Серия «Хождение по золотому лезвию»

На обоих берегах реки были построены две сторожевые башни, между которыми сооружен разводной мост. Таким образом, поставлена надёжная преграда беспрепятственного проникновения вражеских кораблей со стороны холодного моря. На каждой башне несли караул по десять воинов из дружины князя. Огромную работу сделали пленные по благоустройству ярморочной площади города. На всей неровной поляне, где проходили ярмарки, полностью сняли дёрн и выложили площадь крупным булыжником, швы засыпали речным песком. Построили красивые, ровные торговые ряды, крытые от дождя и снега дощатыми навесами. Тем самым увеличилось число торговцев из соседних городов и даже иноземных стран.

Однажды жарким летним днём, Федот, бесцельно гуляя по своему двору, зашел на склад, где лежали горы трофейного оружия и рулоны войлока с дерюгой. Посмотрев на эти кучи потенциального товара, купец взял в руки длинный меч, покрутил его, положил обратно, и понял, что столько мечей и войлока с дерюгой ему до конца своей жизни и даже жизни внуков не продать. Велел погрузить на рабочую телегу десяток мечей, доспехи, рыцарские шлемы, боевые топоры и поехал к кузнецу Алексею. Тот, довольно быстро осмотрев трофеи, предложил:

— Из двух мечей я быстро сделаю облегченную соху — хоть лошадью, хоть мужиком паши. Из четырех мечей — добрый плуг под быка. Из одного шлема рыцарского — ведро или кастрюльку бабскую. Из боевого топора — один добрый топор лесоруба или два маленьких плотницких, только обрубить лишнее и все. Из одного комплекта лат рыцарских — большое корыто для мытья детей или стирки белья получится или два маленьких таза. Наконечник от копья — готовый зуб для бороны, только в трубку сплющить, а раму любой мужик сам сделает из жердей, а сверху валун для тяжести привяжет.

— Ну, а за работу много запросишь? — спросил купец.

— По-честному, Федот Елисеич, ты меня знаешь, — добродушно ответил Алексей.

— Добро. Иду наводить ревизию, и будем с тобой готовиться к следующей весенней пахоте селян. Ты будешь переделывать мечи и топоры рыцарей, а остальное, Макар из Кириловки, чтобы была видна рука одного мастера, — закончил Федот, уходя.

Несколько дней с утра до ночи Федот, Демьян и Афоня сортировали трофеи и развозили по кузницам. Треть самого лучшего качества рыцарских трофеев оставили на складе для продажи в первоначальном виде. Как только закончили с железом, Федот и Афанасий перегрузили на свои рабочие телеги войлок и дерюгу, и разъехались в разные стороны княжества на поиск хороших мастеров для пошива чуней из войлока и курток из дерюги. Через неделю вернулись домой уставшие, но довольные, оба нашли мастеров и договорились на большой объем работ.

На каждую воскресную ярмарку Федот вывозил очень много товаров. Марат торговал рядом конями, телегами и сбруей лошадиной. Около их прилавков толпилось полно покупателей, товар был качественный и недорогой.

И казалось, что жизнь мирная начинала входить в свое русло, только торговля пошла, только долги все раздал за поход воинский, как сразу после масленицы прискакал гонец из Москвы, старый знакомый по войне. Поздоровавшись, посланник царя сказал:

— Война закончилась, царь приглашает тебя, воевода Олешкин, читай указ. А мне еще надо двоих воевод в Тучинске найти и с десяток дальше на севере Руси.

Федот аккуратно развернул свиток китайской бумаги и начал читать царский указ. Он был очень объемный, расписано многое о ходе войны, перечислялись все полки и их воеводы, а также герои — простые воины, совершившие большие подвиги. И всем было велено прибыть в московский кремль на празднование победы, которое состоится на второй день после Пасхи и будет идти два дня, а третий день вся Москва и вся Русь должна ликовать и пировать.

Возвращая свиток гонцу, Федот объяснил, как найти купца Бузова и князя Тучинского, которому велено организовать массовые гуляния в городе.

Наверное, Федот перегорел от ожидания встречи с царем и никак не готовился к этой поездке в Москву. Единственное, что он сделал, купил новую крытую бричку на рессорах для дальних поездок, всё-таки прожитые годы и боевые раны сильно беспокоили на каждом ухабе русской дороги.

Друзья напросились с Федотом в столицу, хоть раз в жизни поглядеть на белокаменную. За три недели до Пасхи, они тронулись в дальнюю дорогу. Впереди на новой бричке ехали Федот с Иваном, который стал извозчиком на время поездки в Москву. Марат, правил второй подводой, полной провианта для коней и людей. Дорога была спокойная, Федот о многом успел передумать во время пути.

Главное, к чему он пришел в своих размышлениях, это то, что надо заканчивать заниматься купеческими делами, все передать детям — они уже подросли. Старший сын Федор созрел до мудрого главы семейства, у Полины, получается, хорошо торговать, Силантий вырос и уехал во Владимир учиться в семинарию, остальные дети еще не доросли до самостоятельной жизни, но вот-вот выпорхнут из родительского гнезда. Надо успокоиться и вдвоем с Глафирой пожить для себя и внуков.

Взятый с собой один большой самородок лежал на дне кармана парадного кафтана. На всякий случай, вдруг получится поговорить с самим царем с глазу на глаз. И Федот решил для себя что, не задумываясь, отдаст эту проклятую золотоносную жилу государю. Глядишь, и спокойная жизнь наступит.

На ночь останавливались в основном в открытом поле или на поляне леса, но встречались на пути и постоялые дворы в городках. Тогда и мылись в бане, и спали сладко на пуховых перинах.

И вот на горизонте засверкала золотыми куполами Москва. До Пасхи оставалось еще два дня.

Разместились в первом попавшемся постоялом дворе, друзья заказали баню на вечер и хороший ужин после мытья.

Наш купец был сильно удивлен московскими ценами — за пять дней постоя и одной баней с хорошим ужином хозяин запросил ползлотника. В сравнении с ценами в других городах, где за одну маленькую денежку с головы, хоть человеческой, хоть лошадиной, ночь спали и сытно ели в дороге.

Поднявшись в свою комнату, были приятно удивлены ее размерами и чистотой. Стоявшая в самом центре печь была протоплена с самого утра.

Банька была хороша: жарко по-белому натопленная, а в углу даже стоял огромный ушат, искусно сделанный мастером бондарем для купания взрослого человека.

В удовольствие напарившись, по три захода в парилку, хорошо промыв волосы на голове и бороде, ополоснувшись в ушате с холодной водой и душистым отваром из разных трав, друзья надели все чистое, сели за стол в поварне, где тут же хозяин принес большую сковородку жареных белых грибов с капустой, а также были поданы зимние салаты трех видов, и чудесный ноздрястый пшеничный хлеб.

— Да, уж если в пост так сладко кормят постояльцев, то как же кухарка старается в обычные дни? — задал вопрос сам себе Федот.

Решив пораньше лечь спать, тучинские друзья встали спозаранку, чтобы постараться осмотреть всю Москву. Они поехали втроем на крытой бричке осматривать центр столицы и ее окраины. Удивило и поразило друзей многое что. Так, посадские улицы и приподнятые дорожки для пешеходов были сплошь выстланы толстыми досками, тем самым ни грязи, ни пыли в городе не было.

Весь центр города, торговая площадь перед Спасскими воротами и все улицы, ведущие к кремлю, были уложены крупным булыжником. Высота городских стен и башен вдвое превышали тучинские.

Внутренняя площадь кремля была раз в семь больше любой крепости, виденной друзьями в своей жизни.

Царские дружинники, караулившие стены и ворота, были вооружены пищалями, а на башнях стояли пушки единороги. Силу и грохот которых, друзья оценили на войне в Мерзонии.

Людей в столице было столь много, что друзья даже поссорились между собой, гадая, сколько же москвичей живет в городе. Один говорил, тысяч двадцать — тридцать, второй — сто, а третий вообще загнул — двести тысяч.

Но больше всего их удивило отсутствие дурного запаха в таком большом городе. А когда поняли в чем дело, были поражены мудростью правителей. Оказывается, при любом доме, любом здании — будь то хоть больница, мастерская, жилой дом, делалась выгребная яма под нужником, плотно закрывающаяся щитами. Когда яма наполнялась доверху, вызывалась специальная подвода с большой бочкой, содержимое вычерпывалось и вывозилось далеко за город. Такие подводы и работающие за небольшие деньги на них мужики назывались, с определенной степенью юмора, золотари. Тем не менее город был чист от зловония.

Большое восхищение у друзей вызвали московские церкви. Абсолютно все храмы были величественны и сказочно красивы, как снаружи, так и изнутри.

Нагулявшись, тучинцы вернулись в свое, временное жилище, поели постной пищи, последний раз в этом посту и, отдохнув часок, пошли в ближайшую церковь на праздничную службу. Марат остался в комнате и залег спать, дожидаясь православных друзей. Федот и Иван пришли из церкви только под утро, уставшие, но счастливые от увиденного.

Праздничный завтрак кухарка сделала на славу. Наши друзья разговелись пасхой и освященными яйцами. Затем были поданы необыкновенно вкусные, нежные, тушеные бараньи ребрышки с полбой и отдельно подлива для мяса в глубокой тарелке на основе специй, масла и грибов. Друзья сытно поели и пошли отдохнуть после ночной службы, попросив хозяина их разбудить через два часа, чтобы успеть на московскую пасхальную ярмарку.

То, что предстало перед их глазами на ярмарке, не укладывалось в голове. Вся торговая площадь была заполнена народом. Было ощущение, что случайно разворочен огромный муравейник, и толпы работяг муравьев бегают, таскают, снуют туда-сюда, пытаясь отремонтировать свой дом.

Ряды торговцев тянулись на несколько сот саженей вдоль наружной стороны стены кремля. Товар был настолько качественный и красивый, что глаз не оторвать. Ничего подобного в Тучинске они не видели. Сильно были поражены наши купцы китайскими шелками, фарфором, персидскими коврами и скакунами, индийскими драгоценностями, украшениями из золота и серебра, английскими пищалями и пистолями. И еще много чего прекрасного увидели друзья на московской ярмарке. Каждый из них накупил по целому мешку подарков и гостинцев домашним. Лишь когда день стал клониться к закату, наши герои вернулись на свой постоялый двор.

На следующее утро в день, назначенный царем для победного пира, Федот проснулся раньше всех, умылся, расчесал волосы и бороду, разбудил друзей, надел парадные штаны, кафтан и проверил на месте ли большой самородок.

После завтрака Федот с Иваном выехали на бричке в кремль. Стоявший у Спасских ворот караул не пустил их во внутрь, а указал привязать коня к ближайшему коновязу. Пешком друзья зашли во внутренний двор кремля и увидели уже собирающуюся толпу воевод и просто зевак, к которым пошел и Иван. Вышедший молодой царский служка по списку сверил всех приглашенных.

Прошло еще примерно полчаса, когда Федота от воспоминаний о войне оторвал грохот десяти барабанов и сразу вступили трубы. Говор толпы смолк в ожидании чего-то важного. Инструменты затихли, стражники быстро перестроились и образовали проход, от дверей палат царских вдоль ковровой дорожки к трону.

Царь вышел в сопровождении десятка бояр, важно прошел к трону, весь народ склонился в пояс. Константин Второй сел на трон, взял в руки скипетр и державу, которые ему подали на бархатных подушках молоденькие воины, больше похожие на мальчиков, нежели на взрослых мужчин.

Царь кивнул головой, и здоровенный боярин вышел на середину площади, развернув свиток атласной бумаги, начал читать громоподобным голосом.

Федот не вслушивался в содержание указа, а главное, что он понял, война с Мерзонией закончилась, и теперь в состав Руси вошли два новых княжества: Перигалия и Дупляндия.

Федот внимательно слушал оглашаемые фамилии награждаемых и разглядывал знакомых по войне, а также его интересовали вручаемые из рук самого царя подарки. Они были разными, московским воеводам вручил по дорогому мечу, рукояти и ножны которых, были украшены золотом и цветными каменьями.

Воеводам из княжеств государь дарил кубки и чаши из золота, украшенные самоцветами. Простым воинам — героям войны царь подарил сапоги, расшитые золотыми нитками и красивые кафтаны.

Федот вздрогнул, когда громоподобный голос выкрикнул его фамилию, но быстро собрался и, подбежав к царю, низко поклонился.

Государь вручил тучинскому воеводе золотой кубок, украшенный самоцветными камнями и искусной гравировкой.

Но тут Константин Иванович, как будто что-то вспомнил и начал громко говорить:

— Воевода Олешкин славно вел свой полк во все битвы, у него меньше всего потерь, он больше всех взял пленных, всегда выполнял мои задачи вовремя и четко. Были битвы, когда полк Олешкина вел бой, с рыцарями, которых было больше в три-пять раз. Таких бы мне воевод в московское войско, беды бы не знал. Да ладно, живи, где знаешь, купец. А за свою службу, прими от меня лично.

И с этими словами снял с пальца кольцо с огромным брильянтом и надел на палец Федота. Тот взял руку государя и, целуя, тихо произнес:

— Благодарствую, государь! Но мне нужно с тобой поговорить наедине. Это очень важно для тебя, и Руси.

Царь, не раскрывая губ, сквозь зубы и усы ответил:

— В конце пира пойдут пляски, дам знать. Пойдешь за мной, охрану я предупрежу.

— Понял, государь», шепотом ответил наш герой.

Награждение шло еще с час, а когда закончилось, царь удалился первым, бояре за ним, приглашённые воеводы следом.

Федот во все глаза рассматривал внутреннее убранство царских палат, а трапезная, в которую они прибыли, была выше всех похвал. Размеры ее впечатляли, два ряда колонн поддерживали расписной потолок, высотой примерно пять-шесть саженей, большие окна украшены венецианским стеклом в виде картины каждое.

Столы расположились буквой П, во главе сидел царь с боярами, все остальные расселись по боковым лавкам. Стол был накрыт яствами, некоторые из которых Федот не то, что не видел, а даже и не слышал. Центральным украшением являлись словно живые, искусно зажаренные лебеди. Огромные праздничные ендовы сверкали на столах, жареные перепела были обложены отварными яйцами, фаршированными чёрной икрой. Дивной красотой взгляды гостей притягивало блюдо с чудо-рыбой, по бокам которой находились огромные чешуи. Множество мочёных ягод брусники и всевозможная зелень являлись её украшением. Разварные губы лосей с ржаными лепёшками занимали почётное место рядом с жареными лебедями. Позолоченные штофы с пряным мёдом чинно возвышались над всем этим великолепием. А уж выпечки разной было не перечесть – ржаные хлеба и калачи, кренделя и баранки, жареные блины и блинчики.

Боярин с громоподобным голосом поднял кубок с медом за царя. Тот кивнул головой и пригубил из своего.

Когда все наелись и напились, в центр трапезной вошли гусляры и балалаечники. Полились величественные песни о славных героях Руси, а хмельные воеводы подпевали гуслярам.

Но вот вступили залихватские балалайки, и выскочившие шуты задали веселый тон пляскам.

Федот боковым зрением заметил, как царь мотнул головой и, встав из-за стола, пошел к задним потайным дверям трапезной. Остановился на миг около двух стражников, что стояли с топориками, что-то им сказал и удалился. Федот стал пробираться следом. Стоявшие на карауле у дверей стражники спросили подошедшего:

— Кто таков?

— Олешкин, воевода Тучинский — спокойно ответил наш герой.

