Иван Николаевич был рад, что в вертолёте почти нельзя разговаривать, разве что при помощи гарнитуры. В полусне он слышал только переговоры пилотов. До точки высадки оставался примерно час, и можно было расслабиться. Вывести Никодима из запоя каждый раз было целой историей. Нужно было лететь в глухую тайгу, высаживаться за полсотни километров от нужной точки и потом идти по лесу не поднимая шума. Снующие вокруг дикие звери, волки и просто опасности леса каждый раз не сулили ничего хорошего. Если бы Никодим не был так важен, то он не подвергал бы людей этим испытаниям из года в год, но это было необходимо.
Когда вертолёты улетели, настало время последнего брифинга. Бойцы построились, возле каждого стоял огромный походный рюкзак. Все ждали, что скажет полковник.
—Всем проверить снаряжение. У каждого из вас по 4 магазина стандартных патронов для того, чтобы отбиваться от зверей, и всего один для существ за гранью, ими стрелять только по команде. Надеюсь что не придётся потратить ни одного патрона. Нам предстоит пройти по глухой тайге, не исключая присутствия врагов Никодима, которые могут напасть и на нас. Готовы?
—Так точно! - ответили солдаты.
— Вопросы есть?
— А зачем он так глубоко забрался, товарищ полковник? - спросил один из бойцов.
— Он не любит когда ему мешают думать, ему хочется побыть в лесу, одному. - Иван Николаевич надел свой рюкзак и проверил оружие. - Всё, выдвигаемся.
Группа медленно продвигалась сквозь лес. За первый день они почти дошли до нужного места. Ночь выдалась беспокойной, в отдалении выли волки, часовым то и дело мерещились горящие глаза в темноте и подозрительные шорохи. Полковник приказал стрелять только если на бойца физически нападут. Сейчас же бойцы были измотаны бессонной ночью и шли медленно. К вечеру группа оказалась на большой поляне, на краю которой стояла бревенчатая изба. В окнах горел свет, из трубы шёл дым. Вдруг бойцы остановились, прислушались и переглянулись: до них донесся глубокий бас, тянувший: “Врагу не сдаётся наш гордый Варяг! Пощааады никто не желаааает!” Они посмотрели на полковника, тот улыбнулся и махнул рукой.
— Рассредоточиться, разбить лагерь, выставить наблюдателей, мы здесь надолго. Жданов! - полковник обратился к пожилому бойцу. - Остаёшься за старшего. Распредели дежурства, пускай половина отдохнёт. И сам отдохни, понадобишься ближе к ночи.
— Есть! - Жданов тут же начал раздавать приказы, а Иван Николаевич отправился к избе.
Изба по сути представляла собой одну большую комнату со скромным убранством. В одном углу, прямо напротив двери стояла русская печь, в другой части грубо сколоченный из досок шкаф, огромная кровать из брёвен и стол. За столом, на широчайшем пне, сидел очень толстый мужчина. Он был необычайно огромен, на голову выше и минимум в два раза толще среднего человека. Борвенко вошёл и аккуратно закрыл за собой дверь. Осмотревшись, он повесил на крюки возле двери своё оружие.
— Ну здравствуй, Никодим! - Иван Николаевич сел за стол с другой стороны, на поставленный там пень. - Смотрю ждал нас.
— Привет, Николаич! Ты бы ещё на вертушке прямо сюда высадился! Ты своим приходом всю живность напугал, выли вчера так, что я думал выручать вас нужно, но всё оказалось хорошо, все в порядке. - Никодим взял со стола бутылку с самогоном и налил себе в стакан. - Будь любезен, вытащи мясо из печи, к твоему приходу готовил.
Полковник вытащил из печи горшок, поставил его на стол и достал из шкафа тарелки с ложками. На столе кроме горшка и тарелок стояли ягоды, сковорода с жареными грибами и куча пустых бутылок из-под самогона.
— Ну и бардак у тебя, ты весь месяц пил?
