Пластик разрушается на солнце не долговечный, долговечными будут гранитные скамейки, но проблема гранитных скамеек в стоимости. Из-за цены гранита не уверен, что это будет экономически целесообразно, но нужно посчитать этот момент. Но как вечные скамейки которые будут экономить деньги бюджету возможно есть выгода, ведь нужно будет менять только тонкие деревянные прослойки спустя какое то время.
На заводе Уралтермопласт в городе Арамиль(Свердловская область) производят полимерный профиль из переработанного пластика.
Приехал посмотреть что это такое и как производят.
И забегая вперед, сразу пример где можно использовать данный материал.
Спинка и сидушка лавки это полимерный профиль.
Начало процесса.
Предприятие закупает сырьё. В данном случае это пнд(2) и полипропилен(5)
Всё приезжает вот в таких тюках.
или в бигбэгах
и даже собранные на акция крышки тоже продаются на подобные производства
Далее сырьё проходит поэтапно два процесса измельчения в шредере.
Первый разрывает пластик на куски побольше.
Второй шредер измельчает сырье до нужного размера.
Перед шредором есть еще этап ручной досортировки. Убирают засор.
А также сортируют по цветам. Чтобы сделать профиль разных цветов.
Следующий этап это экструдер.
Измельченный пластик расплавляют и заливают в форму.
Форма барабанного типа. В каждую ячейку заливают расплавленный пластик. Барабан вращают наполняя все формы. Пока верхнюю наполняют нижняя уже остывает в воде.
По очереди извлекая готовый профиль
И происходит это вот таким образом.
Потом срезают неровный край торцовочной пилой. Срезанный края снова пускают на переплавку.
так получается профиль любого сечения. Все зависит от формы.
Еще на этом заводе изготавливают заборные секции
На вид это практически не возможно отличить от металла.
Процесс производство такой же как у профилей.
Дробление пластика, плавка, заливка в прессформу.
Для городского благоустройства пластиковый забор хорош по нескольким причинам.
- его не нужно красить. Цвет на выгорает на солнце.
- при дтп отлетевший кусок пластика с меньшей вероятностью кого-то покалечит в отличии от металла.
Данный профиль уже применяют в городском благоустройстве.
Скамейка на остановке
Пример столиков из кафе на российских югах.
Деревянный аналог профиля служит сколько-то лет.
Пластиковый примерно навсегда.
Сделать можно достаточно широкую линейку продукции.
Штакетник, крышки для люков, тактильная плитка, заборчики, стеллажи.
Еще мне презентовали стенд для шеринговых скакалок. Которые установят в парках и на спортплощадках Арамиля.
Производство очень полезное и экологичное. На свалках меньше мусора не становится. А подобные производства прекрасная альтернатива куда девать наши отходы.
Спасибо за прочтение.
Продолжаю исследовать мир мусора, упаковки и переработки отходов.
Спасибо всем кто поддерживает рублем - https://pay.cloudtips.ru/p/ae96e03b
Заканчиваем знакомиться с книгой Александра Клэппа.
Все части выложены в серии.
За пластиком автору пришлось лететь уже дальше: в Индонезию. Он хотел воочию увидеть мусорные города, вернее, деревни, утопающие в пластиковых отходах Европы и Америки. Пластик – не металл и не электроника. Отправлять его за полмира не имеет большого смысла. И всё же находятся покупатели и на эту категорию вторсырья.
Потребность найти аналоги для естественного сырья побудила химиков совершить несколько революционных открытий и предоставить военным материалы для ведения грядущих конфликтов. Немцы смогли синтезировать ПВХ, нейлон, тефлон из угля, американцы пытались заместить каучук, но преобладающим сырьём у них была нефть. Некоторые историки называют миллиардные ассигнования Вашингтона в сороковых «химическим эквивалентом Манхэттенского проекта». Значительной помощью фронту стали ТНТ и асфальт. И пластик, которым были экипированы солдаты, высадившиеся в Нормандии. После поражения Германии в распоряжение американских инженеров попало пять миллионов листов технической документации из лабораторий Третьего рейха. За четыре года войны производство синтетики в США выросло в четыре раза, и наступивший мир послужил своего рода фактором риска: спрос со стороны военных неизбежно упал.
