Истории из жизни

Сдав экзамен приступил к выполнению трудовых обязанностей как полноценный дежурный по станции. В принципе работа не пыльная, единственное что смена от диспетчера участка зависит. Были там пару работничков, но из-за их нестабильности графика попадались в мою смену редко.

Через пару недель, окончательно раздуплившись на новом месте, мне даже начало нравится. Да, бывало зашиваешься во время закрытия перегонов на ремонт, но не каждую смену как по предыдущему месту работы. Какие-то нюансы по работе, по поездной документации или по работе тупорылой программе ГИДа возникали и решались в ходе рабочего процесса. Отзывчивые дежурные на соседних станциях здорово помогали - им отдельное спасибо.

В общем и целом ход событий меня вполне устраивал. Пока я случайно не вспомнил по свой ежегодный отпуск.

Даша в отличие от К. серьёзная, очень ответственная и никогда не бросит выключенный холодильник с продуктами внутри.

Так вот, будучи в очередной раз проездом в SF, Даша по традиции поехала в квартирку и с порога сразу поняла, что сюда давно никто не наведывался.

Холодильник отчаянно вонял прямо сквозь закрытую дверь.

Хозяйственная Даша вонючее выбросила, всё вымыла, везде протерла. Налила себе бокальчик и устроилась с книжкой у камина (не знаю, был ли там камин, но мне хочется, чтобы был). И тут в дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали. По словам Даши, очень вежливо и даже деликатно.

На пороге стоял сосед снизу. Он так и представился, только, разумеется, по-английски.

— Здравствуйте, я ваш сосед снизу. Вы извините, что я так внезапно, но у меня к вам просьба. Дело в том, что вы очень громко топаете…

Даша была босиком и удивилась. Даже немного растерялась.

— Я только утром приехала. Может это из-за пылесоса? Но я постараюсь ходить потише. Извините, не знала что тут такая слышимость.

— Может и так. Только у вас тут уже месяц топают. 

— Как же месяц? Не может быть! Тут полгода никого не было…

— Понимаю, и всё же… Я пришёл попросить вас об одолжении. Не могли бы вы, пожалуйста, постелить ковёр? Если вас не затруднит. Чтобы приглушить звук.

— Но я же вам говорю, тут никого не было полгода! Топают не отсюда

— Понимаю, но ковёр, я уверен, решил бы проблему…

Даша начала раздражаться.

— Понимаете, у хозяина квартиры астма. Ему нельзя ковёр.

— Я понимаю, понимаю... Вы меня простите, пожалуйста, за беспокойство!

И ушёл.

Утром Даша нашла на полу записку. Её просунули под дверь. В записке говорилось, буквально: Извините, пожалуйста, за беспокойство. Это снова ваш сосед снизу. Я нашёл вам гипоаллергенный ковёр для астматиков. Вы не могли бы выбрать тот, который вам больше нравится, я сам его оплачу. Ещё раз простите за беспокойство. И далее номер телефона, название, сайт и прочие связанные с ковром детали.

Делать нечего, Даша позвонила другу К. в Москву и рассказала ему про соседа и ковёр.

К. долго молчал, а потом ответил:

— Ну хорошо, пусть будет ковёр. Только пусть он к ковру купит маааленький журнальный столик.

Пока писала, сообразила, что все эти годы я так и не знаю, чем закончилась история. Надо будет спросить у Даши.

Маникюр закончился, салон закрывается через 10 минут время 21:50. Жду мужа в салоне, стараясь не мешать уборщице, она свой велик радом с моим припарковала))) Салон закрылся, вышла на улицу, спряталась под соседний козырек пивнухи. Звонит муж, говорит, что видел меня где-то на середине пути на другой стороне дороги между домом и салоном. Спрашиваю на чем он едет. Сказал, что на самокате. Он только купил новый самокат, дождь и темнота самое что ни наесть удачное время его обкатать подумала я))) Нет говорю, ты не мог меня видеть, я стою около соседней с салоном пивнухой, тебя жду. Он сказал, чтобы я шла в подземный переход и там его ждала. Раз он уже на середине пути и будет минут через пять сказала, что буду ждать его там, где стою, зачем зря мокнуть. Тут из пивнухи выходит скачала один пьяный и пытается завести со мной беседу, через пару минут еще один рассказывает, что он развод с женой отмечает. Думаю, надо и правда валить оттуда, уже 10 минут прошло, муж должен был 5 минут назад прийти, да и замерзла я уже в футболке стоять. До подземного перехода метров 200, это единственное место, где по правилам можно перейти дорогу, а муж всегда соблюдает правила дорожного движения. Захожу в переход, звоню мужу, не отвечает. Проходит пара минут, перезванивает, говорит, что меня нет около пивнухи. Спрашиваю, как мы могли разминуться? И вообще он мне на звонок не ответил. Он в ответ только злится, что под дождем на самокате не до звонков.

