Стивен Эдвин Кинг

29 апреля 1983 года был опубликован роман "Кристина".

Роман написанный Кингом на пике популярности. Достаточно будеть упомянуть, что права на экранизацию грядущего романа Стивен продал ещё до выхода книги.

В интервью, которое Кинг дал в начале 1984 года обозревателю Рэнди Лоффисье, он рассказал о том, почему из всех машин выбрал именно "Плимут Фьюри", о том, какой ему запомнилась та эпоха, и о том, считает ли он "Кристину" злой по своей природе.

Когда Стивен Кинг согласился на это интервью, он ещё не видел фильм "Кристина", поэтому, разумеется, не желал никак его комментировать. Однако, он с большим удовольствием согласился поговорить о романе и о своём восприятии 50-х годов.

Рэнди Лоффисье (РЛ): Непохоже, чтобы "Кристина" вписывалась в ваш привычный выдуманный мир штата Мэн и Новой Англии с городами, вроде Касл-Рока, Салем'с Лота и других...

Стивен Кинг (СК): Так и есть, впрочем, во время поездок по поручениям Уилла Дарнелла Арни проезжает через Стовингтон, штат Вермонт, где преподавал Джек Торранс из "Сияния" и где находился центр по изучению эпидемии в "Противостоянии". Действие "Кристины" разворачивается в Питтсбурге, потому что книга посвящена Джорджу Ромеро, уроженцу этого города. Это довольно далеко от мест, где разворачивается действие остальных моих романов - Мэна и Колорадо.

РЛ: На обложке книги есть ваше фото с "Плимутом Фьюри". У вас есть "Кристина"?

СК: Нет, мы взяли машину напрокат в компании, которая предоставляет старые автомобили для киносъёмок. Они перегнали её к нам через весь штат Нью-Джерси, прямо как в песне Спрингстина. Вся эта фото сессия напоминала съёмку фото на обложку рок-альбома. Фотограф, которого звали Энди Юнэнгст, в итоге купил её!

РЛ: Почему вы выбрали именно "Фьюри" 58-го года для книги?

СК: Потому что об этой машине почти забыли. Насколько я помню, это был очень распространённый автомобиль в 50-х годах. Я не хотел писать про машину, которая уже и так овеяна легендами, вроде "Тандербёрда", "Форд Гэлакси" и так далее. Сами знаете, о чём я. В какой машине чаще всего впервые целовались мои ровесники? В "Шевроле" 50-х годов. А вот у "Плимута" таких легенд нет, и я подумал... И тут Ли Якокка, [глава компании "Крайслер", выпускавшей "Плимут Фьюри"] предложил мне миллион долларов!

По правде, я не знаю, что думают в "Крайслере" по поводу моей книги. Так же, как не знаю, что думают в "Форде" по поводу "Куджо", где женщина оказывается запертой в "Форд Пинто". Я думаю, они должны радоваться, потому что машина у них вышла хорошей. Она как часы "Таймекс" - работает и не требует ухода.

РЛ: Читая книгу, трудно понять одну вещь: "Кристина" злая сама по себе, или её такой сделал Ле Бей? В чём, по-вашему, источник зла?

Это один из тех вопросов, которые беспокоили киношников. Ле Бей или машина? И я так понимаю, они склонились к машине. Ле Бей - тут я всего лишь выражаю догадку - в фильме совсем не такой зловещий, как в книге. Мне кажется, что книга всё-таки указывает на то, что источником зла был Ле Бей, а не машина.

Когда я разговаривал с создателями фильма, то сказал: "Послушайте, решать вам, что делать с этой историей". Но позднее мне рассказывали, что в одной из первых сцен, когда машина ещё движется по сборочному конвейеру, за рулём сидит мёртвый рабочий. Это указывает на то, что машина - по своей природе воплощение зла.

РЛ: Мне кажется, тема 50-х годов часто возникает в вашем творчестве, и вы испытываете ностальгию по тем временам...

СК: Конечно. Я вырос в 50-х. Это моё поколение. И я думаю, что подобная тема часто возникает в творчестве тех, кого принято называть "серьёзными писателями". Когда я опубликовал "Кэрри", мне было 24-25 лет. Я был мальчишкой. С тех пор прошло 10 лет, и 1947 год рождения у писателя стал выглядеть очень респектабельно.

Нас много, тех, кто развивал своё понимание жизни и кто становился - нет, не взрослым - а мыслящим человеком в ту эпоху. У меня осталось много хороших воспоминаний о 50-х годах. Кто-то однажды сказал: "Жизнь - это подъём самосознания". Для меня таким подъёмом самосознания стал рок-н-ролл. Он как гигантское солнце, вставшее над моей жизнью. Именно тогда я стал жить по-настоящему. Я был воспитан музыкой 50-х.

РЛ: У вас есть страшные воспоминания о 50-х?

СК: Нет. Все страхи, которые были порождением реальности, а не моего воображения, появились после убийства Кеннеди в 1963 году. У меня нет плохих воспоминаний о 50-х. В то время царил покой. Были кое-какие источники беспокойства, например, атомная бомба, но в целом, мне кажется, люди в 50-х были очень беззаботными.

РЛ: Мотивы ужаса в вашем творчестве вызваны чтением комиксов издательства E.C.?

СК: Кто знает! Отчасти, да, несомненно, потому что эти комиксы вызывали во мне неподдельный ужас, когда я был ребёнком, и они же питали моё воображение. Они воздействовали на меня сразу в двух аспектах. Поэтому сейчас для меня важно не столько напугать людей, сколько заставить их сказать: "Ничего себе! Машина едет сама по себе!"

Кристина - это яростный рифф на одной струне. Я имею в виду, что она движется сама по себе и при этом становится всё более новой, то есть движется во времени. Читатели могут увидеть что-то близкое в доме с привидениями, Амитивильском Ужасе, призраках и вампирах.

Ты пишешь о машине, неодушевлённом предмете, и рассказываешь такие истории, которые, кажется, сошли с ярких страниц комикса E.C. или являются символами. Машина - символ технологической эры, конца юности, потому что машина - важная часть времени взросления. И сочиняя такие истории, ты рискуешь. Но в то же время это будоражит тебя. Если кто-то поймёт твой символизм, это прекрасно.

РЛ: Вы сознательно пишете о сублимации?

СК: Нет, никогда. Я думаю, что мои истории должны быть понятны каждому. Я не особо верю в такой символизм или код, который может быть понятен только выпускнику колледжа. Подобная литература годится только для тех, кто копается в ней со скальпелем в руке в поисках материала для дипломной работы или докторской диссертации. Тема и символ - очень важная часть литературы, но нет причины выставлять их на передний план.

РЛ: Почему "Кристина" написана с использованием двух стилей повествования? Рассказ от первого лица в начале и в конце, и история от третьего лица в середине?

СК: Потому что я застрял с этой книгой. Это единственная причина. Она чуть не погубила книгу. "Кристина" долго стояла на полке, пока я в недоумении ходил вокруг и неё, говоря: "Это неплохо. Как тебе это удалось!" Это было словно покрасить всю комнату и, дойдя до угла, сказать: "Ох, чёрт! Что я наделал! Дверь-то в другом углу!"

Поначалу историю рассказывал Деннис, и предполагалось, что он будет рассказывать до конца. Но потом он получил травму, играя в футбол, и попал в госпиталь, и не мог говорить о том, чего не видел. Я пытался написать вторую часть так, будто она состояла из дошедших до него слухов и рассказов. Но это не сработало. Я старался и так, и этак и, наконец, сказал: "Надо разрубить это узел. И единственный способ это сделать - сделать рассказ от третьего лица". Я постарался оставить достаточно подсказок, чтобы читатель понял, что Деннис пытается изображать Трумана Капоте и пишет документальный роман.

Мне кажется, вторая часть по-прежнему выглядит, как повествование от первого лица, просто замаскирована, как репортаж.

РЛ: Вы планируете писать продолжение о том, как Кристина едет по стране?

СК: Боже, нет! Я не хочу снова к этому возвращаться! Одного раза достаточно! Я лучше напишу про какой-нибудь смертоносный кухонный комбайн, у которого вырастают новые части! Вот это будет здорово!

Перевод интервью - Кингомания

Дудь просто ещё не знает, что он станет попаданцем в прошлое и в нём - Стивеном Кингом.
А Кинг знает... )

Стивен Кинг опубликовал в твиттере селфи в медицинской маске, добавив припев из песни группы ZZ Top "Sharp-Dressed Man" ("Парень, одетый с иголочки")

"Девчонки бегут ко мне со всех ног, они без ума от парня, одетого с иголочки"

Впервые прочитал Стивена Кинга в 12 лет, отдыхая в санатории с отцом. В библиотеке санатория было особо нечем поживиться, и я подумал: почему бы не заценить эту ерунду, про которую мне говорил друг? Так-то я любил классическую фантастику: Лема, Стругацких, Азимова, Герберта... Кино нравилось под стать: исключительно научно-фантастическое. Ужасы и прочие триллеры считал примитивными и в принципе не понимал, какой с этого кайф - смотреть и бояться? Став постарше я понял, триллеры - это не про страх. Это про острые переживания радости за главных героев, которые выживают, побеждают зло. Радости "пробуждения", которая невозможна, если до этого тебя не погрузить в пучину кошмара.
И вот, я взял с библиотечной полки свою первую книгу Стивена Кинга. На развороте мне поставили отметку (как там правильно называется этот листик, где помечено кто и когда брал книгу?) и я пошел в свой номер. Это было "Кладбище домашних животных".
Я не ожидал, что книга "зайдет". А выходя из номера на следующее утро, не выспавшийся, но прочитавший её за один вечер и одну ночь - я уже понимал, что Стивен Кинг из меня "не выйдет"...
В библиотеке оказалось много его книг. Одна за одной были поглощены с рвением студента, готовящегося к сессии "Сияние", "Талисман", "Керри", "Мертвая зона", "Мешок с костями" и сборник повестей под названием "Времена года" (Тело/Труп, Способный ученик, Побег из шоушенка и... что-то еще там было).
Тут-то и подошли к концу 21 день "отдыха на свежем воздухе", а точнее - на балконе с видом на море (Анапа), на которое я не смотрел и которое посещал по необходимости, но без энтузиазма: в номере меня ждала очередная книга! Какое уж тут купание! (тем более, на тот момент, к своему стыду, я еще не умел плавать). Вместе с отпуском отца подошло к концу и лето, с тех пор прочно связанное у меня с Кингом. Впрочем и после я прочитал его немало... Да пожалуй, почти всё. Такая уж привычка, заведенная с книжно-червового детства: на полках дома стояли сплошняком собрания сочинений и я прочитывал их полностью, от первого до последнего тома. С Кингом, правда, сложнее: он продолжает выпускать книга за книгой (хотя обещал остановиться) и, будем надеяться, еще нескоро на полках книжных магазинов появится "Полное собрание сочинений Стивена Кинга", ведь это будет означать только одно...
К чему это я? Почему всколыхнулись воспоминания?
А потому, что один за одним я посмотрел два потрясающих мини-сериала по произведениям Стивена и, в догонку, один потрясающий фильм.
"Мистер мерседес", "Чужак", "Доктор Сон".
Все три экранизации - отличные! Подбор ролей, операторская работа, монтаж, звук, музыка... Всё прекрасно. Но, главное, конечно, сценарии. Сценарии не подкачали! Возможно, они чем-то отличаются от книг, но это и не важно. В экранизациях Кинга главное - не потерять атмосферу. Вязкую атмосферу нуара под ярким солнечным светом. В экранизациях Кинга не стоит придираться к деталям, нужно смотреть на главные смыслы: сохранены ли они?
Беззаботное детство сталкивается с древними злыми силами. Могущество этих сил кажется безграничным, но оно подается перед слабостью чистоты и честности. Глупость местечкового мещанства, сытого и практичного, неизбежно падет ниц перед  мудростью одиночек, оторванных от реальности ("сияющих"). Возможно (скорее всего), никто ничего не поймет, но мир будет спасен. Оставшиеся герои с грустью переглянутся и разойдутся по домам, где их ждут дорогие, любимые и ни о чем не подозревающие люди. Они сохранят тайну страшных событий и будут жить дальше.
Приобщившись к этим тайнам, к этим смыслам, ты получаешь мощнейшую энергетическую подпитку. Через тревогу и волнение ты приходишь к радости победы над злом и, наконец, светлой грусти - потому что не хочется, ох как не хочется расставаться с породнившимися героями.
Вот и сейчас, досмотрев первый (и, вероятно, последний) сезон "Чужака", мне не хотелось закрывать эту дверь. Но что поделаешь? Ждем новых книг! И, надеюсь, таких же достойных экранизаций!