Но синтетическим материалам не потребовалось много времени, чтобы проникнуть в жизнь рядовых американцев. Хлопок и шерсть уступали нейлону. Мыло – стиральному порошку. Естественные удобрения – искусственным. Продукция американского химпрома пошла и в Европу, для чего каждый десятый доллар из плана Маршалла ушёл на программу замещения угля нефтью. Ещё до начала деколонизации стало понятно, что химия поможет уменьшить зависимость от древесины, латекса, хлопка и прочих «колониальных товаров».
И всё же, к середине пятидесятых наступило насыщение рынка. Нужно было искать ниши для применения пластика. Новым подходом стало стимулирование потребления. Появились одноразовые продукты. После посещения выставки синтетических материалов в Париже в 1957 году французский философ Ролан Барт констатировал:
Иерархию веществ отменили. Одно может заменить их всех: весь мир может быть пластифицирован.
В 1960 году пластик обогнал алюминий, в 1979 – сталь. Выяснилось, однако, что синтетика приносит проблемы. И это не только вредность производства, а, в первую очередь, ущерб экологии в результате засорения экосистем чужеродным материалом. Ещё одной проблемой является место: при весе в 8% пластиковый мусор занимал до трети объёма свалок. Решением, которое предложила нефтехимия, было сжигание. К концу восьмидесятых в Соединённых Штатах работали или строились сотни мусоросжигательных заводов. В то же время велись попытки свалить ответственность на потребителя. Ведь это люди виноваты, а не упаковка. Масштаб ущерба окружающей среде стало невозможно не видеть к концу столетия. Особенную тревогу стало вызывать засорение океана, где пластик всюду. На килограмм планктона приходится шесть килограммов пластикового мусора. В 2006 году открыли пластигломераты, в 2009 году пластик нашли в антарктических айсбергах, в 2019 – на Эвересте. Микропластик течёт по нашим сосудам. Спешу успокоить: не у каждого из нас, а всего лишь у трёх четвертей.
Проблемой пластика стала не только неспособность от него избавиться, но и немедленная польза, которую он приносит миллиардам потребителей. Им внушалось, что этот материал сразу пропадает из виду, стоит только выбросить его в урну. На деле же он является бомбой замедленного действия. Ведь он не исчезает, а распадается на триллионы мельчайших частиц, которые сегодня можно найти повсюду.
В конце восьмидесятых нефтехимическая индустрия предложила новый ответ на проблему утилизации пластика: переработка. Но дело в том, что пластик – это не металл. Его не переработаешь просто так, ведь разнообразие материалов поражает. Более того, переработать старый пластик всегда было дороже, чем произвести новый. Ещё более того: число потенциальных переработок ограничено. Материал изнашивается и теряет свойства. Наконец, токсичные добавки мигрируют из старых пластиков в переработанные. Самое важное в том, что переработка не уменьшит количество пластика. Она лишь позволит несколько снизить уровень производства, который сегодня продолжает расти, несмотря на рост переработки.
Крупнейшие нефтехимические компании, такие, как Exxon, DuPont и Union Carbide сами пытались войти в бизнес переработки, но он оказался, скажем прямо, не очень прибыльным для них, так что к 2000 году осталось лишь 14 заводов. Процент переработанного пластика в США тоже упал. Это – надёжный признак того, что в глазах производителей пластмасс экономика замкнутого цикла бесперспективна.
Автор побеседовал со Стивом Вонгом, который всю свою жизнь занимался пластиковым мусором. Ещё будучи младшим школьником, он сортировал мусор для гонконгской фирмы, которой руководил его отец. Нефтяной шок семидесятых поднял цены и на их «продукт», бизнес пошёл ещё живее. Когда Стив вырос и получил образование, он стал скупать мусор по всему свету и перепродавать его в Гонконг. Сегодня он мультимиллионер, и после того, как Китай перестал принимать старый пластик, занимается продвинутой переработкой не в новый пластик, а в жидкое топливо.