Наконец он пришел, дает мне какой-то синий пакет. Спрашиваю, что это? «Твой дождевик», —говорит он. Разворачиваю, пытаюсь одеть, оказалось, что это детский одноразовый дождевик. Рукава мне чуть ниже локтя, длина только попу прикрывает, в ширину впритык, капюшон половину головы закрывает. Ладно хрен с ним думаю, хоть сумочка не намокнет, можно достать ее из пакета, взятого в салоне и перевесить обратно на плечо.

Мы поехали домой. Я уже совсем замерзла пока его ждала, уже бы до дома доехала минут 15 назад. Он начинает говорить, чтобы я не гнала, он все-таки на самокате и не может за мной угнаться. А я еду из последних сил, замерзшие мышцы плохо двигаются, с трудом нажимаю на педали. Тут он меня обгоняет, я еду в том же своем темпе, в котором он якобы за мной не успевал и продолжает удаляться все дальше и дальше. Доехал до светофора, пока горел красный свет, я как раз успела его догнать. Я уже насквозь вымокла. Слезла с велосипеда, чтобы перейти дорогу, думаю осталась полпути, еще 5 минут, и мы будем дома, приму горячий душ и все пройдет. Он опять уезжает вперед, надо было еще раз перейти дорогу, он меня подождал, и мы поехали в разные стороны, он через дорогу, а я направо, чтобы через 50 метров на регулируемом пешеходном переходе перейти дорогу и оказаться на велодорожке. В темноте мы сразу не поняли, что разными дорогами поехали, он думал я за ним, а я что он за мной. Вижу, он психует на той стороне дороги, выехал на дорогу, чтобы со мной быстрее встретиться. Потом мы к дому разными дорожками поехали (с разных сторон объехали помойку). Опять ругается, почему за ним не поехала, я думала там перекопано и на велосипеде не проехать, вот и поехала перед помойкой, а не за ней и вообще я могу смотреть только вперед, так как темно и лужи везде, можно и в яму колесом попасть и просто с управлением не справиться. Все осталось один дом проехать подумала я… и тут я слышу грохот, он упал с самоката…

В итоге, мы оба мокрые, грязные, я замерзшая, у него даже лицо грязное пришли домой иии поругались, потому, что я неблагодарная, он меня встретил под дождем, а я недовольна осталась и сказала, что без него бы не замерзла, потому-что не ждала бы его. И вообще какого хрена я от пивнухи ушла спросил он. Так ты мне сам сказал в переход идти, ко мне мужики приставали, вот и ушла, сразу тебе позвонила. Оказалось, он на районе в темноте на самокате заблудился и вообще он забыл, где салон, пришлось долго его искать. А мой красный дождевик на дождевик не похож, на нем какая-то хрень не похожая на дождевик нарисована, он его в руках покрутил и обратно в ящик убрал, взял то, что нашел.

С одной стороны очень хочется быть благодарной, так приятно, когда о тебе заботятся, а с другой не могу, потому что получился п..ц какой-то. Короче виноват прогноз погоды, дождь не передавали, я перед тем, как решить, что поеду на велосипеде прогноз погоды смотрела и в салоне девчонки удивились, тоже прогноз смотрели и дождя по прогнозу не видели.

Николай работал на заводе, из простых слесарей дорос до мастера, бригадира. Получил квартиру в новом доме. Пользовался уважением и подчиненных, и начальства. В какой-то момент у Смирновых даже появился автомобиль – неуклюжий зеленый запорожец. Кто помнит такие смешные железные лягушки с двигателем, расположенным там, где у нормальных машин багажник: сзади?

Трое детей – Смирновы младшие - росли шустрыми и разными. Лешка после армии поступил в военное училище. Сашка после ПТУ пошел к отцу на завод. Но параллельно стал учиться на инженера. А младшая родительская радость – Нина, едва успела закончить школу - сразу выскочила замуж. И быстро родила сына, а лет через несколько дочек-близняшек.

Так что хотя Лешка с Сашкой гнездо покинули – да, Сашка тоже рано женился, на девушке разведенной, чуть постарше себя, с ребенком, ушел жить к ней, - дома у Смирновых тише не стало. Муж Нины – тоже жил с родителями жены. В трех комнатной большой квартире было тесно, но не скучно. Ни ссор, ни конфликтов.

Тетю Катю нельзя было назвать крупной, по комплекции она была скорее средней, нормальной. Просто носила объемные вязаные кофты – мерзла, и казалась толще, больше. Но при этом совсем не походила на женщину за сорок, на мать шумного семейства.

Помню ее молодое лицо, практически девичью улыбку. Она любила и умела не только вышивать, но и петь. Помню, как она себе под нос негромко, но чудесно мурлычет песни из фильмов, пока драит полы, лепит пельмени, зашивает порванные штаны зятю или внуку.

