Духовные практики Востока

Случилось это, когда Будда собирал подаяния. На огромном мосту он увидел девушку, которая набивала камнями рукава, с опаской оглядываясь вокруг.

"Наверное, она готовится к самоубийству", - подумал Шакьямуни и, приблизившись к ней, мягко спросил, что случилось.

Увидев перед собой самого Будду, девушка поведала все как есть.

- Мне стыдно признаться, но случилось так, что я полюбила одного человека, но он меня бросил. Люди вокруг бессердечны. Когда я думаю о будущем малыша в моей утробе, мне кажется, что лучше сразу умереть. Прошу вас, не останавливайте меня!

Шакьямуни стало её искренне жаль, и тогда он промолвил:

- Глупая ты женщина, я расскажу тебе притчу.

Жил-был вол, день ото дня ему нужно было перевозить телегу с тяжелым грузом.

"Почему я должен мучиться каждый день?!" - подумал он. "Все из-за этой проклятой телеги! Если бы ее только не было..."

И тогда он решил ее разбить. Однажды, разбежавшись как следует, он яростно ударил телегу о скалу, и та разлетелась на мелкие щепки.

Но хозяин, подумав, что такому буйному животному нужно что-то покрепче, на этот раз сделал металлическую телегу. Была она в десятки и сотни раз тяжелее прежней. Вол глубоко раскаялся тогда, ведь теперь изо дня в день ему нужно было страдать в тысячи раз больше.

- Как тот вол, который думал, что перестанет мучиться, если только избавиться от телеги, ты думаешь, что тебе станет легче, если ты только избавишься от своего тела. Тебе неведомо, но после смерти есть еще более мучительный мир. Страдания в нем намного ужаснее страданий в этом мире.

Так Будда объяснял, что существует важнейшая проблема, которая касается всех людей. Проблема жизни после смерти.

(Перевод из книги "Лепестки Синрана", Кэнтэцу Такамори)

Медитация – это действительно целый мир, столь богатый на ощущения, переживания и что-то местами психоделическое, что все это никак не передать словами. Да и вообще сейчас писать про медитацию – моветон. Об этом говорят без умолку: польза для здоровья, покой, радость, концентрация, настоящий момент, счастье, просветление и конец всех страданий. В этом смысле сложно сказать про нее что-то новое и примечательное. И все же я попробую.

Я начал медитировать в ныне уже далеком 2016 году и тогда же познакомился с буддистской общиной «Тхеравада» в Петербурге, где уважаемый Бханте (это монашеский титул) Топпер (а это уже духовное имя) помог мне определиться со значением практики в моей жизни, и, что немаловажно, позой для медитации, которую я использую до сих пор.

При этом, монахи, монах уходит в лес, под крону дерева, или в пустынное место, садится, скрестив свои ноги, держит тело прямо и устанавливает памятование возле рта. Постоянно памятуя, он вдыхает, и памятуя, он выдыхает.

Из «Анапанасати Сутты» — Практического руководства по медитации самого Будды

Тогда эта практика интересовала меня исключительно как productivity booster. Я залпом читал книги и статьи по саморазвитию, а медитация преподносилась там как метод улучшения концентрации, внимательности и вожделенной способности пребывать в потоке. Помню свои первые попытки, в ходе которых я чувствовал себя токсичным старым дедом, а все медитативные переживания, которые мне удавалось испытать, это боль в спине, затекшие ноги, нетерпение, раздражение, дурные, крысиные мыслишки и очень-очень много обесценивания. В такие цвета были окрашены первые несколько заходов. Однако благодаря очень классной книжке, написанной принявшим прибежище в буддизме англичанином, а также интересу и вдохновению, которые я черпал в общине, я продолжил и вышел в свои золотые полгода.

Золотые полгода – это первые шесть месяцев регулярной практики, когда тебе начинает мерещиться, что ты Будда. Лично я помню, как ликовало сердечко, прояснялось сознание, а еще (уж не знаю, совпадение ли), казалось, жизнь начинает сильно меняться в лучшую сторону. Новая компания друзей, новые цели и планы, разного рода осмысления и инсайты, в том числе касающиеся профессии и призвания, романтические и приключенческие переживания, словом, целая палитра красок. Разумеется, я все это связал с медитацией и впал в безумие: изучил медитацию при ходьбе, медитацию любящей доброты, медитацию того, медитацию сего и медитировал как не в себя. И в итоге вышел на плато.

Я в свои золотые медитативные полгода

Плато, уважаемые господа, это совсем другое дело. Во-первых, тебе совсем перестает мерещиться, что ты Будда. Во-вторых, на поверхность сознания начинает лезть вся невозможная гадость, которая доселе была сокрыта какими-то незримыми барьерами. И под гадостью я подразумеваю не только обычные негативные переживания, с коими мы сталкиваемся в повседневности, но и тяжелые травмы, детские и подростковые, очень странные (почему-то хочется назвать их «древними») эмоции, даже какие-то проблемы с физическим здоровьем повылезали наружу так, словно бы я их неистово позвал.

Я в самом начале медитативного «плато»

К тому моменту я уже успел встать на рельсы нового профессионального пути, у меня расширился круг общения, я пережил много славных историй, о коих, может, еще поведаю, но в свете вылезшей из подвалов подсознания гадости, все это представлялось своего рода «заманухой». И с того периода начался славный век разбирания всего по полочкам. Много раз я забрасывал медитировать, много раз начинал снова, но золотые полгода никогда не повторялись, и сейчас медитация переживается совсем по-другому.

Стоило бы, пожалуй, описать самые удивительные и неординарные медитативные переживания, но это тема для отдельной заметки. А здесь я хочу поделиться, почему медитация – это самая настоящая жизнь в миниатюре (по крайней мере так ее вижу и чувствую я). Все затруднения, эмоции, смятения или «помехи», как их часто называют в буддистской литературе, с которыми человек сталкивается в медитации, отражают своих двойников в реальной жизни.

Если, наблюдая за дыханием, ты испытываешь нетерпение и раздражение, то скорее всего то же самое будет происходить во время усердной работы, требующей концентрации. Если успешная сосредоточенность на дыхании и постепенное оседание мутных обыденных образов вдруг открывает твоему внутреннему взору жгучую тоску, значит наверняка мельтешащие мысли закрывают ее от тебя в обычное время, и неудивительно, если такова их «полезная» функция. Если во время очередной попытки хоть сколько-нибудь усердно наблюдать за едва заметным воздухом у кончика носа ты успеваешь тысячу раз обесценить эти старания и решить, что дело не стоит выеденного яйца, вполне закономерно что эта тенденция проявляется и в ежедневной деятельности, отравляя творческие и любые другие начинания.

Талантливая иллюстрация того, о чем я говорю

То, как ты справляешься с этими помехами в медитации, одновременно и показатель, и тренировка. Вся гадость, вылезшая во время медитации, непременно вылезет и в реальной жизни. И очень здорово, если получилось заблаговременно столкнуться в нею здесь, а не на поле брани. Этот чудесный параллелизм медитативного и жизненного опыта меня и поражает, и иногда раздражает, и, конечно, открывает целую кладезь возможностей.

Вот, я сел медитировать, и внезапно оказалось очень сложно: заболела спина (как у старого деда), куча ерундовых мыслишек про стиральную машину и какой-то второсортный фильм, общее недомогание и все такое прочее. И я поймал себя на том, что уже думаю в голове не о намерении следить за дыханием, а о том, когда же это все закончится, и сколько времени еще терпеть. Время заканчивается, и я со свободной душой иду делать свои дела. Что же! Сажусь править англоязычную статью – казалось бы, ничего общего с созерцанием дыхания. Но вот, и поясница заныла, и мыслишки ерундовые подоспели, и устал, и не хочу, и когда же все закончится. Если я начал считать время, значит о состоянии потока можно уже и не думать, ведь вдохновение не любит слежки за минутной стрелкой. Пример лежит на поверхности, но примеров этих не счесть.

Сей феномен я бы и назвал терапевтическим эффектом медитации, поскольку приспособленный уголок для ежедневной практики становится своего рода полигоном. И полигон вернее любого психолога подскажет, где и с чем у тебя проблема, поскольку достанет информацию из первоисточника. К слову, и работа с психологом вместе с медитацией становится втройне эффективной все по той же причине: загоны и проблемы сами стучатся в дверь, ты нежно берешь их под руку и отводишь на эшафот. Конечно, было бы славно, будь все так гладко, но здесь только лишь изображена модель, а жизнь богата на разные непредсказуемости и разнообразности.

На западе, а Россия в этом смысле скорее запад, часто относятся к медитации как к методической технике, упражнению на концентрацию и внимательность, и подход этот упускает невообразимое богатство реально возможного опыта. Здесь о подобном опыте не сказано, а только в общих чертах описан ее терапевтический эффект, однако пусть читатель будет уверен, что работа со сложными негативными переживаниями во время медитации и перенос успешных достижений в жизненные реалии – лишь верхушка айсберга. Это лишь негативное содержание медитации, и да, это полезно и замечательно. Но это далеко не все и отнюдь не первостепенное.

Источник

Нинма – самая древняя школа тибетского буддизма. Её доктрины восходят к эпохе раннего распространения буддизма. Это некий прототип первоначального индийского буддизма, каким он прибыл и был распространён в Тибете Бадмасамбавой и другими великими Учителями в IX веке. Линия преемственности школы Нинма до сих пор чиста и непрерывна. Последователя данной школы называют нинмапа. В ритуалах они надевают красные головные уборы, за что в народе их называют «красношапочники».

Сакья – древняя школа, тоже одна из основных в Тибете. Произошла она от индийского махасидха Вирува. Основателями считаются Брогми (993-1050) и Гончок Гьяльпо (1034-1102 гг). Школа «Пути-плода» (как её по-другому называют в текстах) наибольший расцвет и распространение получила при третьем иерархе Содном-Цзэмо (1142-1182гг). Его племянник Гунга Жалсан (1181-1251 гг) стал величайшим учёным школы Сакья. Он был признан как высочайший авторитет в учениях данной линии. Им написано много учёных трудов, его при жизни стали называть Сакья Пандита (Учёный из Сакья). Он был приглашён в Китай монгольским императором Годаном, внуком Чингис Хана, где стал высочайшим Учителем при императорском дворце. Интересно отметить, что многие сакьяские иерархи не принимали монашества, однако получали высокое образование и достигали величайших реализаций в практиках. Посвящения и учения они передавали по наследству. К примеру, старший сын младшего брата Сакья Пандиты Догон Чогьял Пагба (1235-1280 гг) стал первым правителем Тибета. Он был наставником императора династии Юань – Хубилай хана, по просьбе которого он составил алфавит монгольского квадратного письма, ставший известным как алфавит Пагбы ламы. После этого император дал ему в правление все три провинции Тибета. Таким образом, школа Сакья в лице своих иерархов, начиная с 1253 года, управляла страной в течение века. Линия преемственности Сакья по-прежнему непрерывна и чиста. Последователя данной школы называют сакьяпа. В настоящее время её возглавляет Сакья Тэнзин.

Кагью – тоже древняя и основная школа. Изначальным источником школы является Будда Ваджрадара. Восходит к махасидхам Наропе и Майтрипе в начале XI века. В Тибете эту школу основал Марпа (1012-1099 гг), у которого было четыре главных ученика: Нон-тон Чойку Дорже, Цур-тон Ванно, Ме-тон Цонпо и Миларепа. Одним из самых известных тантрических учений, которые Марпа привёз из Индии в Тибет, являются Шесть йог Наропы. Последователя данной школы называют кагьюпа. В различных ритуалах они носят разного цвета головные уборы, среди которых есть и красные. Поэтому, иногда их называют тоже «красношапочниками». В настоящее время школу возглавляет Кармапа. Линия преемственности школы Кагъю по-прежнему непрерывна и чиста.

Гелук – самая многочисленная школа буддизма в Тибете. Основал её лама Цонкапа (1357 – 1419). Он обладал феноменальными способностями. Его биография весьма известна. Он изучил многие сутры и тантрические практики, провёл множество затворов. Самый длительный продолжался 4 года. В них совершил, пожалуй, рекордное количество простираний и подношений мандалы. Известно, что им совершено три с половиной миллиона простираний. Цонкапа написал 210 научных трактатов, собранных в 20 томах. Установил новый церемониал, придав торжественность и пышность ритуалам. Ввёл новое одеяние для монахов с жёлтыми головными уборами. Утвердил главный ритуал – празднование Нового лунного года с продолжительным чтением молитвы Монлам Ченмо. Непосредственно им самим или под его влиянием было построено множество монастырей и храмов. Усилена монашеская дисциплина. Цонкапа возродил очень древнюю буддийскую практику государственного оракула. Последователя данной школы называют гелукпа. В народе их называют «желтошапочниками». Тогда школа Гелук сразу распространилась во всей Монголии. Сейчас гелукпинские монастыри и храмы преобладают в Тибете, в Монголии и в России. Школу гелук возглавляет настоятель монастыря Гандан, который основан самим Цонкапой. Линия преемственности также непрерывна и чиста.

Школа Чод – это особая форма тибетской йоги, разработанная Падампа Санже и его ученицей Мачиг Лабдон в XI веке. Чод переводится как отсекание. Имеется ввиду отсечение привязанности к «Я» вместе со всеми загрязнениями, которые являются корнем сансары. Практика осуществляется визуализацией подношения собственного тела (люжин) тем, перед кем имеются кармические долги, например, духам животных, плоть которых когда-либо поедалась. Эта йога основана на сутре Праджняпарамиты и философии Нагарджуны. Данная школа получила большое распространение. Даже ушла к индийским буддистам. Это единственная практика за всю историю буддизма, которая пришла из Тибета в Индию. Изначально существовало два вида школы Чод: по Чод (мужской) и мо Чод (женский). В настоящее время отдельной линии этих школ нет, но её учения практикуются во всех школах. Йогина, занимающегося практикой Чод, называют чодпа. В Бурятии школу чод произносили как Жод, а практиков – жочин лама.

Школа Чжонан была основана Юмо Микью Дорже, который был великим Учителем Калачакра тантры. Затем держателем этой линии был Кунпан Тугдже Цонду (1243-? гг). Он построил первый монастырь, ставший источником учений Чжонан. Его великий ученик Долпо Шираб (1292-1361 гг) стал весьма знаменитым учёным. Он проповедовал философию Парашуньяты (Жен-Тон). Написал несколько текстов, среди которых «Кабду Жева» - четыре сжатых изложения, который является чисто тибетским вкладом в развитие философии Мадъямики (сватантрики). Последователи – чжонанпы устраняют омрачения сознания и достигают абсолютного состояния посредством практики Шести йог Наропы. Среди многих именитых последователей данной школы был и Таранатха. Кстати, его перерожденцы в последующем будут Богдо Гэгэнами. В XVII веке из-за разногласий и противостояний со школой Гелук, Чжонан практически прекратила своё существование в центральном Тибете, но сохранила свою силу в восточном вплоть до нынешнего времени.

У истоков школы Кадам стоял сам Атиша (982-1055 гг), великий индийский учёный. В Индии он был настоятелем монастыря Викрамашила, одного из трёх величайших обучающих буддийских центров. По приглашению правителей Тибета он прибыл туда в 1042 году. Пробыл там 17 лет до самой своей кончины. Формальным создателем школы Кадам считается его ученик Дромтонпа (1005-1064 гг), который основал монастырь Радэн. Атиша написал много текстов и трактатов, самый известный это «Светильник на Пути к Пробуждению». Как отдельная школа она не просуществовала долго, потому что большая часть её последователей (кадампа) были отшельниками или бродячими проповедниками и не строили монастырей. Основные учения Кадам позже перешли в Гелук. Гелук даже называют не иначе, как новый Кадам. Школа Кагъю тоже говорит, что их учения являются слиянием учений махамудры и Кадам. Всё же за то короткое время существования было построено несколько монастырей. Наиболее почитаемым считался Ньетан, основанный в 1052 году и в котором скончался Атиша. В Радэне было богатейшее собрание древнеиндийских рукописей. В Сампу работали великие переводчики Легой Шираб и Лодон Шираб. В Нартанге, основанном в 1153 году, служили великие учёные, летописцы и переводчики, такие как Будон, Риграл и многие другие. Именно они собрали и систематизировали великий 108-томный канон Ганжур и 225 томов комментариев к нему Данжур, затем выпустили его первое издание.

Школа Дзогчен (Великого Завершения) по одной версии считается частью школы Нинма, а по другой – самостоятельной школой. Дзогчен произошёл из страны Уддияна от Видьядхары Прахаршаваджры. В Тибет это учение привезли великие учителя Вайрочана и Вималамитра, а по другим данным – сам Бадмасамбава. Явно или скрытно учение Дзогчена практиковали многие видные тибетские мастера всех школ буддизма, впрочем, также и древнейшей религии Бон. Наиболее известными были, пожалуй, это третий Кармапа Райчун Дорже и пятый Великий Далай Лама, который даже утвердил в провинции Кам особые Дзогчен монастыри.

Это самые большие и известные школы или традиции тибетского буддизма. Наиболее известны из них четыре: нинма, сакья, кагъю и гелук. Мною использован материал из книги «Буддизм. История, каноны, культура» Серафима Сидорова.

Источник