Лига Поттероманов

Привет, поттероманы!

В это воскресенье, вечером будет очередная тренировка по квиддичу, участие бесплатное!

извините за качество картинка старая

Ссылка на пост с правилами

Страница в вк для связи

Официальная группа в вк (много фоток в альбомах)

Сайт с полной версией правил и небольшой галереей

Итак, доброе утро, и это снова я))) не потому, что мне нравится получать минусы и действовать вам на нервы, просто ради интереса выложу еще пару глав. Вы судьи - если контент будет качественный, буду публиковаться, если не нет - не буду продолжать испытывать ваше терпение и оставлю эту затею))  поехали)

“Did-did-did-did-you see the frightened ones?

Did-did-did-did-you hear the falling bombs?

The frames are all long gone, but the pain lingers on...”

(Pink Floid, “The Wall: Goodbye, blue sky”)

… Моросил мелкий дождь, совсем не типичный для середины последнего месяца лета. Небольшие капли, собираясь на листьях растущих тут редких деревьев, брякли, тяжелели, и стоило лишь коснуться ветвей, окатывали холодным водопадом. Летняя трава сбилась с мокрой землей. Дул холодный, пронизывающий ветер, серое английское небо висело над головой, беспрестанно осыпая водяными каплями.

Таким был и тот, памятный ему день в мае этого года. Таким он запомнился Гарри. В тот день он стоял на этом же кладбище близ Хогсмида рядом с Гермионой и всем семейством Уизли. Тут же стояли МакГонагалл, Хагрид и Флитвик, Флоренц с Сивиллой Трелони и Горацием Слизнортом, неподалеку – Андромеда Тонкс, мать Колина Криви, Невилл, суровая Августа Долгопупс, Кингсли Бруствер, и еще очень много людей, пришедших проводить в последний путь тех, кто погиб, защищая Хогвартс. Приходили все. Даже если среди тех, кого хоронили, не было их родных. Шли посочувствовать, поддержать, почтить память.

А чуть дальше рядами стояли гробы. Большие и маленькие, для совсем юных школьников. Часть из них была закрыта – тела некоторых были в ужасном состоянии. На кого-то напал Фенрир Сивый, кто-то попал под ногу великану, приведенному Пожирателями Смерти. Рядом – вырытые ямы и готовые каменные надгробия с высеченной на каждом одной и той же надписью – «Пал смертью храбрых, сражаясь против Лорда Волан-де-Морта. Мы живы, пока вы помните нас». Никто более не звал темнейшего из магов прежним прозвищем. Катастрофа, разразившаяся у стен школы, сожгла в душах волшебников суеверный страх перед проклятым именем, оставив горечь и злость.

Закрытые гробы одновременно опустили в заготовленные могилы. Слышались рыдания и безумные крики матерей погибших детей – их пытались успокоить, они рвались к страшным ямам, которые стали последним пристанищем для вчерашних мальчишек и девчонок. Скоро на месте ям снова зазеленела молодая весенняя трава, стали на свои места надгробные камни. Взметнулись вверх сотни рук с огоньками на концах волшебных палочек. И все… Но до сих пор Гарри помнил перекошенное невыносимой болью лицо Молли Уизли, когда опускали гроб с телом Фреда. Помнил он окаменевшие лица Джорджа и Рона, видел поджатые белые губы матери Тонкс. Ее дочь и Римуса Люпина похоронили вместе – так, как они и погибли, не став разлучать их и после смерти.

Эта картина много раз снилась впечатлительному парню. Бесконечно, едва лишь что-то напоминало Гарри Поттеру о том страшном дне, он вновь и вновь непроизвольно перематывал в голове эти воспоминания. Они въелись в его сознание навсегда.

И постоянно, вот уже почти четыре месяца, он приходит сюда, на это кладбище, стоящее особняком от Хогсмида. Гарри приходит сюда поговорить с Римусом Люпином и Тонкс об их сыне, говорит с Фредом и просит не волноваться его о брате, навещает Колина. Протоптана дорожка у него и еще к одной могиле. Как и на всех плитах, здесь выведена все та же фраза аккуратными буквами, лишь над ней другое имя – «Северус Тобиас Снегг, 1960-1998. Директор Хогвартса с 1997 по 1998 гг». Здесь Гарри стоит молча – за все эти месяцы он так и не нашел, какие слова он мог бы сказать ему. Никаких слов нет. Есть только разъедающая душу вина. Он просто долго молчит, задумчиво глядя на имя, кладет цветы и уходит, торопливо и не оглядываясь. А внутри – глубокое сожаление, что он не смог оказать последнюю, посмертную услугу человеку, который столько сделал для него за эти годы.

Вот и сегодня он стоит у этой могилы, смотрит на надпись, и в тысячный раз в его голове прокручиваются события того дня. Сражение, Фред, адское пламя, пауки, Грохх, вспышки света, визгливый хохот, жуткий вопль в Хижине, Хагрид, Сивый, Беллатриса, Хагрида утаскивают в лес, воспоминания, вспышка зеленого огня… Последний бой, Невилл с мечом, злобные красные глаза с вертикальными, как у кошки, зрачками, ликование, горечь… Ряды накрытых простынями тел, разрушенные стены Хогвартса, растерянные люди… Дымящееся пепелище… Он с усилием остановил поток мыслей. Все это было, прошло. Ничего уже назад не вернуть.