Помню, как по коридору на трехколесном велике лихо гонял Димка. А в кроватках возились маленькие Вера с Надей.

А потом дядя Коля – я так его называла – стал болеть. Сначала просто диабет поставили. Хотя сразу инсулинозависимый. Потом поранил ногу, а палец не зажил. Его отрезали. Тут стали мертветь пальцы уже на руках. ((

На похоронах моего дедушки дядя Коля был грустным. Сказал какие-то хорошие слова. Неуклюже отшутился от пьяных вопросов соседей, мол, Коль, куда пальцы дел? У него тогда на руках не хватало на одной двух, на другой одного…

Но болезнь и не думала тормозить, она только набирала обороты. (((

Муж Нины бросил ее с тремя детьми, выяснил, что он оказывается чистокровный немец и переехал к родственникам в Германию. Дело было в самом начале девяностых. Жизнь настала непростая. Порой и голодная. А в Гамбурге бывшему смирновскому зятю уже подыскали какую-то немку с большим домом и с печью во дворе – сосиски жарить на выходные.

Смирновы были шокированы. Николай и Катя сказали дочери, мол, не реви, все наладится. Но какое там…

Дядя Коля уже едва ходил.

Меньше чем через год он потерял обе ноги. Сначала по колени. И одну руку по локоть. У него не испортился характер. Дядя Коля не кричал, не ругал злую жизнь и шумных внуков. И это было по-своему тяжело и больно. Видеть его мучения и не уметь помочь.

Дошколята Вера и Надя мало что понимали. А вот десятилетний Дима страдал. Дедушка, с одной рукой, и на той всего палец, без ног, отнятых уже по середину бедер – любил гулять. Просил свежего воздуха.

Катя и Нина сообща (пятиэтажка без лифта, этаж последний) вытаскивали своего дорогого на лавочку перед подъездом. Потом спускали вниз коляску. Иногда помогал кто-нибудь из соседей. Устраивали дядю Колю поудобнее. Прихватывали за талию ремнями, чтобы не упал. Заворачивали в одеяла. И велели Димке приглядывать за дедушкой.

Димка это люто ненавидел и мучился.

Над дедушкой смеялись его одноклассники. Димка стыдился своего без рук, без ног – обгрызенного судьбой старика. По возрасту Николай еще был не древний, но выглядел отвратительно. Любая болячка не красит, а уж та, что обрушилась на Смирнова старшего… ((

Димка страдал. Возил дедушку только вокруг дома. Переживал. Огрызался на маму с бабушкой. Но им было не до мучений парня. Они это упустили обе.

Однажды к дому дедушки Коли приехала роскошная волга. Из нее вылез похожий на бульдога солидный мужчина. Подошел к лавочке, на которой скучал Димка. А сам Коля, уговоривший почти бутылку водки, как раз спал в кресле с колесами и не заметил гостя.

В последние месяцы боли усилились. Он постоянно просил димедрола с анальгином, которые запивал «беленькой». После этого ему становилось легче. Мог уснуть, отключиться от кошмара. И Катя мужу не отказывала. Пьяницей в их нормальной жизни он никогда не был.

Итак. Дядя Коля спал.

А незнакомый мужик морщился, кривился, тихо вздыхал, шепотом ругался матом. Потом сел на скамейку рядом с Димкой.

Заговорил тихим быстрым потоком. Рассказал, как его – малолетнего воришку – привели на завод. Как и там он срывался, шарил в шкафчиках работяг. Ловили – лупили. А он не мог остановиться. Как хотели отправить в колонию. Но грудью на защиту дурного подростка встал уважаемый всем заводом бригадир Николай Петрович Смирнов.

Подкармливал своей едой. Платил его долги. Уговаривал завязать. Антон обещал, но срывался. Снова врал, воровал, дрался, курил.

А Николай Петрович вздыхал, прощал, учил ремеслу. Случалось, что и за шиворот тряс и ругал. Потом опять кормил и подбадривал. У Антона отца не было, а мама пропащая алкашня – сына дурью лупцевала и не всегда пускала домой ночевать.

Николай Петрович выбил для парня общежитие. Купил ему пару смен одежды. Простых маек, штанов… Десять пар носков. Ботинки. Отдал свою ношеную, но крепкую зимнюю куртку. А тетя Катя по просьбе мужа связала Антону шапку с шарфом, пару свитеров.

Как-то дядя Коля заметил, что его подопечный легко считает в уме… Силой затащил в вечернюю школу, он дружил с ее директором. Заставил учиться. Приходил проверять – на уроках Антон или прогуливает? Вытаскивал из плохих компаний, делал внушение, загонял в класс.

