Наши 90-е

Часть 3.

Глава 4.
(продолжение)

Почти весь апрель 1991 года, стал большим испытанием для всех поступивших на курс, осенью прошлого - 1990 г. После событий 1 апреля, приближались еще две очень важные даты. Совпадение их в один день, уже имело знаковый характер. Первое воскресенье апреля - это установленный Законом страны Советов, в 1966 г. – День Геолога! И Светлый Праздник Пасхи, так же попал в этом году, на этот день. Здесь было о чем задуматься и студентам, и православным, и особенно православным студентам.

Алексей все-таки осторожно пригласил Люсю, на празднование дня факультета. Он прекрасно понимал, что - День Геолога, это то же самое, что и 1 апреля, только в масштабах учебного корпуса. В ту злополучную ночь, после празднования Дня Смеха, молодые люди устав безмерно, свалились у Люси в комнате. «Мнимые» Вася и Маша, даже не проснулись, когда те пришли. О побоище узнали на следующий день. Люся так перенервничала, что Алексей за нее начал переживать. Через несколько дней та собралась в свой первый поход в пятое общежитие. Она хотела увидеть пострадавшую Людочку. Пройдя по Каховскому переулку и свернув под каштаны в сторону входа в общежитие, они наблюдали интересную картину. Молодой человек средь бела дня, лежал и распевал песни прямо на бордюре у клумбы. Люся, аж остановилась.

- Это тоже ваше? - спросила она у Алексея.

- Да, грешен, дорогая, наше, - ответил он ей, почти автоматически.

Люся не улыбалась. Алексей за переживал еще сильнее за свою спутницу. У клумбы лежал Петя «Организм», в совершенно невменяемом состоянии и пел «Песню про зайцев». Чем-то помочь ему было уже не возможно, к нему подходили руководители факультета и «Палестиновна».

- Идем, - сказал он грустной Люсе, - его организм уже не с нами…

Зашли в вестибюль и картина перекошенной тумбы от вахты, чем-то напомнила Алексею, дом бабы Яги, только без курьих ножек. Причем без Люси он об этом даже не подумал бы. В «домике» никого не было. Вахтерша, у всех входящих оказывалась сзади, так как сейчас находилась, за большим рядом спаренных стульев. Тем самым страхуя себя от любых внезапностей. Алексею хотелось все больше и больше повернуть Люсю обратно в благополучную «четверку». Следующими им встретились первокурсники, те самые авторы надписи: «Следы раздвояются…», с огромной сумкой пустых бутылок. На повороте к выходу один из них повернувшись, засмотрелся на Люсину красивую попу в светлых джинсах и споткнулся о порог. Грохот падающих бутылок заставил вздрогнуть даже Алексея. Люся просто остановилась и замерла. Упавшие с бутылками, приветственно замахали, и тот, кто сидел на полу, с улыбкой промолвил:

-Это наша лягушенка, в коробченке едет.

Алексей, взял Люсю за руку и с улыбкой сказал:

- Они все добрые внутри, я знаю.

На переходе к лестничному маршу, из-за двери бытовки быстро выглянул «Бельевой». Обычно так делают, когда хотят напугать, и у «Бельевого» Леонида это получилось. Люся чуть вздрогнула. Тот видимо с минуты на минуту ждал комиссию во главе с заместителем декана. И как бонус, на меж этажном пространстве им встретился Кулан. Люся была немного с ним знакома, их Алексей как-то представлял друг другу. Но это было на улице, в Каховском переулке. А здесь он на своей территории в «пятерке», ожидать можно было всего, и конечно в его фирменном стиле. Поздоровались.

- Привет Рыбиспьер! - проговорил со смехом Сергей.

Алексея прозвище на факультете – «Рыба», Люся знала. Но даже не догадывалась, как его может трансформировать Кулан. Почему-то, сейчас для того самым важным стало, совместить французского революционера Робеспьера и «Рыбу» Алексея.

- Привет, чисто-о Кула-а-н! – протяжно отвечал Алексей, характерно стуча по перилам лестницы, обозначая полную «деревяность» приколов того.

Они обнялись по инициативе Сергея. Причем Кулан так сформировал свои губы - растопыренной трубочкой, как это делают только люди перед глубоким «французским поцелуем». Люся не смогла больше удерживать улыбку и прикрыла чуть рот, рукой. Кулан наконец-то пришел в себя и вежливо поздоровался с девушкой. Но, ненадолго. Потом опершись локтем, на уровне плеча о стену, мирно свесил расслабленную ладонь в низ. Алексей уже знал, что будет дальше и просто в душе пожелал, что бы Люся это не увидела. Кулан, когда девушка чуть подалась вперед, вытащил свой длинный язык и лизнул себя по ладони, моментально сжав крепко кулак, имитируя возбуждение полового члена. Жест конечно, был адресован Алексею, с прямым намеком, типа – желаю удачи, но Люся, это то же увидела. Уже перед 26-й комнатой Алексей Люсе ответил, на ее немой вопрос во взгляде: «Здесь не всегда, так». На что девушка, молча как в молитве, подняла глаза к верху.

Тихо постучали в «испуганную» дверь. Открыла сама перемотанная Люда. У Люси выступила слеза, и она сразу обняла несчастную Людочку. Вошли, присели. Кругом было чисто и хорошо. Ничто не напоминало о страшной драке несколько дней назад. Девушки спокойно беседовали. Люда рассказала обо всем от первого лица. Главное, что у нее все было хорошо. Синяк скоро сойдет и ничего не повреждено в районе груди. Потом, все это выздоровление она показала. Видно за эти дни пострадавшая так привыкла к врачебному вниманию, что совсем не стеснялась Алексея. «Ну все пиз..ец, - запрыгала рядом память с готовыми вставками, - после треугольничка, прям добавочка. Дальше по ходу, только – «Это». Алексей не захотел с ней сильно спорить. Девушки подружились. Это почувствовалось сразу.

Потом еще пару раз вечером Алексей замечал, что у Люси глаза, становились чуть влажнее, чем обычно. И паузы молчания так же затягивались.

Свое согласие посетить день факультета, Люся все-таки дала. И не маловажную роль здесь, как не парадоксально сыграло посещение «пятерки».

- Мы здесь такое не шутим, даже в КВН,- сказала она,- но мне понравилось.

Фактически само празднование дня факультета проходило в субботу, за день перед Светлым Воскресеньем. Ближе к 11,00 со всех сторон к корпусу ГГФ-а потянулись потоки студентов и студенток. Каховский переулок и прилегающие к зданию зеленые аллейки с осторожной радостью и придыханием, пропускали через себя героев минувших лет и их достойную смену. К этому празднеству обычно приезжали все, кто мог из бывших выпускников, со всех концов СССР. Пестрая толпа из бородатых мужиков, молодых красавиц, юношей и преподавателей сейчас заполнила все пространство перед зданием учебного корпуса. Когда Алексей с Люсей подошли к факультету, там уже стояли его одногруппники с Юрой «Хромом», во главе. Люся о нем только слышала. Интерес ее к Юре был не поддельным. Люсиному интересу начало «везти» сразу. «Хром», уже был поддатый. Есть такой типаж людей как: Юра Хромченко и Сергей Кулан, например. Когда о них рассказываешь, то все смеются, но когда, их знающие только по слухам люди встречают наяву, то это может сразу вызвать определенный шок. К таким нужно не только привыкать, но и обладать повышенно-интеллектуальным чувством юмора. За Люсю, Алексей был почему-то уверен.

- Привет, Леха, ты тоже к нам на «рыбный день» - начал «Хром».

У него, по неписаным правилам, на тусне перед факультетом, всегда было право первого голоса при встрече кого либо. Все перездоровались, Алексей Юре представил Люсю, тот ее осмотрел и добавил:

- А, я то думаю, чего это у «Рыбы», чешуя дыбом встала. Вам не мешает? – закончил он, глядя на Люсю.

Девушка с нескрываемым интересом наблюдала «Хрома», как подвид вообще.

- А, то мы, если шо, можем Вам его почистить, - заискивающе продолжал Юрий. Люся еле сдерживала смех.

