Беларусь

Уровень госдолга Беларуси превысил 37% ВВП. При этом Минфин назвал критичной отметку в 40%. Насколько нынешний показатель опасен и какой кризис нас впереди ждет? Обсуждаем в новом выпуске подкаста «Про деньги». В студии журналист Onliner Настасья Занько и руководитель проекта «Кошт урада» Владимир Ковалкин*.

 Главные мысли

Откуда у государств берутся долги? Любое государство хочет показать заботу о своих гражданах. И часто это связано с тем, что оно живет не по средствам, то есть тратит больше, чем зарабатывает. Это может выражаться как в дефиците государственного бюджета, так и в дефиците торгового сальдо. Эти расходы нужно как-то финансировать. Чаще всего они финансируются за счет заимствований как внутри страны, так и вне.

Бывают ли страны, у которых нет долгов ни перед кем? Государственные долги есть во всех странах.

Другое дело, что есть те, у кого чистые активы положительные. То есть внешний мир этим странам должен больше, чем они внешнему миру. Как правило, это нефтяные и зажиточные государства. Очень часто они зарабатывают больше денег, чем тратят, поэтому сумма кредитов, которые выдали они, больше суммы кредитов, которые они взяли.

Белорусский внешний долг был достаточно небольшим примерно до 2001 года, потом он потихоньку стал расти.

Самые драматичные события начали происходить с 2008 года.

Это год международного финансового кризиса, с одной стороны, с другой стороны — в эти годы произошла трансформация наших отношений с Российской Федерацией. Нам все меньше по старым низким ценам продают энергоносители, поэтому все больше нужно заимствовать, чтобы сохранять тот уровень жизни, к которому страна привыкла.

Второй этап — это 2007—2011 годы. Здесь рост госдолга связан прежде всего с желанием государства удерживать курс доллара фиксированным. Чтобы удерживать этот завышенный курс по отношению к другим валютам, государству приходилось заимствовать.

В частности, в то время, когда Петр Прокопович был руководителем Нацбанка, появилась идея вложиться в стройку (сам Петр Петрович выходец из строительной сферы).

Считалось, что инвестиции в стройку разгонят экономику, в этих вложениях госчиновники видели смысл. Такая политика сопровождалась ростом госдолга.

Все закончилось в 2011 году, когда курс белорусского рубля обесценился практически в три раза.

Потом обменный курс рубля стал более плавающим, но государство решило, что нужно проводить модернизацию. То есть инвестировать в станки и оборудование в отдельных областях — деревообработка, цементная и бумажная отрасли. В итоге закончилось все тем, что директора госпредприятий из этих сфер воспринимали эти долги как субсидии, поэтому не очень-то рассчитывали когда-нибудь их возвращать. А у правительства было мнение, что они инвестируют, они рассчитывали на прибыль.

В результате выросла закредитованность промышленности. А поскольку все эти вложения шли под гарантии правительства, через кредиты, в основном валютные, это создало дополнительные квазиобязательства нашего государства. Проще говоря, номинально эти долги висят на госпредприятиях, а реально, поскольку они невозвратны, а все эти госбизнесы убыточны, ложатся на плечи государства. То есть, по сути, на налогоплательщиков. Такая политика продолжалась с 2011 до 2015 года, до очередного кризиса. Сначала в России (он был связан с падением мировых цен на нефть), а потом и у нас.

С 2015 года появляется новая команда в правительстве, которая решает расчищать долги. Этот период продлился до 2019 года. 2020-й внес свои коррективы.

На что нужно брать стране в долг? Чаще всего это происходит, когда идет экономический спад и нужно подстегнуть экономический рост. Государство увеличивает расходы и тем самым пытается выровнять эту ситуацию. И вот когда пошел экономический рост, предполагается, что ВВП растет быстрее, чем сумма долга и проценты.

Соответственно, за счет выросших поступлений, в том числе налоговых, этот госдолг возвращается. Таким образом происходит амортизация. На этапе роста экономике не дают слишком сильно разогреться. А на этапе спада — слишком сильно упасть. Это и есть самое рациональное использование государственного долга.

Существуют, конечно, и популистские правительства, которые раздают обещания решить все проблемы здесь и сейчас. Если ситуация позволяет, они берут большое количество долгов. Потом эти долги проедают.

Такие государства и такие нации остаются у разбитого корыта. Оказывается, что все деньги проедены, а как дальше жить — непонятно: долг большой, ВВП не растет, промышленность не развивается.

На конец 2020 года общий госдолг страны равнялся 37,3% ВВП. Критичный ли это уровень? По сравнению с 2019 годом общий госдолг подрос почти на 5%. По мнению Минфина, этот показатель не является критичным, так как ведомство поставило планку в 40% ВВП.

Если брать структуру госдолга, а у нас госдолг практически полностью номинирован в валюте, то это большая проблема. Потому что в случае девальвации белорусского рубля госдолг только растет. Кроме того, у белорусского госдолга очень высокие проценты: его тяжело и дорого обслуживать.

Что будет с госдолгом, начни Нацбанк снова сдерживать курс? Если посмотреть на валютный рынок сейчас, то нельзя сказать, что Нацбанк проводит какие-то масштабные валютные интервенции для сдерживания курса.

Без внешних вливаний, нам предстоит кризис, который будет принципиально отличается от прошлых.

Прежде всего это будет долговой кризис, похожий на то, как падает финансовая пирамида.

Когда из-за невозможности возврата долгов появляется цепочка неплатежей и это все собирается в один большой снежный ком.

В прошлые кризисы Нацбанк мог девальвировать рубль. За счет этого могла повыситься конкурентоспособность белорусской экономики, вырасти экспорт, поправиться торговое сальдо. И это исправляло ситуацию. Теперь Нацбанк этого не может сделать, потому что появилась большая вторая проблема — невозвратные долги госпредприятий, которые сегодня зашкаливают. И даже сам регулятор оценивает проблемные долги госпредприятий в 14% ВВП.

В случае девальвации объемы долгов увеличатся, и их нужно будет спасать деньгами из бюджета. То есть возможности продевальвировать рубль и снизить долги больше не существует. Таким образом, у Нацбанка остался только один инструмент. Он связан с зажиманием рублевой денежной массы и давлением на частный сектор.

Проще говоря, чтобы поддерживать как-то госсектор, Нацбанк держит по-прежнему низкую ставку рефинансирования, и она не выполняет своей роли на данный момент. Потому что банки не могут получить белорусские рубли по ней. Для чего это делается? Чтобы не убить госпредприятия, которые и так закредитованы.

Нацбанк зажимает рублевую массу и через аукционы, практически из рук в руки раздает банкам деньги, чтобы они дальше могли кредитовать экономику. Но поскольку денег не хватает, то это отражается на банковском секторе. Там растут процентные ставки как по депозитам, так и по кредитам.

В результате складывается ситуация, когда низкий процент для госпредприятий оплачивает частный сектор. То есть Нацбанк перераспределил ее на частный сектор, чтобы госпредприятия не умерли здесь и сейчас.

С одной стороны, это не отражается на девальвации, с другой — у Нацбанка и правительства нет возможности взять международные займы по политическим причинам. Поэтому остался только один этот инструмент — финансировать госэкономику в ущерб частному сектору. Что Нацбанк делает с августа.

Это закончится, скорее всего, стагфляцией. Тем, что будет снижаться деловая активность в частном секторе и при этом расти инфляция. Это будет тяжелым ударом по экономике. Гораздо более сложным и тяжелым, чем в 2011 и 2015 году. Там был волнообразный спад: упали, отряхнулись и пошли дальше потихоньку расти. В данном случае будут сокращаться инвестиции, рабочие места. А это будет иметь долгосрочные последствия, так как бизнес строится годами.

Будет ли и дальше расти дефицит бюджета? Да, безусловно. Мы видим по планам властей на этот год, что дефицит заложен огромный. Мы понимаем, что у Минфина есть какие-то активы, но они находятся на счетах банков и Нацбанка. И как только Минфин захочет эти резервы использовать для финансирования дефицита бюджета, это тут же отразится на балансе Нацбанка, госбанков и частных банков. Проще говоря, Минфин достанет деньги с депозитов, чтобы потратить их на бюджетные расходы. И у банков резко ухудшится их баланс. В такой ситуации банковская система начнет шататься и станет неустойчивой. Чтобы как-то сохранить ситуацию, Нацбанку придется продавать золотовалютные резервы. Другого способа нет.

Спасет ли нас кредит от России? Ситуация на сегодняшний день такова, что финансовая система очень зависит от денежных вливаний. Как от резидентов (частных лиц, предприятий и так далее), так и внешних заемщиков. Проще говоря, если граждане несут деньги в банки, то это увеличивает их капитал и они становятся более устойчивыми, чтобы кредитовать экономику. Если деньги из банков достают, то Минфину и Нацбанку придется тратиться, чтобы поддерживать устойчивость банковской системы.

То есть в случае какой-то очередной паники, когда люди побегут снимать депозиты, каждый рубль и каждый доллар, снятые с банковских депозитов, будут доставаться, по сути, из бюджета страны.

Даст Россия или не даст денег — вопрос политический. По экономическим соображениям нашему Нацбанку и банкам кредиты давать нельзя. Поэтому стоит внимательно следить за тем, несут ли деньги на депозиты, или, наоборот, снимают, а также дает ли Россия кредит. Если люди снимают депозиты, а Россия не дает дополнительных кредитов или пролонгаций, то это означает, что кризисные явления усиливаются и наша финансовая система начинает шататься. Или наоборот, если есть денежное вливание, то система стабилизируется.

Сколько денег нужно, чтобы стабилизировать финансовую систему? Сейчас ситуация в банковской сфере довольно тяжелая, что называется, «на тоненького». Где прорвет и в какой момент, не знает никто.

На что нужно обращать внимание обычным белорусам? Следить стоит за несколькими вещами. Первая — бартерные схемы. Чем больше таких сделок, тем меньше денег у предприятия. Чем больше распространяются бартерные схемы, тем ближе наш кризис, так как это обозначает, что денег у предприятий нет.

Вторая. Как предприятия платят налоги и какая у них задолженность по зарплате. Чем чаще вы слышите, что задолженность по налогам растет, чем чаще появляются новости о задержке зарплаты на день-два-неделю, чем больше предприятий переходит на сокращенную рабочую неделю, тем ближе кризис.

Причем чего-то яркого в нынешнем кризисе ждать не приходится. Это будет много мелких событий.

*Владимир Ковалкин — белорусский экономист. Окончил Академию управления при президенте Республики Беларусь, получил степень бакалавра экономики, а позднее — магистра экономики. Основатель проекта Petitions.by и руководитель проекта «Кошт урада».

https://money.onliner.by/2021/05/02/krizis-kotoryj-nam-preds...

Арт по мотивам штрафа за «носки не того цвета».

Автор

«Очень скучаем по дому. Особенно первое время было очень тяжело. Тебя просто вытолкнули из страны. Обидно, что из своей же страны, не из какой-то чужой», говорит Андрей Судас, бывший работник МЗКТ, который во время его визита Александра Лукашенко на завод 17 августа 2020 года якобы выкрикнул грубую фразу. Андрей был вынужден покинуть Беларусь, как он говорит, для своей безопасности. Сперва он, его жена и друг около месяца провели в Украине, затем перебрались в Польшу. Там он с супругой живет и сейчас. FINANCE.TUT.BY поговорил с уехавшим белорусом, узнал, что происходило на МЗКТ в день встречи с Лукашенко и как они с женой сейчас живут за рубежом.

Андрей Судас работал на Минском заводе колесных тягачей бригадиром в цеху сборки и испытания автомобилей. Говорит, что это, можно сказать, один из основных цехов на заводе. Именно там собирается техника и испытывается перед тем, как пойти на продажу.

В понедельник 17 августа 2020 года он как обычно пришел на работу. Заводчанин знал, что на предприятии будет встреча с Лукашенко.

— Утром на заводе везде была его охрана, спецслужбы. Нас на работу запускали по пропускам, по спискам проверяли, был полный досмотр. Обычно у нас в цех можно было спокойно зайти и выйти, — вспоминает тот день Андрей. — Как выразился мой начальник, «посмотреть на меня из-за того, что я вытворяю», какие-то сотрудники пришли еще до начала собрания. Под вытворяю он имел в виду то, что я активно участвовал в стачечном движении на заводе.

По словам Андрея, сотрудники ему ничего особенного не сказали, постояли и ушли. Спустя некоторое время он собрался идти на встречу с Лукашенко.

— Площадка, где должен был приземлиться вертолет Лукашенко, была возле нашего цеха. Но я этого уже не увидел, — продолжает Андрей Судас. — Когда я и еще двое моих коллег шли к месту, где он должен был выступать, мне позвонили ребята из цеха и сказали, что меня ищет начальник и мне нужно подойти на рабочее место. Мы подошли. Начальник нам сказал, что мы никуда не идем. Мы должны переодеться, нас вывезут с завода и мы пойдем домой.

Однако, как говорит заводчанин, ни он, ни его коллеги даже не успели переодеться.

— Нам сказали выключить телефоны и сесть в микроавтобус. Нас прямо в рабочей форме вывезли на нем за территорию завода и пересадили в автозак. Автозак долго кружил по Минску, нас сопровождало несколько человек. Кто конкретно это были такие, я не знаю — с нами не разговаривали, — говорит Андрей. — Потом нас привезли в Заводское РУВД, высадили, отвели в здание. Там мы просидели около 5 часов. Поскольку на нас была форма, откуда мы было понятно. В милиции знали, что к нам на завод прилетел Лукашенко, но им никто не сказал, похоже, для чего нас к ним привезли.

В РУВД, по словам Андрея Судаса, ему дали подписать бумаги, что провели с ним профилактическую работу. На заводе к тому времени уже все закончилось.

После встречи с Александром Лукашенко в Сети появилось видео, на котором запечатлено, как один из работников завода выкрикнул грубую фразу. После этого Лукашенко в сопровождении охраны направился к толпе, где стоял кричащий.

— Все написали, что это я кричал и снимал его на телефон. Но меня в то время уже не было даже на территории завода, я не присутствовал на собрании, — говорит Андрей. — Тех работников, кто действительно кричал, я визуально знаю, мне говорили, кто это такие.

А вот на записи телефонного разговора, которую Лукашенко включал во время беседы с заводчанами, как признается Андрей, его голос и друга.

На аудио двое обсуждают протесты на предприятиях. О чем конкретно говорится на записи, не ясно. Там было всего пару фраз: «Надо поливать его сразу, выходить и заряжать „пошел вон!“ и все. Главное, чтобы народ поддержал, не морозился, не боялся. Всех не уволят».

— У меня были подозрения, что я на крючке у силовиков, что меня прослушивают. А когда вышел из РУВД, жена и ребята, которые меня встречали, показали мне это видео с завода, где Лукашенко включал запись телефонного разговора. Вывернули все так, будто друг мой — заказчик, а я — исполнитель, и он мне заплатил, чтобы я устраивал забастовку на заводе. После этого я понял, что нужно срочно уезжать из страны. Не понял только, зачем меня отпустили.

Андрей вспоминает реакцию своей супруги на все происходящее. Говорит, что она была в шоке, в том числе и от того, что нужно уезжать.

— Но она же и настояла на том, чтобы мы с моим другом уехали. Мы все еще тешили себя надеждой, что все обойдется, ничего ведь страшного мы не сделали, — говорит Андрей. — В этот день домой я действительно не вернулся. Заехал после РУВД на завод, переоделся, собрал вещи и уехал с другом к знакомым за Минск, там перекантовались пару дней. Повидались на прощанье с родными и уехали в Украину. Чуть позже к нам приехала моя жена. Там мы пробыли где-то месяц. В Украину мы поехали потому, что у нас не было польских виз. Но позже в Киеве мы подали документы на оформление гуманитарных виз.

С оформлением документов, жильем и прочим в Украине Андрею помогали друзья, которые там живут.

— Потом мы уехали в Польшу, там у нас тоже друзей много. И они нам тоже очень сильно помогли. Поляки к белорусам сейчас относятся с большим пониманием. Они не считают, что мы «понаехали». Особенно старшие люди понимают, что и как у нас здесь, — отмечает собеседник. — Мы уехали в Польшу с минимальным запасом средств. Кончно нам собрали помощь ребята из Беларуси и в Польше помогали. Однако в любом случае нужно было искать работу.

Андрей с женой жили в небольшом городке в километрах 70 от Варшавы. Друг к тому времени уехал назад в Беларусь. «Он ошибочно посчитал, что ему ничего не угрожает, ведь мы ничего серьезного не сделали. Но как только он приехал, его посадили», говорит собеседник.

— Работать и учиться здесь по гуманитарным визам разрешили только с декабря прошлого года. До этого можно было подаваться только на беженство. Но я принципиально не хотел быть беженцем, — поясняет парень.

Некоторое время Андрей работал на СТО.

Чуть больше месяца назад они с женой переехали в другой город и уже больше месяца там живут.

— Нашел работу — устанавливаю солнечные батареи. Пытаемся здесь учиться, язык изучать, ищем варианты повышения квалификации, чтобы получить какие-то польские корки. У меня средне-специальное техническое образование и высшее спортивное. То есть два диплома белорусских, но здесь они никому не интересны. Я могу пойти работать, к примеру, слесарем на заводе, потому что я умею читать чертежи. А, скажем, инженером, или преподавателем физкультуры, или тренером — здесь нужно уже польское образование: курсы пройти, в университете отучиться.

Андрей говорит, что они с женой очень скучают по дому. У них в Беларуси остались родители, друзья.

— Особенно первое время было очень тяжело. Тебя просто вытолкнули из страны. Обидно, что из своей же страны, не из какой-то чужой, — говорит парень. — Конечно созваниваемся с родными. Для них это все тоже очень тяжело переносить. Но они нас поддерживают. Сейчас думаем, как с ними встретиться. Мне дорога в Беларусь сейчас заказана — светит реальный срок. Если бы не пандемия, то было бы все гораздо проще. А пока выездами, к сожалению, сложно.

Читать полностью: https://finance.tut.by/news728789.html?c=

«Сказали, что у меня носки не того цвета», — рассказывает минчанка Наталья про свое задержание 25 марта и присужденный штраф. Женщина, которая сейчас решила рассказать свою историю, говорит, что в тот день шла на курсы в автошколу, на ней были надеты носки белого цвета с красной полосой. За это суд оштрафовал ее на 80 базовых величин — 2320 рублей. К слову, таких носков уже нет в продаже, обратили внимание наши читатели.

Наталья Сивцова-Седушкина живет в Минске рядом с кинотеатром «Октябрь». В среду, 24 марта, милиция обратила внимание на балкон ее квартиры: на нем были завязаны красные и белые ленточки. Силовики пришли к ней домой, сняли ленты и увезли хозяйку в РУВД Советского района, там на нее составили протокол за пикетирование. На следующие сутки (а это был День Воли) состоялся суд, который признал Наталью виновной в административном правонарушении и назначил ей штраф 70 базовых величин (2030 рублей).

— Я вернулась из суда и вечером того же дня, примерно в 19.28, отправилась на водительские курсы — они начинались в 20.00. Только вышла из арки дома, как со спины ко мне подошли четверо силовиков в балаклавах и черной одежде, — вспоминает о событиях женщина.

По словам Натальи, ей сообщили, что у нее «носки не того цвета». Минчанка говорит, что ее «подняли и понесли» за кинотеатр — туда, где стояли автозаки. Наталья просила поставить ее на ноги, мол, она пойдет сама и убегать не собирается.

— Наверное, я действительно была довольно заметной: белые куртка и кроссовки, синие укороченные джинсы и белые носки с красной полосой производства Mark Formelle, которые были видны наполовину. Но разве это нарушение? Я спокойно шла, никому не мешала и никого не трогала.

Задержанную доставили в РУВД Советского района. Там ее продержали не более трех часов — Наталья сообщила, что у нее несовершеннолетний ребенок. Женщина вышла из милиции с очередным протоколом, составленным на нее по ч. 1 ст. 24.23 КоАП. Суд рассмотрел это дело уже на следующий день, но решение не принял — отправил материалы на доработку.

— Я попросила суд запросить записи с камер наружного видеонаблюдения, на которых было видно, как я шла по проспекту, как меня задерживали. Также сама хотела подготовиться — доказать, что я шла по делу, на курсы.

Во время следующих судебных заседаний Наталье сообщили, что запись с камеры предоставить невозможно — спустя месяц после задержания она уже была удалена. Милиция «доработала» протокол: теперь в нем было написано, что женщина не просто шла в БЧБ-носках (лишь это было указано в первом протоколе), но и поднимала вверх руку с пальцами, сложенными в «V». В ответ на ее жест ей сигналили автомобили.

В результате суд под председательством Сергея Шатило (кстати, он судил Наталью и за ленточки) вынес решение по делу: оштрафовать Наталью на 80 БВ — 2320 рублей. Информация про задержания Натальи и суды подтверждается данными волонтеров, которые отслеживают информацию про задержанных и судебные заседания.

Пока Наталья не оплатит штраф, то изъятые у нее телефон и брошка будут арестованы.

— Теперь я должна 4350 рублей. Таких денег на погашение штрафа у меня нет, я хоть работаю, но откладывать запасы возможностей не имею. Пыталась опротестовать решение суда по лентам — его оставили в силе. Теперь буду пытаться опротестовать решение по носкам, — говорит женщина.

Это не первая история, когда задерживали из-за бело-красных носков.

Уточним, что таких носков от Mark Formelle, в которых была Наталья во время задержания, уже нет в продаже. На это обратили внимание наши читатели. Такие же белые, но с черной полосой, есть в продаже, а с красной — нет. Также читатели обратили внимание, что не могут найти в магазинах белые майки с принтом, на котором слово «Белоруссия» красными буквами было исправлено на «Беларусь». «В нашей компании все выпускается небольшими сериями, ассортимент быстро обновляется. Сейчас поступает новая коллекция. Надеемся, она понравится покупателям», — пояснили в Mark Formelle.

Читать полностью: https://news.tut.by/society/728882.html?c=

Народ я же шутил .....

Жителям Новой Боровой рассказали, сколько стоит охрана госфлагов на их крышах (будет голосование)

В марте на нескольких домах в Новой Боровой с помощью силовиков установили флагштоки с государственными флагами. Жители рассказывали, что разрешения у них не спрашивали.

На крышах, помимо флагов, говорят местные, появилось и видеонаблюдение, а представителям ТС предложили заключить договор для охраны важного объекта. Ожидалось, что этот вопрос вынесут на голосование.

Дом № 1 по улице Братьев Райт (это товарищество собственников «Квартал Парк») — тоже теперь под флагом. Сегодня в почтовые ящики жителей пришли уведомления о голосовании по вопросу охраны символики на крыше.

Согласно бумаге, взнос ежегодный — это 4748 рублей 15 копеек. При этом единовременный взнос с квартиры — 5 рублей 50 копеек. Если люди проголосуют «за», счет включат в извещение.

Уведомления пришли и жителям дома по улице Небесная, 1, корпус 2 (товарищество собственников «Кедровый квартал»). По информации onliner.by, там годовая стоимость охраны флага чуть ниже: 4370 рублей 98 копеек в год. С каждой квартиры единовременно предлагают брать по 4 рубля 62 копейки.

Читать полностью: https://news.tut.by/society/728834.html?c=

К посту Приговор убийцам учительницы в Черикове встретили аплодисментами

Братья Илья и Станислав Костевы, приговоренные к расстрелу за убийство учительницы в Черикове, помилованы. Об этом родные осужденных сообщили Андрею Полуде — координатору кампании «Правозащитники против смертной казни в Беларуси».

Родственники осужденных рассказала правозащитникам, что в пятницу, 30 апреля, привезли для Ильи и Станислава Костевых передачу в СИЗО-1. Однако там ее не приняли: дежурный заявил, что пришла бумага о помиловании из Администрации президента и теперь парни находятся не под юрисдикцией СИЗО, а переведены на карантин для этапирования в тюрьму № 8 Жодино.

Никаких бумаг родственникам не дали, но они надеются, что вскоре получат официальное подтверждение этой информации.

Лишенный регистрации ПЦ «Весна» отмечает, что это всего лишь второй случай помилования за всю историю независимой Беларуси.

За что осудили братьев Костевых. Кратко

Рано утром 10 апреля 2019 года в Черикове горел частный дом. Когда пожар потушили, обнаружили тело 47-летней женщины с множественными ножевыми ранениями — хозяйки дома Натальи Кострицы, учителя-дефектолога средней школы № 2 Черикова.

Из дома пропал компьютер, и его обнаружили на чердаке соседнего дома, где жили трое братьев и их сестра — многодетная мать. Двоих братьев, 21-летнего Илью и 19-летнего Станислава Костевых, задержали по подозрению в убийстве, и они сознались, что убийство и поджог — их рук дело.

По версии суда, учительница рассказала соцслужбам, что сестра Костевых не исполняет должным образом свои родительские обязанности — а молодая женщина была в отпуске по уходу за ребенком. Из-за этого семью поставили в СОП. Поэтому братья разозлились, во время застолья вспомнили о своей неприязни к соседке — и пошли к ней разобраться. Когда женщина впустила молодых людей в дом, они стали избивать ее руками и ногами, а потом взялись за нож.

Молодые люди убили женщину, украли у нее компьютер и продукты, а затем подожгли дом жертвы, чтобы скрыть следы преступления. Нож выбросили в Сож — его позже нашли.

10 января 2020 года суд вынес братьям приговор — смертная казнь.

Петиция сестры о помиловании и решение суда

В марте 2020-го, после суда, Анна, сестра приговоренных к смерти братьев Костевых, составила петицию с просьбой помиловать братьев. Она просила проявить милосердие, понимая, что братья «совершили непоправимое».

Петиция была составлена на имя Александра Лукашенко.

— Как-то исправить это, вернуть эту отобранную ими жизнь уже никому неподвластно. Но вы, Александр Григорьевич, имеете власть и право сохранить жизнь моим двум братьям и не допустить, чтобы еще два человека были лишены самого дорогого, что у них есть, — их жизни, — писала Анна.

Женщина писала, что она и братья практически росли без родителей, часто терпели нужду и лишения, а Илью и Станислава «надолго разлучали с семьей, и они, к сожалению, не получили должного образования, любви и тепла». При этом, отмечает Анна, она как могла заботилась о братьях, а те помогали ей растить ее детей.

Она просила Лукашенко дать ее братьям «единственный и последний шанс осознать совершенное ими, покаяться в содеянном». А ей — возможность хотя бы изредка видеться с ними.

Во время рассмотрения жалобы на приговор в Верховном суде обвиняемые также заявляли о том, что раскаиваются в содеянном, просили прощения у родных убитой и просили у суда лишить их свободы, но не лишать жизни. «Я обратился к священнику, он объяснил, что Бог прощает. Прошу, простите и вы меня», — говорил Станислав Костев

Верховный суд приговор о высшей мере наказания оставил в силе.

Беларусь остается единственным в Европе и СНГ государством, где применяется смертная казнь. С 1990 года в Беларуси были расстреляны более 400 приговоренных к высшей мере наказания. За все это время был помилован лишь один человек.

Читать полностью: https://news.tut.by/society/728835.html?c=