Дома я разрешаю ей немного выходить. Мы смотрим мелодрамы с тарелкой яблок и на трогательных моментах плачем в яблоки. Для слез очень советую сериал "Зовите повитуху", как минимум один раз за серию можно прорыдаться. Там английские женщины прошлого века много рожают, а психологически подкованные акушерки разруливают все ситуации.

Один раз во время хруста яблоком мне позвонили из салона продажи Лад. Я недавно имела неосторожность случайно кликнуть на их рекламу и с тех пор менеджеры уже две недели вежливо напоминали мне, что я нуждаюсь хотя бы в Гранте. Я так же вежливо отбояривалась, и мы со взаимной грустью прощались. И вот звонит мне очередной менеджер, а я только что откусила от яблока. Жую, слушаю вступительную часть. И так как я уже прорыдалась, и внутренняя баба успокоилась, то я хамски через хруст сообщила, что у меня Майбах, поэтому покупать Ладу не планирую. И это помогло, звонки прекратились))

Ездить сейчас почти некуда. В октябре я уволилась с завода, на котором проработала больше 14 лет. Теперь я пенсионер, как и мечтала. Последние годы у меня завелась мечта по выходу на пенсию уехать на дачу и завести курочек. Приду утром в курятник, а они там по-куриному ноют, пахнет перышками и не перышками. Можно взять на руки теплую курочку, погладить по плотным перьям. С детства люблю домашних птиц. Тогда родители каждую весну покупали по полсотни цыплят и утят, а иногда и других птичек. Было ужасно интересно их растить, наблюдать за их поведением. Что не мешало, впрочем, радоваться им же запечëнным или в супе.

Хотя сил нет на все это удовольствие. Летом ездили на дачу и я там большую часть времени отлеживалась в доме. Возможно, когда терапия закончится, будет легче.

С 23 мая мы дома... Адаптация прошла успешно... Занимаемся так же позиционированием... Разминаем руки, ноги... Так что , спасибо всем , кто к нашей судьбе, к нашей истории неравнодушен, кто интересуется здоровьем моего сына.. 🙏 Спасибо за внимание, за поддержку, за помощь 🙏...

Дома и стены лечат..
Всем привет!
Русские не сдаются! ✌️

«А что делать?» — спросила я.

«Рожать», — непреклонно отозвалась достойная представительница карательной советской медицины.

И я в свои 13 пошла рожать. Но это уже совсем другая история.

Потом всё затихло. Годы шли, я вяло жаловалась на ежегодном осмотре на боли, на меня огрызались: «У всех болит, потерпишь. Родишь — и всё пройдёт».

А надо заметить, что у меня были не боли, а БОЛИ.

В первый раз, когда у меня начались менструации (я об этом ещё не знала), меня увезли на скорой. Потому что крови никакой не было. Были сильные боли, температура, рвота. Обследовали, ничего не нашли, отпустили.

Через пару месяцев всё повторилось.

Только в этот раз через пару дней пошла кровь, и все выдохнули с облегчением — у ребёнка не неведомая хрень, а месячные. Вручили мне пачку прокладок и анальгин, прочитали лекцию о личной гигиене в «эти дни», перекрестились и стали жить дальше.

Жалко, что из‑за этой фигни мне чуть не устроили перитонит, когда через полгода у меня точно с такими же симптомами воспалился аппендикс. Хорошо, что всё‑таки решили вызвать скорую, когда температура поползла к 40, а рвать начало желчью, потому что больше нечем было.

В общем, в 12 лет у меня начались менструации.

Невероятно болезненные и невероятно обильные. Я стабильно просыпалась на испачканных простынях, даже когда брала самые большие из доступных тогда прокладок.

В школе мне на каждой перемене надо было бегать в туалет, проверять, не протекло ли всё. Я меняла по 5–6, а иногда по 10 прокладок в день, благо хоть в вину мне это никто не ставил.

Но чувствовала я себя всё равно ужасно. «Белое не надевать, обтягивающее не носить» — это было про меня. А танцевать меня как-то саму не тянуло, потому что шесть дней из семи я пила анальгин и, честно говоря, это не помогало.

Я взрослела, но в этом отношении ничего не менялось. Разве что прокладки стали лучше впитывать, а анальгетики — более действенными.

В менструальной крови было много сгустков. А ещё иногда кровотечения были в овуляцию. Врачи продолжали твердить: «Разновидность нормы, родишь — пройдёт».

Спойлер — я так и не родила, но действительно «прошло».

Это самое начало моей истории. Я надеюсь, что она поможет кому-то с аналогичным диагнозом раньше понять, что происходит, и раньше начать лечение.

А ещё — узнать, что подобные симптомы — это не «стыдно» и не «противно». Это не «я неправильная». Это просто болезнь. Излечимая, к счастью. Или, по крайней мере, её можно успешно скомпенсировать и обеспечить высокое качество жизни.

Будьте здоровы.

В конце XIX века Лондон был мировым центром производства спичек. На фабриках, таких как знаменитая Bryant & May, трудились тысячи молодых девушек, в основном ирландских иммигранток. По 14 часов в день, шесть дней в неделю они стояли в тесных, плохо проветриваемых цехах, выполняя монотонную работу: макали деревянные палочки в чаны с белым фосфором. Этот химикат был дешев, эффективен и невероятно токсичен. Его пары пропитывали воздух, оседали на волосах, одежде и еде, которую девушки ели прямо на рабочих местах.

Яд проникал в организм медленно и неотвратимо, выбирая своей целью самое уязвимое место — челюстную кость, часто через кариозные зубы. Врачи назвали это состояние "Phossy Jaw", или фосфорный некроз. Все начиналось с мучительной зубной боли. Затем десны опухали, образовывались гнойные абсцессы, и зубы начинали выпадать. Но худшее было впереди. Челюстная кость начинала буквально отмирать изнутри.

Процесс сопровождался невыносимой болью и отвратительным запахом гниения. А затем проявлялся тот самый жуткий побочный эффект — хемилюминесценция. Отмирающая кость, насыщенная фосфором, начинала светиться в темноте. Единственным "лечением", которое могли предложить хирурги того времени, было полное удаление пораженной кости.

Операция была жестокой. Пациентке целиком вырезали нижнюю челюсть, оставляя ее изуродованной на всю оставшуюся жизнь. Без части лица, неспособная нормально питаться, она становилась социальным изгоем.

Самое циничное в этой истории то, что трагедии можно было избежать. Уже тогда существовал безопасный аналог — красный фосфор. Он не был токсичным и не вызывал некроз. Но он стоил дороже. Владельцы фабрик, считая каждый пенни, сделали свой выбор.

Они посмотрели на цифры и решили, что здоровье и лица их работниц — это приемлемый расходный материал в погоне за прибылью. Эта история достигла своей кульминации в 1888 году во время знаменитой "Забастовки спичечниц", когда женщины, доведенные до отчаяния, наконец, восстали против нечеловеческих условий. Но до этого момента тысячи жизней были искалечены во имя дешевизны одного коробка спичек.