнал и дегустационная команда формируют ежегодный слепок рынка и одновременно отражая состояние винного туризма и гастрономии. В материале Falstaff по выпуску 2025/26 говорится примерно о 3 600 "лейблах" от 440 виноделен, что делает его очень удобным именно как национальный каталог. Оценка идёт по 100-балльной шкале, а сам бренд активно живёт онлайн, что важно для Австрии: рынок небольшой, но экспортно-ориентированный, и цифровая видимость рейтинга работает почти как инфраструктура.

Россия, "Российские вина" / "Гид по российским винам" Артура Саркисяна: российский случай — редкий пример авторского гида молодом винном рынке, который с одной стороны сравнительно небольшой, но с другой стороны - очень молодой и информационно шумный. Гид выходит с 2012 года, автор — Артур Саркисян, а в последние годы проект оформлен в партнёрстве с "РБК Вино" и имеет и печатную, и онлайн-версию. Масштаб заметно вырос: в материалах РБК встречается оценка, что в издание 2024 года попало "более 1250" лучших российских вин, а совместный выпуск 2025 года описывается как "топ-1000" вин с порогом отбора 87+ баллов. Система оценки — 100-балльная, при этом "медальная" разбивка проговаривается прямо: например, встречается логика, где 87–89 — "серебро", выше — более высокие категории, а сам механизм опирается на повторную дегустацию и контрольные закупки. Аудитория здесь особенно смешанная: потребитель, который хочет ориентир в российском ассортименте (в том числе сетевом), и профессионалы, для которых попадание в гид стало карьерным и коммерческим аргументом.

Если посмотреть на мировую ситуацию с национальными винными гидами по вырисовывается довольно ясная картина. Печатные гиды как формат уже не являются приоритетом, все больше информации выпускается в цифровом виде. Выбор вина потребителем всё чаще делается в ситуации, где вместе параллельно сосуществуют оценки профессиональных критиков, отзывы случайных покупателей, рекомендации магазинов, рейтинги конкурсов, рекомендательные буклеты магазинов и подсказки специальных приложений. Национальные гиды не исчезают, их авторитет и независимость крайне важны как базовый внешний фильтр, который четко показывает, что достойно внимания, а что нет, и даёт качественные рекомендации из года в год. При этом самые живучие проекты почти все уже давно превратились в гибрид "ежегодник + база + события": Platter’s и Halliday развиваются как цифровые платформы с постоянным обновлением заметок и дополнительными сервисами, Hachette и Gault&Millau расширяют жизнь оценок через онлайновые базы и приложения, а российский гид Артура Саркисяна в партнёрстве с РБК демонстрирует похожую эволюцию — от книги к экосистеме и онлайн-каталогу