- Спасибо, пока подходит и так, - ответила Люся, посмотрев на Алексея, и добавила, - без чешуи будет не интересно.

К компании уже подходили другие пары и группы людей. «Хрому» было чем заниматься. Показался не далеко Юра Михайлок, тот который – «а хули отчество Альбертович?». Он пришел с новой подругой, высокой телесной дамой в очках и в широкой белой шляпе. Сразу стало понятно, что это он сделал зря. «Хром», такое не пропускал. Совершенно круглое лицо той, плюс надутые как хомячка щеки под очками вызывали только одну ассоциацию. Которую, тот и выразил в слух:

- О, а это, что за жопа в шляпе?

Когда Михайлок подошел непосредственно к компании, здесь с ним уже здоровались, с открытым смехом. Он понял, что Юра, что-то уже отобразил. Люся наклонилась к Алексею и тихо сказала ему на ухо: «Я так поняла, что мне еще повезло». Ответом был утвердительный кивок. Прямое солнце накаляло день. Девушка в шляпе на свое несчастье, имела имя Рая и все время, из-под нижней губы выдыхала наверх, как это делают когда хотят сдуть длинную челку со лба. Потом она закурила. «Хром» пристально сканировал жертву, а Михайлок понял, что его день сегодня уже сделан. После того как Рая начала стряхивать пепел, не сбивать с сигареты, а именно стряхивать, на манер, как это делают с градусником, «Хром» тихо, так чтобы та не слышала, обратился к компании:

- А у нее точно - вдоль, как у всех, или поперек…

Тихому восторгу Люси не было предела. Пора было заходить в само здание факультета. За широким входом, прямо метрах в пяти, входящих встречала брезентовая, приоткрытая палатка. Из-за двух входных шторок прямо по центру располагался резиновый, надутый макет – человеческих ягодиц. На них кто-то дорисовал красные пятна и прыщи. Задумка была чуть другая, эту картину должны были видеть только те, кто заглядывает внутрь палатки. Но кто-то решил все упростить максимально. Кулан потом это место в вестибюле назвал - «Улица Гомаса». Справа собрались участники конкурса: «Гео-Граф и Гео-Графиня».

Вдоль стен коридора напротив аудиторий стояли столы с импровизированными кассами. Участников праздника завлекали на конкурсы и состязания. Обычно проводимый каждый год День Факультета, организовывали учащиеся четвертого курса. За ними были плакаты, розыгрыши и вся координация, в общем. «Хром», оказался уже с микрофоном ведущего. Теперь, «всяк входящий» проходил через его приветствие услышанное всеми. Так молодая преподавательница, в странной высокой шапочке, чем-то напоминающей каракулевую стала, по версии «Хрома» - Джохаром Дудаевым. Второй более взрослой даме, огромным белоснежным шиньоном на голове, он сразу на входе сказал: «Женщина, верните пожалуйста плафон на место». Но, микрофон у его забрали после фразы-ответа, кому-то из знакомых. У него спросили: «А где Деня!», и «Хром» не выключив микрофон, выпалил: «Бухает, сука!»

В аудитории, сделанной под импровизированный тир, в котором стреляли по необычным мишеням, Дима «Нанда», выбил себе зачет. Нужно было попасть в очень маленькую фотографию декана из рогатки «шпунтиком». В другом месте, тянули символические билеты, еще где-то метали дротики и т.п. Когда Алексей повел Люсю в сторону биофака, показать красивые чучела зверей, их возле лестничного марша, остановил грохот чего-то упавшего. Когда они поднялись выше, то увидели: что чучело громадного орла, которое очень впечатлило Алексея, еще при поступлении в прошлом году, сейчас в клубах пыли лежало на площадке между этажами. Под ним кто-то был. Извлекли оттуда Женю - «Лучшую топорную работу 1972г.», с пустым стаканом в руке. По характерному запаху спирта, не тяжело было догадаться о содержимом в нем до падения. По версии поверженного он отстал от своей компании после распития бутылочки «Гомеры», и решил у орла добить ее остатки. Потом, тот его и укрыл. Женю спасли, чучело орла поставили у стеночки.

Люся была без ума от некоторых композиций и плакатов. Так увидев, импровизированный самогонный аппарат с бородой и подписью «Геолог», она спросила у Алексея:

- Это Вы, из таких пьете в своей «пятерке»?

После чуть дальше, Алексей обратив ее внимание на плакат возле деканата, ответил ей:

- Нет, скорее вот с таких.

На нем было всем известное изображение комбинации из пальцев руки под названием – fuck. На выпирающем среднем пальце был нарисован огонек, подогревающий над ним химическую колбу с жидкостью. Надпись на колбе гласила – «Сок Гамми ягод». Внизу итоговый вывод был отображен фразой – «Fuck you-льтет».

В аудитории с импровизированным фуршетным столом, собрались в основном старшие курсы, преподаватели и выпускники прошлых лет. Шутки, смех, вспоминание старых историй. Уже слышался панибратский разговор между третьекурсником и заместителем декана Дмитрием Давыдовичем, типа: «Тебя мать Димоном назвала и меня мать Димоном назвала…». И в таком духе дальше.

Алексей смотрел на этот искрометный праздник, всматривался в добрые и мужественные лица советских геологов, в умные глаза и расслабленные жесты преподавателей и его посетило чувство, полной необратимости происходящих процессов в его стране. Он и весь их курс, на переходе, на разломе огромной научно-практической базы создаваемой для блага всего Советского народа. Всех этих выпускников много лет очень хорошо учили и предоставили потом им неиссякаемое поле для деятельности. 1\6 часть света, ждала их знания и практические навыки для реализации тех на своей территории. Огромные добрые дядьки и красивые тетушки, конечно же, тоже вытворяли, что-то подобное как Алексей и его компания сейчас. А может даже и похлеще…

Только громадная разница в после учебном будущем, между прошлыми выпусками ГГФ-а и следующими, явно обозначалась уже сейчас. Через несколько месяцев перестанет существовать Советский Союз и выпускников Одесского Геолого-Географического факультета, перестанут ожидать на базе «Южморгеологии» в Геленджике, так же как и на базе «Севморгеологии» в Ленинграде. Забегая на перед, скажем еще проще. Всем выдали дипломы, с пожеланиями где-то хорошо устроится, но самостоятельно.

То самое, «необъяснимое и основное» чувство уже тогда дало понять Алексею, что все сейчас с ним происходящее это просто период. Период в его жизни, который должен пройти, пройти полностью без резких движений и перемен, не соответствующих еще такой сырой новой реальности вокруг.

День факультета, без стрессов и скандалов, подходил к своему окончанию. К окончанию официальной части, надо отметить… Выбрали «Гео-Графа» и «Гео-Графиню». Следуя, старой традиции последние по «сто граммов», выпивались в учебной аудитории, на столе или кафедре преподавателя. Даже Люся, категорическая противница водки, согласилась пригубить в геологической компании.

- Я Вам налью, - говорил ей «Хром», с бутылкой в руке, - только мне нужно знать Ваше отчество.

Люся как виноватый ребенок с бумажным стаканчиком в руке, смотрела на него.

- Александровна, - робко продолжила она.

- Ну, хорошо, главное, что не Альбертовна, - снизошел «Хром».

День у Юры Михайлока и у его подруги в шляпе удался. Градус внимания к ним благодаря перлам Хромченко, не понизился до конца праздника.

Алексей не захотел Люсю вести на «продолжение банкета» в общежитие, несмотря на то, что та чуть и захмелела. «Хром» и во второй раз, наливая, у нее поинтересовался родословной. Поднося горлышко бутылки к ее стаканчику, он снова у нее спросил:

- А фамилия Ваша, точно не Михайлок?

Люся с улыбкой, утвердительно ему кивнула. Ну и как такому откажешь, пришлось выпить.

Ватага с факультета отправилась догуливать в «пятерку».

Алексей и Люся решили пройтись по Французскому бульвару. К глубокому вечеру уже встречались пары и целые семьи, с небольшими корзиночками и огоньками. Граждане Одессы посещали открывающиеся православные храмы. Праздник Светлой Пасхи в ночной темноте, обнимал южный город.