— Да. А ради чего я сюда ухожу каждый год? Мне твоя городская суета поперёк горла сидит. Не могу я там. Чувствую себя как зверь в клетке.
— Как зверь? Я не ослышался? А здесь ты что делаешь? Ты здесь деградируешь как животное.
— Николаевич, ты это, не напирай так. Не посмотрю ведь на то кто ты и что ты для меня сделал.
— Если бы я тебе неправду сказал, то да, мог бы и не посмотреть. А ведь я тебе правду говорю. Развалился, борода клочками, перегаром жахает так, что мёртвого второй раз убьёт. Ты, кроме того что бухал, чем здесь целый месяц занимался?
— Ягоды, грибы собирал, охотился. А что мне ещё делать? Книжки читать? - Никодим залпом выпил содержимое стакана и налил ещё.
— Может хоть при мне не будешь? - Иван Николаевич указал на стакан.
— А что такого? Ты вот по другому расслабляешься. А я вот так, - он выпил и налил снова.
— Возвращаешься к истокам?
— В смысле?
— Оскотиниваешься? Превращаешься обратно в животное. Ты смотри, скоро станешь ещё и срать прямо здесь. - Полковник с отвращением посмотрел на Никодима, тот же снова выпил и закусил мясом из горшка.
— Знаешь, хотел бы, не ждал бы тебя. Оскотиниваюсь, значит. Думаешь мне легко? С тех пор как ты и ведьма твоя меня под опеку взяли, мне конечно стало легче, но не могу я так постоянно. Я по твоему совету и образование получил, хоть и не пригодилось. И женился. Ну не помогает мне ничего, не могу я так. Ты не знаешь, как тяжело сопротивляться этому зову. Он не всегда есть, но как накатит, то хоть волком вой. - Никодим скривился от отвращения. - Дурацкое выражение. Накатит и всё, хоть вешайся, до того сильно тянет в лес, да почудить, побегать, запахи ночные понюхать. В них столько историй: кто куда прошел, с кем встретился. Тебе не понять. Оскотиниваюсь! - Никодим ударил кулаком по столу и потянулся налить себе снова.
— Не жалей себя и хватит вести себя как животное, Никодим! - полковник повысил голос.
— Да я и есть животное! Быть человеком мне труднее, чем зверем! - Никодим залпом выпил. - Я хочу жить и не переживать каждую минуту , что могу сорваться и буквально превратиться в животное.
— Ты и так в него превращаешься. Каждый раз твои загулы всё дольше. Что с тобой происходит? Откуда это решение перестать бороться? Ты ведь не хотел возвращаться к тому, что было сорок лет назад. Никодим, блять, если отпустишь это, покатишься по наклонной, как псы, которых ты ненавидишь.
— У псов нет ни мозгов, ни силы воли, не сравнивай меня с ними.
— Не сравнивать? Ну знаешь. Ты сам напрашиваешься.
— Я не убиваю людей, разве только по приказу. - Мужчина нахмурился.
— Точно? Ни одного по собственной воле? Ты уверен? А как же тот колдун, которому от оторвал голову?
— Он не в счёт.
— Да? Когда ты принёс мне его голову, помнишь что я тебе сказал о твоей мести?
— Ничего. - Никодим смотрел в стол. - Ты ничего мне не сказал, кроме того, что я должен держаться и оставаться человеком, раз мне выпал такой шанс.
— Именно, сколько раз я тебе говорил не воспринимать это как проклятье? Много. А ты как псы, считаешь это проклятьем, а не шансом. У меня такое ощущение, что ты и правда хочешь опуститься до их уровня. Упорно стремишься к этому, отдаляясь от человеческого общества. Всё, что ты говоришь мне сейчас, не имеет смысла, если ты колеблешься.
— Да нет, я знаю что это шанс, а не проклятье. Просто… - Никодим отодвинул от себя стакан.
— Что просто?
