Во время прохождения месячных сборов после военной кафедры обычно мы маялись дурью, так как кроме строевой и уборки казармы делать было совершенно нечего. За все сборы, стрельбы были один раз, несколько раз нам читали лекции отставники и психологи.
Было много разных приколов, играли в карты на желания на самоподготовке, разводили друг друга, поливали справляющих большую нужду в кабинке водой из тазика, воровали трусы и туалетную бумагу, мазали форму зубной пастой, дрочили в туалете. Но самое эпичное происходило тогда, когда никто из офицеров не оставался ночью на дежурстве в казарме.
1. Дневальный как-то ночью нашел в шкафу офицерского кабинета форму капитана. Недолго думая, он переоделся в нее и тихо прошел в казарму (все уже спали). В жертву был выбран доверчивый лоховатый пацан в очках. Подойдя к его кровати, приколист потряс его за плечо и рявкнул:
- Боец! А ну встать!
Тот судорожно проснулся и вскочил.
- А, эээ?
- Не а, бля! Почему в туалете на стене надрочено?! Это ты сделал! Признавайся гад!
- Это не... Я не дрочу! Что за...
Тут очкарик надел вторые глаза, окончательно проснулся и узнал приколиста. Ржач окружающих стоял долго.
2. Были в нашей роте два двоюродных брата - пареньки педиковатово вида. Причем, по приколу они косили под голубков. И после отбоя обычно начиналось их звуковое шоу. Но однажды, один из них был не в духе и хотел спать.
- Коленька, но я ж люблю тебя!
- Отстань Серый!
- Ну давай по быстрому.
- Заебал!
- Милый, ну пожалуйста! Всего разок!
- Спать хочу, потом...
- Я щас к тебе пристроюсь по удобнее, а ты мне приятное сделаешь.
- Бляяя... Ну ладно.
- Да, Коля, вводи его. Нежнее, мягче. О да, я хочу что бы ты заполнил студнем мою лагуну!
- Иди на хуй, пидрила!
Вся рота ржала сильнее обычного.
3. Кроме офицеров, был у нас прапор с говорящей фамилией Мицелько. Толстый, тупой и жадный. Он любил обзывать нас по всякому, и самым приличным обращением к нам было: залупоглазые макаки. При строевой он отвешивал пенделей нерадивым студентам. Иногда он шарил по нашим сумкам в кладовке в поисках провианта. Но самый курьезный случай с ним произошел ночью.
С нами никого не оставалось ночью, а казарма была закрыта. Впускать можно только при докладе фио, звания, должности и пароля. За каким-то хером, в 2 часа ночи будучи изрядно поддатым прапор Мицелько решил придти ночевать в казарму. Раздался звонок домофона.
- Открывай, бля, ворота...
- Вы кто?
- Сука... Кх... Кэх... Ты охуел?!
- Я не могу пустить вас без доклада.
- Миц... Мицелько я, нах! Всех пере... Ебу, кхэ... Кх...
- Назовите пароль, товарищ прапорщик.
- Ууу... Бля... Пидорасина ты! Впусти, кхэ, сука, ебать!
- Извините, но не могу!
- Да я, бля! Пиздец! Вас всех, нахуй, бхэээ...
Потом он пропал куда-то и вернулся через 20 минут с паролем. Однако, после подъема на 3 этаж, желание всех покарать куда-то пропало, и прапор побежал к туалету, а потом заснул в офицерской каморке. На утро, протрезвев и забыв что было ночью, сильно орал на дневальных, пытаясь выяснить, кто заблевал и засрал туалет.
4. Ночью в казарме стоял жуткий храп, но был среди нас самый настоящий демон Храпа. Храп представлял из себя смесь свиста, кряхтения, рева, кашля и угуканья, причем апериодичного. Ему пытались затыкать нос, свистели над ухом, но ничего не помогало.
Однажды, он прервал храп и начал бормотать про каких-то гномиков ворующих его доски, про козла Мишу, игральные карты, старую машину, а потом встал с постели, открыл глаза и замер. Его начали трясти за плечо, и он очнулся:
- Ааа... Кто здесь?! Куда я попал?
