Мистика

— Лех… это я, Вовка. На лето приехал… — сказал я, стараясь звучать уверенно, но голос дрожал.

— А-а… Вовка… — голос будто провис, едва узнаваемый. — Не сразу… не сразу узнал… Ну… богатым будешь, да?

Я нахмурился, сжимая кулаки:

— Чего? Ты дверь закрыл? Ты что, меня не рад видеть?

— Прости… щас… не могу… — выдавил он, будто слова давились в горле, а пауза была слишком долгой.

Я вздохнул, отступил на шаг, почувствовав холод по спине. «Чёрт… что с ним?» — подумал я и пошёл к бабе Вале.

Баба Валя вышла на веранду, опираясь на палку, глаза усталые, а голос дрожащий:

— Ой… Вовочка… это ты?.. — прищурилась она, будто пыталась разглядеть меня сквозь годы. — Да… да уж… вырос ты… богатырь настоящий… эх…

— Здрасьте, баб Валя… — сказал я, стараясь улыбнуться, но голос дрожал. — Да вот, приехал в гости… и дом проверить. Родители сказали — мол, пропадать не стоит.

— Ну… сядем, чайку попьём, — тихо сказала она, оглядываясь вокруг, словно ожидая чего-то странного.

Мы сели, разговаривали о мелочах, но я не выдержал и спросил, почти усмехаясь, чтобы скрыть тревогу:

— А Лешка? Как он там? Не помер от скуки?

На лице бабы Вали вдруг появилось бледное выражение ужаса, глаза стали пустыми. Она вздохнула тяжело, слова будто давились в горле:

— Ты что… правда ничего не знаешь, Вов? — сказала она тихо, голос хрипел, каждое слово давалось с трудом, руки дрожали на коленях. — Он… погиб, Вовка… утопился… бедняжка… дедушку не пережил… эх…

— Как?! — вскочил я, едва не уронив кружку с чаем. — Я же только недавно с ним виделся!

Я пробормотал, пытаясь собраться:

— Ладно… пойду я… — но мысли роились в голове, как вихрь: «Он был жив… я же слышал, видел!»

Ночь. В моём доме.

— Лё… Лёха?.. — прошептал я, дрожа, едва разглядывая тень в углу комнаты.

Тень сгущалась, и вдруг передо мной возник Лешка. Кожа синяя, глаза черные, улыбка до ушей. Из его рта вырывались булькающие, хрипящие звуки, будто он захлёбывался водой.

— Хххрр… глхх… ха-а… — булькнул он, наклонив голову на бок, и я почувствовал запах сырости и чего-то ещё гнилого.

— Ты… что с тобой?.. Ты же… ты же мёртв!.. — выдавил я, пытаясь держаться, но дрожь пробегала по всему телу.

Он сделал шаг ближе, и булькающий звук слился с хихиканьем, от которого мне стало холодно до костей.

— Ххрр… п-пойдём… ха-а… — слова тонут в хрипе, но я понял смысл.

Я отшатнулся. — Пусти! — попытался закричать, но горло будто заполнилось водой.

Он схватил меня за плечи, ледяные пальцы соскользнули по коже, мокрые и скользкие.

— Ххрр… ха-а… — булькал он, тянул меня к двери.

Я цеплялся, пытался упереться ногами, но меня тащило сквозь двор.

— Нет! — хотел было закричать, но рот снова булькал, слова тонут, воздух будто вышибло из лёгких.

В подвале, перед дневником:

— Блять, долго эта швабра не протянет… — пробормотал я, трясясь, — Мне нужно найти другой выход…

Набрел на тетрадь. Подошёл ближе, увидел дневник Леши. Сел у решётки, через которую лунный свет падал на пол, и начал читать.

⸻

Дневник Леши

…шепчет… каждую ночь… приходит… дыхание за спиной… сердце дрожит… руки ледяные… тянет… нельзя дышать, нельзя спать… ночь долгая… она шепчет моё имя… Лёша… Лёша… проклят ты, как дом… скрип… шаги… ловят… слышу их смех…

Бегу… двери закрыты… ключи исчезают… свет спасает… но свечи гаснут… тогда тьма… хрюкает, булькает… шепчет: «Ты мой… навсегда…»

Проклятье, блять… дед передал мне… знал… говорил: «Дом выбирает… а теперь он во мне…»

Вижу других… исчезли… трупы в стенах… дом живой… дышит… он выбирает нового… меня… хочет меня…

Иногда думаю… блять… лучше утонуть… спрыгнуть в реку… пусть вода заберёт… проклятие идёт… но вода… холодная… дышать нельзя… единственный шанс…

Слова тонут… руки сжали горло… шепчет: «Сопротивляйся — умрёшь… подчиняйся — будешь частью…»

Не могу спать… шаги за стеной… хрип… хлюп… они идут… каждую ночь… Лёша… проклят…

Блять… нет выхода… лучше вода… река… пусть смоет… пусть тьма не найдёт…

Я спрыгну… пусть река заберёт… конец…

⸻

Я оторвался от дневника, сердце колотилось, дыхание прерывистое. «Что за, к черту, проклятие? Что тут вообще творится?» — подумал я. Одновременно хотел узнать, что произошло, но в другое время хотел забыть всё, что тут произошло.

Посмотрев под стол, на котором лежала тетрадь, я увидел книгу.

И черт, кажется, тварь выбила дверь

В доме ужин был скромным. Хлеб, картошка, огурцы. Мы говорили о дороге, о городе, немного о прошедших годах. Потом дед пожелал спокойной ночи. Мы разошлись по комнатам.

Я улёгся в кровать. Сразу почувствовал странность дома. Половицы тихо стонали под ногами. Стены будто дышали. Где-то в глубине я услышал шаги. Медленные, осторожные. Скрип, тихие удары по дереву. Сердце забилось чаще. «Наверное, крысы… или сквозняк», — пытался убедить себя я. Но шаги продолжались. То ближе, то дальше. Всё же, несмотря на страх, я как-то уснул.

Утро прошло незаметно. Мы помогали деду по хозяйству. Разговаривали о пустяках. Вскоре наступила глубокая ночь. Мы сели за стол при свете одной свечи. Немного поели, немного выпили. Слово за слово разговор перешёл к более серьёзным темам.

— Лёша… — дед тяжело вздохнул. — Есть вещи, о которых молчать нельзя.

Он достал из-за пазухи старую, потрёпанную книгу. Переплёт потрескавшийся. Страницы пожелтевшие.

— В книге всё написано. Этот дом — не просто стены и крыша. Он хранит проклятие. Оно выбирает человека. Тот становится узником. Каждую ночь приходит Нечто. Сначала слышишь шаги. Потом мельком видишь руку или ногу. Чем ближе оно — тем ближе смерть. А когда рядом — всё кончено.

Дед наклонился к свечке:

— Но знай, Лёша: оно может существовать только во тьме. Там, где есть свет — нет ему силы. Я каждую ночь зажигаю свечу. Стоит ей погаснуть — оно рядом.

Я слушал. Сердце колотилось. «Значит, то, что я слышал ночью, было не просто скрипом», — подумал я.

— Ты, наверное, думаешь, как я здесь оказался? — продолжил дед. — После войны я жил в обычной избе. Всё шло своим чередом. Но однажды ночью постучали в дверь. Я открыл… и увидел его. Человека, повесившегося здесь. Голова свисала набок. Глаза пустые. Верёвка на шее. Тело синее. Одежда рваная. Он схватил меня за горло. Холоднее смерти. Я почувствовал, как душа покинула тело. Я не был собой. Эмоции ушли. Вдруг я очнулся уже в этом доме — проклятом.

Я сжал кулаки под столом. «Дед тоже связан с этим. И теперь я рядом с ним. Зачем он мне всё это рассказывает?»

— Сначала я пытался выбраться. Уходил — бесполезно. Потом нашёл книгу. В ней объяснено всё: если не выбрать преемника — душа хозяина скитается по деревне. Пока не найдёт нового. Когда находит — убивает. Перед самой смертью жертва становится частью проклятья. Так оно живёт веками.

Дед замолчал. Глядя на пламя свечи, он тихо сказал:

— А теперь, Лёша, ты хочешь знать, где оно?

Я сглотнул. «Не может быть… это реально?»

— Оно… позади тебя.

Я замер. Тьма вокруг казалась плотной. Она обвила меня со всех сторон. Сердце колотилось, дыхание прерывистое. Тело оцепенело. Мурашки пробежали по коже. Я пытался повернуться, но мысли запутались. В ушах стоял гул. «Нет… не может… это невозможно…»

Душа, сердце, разум — всё замерло. Я слышал только собственное сердце. И слова деда крутились в голове: «оно… позади тебя».

Дед протянул руку и погасил свечу.

Ирине хотелось найти источник звука. Она вышла в коридор и отчётливо услышала этот шум повсюду и в соседней комнате, и в коридоре. Она решила разбудить хозяев. Спустилась по лестнице вниз. Постучалась к ним. Потом взглянула на часы - три утра и ей стало неудобно их будить. Да и что она им скажет? Ничего и никого ведь не видно. Какие-то глюки.

Ира вернулась к себе. В часов в пять утра сон её сморил, и она решила лечь спать, тем более уже светало. Легла на кровать и машинально посмотрела в окно. И тут... вишенка на торте!

Из окна на неё смотрел человеческий силуэт. Будто кто-то прислонился к окну и заглядывал в комнату. Были видны только контуры фигуры, силуэт казался плоским, но этого было достаточно, чтобы перепугать девушку до потери пульса.

В Мексике довольно развита преступность, поэтому первая мысль – это вор. По логике, Ирине надо было выбежать на улицу и звать на помощь, но сил у неё из-за бессонной ночи уже не было. Поэтому она накрылась одеялом и приготовилась к тому, что её сейчас убьют. От страха она начала читать «Отче наш». Прочитав, выглянула из-под одеяла. Но, ни в комнате, ни за окном никого не оказалось.

Чуть позже Ирина решила рассмотреть получше место за окном, где стоял преступник. Тут до неё дошло, что окно-то на втором этаже! Как этот кто-то мог здесь стоять и заглядывать к ней? Он ростом четыре метра что ли?

Стена вертикальная, без выступов, чтобы можно было, где то встать или зацепиться для заглядывания в окно.

На следующий день девушка поделилась с двумя местными жителями этой историей. На что те спокойно ответили:

- А, ну, привидение. У нас тут этого добра полно. Здесь есть ещё одна автобусная остановка, вот там каждую ночь одна бабка сидит, будто автобус ждёт, а потом испаряется. И я это видел, и мой друг. А по дороге бывает ходит девушка в красном платье и машины останавливает. А когда автомобиль останавливается она исчезает…

Ирина удивилась тому, с каким хладнокровием местные относятся к проявлениям потусторонних явлений. Будто призраки, такие же жители района, как и они. И просто живут по соседству. Похоже здесь находится портал, где стираются границы между нашим и тем миром. И обитатели параллельных вселенных прекрасно друг с другом уживаются и сосуществуют.

Когда вернулся друг Иры, ребята съехали и поселились в другом районе. А там уже ничего подобного с ними не случалось.

Остановили на время работы, вызвали представителя власти, он в свою очередь археологов. Археологи после раскопок сообщили, что данный камень когда-то давно, почти двести лет назад, был могильной плитой для богатого бая. Камень не местный, привезен специально с Урала. Захоронение принадлежит ребенку этого бая, умершему в очень раннем возрасте. Послушав это заключение, фермеры дали задание рабочим камень откопать и увезти.

Стройку продолжили, дом построили. Только вот жить в нем до сего момента так и не пришлось. Еще в период строительства, когда уже шла отделка коттеджа, рабочие сообщали о странных вещах: то свет гаснет или мигает, то звуки непонятные идут неизвестно откуда и прочая мистика. Естественно, бросать строительство на полпути никто и не подумал.

Заехав в новый дом, семья фермеров обнаружила, что аура в доме очень тяжелая. Жить в нём не комфортно и неуютно. Видели ли они или слышали что-то странное, неизвестно, так как никому о своей проблеме не говорили. Но вскоре из того дома съехали насовсем.

Вот уже четвертый год дом стоит пустой. Зимой хозяева его периодически отапливают, чтобы от сырости в негодность не пришел – по сути, выкидывают деньги на ветер. Покупателей на него нет, сами фермеры живут в старом жилище.

Есть поверье; «если построил дом над захоронением, знай ты возвёл стены собственной могилы».
То ли предприимчивые строители об этом не знали, то ли не придавали этому значения, неизвестно. Но факт остается фактом. Стены дома не пускают к себе жить живым людям.

Во время разговора шаги будто замерли. Казалось, это нечто подслушивало их. И как только Надежда отключила телефон, всё возобновилось. Выйти из укрытия было страшнее, чем оставаться внутри. Она стала думать, кому еще можно позвонить, и тут в дверь кто-то ка-а-ак стукнет!

Женщина вызвала полицию. Пока они ехали, нечто усердно скреблось в дверь, потом наматывало круги вокруг сторожки. И снова, то стучало, то скреблось…

Ушла Надя оттуда в сопровождении полицейских и больше не возвращалась. Полиция тогда всё на наркоманов списала, в чём женщина сильно сомневается.

- Давай, поедем с нами, мы тебе деньги отдадим всю сумму, которую ты хочешь. Прям сейчас.

И попутно так спрашивают, а кто ещё в квартире есть и кто прописан?
Я как раз сидела в своей комнате и слышала весь их диалог. Вот тогда-то и почуяло моё детское сердечко, что задумали они что-то нехорошее.
Мама у меня женщина худенькая и маленькая, а эти две тётки в теле. Они начали выталкивать маму к выходу из квартиры для того, чтобы её увезти, якобы за деньгами. И так между прочим маклер задал вопрос:
- А где твои дети?
Мама не растерялась и сказала:
- Дочь и сын сегодня ночуют у тётки.

Видимо эти наглецы хотели всех нас вытурить из дома. Пока мама пыталась привлечь внимание соседей громким разговором, а потом и криками, я в это время стала усердно молиться перед иконой. Говорила всё, что приходило в голову! Вижу - икона засветилась! Ей Богу, не вру, честно, засветилась! В комнате темно, на окнах шторы, и дверь в комнату закрыта. Свету неоткуда было взяться. От иконы комната даже слегка наполнилась светом.

В тот момент, когда она засветилась, я услышала громкие мужские и женские крики. Вот тогда и выбежала из комнаты. Вижу: на пороге стоит брат с двумя парнями. Он гулял с ними на улице и должен был вернуться домой поздно вечером, но почему-то его потянуло домой! Позднее он рассказывал, что ни с того, ни с сего, ему захотелось зайти домой. Он сказал парням:

- Мне надо домой. Пойдём со мной, заодно чая выпьем, мама печенья испекла. А потом снова на улицу выйдем.

Так вот, как только они показались на площадке брат, сразу  въехал в тему и стал выдворять вместе с друзьями этих мошенников: покупательниц и маклера.
Они попёрли их с лестницы и пообещали, если те вернуться, отсюда на своих двоих не уйдут, их просто вынесут вперёд ногами.

На этом история закончилась. Ну а квартиру мы всё-таки продали, но только через шесть лет...