— Ну… Я уже говорил тебе, Николаич, трудно это контролировать. Но я постараюсь взять себя в руки. Правда постараюсь. Я тебе нужен прямо сейчас?
— Нет. На следующей неделе ты будешь нужен в Москве.
— То есть у меня есть ещё пара дней?
— Есть. Приходи в себя и дай знать когда тебя забрать, где схроны со связью ты знаешь. - Полковник встал и направился к выходу. - Я заночую на улице.
Иван Николаевич вышел из избы и закурил. За то время, что он находился у Никодима, бойцы уже поставили палатки и начали готовить еду. Полковник проверил часовых и разбудил спящего Жданова.
— Алексей, как я говорил раньше, мне нужна будет твоя помощь.
— Я как пионер, Иван Николаевич, всегда готов. Что делать-то нужно?
— Просто пойди и поговори с Никодимом, это сейчас ему очень нужно. Главное как зайдёшь внутрь, оружие на крючок повесь, он не любит, когда рядом с ним сидят с оружием.
— Хорошо. - Жданов подошёл к избе, открыл дверь и исчез внутри.
— Привет, Лёха! - Никодим достал ещё один стакан и поставил его на стол. - Как добрались?
— Да нормально. Ночь правда была так себе, пытался поспать, но этот вой…
— Знаю. Я следил за вами. Слушал вой. Если бы они решили напасть, вой был бы другим. Они не решились, так как Николаич и я были рядом. Выпьем?
— Давай, только немного, я на службе же. - Алексей жестом показал сколько ему налить, Никодим же в голос рассмеялся.
— Да ладно тебе, Николаевич послал тебя ко мне, чтобы ты мне компанию составил, помог снова человеком себя почувствовать. Я же дичаю здесь, как он думает. Значит, можно сказать, он разрешил тебе пить. - Никодим поставил стакан перед Ждановым. - Ну, твоё здоровье!
— Хорошая у тебя самогонка! - Алексей закусил мясом из горшка. - Да и мясо вкусное. Что это?
— Оленинка. Только перед вашим прилётом задрал. Как чувствовал. Как услышал вертушку, сразу стал готовиться. - Никодим налил ещё.
— Знаешь, я бы тоже с удовольствием так пожил в лесу месяцок, если бы мог.
— А чего не можешь? Николаевич постоянно вызывает?
— Да нет. Не в этом проблема. Раньше я лес и горы любил. Это долгая история. Спать я не могу ни в лесу, ни в горах. Кошмары.
— Расскажешь? Времени у нас много.
Алексей собрался с мыслями, выпил и начал рассказывать:
— Знаешь, уже столько лет прошло, и повидал уже столько, а первый раз, когда сталкиваешься с такой хернёй, не забыть. В то время я думал, что меня уже ничем не напугать. Я же в каждой войне успел поучаствовать, с небольшими перерывами конечно, но сперва Афган, сразу после училища, потом первая Чеченская, Косово, потом снова Чечня. И там, в горах я впервые и встретился с ними. Мы ушли на ликвидацию, источник сообщил, что в этом районе лагерь банды, но где точно не сказал, так что нам пришлось искать самим. Задача была простая - найти, в бой не вступать, дать наводку для артиллерии и добить тех кто выжил. Полсотни ветеранов, для нас это не было чем-то сложным. Нас таких рот стариков две или три было. Всем за сорок, тёртые, не боимся ничего, на войне как в воде, - Алексей посмотрел в пол и выпил, - Не пацанам же молодым головы ложить? У них жизнь может по-другому пойти. Без этого всего. А то клинанёт их как меня, что без войны жить не смогут. Понимаешь, даже спать нормально не мог, нужно было это чувство опасности, и что ты тут нужен. Или могут в свинце прийти, двухсотыми. - Никодим понимающе кивнул. - Нас в роте было пятьдесят человек таких, кто считал так. Как сейчас помню, как шутили перед выходом. Один беспокоился, что у него брага в расположении взорвётся. Смешной такой мужик, молдаван, куркуль страшный, но лучший сапёр, которого я знал. Фишка у него была, брагу ставить перед уходом на задание, чтобы вернуться. Ладно, отвлёкся я. Просто с ними не в одном бою был, прикипел что ли. Да не суть. Мы вышли ночью, так легче было дойти до гор незамеченными, а там уже и днём можно было двигаться