Китай занимал особое место в торговле пластиковыми отходами, хоть он никогда не был монополистом. Их покупали, например, польские и российские компании. В девяностых появилась так называемая «Химерика», основанная на китайском экспорте в США и вложении китайцами своих прибылей в американские облигации. Подпирал этот процесс пластик, перевозимый через океан в обе стороны. Половина мирового пластикового мусора шла в Китай. Это была ведущая статья американского экспорта. Если бы эти отходы были чистыми – это одно. Но ведь было огромное количество остатков, которые попросту сливались. Прошли годы, и китайские официальные лица стали жаловаться, что «весь мир использует нашу страну в качестве мусорного ящика». Но выгод было больше. В начале нулевых американский пластиковый мусор лежал в основании промышленного сектора страны. Но со временем экологический вред стал лучше осознаваться, так что в 2018 году лавочка закрылась. Отныне Китай перерабатывает только свои отходы, которых тоже хватает. Кроме того, уже построено достаточно заводов для производства нового пластика из минерального сырья.
Но свято место пусто не бывает. То, что не идёт больше в Китай, находит сбыт в странах Юго-Восточной Азии, Африки, Центральной Америки, Восточной Европы. И в Турции. Компании-импортёры мусора переезжают из Китая в эти локации. К числу наиболее перспективных причисляются, помимо Турции, Украина, Таиланд, Вьетнам, Филиппины. Пластиковый импорт этих стран вырос в разы после 2018 года. Разгоняет эти потоки выгода, порождаемая перекосом экологических стандартов.
Резко вырос импорт пластикового мусора и в Индонезии. В 2020 году страна объявила о его запрете. Но мусорные города никуда не делись. Наоборот, они только выросли. Одной из причин этому является производство своего мусора и ужасная ситуация с утилизацией. К 2010 году в море попадало столько же пластика, сколько перерабатывалось. Страна, которая практически не знала пластика до восьмидесятых годов, превратилась в третьего по величине загрязнителя вод мирового океана после Китая и Индии.
Но это всего лишь часть истории. Вторая часть кроется в импорте макулатуры. Индонезия – один из крупнейших производителей целлюлозы в мире, и большая часть сырья импортируется в виде макулатуры. А на каждые 10 килограммов этого импорта приходится как минимум килограмм пластика. А иногда даже пластика оказывается больше, чем бумаги. Да, граждане благополучных стран не очень тщательно сортируют свой мусор. Объём этого пластика слишком велик, чтобы захоранивать его на свалках, а стоимость – слишком низка, чтобы пытаться его переработать. Естественным выходом является сжигание его на сотнях фабрик тофу и крекеров, разбросанных по стране. Так что пластиковые деревни Индонезии выросли именно на синтетике, отсортированной от бумаги на целлюлозно-бумажных комбинатах.
В деревню Гедангрово по соседству с одним таким комбинатом Пакерин и направился наш автор. Согласно договору, комбинат безвозмездно отдаёт отсортированный пластик жителям близлежащих деревень. Те высушивают его на солнце пару недель и перепродают дальше на фабрики тофу. Этот бизнес повысил их благополучие. Они перестали выращивать рис ещё в девяностых годах. Три раза в неделю из Пакерина приходит десяток грузовиков, которые выгружают пластик на свалке, организованной на месте осушенного болота. Там его разравнивают и переворачивают женщины, чтобы он лучше сушился. Через пару недель сухой пластик загрузят на другой грузовик, идущий на фабрику тофу. С этого бизнеса каждая семья имеет порядка 500 долларов в месяц – неплохие деньги по местным масштабам. Хватает и на кое-какие проекты благоустройства. Главным риском жители Гедангрово называют своих конкурентов из деревни Бангун.