С тех самых пор, как он пережил ту страшную ночь, он постоянно чувствовал в своей душе что-то иное, некогда чужое для него. Это иное обрывало веселый смех, вторгалось в его сны и порой лишало покоя. Гарри небезосновательно полагал, что так могла бы болеть душа, на которой повис слишком тяжелый груз. Подмечал он и другие перемены в себе - не было уже беззаботности, бесшабашности, порой он мысленно ограждался от мира, оставаясь наедине со своей болью. Война оставила ему еще один шрам - вот только уже не на теле.

— Гарри! – раздался позади него голос девушки.

Он резко обернулся, предчувствуя восторженные взгляды с надоевшими за столько раз просьбами сфотографироваться, расписаться, глупыми вопросами… Как это было дико для него и раньше, так было дико и сейчас. Он готов был уже сразу пресечь готовые просьбы грубым отказом, однако слова встали поперек горла, как только он увидел, что позади стояла Полумна Лавгуд. Как и всегда, с ее лица не сходила легкая мечтательность и потусторонность, серебристые глаза смотрели мягко и… мудро. Неизменные серьги-редиски в ушах и новый амулет на груди поверх легкой кофты – мешочек грубой ткани на веревочке, наверняка с травами для отпугивания мозгошмыгов или тертым рогом морщерогого кизляка… Гарри поймал себя на мысли, что удивительная Луна как всегда оказалась рядом с ним в ту минуту, когда душа рвалась от боли.

— Привет, Луна. – он улыбнулся, скрывая неловкость. — А ты тоже… сюда? Я никогда не видел тебя…

— Я часто тут бываю, просто мы наверное ни разу не пересекались. – она перевела серебристые глаза на белые лилии, лежащие у надгробия. – Ты всегда носишь ему эти цветы… – с легкой задумчивостью произнесла она.

Гарри зябко передернул плечами и быстро перевел тему:

— Ты не замерзла? Здесь холодно.

— Немного. – призналась Полумна. — А знаешь, Лаванда Браун уже выписывается из Мунго! – она быстро поняла настроение Гарри, и легко сменила ход беседы. — Останутся, конечно, шрамы, но это пустяки.

Гарри подошел к ней, сбросил куртку с плеч и накинул на Луну.

— Это же отлично! – с наигранной веселостью ответил он. — Слушай, если ты замерзла, может, сходим в «Три метлы»?

— Конечно! – поддержала Луна, и вдвоем они направились прочь от кладбища, в Хогсмид.

Обычно после своих походов сюда Гарри направлялся к единственному человеку во всем городке, который в этот миг лучше всех мог помочь ему. К Аберфорту Дамблдору, хозяину «Кабаньей головы». Там, в пустующей, грязной таверне он подолгу молча стоял у залапанной барной стойки, крутя в руках бутылку со сливочным пивом и слушая скрип стакана, который то и дело вытирал полотенцем старый бармен. Нет-нет, перебросятся парой слов. Аберфорт, как и его покойный брат, умел читать человеческие души, и не беспокоил частого клиента пустячными разговорами. Только раз они довольно долго беседовали, когда Гарри зашел в особенно сумрачном настроении. «Слышишь, Поттер, что я тебе скажу?» – сказал Аберфорт ему тогда. – «Ты не можешь быть ответственным за чьи-то поступки. У них был шанс уйти с поля боя к папам-мамам. Но они остались сражаться. И вовсе не потому, что рассчитывали бить врага из-за твоей могучей спины. Им не позволили показать пятки долг и совесть. Это долго назревало в Хогвартсе – не ты, так кто другой подбросил бы дров под этот бурлящий котел…» Тогда он только согласно кивал, понимая, что старик прав. Он и сам постоянно говорил это себе, когда снова и снова малейшее напоминание о битве словно опрокидывало его в тьму сожаления и терзаний. Но как быть, когда каждый раз через ночь-две ты просыпаешься в холодном поту, увидев во сне безжизненное лицо Фреда или тельце Добби, пронзенное огромным кинжалом, а потом до утра не можешь сомкнуть глаз, ворочаясь под одеялом и забываясь лишь на мгновение тревожным сном?

Сейчас он сидел в пабе мадам Розмерты и просто слушал, как болтали по всяким пустякам Полумна и Дин Томас, которого они встретили по дороге. На все вопросы Гарри лишь рассеянно улыбался и отвечал односложно, но к счастью, вскоре его перестали тормошить. Здесь было светло и тепло, витали ароматные запахи и слышались веселые голоса, но на душе моросил все тот же серый дождь…

Его уход из «Трех метел» заметила лишь Полумна.

…Он устроился на подоконнике у окна маленькой комнаты в «Норе», прижавшись щекой к приятно холодному стеклу. Вдали только-только разгорался рассвет, радужная полоса растянулась по восточному краю горизонта. Сероватый, предутренний свет понемногу наполнял комнату. Уже можно было разглядеть небрежно разложенные по углам вещи Рона, которые были раскиданы домашним упырем за время «карантина». Этого несимпатичного жильца, за целый год избалованного комфортом в его новом жилище, выдворили на прежнее место жительства лишь усилиями четырех человек. Упырь визжал и кидался всем, что попадалось под лапу, пока Джинни не догадалась сдобрить его парой наспех приготовленных тостов с малиновым джемом. После этого тварь уже не так сопротивлялась, когда его подхватили под лапы и потащили на чердак: упырь скреб пятками по дощатому полу и дожевывал тост, пуская малиновую слюну. А вот запах от жильца стоял еще дня три, из-за чего в комнату можно было зайти лишь с заклятием Пузыреголовости. Кроме того, упырь слопал лягушку из аквариума Рона.