относительно незаметно. Мне нечего рассказать о первой ночи, мы нормально дошли до зелёнки, и немного углубившись, разбили привал, чтобы отдохнуть до утра. Война показывает, как в человеке уживаются несколько личностей. Все гражданские маски срываются. Человек становится собранным, начинает мыслить рационально, холодно. Помощь товарищу тоже выходит на первое место. Тот, кто на гражданке полный мудак, с кем ты не хочешь иметь никаких дел, под огнём может творить чудеса, чтобы выручить тебя. Эгоист может поделиться последними патронами и едой. Именно такой и была наша рота, разные на гражданке, мы были одним целым на задании. Ночь мы проспали, попеременно сменяя друг друга на часах. За день продвинулись очень далеко. Мы обратили внимание на странные, огромные волчьи следы, но не придали этому значения. Нас интересовали следы людей, и мы их нашли. Следы были глубокие, люди шли с грузом - то, что нам нужно. По ним мы вышли к скрытому лагерю. Молдаван сходу снял пару растяжек и пошёл в обход с несколькими парнями, чтобы снять ещё. Остальные разделились: кто встал на часы, кто продолжил наблюдение, чтобы понять устройство лагеря. Типичная бандитская стоянка - на земле несколько замаскированных шалашей, остальное под землёй. Я был замком роты и, посовещавшись с майором, мы решили не вызывать артиллерию, а дождаться пока бандиты начнут покидать укрытия и уничтожить их так. Наступили сумерки. Мы уже несколько часов ждали хоть какого-то движения, но его не было. Что-то было не так. Последние следы вели только в лагерь, а не из него. Внезапно один из люков распахнулся и оттуда показался белый флаг на палке. Человек, показавшийся вслед за флагом, не был местным. Это был европеец. Гладко выбритый, в аккуратных круглых очках и военной форме. Я встал и прицелился в него, он заметил меня и двинулся в мою сторону с поднятыми руками. Я сразу заметил, что у него вообще не было оружия. Когда он подошёл достаточно близко, то заговорил с нами первым. - “Приветствую! Меня зовут Франц! Я впечатлён, что вы обезвредили все мои ловушки. И так как времени у нас мало, попрошу меня не перебивать. Мне трудно разговаривать на русском.” - Он внимательно посмотрел на всех, кто стоял рядом, и продолжил. - “В тот момент, когда я вышел к вам, они вышли через дальний выход. Ваших часовых там уже нет. Меня просили передать вам, что неверные падут перед даром Аллаха и до рассвета не доживёт никто. От себя скажу - я был бы рад, чтобы вы их всех пристрелили. Если не сможете, то пристрелите хотя бы меня. Я больше не могу это терпеть”. Он замолчал и сел, оперевшись на дерево. Он больше не сказал ни слова, сколько бы мы ни задавали ему вопросов. Бойцы, сидящие в засаде у самого дальнего люка, не отвечали на вызовы. Странно, ни одного выстрела не было сделано. Ну не могли же их убить незаметно, они были слишком опытны, чтобы допустить это. Стемнело. Майор дал команду сгруппироваться. Из пятидесяти человек собралось только тридцать пять. Остальные куда-то пропали и не отвечали по радио. Так мы просидели минут десять, всматриваясь в темноту леса и прислушиваясь к любому шороху. Переглянувшись с майором, я выпустил в небо осветительную ракету, и на секунду застыл от ужаса. Нас окружало много жуткого вида существ. Покрытые мехом, на двух ногах, они облизывали свои оскаленные волчьи пасти и готовились к прыжку в нашу сторону. “Огонь!” - резко скомандовал майор и лес взорвался автоматными и пулемётными очередями. Кто-то из нас кинул гранату прямо под ноги одному существу, но оно ловко отпрыгнуло в сторону и пригнулось, - Алексей смахнул со стола стакан, показывая бросок гранаты, - Раздался взрыв и они атаковали. Мы бы наверное все там и остались. Оборотни атаковали яростно, совершенно не обращая внимания на раны, которые мы им наносили. Пулеметчик смекнул, что нужно стрелять им по конечностям. Очередь из ПКМ в лапу одного из них буквально оторвала её, оставив висеть на нескольких кусочках мяса и жил. Его убили толпой, за пару секунд разорвав у нас на глазах. Мы умирали один за одним, спасала плотность огня. Когда в магазине кончались патроны, твари, что метались вокруг, выдёргивали одного, а иногда и двух бойцов и раздирали их в паре метров от нас. Крики умирающих, выстрелы, всё смешалось в голове, мне казалось я просто нахожусь в кошмарном сне. Вдали, прорываясь сквозь пальбу, крики и рычание существ, раздался вой. Сперва завыло одно существо, через секунду к нему присоединилось второе. Твари, которые секунду назад рвали на куски моих друзей, замерли и завыли в ответ. Они переглянулись и атаковали снова, но уже не стараясь отделить нас, а стараясь уничтожить как можно быстрее. Я уже успел попрощаться с жизнью, как нам неожиданно пришла помощь. Два оборотня, отличавшиеся от нападавших на нас, ворвались во враждебную стаю. Они были больше размером и их шерсть была почти полностью серебристо-седой, с редкими участками тёмного меха. Вновь прибывшие рвали нападавших на нас на куски. Отрывали им лапы и с хрустом прокусывали черепа. Когда вражеская стая обратилась в бегство, новые оборотни остались с нами. Мы провели перекличку, в живых осталось семь человек. Пятеро ранены. Патроны в автомате кончились, и я достал пистолет. Один из новых оборотней подошёл к нам. Он посмотрел мне прямо в глаза, и это был взгляд человека, а не животного. Моё желание выстрелить испарилось за секунду. Он смотрел мне в глаза и говорил со мной. Но говорил не так, как мы с тобой, - Жданов посмотрел на Никодима, тот понимающе кивнул, - Он говорил у меня в голове. Его мысли смешались с моими, и я прекрасно понимал что он хочет. Он говорил мне, что сожалеет о том, что они не успели. Они хотели нас спасти. Просил меня в последний раз за эту ночь рискнуть своей жизнью, помочь им убить всех тварей до последней. Целым, как ни странно, кроме меня остался наш радист. Я попросил его остаться и помочь раненым. Я снова посмотрел в глаза седому оборотню и спросил, что нужно делать. Мне ответили, что идти за убегающей стаей, как можно громче, провоцировать их, кричать, что я их всех разорву. Какой бы абсурдной эта идея ни была, я пошёл вслед за ними. За теми, кто истребил нашу роту меньше чем за двадцать минут. Оглянувшись я увидел, как второй оборотень, тот, что не говорил со мной, склонился над Францем и, издав протяжный вой, откусил ему голову. Я не помню, сколько я шёл. Может час, может больше и никого не встречал. Как оказалось я ошибался - за мной следили. Как только они убедились, что я иду один, меня окружили оставшиеся четыре твари. В голове крутилась мысль, что я дурак, раз доверился таким же как и они. Тень мелькнула у них за спинами, следом ещё одна. Два ближайших ко мне оборотня оказались прижаты к земле. Мои новые союзники одним движением челюстей отгрызли им головы. Оставшиеся бросились бежать, но их быстро настигли. В правом боку резко заболело. Я провёл по нему рукой и понял, что форма липкая от крови. Скорее всего зацепило осколком гранаты, но в бою я этого не почувствовал. В глазах начало темнеть, я сделал пару шагов и… очнулся я уже в армейском госпитале. Надо мной стоял странный врач. Высокий, худой и бледный. Как только я открыл глаза, он посмотрел в сторону парня и девушки, что сидели напротив моей кровати, и удалился из палатки. Они не сказали мне ни слова, просто смотрели мне в глаза. Но я понимал их! Никодим, я понимал, что они хотят мне сказать. Сказать без слов, мыслями, голосами в моей же голове, как и той ночью. Они утешали меня, говорили, что всё не так плохо и за парней отомстили. Знаешь, я каждую ночь в лесу боюсь услышать вой. Учитывая, что я могу отличить волчий и собачий вой, я боюсь услышать тот вой. А если засыпаю, то он мне снится.
Никодим налил.
— Давай-ка выпьем за твоих товарищей, молча, - и опрокинул стакан в себя.
— Ты ведь понял о ком я? - Жданов закурил.
— Ты до сих пор не знаешь, что это была за история? Николаич тебе не рассказывал?
— Только про оборотней, про то, что они существуют. У него правило не отправлять ребят на верную смерть, и не говорить нам больше, чем нужно.
— Ну а ты хочешь узнать?
— Но полковник…
— Думаю не обидится. - перебил Никодим. - Про меня он что рассказывал?
— Только то, что тебя нужно из запоя вывести. Мы не задаём лишних вопросов. Да и каждый год он берёт разных бойцов к тебе.
— Верно. Он так показывает вам, что мир ещё более удивителен. Про то, что тебя с того света Древний вытащил ты и так понял, надеюсь. Седые оборотни это брат и сестра. Не знаю, как их Николаевич уговорил на себя работать, но они лютые. Но самое главное, что они, когда превращаются, людьми остаются, как и я.
— Ты?
— Я же тоже из них. Только не волк, а медведь. Проклятья разные бывают. - Никодим налил ещё, - Я вот был медведем, стал человеком, они наоборот. Ну, завтра увидишь. А то, что с вами случилось, это самодеятельность мудаков из армии. Вас там быть не должно было.
— В смысле?
— Та банда - оборотни из Афганистана. В общем, их местные моджахеды плодили. В них остатки человечности на религиозном фанатизме держались. Поэтому они не рвали всех подряд. Американцы там тоже своих волков испытывали, пока местный отдел общественной безопасности их не прикрыл к херам. Так вот, я в Афгане был в то время, драл их пока часть в Чечню ушла, а Седые должны были их здесь прижать, но не успели. Какой-то мудак из командования решил сам всё сделать. Как результат, твоя рота почти вся погибла. Мне жаль, что всё вышло именно так.
— Налей ещё, пожалуйста.
— Ток ты это, закусывай получше, чтобы утром плохо не было. Давай мяса разогрею...
Алексей проснулся раньше Никодима, тот громогласно храпел. Жданов вышел из избы и огляделся, его уже ждали. Иван Николаевич положил ему руку на плечо.
— Сильно перепил?
— Ну так...
— Сейчас полегчает, воздух тут целебный. - он улыбнулся. - Как Никодим, не сильно утомил?
— Больше меня слушал. Исключительный человек. А он правда?..
— Да, скоро увидишь. Пока перекуси, - Он показал на костёр, над которым висел котелок.
Через несколько часов из избы вышел Никодим, абсолютно голый он остановился на крыльце. Потянувшись, он заорал. Крик перешёл в рык, на нём стала рваться кожа. Он стал раза в два больше, из-под порванной кожи показался бурый медвежий мех. Буквально за минуту он превратился в огромного медведя. Бойцы вскинули оружие, но тут же убрали по команде полковника. Медведь издал короткий рёв, облизнул длинным языком нос и галопом убежал в лес.
— Товарищ полковник, дальше что? Он убежал, - спросил один из бойцов.
— Вызывай вертушку. Добежит до схрона, вызовет нас сам. Это он так, пробежаться перед городом. - Иван Николаевич закурил. - Сворачивайте лагерь.