Бангун живёт несколько по другим правилам. Здесь не колхоз, здесь кулак взял на себя весь бизнес, и на него батрачат все остальные. Но процессы всё те же: три дня в неделю десяток грузовиков выгружается не в Гедангрово, а в Бангуне. Этот посёлок имеет дурную славу по всей Индонезии по причине своих крутых гангстерских нравов. Автору удалось поговорить с Мохаммедом Ихсаном, отцом «пахана», держащего деревню. В семейной мечети он поговорил с Мохаммедом о том, о сём. Это был подготовленный собеседник. Он сказал Александру, что, несмотря на шокирующие пейзажи, жители деревни заботятся о том, чтобы ни один обрывок пластика не покинул свалку.
Иди, проверь наши реки. Там нет мусора. В наших горах нет мусора. Здесь в Бангуне мы ценим каждый кусок пластика. Для нас мусор – это деньги. Это наше будущее. Мы заботимся о нём. Мы не теряем его из виду. Ты видишь здесь кучи мусора. Мы видим деньги.
Ихсана раздражало недовольство активистов охраны окружающей среды. Те же люди, которые годами отправляли мусор на глобальный Юг, сегодня хотят прекратить этим заниматься. Наверное, они хотят, чтобы Ихсан и его односельчане снова стали выращивать рис.
В марте 2019 года команда исследователей осмотрела фабрики тофу, сжигающие этот пластик. Фабрика там – одно название. Печи, сжигающие мусор, и близко не имеют температуры, необходимой для разрушения присутствующих в нём токсинов. Все эти диоксины, бифенилы, эфиры и прочая гадость попадают в тофу, который поступает на рынки и в рестораны. Их доклад вызвал негодование в международном масштабе, но внутри Инодонезии реакция была более, чем сдержана. Менеджеров Пакерина предупредили, что их бизнес с Гедангрово и Бангуном портит имидж страны в западной прессе. Сушильщикам пластика стало труднее получать своё сырьё. Но не беда: в стране много целлюлозных комбинатов. Основной проблемой являются опять таки конкуренты, которые могут с оружием завернуть грузовик с пластиком, идущий в твою деревню. Этот сельский бандитизм тем более удивителен в стране, в которой каждая из пяти пластиковых упаковок попадает в море.
Не является большим секретом, что пластик, в конце концов, погубит Гедангрово и Бангун, испортит почву, проникнет в органы скота и испортит грунтовые воды. В этом легко убедиться, взяв пробы воды в стоках Пакерина. Но до того, как это произойдёт, жители обоих деревень будут выжимать последнюю каплю прибыли из пластика.
Этой порочной системе, как и человеческой жадности, трудно противостоять. В заключении автор рассказывает о Кении и её свалках. Половина пластиковых бутылок на них была произведена Кока-колой. Половина скота, бродящего в городах, имеет фрагменты пакетов в желудках. Чтобы решить тяжёлую проблему пластика, Соединённые Штаты предложили помочь путём введения прогрессивных методов переработки. Но до того Кения должна отказаться от своего запрета ввоза одноразовых пакетов. Методы эти называются продвинутой химической переработкой, которая подразумевает расплавление пластикового мусора в грязное жидкое топливо – процесс, который вредит окружающей среде больше, чем нефтедобыча.
Несмотря на всё возмущение стран-получателей, мусор никогда не переставал течь с севера на юг. Несмотря на все попытки оправдания, главная проблема слишком большого производства замалчивается. Необходимо начать с того, чтобы сделать неустанных творцов мусора финансово ответственными за судьбу того, что они производят. Нужно избежать ситуации, при которой прибыли гребут корпорации и их акционеры, а с проблемами имеет дело налогоплательщик.
Автор вскользь упомянул о продвинутой химической переработке, причём в отрицательном ключе, сравнив её с нефтедобычей. А, между тем, это важная и нужная тема. Если пластик приносит нам такую пользу, что мы не можем от него отказаться (я не знаю почему автор называет пользу «недостатком»), то нужно дальше работать в направлении переработки. Прежние попытки ограничивались простой переработкой, то есть расплавлением или прессованием мусора, и они действительно связаны с проблемами, о которых он пишет. Но продвинутая переработка предлагает деполимеризацию, то есть превращение полимера в мономер: газа, из которого он был создан. Да, это требует энергии. Но это экономит невосполнимое углеводородное сырьё, щадит окружающую среду и уменьшает количество мусора. Этим путём и пойдёт человечество.
В целом, книжка неплохая, хоть ожиданий от своего названия она не оправдывает. Я не нашёл в ней каких-то конфликтов, которые автор называет «войнами». Да, проблема мусора существует, она серьёзная. Но я не был бы столь пессимистичен. Прогресс в деле переработки отходов нельзя отрицать. То, что глобальный Юг пока с этим хуже справляется – временная проблема. Пройдёт время – и всё наладится.
Сегодня более 60 % всей мировой электроэнергии производится благодаря сжиганию угля, нефти и газа. Это не просто статистика — это десятки миллиардов тонн углеродных выбросов, угрожающие нашей планете.
По данным IEA, в 2024 году чистая энергетика (то есть возобновляемая энергия плюс ядерная) обеспечила свыше 80 % роста производства электричества. Но всё это — «добавка», а не замещение ископаемой энергетики.
Нефть, уголь, газ — всё это остаётся основой, несмотря на переход к «зеленой» энергетике. Причина — в их доступности, наработанной инфраструктуре и, скажем прямо, экономической выгоде. Но углерод оставляет ощутимый отпечаток: около 40 % всех выбросов CO₂ происходят от генерации электроэнергии.
Главное достоинство ядерной энергии — невероятная теплотворная способность. Попробуйте представить: 1 кг урана-235 содержит порядка 3,9 млн МДж энергии — в тысячи раз больше, чем любое ископаемое топливо.
А это означает, что 1 грамм урана — это примерно энергия, аналогичная сжиганию 4,5 тонны угля. Вот где настоящая эффективность.
К тому же отходы от ядерной энергетики и выбросы парниковых газов — минимальны. По жизненному циклу (с учётом строительства, топлива, утилизации) ядерная энергетика выбрасывает всего несколько граммов CO₂-экв/кВт·ч. Это сравнимо с ветром и значительно ниже, чем у угля или газа.
Ядерные станции почти не загрязняют воздух, не оставляют золы, не выбрасывают частицы и сажу. Они мало влияют на ландшафт, а энергетическую отдачу на площадь — просто зашкаливает.
Уран — это геополитическая стабильность и энергетическая безопасность: его нужно гораздо меньше, он требует меньше логистики, его проще хранить.
Чистая энергия, минимальный климатический ущерб и высокая производительность делают его привлекательным для стран с растущим потреблением — как, например, Китай и Индия.
Фактически, только сценарий, включающий масштабное развитие именно ядерной энергетики, позволит существенно снизить выбросы и сохранить баланс между растущим спросом и климатической безопасностью.
Больше интересной информации про топливо, нефть, энергию и энергетику в телеграм-канале ЭнергетикУм
Юг Испании столкнулся с парадоксальной проблемой: жара, которая должна помогать солнечной энергетике, теперь становится её врагом. В регионе, где температура поднимается до аномальных 45 °C, солнечные панели начинают самовозгораться — эти случаи фиксируют как на крупных фермах, так и на уличных фонарях.
Причина в высокой температуре, которые запускают в панелях химические реакции. Особенно опасны литиевые элементы, встроенные в накопители: при нагреве они могут взорваться и вызвать пожар. Возникает и социальное напряжение: жители до сих пор недовольны масштабной вырубкой оливковых рощ для установки солнечных ферм — теперь же «зеленая» энергия кажется источником новых угроз.
Сейчас Испания одновременно борется с пожарами и устоявшейся репутацией лидера солнечной энергетики. В то время как страна вкладывала в устойчивую энергетику и увеличила солнечную мощность, экстремальные условия выдвигают новые требования к безопасности и устойчивости технологий.
Больше интересной информации про топливо, нефть, энергию и энергетику в телеграм-канале ЭнергетикУм
Я приехал на Челябинский завод городского электрического транспорта - ЧЗГЭТ. Тут производят троллейбусы и электробусы «Синара».
Рождение троллейбуса начинается с подготовки частей будущего металлического каркаса.
На лазерных станках вырезают части конструкции каркаса - металлические заготовки.
Потом на сварочном столе раскладывают все детали боковой части корпуса.
Сваривают целиком.
Далее две боковые части на сварочном стенде соединяют в единую конструкцию.
Это уже напоминает силуэт троллейбуса. Но работы еще много.
На этом же этапе появляется крыша из композитного материала
Далее — этап покраски.
Каркас, пока еще не своим ходом, едет в окрасочную камеру для антикоррозийной обработки.
Антикоррозийными составами обрабатывают даже внутри профильной трубы, из которой сделан каркас.
Потом троллейбус ставят на колеса и оснащают.
Устанавливают стекла, электронику, батареи, климат-контроль, кресла и внутреннюю обшивку.
И так на ЧЗГЭТ появляются новые современные троллейбусы и электробусы Синара.
Финальные этапы - это пусконаладка, чтобы проверить работу всего электрооборудования, и камера дождевания, чтобы проконтролировать герметичность.
В кабине все сделано для удобства и комфорта водителя.
Особенно впечатляет настройка по высоте и под нужный угол всей приборной панели.
Первая большая партия троллейбусов и электробусов была изготовлена для Челябинска.
168 троллейбусов: 98 штук с увеличенным автономным ходом до 20 км и 70 штук без увеличенного автономного хода.
На сегодняшний день произведенные заводом троллейбусы курсируют на маршрутах Ярославля (5 единиц), Миасса (10 единиц), Калининграда (13 единиц), Екатеринбурга (51 единиц) и Санкт-Петербурга (20 единиц).
Параллельно реализуется программа тестовых эксплуатаций троллейбусов и электробусов «Синара» с целью демонстрации их технических и эксплуатационных характеристик.
Тест-драйвы троллейбусов «Синара-6254» осуществляются в Нижнем Новгороде и Краснодаре. Успешно завершены тестовые эксплуатации в Калуге и Туле. Троллейбус отправлен на испытания в Оренбург.
Первые сертифицированные электробусы «Синара-6253» направлены для прохождения тестовой эксплуатации в Санкт-Петербург и Магнитогорск.
Спасибо за прочтение.
Спасибо всем кто поддерживает рублем - https://pay.cloudtips.ru/p/ae96e03b
Это не только про энергетику и сельское хозяйство. Это еще и про экологию. Сегодня более 80% сточных вод в мире не очищаются, и избыточный азот в них загрязняет грунтовые воды, убивает экосистемы и вызывает цветение водорослей. Новая технология решает сразу несколько проблем: чистая вода, доступные удобрения, автономная энергия.
Ученые из Стэнфорда придумали, как сделать так, чтобы даже человеческая моча приносила пользу. Они разработали систему, которая превращает ее в удобрения, а работает все это на солнечной энергии. Секрет в том, что солнечные панели здесь используются не только для генерации электричества. Они одновременно собирают отходящее тепло и направляют его на ускорение процесса. За счет этого установка работает почти на 60% эффективнее, а сами панели не перегреваются и выдают больше энергии.
Результат впечатляет: вместо того чтобы терять питательные вещества и загрязнять воду, система улавливает азот из мочи и превращает его в удобрение — прямо там, где оно нужно. И для этого не нужна электросеть или доступ к дорогим заводам.
Больше интересной информации про топливо, нефть, энергию и энергетику в телеграм-канале ЭнергетикУм
Официальное заявление.
Очистил от мусора часть сквера в Миассе.
Получилось двенадцать 240 литровых мешков.
Место богом забытое уже давненько. Пакетик от чипсов нам сообщает что лет 5 минимум...
Предлагаю начать приводить в порядок все что не в порядке.
Конец заявления.
ps: Мусор убирается. Стеллажи делаются. Урны делаются. Заводы и предприятия обозреваются.
Всем кто поддерживает спасибо.