Вернулись вместе в «четверку», у Люси все дорогу возникали «творческие» порывы к Алексею. Пара часто останавливалась… В комнате, на пятом этаже мирно спали «мнимые» Маша и Вася. Даже медленный танец, под подпевание Люси самой себе, тех не растревожил. «Да,- сказала память Алексея, - твой Геофак, действует на неокрепшие умы одинаково…»

И на дальнейшее продолжение песни уже в соседней с ними кровати, Вася и Маша, так же не отреагировали… «Что с них взять – «мнимые», - подумалось Алексею.

Ночью, многие жители «гетто» вспомнили, что они православные дети своей земли. Был организован целый поход в Успенский собор, на улицу Советской Армии. Вернулись все, счастливые и обласканные добрыми батюшками. Но многие с характерными ссадинами на лбу. Причина возникновения тех на всех лбах, была одна – усердие. Православные студенты так рьяно кланялись Чудотворному образу Касперовской иконы Пресвятой Богородицы, что как говорят в народе, аж лбы по расшибали. Ну, хоть друг другу ничего не набили, и то счастье.

Воскресное утро не стало сенсацией. По «пятерке», все стучались яйцами и стаканами. Кулан орал песни «Сектора Газа», про Пасху. Особенно ему нравился куплет, в котором были слова: «Я покрашу яйца, хоть их в брюках и не видно…»

Празднование Пасхи в этом году затянулось сильно. В обиход даже вошла фраза: «Пасха - день пятый, пасха - день двенадцатый …», и так далее. В комнате №57, где жили Женя и Коля (лучшие топорная и ручная работы 1972 г.), учредили переходящее синее перышко. Остатки от какого-то разноцветного попугая. Перышко вставляли в голову, первому отключившемуся из коллектива. Женя Лисниченко, просыпался с ним четыре дня подряд …

Такой контрастный апрель 1991 года, завершал свои календарные дни. Студенческому «гетто» и всему трудовому населению мира предстояло пережить: Первомай, Праздник Победы - 9 мая и весь остальной, месяц-май «баловник», как сказал бы классик!

Часть 3.

Глава 4.

«Затрубит во мраке сердце, я бегу к тебе, бегу и бегу,

и о твердую дорогу головою разбиться могу».

Апрельский Марш.

Первое апреля 1991 г., выпало на понедельник. В Одессе получил второе рождение народный праздник – «Юморина!» Чуть подзабытый с семидесятых, он триумфально ворвался в солнечный город, что бы больше не покидать его никогда. По крайней мере, так думали все, кто в то время жил в Одессе. Но видимо слава понедельника, имеющая специфическое значение, получила свою карму давно и надолго… Как в этот день, так и через много лет после, проявились ее отголоски, когда любимую всеми юморину не проводили, по причине военных действий в Украине.

Алексей первый раз видел в центре Одессы такое скопление людей. Бесконечная толпа целый день переливалась по городу, от улицы к улице. Масштаб и краски мероприятия поражали всех. Широко разрекламированный, и подержанный лично - Михаилом Михайловичем Жванецким, настоящий одесский праздник заполнил город. Выйдя из троллейбуса на площади Мартыновского: Алексей, Люся, Михо и Максим «Карузо» с подругой, отправились в сторону Дерибасовской. Еще по дороге, они в окно увидели человека на мопеде, в шапке ушанке и длинном сером плаще. При обгоне тем троллейбуса, все рассмеялись, в спине у мопедиста торчал бутафорный топор. Дальше клоуны и акробаты на ходулях сменялись, «махновцами» в тельняшках и дамами с надутыми грудями. Популярные актеры из известной всем комик-труппы «Маски», вовсю на разных площадках, развлекали собравшихся. Громадный плакат через всю Дерибасовскую с надписью: «Не имей дурной привычки, зажигать в постели спички!» - прямо показался ребятам, ну совсем студенческим.

Сегодня наконец-то Алексей увиделся с Юрой и Колей из «Водного». Познакомил тех с Люсей и остальными своими новыми соседями по общаге на Довженко. Скромный винницкий Коля с замиранием смотрел на Люсю. Как же, автор текстов для КВН-а, лично для команды чемпиона - «Одесские Джентльмены». И, как всегда свое любимое: «Ну! Ты, Леха…», он, наклонившись, тихо сказал Алексею, прямо в ухо. Юра «Оноре», форму не терял, много потреблял, но с Людмилой удерживал постоянно-ровные отношения. Его состояние – «Бдю!» бывало, но редко. Камерунец Сирилл, не пожелал с ними посетить столь шумное и красочное мероприятие. Массы людей то собирали компанию вместе, то снова разъединяли их по разным уголкам праздничных кварталов. Казалось, феерия возрожденного карнавала будет вечной.

Недалеко от Оперного театра, Алексей Люся и Михо, встретили знакомых из своего «гетто», точнее из пятого общежития были только сестры-красавицы: Люда и Тома. Михо их радостно поприветствовал, а потом чуть сник. Причиной смены настроения, стало сопровождение девушек. С ними, за одним столиком, что являлось скорее верхом шика, чем элементарным удобством, было двое парней. Во время этого фестиваля, все кто мог и где мог, ставил пластиковые, деревянные, железные столы и стулья. Присесть за них могли только действительно обеспеченные участники всеобщего шоу. Парни, тоже являлись студентами университета, но с другого факультета. Их звали:  Никис и Леонид. Они были так же, как и их спутницы, двоюродные братья. Приехали те, учится в Одессу, из солнечного Еревана. На юридический факультет, конечно же. Обеспеченные родители отправили обучаться своих чад, на будущих судей и адвокатов.

Чистокровные греки по происхождению, братья родились и выросли в Армении и мало чем отличались от своих географических земляков. Есть такой тип кавказского мужчины, увидев которого, понимаешь, что он в свои восемнадцать, уже стал выглядеть так, как будет выглядеть и в пятьдесят и до конца своих дней. Округленные, черные и небритые греки, наслаждались эффектом, производимым на всех гуляющих, своими спутницами. В таком хаосе, организовать себе отдельный столик, могли только, очень мотивированные ребята. Люда и Тома, ниже уровень и не воспринимали, хотя уже к концу первого курса, переместились в сторону своих соседей по общежитиям. Никис и Леонид, жили в блочной «семерке», для иностранцев.

Как реагирует, увидев белый треугольничек нижнего белья, между ног у девушки - парень, много рассказывать, думаю не нужно, ни кому. Другое дело, когда это видит твоя подруга, и всем своим женским чутьем, понимает, какой именно слайд надолго засядет, в памяти у ее парня. Люся заметила эффект, произведенный на Михо и Алексея, неплотно скрещенными длинными ножками Люды-сестры. «Да-да-да, - начала толкать в бок Алексея память, - скажи еще, что ты всю неделю, не будешь вспоминать это белый треугольничек!»

Высокая Людмила, с черным длинными волосами и грудью третьего размера, в минимально прикрывающей ее прелести юбке темно-бардового цвета, магнитом притягивала взгляды мужчин. Даже не очень широкие, чуть подростковые бедра той, совсем не портили общего эффекта. Тома не уступала по яркости своей сестре. Темная короткая стрижка, кругловатое выразительное лицо и губы «женщины вамп» заставляли бегать глаза мужчин при знакомстве с ними туда-сюда, между нею и ее сестрой Людой. Чуть ниже ростом, Тома обладала очень выраженными женскими формами. Вот она то Михо и приглянулась, и он не оставлял попыток наладить с нею контакт уже пару месяцев. Но Тома, пока выбирала высший свет, без привязки к характеристикам тех, кто его подает. Михо лучше всех знал греков, и был немного удивлен и раздосадован, выбором предмета его вожделений. Всех представили друг другу. Надменные ереванцы, даже не приподнялись, когда Михо знакомил их с Люсей и Алексеем.

Умная женщина, в ситуации, когда внешние факторы, не на ее стороне, никогда не ввяжется в соперничество. Она пропустит весь лоск и глянец, попавшейся ей «львице» через себя, и потом вернет ей все это через время, с таким чувством «игнора» к ее понту, что сопернице может стать плохо прямо на месте. Что-то подобное видимо сейчас мастерски и провела и Люся с сестрами. Люда чуть поерзала на стульчике, и ее коленки скромно «посмотрели» в низ, повиснув над скошенными лодыжками. Тома всячески заулыбалась, во все стороны. Было похоже, на то, как встречаются во дворе две собачки: элитная и дворовая. Весь сделанный человеком собачий макияж, не имеет никакого значения, перед силой духа дворового пса, как бы тот не выглядел. Загадкой остаются две вещи: как женщины это делают и то, почему мужчины, это тоже чувствуют. В очередной раз Алексей для себя убедился, в проверенной временем истине, что самое притягательное в женщине – это умение себя подать. Хотя, если честно, по возрасту, то «треугольнички» привлекательней по любому…

- Оно - ваше, с «пятого»? – спокойно, глядя прямо в глаза Алексею, спросила Люся.

- Грешен, дорогая, наше, - утвердительно ответил Алексей, когда они проследовали дальше.

- Ничего так, красивые. Это если честно, без «мыла», - говорила утвердительно Люся.

Алексей решил сейчас не сильно шутить, и просто согласившись, махнул головой.

- Только, ты там смотри, не сильно, психологией занимайся, - вела дальше Люся, - не трать время попусту, - и посмотрела потом на Алексея с улыбкой.

«Да он бы при возможности, даже и не подумал бы об этом, - выскочили память, и тут же была откинута обратно». Алексей что-то там ответил набором непонятных слов и обнял подругу.

Круговорот знакомых лиц, одних и тех же надписей и приколов начал утомлять гуляющих. Народ вокруг уже больше шатался и громче говорил. По сторонам чаще стали слышатся звуки бьющихся бутылок и банок. Дело в том, что все: от пива до более серьезных напитков, разлито было в стеклянную тару. Как с одноразовой посудой, так и с пластиковой упаковкой был тотальный дефицит. Карма понедельника, дав, всем гуляющим насладится днем, вечер и ночь оставила себе.

Первые возгласы с наступлением вечера, уже перестали смешить. Женский крик: «Ай, бл..дь!», ребята услышали после того, как пустая бутылка с дребезгом разбилась о брусчатку, по дороге зацепив чью-то голову. Дебилы наяву, проявили себя, бросая по-тихому, пустые бутылки в толпу. Потом подворотня рядом обозначилась прямым философским вопросом: «Кто дурак, - я дурак?» Дальше последовали характерные звуки столкновений конечностей рук и голов, противоборствующих сторон. Ехали на проспект Шевченко троллейбусом, в жуткой, уже ночной пробке, состоящей из людей и автомобилей. Из одного «Жигуля» под троллейбусом вышла приличная дама и просто присев, помочилась на асфальт. Далее, как ни в чем не бывало, обратно оседлала машину. Зажимающаяся по углам молодежь прочно удерживала ночную картинку праздника.

Подаренный городу фестиваль юмора, стал лакмусовой бумажкой, на готовность населения принимать карнавалы.

Два коренастых чернявых парня: один бородатый, а второй с усами, с праздничными улыбками зашли на проходную седьмого общежития студгородка.

- Барев дзес, барев, - заговорили они с вахтершей, армянским приветствием, - с праздником!

- Добрый вечер ребята, вы к кому? – спросила женщина.

- Братья здесь, наши, из Армении, вот так на празднике, в городе и не встретились, - весело вели парни.

- Здесь много иностранцев, а Вы номер их комнаты знаете?

- Да нет, мать, они нам говорили только номер общежития, - расположившись в развалку, на проходной тумбе говорили те, - простите, что поздно, ехать нам завтра надо, а братьев так и не увидели.

- А зовут как их? – спросила женщина.

- Николай и Леня.

- Это из Еревана, которые они, да? – уточняла женщина.

- Да, мать, конечно из Еревана! – радовались гости.

- Сейчас ребята, кого-то попрошу их позвать, я только сменилась и еще их не видела, - заговорила она.

Вошедший парень, по просьбе вахтерши согласился позвать ереванцев. Но был остановлен двумя девушками-подружками. Те, под веселый тон гостей с юга, поведали, что Никиса и Леонида сейчас здесь нет, и скорее всего они у сестер-красавиц в «пятерке». И даже, по просьбе деликатных кавказцев, вспомнили этаж и номер комнаты.

- Короче братва, они вон в той общаге точно, - вел бывший «брат из Еревана», доброму десятку крепких парней, в ночной тени «семерки», - этаж второй, комната номер 26. Они там с бабами, по ходу теми же, с города.

Группа стояла небольшим полукругом, прямо за зданием, совершенно не привлекая внимания.

- До той общаги по двое, перед входом группируемся, если открыто ломимся сразу на этаж. Если закрыто, я и Саня отвлечем вахтера, а потом все во внутрь. В 26-ю. Глушим «зверей» и на выход, собираемся здесь. Прикрываем спины друг другу. Парами вышли, парами вернулись. Ежели, что не так с кем одним, все ему на выручку. Если «зверей» там нет, одни бабы, просто на выход. Кто нарисуется по дороге, «ложите спать», ничего не объясняя. Все, всем понятно? – спросил спокойно чернявый парень с усами, и расстегнул ворот рубахи, из-под которого выглянула полосатая тельняшка.

- Ху..рить их будем мы с Костей, остальные на прикрытие, - сказал небритый Саня, такой же бывший «брат с Еревана».

Еще перебросились парой тихих фраз, они двинулись на «пятерку».

Во все времена, с момента возникновения учебных заведений в городе Одессе, курсантам из мореходки не было равных в сплоченности и силе духа. Закаленные в боях с местными «пишоновскими», эти парни знали, что, только вместе встав друг за друга, они всегда будут отдельным непокоренным рубежом. Постоянные рукопашные схватки между курсантами из экипажа с улицы Маловского и местными с улицы Ковалевского, которую все по старинке называли Пишоновская, вошли в историю Одессы, отдельной, очень насыщенной страницей. Видимо все-таки потомственная сила тельняшки, делает людей другими.

Сильный удар в незапертую дверь 26-й комнаты, отбросил эту деревянную плоскость в сторону со скоростью вырванной заглушки из сопла космического двигателя. Находись там человек, его трафарет стал бы идеально точным. Из полутьмы комнаты первым поднялся Никис, и не успев ничего рассмотреть кроме полосок под расстегнутой рубашкой вбежавшего, он сразу рухнул от прямого удара в челюсть. Леонид, вскочил быстрее, и на ходу схватив бутылку со стола, наотмашь нею ударил следующего вбежавшего. Проскользнув через руку Сани, та плотно обрушилась на его нос, вызвав звук хруста кости и последующей за ним поток крови. Костя, увидев отброшенного Саню, снизу подхватил стол и толчком завалил его на Леонида, тот пошатнулся и упал на быльце кровати, прижимаемый столом сверху. Тома закричала, так, что когда об этом вспоминали позже, то всегда вздрагивали. Люде повезло меньше, она в шоке, от увиденного удара свалившего Никиса, вскочила и побежала к выходу, там, в полутьме не разобравшийся в ситуации матросик, встретил ее сильным толчком в грудь. Девушка, глухо охнув, опустилась на пол. Красивейшая девичья грудь, получила совсем не подобающий ей прием. Костя крушил ребра чудом вставшего Никиса, а Саня закрыв левой рукой окровавленное лицо, вбивал ногами в пространство между кроватями поверженного Леонида. Оставшиеся в коридоре курсанты мореходки, криками и угрозами заставляли всех любопытных быстро закрывать двери. А кто, из хмельных парней и выходил, то к нему применялись аргументы по увесистей...

В любой схватке, будь-то эпохальное сражение империй, или просто месть братишек-матросов зарвавшимся кавказцам, решающим фактором является внезапность и четкая организация действий атакующих. Когда с этажей выше, на крики девушек спустились старшекурсники, то от группы налетчиков уже и след простыл. За считанные минуты, в «пятерке» на Довженко были сломаны: тумба проходной, два ребра и челюсть в двух местах у Никиса; получено одно сотрясение мозга (у Леонида), и ушиб груди у красавицы Люды, перешедший потом в огромный синяк.

Карма понедельника, отыгралась на жителях «гетто», по полной. Возможно присутствие спортсмена-бойца Азада Мамедова, в этот момент в 26-й комнате и уменьшило бы тяжесть увечий пострадавших, но не факт, что он бы тоже устоял против Кости и Сани из экипажа мореходки.

Видимо к тому, чем сейчас были занятии Вика и Аза, в загородном доме, в Черноморке, карма понедельника пока претензий не имела.

Поводом для такого печального развития событий в «пятерке» стало несколько банальных причин: обычная бытовая нетерпимость, разность менталитета и количество выпитого алкоголя накануне, хотя, казалось бы, праздник юмора должен объединять...

Будущий моряк, а ныне курсант Высшей мореходки Петя, со своей девушкой, получал радости жизни от фестивальной программы юморины. Веселился, общался и выпивал. Потом не уступил место, высокой брюнетке с длинными волосами в первом ряду, возле сцены, когда там выступал Георгий Делиев с группой комиков. Его начали отталкивать два здоровых кавказца, при этом больно наступив на ногу его подруге. В возникшей короткой словесной перепалке на оскорбление ответил: «Сам пошел на х..й». После толкотни, люди вокруг успокоили спорщиков.

Позже к вечеру, возле кафе у Оперного театра, его затолкали в подворотню Пале Рояля, и начали бить трое. В двоих он узнал, тех кавказцев, с которыми повздорил на концерте. На крики девушки пришли люди из кафе. Но Петя уже лежал один и стонал, держась за правый бок. В кафе ему помогли прийти в себя. Официантка девушке Пети рассказала, что один из этой компании, который подошел позже, к ней приставал. Все звал после работы, в гости в какой-то университетский студгородок, где живут иностранцы. Знакомил со своими братьями из Еревана, Колей и Леней. Те были не одни, а с двумя девушками. Доставив своего парня в экипаж на улицу Маловского, она все рассказала его землякам - старшекурсникам. Саня и Костя, так же как и Петя, были с соседнего города с Одессой, - Ильичевска. Еще немного порасспросив девушку, парни удалились. Пете пришлось вызывать скорую помощь. При избиении ему сильно повредили, и без того нездоровое правое легкое.

Потом два спектакля с армянским приветствием: один в «шестерке», а второй в «семерке», вывели группу бойцов из экипажа, на второй этаж в 26-ю комнату, пятого общежития…

Этой же ночью здесь были и скорая, и милиция, и братва с Кавказа. Всем процессом руководила лично «Палестиновна». Финал таков: Петины родители сняли побои сына и устроили большой шум, в органах вынуждены были реагировать жестко. Никис, более двух месяцев, проходил в каркасе-воротнике, из гипса и проволоки. Леонид поправился быстрее, но учебу то же не посещал. Более всех, конечно было жаль, случайно пострадавшую Людочку. Пожалеть ее приболевшую грудь, готовы были все. Разговоры о кровной мести и тому подобному, утихли быстро. Даже Азад Мамедов, узнав причины произошедшего, и то, что в комнате было - два на два, отказался организовывать поход мести. Выступать, против братвы из экипажа вышки (Высшей мореходки), тогда был не готов, даже зарождающийся организованный криминалитет. Братьев-греков сейчас больше волновало решение вопроса с органами власти, на них показали все из кафе, что это именно они избивали Петю с его подругой. Морякам же, никто ничего не мог предъявить. Их никто не мог из свидетелей, ни описать, ни опознать, ни сказать кто они, и откуда. А может, просто не хотел, зная суровый нрав будущих «морских волков».

Прибыли родители из Еревана, встретились с родителями из Ильичевска, и скандальный вопрос был полюбовно решен. Братья-греки: Никис и Леонид, отбыли обратно на родину, в Армению. Стали ли они там юристами или адвокатами, никто не знает, а сами они нигде об этом не рассказывали. Людмила, конечно же поправилась и в скором времени все жители «гетто», могли созерцать расцветшую к маю, красивую грудь девушки в глубоком декольте. Других она просто не носила. Михо, так смог утешить Тому, что уже через неделю «Вагитный» капитан Юра, немного выпив «Оковытой», сокрушался в компании своих однокурсников:
- Ну не успел еще уснуть, а там: «Ты кончил? А ты кончила? Ну – да! Тогда мы пара… От же ж, твою мать, бл..дь».

Добрый день!
Спасибо всем кому понравилась прошлая публикация. Не думал, что это вызовет такой интерес. Поэтому решил показать и остальные свои магниты.
Про наклейки по сериалам Робокоп и Гром в Раю вы вроде не вспоминали, но мне в детстве они очень нравились:

Ещё есть полный набор по наклейкам Arnold Schwarzenegger:

Теперь в планах сделать магниты по Terminator (уже часть есть,но не все).
А вот так выглядит одна из сторон холодильника сейчас:

P.S. Свои контактные данные оставил в профиле.

Часть 3.

Глава 3.
(продолжение)

На выходные сестры уехали к своим близким за город. После ее первых съемок прошло чуть более суток. Сейчас лежа в кровати, одна в комнате она вспоминала свой период – «До». Азад - уверенный и взрослый, понравился ей сразу. В общежитии его хорошо все знали и уважали. После его знаков внимания к Вике, ни у кого уже шансов не было, получить ее благосклонность. Слава Мамедова, - как бойца, который всегда добивается своего, стояла за ним прочно. Аза очень хорошо, и с кавказским размахом за ней ухаживал. Его новый джип и постоянная готовность идти навстречу всем ее прихотям, покорили Вику полностью. Уже через пару недель она чувствовала, что пора его «благодарить»…
И, в скором времени эта возможность ей представилась. Все-таки взрослые и опытные мужчины никогда не разменяют настоящее пламя, на короткие фейерверки. После посещения парой Дня Рождения друга Азы в ресторане «Южная Пальмира», Вика сама его вывела на террасу с видом на море, и вжала его точенные кавказские губы в свои влажные и тонкие девичьи губки.
Гостиница «Юность», стала местом для последующего, более полного контакта всех остальных частей их тел. Тот здоровый шок, который она испытала от этого свидания, Вика в красках и отобразила сразу же той ночью, своим подругам, сестрам.

Свидания стали частыми, а компании более разнообразными. Учебный процесс этой весной, от Вики стал отдаляться, все дальше и дальше. На одной из вечеринок в Черноморке, куда их пригласил земляк Азада, - Руслан, они всей компанией смотрели видеофильмы. Ну и как положено, чуть ближе к ночи, перешли к «Эммануэль» и шедеврами Чиччолины. Спутницей Руслана, была Наташа. Более взрослая женщина, чем и Аза и Руслан, и тем более чем Вика. Короткая стрижка ее светлых волос, делала ту на порядок моложе. Смех, вино и открытые обнимашки, переходящие в длинные поцелуи, вели вечер к логическому завершению.
Но тут, планомерная картинка с видами на итальянское побережья, и прыгающей по волнам Чиччолиной, оборвалась рябью по всему экрану. Пару бликов, шипение и дальнейшая русская речь, заставила повернуться Вику в сторону телевизора. «Бля-а…, еще, быстрее, сук-ка-а, как хорошо-о-о, - страстно и удлиненно произносил женский голос». Вика начала присматриваться, и… шок, на экране была теперешняя ее соседка по комнате Наташа. Зажатая между двумя голыми мужчинами, она прямо в экран выкрикивала матерные фразы, изображая при этом полное блаженство.

- Руся, ну ты чего, зачем поставил, это по работе, мы же договорились, просто так никому не показывать, - игриво заругала Наташа Руслана.

- Масык, я нэ хотэл, это с пэрезапыси осталось, - отвечал тот, каясь всем видом.

Позже Вика, конечно же, поняла, что так в этой сфере, приманиваю новых работниц, «экранного счастья». Хороший спектакль здесь – это норма. Потом уже на перекуре, оставшись вдвоем, Наташа как бы невзначай вернулась к теме, читая немой вопрос в глазах у подруги.

- Это моя работа сейчас, хорошая работа, благодаря ей, я этот дом снимаю, - вела спокойно женщина, - этого получасового эпизода, мне хватает, что бы оплатить проживание здесь за целый месяц.

Вика просто на нее смотрела, как смотрит пограничник на переходящего границу слона. Наташа была само спокойствие и естественность.

- А Руся? - спросила Вика.

- Руся, - сделав паузу, продолжила женщина, - Руся-крыша, чтобы никому ничего не показалось, и… Аза, кстати, тоже, - закончила она.

Руслан и Азад вместе вели группы по Сань-да в Одессе. Их силовые услуги, становились все более востребованными в городе, учитывая реалии 90-х. Вика видела перед собой красивую и успешную взрослую женщину. Но как она этого достигла, для нее стало открытием. Наташа продолжала:

- В порно другая сфера, это не валютные отсосы, здесь свой Голливуд, здесь работает, то, что ты им показываешь, а не делаешь по факту. В мире есть те, кто платит за чистый секс - их миллионы, и есть те, кто платит за дрочку на секс, их – миллиарды. Сейчас - это будущее, которое уже пришло сюда, в Союз, - закончила она.

Вика остолбенев, молча, внимала речам Наташи.

- А, Азад и Русик? Они надежные, ну как тебе объяснить, короче без их «крыши», я бы этим не занималась. Здесь очень важно быть защищенной. Все общие дела ведут иностранцы, ментам платят ну и тем, все - похер. А от быдла, есть такие ребята как у нас, - закончила женщина, указав на парней в комнате.

Больше всего Вику удерживало в ситуации, то, с каким спокойствием и уверенностью Наташа об этом говорит.

Сейчас здесь вечером в Черноморке, ей девятнадцатилетней девушке, все открыли заново, - как есть, несколькими фразами. Ту самую простую формулу: как красивой девушке, сразу стать – «почти счастливой». Просто нужно показать себя миллиардам тех, кто готов заплатить за иллюзию…

Мировоззренческое противоречие, такое как: кавказский мужчина и его женщина, Азад за Вику решил сам, сказав ей:

- Жить нам, а пиз..еть им, я это в армии понял. За нас с тобой, ни то что за жизнь, даже за нашу молодость, никто ничего на кон не поставит. Я могу себе заработать руками, а ты - телом, давай это делать. Нам решать. А, если что не так пойдет, не переживай, все забудут тебя через неделю. Я это в армии понял…, - закончил он.

Потом были еще общения с Наташей, и та окончательно заверила Вику, в полной нормальности ее последующего заработка на съемках в порно-сценах.

После первого вчерашнего опыта Вике, до сих пор казалось, что она еще не была в душе. Она инстинктивно положила ладонь себе на лобок, просунув руку под халат. Воспоминания о манипуляциях со своим телом накануне, вызвали сейчас у нее естественное желание защитить свое самое сокровенное место, прикрыв его теплом родной руки. Потом давно знакомые движения, теплые и ласковые, рукой в низу живота, чуть приподняли ее ноги, и немного развели в разные стороны носочки пальцев ...
Сейчас Вика снова захотела стать той маленькой, только себе в таких ситуациях принадлежащей девочкой. Когда все самое приятное и самое счастливое с ней, и в ее руках. Вскоре, как прощальным разрядом, ее тело пронзило, чистейшее по своей природе чувство полного удовлетворения и неги, открывшееся ей сейчас в самом своем ярком проявлении.

Янис повернулся к вошедшей Вике. Ростом выше среднего, с глубокой залысиной и широко поставленными глазами, он чем-то напомнил ей повзрослевшего Капитана Немо, в исполнении актера Владислава Дворжецкого. Выдержав его взгляд Вика, улыбнулась. «Немо», не мигая, продолжал смотреть на нее.

- Я видел Ваши сцены, все правда, вам не нужно играть, будьте собой, - низким голосом говорил мужчина, - извините, я Вам сразу не представился. Меня зовут Янис, - закончил он. Иностранец, говорил на чисто русском языке.

- Вика, - ответила девушка.

- Никому больше, слышите! – Никому! В этой среде больше так не представляйтесь, - очень нервно, практически со злобой, перебил ее Янис, и продолжил, - теперь Вы - «Слава», так о Вас сейчас все будут знать.

Вика скромно присела на край дорогой кушетки. Она первый раз была в таком роскошном гостиничном номере. Мебель под старину, тяжелые бордовые шторы, покрытие на полу, все в дорогих насыщенных пурпурно-красных тонах. Почему-то ей сейчас вспомнились те запыленные подстилки, с квартиры на улице Солнечной. Они чем-то были похожи узорами с покрытием в номере. Азад привез ее в гостиницу «Красная», на встречу с неким иностранным господином, ничего не объяснив при этом. Только, немного погрустнев, заверил, что о таких встречах многие девушки мечтают всю свою жизнь. Янис медленно прошел вдоль стены, теребя пальцами по отблескивающему лаком комоду. Черные строгие брюки и белая выглаженная рубаха, с широко расстегнутым воротом, немного не соответствовали его обуви. На ногах у него были громадные стилизованные под мордочки кошек домашние тапочки. Почти беззвучно передвигаясь по номеру, он несколько раз замирал на месте, бросая на Вику короткие взгляды.

- Вы бывали за границей? - спросил он потом ее.

- Нет, - ответила девушка, решив, что только короткие фразы будут уместны в разговоре с таким собеседником.

- Здесь, все. Впереди крах. От страны останется только территория. Согласны? – резко закончил он, и пристально посмотрел на нее.

Вика немного начала нервничать, но когда опускала глаза и видела мордочки кошек на его тапочках, то чуть успокаивалась.

- Я-я, не знаю, - чуть запинаясь, ответила девушка.

Янис беззвучно переместился к невысокому столику у дивана. Взял оттуда странную желто-черную бутылку с надписью «Advokаat», налил немного из нее мутной желтой жидкости в два, не менее оригинальных фужера и один из них протянул Вике. При этом жестом приглашая ту присесть к нему рядом, на темно-бардовый диван. Вика повиновалась. На ней была светлая, с открытым плечом кофта, и очень короткая юбка. Высокий каблук выгодно подчеркивал ее безупречную фигуру. Вика, сложив максимально вместе колени, немного боком опустилась на диван, рядом с мужчиной. Мягкий и подступный, диван полностью ее поглотил. Правая рука Яниса, легла на край закругленного быльца, поверх плеча Вики. В левой, он держал бокал, предназначенный для нее. Та взяла его. Напиток оказался прекрасен. Такого приятно опьяняющего эффекта она еще не чувствовала никогда. Но, тому видимо были и другие причины. Дорогая обстановка, приятный аромат от мужчины рядом, неизвестный ликер и острое, совершенно новое ощущения другой стороны жизни, - богатой и непринужденной. Она понимала, что сейчас видимо, будет секс и была готова к этому. Испуга не было. Она верила Азе, тот бы никогда не привез ее в опасное место. Но здесь проявлялось и другое, манящее чувство, сладко-манящее, как этот напиток. Манящее ко всему, что в этом, новом мире может с ней произойти…

- Вика, - заговорил Янис, после глотка из бокала, - только я теперь, в этой сфере буду Вас называть по имени.
И продолжил:

- Все Ваши роли на экране, выполняет - «Слава», так теперь будет в титрах всех фильмов, с Вашим участием.

-Хорошо, я не против, - робко поддержала разговор девушка.

- И съемки с этого момента, так же как и другие связи, только после моего согласия. Прошу отнестись к этому очень серьезно, - холодно и ровно говорил, вставая иностранец.

Вика сейчас себя чувствовала как тот, кого посвящают в новый сан. Как тот, кто совершает переход в другое измерение. Как человек, к которому пришел его единственный шанс, который нельзя упускать. И этот шанс сейчас, стоял перед ней, в виде лысоватого мужчины за сорок, по имени - Янис.

За последний месяц, Вика успела сняться в нескольких сценах. Формат сразу же был определен. Межрасовое порно, сейчас било все рейтинги по популярности в открывшейся стране Советов. Подруга Наташа, взяла кураторство над Викой. В ее съемном доме в Черноморке, Назир на дорогую видеотехнику, снимал все эпизоды, из которых потом делали, почти полноценные фильмы. После съемки, ее визитной карточки на Солнечной, доходы от продаж кассет с участием Вики, увеличились для всех задействованных в этой сфере, в разы. Первая сцена с темнокожим партнером, проходила очень нервно. Но когда Вика познала внутреннюю кухню процесса, то все перестало быть чем-то диковинным. Она узнала, как перед съемками «готовят» актеров. Наташа сама вела весь процесс полностью. Вика только отыгрывала сцены и финалы. Перед первой групповой съемкой межрасовых сцен она видела, как ее старшая подруга лично «готовила» четверых парней к эпизодам. По очереди «устанавливая» каждому его «инструмент». Да, обслуживающий персонал, в этой сфере то же есть. Найти желающих работать с черными, было тогда не так-то легко. И потому, Наташа и Вика справлялись сами. Рынок не любит две вещи: ожиданий и морали. Определенные старшие студенты африканцы, соглашались помочь новым одесским киноделам, за приличное вознаграждение. Гарантии конфиденциальности были - 100%. Зачем кому-то проблемы с законом. Вике платили уже через пару недель от 200 долларов за съемку.

Янис к новой знакомой, даже не притронулся.

- Вы уже нашли себе квартиру? - спросил он. - Я знаю, что Вы живете в общежитии.

- Сейчас... почти, да, - отвечала девушка, - пока времени не хватает, - потом призналась она.

Янис открыл дорогой портмоне, достал несколько зеленых купюр. Протянул Вике.

- Вот деньги, через два дня Вы должны жить в квартире, найдите. Запишите телефон.

Потом подал ей маленький листик и ручку. Продиктовал наизусть. Вика записала.

- Это врач, договоритесь и посетите его. И да, квартира должна быть с телефоном, - деловым тоном закончил он.

- А как, мне быть с моими, ну по работе, партнеры…? – чуть уже смелее спросила Вика.

Стареющий «Немо» чуть дернулся, и пристально посмотрел на нее.

- Там уже все решено, водитель Ваш внизу, теперь - это Ваш водитель и телохранитель, он всегда будет рядом.

Вика только сейчас вспомнила об Азаде. Янис быстро обошел стол.

- Ваш первый курс, закончен. Начато другое образование, - проговорил он. И добавил вопрос, - или Вы желаете закончить в руине?

- Я еще только на первом, университет в смысле, заканчиваю только первый... - опять робко начала Вика.

Янис налил ей ликер, и уже чуть мягче, чем обычно, сказал:

- Ваш диплом уже выписан, заберете, когда захотите. Или Вы все-таки предпочитаете руины?

Несмотря на его суровый вид и перепады в настроении, Вике с ним перестало быть дискомфортно. Видимо, в поведенческом миксе этого взрослого человека: от деспота до заботливого покровителя, ей больше легло второе. Да и тапочки с котиками не могли быть, на очень уж плохом человеке.

Вика, молча села в джип к Азаду. Посмотрела на него. Тот, закручивая руль, говорил:

- Я знаю только то, что он из Прибалтики, и то, что он здесь решает – все! В нашем бизнесе, это как Эскобар в Колумбии, - спокойно говорил Аза, - как он решает свои вопросы, не знает никто, но тех, кто с ним спорил, уже нет на этом свете. За ним стоит кто-то из бывших партийных в Москве, говорят.

Вика слушала его, и рассматривала в открытое окно автомобиля весеннюю Одессу. Процесс перемен в ее жизни уже начался, и даже то, что с ней происходило в последние месяцы, казалось ей просто обычным бытом, проходным периодом. Как человеку ощутившему вкус «избранных блюд» ожидающих ее в скором будущем, ей стало уже все равно: и на общагу, и на университет, и на все то, что ей так усиленно внушали все эти годы телевизоры, учителя и родители…

Вика про себя улыбнулась, и не захотела ничего останавливать.

«А, если что не так пойдет, не переживай, все забудут тебя через неделю… - вспомнились ей слова Азада, - он это, в армии понял, - утвердилась она».

Часть 3.

Глава 3.

«Как-то раз пошла гулять я с иностранцем,

он меня до дома провожал»

Комбинация.

В «оазисе чистой красоты и духовности», на втором этаже «пятерки» в комнате №26, где проживали первые красавицы: Люда, Тома и Вика шел оживленный ночной разговор. Не совсем трезвая блондинка Виктория, которая только что вернулась после свидания с бывшим студентом Геофака, а ныне спортивным функционером Азадом Мамедовым, рассказывала о своих впечатлениях.

- У него там, а-а, такие яйца, во-о-о , вообще, - не скупясь на эмоции повествовала она.

Девушки ей подливали домашней сладкой настойки и с нескрываемым интересом ждали дальнейшего продолжения рассказа подруги. Руки Виктории, то и дело расходились в разные стороны, при повествовании.

- Я видела, поверьте уже не один х..й, но у Азада! Там во-о-обще…, - не унималась Вика.

Люда, одна из сестер, та которая - длинноволосая и грудастая, постоянно менялась в лице при подробностях от соседки по комнате. Возникало такое чувство, что она постоянно сравнивала что-то с чем-то, или очень пыталась вспомнить, какие-то свои подзабытые ощущения.

Вика, будучи натуральной блондинкой от природы, была постоянно окружена поклонниками, в основном из выходцев южных регионов Советского Союза. Красивая девушка после 18-ти, почему-то всегда думает, что одногодки ей не ровня. Видимо переход рубежа официального взросления, открывает некий удерживающий клапан, между ее восприятием и пожеланиями тех, кто видит только ее меняющиеся формы. Именно эти внешние формы и особый магнетизм, исходящий от юной особы, проявляющей свою недоступность, только в показном поведении и являются скрытыми капканами для нее самой же. Девушка перестает видеть своих ровесников как партнеров, по причине возвышения ее «интим-эго», до высот, более старших и обеспеченных мужчин. Причем само «возвышение» на определенное время, постоянно поддерживается и подкрепляется теми охотниками до ее природных данных, кто может подбросить в ее собственные сети хорошую приманку. В таких ситуациях, при «правильном маркетинге», со стороны желающих ее тела индивидов, происходит перенастройка в нутрии самой юной особи. Она выходит на уровень, добровольно-ожидаемой капитуляции. Дальше только дело техники. Включенное в работу богатое на прелести тело, напрочь закрывает любые критические замечания со стороны здравого смысла.
Укрепление «фасадов», в таких случаях, ведет к неизбежному запустению, внутри самого «дома». Так, юные и чистые девичьи души, облаченные в соблазнительные формы, становятся черствыми сосудами, для поглощения чужих страстей, с прямой перспективой быть сброшенными, для освобождения места следующим, - с более свежим формам.

С Азадом Вика познакомилась более трех недель назад. Тот был частым гостем в студенческом «гетто». Пять лет проведенные в общежитии, даже после окончания учебы, притягивали его сюда с завидным постоянством. Так, подымаясь вечером по лестнице на четвертый этаж, к своим друзьям-студентам, он между вторым и третьим этажом, встретил Вику. Та после душа, в легком халатике и с влажными разбросанными волосами, что-то напевая себе под нос, медленно поднималась в комнату. Молодая и красивая блондинка, остановила сына Кавказа, прямо на лестничном марше. Остановила с фиксацией. Далее без знакомства с ней, Азад не смог бы передвигаться при всем желании. Вика отвлеклась на его комплимент. Открыто улыбнулась, и не сразу поправив на груди непослушный халат, позволила Азаду, продолжить читать ей свои дифирамбы. Знакомство случилось. Вика получила себе в ухажеры, - азербайджанца красавца, спортсмена Азада Мамедова. Аза, как его называли все знакомые, был профессиональным бойцом восточной борьбы Сань-да. Увлекшись китайским боксом еще в армии, он и по возвращению из рядов морской пехоты, не оставил это занятие. Потом закончил Геофак, и стал тренировать спортивные группы молодых ребят, желающих познать азы восточных единоборств.