Рон сонно завозился на кровати, что-то пробормотав. Гарри достал старые часы Фабиана и посмотрел на стрелки. Всего лишь пять часов утра. А он уже полчаса как не может сомкнуть глаз. Уснул в три и проснулся в полпятого. До этого долго ворочался, лишь временами ненадолго проваливаясь в забытье… Но это лучше. Первые ночи после битвы за Хогвартс представляли собой сплошной парад кошмаров. Он зевнул, бросил последний взгляд на растущую полоску восхода, снял очки и вернулся под одеяло. На рассвете образы прошлого обычно оставляли измученный мозг. Тихое тиканье часов, которые он положил возле кровати, незаметно усыпило его.

«…— Убей его, Цисси!»

— Гарри?

Гарри ошалело уставился на рыжее пятно перед его глазами, поспешно нашарил очки на тумбочке и водрузил их на нос. Перед ним маячило веснушчатое лицо Рона, он был встревожен.

— Опять эти кошмары? Это не… шрам? – испуганно спросил друг. Гарри по привычке потянулся ко лбу, но тут же отдернул руку. Шрам не беспокоил его уже давно, еще самого момента гибели осколка души Волан-де-Морта. И более не мог беспокоить.

— Да так, просто сон…– он зарылся обратно лицом в подушки. - Который час?

— Уже почти десять! Мама с ума сходит, боится, что завтрак остынет, и тебе достанется холодный омлет.

Гарри сонно поворчал с пару секунд, но мысль о тревожащейся миссис Уизли заставила его оторваться от постели, и он принялся стягивать пижаму одной рукой, пытаясь второй нащупать джинсы, небрежно накинутые на спинку кровати. Рон уже смылся из комнаты.

Все почти так же, как и прежде… Порой Гарри сам боялся верить в происходящее. Никакой войны и в помине нет, он как и прежде, проводит свои дни в «Норе», где они с Роном и Джинни либо дурачатся, играя в подобие квиддича недозрелыми яблоками, или помогают по хозяйству миссис Уизли, или сидят на нагретой солнцем черепичной крыше, болтая о том и о сем… Здесь же и встретил свой день рождения. Для полного состава не хватало лишь Гермионы. Однако девушка прожила в «Норе» всего пару дней после битвы за Хогвартс, и то только затем, чтобы собрать вещи для долгого путешествия в Австралию. Рон всячески набивался в помощники, да и сам Гарри не единожды предлагал Гермионе взять их в рискованную поездку. Однако юная волшебница отказалась. «Ну, начнем с того, что в Австралии полно пауков, а у тебя, Рон, арахнофобия… Я отнюдь не хотела вас обидеть, просто мне проще будет отыскать моих родителей самостоятельно. Еще и придется долго объясняться, когда я верну им память». Поупорствовав, парни наконец отстали от Гермионы. А спустя неделю Рону принес письмо альбатрос. Гермиона писала, что она возвращается домой вместе с родными, и скорее всего, все летние каникулы проведет с ними, но обещает регулярно присылать весточку. С таким упоением Рон еще никогда не читал письма.

Да, все почти так, как прежде… Вот только ничто не могло перечеркнуть последствия страшной битвы у стен школы чародейства и волшебства, принесшие страшную потерю в семейство Уизли. Каждый раз, когда Гарри сталкивался с Джорджем где-нибудь в «Норе», он невольно ожидал появления второй такой же улыбавшейся во весь рот физиономии. И лишь секунду спустя понимал, что снова жестоко обманулся. Он изо всех сил надеялся, что ни разу осиротевший близнец не заметил его странного взгляда. Это была одна из причин, по которой жизнь в «Норе» уже не была для него такой счастливой. Вторая – Молли Уизли. Первые дни после битвы она просто закрывалась в спальне, где рыдала часами напролет. Прошло уже три месяца, но она нет-нет да появлялась с припухшими, красными от слез глазами, неловко пытаясь перевести тему, когда все остальные замечали ее заплаканное лицо. Чаще всего это бывало тогда, когда она возвращалась из Хогсмида…

При виде них Гарри порой испытывал сильнейшее желание слиться со стеной или вовсе куда-нибудь аппарировать, лишь бы снова не смотреть в их глаза. Он несколько раз намекал миссис и мистеру Уизли, что слишком загостился у них, но его ждало неизменное «Гарри, ты так мало побыл у нас, задержись хотя бы ненадолго». Он понимал, что миссис Уизли давно уже привязалась к нему как к собственному сыну, и отпустить его так быстро – значило потерять еще одного. По той же причине Билл и Флер покинули на время «Ракушку», и даже Чарли задержался недели на две. Давно огромная семья не собиралась в полном составе, общее горе сплотило всех. Перси и вовсе остался дома после увольнения из Министерства.

Однако сейчас за завтраком сидело лишь несколько человек. Перси и Джордж вот уже с полмесяца жили на Косом переулке, восстанавливая работу лавки «Всевозможные волшебные вредилки», Флер и Билл вернулись домой, Чарли снова с головой ушел в свою работу, отправившись в очередную командировку за каким-то особенно редким драконом. Жизнь постепенно входила в прежнюю колею. Остались лишь Рон, Джинни и чета Уизли. Сам глава семейства отсутствовал – отбыл на службу в министерство.

Молли Уизли приветливо улыбнулась вошедшему на кухню Гарри:

— Доброе утро, дорогой! Присаживайся, может, еще и успеешь за Роном.

Гарри придвинул стул и сел рядом с другом, уже почти уничтожившим свой завтрак. Джинни за столом не было.

— А где… - начал он. Миссис Уизли откликнулась моментально:

— К Джинни прилетела сова со списком всего необходимого на этот учебный год, она сейчас в комнате проверяет, что нужно купить. На днях нужно будет посетить Косой переулок, закупить учебники, новую мантию Джинни, думаю, и вам не помешает обновить гардероб… и к Джорджу. – имя сына она произнесла слишком быстро, Гарри услышал, как резко стукнул ее нож, шустро скакавший по доске.— Рон, ты твердо решил работать в их лавке?

— Конечно. – с набитым ртом ответил он.

— Но Кингсли предложил заново пройти седьмой курс…

— Ма-ам, - просительно начал Рон, предчувствуя уже порядком поднадоевший ему разговор. — Ну не сдал я ЖАБА, какая разница? Все равно мне некуда идти с теми баллами, которые я получу. Не к отцу же в Министерство. Я лучше в лавке буду работать.

Молли вздохнула. За три месяца сына она так и не переубедила.

— Я, конечно, не хочу спорить с тобой… ну а вдруг ты спустя пару лет бросишь торговлю и решишь податься…

— Да я уже твердо решил! – воскликнул Рон.

Гарри молча наворачивал омлет, слушая этот спор. Рон еще в июне решил, что не будет продолжать учебу в Хогвартсе, хотя новый министр магии, Кингсли Бруствер, предложил желающим снова поступить на седьмой курс, так как в прошлом году учебы как таковой не было. В той обстановке в школе чародейства и волшебства обучаться было, мягко говоря, сложно. По рассказам Джинни Гарри знал, что уроки нередко срывались, отчасти назло бывшему директором Снеггу, отчасти просто из-за того, что приспешники Пожирателей, а то и сами Пожиратели устраивали бесконечные рейды и обыски. К тому же немало студентов во главе с Невиллом Долгопупсом бросили учебу, укрывшись в Выручай-комнате. Да и сам Снегг все же умудрился протолкнуть инициативу с дополнительными каникулами, дав студентам возможность ненадолго покинуть ставшей опасной школу и сократив тем самым учебные часы. Свое слово Дамблдору он держал до последнего. Кроме Рона, решение не возвращаться в Хогвартс принял и сам Гарри – уж слишком заманчивое предложение поступило ему из Министерства… А Гермиона и Джинни уже были зачислены на один курс. Обе девушки решили полностью пройти всю программу и сдать ЖАБА.

Со стороны входа на кухню послышались торопливые шаги по лестнице, и в дверном проеме показалась Джинни с внушительным свитком пергамента. Длинные, неубранные рыжие волосы разметались по спине огненным водопадом, и в который раз у Гарри невольно перехватило дыхание, он широко улыбнулся ей, чувствуя себя несколько неловко – ему казалось, что с улыбкой он похож на влюбленного по уши четверокурсника. Видимо, так это и было, так как Рон сдавленно фыркнул и слишком громко стукнул стаканом с соком. Хотя сам при виде Гермионы имел не менее глупую счастливую физиономию, а сову с ее письмами пеленговал еще на подлете к «Норе».

— Я перебрала все вещи, в основном нужно взять только учебники, канцелярию и кое-что по мелочи. – девушка слегка запыхалась, видимо, мчалась по лестнице вниз.

Миссис Уизли оставила разделочный стол и взяла в руки пергамент, пробежав по нему глазами.

— Так… «Трансфигурация: высший уровень», «Классификация трав Южной Америки» и приложение к ней… о, а вот по этому учебнику еще я училась, его вот уже лет десять как не вносили в список, он у меня есть… хм… ага… - она прочла и убрала пергамент в карман. — Тогда завтра, думаю, выберемся в Косой переулок, как раз Артур будет дома.

Джинни кивнула и бросила взгляд на Гарри, улыбнувшись ему в ответ.

— Доброе утро, Гарри.

— Эй, а меня что, тут нет? – наигранно возмутился Рон. Джинни вздернула нос.

— Ты со мной столкнулся десять минут назад и даже не поздоровался! Опять ждал сову? – подначила она брата в ответ и скрылась в проеме. Рон покраснел – намек был на его «дежурства» у окна, когда ему казалось, что летит Гермионина сова, в такие моменты он не замечал никого и ничто. Настала очередь Гарри фыркнуть в горсть, за что он получил локтем в бок.

— Гарри, тебе сегодня к двум в Министерство, ты помнишь? Кингсли присылал письмо. – прервала их сражение за столом миссис Уизли. — Я уже погладила твои джинсы и рубашку, а еще приготовила мантию, тебе ведь перед такими людьми выступать…

Напоминание заставило что-то смерзнуться в животе, и сок в стакане внезапно потерял свой вкус. Странно, он прошел через такие страшные вещи, а мысль о Европейском Магическом Совете по вопросам безопасности в Берлине, на котором он должен сегодня присутствовать вместе с британской делегацией, пугала его до коликов. Нечто подобное он испытывал, когда ожидал заседания суда, на котором решался вопрос о его отчислении три года назад. «Гарри, - обратился к нему недели две назад министр Бруствер. – это очень важный шаг для всего европейского магического сообщества. Я и сам не люблю такую официальщину и прекрасно понимаю твое нежелание участвовать в подобных вещах, но делегация нуждается в тех, кто не понаслышке знает обо всех ужасах недавней войны. Мы должны не просто выступить с общими словами о безопасности, от этого зависит дальнейшая судьба нашего мира. Волан-де-Морт когда-то нащупал бреши в государственном устройстве, что во многом и стало причиной его быстрой победы над нами. Каждая страна пеклась лишь о себе, не думая о том, что сама может пострадать от растущих по соседству темных сил. Сплотись мы тогда, его планы рухнули бы еще в семидесятых…»

— Круто, сегодня едешь в Германию. – произнес Рон. — Выше нос! Ты же будешь персоной номер один там!

— С удовольствием уступил бы это место тебе… - проворчал Гарри. — Мало мне соотечественников, теперь иностранцы будут смотреть на меня, как на диковинную зверушку.

— Никто не будет так на тебя смотреть! – воскликнула миссис Уизли. – Ты одолел самого страшного темного волшебника, и конечно же это не может не вызвать интерес. Но даже если и так – держи себя достойно и помни, что их взгляды никак не должны тебя задевать.

Гарри посмотрел на нее с благодарностью, но ледяной ком внутри как был, так и остался.

— Большое спасибо за завтрак, миссис Уизли, я, пожалуй, пойду собираться…

Добрый вечер, уважаемые пикабушники-поттероманы))) Наверное, каждый из вас после прочтения всех семи книг фантазировал на предмет того, как можно было бы продолжить эту историю после событий ДС. Не так давно, поднабравшись смелости, решилась таки воплотить в жизнь один свой долгострой... Если вам станет интересна эта работа, буду выкладывать главы сюда)

Одним словом, надеюсь, что вы не останетесь в обиде на автора, который так бессовестно забивает вам ленту своей графоманией)))

Глава 1.

Кто-нибудь раздумывал, кому принадлежит маленький каменный шарик, болтающийся в пустоте около невзрачной, средней яркости звезды, которую не в каждый телескоп увидишь? Людям? Зверям и птицам? Мифическим богам из старых преданий? Кто, а точнее, что владело им уже с момента рождения этого камушка? Богов ведь некому было еще придумать. Что царило и правило здесь с незапамятных времен?

Изначально балом здесь правили двое – брат и сестра, - день и ночь. Свет и тьма. Они сменяли друг друга, кружась в вечном хороводе, играли в прятки за каменным боком – и не было конца этой игре. Однако, подобно песку, сквозь пальцы, протекли миллионы лет, и зажглись первые огни в пещерах, созданные двуногими животными. За тысячи лет это пламя расползлось по планете, и наконец, ее окутала тонкая светящаяся сеть. Тьме это не нравилось: огонь слепил ее, она испуганно жалась по углам, пряталась в глубине океанов – но и там ее настигали прожекторы глубоководных аппаратов. Она, как странница, скиталась по земле, и даже в свое законное время, ночью, Тьма постоянно пробуждалась от назойливых людских огней, металась позади них тенью, бессильно потрясая руками в гневе – но луч света гнал ее, и она вновь пускалась в бегство.

Лишь здесь, в обширной долине, затерянной меж дряхлых горных гряд Шотландии, Тьма нашла себе приют. Тут она уютно свернулась калачиком и укрылась пеленой туманов, не рассеиваемых даже в ветреный и солнечный день. Это место стало ее постоянным прибежищем на столь долгие годы, что в долине теперь даже днем царил сумрак. Люди, суеверные создания, сотни лет не заглядывали сюда – о долине ходили странные, почти сказочные легенды, одна фантастичней другой. Человеческое воображение населило ее призраками, оборотнями, ведьмами и вампирами. Но вся нечисть, какую только могли вообразить себе люди, наверняка никогда не обитала здесь. Здесь царила лишь Тьма, а о жутких сказках на ночь и охотничьих байках напоминал только старый замок, чьи башни, заплетенные дикой ежевикой, растущей здесь испокон веков в заброшенном саду, выглядывали из туманного моря, как скалы в океане.

***

— Эй, Билл! Билли! Ты долго там? − тишину долины рассек громкий мужской голос.

Из тумана ему отозвался другой, ворчливый:

— Хватит тебе глотку драть. Иду я! Сейчас, багажник закрою, − в полумраке раздался громкий стук.

Затем зашуршали камешки под чьими-то кроссовками, и над долиной выросли две фигуры – двое мужчин с тяжелыми рюкзаками и фонариками в руках. У того, которого звали Биллом, на ремешке висела еще и видеокамера. Они оба окинули взглядом долину, одновременно глянули друг на друга и присвистнули:

— Ого! − а затем последовала пауза, пока Билл и его напарник восхищенно смотрели на подсвеченные луной башни замка, плывущие над туманным морем.

— Слушай, говорят, тут призраки водятся… − таинственно протянул напарник Билла, толкнув его локтем в бок. Тот лишь отмахнулся.

— Да ну тебя к черту, Джим! Все, я проспорил тебе ящик пива. Ты был прав! Об этом замке ни слова не сказано в каком-либо путеводителе и историческом справочнике! Мы будем первыми здесь! Знаешь, мне уже не терпится побродить по его залам…

— Ага, может, еще что ценное найдем. Ну, пошли!

Джим поправил лямку рюкзака и стал осторожно спускаться с покатого склона по мокрой траве, светя вперед фонариком. Туманное море приняло исследователей в свои объятия, коснувшись лиц холодной влагой. Тьма, разбуженная светом, расступилась перед ними, беззвучно стеная и возмущаясь, что надоедливые люди добрались и до этого сакрального места. Но, едва они делали шаг вперед, она смыкала позади них еще более черную стену. Оскальзываясь, туристы ощупывали светом фонариков плотный туман, который сгущался по мере спуска в долину. Наконец, запыхавшиеся, они оказались в самом низу. Фонарики едва расталкивали мглу.

Билл присел несколько раз, разминая ноги, поежился и пробормотал:

— Ну и местечко… Обязательно ночью было идти? Не видно ни зги.

— Знаешь, днем здесь все не то. Сумрачно и скучно. Зато ночью вид шикарный! – Джим включил фотоаппарат.

— Вот погоди, заберемся на башню замка, я еще посмотрю на твою восторженную рожу! Все, идем.

Туристы зашагали вперед в плотном тумане. Где-то слева, журча, протекала небольшая речушка, пару раз над головой бесшумно мелькнула тень совы. Ноги то и дело цеплялись о стебли каких-то растений, и один раз Джим едва не растянулся на земле. Билл, идя сзади, сильно подозревал, что сослепу они забрели совсем не туда, куда так стремился его неугомонный друг. По обе стороны от исследователей появились сумрачные деревья с искривленными ветвями и стволами, проплывающие мимо них, словно армия бесплотных мертвецов. Нехорошее предчувствие уже поселилось в душе мужчины, но он гнал его прочь – как-никак, но они делают открытие! Наконец, бредя почти наугад и не раз ободравшись о колючие плети ежевики, они уперлись в остатки каменной арки, по-видимому, бывших ворот. Ее также заплела вездесущая дикая ягода – дорогу пришлось буквально прорубать с помощью заранее припасенных тесаков.

Туристы провозились минут с десять, оттаскивая ветви, пока путь не освободился и не открылся вид на замок. Это было действительно фантастическое зрелище. Замок стоял на возвышенности, где туман не был столь плотным, он только начал перетекать во внутренний дворик через остатки стены. Освещенный луной, замок высился над двумя людьми, строгий и задумчивый, глядя на них узкими провалами окон. Исследователи стояли, разинув рты, и смотрели на это чудо. «С ума сойти… И о нем никто не знал до нас!» - мелькнуло в головах у обоих. Джим торжествовал.

— Ну что, будем осматривать нашу находку? – как и всегда в минуты радости, его движения стали размашистыми, за что его в детстве звали «ветряной мельницей».

Билл даже отвечать не стал – сразу кивнул головой. Его переполнял восторг. Поудобнее перехватив рюкзак и включив камеру, он поспешил за Джимом. И лишь перед самым входом в замок он внезапно ощутил, как усилилась тревога, до этого лишь робко напоминавшая о себе. Тогда ее заглушало любопытство, здесь же, у самых ворот замка, витало что-то неясное, неосознанное, но, несомненно, нехорошее, отчего тревога разрослась в груди, и ее набат зазвучал громче. Однако он решил гнать ее прочь.

Едва они вступили под своды замка, как Джим резко замер, будто обратился в соляной столб, и Билл едва не налетел на приятеля. Приготовившись к тираде в сторону неуклюжего напарника, он услышал:

— Что за… хрень?

Выглянув из-за плеча Джима, Билл почувствовал, как зародились холодные мурашки в районе поясницы, пробежав по позвоночнику, и как резко пересохло в горле. Первое, что бросилось им в глаза – это монументальная скульптурная композиция, возвышавшаяся в самом центре. Неведомый резчик изобразил в темном камне три мужские фигуры высотой в три метра, стоящих спинами друг к другу на круглом постаменте. Первые две были хорошо видны туристам: одна изображала человека, опершегося на меч, вторая держала щит. Лица у обеих фигур были одинаковые – суровые черты воинов. Третья же была пока закрыта от них. В самой скульптуре не было ничего особенного, кроме живости исполнения. Мужчин испугало другое. У ног каждой фигуры была высечена каменная полукруглая чаша, и в той, что располагалась напротив вооруженного мечом, пылало багрово-красное пламя, бросая зловещие отсветы по всему залу и обратив лицо фигуры в жуткую маску. Прибавив к этому мрачную атмосферу долины, по которой только что пробирались туристы, ночь и заброшенный замок – станет понятен испуг двух исследователей.

Первым взял себя в руки Билл. Медленно выдохнув, он толкнул в плечо Джима:

— Господи, ну ты и… придурок! Специально сделал это перед тем, как привести меня сюда? Что в пламени? Соль стронция?

Джим обернулся к приятелю с натянутой улыбкой, но в глазах метался испуг.

— Ага, типа того… Испугался, да? – он искусственно рассмеялся и быстро отвернулся, чтобы скрыть фальшь.

Конечно же, задумка с пламенем была не его. Когда Джим пришел сюда, никакого огня в чаше и в помине не было. Хотя, быть может, на свету оно не было видно. Теперь он сам был не рад, что привел сюда друга. Билл, не заметив его замешательства, уже шел по направлению к скульптуре, попутно водя камерой по сторонам, стараясь запечатлеть весь зал.

Некогда это было местом торжественных встреч хозяев замка и гостей, а также щедрых пиров. Сейчас же внутреннее убранство можно было сравнить с каким-то склепом: выбитые из стрельчатых окон витражи, клочья сгнивших гобеленов, висящие на стенах, словно пыльные остатки гигантской паутины, перекрытия под высоким потолком наполовину разрушились, как и крыша, и напоминали обглоданные ребра издохшего гигантского животного. В конце парадного холла, за скульптурами, были видны массивные створчатые двери, уже покосившиеся. Остатки дубового длинного стола, труха и обломки вместо стульев…

Джим, идя вслед за Биллом, наклонился и подобрал замечательной работы резной подлокотник из темного дерева, мелькнувший в свете фонарика. Подлокотник изображал обвившуюся змею, свесившую треугольную голову вниз в настороженной позе, словно она была готова к стремительному броску. Покрутив находку в руках, мужчина сунул ее за пазуху куртки и поспешил к приятелю, замершему возле удивительной скульптуры. Билл, задрав подбородок, стал обходить монумент против часовой, вглядываясь в детали скульптур. Наконец ему открылась третья фигура, и в отличие от двух предыдущих, она держала в руках раскрытую книгу, будто бы протягивая ее кому-то в ладонях. На миг исследователю показалось, что камень слегка светился синеватым, как будто бы изнутри, но, поморгав, он прогнал наваждение. Каких только иллюзий не создаст лунный свет, проникая сквозь битую крышу. Он снова обошел вкруг скульптуры и остановился возле каменной чаши с красным пламенем. К огромному удивлению Билла, это пламя не грело и не обжигало, да и светило оно не столь ярко, как обычный огонь. Он осторожно провел ладонью над ним, но не ощутил ровным счетом ничего, не было и запаха горения и химикатов, подмешанных в огонь для создания такого вот свечения.

И не было топлива в чаше. Пламя больше напоминало сгусток энергии, светящуюся субстанцию багрового цвета, парящую над дном чаши.

— Как ты это сделал? – обернулся он к подошедшему Джиму, но тот предпочел отвести тему, указав пальцем на основание монумента – каменный круг.

— Гляди, что там изображено… Быть может, это герб?

Оба наклонились вперед, подсветив основание фонарями. В ярком свете им открылся странный символ, вроде треугольного глаза, высеченный в камне. Равносторонний треугольник, внутри него – круг, перечеркнутый вертикальной линией. Подобного знака они никогда не видели до этого. Джим достал фотоаппарат, и на секунду постамент осветила вспышка.

— Надо будет поискать потом этот символ в Сети, вдруг это герб очень древнего рода? – пояснил он свои действия.

Внезапно над их головами раздался какой-то шум, и сразу с пять теней заметалось над ними, едва не задевая волосы крыльями и обдав лица воздушными потоками. Чертыхнувшись, мужчины резко сели, уклоняясь от неведомых тварей и отмахиваясь от них фонариками, но тут одна уронила перо рядом с Джимом – бело-крапчатое, - и тот шепотом воскликнул:

— Чертовы совы!

И в подтверждение его слов одна из теней, с резким заунывным криком, перьевой бомбой влетела в разбитое окно и скрылась в тумане, уведя за собой всю совиную компанию. Джим с недовольным лицом поднялся на ноги, отряхиваясь.

— Их тут тьма-тьмущая. – пояснил он Биллу, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Это вообще какой-то совиный край. Милях в шести, кажется, в одних развалинах у них что-то вроде совместного гнездовья, причем там уживаются чуть ли не все виды подряд! Люди в те края не заглядывают. Я как-то сунулся туда, но… почему-то накатила паника, и я решил уйти от греха подальше. И это случалось со всеми, кто пытался пройти к тем руинам, – он помолчал и брякнул, – А еще там снежного человека видели. Следы. Огрооомные…

Билл не отозвался, возясь с настройками камеры, выключившейся при атаке сов. Джим вздохнул и лучом фонарика пошарил по стенам. Он уже жалел, что решил устроить экскурсию именно ночью. Здесь вообще было очень неуютно… Быть может, они впервые за сотни лет нарушили тишину в этом замке, и даже говорить не очень-то хотелось. Джим поймал себя на мысли, что его гнетет странное ощущение – будто бы кто смотрит ему в спину. Оборачиваться он не стал, пересилив себя.

— Ну что, как пойдем – вместе или раздельно? – наконец подал голос Билл, настроив видеокамеру.

В первый миг Джим хотел было предложить ему вообще покинуть это место, но показаться трусом перед другом — нет уж. Тем более, он сам привел его сюда. И поэтому ответил:

— Раздельно, а встретимся через час тут же, окей? – и постучал по циферблату наручных часов.

***

Билл почти заблудился в бесконечных переходах замка. Он двадцать минут плутал по комнатам, поднимался и спускался по лестницам. Между прочим, за это время он успел найти и нечто ценное – серебряную заколку, стилизованную под змею с изумрудными глазками – как и подлокотник кресла, обнаруженный Джимом. В то же время он не забывал и снимать интерьер на видео. Впрочем, это казалось ему лишним. Запись лучше было делать днем, а ночью даже на камеру сложно было что-то запечатлеть. Однако и таскать оборудование просто так он не хотел. Наконец, обнаруженная им винтовая лестница вывела его на одну из башенок. Выглянув из окна, Билл увидел, что море тумана вплотную подкатило к стенам замка и затопило окрестности. Луна сделала его белым, как молоко. Восхищенный такой фантастической картиной, он поднял камеру, желая снять панораму, открывшуюся с такой высоты, и медленно повел ее кругом, стараясь не упустить ничего.

Камера сделала полукруг, он отошел от окна и только хотел опустить ее, как в видоискателе что-то мелькнуло… Он машинально навел камеру в ту сторону. Из груди парня вырвался вскрик, полный безотчетного ужаса. Прямо перед ним стояла молодая женщина с длинными, убранными на затылке волосами, одетая в старинное платье. В ней не было ничего страшного, она была миловидна и смотрела задумчиво и печально – если бы сквозь нее не проходил лунный свет, четким пятном ложась за ее спиной. Женщина вся светилась легким жемчужным сиянием. Билл почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и закололи горячие иголочки в мозгу. Он прислонился к стене башенки, пытаясь сглотнуть комок в горле и дикими глазами ища выход. Сердце бешено колотилось. Краем сознания, готового покинуть его, он все же отметил, что в глазах видения было нечто, похожее на сожаление. Женщина медленно приблизилась к нему (Билл почти вжался в каменную кладку) и заговорила – спокойным, тихим приятным голосом:

— Зачем вы пришли сюда? Таким, как вы, лучше не забредать в этот замок, – она подняла руку, словно хотела успокаивающе коснуться ею лица Билла, но тот невнятно заскулил и едва не сполз наземь. Женщина убрала руку и посмотрела ему в самые глаза:

— Мальчик, беги отсюда, беги изо всех сил. Забирай друга и беги, не оглядываясь. Я прошу тебя! – она бесшумно отстранилась от него и растаяла в воздухе.

Отлепившись от стенки, Билл рухнул на пол без сознания.

***

— Итак, вы решили с другом посетить ночью эту долину. Так? – человек в полицейской форме выжидающе посмотрел на лежащего на больничной койке пострадавшего. Билл, взлохмаченный, с черными кругами под глазами, молча кивнул. Полицейский записал.

— И, как вы утверждаете, в одной из башен вы встретили молодую леди...

— Это был призрак, − хрипло выдавил лежащий, а полицейский поднял брови, — Да, конечно, − поспешил заверить он.

— И этот призрак молодой леди, как вы рассказали, попросил вас покинуть замок, − Билл вновь кивнул.

— А затем вы спустились вниз, где должен был стоять ваш приятель Джим Коллинз, но его там не обнаружили. Пытаясь найти его, вы вышли наружу и увидели его тело...

— Он выпал из окна. Наверное, он тоже кого-то видел.

— Разумеется. И вы нашли тело мистера Коллинза. Далее, вы отнесли его к машине, приехали в ближайший населенный пункт, обратились к местным врачам за помощью, они констатировали смерть вашего приятеля, а вас положили в палату с подозрением на...

— Я нормален. Я просто устал.

— Конечно, я понимаю. Но вы должны отлежаться, мистер Нейт. У вас сильное потрясение, − полицейский закрыл книжечку, — Вы больше ничего не можете мне рассказать?

Билл поморщился и закрыл глаза, помотав головой.

— Поверите вы этому или нет − ваше дело. Джимми мертв, а меня принимают за психа. Идите, пожалуйста. Я хочу спать.

— Хорошо, − Полицейский встал, — Поправляйтесь, мистер Нейт. - он направился к двери.

Билл, словно что-то вспомнив, чуть приподнялся на койке и спросил вдогонку:

— Сэр, вы пиво любите?

Полицейский с недоумением обернулся:

— А вам зачем?

— Я проспорил Джиму ящик пива. Он так и стоит у меня дома. Джиму уже не надо... а я хотел бы помянуть его. Вы могли бы составить мне компанию?

— Нет, извините, я не могу. Всего доброго! − полицейский скрылся за дверью.

Билл медленно опустился на койку и пробормотал:

— Значит, буду пить в одиночестве. Ладно... Может, забуду все это... − он закрыл глаза, — Все забуду...

Для того, чтобы понять, про что здесь говорится, вам нужно прочитать первый пост серии:

https://pikabu.ru/story/magicheskaya_genetika_5495783

Подавляющее большинство магглорожденных рождаются от брака сквибов и кроссоверных магглов, несущих сцепку Ас (ААСс и АаСс второго типа):

1)

Р: ААСс + аасс

G: АС, Ас ; ас

F1: АаСс, Аасс 1:1

2)

Р: АаСс + аасс

G: Ас, аС ; ас

F1: Аасс, ааСс 1:1

Также магглорожденный может родиться у двух кроссоверных маглов, несущих сцепку Ac, но это очень редкий случай по статистическим причинам:

1)

Р: АAСс + AACc

G: АC, Ac ; AC, Ac

F1: АACC, AAСс, AAcc 1:2:1

2)

Р: АAСс + AaCc

G: АC, Ac ; Ac, aC

F1: АACс, AаСC, AAcc, AaCc 1:1:1:1

3)

Р: АаСс + AаCс

G: Ас, аС ; Aс, aC

F1: АAcс, AaСс, aaCC 1:2:1

Генотипом магглождённого "по умолчанию" имеет смысл принять Aacc, потому что в трёх последних случаях родителям, которые редки и сами по себе, нужно ещё сойтись вместе.

За двадцатый век магглорожденные у нас Гермиона Грейнджер, Лили Эванс, Джастин Финч-Флетчли, Колин и Дэннис Криви, Миртл Уоррен, Мэри Кротткотт, Дирк Кресвелл, Нобби Лич и Донаган Тремлетт. Все десятеро укладываются в предлагаемую модель. Из любопытных случаев следует отметить рождение двух волшебников в одной маггловской семье (Криви). На самом деле ничего удивительного в этом нет — вероятность рождения волшебника в таком браке 50%, двух подряд — соответственно, 25%, что тоже немало.

Художница gin-draws, которой, видимо, надоело отвечать на вопросы "Почему вы нарисовали Мародёров без Питера?", "Где Питер?", изобразила универсальный ответ. Вот он.

(Надпись на второй картинке: уголок скверных друзей)