Димка слушал, открыв рот. Это все про его деда?

Антон рассказывал, что из общаги заводской его турнули, когда в армию пошел. И Николай Петрович немудреные пожитки юноши забрал к себе домой, чтобы вещи не пропали. А потом, когда Антон вернулся после срочной службы – опять заводской бригадир бегал, писал заявления. Уже по кабинетам вуза, выбивал новую общагу для парня. Антон всхлипывал. Смахивал слезы с лица.

Димка не заметил, как забился чужому мужику под бок.

- Расскажи еще.

- Что?

- Что дальше было?

- ВУЗ, работа, теперь бизнес.

Антон Сергеевич давно уже жил в столице. Малую Родину забыл. Завод и бывшего бригадира тоже…

Вот, заехал по делам. Почти случайно. Кто-то из бывших приятелей встретился в кабинете чиновничьем. Обмолвился про злую судьбу бригадира Смирнова.

Димка вдруг понял, что держит Антона Сергеевича за руку. Что сует ему – промокнуть мокрые глаза - свой клетчатый отглаженный бабушкой платок. С вышивкой в уголке.

Антон Сергеевич рассказывал еще почти два часа. Про свои не только подлости, но и проказы. Про то, как Николай Петрович брал его на поруки в суде. И добился – не посадили. Про то, как бригадир приезжал к нему в армию, на присягу.

Рассказывал, как позже сам водил Николая Петровича в вуз, (хвастался первыми успехами) знакомил с профессором, который сильно хвалил головастого студента. И благодарил бригадира, который загнал, заставил парня учиться.

Сидели рядом. Не родственники по крови, но вдруг – это стало ясно - свои люди.

И Димка как в холодную воду прыгнул с обрыва. Признался.

- Стыдно мне перед пацанами. Что дед такой… урод.

- ??

- Было стыдно. Не урод же он совсем. Я понял.

- Знаешь, Дим. Мне тоже стыдно. Очень.

- ??

- Что я забыл. Не приезжал. Не знал. Как настоящий урод.

- Значит, мы как два урода. Сами?

- Вот именно. Но что-то можно исправить. Пусть и не все.

Позже Антон Сергеевич сам занес Николая домой. Водитель тащил наверх кресло. Высокий гость не на поезде в родной городок приехал. На своей машине с личным шофером прикатил.

Тетя Катя охала и ахала. Кормила мужчин пельменями. По такому поводу она достала из морозилки, налепленные по случаю, (сын мясо притащил) замороженные, для какого-то праздника сберегаемые вкусности.

Антон и Николай Петрович пили. Вспоминали прошлое. Самое разное. Димка крутился рядом. Перед отъездом смущенная тетя Катя (он так ее называл) и Антон съездили на рынок. Накупили гору разной еды, консервов, круп.

Потом скатались к врачам и по аптекам. Какие-то лекарства Антон позже обещал прислать из Москвы. И слово сдержал. Ампулы и капсулы…. Их приносили хмурые бритые ребятишки, которые не представлялись, не заходили поужинать – просто передавали посылки и исчезали, не прощаясь.

Димка?

Он не просто перестал стыдиться деда. Возил старика по всему району. Когда дед стал слепнуть – читал ему вслух газеты и журналы.

Подрался с мальчиками из своего класса. За то, что они привычные гнусные дразнилки завели.

Димка исправил все, что было можно.

Антон Сергеевич приехал на похороны. На поминки не остался. Дела звали назад в столицу. Сунул Нине и тете Кате еще раз свои телефоны. Просил звонить, если что понадобится.

Не случилось. Смирновы стеснялись беспокоить большого человека. Набрали ему только через двенадцать месяцев – пригласить на годовщину. Мол, Коле было бы приятно. Узнали, что он убит. Девяностые. Разборки.

Вера и Надя выросли настоящими красавицами. Счастливы замужем. Тетя Катя успела понянчить правнуков и правнучек.

Нина замуж второй раз так и не вышла. Но заставила себя, выучилась заочно, как и мечтала, на бухгалтера. Дело у нее пошло. Все более-менее наладилось.

Димка?

Догадайтесь.

Врач? Инженер? Учитель? Бизнесмен? Рабочий? Бригадир? Автослесарь? Военный? Кем он стал?

То, что Мужик настоящий – понятно. А по профессии?

Из подсобных рабочих в строители, затем в прорабы. Теперь у него небольшая, но вполне приличная контора – строят красивые загородные дома. И второе дело уже открыл – художественная ковка.

Бабушкины цветы парню, как и мне – запали в сердце.

Только теперь бутоны и листья украшают не платочки и свитера – а лестницы, перила, ворота.

Вкус у внука бригадира Смирнова – что надо: высшего качества. Да и руки золотые. Есть в кого.

...

Авторы: Наталя Шумак & Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак