Беларусь

— Когда я приехал в Сан-Франциско, у меня было около $600, из которых $300 я сразу отдал за жилье. Стал искать работу, выезжал в даунтаун и разносил резюме в разного рода кафе и рестораны. В резюме оставил номер друга, чтобы тот смог ответить и уточнить адрес и обязанности. Так я нашел свою первую работу — официантом в ресторане. Через 30 секунд после знакомства с хозяином он понял, что я не тот парень, с которым он говорил по телефону, но мы хорошо пообщались на ломаном английском, и он взял меня на работу. Бывали смешные моменты: он просит принести муку, а я даю ему морковь. Но он смеялся, брал меня за руку и учил каким-то фразам.

Через полгода я прокачал свой язык и стал искать другую работу. Параллельно с друзьями мы начали играть музыку. Начинали с русского комьюнити, и в какой-то момент мы нашли спонсора и получили предложение переехать в Лос-Анджелес. Затем произошел коллапс, и мы разошлись. Все это время я делал и свои треки тоже. Я понял, что нужно искать студию. В день мог обзвонить 70 студий, при этом вживую зайти в 20. Спустя около месяца поисков мне позвонили с Conway Recording Studios и предложили поработать бесплатно: то есть ты работаешь за знания, делаешь все — от мойки туалетов до создания миксов.

Я работал здесь три дня в неделю бесплатно, просто приходил с утра и делал абсолютно все. И уже через месяц меня устроили на работу, хотя обычно это происходит спустя шесть-девять месяцев. Мне начали платить. На работе я следил за студией, подготавливал ее к записи, и, когда происходила сессия записи, я находился рядом, чтобы помочь артисту, если он в этом нуждался.

«Лучше поработать две недели с Уэстом и потерять все, чем оставаться на студии»

Парень изучал индивидуальные настройки аппаратуры у каждого артиста, фотографировал или делал какие-то пометки для себя. Так начался образовательный процесс. А затем появился Канье Уэст.

— В Conway Recording Studios я проработал чуть больше двух лет. Затем меня пригласили поработать с Канье Уэстом — это было в феврале 2019-го. Первая запись была сделана с двумя артистами, но без Канье. Мы тогда заканчивали альбом Jesus Is King. Делал одну-две сессии в месяц примерно полгода. Тогда я уже познакомился с Уэстом. Все было хорошо, мы друг друга не напрягали, и они предложили мне сотрудничество на долгое время. Но на какое конкретно, не сказали, да мне и не интересно было, сама возможность поработать с ним — это круто. Мы доделали альбом, и я стал думать: «Вот работа над альбомом заканчивается — и моя может закончиться вместе с ней».

Но лучше я поработаю с Уэстом две-три недели и потеряю все, нежели откажусь и буду продолжать работать на студии, что было тоже кайфово.

Но получилось так, что мы выпускаем Jesus Is King, а через день Канье говорит, что мы приступаем к работе над новым альбомом. С того момента я два года был практически в его команде, мы очень много летали, поменяли много студий. И вот вышел альбом Donda, который полностью посвящается его маме.

В это же время начался коронавирус, благодаря чему у меня стало еще больше работы. Когда работали над альбомом, вся команда заболела. Я перенес вирус в легкой форме, да и тогда никто не знал, что это такое. Но в городе все сильно поменялось. Начался локдаун, а власти города запретили собираться на студии. Пару раз мы игнорировали это правило, и к нам стали приходить полицейские: мол, расходитесь. Что сделал Канье? Он просто купил ранчо в Вайоминге, в 30—40 километрах от ближайшего города — там одни горы, озера, вообще ничего не происходит. И мы вместе со всей аппаратурой три месяца целой командой пробыли на ранчо — просто делали музло.

Запись музыки в самолете, библейские вечера и жизнь без сна

— Работая на Уэста, ты никогда не знаешь, что будет завтра. Даже когда едешь на студию, понятия не имеешь, что там произойдет. Альбом хотели выпускать в 2020 году. Тогда он был полностью готов, это был реально крутейший альбом. Но он стал меняться — наверное, от первоначального на релизе сохранилось 5%. Сам релиз переносился каждый месяц, и не было конкретной даты, конкретных действий. Мы просто делали музыку — делали много, разными людьми, продюсерами, артистами. А то, что он пошел в президенты, еще больше замедлило процесс. Он улетал из Вайоминга на какие-то митинги, толкал свои речи и летел обратно.

Канье Уэст — это единственный артист, который на самом деле работает над своим альбомом, несмотря на то что у него есть куча продюсеров, артистов, которые хотят с ним работать и делать что-то для него. При всем при этом то, что на пластинке, — это конкретно его идея, его взгляд, а мы просто воплощали то, что было у него в голове.

Он постоянно находился на студии, хотя студией это назвать сложно, так как студия Канье Уэста — это запись звука в самолете, в машине, в парке, в его доме, в Мексике в какой-нибудь хижине, на ранчо в Вайоминге, где даже электричества нет. Вот это и есть студия. Если он куда-то летал, всегда брал с собой команду, чтобы не отвлекаться от процесса. Я сначала этого не понимал: мол, зачем везти 15 человек, когда можно отослать файлы по интернету? Но, по-моему, ему было проще объяснить, над чем мы работаем, показав атмосферу, поделившись эмоциями, нежели по телефону.

Я работал в качестве звукового инженера: записывал музыку и делал минимальные миксы перед отправкой к микс-инженеру. У меня была классная база старой школы, я обучен техническим вещам в плане работы на студии, но в условиях, в которых мы работали, их нельзя было использовать, даже оборудования, на котором я учился, просто не было. Было сложно физически, да, но не скажу, что было сложно в целом.

Мы передвигались одной тусовкой. Одни и те же люди, общение, все работаем над одним проектом, спим по три-четыре часа в день или вообще не спим, сидим за компами — в таком ритме усталость не ощущается.

Каждая сессия, когда он приходил на студию, — это несколько новых треков. Ему включали биты, а он начинал фристайлить себе на телефон и такой: «О, это должно быть на новом альбоме». Что еще больше затягивало релиз, поэтому мы в какой-то момент договорились, чтобы больше никто не включал эти биты.

У нас несколько раз в неделю было коллективное изучение Библии. Это не было принудительно, но он предпочитал, чтобы люди как минимум приходили ради интереса. К нам приезжал пастырь, мы разбирали главы — нет, это не секта, просто ради общего образования. Мне нравилось туда ходить, потому что там можно было пообщаться Канье не только о музыке, но и о жизни, человечестве, экономике. Он особо не знал про Беларусь, а у меня не было возможности просвещать его в этом плане.

Школа Канье Уэста? Ее очень тяжело окончить, но даже если пройдешь половину, будет очень круто.

О личной жизни пришлось забыть

— Последние шесть месяцев до релиза были очень напряженными. Мы прилетели в Атланту, чтобы выпустить альбом — да, он уже был готов. И у себя на родине Канье Уэст решил сделать презентацию. Но изначально про стадионы никто не говорил, было как раньше: родные и близкие приходили в гости. «Почему мы не можем сделать эту презентацию на 40 тыс. человек, а вдобавок вести стрим на весь мир?» — задал сам себе вопрос Канье Уэст — и началось: в раздевалке собираем студию, и я смотрю, а туда еще и кровати несут. Думаю: так, что-то я не так понял. Со стороны кажется, что это безумие. Так и я думал, пока не прочувствовал всю эту атмосферу на себе. Ощущал себя футболистом, как будто мы готовимся к финальной игре.

Потом в его голову приходит идея — закончить альбом на стадионе. Хотя мы думали, что он уже сделан, но, по его мнению, альбом был даже близко не начат. В итоге мы две недели жили в раздевалках. Условия, конечно, были крутые: утро или день, непонятно, но когда ты выходишь на эту здоровую арену, видишь этит трибуны, крышу, то заряжаешься энергией. Там, к слову, я тоже спал по три-четыре часа в сутки.

Первая презентация была не очень. Мы записывали вокал в раздевалке за несколько секунд, перед тем как это озвучивали на весь мир. Это были не самые лучшие треки, все было очень сырое. Когда ты слушаешь треки на стадионе, приходит понимание того, в чем ты недоработал, это больше плюс для нас как инженеров и продюсеров: можно понять, что нужно переделать.

На самом деле этот альбом еще не закончен. То есть он вышел, но вполне возможно, что через какое-то время мы услышим другое звучание, варианты, темы, фильмы. Сейчас вышел Donda, а я работаю над его старыми треками, потому что у Уэста появилось желание пройтись по всем архивам и сделать плей-лист из забытых треков. Их очень много. Поэтому в ближайшее время буду работать в этом направлении.

Donda — самый нестандартный проект для меня. Это что-то новое, совершенно другое понятие музыки.

Личная жизнь… А, ну да, личная жизнь, конечно, поменялась. Да, я ее полностью отдал Канье Уэсту. И это круто. Я понял, что сейчас хочу уделить 100% своей жизни карьере, — когда пришло это понимание, я пожертвовал своими отношениями. Когда пришла возможность поработать с Уэстом, пришел и голод — именно по набиранию опыта от всех этих людей.

«Сейчас я по-настоящему счастлив»

— Недавно был в Беларуси. Мне очень понравилось, много времени проводил с родителями. В этом маленьком кругу всегда классно и кайфово, не хочется уезжать. В Минск заезжал на выходные, чтобы повидаться с друзьям, а основное время проводил в центре. Круто смотреть, как поменялся город. Например, «Песочница» стала для меня открытием.

С нашими артистами не общаюсь, но с удовольствием хотел бы сделать что-то с белорусскими товарищами, потому что наши пацаны и девчонки нереально крутые, и это факт. Я бы начал делать музыкальные вещи. Была идея арендовать помещение, необязательно студию, чтобы приехать туда на месяц и делать экспериментальную музыку, потому что в Америке это очень ценится. Ну и, конечно, если Макс Корж напишет мне, я с удовольствием прилечу в Беларусь и сделаю с ним трек.

Помню, как показал своим родителям, что мое имя на одной строчке с Канье Уэстом. Ты видишь у родителей слезы гордости, и это приятно. Такие эмоциональные моменты бывают не каждый день.

Меня особо никто и не знает, я же не выкладываю в соцсети фотографии, да и не люблю об этом всем рассказывать. Если мне удалось удивить своих родных, это для меня самое ценное, потому что в большом мире я никого, по сути, и не знаю, а вот чистые эмоции и впечатления получу только от своей семьи и друзей.

В музыке нет предела, всегда можно куда-то развиваться — в этом и есть кайф. Я буду заниматься ей до того момента, пока это не покажется мне скучным. Мне хотелось бы получить какие-то награды, мечтаю получить «Грэмми». Пенсия? Мне кажется, я уже на пенсии, хотя даже не знаю, что это такое. Это когда ничего не делаешь?

За эти два года я набрался опыта в продюсировании, потому что Канье Уэст для меня — это больше продюсер, нежели артист. Сейчас я здоров, мои близкие здоровы и находятся в хорошем положении, я, блин, не голодный, светит солнце… В этот момент я по-настоящему счастлив.

Onliner.by

Воля к жизни

Десерт

Вечер в парке

Дорога к реке

Одинокая сосна

Опавшая листва

Перекрёсток

Солнечный букет

Апрельский снег

Домой

Дорога через лес

На улице Калинина

Островок леса

Рыбный день

Расцвет