Обыскав его и отобрав охотничий нож, стражники пропустили Федота. Оказавшись в длинном коридоре, Федот увидел в середине приоткрытую дверь и направился туда. Посреди очень просторной комнаты стоял царь, рассматривающий какой-то свиток. Помещение было хранилищем дорогих книг, свитков, карт, которые были сложены в шкафах и на полках.

Войдя в комнату, Федот слегка кашлянул, чтобы обозначить свое появление.

— Заходи, Олешкин, — сказал царь раздраженно и, повернувшись к нему молвил:

— Ну, чего хотел? Говори, только быстро, дел у меня много. И проси в меру, времена тяжёлые.

Федот низко поклонился и спокойно начал говорить:

— Мне ничего не надо. Не просить я к тебе государь пришёл. Но у меня есть кое-что для Руси, и только ты сможешь этим правильно распорядиться.

С этими словами наш герой извлек из глубокого кармана кафтана большой, с яблоко величиной, самородок, и протянул его государю. Тот взял его, покрутил, спокойно положил на стол и сказал:

— Золота что ли я не видел?

— Столько, сколько у меня есть в тайге, едва ли ты видел, государь.

— И сколько же ты нашел? Чё себе не взял, дурень? — спросил Константин Иванович.

— Жилу золотоносную нашел, сколько там золота можно узнать, только собрав все. Может, сто пудов, может тысячу, а может еще более. Я там двоих убиенных нашел и похоронил, третьим не хочу быть, — закончил Олешкин.

Наступила гнетущая тишина, было слышно, как муха бьется в оконное стекло.

Федоту больше нечего было добавить, а государю требовалось все обдумать и принять решение тут же. Спустя какое-то время он заговорил:

— Давно я не встречал таких людей, как ты, Олешкин, которые отдают больше мне, чем я могу их отблагодарить. Если все будет так, как ты говоришь, Русь запомнит тебя на века, а я постараюсь и тебя, и твоих потомков отметить.

Давай сделаем так — дай мне все обдумать, много шума вокруг, а ты завтра на обед ко мне приходи, все и обсудим за столом. Все, иди, гуляй дальше, я не пойду, устал, — закончил государь.

Низко поклонившись, Федот ушел обратно за шумный веселый стол, не забыв забрать у караульных свой охотничий нож. Нашему герою было не до веселья. Все мысли крутились вокруг встречи с царём. Во что это выльется, один Бог знает. Не дожидаясь окончания пирушки, Федот потихоньку вышел из трапезной и, найдя свою бричку, растолкал спящего Ивана. Тот, проснувшись, начал отвязывать коня и нахваливать царя за подарки воеводам и простым воинам. А когда разглядел перстень, подаренный Федоту Константином вторым, пришёл в полный восторг. Вернувшись в комнату на постоялом дворе, с порога закричал валявшемуся на кровати Марату:

— Федот наш – лучший воевода и царь ему подарил свой перстень с огромным бриллиантом. Теперь Федот Елисеевич весь Тучинск может купить на этот подарок.

— А ну, дай глянуть, — попросил Марат.

А когда Федот снял царский перстень и отдал Марату, тот подойдя к окошку и рассматривая его в лучах солнца, только смог приговаривать:

— Якши! Якши!

Вечерять Елисеевич с друзьями не пошёл, сытый был царскими дарами, да и одному надо было побыть, переварить события сегодняшнего дня.

Сна ночью у него не было, толи соседи по комнате слишком громко храпели, толи мозги продолжали кипеть от встречи с царём. Только под утро заснул Федот тревожным сном.

На следующий день наш герой входил в царскую трапезную ровно тогда, когда колокола на кремлёвских звонницах начали звать к обедне. Стол уже ломился от всевозможных яств, но царь пока отсутствовал.

Олешкин постоял минут пять у входной двери, как с противоположной стороны мимо двух караульных энергично прошёл Константин Иванович и жестом пригласил Федота к столу.

Появившейся из ниоткуда служка, помог сесть царю на богатое резное кресло. Затем указал тучинскому купцу на его место за столом, напротив государя.

Пять молодых поварят в белых одеждах, внесли пять горячих блюд. Старший из них разлил по кубкам мёд, щи по тарелкам и исчез через потайную дверь. Только после этого царь заговорил:

— Как тебя зовут-то?

— Федотом нарекли родители, — спокойно ответил наш герой.

— А по батюшке? — уточнил Константин Иванович.

— Елисеем звали тятю.

— Ну, вот что Федот Елисеевич, сейчас сюда придут два моих верных человека, боярин Волков и воевода «чёрной сотни» Карасёв. Они хоть и верны мне оба, но друг друга ненавидят. Дай им волю, тут же друг другу горло перегрызут. Это мне на руку, они не дадут воровать золото ни кому, в том числе и себе.

В этот момент в трапезную вошёл молодой верзила – караульный и басом объявил:

— Боярин Волков и воевода Карасёв по твоему велению царь-батюшка.

В трапезную вошли двое крепких телом, богато одетых, приближённых к царю. Оба перекрестились на иконы и в пояс поклонились государю.

Федот Елисеевич встал и ответил на их поклон своим.

Старший поварёнок обслужил прибывших и удалился.

Царь начал говорить:

— Познакомьтесь друзья мои, — это боярин Волков Владимир Ильич, это воевода моих черносотенцев, Карасёв Александр Иванович, а это купец тучинский Олешкин Федот Елисеевич. Вот он нас сюда и собрал, но о деле позже, а сейчас давайте сотрапезничаем, пока щи с заячьими почками горячие.

Федот, как и все с удовольствием поел вкусных щей, заливных языков заячьих, груздей солёных с душистым маслом и луком, а в конце выпил целый кубок взвара из неизвестных ему ягод. Когда служки убрали всё со стола, царь тихо, почти шёпотом, начал говорить:

— То, о чём мы сейчас будем беседовать, строжайшая тайна. Для всех вы оба (тут он ткнул пальцем в сторону Волкова и Карасёва) уедете в Мерзонию наводить порядок после войны. Вернётесь по зиме, а после Пасхи опять уедете на полгода. На самом деле будете ездить к Федоту Елисеевичу в тучинские леса. Он нашёл богатую золотоносную жилу и отдаёт её Руси, то есть в казну.

Наша с вами задача сохранить золото в целости и сохранности. Вот как будут распределены ваши обязанности:

— Ты Федот Елисеевич, завтра поедешь в Тучинск, не забудь взять на моём хозяйственном дворе пяток голубей.

У себя наберёшь мужиков, сотен пять и проложишь дрогу к тому самому ручью. Также тебе надо обустроить лагерь, для людей из Москвы, а их прибудет не мало. У Владимира Ильича будет сотня моих дружинников, у Александра Ивановича столько же черносотенцев. Сделаешь тёплые избы для воинов, отдельно прочные склады для оружия и золота. Обязательно построй по отдельной избе для Волкова и Карасёва и все остальные хозяйственные строения, включая забор. Все расходы я тебе верну, как появится у меня золото.

Плату мужикам сам установи, но не выше московской, два злотника в год.

Ваша же задача Владимир Ильич и Александр Иванович, добывать золото для казны. Чтобы каждый день работали мужики и не могли своровать даже одного кусочка. Работали чтобы, только в одном исподнем, без сапог, дабы не куда было спрятать самородки. По окончании каждого рабочего дня обыскивать со всей строгостью. Сколько мужиков нанимать определитесь на месте, когда поймёте, какое количество золота и как тяжело его добывать. Склад золота всегда должен быть закрыт на два замка, один твой воевода, второй твой боярин, ключи постоянно носите с собой. Караульных ставьте парами, один дружинник, второй черносотенец, хоть у склада, хоть у жилы, хоть на вышках.

Возить золото в Москву будете на прочной бричке, дверь которой тоже запирайте на два разных замка. Охрану в путь, также выделяйте поровну, по два десятка от каждого.

В день перед выездом выпускайте моего голубя с запиской, сколько золота везёте, сколько охраны, какой маршрут и какие проблемы.

Если не сговоритесь меж собой, обращайтесь к Федоту Елисеевичу, чью сторону он примет, так тому и быть.

Я верю в вас и знаю, что вы принесёте много пользы для Руси. Внимательно рассмотрите мою личную печать и верьте написанному, скреплённому только ей.

Плату каждому из вас назначу по одной сотой доле от всего добытого золота, сколько будет родить жила.

Ну, вот вроде всё, давайте будем ждать известий от Федота Елисеевича. Надеюсь за лето, всё сделаешь, и мы увидим, что за жилу ты отдал в казну», закончил государь, сняв при этом печать со своего пальца, передал её боярину Волкову. Тот внимательно рассмотрел, передав дальше.

Ещё посидели полчаса, полакомились принесёнными сладостями, расставаясь, Константин Иванович сказал:

— Всех троих отблагодарю, как только запустите рудник. Главное наладьте поток золота. А с ноября по апрель будете отдыхать, только караул на зиму не забудьте оставить. Старшего для зимней охраны, пусть выделит Федот Елисеевич, а то вы точно не сговоритесь между собой.

На этом и закончим, — произнёс царь вставая.

Если к вечеру десять пудов золота и тридцать пудов серебра дадут на откуп, то грабить город воинам не дам.

Всё! Идите ближе к вратам, и отчекрыжьте голову этому горе-рыцарю.

Федот стоял рядом с царём и наблюдал, как произошла расправа над главным мерзонским рыцарем. Епископ поднял голову за волосы и пошёл к вратам крепости, которые приоткрылись на мгновенье, как только подошедший, что-то крикнул на своём языке.

Царь, наблюдавший за драмой у стен крепости, повернулся к Федоту и спросил:

— А ты кто в полку тучинском?

— Воевода Олешкин, — бодро ответил наш герой.

— Молодец, славно ты разбил рыцарей на реке! А ну пойдём в шатёр, угощу царским чаем горячим, с медом и орехами, а ты поведаешь подробно, — как-то тепло и по-свойски сказал Константин Иванович.

Отпустив всех, кроме двух молодых воинов стоящих у трона, царь сел за стол и указал место Федоту.

Подождав, пока накроют стол, царь, отхлебнув душистого чая, сказал:

— Ну, давай, рассказывай Олешкин, хоть ты порадовал меня, а то ведь новгородский конный полк на треть поредел, после битвы на большаке, и если бы не пришли на подмогу ярославцы и костромичи, полностью бы там лёг. Начинай.

— Государь! Говорить то особо нечего, всё как есть, вчера доложил мой гонец, — и снова начал пересказывать подробности вчерашнего боя, а у самого тек холодный пот между лопаток, ведь не каждый день пьёшь чай с царём и не известно, как тот отреагирует на полуправду прошедшего дня.

Так просидели и проговорили Федот с Константином Ивановичем несколько часов, три раза слуги меняли остывший самовар.

Вдруг в шатёр вбежал московский боярин и радостно закричал:

— Сдалась Пирва! Сдалась государь! Ворота открылись, почётные граждане города несут ключ и дары.

Царь жестом дал понять Федоту, что тот свободен и начал облачаться в торжественный наряд с помощью служек.

Воевода вышел из шатра. Вокруг уже собрались бояре, духовенство и слуги царёвы на задних рядах.

Федот не стал ждать и смотреть сдачу Пирвы, дел в полку полно и он поспешил туда. Пока добрался до своего стана, думал о встрече с царём и только сейчас понял, какую глупость совершил. Мог ведь и головы лишиться за не выполнение царёвой воли – не своевременной отправке гонца и не дай боже, дойдёт полная правда до государя. Но как говорится, победителей не судят, да сдача Пирвы во время произошла.

Окинув взглядом свой стан. Воевода понял, что сегодня всем надо хорошо отдохнуть. Сторожить будут обозники, велел первому встретившемуся воину найти Афанасия и зашёл в свой шалаш. Там на своей походной кровати из лапника отдыхал Марат, что было очень кстати. Не прошло и десяти минут, как появился Афанасий, поздоровавшись с обоими, задал вопрос:

— Вызывал Федот Елисеевич!

— Да, слушай и запоминай всё, что скажу. Поедешь домой с обозом в Тучинск, повезёшь трофеи и пленных. Все панцири и шлемы сплющишь кувалдой, чтобы меньше места занимали. Три лучших оставь целыми, один мне домой завезёшь, один князю, один тысяцкому. Своим обозникам разреши взять из трофеев, всё что захотят, особенно вам пригодятся котлы, переносные печи, тулупы и войлок, для утепления шалашей. Кольчуги свезёшь кузнецу Алексею, пусть чинит и расширяет, а то мелковаты размерчики для нашего мужика. Панцири и шлемы разделишь поровну между Макаром и Алексеем, пусть делают что-то на русский манер. Все щиты, мечи вези Макару на перековку, Чтобы видно было руку одного мастера. Арбалеты, наконечники копий, стрел, топоры свезёшь на мой склад, Демьяну передай, чтоб каждую железку смазал жиром и завернул в тряпицу. Кроме того, погонишь в Тучинск восемьсот пленных и табун лошадей. В помощь тебе будет тридцать нукеров. Мерзонцев передашь князю, а коней заберут воины Марата. Денег дам в достатке, одинаково хорошо корми и своих обозников и пленных. Времени на всё даю тебе два месяца. Сани оставишь у Демьяна, а у Михаила заберёшь сто телег, они уже оплачены и должны быть готовы. Сюда привезёшь побольше зерна разного, да сена. На сборы тебе сутки, послезавтра, чтобы выехал в путь. За себя оставь, самого толкового, чтобы полк не голодал эти два месяца.

Если всё понятно, садись с нами пить чай, есть карамель мерзонская, нашли в рыцарском шатре. А может, и вопросы появятся, пока сидим.

Афанасий проявил себя истинным тыловым начальником. Это была его стихия, где что достать, куда, зачем съездить, как накормить целый полк воинов и столько же коней. Поэтому он и его мужики-обозники, узнав, что надо ехать домой, собрались за полдня. И на следующее утро, большой обоз из сорока саней с трофеями и едой для людей и коней, а также восемьсот пленных, связанных по десять человек и табун коней убыли по направлению к Тучинску. Обозники-нукеры понимали, для того, чтобы побыть пару дней дома, надо идти быстро с утра до ночи, без остановок. Ещё они помнили восточную мудрость, что скорость каравана зависит от самого медленного верблюда, а стало быть, пленных тоже надо кормить хорошо, как и всех остальных.

Тем временем, рано утром прискакал старый знакомый гонец и велел воеводе вместе с главным полковым разведчиком срочно прибыть в царский шатёр.

Пока скакали рысью, друзья гадали, какой будет следующая задача. Но так, не к чему не придя, они не заметили, как подъехали к царскому стану. Привязав коней, Федот с Иваном сдали оружие охранникам, стоявшим у входа, вошли вовнутрь и увидели примерно тридцать воевод, расположившихся вокруг большого дубового стола.

Прождав полчаса, все дружно встали и поклонились вышедшему из покоев царю.

Константин Иванович подошёл к столу, на котором уже была разложена карта Мерзонии, и без вступления начал:

— Пирву мы взяли довольно легко, но вот доброхоты и дальняя разведка доносят, что вот сюда, — он ткнул в карту своим сучковатым пальцем. И продолжил:

— Под Дёнец, собираются отряды рыцарей. Сколько их уже там не ясно, разведчики думают тысяч десять-пятнадцать. Вот в этой долине без леса и оврагов, под крепостью, они хотят дать нам бой. Делаем так: пять лёгких конных полков из Костромы, Твери, Углича, Ярославля и Торжока, прямо сейчас, выдвигаются к Дёнецу. Там отдыхают до рассвета, и как только встанет солнце, вступают в бой.

Тяжёлая конница из Новгорода и два Московских полка, сейчас же выступают туда же, но идут шагом, чтобы не загнать коней и с ходу врубаются в середину вражеского войска.

А вот Тучинский полк, что отличился в первой схватке, пойдёт в обход по лесу, сделает крюк, вёрст тридцать и зайдя с тыла, уничтожит обоз и ударит в спину противнику.

Пешие полки подойдут только через два дня, вся надежда на конницу.

Если нет вопросов, с Богом, вперёд!

Да забыл сказать, лагеря свои сворачиваем и ставим их под Дёнецем, там много места, всем хватит.

Здесь остаётся охранять Пирву, пеший Московский полк. Где воевода?

— Я, Кадочников, — откликнулся седой здоровый воин.

— Твоя задача, стеречь город, блюсти в нём порядок, не допустить мятежа. Если появится отряд рыцарей и попытается захватить крепость, вовремя прислать гонца.

На этом военный совет закончился, воеводы не мешкая вышли из царского шатра и разъехались в разные стороны.

Прибыв в свой лагерь, Федот тут же дал команду на построение к походу.

Уже через час полк шёл по лесной дороге, соблюдая меры предосторожности. Когда тёмной ночью, у большинства воинов появилось ощущение бесконечности пути и стали мелькать мысли, что полк заблудился в дремучих лесах Мерзонии, как от головного дозора прискакал гонец и доложил воеводе:

— Маленькая лесная деревня, чуть в стороне от дороги. Может проводника попробовать найти? Что велишь воевода?

— Проверить каждый дом, погреб, пристрой, сарай, переловить всех мужиков от десяти лет до седых старцев, лишь бы на ногах стояли. Всех их привести ко мне, ни кого не трогать, дома не грабить. Выполнять! — приказал Федот Елисеевич.

Не прошло и получаса, как перед ним стояли девять мужиков, разного возраста.

— Кто из вас говорит по-русски? — спокойно спросил воевода.

Чужаки молчали, но вдруг один седой мужичок заговорил на корявом русском:

— Их малё говорит, но много понимат.

— Хорошо. Как тебя зовут? — спросил военноначальник.

— Иохан, — ответил тот.

— Скажешь своим следующее. Я главный в этом отряде. Никого из вас мы не тронем, дома грабить не будем. Но нам нужен опытный проводник, который ночью по лесу доведёт до крепости Дёнец. За это он получит сейчас вот этот золотой камушек, а второй, такой же, как увидим крепость, — сказал Федот, достав из кармана маленький самородок.

Чужаки собрались вокруг Иохана и стали что-то лопотать на своём языке.

После переговоров между собой, тот повернулся к воеводе и сказал:

— Их и мой киндер показат дорога Дёнец, цена четыре голд камен.

— Хорошо, — не торгуясь, согласился Федот Елисеевич:

— Бери лошадь, и едем прямо сейчас.

Через полчаса полк шёл за аккуратными расписными санями, запряжёнными в маленькую лошадку. На сене лежал Иохан и молодой парень, из оружия у них был только плотницкий топор и здоровая сучковатая дубина. Шли шагом, дабы не травмировать ноги лошадям о поваленное дерево или кротовую ямку, вырытую ещё летом.

Ночь тянулась долго, большинство воинов умудрялось кемарнуть прямо в сёдлах.

Ближе к утру от головного дозора прискакал разведчик и доложил воеводе:

— Проводник сказал, что до Дёнеца осталось версты три. Мы встали. Что велишь Федот Елисеевич?

— Пусть две группы по пять разведчиков, на лыжах, по лесу, подойдут поближе к крепости и рассмотрят, что там происходит. Нам нужен тыловой лагерь рыцарей.

Остальные разведчики, вместе с проводниками пусть возвращаются назад. Будем ждать вестей от лыжников. Да, чтобы на них было всё белое, и тулупы и шапки и варежки, — скомандовал воевода, а повернувшись назад к полку громко крикнул:

— Передать дальше, всем отдыхать, подкрепиться самим, накормить лошадей, костры не жечь, бдительность не терять, скоро бой.

Нет ничего хуже, чем ожидать новостей в неведении.

Сначала вернулся головной дозор, ведя за собой десять коней и сани с проводниками.

Прошёл ещё час, прежде чем от каждой группы вернулись по одному разведчику и стали подробно докладывать:

— Крепость стоит на противоположной стороне долины. Бой уже начался, рыцари построиться не успели, поэтому бьются очагами по всей равнине. Их тысяч семь-восемь, не больше, конницы тысячи две-три, но вся тяжёлая, неповоротливая. Чья берёт, пока непонятно, наша тяжёлая конница пока не подошла. Обозный лагерь рыцарей, очень большой, но караулов с нашей лесной стороны не поставили. Практически все обозники стоят и смотрят за ходом битвы, кольчуг на них нет, из оружия, в лучшем случае короткий меч на поясе.

— Молодцы, разведали всё хорошо, — похвалил воевода и, обратившись к Ивану, что стоял рядом, велел:

— Меняй эти две группы лыжников на свежих, пусть продолжают разведку, а эти отдохнут перед боем, да собери сотников.

Разведке накажи, чтобы сразу сообщили, как в бой вступит наша тяжёлая конница.

Расплатившись с проводниками и отпустив их домой, воевода стал ставить задачу собравшимся сотникам:

— Как только разведка доложит, что наша тяжёлая конница вступила в бой, мы ворвёмся в их стан. Первыми пойдут лёгкие конники с разведчиками и нукерами, на скаку расстреливая обозников из луков. Сблизившись, метайте сулицы и добивайте врагов мечами. Ликвидируйте любого, кто держит в руках оружие, хоть меч, хоть палку.

Тяжёлая конница оставляет длинные копья на выходе из леса и подключается к рубке обозников в стане.

Как только перебьём всех сопротивляющихся, в лагере остаются разведчики и нукеры, вяжут пленных и собирают трофеи. После победы, все захваченное добро разделить на десять равных частей, по количеству полков, бьющихся на поле боя.

Забрав длинные копья, выстраиваемся к битве следующим порядком: в середине идёт тяжёлая конница, справа три сотни лёгкой, слева две сотни. Пока не врезались в спины рыцарей, пускаем в них стрелы, да цельтесь лучше, только в шею и ляжки, всё остальное заковано в железо.

Если нет вопросов, то по коням, идём шагом к краю леса. Не слезая с коней, ждём сигнала разведчиков. С Богом!

Полк тихо подошёл к краю леса, даже кони казалось, понимали напряжённость момента и шли молча. Лишь изредка, какой-нибудь слишком ретивый, пофыркивал от неудовольствия, что нельзя пуститься во всю прыть.

Прошло ещё более часа, прежде чем вернулись обе группы лыжников и доложили, что в бой вступила тяжёлая московская конница.

Федот снял лук, колчан, ремень кожаный вместе с мечом, расстегнул и скинул на снег тулуп, вернул оружие назад кроме лука, перекрестился, оглянулся, и как только понял, что полк готов к бою, закричал во всё горло:

— Не посрамим Русь-матушку и город наш родной! Бей врага сынки! С Богом! Вперёд!

И сильно ударив коня пятками по бокам, пустил коня с места в галоп, стремительно набирая скорость.

Как только полк выскочил из леса, словно железный чёрт из табакерки, в небо тут же взвилось семьсот стрел, и не успела эта смертоносная туча опуститься на спины врагов, как тут же взлетела следующая, затем ещё, и ещё, и ещё. Ворвавшись в стан врага, нападающие увидели результат своей стрельбы. Вокруг палаток валялось несколько сотен поражённых стрелами мерзонских обозников.

Уже в лагере воины убрали луки за спины и мечами стали добивать сопротивляющегося врага. Мало кто находил силы противостоять тучинским воинам. Большинство пускались на утёк, кто в лес, кто в сторону крепости, а кто к своим рыцарям, бившимся в середине равнины. Не прошло и получаса, как с обозниками было покончено, нукеры с разведчиками ловили беглецов и вязали их десятками. На глазок, Федот оценил пленных в тысячи две. Ещё трофеев разных: палатки, шатры, котлы, переносные печи, кони разные, в том числе редкой породы – тяжеловозы. А также сани затейливые и красивые, куча тулупов, чуней, да и оружия достаточно много.

Полк быстро выстроился на краю поля, лицом к спинам бьющихся рыцарей. Воевода выехал на середину строя и повернувшись к воинам громко закричал:

— Идём лёгкой рысью, подойдя на расстояние броска сулицы, метнув все свои копья, достаем мечи, переходим на галоп и врезаемся в спину рыцарского строя. Луки с колчанами оставляйте здесь, всё равно бесполезны против их панцирей. Ну, всё с Богом! Вперёд! Ура-а!

Восемьсот крепких воинов подхватили клич командира своим громогласным «Ура-а!» и тронулись с места в сторону противника. За двадцать саженей до врага, метнув три раза по пятьсот сулиц, обнажив мечи и пустив коней в галоп, врезались в плотный строй врага. Как раскалённый нож входит в кусок сливочного масла, так и тучинский полк ворвался в строй мерзонских рыцарей.

Первый удар пришёлся копьями тяжёлой конницы в спины врагов, не успевших толком перестроиться и подготовиться к нападению. Затем в ход пошли мечи. Начался безжалостный кровопролитный бой. Металлический звон мечей и топоров, истошные крики раненных и умирающих, ржание коней, мерзкий запах из смеси пота, крови и разорвавшихся кишок, всё смешалось в этой смертельной какофонии. Удар в спину рыцарям принёс долгожданный перелом в битве. Они потеряли линию строя и стали сбиваться в небольшие кучки, которые можно уничтожить гораздо легче, нежели большое стройное войско.

Часа через два на поле осталось лишь несколько групп самых стойких рыцарей, бьющихся с русскими всадниками. Многие мерзонцы, не дожидаясь своей бесславной кончины, стали разбегаться кто куда. По дороге, скидывая с себя тяжёлые доспехи, бросая щиты и мечи. Большая часть укрылась в ближайшем, дремучем лесу, а кто-то успел добраться до крепости. Когда в воздухе затихли звуки боя, Федот окинул взглядом долину и увидел не реалистичную картину неземного художника.

Огромное снежное поле усыпано телами людей и лошадей. Большая часть павших состояла из мерзонских рыцарей, но и русских воинов полегло в этой битве немало. Из-под каждого убитого тёк ручеёк крови, которые затем соединялись в большие лужи. Валяющиеся во множестве и торчащие из тел стрелы, копья и мечи завершали этот ковёр смерти. А в небе кружили стаи голодных ворон.

Тучинский полк собрался на краю поля и построился, сотники доложили о потерях. Погибло двадцать три воина, тридцать восемь тяжело ранило. Это больше, чем Федот надеялся услышать, но гораздо меньше, чем в других полках. В одном только тяжёлом конном новгородском полку погибло более ста воинов.

Не весь откуда появившийся московский боярин Волков, в дорогих доспехах, властно приказал:

— Царь назначил меня главным воеводой на этот бой. А ты у нас разбил обозный лагерь рыцарей, вот и поедем туда, посмотрим, что есть ценного и займёмся делёжкой. Безоружных обозников перебить, не велика заслуга. Так что твоя доля составит одну десятую.

Поехали Олешкин.

— Тогда и на поле боя мои воины тоже имеют одну десятую долю. Ведь полк здорово помог своим ударом в спину рыцарям, — уверенно ответил Федот.

— Ну да, твоя правда Олешкин и здесь у тебя есть доля, всё поделим по честному, — как-то с ухмылкой и нехотя изрёк московский боярин.

Подъезжая к лагерю рыцарей Волков, велел Федоту:

— Пусть твои воину разделят трофеи на одиннадцать частей и уедут к своему полку, забрав ту кучу, что я укажу.

Пока прибывшие военноначальники ездили и рассматривали трофеи, нукеры с разведчиками быстро разделили добычу на одиннадцать равных частей, включая коней и пленных. Волков указал пальцем на первую попавшуюся кучу трофеев, а нукеры быстро погрузили всё на захваченные сани и отправились к новому месту стана своего полка, погоняя связанных пленных впереди себя.

Когда же Марат проезжал мимо боярина и своего воеводы, то явно специально коверкая русскую речь, сказал Федоту, подмигивая левым глазом:

— Моя твоя тулуп брал в лесу, потом отдам.

Федот ничего не понял, но доверился другу, который гладил его тулуп, аккуратно свёрнутый и лежащий поперёк коня впереди седла, что было очень не естественно.

Волков только с презрением взглянул на Марата и быстро повернул голову в сторону убывающих нукеров.

Когда все воины уехали из опустевшего лагеря рыцарей, воевода спросил московского боярина:

— А почему делили трофеи на одиннадцать куч? Ведь учувствовало в этом бою только десять полков.

Да ты никак дерзишь мне? Под сомнения ставишь мои решения? А про царя-батюшку ты помнишь? А я что, ничего не заработал сегодня? — моментально вскипел главный воевода.

Федот сообразил, что может пострадать от царского ставленника и попытался сгладить накалившуюся ситуацию:

— Конечно, ты прав боярин, это я по своему недоразумению сразу не понял. Ты уж извиняй холопа тучинского.

— То-то! Не посмотрю, что ты в почёте у царя-батюшки, преподнесу сегодняшний бой так, что во век не отмоешься, — заключил Волков и добавил указывая пальцем на ближайшую кучу трофеев:

— Вот это, царская доля, сейчас пришлю своих людей. Пусть заберут и пленных, и коней, да смотри лучших дай.

Когда закончили делёж трофеев, Федот прибыл в свой стан и велел Ивану послать десяток разведчиков найти полковой обоз.

— Что-то долго едут, уж не случилось ли чего с ними в дороге? — подумал про себя воевода Олешкин.

Буквально через час разведка вернулась и доложила, что обоз уже на подходе. Старший обозников Акинфий, что остался за Афанасия, подошёл к воеводе, поздоровавшись с ним и стоящими рядом Маратом и Иваном, спросил, что делать дальше его людям.

— Первое, поставить палатки и шатры, пока здесь будем стоять.

Второе, накормить горячим весь полк. Уже два дня, как одни сухари жуём.

Третье, принять под охрану трофеи и пленников у Марата с Иваном. Подготовить обоз в Тучинск, в помощь дам десяток нукеров.

Четвёртое, завтра с утра подготовить походные бани, давно не мылись.

Пятое, берёшь на себя сегодняшнюю ночь, будешь охранять наш сон, мы уже двое суток не спали.

А главное развернуть три самых больших шатра, установить в них трофейные печи и разместить в них новых раненных, лекарю дать помощников, сколько потребует, чтобы в шатрах всегда было тепло и чисто.

Завтра организуешь похороны погибших воинов, с оружием, в одной братской могиле. Составишь список убитых, который передашь Афанасию.

Вроде всё. Что ещё вспомню, позову. Ступай.

Когда друзья остались в шалаше одни, Федот строго спросил у Марата:

— Ты зачем там, в лагере рыцарском придуривался? Я ничего не понял, ты ведь уже нормально говоришь по-русски.

Марат, ни слова не говоря, развернул валяющийся на кровати из лапника тулуп Федота. Внутри находился тугой, довольно увесистый мешок, явно не с сухарями. Когда развязал его, друзья увидели пуда два разных монет.

В основном это были медные монеты, но попадались и серебряные и даже золотые.

— Я два ларца нашёл в дорогих шатрах, а когда увидел, что ты возвращаешься с чужим воеводой, да тот в дорогих доспехах, решил деньги припрятать, а то ведь точно отобрал бы их боярин. Ссыпал всё в мешок, завернул в твой тулуп и решил тебе намекнуть, да так чтобы тот ничего не понял. Вот такая история, главное, что всё получилось, — весело закончил Марат.

Федот приподнял мешок, рассмотрел внимательно содержимое и сказал Марату:

— Хороший трофей ты урвал. Как раз надо и воинам еду покупать и у коней сено заканчивается. Семьям убитых и раненных, надо что-то передать с убывающим обозом. Ты Иван отвечаешь за это.

На следующий день, под Дёнец, прибыли семнадцать пеших полков и несколько пушек-единорогов, что было в диковину для всех. Также приехал царь в дорогих крытых санях со своим передвижным станом.

Вечером прискакал знакомый царский гонец и велел Федоту с Иваном утром быть у царя.

— Ну, слава Богу, хоть отдохнём ночь, и завтра полдня будет у наших воинов на помывку и стирку, с облегчением сказал воевода.

На военном совете у царя, ничего интересного для Федота не было, речь шла о штурме крепости, а это работа пеших воинов, ворота разбить царь поставил задачу пушкарям, да дал два дня на разграбление города, раз сдаваться не захотели защитники крепости.

Федот с Иваном захотели посмотреть, как десяток пушек справятся с входными воротами крепости. Пушкари подогнали все пушки на расстояние с полверсты до крепости и стали палить залпом по воротам. Стоял такой грохот, что некоторые кони, сбросив седоков, умчались на дальний край долины. Через час пушки смолкли, и пешие полки как железная река по весне потекла в разбитые ворота крепости. Два дня над городом клубился чёрный дым, и раздавались крики и стоны раненных и умирающих горожан. Дома, склады? были вычищены от добра русскими воинами.

Олешкинский полк хорошо отдохнул за эти несколько дней и был готов к новым битвам на мерзонской земле.

За полтора года похода на Мерзонию, у Федота в полку было ранено двести семьдесят воинов, погибло сто тридцать шесть.

Но вот однажды, всё тот же царский гонец принёс тучинскому воеводе очень короткий, но самый радостный, из всех ранее отданных указ – закончить поход и убыть домой.

Эта новость моментально облетела весь полк, что тут началось?!

Воины начали бегать по лагерю, кричать, плясать и распевать радостные песни.

Развели несколько больших костров, на которых стали готовить праздничную пищу.

На следующее утро тучинский полк стал собираться в дальнюю дорогу. Давно известна истина, что путь домой гораздо короче. Так и Федот со своими воинами, добрались до родного Тучинска не за месяц, а за три недели. Длинный, весенний день позволял идти дольше, затрачивая меньше времени на ночлег, а отсутствие пеших полков позволяло большую часть пути идти рысцой.

Интересный случай произошёл в дороге. Когда воины увидели первую, встретившуюся на пути православную церковь, то поняли, что вышли из Мерзонии. Дружно соскочив с коней стали неистово от чистого сердца молиться и креститься, опустившись на колени, целовали русскую землю. Настолько, люди соскучились по Родине, дому и близким. Но тут произошло то, чего никто не ожидал. Как только полк вышел на большое поле перед Тучинском. Дорогу им преградила торжественная процессия, состоявшая из князя, владыки, тысяцкого и десятка два всевозможных слуг, несущих иконы, цветы, курящиеся ладанки и кадила, замыкали колонну две сотни княжеских дружинников в полном вооружении.

Отделившись от процессии и подойдя поближе к воинам, владыка начал громко говорить:

— Сыны славного города Тучинска! Вы выполнили свой долг и вернулись домой с победой! Вы видели много смертей, горя и крови. Поэтому закон предков запрещает вам сразу входить в мирный город и расходиться по своим домам. Разбивайте лагерь на этом поле, ставьте бани на берегу реки. Каждый день я или кто-то ещё будет приходить сюда совершать молебны, причащать вас, вести беседы, отпускать грехи. Ваша задача отдыхать, кушать домашнюю пищу, купаться в бане и очищать душу и тело. Так продолжится сорок дней, и только после этого разойдётесь по своим семьям и домам.

Недовольный ропот и гул прокатился по рядам воинов, но тут заговорил князь:

— Воины! Да поймите же вы! Каждый из вас сейчас взведён как тетива лука, и чуть кого тронь, тот взорвётся и таких дел может натворить, что потом не расхлебаем. Вам нужно успокоиться, привыкнуть к мирной жизни. Всё! Олешкин смотри, чтобы никто не удрал отсюда. Три раза на дню строй полк и пересчитывай всех.

Княжеские дружинники встали по краю поля на расстоянии тридцати саженей друг от друга, образовав замкнутое кольцо. Олешкинские воины занялись сдачей оружия и обустройством стана, теперь они выглядели как простые русские мужики.

Каждый день, кто-то из церковных служителей приходил в лагерь, читал молитвы и беседовал с воинами. Родные и близкие приносили много вкусной, домашней еды. По вечерам, напарившись и помывшись в бане, мужики пили травяной чай с домашним вареньем. Валяясь и отдыхая на весенней, молодой травке, они разговаривали и мечтали о будущем, но никто не заводил речь о прошедшем походе, так они от него устали.

Когда же наступил тридцать девятый день очищения воинов, Федот на вечернем построении объявил:

— Есть ли среди вас те, кто не доверяет мне или своим сотникам?

Спустя пару минут тишины он продолжил:

— Ну, а раз так, то сделаем следующим образом – я дарю каждому воину по боевому коню, на котором вы воевали эти полтора года, а через седьмицу, как отдохнёте дома, ваши сотники и ты, Афанасий, с двумя охранниками каждый, приедут на нашу поляну около деревни Белая. Там я рассчитаюсь золотом общим весом с вашими сотниками, а уж они пускай делят и раздают плату за поход своим людям.

Семьям погибших и тяжело раненных воинов, также ваши сотники будут от меня на каждое Рождество передавать плату, пока их дети не вырастут до пятнадцати лет.

Если нет вопросов, то завтра с утра сворачиваем лагерь, оружие и имущество свозим в мои склады, на этом расстаёмся.

Каждый из вас пусть запомнит до конца своей жизни – все вы мне стали родными братьями и у кого случится какая-то беда, смело приходите ко мне, чем смогу, помогу.

Спасибо за службу!

Низкий вам поклон от меня!

Этой ночью в лагере никто не спал. Большинство воинов сидели у костров, разговаривали и пели весёлые песни. А если кто и лежал в своей постели, то мысленно перебирал каждый день похода от начала до конца.

Лагерь затих только на рассвете, а как только обозники стали разводить костры для приготовления последнего полкового обеда, тут же все проснулись и начали сворачивать стан.

Прибывший князь, тысяцкий и тучинский владыка просто стояли по среди лагеря, кишащего бывшими воинами, как муравьями в растревоженном муравейнике. Они молча, с улыбкой в глазах, следили за суетой тучинских мужиков, спешивших к своим семьям.

Караулы вокруг лагеря были сняты ещё с утра. И вот ближе к обеду, конные подводы, тяжело гружённые оружием и имуществом, потянулись с поляны в сторону купеческой слободы.

Двор Федота и вся улица были заставлены прибывшими телегами.

Вышедшая встречать главу семейства Глафира с подросшими детьми, Демьян со всеми слугами, радостно улыбались и одновременно плакали. Обняв и расцеловав каждого, Федот сказал, что ему надо проводить воинов, стоявших на улице возле своих коней и явно ждущих своего воеводу попрощаться. Выйдя из ворот, он громко прокричал, чтобы всем было слышно:

— Всё мужики! Расходимся по домам, конец похода!

Теперь вы не воины, а простые горожане и селяне, а я не ваш воевода, а купец Олешкин. Будьте здоровы и счастливы со своими семьями. И если что, жду у себя в гостях.

Говоря это, Федот не предполагал, что не они к нему обратятся за помощью, а ему придётся просить их помочь через какое-то время.

Весь полк пешком, ведя коней под уздцы, по одному подходили к Федоту, кланялись низко в пояс, горячо обнимали своего воеводу и быстро вскочив в седло уносились прочь, чтоб никто не увидел, как у крепких воинов текут слёзы из глаз, словно у малых детей.

Сразу за первым разведчиком, прискакали ещё двое, один олешкинский, второй чужой, в дорогих латах, явно из царской свиты. Остановившись на некоторое время у воеводы Бузова, а за тем и Дубцова, подъехали к Олешкину. Довольно высокомерно в повелительном тоне царский посланник приказал:

— Становитесь лагерем на этом поле, вдоль леса. День на отдых, полковые воеводы и старшие разведчики послезавтра с утра на совет к царю.

Развернув коня и пустив его в галоп, ускакал в сторону царского стана, поднимая за собой снежную пыль.

Собрав своих сотников, воевода Олешкин, поставил задачу разбить лагерь. И тут же закипела работа, кто начал строить шалаши, кто собирать дрова, разводить костры и готовить пищу. А обозники начали топить снег, чтобы напоить лошадей и приготовиться к бане.

Сносно помывшись первыми, Федот, Иван, Семён и Фёдор сидели в своём шалаше, во всём чистом и наброшенных на плечи тулупах. Они пили душистый травяной чай с яблочно-рябиновым вареньем и хрустящими сухарями.

Отдыхающие в шалаше притихли, услышав сначала вдали, затем всё ближе и ближе, топот приближающегося галопом коня. Около командирского шалаша бег коня резко оборвался и сразу уже знакомый голос царского гонца прокричал, обращаясь к часовому у входа:

— Где воевода тучинского конного полка?

Федот в чём был вышел из шалаша и объявил:

— Я воевода Олешкин.

Гонец приказным тоном повелел:

— Тебе и твоему старшему разведчику, надлежит немедля прибыть к царю в его шатёр.

Сказав это, царский посланец развернул коня, хлестнул того плёткой умчался оповещать других воевод. Федот вернулся в шалаш и увидел уже одевающегося в кольчугу Ивана.

— Вы всё слышали. Фёдор с Семёном, вам задача, закончить помывку полка и быть в готовности выступить, как только мы вернёмся от царя, думаю, будет работа. Еды воинам и коням надо взять на два дня минимум, а то Афоня накормит нас только через неделю.

Через пять минут оба тучинских командира неслись галопом к стану царя. Привязав коней к коновязу у царского шатра, они прошли мимо двух караульных, стоявших у входа и собирающих любое оружие у всех прибывших.

Друзья никогда не были в царских палатах и то, что предстало перед их взором, поразило обоих. Шатёр был огромных размеров, прямоугольной формы, примерно саженей десять на пятнадцать, разделённый на две части. Дальняя половина, как догадался Федот, являлась царской опочивальней, а большая – трапезной. Все стены и полы застелены дорогими персидскими коврами. В левом углу от входа находилось много богатых икон. По центру, у стены, противоположной от входа, стоял царский трон на помосте. В середине стоял большой стол, искусной резной работы из красного дерева, с обеих сторон которого находились лавки, накрытые персидскими коврами.

Подсвечники с горящими свечами, расставлены по всей трапезной, так что они освещали и иконы, и трон, и стол. На скамьях сидели четыре воина, в очень дорогом воинском облачении, явно, не из царской свиты. На другой скамье расположились пятеро московских бояр, в дорогих бобровых шубах. С обеих сторон трона стоял по одному караульному, с топориками в руках, больше похожими на детские.

Сняв шеломы, перекрестившись на иконы, поклонившись и поздоровавшись со всеми присутствующими, друзья присели на свободное место, рядом с другими воинами.

Время тянулось томительно, все молчали и только через полчаса из второй половины шатра, раздвинув ковры, вышел царь всея Руси - Константин второй, которого почему-то люди за спиной называли «суровым».

Внешний вид его соответствовал прозвищу и внушал страх. Выше среднего роста, черная клиновидная борода с проседью, длинный, острый нос, как у ворона, тёмные глаза, сверлящие собеседника насквозь.

Одет он был соответственно, по-царски, шуба длинная до пола, расшитая диковинными узорами из золотых нитей по чёрному атласу. На голове величаво сидела шапка, сделанная тем же мастером, что и шуба. На ногах мягкие, зимние сапоги, в тон одежде. В правой руке, невероятно красивый, резной, позолоченный посох.

Все соскочили со своих мест, воины быстро, а бояре с чувством своего достоинства и поклонились в пояс вошедшему государю.

Царь подошёл к столу и тут же начал говорить тихим и скрипучим голосом:

«Вот что я собрал вас сегодня. Дальний дозор поймал двух перебежчиков, которые поведали и по добру, и на дыбе.

К Пирве идёт большой отряд рыцарей с запада. Вот как сделаем.

Повернувшись к стоящему в углу шатра молодому служке крикнул:

— Прошка, подай сюда карту!

Тот шустро принёс большой свиток из сшитых телячьих кож и раскатал его на столе.

Государь и все собравшиеся склонили головы и стали рассматривать рисунок карты.

Царь пояснил:

— Вот крепость Пирва, мы её окружили плотно, мышь не проскочит, но если нам ударят в спину рыцари, то не поздоровиться.

Поэтому смотрите и запоминайте. С запада к крепости ведут три дороги и река, по ней тоже можно пройти, лёд уже окреп.

— Ты кто? — обратился Константин второй, к воину, стоявшему ближе всего к царю.

Тот громко пробасил:

— Воевода новгородского конного полка Юдин.

Царь ткнул пальцем в деревню Майныз, примерно в двадцати верстах от Пирвы и велел:

— Пойдёшь с полком по этой дороге и встанешь у деревни. Жди рыцарей или отбоя тревоги, через моего гонца.

Федоту досталась река, надо пройти по ней вёрст тридцать, тридцать пять и стоять там до указа царя.

По остальным двум лесным дорогам также были направлены конные полки.

Слово взял главный московский воевода Барсуков, в очень дорогой и красивой кольчуге:

— Кто встретит рыцарей, сразу сюда гонца, а полком своим, закройте им путь. Самим в бой по возможности не вступать, я приду с подмогой, там и порешим, что делать.

— Ещё кто что думает? — спросил царь, глядя на бояр, мысли полковых воевод его явно не интересовали.

Помолчав немного, Константин Иванович заключил:

— Если всё понятно, то с Богом!

Присутствующие поклонились и потянулись на выход из шатра. Федот с Иваном вышли, забрали у караульных своё оружие, лихо оседлали коней и трусцой направились к полковому стану. За полчаса пути, договорились о порядке действий в походе по реке.

Вернувшись в свой лагерь, велел часовому у шалаша, собрать сотников и Афанасия. Не прошло и десяти минут, как одиннадцать вызванных командиров, собрались в шалаше у Федота:

— Задачу царь поставил четырём конным полкам, найти большой отряд рыцарей, идущих на подмогу осаждённой Пирве. Их примерно тысяч пять, десять, точно никто не знает. Действуем так. Нам надо пройти по реке, что ведёт от крепости на запад, а если встретим отряд, не пустить их дальше, оповестить царя и ждать помощи. Афанасий, что у нас с едой для воинов на сегодня?»

— Всё хорошо, Федот Елисеевич, через час будет готов сытный кулеш с мясом. Девять котлов со свининой и один с зайчатиной, мусульманам, бойко доложил главный тыловик.

— Готовимся к походу, обоз ждёт здесь возвращения полка. Выдашь сухарей воинам на трое суток и овса коням. Едим плотно и сразу выступаем, — подытожил воевода.

Через полтора часа огромная стальная змея, просочилась вдоль крепости и спустилась с крутого берега на лёд реки. Вперед вышел головной дозор из тридцати разведчиков на конях, по десять разведчиков на лыжах шли по берегам реки. Замыкал колонну тыловой дозор.

Пройдя по реке вёрст пятнадцать, когда небо уже начало смеркаться, Федот заметил скачущего гонца от головного дозора. Воевода остановил полк, подскакавший разведчик радостно доложил:

— Нашли! Большой отряд рыцарей, вёрст пять отсюда, идут как у себя дома, даже дозор вперёд не выслали.

— Сколько их? — спросил Федот.

— Пока непонятно, но много, — ответил гонец.

— Передай сотнику, следите скрытно и тихо, не дай бог нас вычислят, я полк отведу версты на три назад. Они должны вскоре лагерь ставить на ночь, вот тогда и узнаем, сколько их идёт. Пусть эту весть привезёт сам Иван Охотников.

— Понял? — чётко ответил разведчик, развернул коня и, стегнув его плеткой, умчался по льду за ближайший изгиб реки. Федот подозвал рядом стоящего сотника лёгкой конницы и поставил задачу:

— Оставишь здесь два десятка пеших воинов, пусть наломают сосновых веток и заметут все наши следы, на случай, если сюда дойдут враги.

Полк отошёл назад версты на три, и воевода велел накормить коней, воинам перекусить, костров не жечь и отдыхать.

Когда наступила ночь, в небе висела полная луна и множество ярких звёзд. Прискакал Иван и, найдя Федота рассказал:

— Рыцари встали на ночь лагерем, их тысячи три. Караулы выставили впереди, человек тридцать, сзади столько же и по бокам, на высоких берегах, по десять каждое охранение. Всё спокойно в лагере, варят еду на кострах, укладываются в палатки спать.

Воевода велел созвать сотников, а когда все собрались, начал ставить задачу на предстоящий бой:

— Разведка бесшумно должна снять оба боковых караула. Подашь сигнал кукушкой, что всё хорошо, мы будем стоять на расстоянии полёта стрелы от их головного дозора. Затем огненными стрелами подожжёшь палатки. На лыжах спуститесь с крутых берегов в самый центр лагеря и вступите в бой. А чтобы вас не порубили свои, наденете тулупы мехом наружу. Ваша задача быстро найти шатры воевод и захватить их в плен, лишить отряд рыцарей руководства.

Первыми пойдут тяжёлые конники, сметут головной караул, ворвутся в лагерь. Лёгкая конница пойдёт по реке, прижимаясь к правому берегу и навалится с боку на палаточный стан. Твоя задача Марат, со своими нукерами, заранее подняться на правый высокий берег, большой дугой обойти боковой караул, и когда всё начнется, уберечь тыловой дозор.

Будешь ловить бегущих врагов, сопротивляющихся не жалейте, остальных вяжите десятками и сторожите.

План расскажите своим воинам, чтобы действовали по единой мысли, и смотрите, чтобы не порубить наших разведчиков, которые будут биться внутри лагеря. Вопросы есть? Тогда к делу, Иван ждём твоего сигнала.

Разведка сделала своё дело. Разделившись поровну, на лыжах, с подветренной стороны, подошли к караулу саженей на тридцать пять.

Рыцари сидели вокруг костра и грелись. Один стоял, да и тот смотрел на костёр и разговаривал с товарищами. Все были без шлемов, явно не ожидая угрозы.

Пятьдесят стрел, одновременно сорвались со своих мест и по пять штук вонзились в каждого врага, в основном в горло, глаза и рот. Всё было кончено мгновенно и без шума. Примерно тоже произошло со вторым боковым караулом.

Один опытный разведчик тут же прокуковал кукушкой. Ему ответила такая же кукушка с другого берега.

Бесшумно встали разведчики на краю обрыва и достали стрелы, заранее обмотанные пропитанными маслом тряпочками. Двое воинов, бегали с факелами и поджигали стрелы, у стоявших наготове лучников.

Одновременно с обоих берегов на спящих врагов посыпались огненные стрелы. Шатры и палатки врагов загорались как стога сухого сена. Из них стали выбегать рыцари, кто в чём. Кто в одном нательном белье и босые, кто успел обуть чуни, кто сумел накинуть полушубок, кто свитер успел надеть, кто с мечом в руке, кто с копьём, но никого не было в кольчуге или латах.

В это время полк под командованием Федота пришёл в движение и, набрав скорость, смёл передовой караул. Ворвался в горящий лагерь врага и начал рубить полуодетых рыцарей, которые оказывали сопротивление. Лёгкая конница зашла с правого берега и вклинилась сбоку в лагерь противника. И мечами стала разбивать сопротивляющиеся отдельно стоявшие кучки врагов.

Нукеры быстро перебили тыловой караул и стали ловить и вязать разбегающихся рыцарей.

Разведчики, как нечистая сила, в вывернутых овчинных тулупах, слетели на лыжах с высоких берегов и, сбросив их перед самым лагерем врага, стали пробиваться сквозь мечущихся в панике рыцарей к центральным шатрам. Там завязался особо тяжёлый бой, где воеводы рыцарей успели организовать оборону, но во время подоспевшая тяжелая конница поставила точку в этом противостоянии.

Побоище было скоротечным и кровавым, ещё не начало сереть небо, а ночной ужас для врагов уже закончился. Весь левый берег и лёд вокруг лагеря был залит кровью и усеян телами убитых мерзонцев.

В олешкенском полку враг сумел ранить только с десяток воинов, настолько неожиданно произошёл налёт на спящих рыцарей.

Федот, встретив Ивана, подозвал его и сказал:

— Найди Марата и узнай, сколько пленных поймали. Со своими разведчиками, выруби большую прорубь на реке и всех мертвяков, туда кидайте. Толкового десятника со своими воинами пошли к царю, пусть доложит, что отряд уничтожен. Нашли его ночью по кострам, охраны не было, поэтому сразу напали. У нас потерь нет. И ещё пусть спросит, что делать с пленными и трофеями. А тебе и всем сотникам велю поспать хоть часок, вон, сколько целых шатров осталось.

Воевода подъехал к ближайшему уцелевшему шатру, очень хотелось отдохнуть. Проснулся Федот, часа через два и увидел рядом спящих Ивана Фёдора, Семёна и Марата. Выйдя на свежий воздух, воевода не узнал поле битвы, трупы убраны, пятна крови засыпаны снегом. Горело с десяток костров, на которых варилось мясо лошадей, убитых в бою.

Но самое главное – это трофеи, что лежали кучками на льду реки. Самая большая была из рулонов войлока. В рыцарских шатрах и палатках, им были выстланы полы и обтянуты внутренние потолки и стены. Большая часть войлока сохранилась, так как он плохо горит сам по себе. Сгорел только наружный слой из льняного полотна, пропитанный маслом, для защиты от влаги. А также радовали глаз другие кучи из рыцарского вооружения и амуниции. Поодаль от лагеря стояли трофейные кони, привязанные к саням и спокойно жевали сено.

Из шатра вышли трое отдыхающих, и Иван стал докладывать Федоту:

— Перебили более двух тысяч супостатов, в плен взяли девятьсот шестьдесят рыцарей. Что с ними делать, сдохнут на холоде в одном исподнем? — спросил Иван.

— А что же вы сами их не одели? Всё вам мамка нужна! Вон их же одёжку и дайте. Пошли, поедим по-человечески, а то почитай с прошлого утра не ели, — сказал Федот и направился к ближайшему костру.

После плотной еды снова потянуло в сон, но воевода успел дать указания:

— В караул до ночи идёт седьмая сотня, а в ночь, восьмая и девятая, а сейчас всем спать, кроме караульных.

Наш герой только в сумерках, хорошо выспавшись, вышел из шатра и увидел сидящего на чурбаке, около костра, того десятника, что посылал гонцом к царю.

— О! Почему меня сразу не разбудил, как вернулся? — спросил Федот.

— Да не хотел тебя будить Федот Елисеевич, ничего срочного у меня нет, — отозвался тот.

— Ну, давай рассказывай, да всё подробно, — велел воевода.

— Провёл меня караульный к самому царю. Я, как положено, перекрестился, поклонился в пояс, рассказал, как ты велел. Государь, как услышал, что две тысячи рыцарей побили и девятьсот шестьдесят в полон взяли, аж руками всплеснул, а когда я сказал, что у нас потерь нет, он не поверил, велел побожится, а после сего, расцеловал меня троекратно, за хорошую новость. На мой вопрос, что делать с пленными и трофеями, он так повелел:

— Вы их добыли, вы и делайте с ними, что хотите. Мне приведите самого главного их епископа и воеводу. Завтра днём, прогоните под плётками пленных вдоль крепостных стен, чтобы все были связаны, но со шлемами на головах. Вот и всё Федот Елисеевич, есть и спать зело хочу!

— Молодец, иди, обойди лагерь, объяви пешее построение и будешь со своим десятком отдыхать.

Через десять минут, полк стоял на льду реки.

— Друзья, спасибо за первую победу! Это говорю не только я, но и царь наш всея Руси, которого за спиной и друзья и враги называют «суровым». Государь дарует нам трофеи и пленников.

Сделаем так. Вот лежат кучи трофеев и стоят более трёхсот коней – берите всё что хотите, время у вас до утра. Утром я решу, что с остатком делать. Не забудьте о седьмой сотне, что стоит в карауле, передайте им мои слова. Всё отдыхаем дальше, — закончил воевода. Повернувшись к стоящим сзади друзьям, Ивану и Марату сказал им:

— Пошли в шатёр, пошепчемся о делах наших насущных. Пусть мужики порадуются сегодняшней добыче.

Когда они остались одни, Марат начал первым:

— Каней никто брать не будет, есть у каздово, и наси-то по-русски обучены, а этих праверять нато. И гнать их дамой в Тучинск.

Да из вооружения мало, что возьмут, у каждого всё есть, может разведчики, короткие кольчуги возьмут, да стрел немного, — подумал вслух Иван.

— Я тоже так считаю. Поэтому давайте пойдём, поедим горяченького, да ляжем спать пораньше. А завтра встанем затемно и будем собираться в дорогу. Ты Иван, погрузишь всё добро, и перегонишь в наш стан под Пирвой. А ты Марат, поутру отберёшь лучших коней, и твои нукеры пусть перегонят их вместе с трофейным обозом Афанасия и пленными в Тучинск. Там Демьян даст сколько надо овса и сена. А сам назначь пару старых воинов сторожить этот табун до нашего возвращения, — подытожил воевода.

— Сейчас поедем, только надо Афоню дождаться, сказать, чтобы десять телег овса и пшеницы пригнал туда к обеду, — ответил Федот.

Афанасия долго ждать не пришлось, появился вскоре. Объяснив ему, что нужно делать, Федот с Маратом уехали верхами в Ольховку. Через полчаса езды трусцой, друзья были на месте.

Выехав на большое поле за деревней, воевода увидел только свой табун лошадей, да двух верховых пастухов. Недоумённо взглянув на Марата, как будто спрашивая:

— Ну, где твои хвалёные нукеры?

Тот всё понял, приподнялся на стременах, и как что-то гаркнет громко, на своём языке.

Почти тут же из леса выехала сотня верховых воинов. Остановились они посреди поляны, встав в одну линию.

Это были крепкие воины среднего роста, почти все безбородые, а если и у кого была бородёнка, то реденькая, у соседского козла Бяшки, краше. Зато все были хорошо вооружены и одеты для дальнего похода. Голову каждого защищала от непогоды и вражеских мечей островерхая кожаная шапка с пришитыми металлическими пластинами, закрывающая уши и шею. Для украшения, в верхушку каждой шапки вставлено большое воронье перо, а у некоторых – по два, наверное, отличительный знак десятников, так как у Марата, было целых три пера. Все воины одеты в стёганные ватные халаты, ниже колен, которые спасали в бою от стрел и мечей, а ночью от холода, дождя и снега. Поверх надета кожаная безрукавка, а у кого и куртка с нашитыми для защиты металлическими нагрудниками и наплечниками. Кожаные сапоги с острыми, задранными носами, завершали образ степняка в русском лесу.

За спиной каждого воина висел большой лук с полным колчаном стрел, изогнутый меч, находился слева, в кожаных ножнах, а в левой руке маленький щит, не больше локтя в окружности. На луке седла приторочен прочный волосяной аркан, в правой руке, кожаная плётка. Сбруи и сёдла сделаны из добротной, сыромятной, бычьей кожи. На крупе лошадей все воины имели привязанные к седлам одеяло и по два туго набитых мешка с едой и всем необходимом в дальнем походе.

Воины сидели на конях степной породы, низкорослые, крепкие, с длинной гривой и хвостом. Таких оставь зимой одних в лесу или в степи, спокойно выживут сами до весны.

Проехав вдоль строя, Федот внимательно осмотрел каждого, и остался очень доволен увиденной картиной. Таких воинов, полностью готовых к дальнему походу, он не ожидал встретить на этой поляне.

— Пока всё идёт хорошо, но надо обязательно проверить их на воинское умение, — подумал воевода.

Выбрав для испытания десяток самых невзрачных, худющих, низкорослых и парочку толстых нукеров, Федот велел Марату подбросить повыше палку, валяющуюся рядом, и девять из десяти стрел попали в неё. Следующую проверку наш герой устроил на умение метать аркан. На полном скаку, десять случайно выбранных воинов, по очереди набросили свои арканы на бегущего по поляне молодого нукера. Все справились с задачей с первой попытки.

Кроме этого было ещё несколько испытаний. Убедившись в высоком уровне их боевой подготовки, Федот закончил проверку и сказал перед строем:

— Все вы сильные воины! Я беру всех в свой полк, но кроме вас, ещё будет девятьсот воинов, многие из которых пока не обучены воинскому делу.

Ваша задача, обучить их стрельбе из лука, рубке на мечах, в том числе верхом на лошади.

Ближе к обеду, подъехал обоз с зерном, во главе с Афанасием.

Велел Марату со своими нукерами отловить в табуне двести объезженных лошадей. И когда, те были пойманы, караван отправился шагом к большаку, чтобы затем двинутся по направлению к воинскому лагерю у деревни Белая.

Вечером, обитатели лесного стана вышли из своих шалашей и стали рассматривать, как на поляну, не спеша, вышла татарская сотня, во главе с воеводой и новым сотником Маратом. Каждый нукер вёл рядом, по две не осёдланных лошади. Последними вползли десять телег, гружённые мешками с зерном.

Объявив общее построение, Федот слез с коня и поздоровался с Иваном, Семёном и Фёдором. Как только полк построился, в наступившей тишине воевода громко заговорил:

— Русские воины! Вот привёл к нам усиление. Это очень сильные, умные, опытные воины, тоже русские, как и вы. Они будут обучать вас воинскому делу до начала похода, а затем станут нашим резервом, чтобы вступать в бой в трудный момент, на самом тяжёлом участке битвы.

Сейчас, каждый десятник подойдет и заберёт к себе одно нукера, он и будет помогать обучать эту десятку полгода. Слушаться его, как отца родного, аркан можно не осваивать, на остальное время не хватит. На конях будете учиться ездить и рубиться на мечах без сёдел. А научившись, в седле станете чувствовать себя как младенец в люльке. Разведчики пусть тренируются по плану, под руководством своего сотника, ваша главная задача, добыча мяса на весь полк. А пойдём в поход, тоже будете принимать участие в битвах.

С утра перекусив, Федот отправился с обозом Афанасия домой, с ним в телеге сидел Марат. У обоих, осталось дома много не решённых проблем. В дороге, многое, обсудив, наш герой поставил Марату главную задачу – объездить к осени семьсот коней.

Вот так в заботах о своём полке, в постоянных разъездах между городом и воинским лагерем, в регулярных поставках продуктов, оружия и воинского снаряжения прошло лето. Периодически проводимые смотры, проверки и испытания воинов показали высокую готовность полка к боевому походу.

То, чего он ждал в душе, но одновременно умом и не хотел этого, произошло сразу после медового спаса.

Федот находился дома, когда в полдень, набат с колокольни главного храма города, стал созывать народ на центральную площадь.

Наш герой находился в середине толпы, когда князь, поднявшись на помост, в установившейся тишине, начал говорить:

— Честные горожане! К нам снова пришла большая беда! С южных степей идёт на Русь орда басурман, а на Севере, не даёт спокойно жить Мерзония. Её отряды грабят пограничные города и сёла, угоняют в рабство молодых девок и парней, чтобы те работали на них до самой смерти, не разгибая спины.

Наш царь-батюшка, прислал указ, в котором велит собрать три полка и привести их в Мерзонию. С завтрашнего дня наш уважаемый тысяцкий начнёт со своими сотниками набирать ополчение. Плата за поход каждому воину – два злотника и еда с оружием само собой.

А теперь прошу всех первостатейных купцов и почётных горожан, собраться у меня, в большой трапезной.

Когда наш герой подъехал к княжеским воротам и увидел с десяток привязанных к коновязи лошадей и четыре брички с извозчиками, то подумал:

— Быстро собрались купцы, надо поспешать.Зайдя в большую княжескую трапезную, Федот, сняв с головы летний картуз, перекрестился на красный угол и поклонился с достоинством на три стороны, где сидели почётные граждане Тучинска.

Сев на свободное место, купец стал ждать дальнейшего развития событий. Ещё двое опоздавших вошли в трапезную с извинениями.

Подождав немного, в наступившей тишине, князь начал говорить:

— Ну, вроде все собрались, пожалуй, начнём. Вот у меня указ нашего государя. Видно и впрямь тяжёлое время пришло на Русь, коль раньше мы поставляли два пеших полка ополченцев, да два пуда золота, а ныне царь велит – два пеших полка, один конный и три пуда золота. Причём золото к Покрову в Москву доставить, а три полка, в Мерзонию, под крепость Пирву, к середине декабря.

Ну, один пеший полк и пуд золота моя казна осилила бы, но три полка и три пуда золота, только всем миром вытянем.

Давайте вместе думать.

Повисла тишина. Прошло не менее десяти минут, прежде чем самый почётный и старый купец Калашов, что занимается зерном и мукой, встал и начал говорить скрипучим голосом:

— Мне скоро придёт время, уходить на небеса, и ни чего с собой я взять не смогу. Дети всем обеспечены, дома построены, злата и серебра дал столько, что внуки не истратят.

А если сюда придут супостаты? Всё прахом пойдёт. Так что купцы уважаемые, надо нам всем напрячься и помочь нашей Руси и глядишь, снова спокойно заживём.

Я вот что дам – по тысячи пудов муки ржаной, пшеницы дроблёной, пшеницы цельной, гречи, овса, ячменя, ну и полпуда золота царю выделю.

С этими словами Калашов сел и перекрестился, наверное, от внутреннего облегчения, что решился на это первым.

Купцы загудели, как растревоженный улей, стали переговариваться между собой. Князь постучал ладонью по столу, призывая к порядку и тишине.

— Ну, вот он момент истины, или сейчас, или никогда не исполнится моя задумка, — подумал про себя наш герой, решительно стал и поклонился на три стороны.

— Позвольте купцы честные, и ты княже, послужить мне Руси-матушке и нашему славному граду Тучинску. Я готов собрать конный полк и полностью его обеспечить. Одна беда у меня есть – только две кузнецы, не успею изготовить тысячу кольчуг, да мечей столько же, а стрел вообще тысяч двадцать-тридцать надо, может, у кого что есть, так я куплю по вашей цене. И ещё просьба к вам есть, позвольте встать мне во главе этого полка, думаю получится, я же бывал в походах и знаю, что такое война, — закончил Федот и поклонившись сел на место.

Ещё больше загудел растревоженный купеческий улей.

Князь снова призвал присутствующих к порядку, но по лицу было видно, что он остался доволен развитием событий.

Тут вскочил со скамьи купец Бузов, отличающийся буйным нравом, и редкая драка в городе обходилась без его с сыновьями участия.

— Ты, Федот Елисеевич, как всегда, норовишь всю славу себе загрести. Дай и другим кусочек, я вот тоже может, хочу воинов в драку повести на врага. Позволь княже мне собрать полк и его возглавить, — высказал он с обидой.

Третий полк попросил вооружить и возглавить хозяин нескольких строительных артелей Дубцов. Каждый второй дом в городе, в том числе и княжеский терем, был построен его мастерами.

Когда река вскрывается по весне ото льда и уже невозможно её перейти и на лодке переплыть, так и купцы безудержно начали подскакивать со скамьи и выкрикивать свои предложения.

Кто кожу выделанную давал тысячу саженей, кто пятьсот мечей, кто сотню кольчуг, кто двадцать котлов для варки, кто пятьсот коров, на еду воинам.

Князь в третий раз восстановил порядок и сказал:

— Ну, мне всё ясно. Зело рад, что вы все готовы грудью встать за Русь-матушку и царя, а за нами и простой люд пойдёт. Но чтобы всё упорядочить, пиши дьяк мой указ, — обратился князь к сидевшему за столом в чёрной рясе церковнослужителю, вертевшему в руках от скуки гусиное перо. Князь начал диктовать:

« УКАЗ

Тучинского князя

Во исполнения царского указа и в целях качественной подготовки к военному походу в Мерзонию.

ПОВЕЛЕВАЮ:

1. Поручить сформировать и возглавить конный полк, численностью в тысячу всадников и необходимое обозное обеспечение купцу Олешкину Ф.Е

2. Поручить сформировать и возглавить пеший полк, численностью в тысячу мечей и необходимое обозное обеспечение купцу Бузову П.И.

3. Поручить сформировать и возглавить пеший полк, численностью в тысячу мечей и необходимое обозное обеспечение купцу Дубцову И.П.»

Ещё в этом указе было восемнадцать пунктов, всё предусмотрели собравшиеся почётные горожане Тучинска. Какому купцу и сколько выделить зерна, оружия, золота. Кто и когда повезёт деньги в Москву, какую охрану необходимо на это выделить, и много-много чего другого.

Лишь поздно вечером, разошлись купцы от князя. Федот остался доволен результатом этого совета, теперь всё пойдёт легче, проще и понятней.

Всю следующую неделю Федот принимал от купцов оружие, снаряжение и продовольствие для предстоящего похода. Особенно порадовали триста кольчуг и пятнадцать ящиков с наконечниками для стрел от купца Железнова. Наш герой регулярно отправлял обозы с оружием и продуктами на воинскую поляну. И с каждым приездом он подмечал изменения, происходившие в его полку, мужики становились настоящими воинами. Большинство из них были уже вооружены и одеты. Занятия шли с утра до ночи, некоторые мужики аж выли, так было тяжело.

И вот наступил день перед Покровом, из леса выдвинулась большая колонна конников, в тысячу мечей и более пятидесяти подвод с имуществом. После обеда полк уже прибыл на окраину Тучинска, где уже был разбит лагерь на одну ночь и горели костры, на которых готовилась еда.

Федот весь день перед смотром и походом провёл дома. Возился с детьми, пообщался с женой, много времени уделил Демьяну, который остаётся главным помощником Глафире Сергеевне на время войны.

Вечером хозяин дома сходил в баню, попарился и лёг пораньше спать.

С утра облачившись в воинское снаряжение, верхом на вороном коне, воевода Олешкин выехал на берег реки, где находилось большое поле, перед вратами в город. Там уже стояли все три полка.

Наш герой подъехал к своему полку и громко поздоровался с воинами:

— Доброго здоровья вам воины!

Не дружно, ещё по-мужицки полк ответил:

— Здоровья и тебе голова!

Как только зазвонили колокола к заутренней службе, из ворот города выехали два всадника, князь на белом коне и тысяцкий на гнедом, в сопровождении княжеских дружинников.

Оба одеты в дорогие гравированные доспехи.

Выехав на середину построенных полков, князь громко крикнул:

— Здоровы будьте, тучинские воины!

Нестройным хором, вразнобой, три тысячи воинов ответили:

— Здоров будь княже!

— Как заведено на Руси, после смотра, владыка наш благословит всех на поход и окропит каждого святой водой, — прокричал князь.

Подъехав к левому крылу первого пешего полка, где стоял воевода Бузов, князь и тысяцкий, осторожно по-стариковски слезли с коней, которых передали дружинникам, а сами пошли пешком, осматривать тучинские полки.

Что первый полк, что второй, глаз князя не радовал. Сразу было видно, что это мужики, наскоро собранные в ополчение. Кто в лаптях, кто в сапогах, кто в кольчуге, кто в рубище, с нашитыми железными пластинами на грудь. С оружием тоже неразбериха, у кого копьё, у кого топор, у кого лук или арбалет. Правда у всех на головах красовались одинаковые шлемы, а в руках щиты, хоть и разные, но у каждого.

Князь ни кому не сделал замечания, но ходил между рядами пеших воинов со сдвинутыми бровями и хмурым лицом. Также грозен и хмур был тысяцкий.

Подойдя к полку Олешкина, проверяющие увидели совсем другую картину. Все воины, в полном облачении стояли около своих коней.

Лица князя и тысяцкого постепенно светлели, брови разглаживались.

И ведь правда, было на что посмотреть.

Первые три сотни – мощь и ударная сила полка. Все воины, богатыри, выше среднего роста, косая сажень в плечах. Каждый воин в длинной кольчуге до колен. Сзади и с боков имелись прорези, для удобства сидения в седле. Кисти рук защищены рукавицами, с нашитыми металлическими пластинами. Весь полк был в одинаковых шлемах, только у тяжёлых конников дополнительно имелось забрало на пол лица. Больше всего князя поразили одинаковые круглые деревянные щиты всего полка, середину каждого украшала нарисованная золотистая голова оленя.

Заканчивая обход, проверяющие подошли к десятой сотне полка, которая состояла из нукеров. И тут Богдан Иванович шепнул на ухо Федоту:

— Где же ты их нашёл? Я же с ними бился в молодости, не люди, а звери в бою.

— Славные воины, жаль, что мало. А собрал их по округе купец Хафизов, он и поведёт их в бой за нашу Русь, — тоже шёпотом ответил воевода.

Даже не стали их осматривать, настолько хорошо и воинственно они выглядели. Выйдя на середину строя и попросив тишины, хозяин города начал громко говорить:

— Воеводы и сотники разведчиков, подойдите ко мне. Остальным снять шеломы и приготовиться к освещению и молебну.

Подошедшим военным начальникам, начал спокойно объяснять:

— Идите в одну колонну, не потеряется никто, первые идут пешие полки, за ними конный и последним обоз. Как дойдёте до границы с Мерзонией, сразу выдвигайте дозоры, конный – дальний, большой головной – пеший, тыловой – конный и два боковых на лыжах, на расстоянии пары вёрст от основной колонны. На ночь становитесь одним станом, больше вероятности, что не перебьют в темноте. Охранение ночного лагеря выставляйте в два кольца. Внешнее кольцо постами у костров, на прямой видимости друг от друга, внутреннее – одиночными патрулями по периметру лагеря, которые должны наблюдать за дальними кострами и соседними караульными.

Вот Олешкин, тебе карта, твой дозор первым пойдёт, значит, ты в ответе за правильную дорогу. Ваша задача, прибыть в царский стан, под крепость Пирва, к середине декабря.

Всё, идите в строй, сейчас владыка начнёт освещать воинов.

Тучинский патриарх, уже ходил между рядами воинов и окроплял каждого святой водой из большой серебряной чаши, которую несли два молодых послушника.

Закончив освещение, владыка прочитал молитву на дело ратное, а в конце от себя добавил:

— Идите в бой смело, никого не бойтесь, вы самые сильные воины на земле. Перед каждой битвой читайте молитву и просите Бога о победе. Каждый день, пока вы не вернётесь, мы будем молиться за вас и нашу победу. Пусть Бог хранит каждого!

Тысяцкий подал команду:

— Первая сотня бузовского полка прямо, а остальные налево, на Пирву шагом марш.

И три тысячи воинов потянулись по дороге в сторону ближайшего городка Кулешовска.

Затем он пошёл к кузнецу Алексею. Дождавшись, пока из кузницы выйдут на перерыв два подмастерья, Федот начал говорить:

— То, что я сейчас скажу, должно в тебе умереть. Скоро будет большая война. Мне нужна твоя помощь. Надо напрячься и успеть много чего сделать за эти полгода. Набирай помощников, сколько нужно, за плату не волнуйся.

Мне нужно триста длинных кольчуг, каждая усиленная нагрудником, наплечниками и нарукавниками. Ещё, нужно пятьсот коротких.

Кузнец почесал грязной рукой бороду и грустно сказал:

— Ну, умещу я здесь ещё пятерых помощников, крутить кольца, да уж больно большая работа, боюсь, не справлюсь.

— Начни с длинных кольчуг, они важнее, — сказал наш герой и добавил уходя:

— Надо напрячься и постоять за Русь, матушку нашу.

Подходя к своему дому, встретился с подъезжающим на коне Маратом. Друзья поздоровались, обнялись и сосед сказал:

— Отнако, дафно не захотил ты ко мне, обижаес. Пойтём, жена вкусный плов из бараска сгатовил.

— Спасибо за приглашение, но плов есть не могу, пост у нас идёт. Капусту с хлебом поем, чая твоего, но без молока попью, — ответил Федот.

Друзья сытно поели, а когда Гуля подала чай с мёдом и удалилась из трапезной, купец начал говорить:

— Скоро война большая будет, я решил на неё полк свой повести. Хочешь, пойдём со мной, знаю, какой ты хороший воин и командир, сотню воинов возглавишь.

— Мозна! Толька я сам найту нукеров сто-двести, со сваими канями и аружием. Скажи толка, скока платит бутешь за паход?

— Ну, смотри Марат, своим воинам плачу по пять злотников, а твоим дам по семь, учитывая, что они с конями и оружием, но ты за них в ответе, а то кто его знает, как воевать будут за Русь.

Тяжело раненным буду платить по два злотника до конца жизни, а кто погибнет, семью не брошу, — разъяснил наш герой.

— Харасо, харасо! За такой таньга, я многа силный нукер найту, а мне пабольше дас, спросил друг.

— Не боись друже, не обижу, и тебя, и твоих воинов, ещё и кормить буду», ответил Федот.

В этот же день, дошёл до Михаила-древодела и тепло поздоровавшись, сразу перешёл к делу:

— Надо мне к Покрову, сотню твоих крепких саней с упряжью, не спрашивай зачем, всё равно не скажу. А затем, в конце зимы, сто телег надёжных. Нанимай помощников сколько надо, денег наперед дам, металл на полозья саням и оси для телег, заказывай не у Алексея, он тоже на год вперёд загружен».

— Да-а-а, заманчиво, а если не успею к сроку? — спросил мастер.

— Сделаешь, ты упёртый, и помощников наберёшь таких же трудолюбивых. Будете спать меньше, выходных не будет, так всё и получится, — подытожил Федот уходя.

Вернувшись домой, увидел во дворе трое чужих саней, похоже, зимовщики прибыли.

И точно, зайдя в переднюю, сняв свой рабочий тулуп, в трапезной встретился с гостями.

— Ну, здравствуйте, мои дорогие!», воскликнул Федот, обнимая и целуя каждого.

— Сейчас Анфиса покормит, тогда и поговорим, а то, небось, с дороги, да после постного завтрака, кишки свело узлом, — съюморил хозяин дома.

Поев вкусной, но постной пищи, за чаем с лесными орехами на меду, Федот начал говорить:

— Скоро война братцы! Я предлагаю вам пойти со мной, Русь матушку отстаивать. Будем воевать Мерзонией, а может и в степи позовёт нас царь. Мы ближе к северу, чем к степям, поэтому, скорее всего нам там воевать, дойти можно за месяц, а на конях, ещё быстрее. Прошу вас никому об этом не сказывать.

Вот коротко и всё, а прежде, чем говорить о конкретных делах, я спрашиваю – вы со мной?

— Да Федот, я всегда с тобой, — ответил друг Иван.

— Да, дядя Федот! — ответил Семён.

— Да, отец! — подтвердил Фёдор.

Я так и думал. Теперь о деле. До войны примерно полгода, никто в нашем княжестве об этом не знает. Наша с вами задача подготовиться к походу тихо, чтобы другие ни чего не поняли. Этой весной, не скупаем шкуры, а все силы и деньги бросаем на покупку металла, зерна и соли. Я дам каждому по пуду золота, дома наколите их на мелкие куски. На ярмарке купите себе каждый весы и набор гирек. Сейчас обучу вас взвешивать маленькие веса. Затем, наймёте себе охрану, и десяток мужиков на подводах, будете ездить по ближайшим городкам и деревням, скупать зерно и соль, лишь бы было сухим и без плесени. Свозить будете сюда, а также в свои склады и Полинке, у неё тоже есть пять сухих амбаров.

За одно, уговаривайте крепких молодых мужиков, сходить в дальний поход. Плата пять злотников. А если он продлится больше года, то пять злотников каждый год. Десятники шесть злотников получат, сотники – семь, вас не обижу, не волнуйтесь.

Главное, чтобы мужик здоровый был, а за полгода, всему научим, и на мечах рубиться, и из лука стрелять, и сулицу метать и на коне хорошо сидеть. Составляйте списки желающих и давайте по одному злотнику наперёд, для семьи будущего воина.

Собирайте всех на следующий день после Пасхи, на большой поляне, что в лесу за нашей деревней. Сразу прорубим дорогу, чтобы на телегах подвозить оружие и еду. Ведь надо будет кормить тысячу мужиков и столько же коней, да обозники позже появятся, когда пойдём в поход.

Каждый из вас будет командиром, у кого триста тяжёлых конников будет, у кого пятьсот лёгких, а ты Иван возьмёшь на себя сто разведчиков и сотню резерва, где будут самые сильные воины, чтобы вступать в бой в самые трудные моменты.

Так просидели они до поздней ночи, сожгли не одну свечу, обсудили много моментов по подготовке к походу. Кроме этого научились правильно взвешивать маленькие веса золота.

Поутру, позавтракав, гости собрались в дорогу, Федот дал каждому по одинаковому мешочку золота, для закупки зерна. Уже на улице, прощаясь, наш герой дал наставление: «Встретитесь с лесными бандитами на нашем большаке, в бой не вступайте, всегда успеете, скажите, что от меня, главарь у них Герасим Босой, привет ему передайте».

Проводив, этот обоз, купец вышел на улицу, где уже стоял другой, из двадцати саней и столько же мужиков с оружием в руках. Этот отряд больше походил на маленькое войско, чем на обозников.

Все, кроме одного, молодого мужичка, были хорошо одеты, для дальней дороги, а этот был в рваной накидке из дерюги, да под ней куцый свитер, еле прикрывающий пупок.

Федот подошёл к нему, снял с себя тулуп и, протягивая мужику сказал:

— На, вернёшь потом, а то ещё не доедешь, заболеешь. Но в следующий раз учти, выгоню.

А Афанасию дал следующее указание:

«Найдёшь Демьяна, он выдаст сорок мешков овса на дорогу коням, пять мешков пшеницы, да два гречки мужикам. Об остальном сами думайте, да про пост, что идёт, не забывайте. Как погрузитесь, зайди ко мне в трапезную».

Зайдя в тёмную комнату, взвесил два пуда золота, оценил, сколько осталось, и подумал про себя:

— Надо ехать на заимку, в погреб потайной слазить, а то мало уже золота осталось.

Как только Афанасий зашел в трапезную, Федот стал разъяснять:

— Золота даю вдвое больше, чем в прошлые поездки, металла тоже купишь больше. Десять подвод с проволокой для кольчуг, вези кузнецу Алексею, остальные к Макару. Если на большаке встретишь Герасима Босого, передай вот этот копчёный окорок от меня в подарок. Им всё равно, что лопать в пост, семь бед один ответ, один чёрт, в аду гореть. Возвращайся быстрее, отдыхать не дам, дел выше крыши. И ещё, на привалах, у костра, уговаривай мужиков идти со мной в военный поход, пять злотников заплачу за год.

Отдав золото и весы Афоне, и обняв того на прощанье, пошёл в поварню. Попросил Анфису побыстрее накормить его перед дорогой.

Время до Пасхи пролетело незаметно, наш герой разъезжал по маленьким городкам и большим сёлам в поисках новых кузниц, мастеров по выделке кожи и ткачей. Ближе к празднику у Федота отлегло от сердца, он нашёл две кузнецы, где договорился с мастерами об изготовлении коротких кольчуг, из их металла.

В большом селе Сосновка, нашёл богатого купца, у которого были залежи дерюги и льняного полотна. Купил сразу целую телегу прочного полотна и отвёз в деревню Белая. И так съездил к этому купцу ещё три раза.

Но как не старался, не мог найти выделанной кожи на сапоги воинам. Тут помог Марат. Он подсказал Федоту, что его люди ездят за качественной кожей в село Раздольное, что в кедровском княжестве, почти у Большого камня.

Федот взял с собой четырёх мужиков, и за две недели на пяти подводах, привёз кожи, которой должно хватить на сапоги воинам и ремни для щитов.

Отправив письмо с голубем отцу Сергию, предупредил, что приедет в первый день после Пасхи. Попросил к вечеру, собрать мужиков, желающих идти в поход. Вдвоём с Афоней, на трёх телегах, выехали с утра пораньше. К вечеру были на месте. Около церкви их ожидали около ста крепких, молодых мужиков.

Федот слез с телеги и поздоровавшись со всеми будущими воинами сказал:

— Я так понимаю, меня все ждёте, это хорошо, но мало вас и с собой ничего нет, как будто на прогулку собрались, а не на войну. Расходитесь по домам, собирайтесь в дальний поход более тщательно, берите зимнюю одежду. А дружкам своим, что остались дома, объясните, война начнётся, всех загребут, будете воевать даром, за похлёбку.

Я же по пять злотников плачу, а если что с вами случится, семьи не брошу.

Завтра утром, приходите сюда, да друзей приводите. А кто не успеет за ночь обернуться, встречаемся на поляне в лесу, у деревни Белая. Там организуем учебный лагерь, где будем тренироваться месяцев пять.

Мужики разошлись по домам, а Федот с Афоней поехали в столярную мастерскую, где Епифан уже подготовил двести деревянных мечей и столько же тяжёлых щитов для тренировок. Погрузив всё на телеги, поехали к отцу Сергию на ночлег.

С утра пораньше, попив чайку на травах с пирогами пасхальными, что передала Глафира, Федот выехал к церкви. Приближаясь к месту сбора мужиков, купец с радостью в душе заметил, что их вдвое больше, чем вчера, и у каждого были заплечные мешки, явно с зимней одеждой.

Поравнявшись с толпой, что стояла около церкви, он остановился и громко крикнул, чтобы всем было слышно.

— Мы едем первыми не спеша, вы все за нами.

Колонна из трёх подвод и более двухсот мужиков, вытянулась по большаку в направлении деревни Белая. Прибыв на место, Федот был приятно удивлён прорубленной просекой до самой поляны. Стволы без сучков, уложенные поперёк дороги, практически не мешали движению телег. Выйдя на большую поляну, взору нашего героя, открылась бурная, хозяйственная деятельность, примерно пятисот мужиков. Уже стояли тридцать два больших шалаша, человек на десять каждый. Горели костры, на которых варилась пища в разных котелках.

Федот понял, что надо наводить порядок, иначе это будет не воинский стан, а городской базар.

Найдя Ивана, Фёдора и Семёна, приказал собрать всех будущих воинов, в центре поляны, построить их кольцом, чтобы можно было спокойно говорить и ставить задачи. Когда все собрались, Федот вышел в центр, поднял руку вверх и в наступившей тишине начал:

— Воины! Да, да, русские воины! А не Ваня и Петя теперь. С сегодняшнего дня, вы на воинской службе и должны слушать своего командира, лучше, чем отца в детстве. А кто не будет слушаться, два раза накажу, а на третий раз, выгоню из полка, пешком, без оплаты. Сейчас ваша задача организовать быт. Всю поляну разбить на учебные места, а в дальнем углу сделать загон для ста лошадей. На этой стороне поляны протекает чистый ручей, из него брать воду на еду, баню и лошадям. В противоположной стороне от ручья, в лесу, выкопать канаву глубиной в сажень и длиной саженей сто. Накрыть редко брёвнами, будет вам нужник. А кого поймаю, кто ходит по нужде около шалашей, накажу, мало не покажется. За полгода, вы всё здесь загадите без строгости. А будем отсюда уходить – канаву закопать, навести за собой порядок, весь мусор и строения сжечь.

Построить пять летних бань, в стороне от ручья, Валуны для кострищ, возьмёте с дороги у деревни Белая, а если кто подойдёт и будет ругаться, скажете, что осенью вернем, и назовёте мою фамилию.

За сегодня вам надо разделиться по десяткам и выбрать самим десятника, он будет получать шесть злотников. Перед походом, я сам из них назначу сотников, которые будут получать по семь злотников.

Если меня убьют или тяжело ранят, за меня останется Иван Охотников, в моё отсутствие, его слово – закон. За себя кого оставить, он сам решит перед походом.

Ещё он отберёт сотню разведчиков из лучших охотников и воинов, прошедших хотя бы одну войну. Требования к ним простые – уметь делать то, что делают все воины и легко читать следы на земле. От учёбы разведчики освобождаются, их задача будет добывать мясо и сейчас и во время похода. Их плата будет семь злотников. Когда сегодня поделитесь на десятки, всех самых крепких и здоровых мужиков, отобрать в первые три сотни, для тяжёлой конницы - железного кулака нашего полка. Они освоят другое воинское дело и оружие, нежели остальные. Их коней спереди и с боков защитят железные накладки, нашитые на дерюгу. Сами воины будут одеты в длинные кольчуги с нагрудниками, наплечниками и нарукавниками. Шлемы с забралами на пол лица, с наушниками и затыльниками. Вооружение тяжёлых конников составят - копья в две сажени длиной, меч, щит и боевой топорик.

Остальные воины станут лёгкой конницей. Кони без какой-либо защиты. У воинов, из защиты короткая кольчуга, шлем и щит, из оружия, меч, три сулицы, лук со стрелами и боевой топорик. Все воины должны уметь метать нож, однажды он спасёт кому-то жизнь. Сегодня день шитья, занимаемся изготовлением палаток, накидками от дождя для себя и попонами для лошадей из дерюги и льняного сукна, которое скоро должны подвезти. Сейчас разгружайте деревянные мечи со щитами и сразу приступайте к тренировкам.

Ещё должен предупредить, с нами пойдет в поход сотня мусульман, скоро приведу. Предупреждаю один раз, если кто их обидит или оскорбит, выгоню сразу. Они такие же воины, как и вы, и будут класть свои жизни за Русь нашу.

С сего дня, по два десятка воинов, поочерёдно, от каждой сотни, ежедневно станут заступать в охрану этого лагеря. От каждой десятки назначается один дежурный, освобождённый от всех занятий в этот день. Он заготавливает дрова, варит пищу для своих товарищей, и поддерживает порядок в палатке и вокруг неё.

И ещё немаловажно всем знать, если найду достаточно обувных мастеров, то осенью всё обуются в кожаные сапоги, а разведчики ещё и в куртки из бычьей кожи, ведь им постоянно бродить по лесам и оврагам.

И последние, лучшие из вас воины, по окончанию похода, уедут домой на своём боевом коне, с пятью злотниками в кармане, а может быть и больше, зависит от продолжительности похода. Кроме прочего, каждому достанется часть трофеев добытых у врага.

Так что служите Руси верно, тренируйтесь усердно, как упёртые быки, и деритесь с врагом ка черти, из горящего ада!

Всё, разойдись, делай, что я велел, завтра проверю».

Федот с Афоней и ещё двумя воинами поехали за сукном и дерюгой в деревню Белая, где она хранилась до этого момента.

Вернувшись в лагерь, приказал Ивану разделить сукно и дерюгу между воинами, а сам ушёл с конём на заимку, для пополнения золотого запаса.

Переночевав в пустой избушке, навестив с утра могилки сына и Бонды, наш герой повёл коня к погребу под дуплистой, обломанной сосной. Достал и приторочил на коня, шесть разных мешочков с золотом, а также себе заплечный груз на три пуда.

К ночи, подойдя к воинскому лагерю, Федот обогнул его по большой дуге. На выходе из леса, у новой просеки, спрятал всё золото в укромном месте, в десяти саженях от дороги.

Позднее, верхом на коне, он въехал в лагерь и был приятно удивлён увиденным.

Несмотря на поздний час, кругом кипела бурная деятельность. Кто-то копал канаву под нужник, другие рубили деревья и ветки, третьи строили шалаши, четвёртые шили палатки, накидки от дождя и попоны. И ещё много чего разного делалось на поляне.

Будущий воевода нашёл шалаш Ивана, где был и Афанасий, которому он велел:

— Поезжай завтра с утра домой, зайди к Марату и скажи, чтобы собирал свою сотню на послезавтра. Только подальше от города и в стороне от всех дорог. Посмотрю на этих батыров, и если всё нормально, приведу сюда.

Ивану тоже поставил задачу:

— С утра начнёшь отбор разведчиков и их обучение. Кроме этого построй десять шалашей для сотни Марата.

А Иван в свою очередь похвалился:

— Уже десяток разведчиков из охотников отобрал. Сегодня они ходили в лес и добыли двух добрых оленей, взрослых самцов.

Поев вкусной похлёбки с олениной, весь лагерь разошёлся отдыхать в свои шалаши. Остался только десяток охранников, выставленный по периметру стана. Федот с Афанасием заночевали в шалаше Ивана, улеглись на душистом лапнике и укрылись своими незаменимыми овчинными тулупами.

Проснувшись поутру, увидели уже горевшие костры, где варилась мясная похлёбка с пшеницей и луком. Проводив Афоню, воевода объявил общее построение и остался доволен той суетой и расторопностью, с которой воины старались быстро выполнить поставленные задачи.

Полк стоял в три шеренги и занимал четверть лесной поляны.

Да, внешний вид был не ахти. Одеты, кто во что горазд, кто в сапогах, кто в лаптях, а кто и вовсе босиком. Из оружия, у многих в руках вообще ничего не было. Единицы держали луки, плотницкие топоры, ещё меньше длинные копья.

Отобрав три сотни самых здоровых и крепких мужиков, создал отдельный отряд будущей тяжёлой конницы. Велел Фёдору взять сто деревянных мечей и щитов и идти тренироваться, меняя пары через каждые полчаса.

Остальным воевода сказал:

— Выйти из строя тем, кто с детства занимается только охотой, и лишь этим зарабатывает на жизнь себе и своей семье.

Таких оказалось сто двадцать три мужика, и все обуты в добротные сапоги, у каждого лук, полный колчан стрел, боевой топорик и сулица. Оценив их внешний вид и оружие приказал:

— Сегодня и завтра вас проверит Иван Охотников, как умете читать следы, стрелять из лука, метать копьё, топор и нож. Он отберёт ровно сто, остальные станут лёгкими конниками, но будете в резерве, чуть что, переведём в разведчики.

Оставшимся воинам объявил:

— Вы лёгкая конница, ваша основная сила в быстроте передвижения и скорости нападения. Всех научим стрелять из лука на скаку, а также метать сулицу, топорик и нож, ну, и рубку на мечах никто не отменял.

До начала похода, командиром у вас будет Семён Охотников, а дальше видно будет.

Повернувшись к Ивану, и ему поставил задачу:

— Если будут приходить новые мужики, сам каждого проверяй на способности и равномерно распределяй по неполным десяткам. Я же поехал домой, дня через два-три приведу сотню нукеров, а также овса лошадям и пшеницу с луком воинам.

Распрощавшись с Иваном, Фёдором и Семёном, наш герой убыл в город на телеге. Подъехав к тайнику, огляделся по сторонам, чтобы избежать случайных свидетелей, погрузил мешки с золотом и отправился дальше в путь.

Найда тут же напряглась и подобралась для прыжка, но божественное «фу» хозяина, успокоила собаку и она снова развалилась на сене, начав вылизывать своего детёныша.

Полина хоть и выросла с собаками. Но подходить близко к отцу не стала, всё-таки Найда ей чужая, и что она выкинет из-за своих щенков не известно.

— Тятя, тебе письмо от отца Сергия, голубь принёс, — сказала вошедшая дочь, стоя у двери.

— Прочитай, а то в темноте ничего не разгляжу, — попросил отец.

— Тут всего четыре слова, заказы готовы, приезжай сам.

— Ясно, спасибо, завтра поеду за товаром.

— Ну, я побегу, а то лавка на сторожа осталась.

Надо подарков взять всем, и отцу Сергию, и Епифану с Макаром, и их домашним, подумал наш герой про себя и, уходя, дал Найде половину коровьей башки с рогом. Та, схватив её могучими зубами, запрыгнула на крышу будки, и стала с удовольствием грызть, одновременно присматривая за играющими малышами, позволив себе немного отдохнуть от этих милых чудовищ.

Федот зашёл в конюшню, велел конюху Ильдусу, завтра, с утра пораньше, подготовить двое саней. Наш герой был уверен, что всё будет приготовлено хорошо и в срок, не зря его рекомендовал сам Марат, после той памятной битвы с морскими бандитами, в которой погиб прежний конюх Степан.

Ещё хозяин зашёл в поварню и попросил Анфису приготовить к завтрашнему утру туесок с едой и три куля медовых пряников, для гостинцев детям.

Посетив в меховой лавке жену, рассказал последние новости и поднялся домой, готовиться к дальней поездке. Натянул новую тетиву на лук, проверил каждую стрелу, не рассохлась и не искривилась ли, с силой подёргал топорик, не выскакивает ли топорище. Нож и копьё не проверял, первый, всегда был за голенищем, а копьё стояло у входной двери. Купец зашёл в кладовку, приготовил в дорогу маленький мешочек мелких самородков и весы с набором гирек.

Спать легли с женой пораньше, с годами у Федота выработалась привычка, просыпаться раньше, чем взойдёт солнце, и не спеша, собравшись, трогаться затемно в дорогу.

Так было и в этот раз. Всё приготовленное отнёс в первые сани, уже стоявшие запряжёнными во дворе. Вместе с женой попили горячего травяного чая с блинами, обильно политыми сливочным маслом. Привязав второго коня вожжами к своим саням, наш герой выехал за ворота, а Глафира как всегда при расставании, перекрестила его троекратно.

Дорога была прекрасной, лёгкий морозец, яркое, но ещё холодное солнце, убаюкивающее чириканье лесных птиц, поскрипывание снега под полозьями саней, всё это навевало дремоту, и Федот сам не заметил, как подъехал к воротам отца Сергия. На лай собак, из дома вышел хозяин.

— С праздником тебя, Федот Елисеевич, вот и ещё одна зима закончилась. Слава Богу, перезимовали, — сказал настоятель, обнимая гостя.

Время, самый безжалостный хищник, который незаметно, потихоньку грызёт тело человека. Вот и отец Сергий стал сухоньким старичком, с седыми волосами, как лунь и глубокими морщинами на лице и руках. Но в ногах ещё была сила, и поэтому ходил он ещё довольно шустро, хотя и шаркал левой ступнёй.

— И тебя с праздником батюшка! Вот и Глафира Сергеевна поздравляет всех твоих домочадцев и передаёт домашних медовых пряников. Не с базара, сами делали с Анфисой, мёда и масла не жалели. Да грудинки копчёной немного, что ты уважаешь!— в ответ поздравил Федот.

Посидев за богатым праздничным столом и дождавшись, когда они остались в трапезной вдвоём, настоятель начал шёпотом говорить:

— Ты мне очень дорог! Сделал людям столько добра, что невозможно оценить, построил здесь такой храм, что люди приезжают из соседних городов, сёл и деревень сюда на службу. И других добрых дел у тебя много. Я хочу тебе помочь подняться повыше, чем купец и почётный гражданин Тучинска, тогда ты сможешь еще больше добра принести людям. Не перебивай, а слушай меня внимательно.

Подумав немного, отец Сергий продолжил:

— Намедни был у меня проездом, гость из Москвы, старый друг по семинарии, не последний человек в столице, я ему верю, как себе. Так вот, он мне шепнул один слух, что ходит вокруг царя нашего батюшки. Скоро будет большая война! В степях юга, собрали ханы огромное войско и вот-вот пойдут на Русь.

Но эта беда касается больше южных княжеств. А вот нас коснётся война с Мерзонией и тервонскими рыцарями. Эти разбойники все пограничные города и деревни наши разграбили своими набегами. Царь наш решил скоро войной на них пойти. Только не понятно с кем первым воевать, со степняками или с северянами, но в любом случае в этом году будет война.

Так что у тебя Федот Елисеевич есть шанс лучше других подготовиться к походу. И кто его знает, может царь и приметит тебя, за какое-то успешное дело. А вот какое участие в этом походе ты примешь, думай сам, по своим возможностям.

У тебя есть примерно полгода, если есть желание и возможность помочь Руси и царю, начинай готовиться не мешкая.

Ну, вот я сказал, что хотел, а дальше тебе решать, только о нашем разговоре никому, кроме самых надёжных твоих друзей.

В трапезной наступила тишина, стало слышно, как потрескивают дрова в печи, и капает воск со свечи.

Федот сидел и смотрел сквозь отца Сергия, как будто тот был сделан из стекла. Спустя некоторое время наш герой сказал:

— Благодарю тебя за новость батюшка! Попробую её использовать, глядишь что-нибудь из этого и получится.

Друзья ещё немного посидели, почаёвничали и разошлись спать.

Федот долго переваривал услышанное, всё думал о сказанном настоятелем, а когда в голове созрел конкретный план действий, сразу провалился в глубокий сон.

Поутру проснулся купец позже всех в доме, хозяйка уже накрыла стол, отец Сергий сидел в трапезной и ждал гостя. Подсев рядом, наш герой начал говорить:

— Будет у меня к тебе просьба. Первое, скупай любое зерно: рожь, овёс, пшеницу, просо, гречку. Лишь было бы сухое и качественное, да найди, где хранить его без сырости. Второе, опроси всех здоровых мужиков в приходе, кто хочет за пять злотников в год, сходить в поход и желающих, примечай до поры. Еще нужны обозники, воевать не будут, но надо кому-то еду варить, да за конями ухаживать. По три золотых заплачу каждому. Особо попрошу тебя найти мужиков поваров, да знахарей, раненных будет много.

В общем, отец Сергий помогай Руси и мне, за деньги не волнуйся, привезу сколько надо через месяц.

— Ну всё, поеду к мастерам, заказы забрать, да новые дать, только военные.

У столяра быстро загрузил готовые изделия, завёрнутые в тряпки, чтоб не поцарапать в дороге.

Уединившись с Епифаном, отвесил золото за работу и начал говорить:

— То, что ты сейчас услышишь от меня, забудь до поры до времени. Скоро будет война. Нанимай больше помощников, за деньги не волнуйся, много чего придётся тебе сделать: двести деревянных мечей, двести щитов учебных, вдвое тяжелее, чем боевые, тысячу круглых одинаковых боевых щитов, тысячу ножен для мечей, семьсот колчанов для стрел, триста больших копий, по две косых сажени длиной, три тысячи с улиц, по сажени длиной, не менее семи тысяч стрел.

— Всё запомнил? Смотри не подведи, по голове не поглажу, работайте без выходных, потом выспитесь. Каждую неделю ходи к отцу Сергию, рассказывай, сколько и чего сделал, а он мне с голубем новости перешлёт.

Затем, Федот отогнал гружёные сани во двор к настоятелю, пересел в пустые, и поехал к кузнецу Макару.

Загрузив готовые изделия в сани, и рассчитавшись за работу, у купца состоялся такой же разговор, что и со столяром, только заказ был другой: тысяча мечей, триста наконечников на большие копья, три тысячи наконечников для сулиц, не менее семи тысяч наконечников для стрел, тысяча шлемов, сто котлов, для приготовления пищи.

Ещё одну ночь провёл Федот у отца Сергия. Они много разговаривали на разные темы, но больше о войне и как лучше подготовиться к походу.

Спозаранку тронулся наш герой в дорогу, которая обещала быть лёгкой. Светило яркое солнце, стоял лёгкий морозец и полностью отсутствовал ветер. Проехав примерно с полпути до города, конь сам остановился перед поваленным стволом сосны, лежавшем поперёк дороги.

Моментально сложив в голове простую задачку, два плюс два, Федот понял, почему днём кричал филин, за полверсты до поваленного дерева, около препятствия, отсутствовали какие-либо следы, как будто, тут метлой мели, и мелькнувшая тень справа по ходу движения, саженей в десяти от дороги. Всё это указывало, что он в очередной раз попал в ловушку к лесным бандитам. Осталось узнать, сколько их и обнаружить, где они притаились.

Вместо того, чтобы идти к упавшему дереву и начинать его рубить, наш герой спокойно отвязал ведомую лошадь и поставил её вровень с первой. Тем самым образовалась маленькая крепость из саней с нагруженным товаром. Не спеша, достал из под сена лук, колчан со стрелами, сулицу и меч. Разложил стрелы из колчана – половину на первых санях, остальные на вторых, чтоб под рукой были. Проверил на месте ли топорик с ножом и стал ждать действий лесных ушкуйников. Не прошло и пяти минут, как из-за деревьев стали появляться и двигаться к дороге мужики, примерно, человек десять.

Двое с луками, остальные не в счёт, не дам подойти, все без щитов, спокойно подумал про себя Федот. Но разбойники не стали подходить к нему ближе, только лишь поигрывали оружием в руках, кто топором, кто кистенём, а кто и просто сучковатой дубиной. И тут из леса донёсся молодой голос:

— Ей, дядя! Ты нам не нужен. Оставь коней с товаром, где стоят, а сам иди себе на все четыре стороны!

— А ты попробуй, возьми, кто первым выйдет из леса или поднимет лук, улетит на небеса без отпевания и отпущения грехов, — крикнул Федот, устанавливая стрелу на тетиву и присаживаясь между санями на корточки.

И тут один бандит с луком начал натягивать тетиву и целиться в купца. Но он глупенький, конечно не знал, что наш герой всю жизнь тренировался в стрельбе из лука, и на охоте и в походах по степям. На секунду встав из-за саней и практически не целясь, Федот выпустил стрелу, раньше, чем разбойник, и она вонзилась тому в грудь. Он с хрипом осел в снег, выпустил из пальцев стрелу, которая улетела в неизвестном направлении.

Все его дружки попрятались за деревья. Тот же молодой голос закричал:

— Эй, мужик, ты не шуткуй! Нас десять, всё равно тебя прибьём, а сдашься, отпустим домой пешком.

— Может, и убьёте меня, но вперёд на небеса улетят с пяток твоих друзей. Стрел у меня полный колчан. Да и ты меня недолго переживёшь. Наверняка знаешь такого, деда Варлама, да?

Так вот, он обещал мне спокойную жизнь с вашим братом. И он не простит, что ты нарушил его слово, — уверенно ответил Федот.

— Так он не узнает, где могилка твоя.

— А ты уверен во всех своих друзьях, что здесь находятся? Не зря в народе говорят, что знают двое – знает последняя свинья на деревне. Да тебя обязательно сдадут деду Варламу при первом же удобном случае. А всем мужикам твоим я говорю: Запомните, меня зовут Федот Олешкин!

— А это не тот ли Олешкин, что держит бесплатную кухню, лечебницу и ночлежку для нищих?»

— Маленько помогаю простым людям.

— Так бы сразу и сказал. Мы то, откуда знаем, кто едет. Давай поговорим. Я выхожу, смотри не стреляй в меня.

— Давай выходи, только в руках ничего не держи и не иди между мной и вторым лучником, чтобы я его видел, — сказал наш герой.

Из леса вышел молодой мужчина, лет двадцати пяти, в добротном тулупе.

— Стой тут и говори, — велел купец, не дав подойти бандиту к саням вплотную.

Парень стал внимательно осматривать Федота, а спустя какое время спросил:

— А не ты ли тот мужик, что лет двенадцать тому назад укокошил моего батю и старшего братца? А меня отпустил босиком, по этой самой дороге.

— Может и я. В драке не спрашиваешь родство нападающих.

Да ты не бойся, я к тебе без предъяв. Наоборот, если б не ты, не быть мне главарём шайки, так бы и ходил под отцом или братцем. Так что ты мне вроде крёстного.

— Эй, выходь братва, это свой человек.

— Тебя зовут, дай бог памяти, кажется Герасимом, так?

— Точно! — подтвердил тот, засияв своей бандитской сытой рожей.

К саням подошли восемь мужиков, один страшнее другого.

— Во братушки, это мой крёстный, он укокошил моего батю и старшего брата, а стало быть, меня поставил во главе нашей ватаги.

— А как тебя по батюшке кличут? — спросил главарь Федота.

— Елисеем был мой тятя, — ответил наш герой.

— Теперь Федот Елисеевич, езди по этому большаку от Тучинска до Кедровска без опаски. Все мои орлы тебя видели, а ежели кого из своих людей пошлёшь, пусть при встрече сразу называют твоё имя и моё – Босой Герасим. С той поры, как ты меня отправил домой босиком, так и кличут босым.

Повернувшись к своим дружкам, велел:

— А ну, мужички, оттащите дерево, дайте уважаемому Федоту Елисеевичу проехать.

Восемь лесных ушкуйников, сложили оружие около главаря и, ухватившись за ветки поваленного дерева, мигом оттащили его в сторону.

Не спеша, уложив стрелы в колчан и привязав ведомую лошадь к своим саням, купец тронулся в дорогу, мысленно поблагодарив бога, что так всё хорошо обошлось.

Но отъехав от поваленной сосны шагов на сто остановился, немного покопавшись в сене, слез с саней и что-то держа в правом кулаке, пошёл назад, к бандитам, левой рукой, подзывая кого-нибудь к себе.

Подошёл здоровый бугай, в рваном тулупе, с гнилыми зубами. Встретившись с ним на полпути, Федот сказал:

— На, передай семье убитого, да видит Бог, я никого и никогда первым не трогал.

И высыпал в ладонь бугая горсть золотых самородков. Молча развернулся и не спеша, пошёл к саням, абсолютно не волнуясь, за свою открытую спину, так как был полностью уверен в порядочности русских мужиков. Наш герой не увидел, ка бугай вернулся к своим дружкам, показал горсть золота, рассказал, как всё было и, не сговариваясь, лесные братья стали креститься в сторону удаляющегося обоза.

Путь ещё был не близкий, и Федот о многом успел подумать лёжа в санях. Мысли крутились вокруг первой встрече с Герасимом и его отцом, и воистину мудрым выражением, что пути господни неисповедимы.