Вика после окончания 10 классов, еще год провела в Нежине. Родители не захотели ту отпускать сразу так далеко, в Одессу. Пришлось поступать в педагогический техникум в родном городе. Но там ей не удалось убедить экзаменаторов в своем учительском предназначении. И уже через год скандалов и уговоров, Вика все-таки уехала в Одессу и стала студенткой славного Географического отделения в Одесском Государственном Университете.

Можно строить много теорий и догадок почему, например: последняя спичка оказывается сырой или почему бутерброд всегда падает маслом в низ, но спорить с тем, что красоте свойственно объединятся, пожалуй, не станет никто. Так и вышло с комнатой на втором этаже. Вика и ее соседки-сестры, были вне конкуренции. Азад, узнав все о своей новой знакомой от жителей «пятерки», стал самым частым гостем в «оазисе чистой красоты и духовности». Со временем и Вика, дала обратную связь…

Первая съемка за деньги проходила в двухкомнатной «хрущевке», на улице Солнечной, той, что не далеко от Аркадии. В квартиру на третьем этаже Вика и Азад зашли во второй половине дня, после окончания занятий в университете. Сложный аромат от восточных благовоний и обычных сигарет, сразу окутал вошедших. На встречу вышел высокий и худой иностранец. Азад представил его Вике, как - Назира. Назир был пакистанцем. Он, отучившись в Одессе в политехническом институте, решил здесь и остаться. Налаживаемый им сейчас бизнес, шел только в гору. Востребованность производимых фильмов, определенного формата, при его непосредственном участии, возрастала с каждым днем.

Узкий коридор, дальше направо кухня и прямо пара проходных комнат. Помимо Назира в квартире, были еще двое. Женщина и мужчина. Они сидели на диване, в первой комнате, с дымящимися сигаретами в руках. Одетая в легкий халат плотная женщина лет 30 –ти, с крашеной копной волос и мужчина с полотенцем на бедрах, очень напоминали семейную пару в бане. Азад поздоровался и ушел с Назиром на кухню, что-то тому, показывая жестами на ходу. Рядом на тумбочке, стояла открытая бутылка коньяку. Пара продолжила свободно общаться, и казалось, совсем не обратила внимание, на пришедших. Вика присела рядом с ними на небольшой пуфик. Мужчина в полотенце, поздоровавшись с гостьей, жестом предложил той коньяк. Вика, нервно улыбаясь, и часто заморгав глазами, отказалась. Лысоватый, худой и с редкими черными усиками тот напоминал дирижера симфонического оркестра, готового для купания в плавательном бассейне. Плотная дама, с улыбкой оценивающе рассматривала молодую девушку.

- Сичас, сичас, - говорил с акцентом Назир, обращаясь к Вике, - толко одын эпизот.

Потом зашел в комнату рядом и взял переносную видеокамеру. Настроил какие-то функции на ней и включил лампу на штативе, направив свет на двуспальную кровать, стоящую посредине в той комнате. Вике с ее места все было видно, через приоткрытую дверь.
- Готово, - сказал Назир, обращаясь к паре, и спросил, - будетэ готовица?

- Саша идем, я тебя быстро приготовлю, - сказала дама, и затушив сигарету встала, на ходу снимая халат. Вика провела взглядом к кровати абсолютно голую женщину. Мужчина «дирижер», проследовал за ней, так же оставив полотенце на том месте, где сидел. Голый и худой он присоединился к своей спутнице. Их контрастность без одежды оказалась еще сильнее. Аза расположился на том же диване, где только что была пара, и ободряюще подмигнул Вике. Девушка, крепко прижав сумочку к своим голым коленям, не шевелясь сидела на пуфике. Происходящее в соседней комнате не стало сенсацией. Плотная дама со знанием дела сразу приступила к подготовке Саши. Дверь закрывать никто и не собирался. Назир, ходил вокруг действующих лиц, делая фото из разных ракурсов. Потом жестом показал Вике, мол, «соблюдаем тишину» и включил видеокамеру. Сейчас, по сценарию, издавать звуки могли только голые мужчина и женщина. «Подготовленный» Саша, периодически возникал в разных местах возле своей упитанной партнерши. Действо с характерными и наигранными звуками продолжалось около пятнадцати минут. С небольшими остановками по сигналу Назира. Примерно столько же снимали финальную сцену акта. «Дирижер» Саша никак не мог выдать финальный аккорд. Вика к этому времени уже переместилась на кухню. Там на столе, стояла открытая бутылка «Смирновки», пепельница с окурками и порезанный на ровные кусочки батончик «Сникерса», несколько немытых тарелок в раковине делали картину почти домашней. Вошел Назир и с извиняющейся улыбкой сказал:
- Это муш и шена, они мои клиэнты, хотят нофый албом себэ.
Вика понимающе кивнула. Она уже давно не была испуганной девочкой. И при половых актах межу парнями и девушками, то же бывала рядом. А кто в общежитии при этом не бывал? В пределах одной комнаты, чаще всего ночью собирались те, кто действительно не спал, и те, кто делал вид, будто спит. Все уважали и понимали вопрос. Вели себя как надо,  переворачиваясь в своей кровати только тогда, когда затихал скрип в соседней.

В кухню вошел уже одетый Саша с коньяком в руке, и с жестом предложил всем:

- Будем?

Парни отказались, а Вика на этот раз выразила неопределенность. «Дирижер» умелым жестом покрутил в руке свободный стакан и наполнил его на треть. Вика предложенное, выпила. Потом за парой хлопнула дверь, и щелкнул замок.

- Дафай снимат, - предложил Назир.

Вика была уверенна, что ей ничего не угрожает. Азад заверил, что в этом бизнесе нет ничего общего с банальной проституцией. Здесь только работа на съемках, никаких других связей, безопасность гарантируется. И все же, чувство неестественности, при обнажении в чужой квартире, ее не могло покинуть. Она прошла в комнату, стала перед диваном и начала раздеваться. Назир менял кассету в видеокамере. Сняла с себя все, до нижнего белья. Пакистанец повернулся и посмотрел внимательно на нее. Этот был взгляд, был совсем непохож на традиционный вожделенный взгляд мужчины на женщину, в подобной ситуации. Сейчас на нее смотрел профессионал кинооператор, которому все равно что передним. Будь-то обнаженная девушка, будь-то бампер от раритетной «Волги». Снятые им кадры должны были стать гарантией хорошей продажи.

- Снимай фсе, - сказал он, - не красифо.

Бежевое нижнее белье Вики, конечно, не было эталоном с картинки модного журнала «Neckermann», и все же она ним очень гордилась и одевала только в исключительных случаях.

- Плехо, - говорил дальше Назир, указывая на ее трусы. Призывая жестом снять те. Вика, молча посмотрев на Азада, повиновалась. Мамедов спокойно кивал головой, мол, делай, что он говорит. Вика, переступая с ноги на ногу, отправила трусики на пуфик. Сейчас, она абсолютно голая стояла, в присутствии двух взрослых мужчин. Ее Аза, замер с довольной улыбкой.

- Идем, - махнул ей рукой Назир.

Потом открыл какой-то ящик в застекленном серванте и достал оттуда, что-то вроде набора из бусинок и тряпок, бардово-черного цвета. Набором оказалась очень красивая женская восточная маска для лица. Вике, сразу вспомнились фильмы про Али-Бабу и его 40 разбойников.

- Одэнь, будет красифо, - улыбаясь, сказал пакистанец.

Девушка перед зеркалом примерила аксессуар. Да, действительно вещь оказалась, ей очень к лицу. Именно к лицу… Потому, что увиденное потом ниже ее собственное полностью обнаженное, свежее и чистое тело, заставило ее чуть вздрогнуть. Новый образ самой себя, в отображении зеркальной плоскости, был совсем не Викой, из общежития на улице Довженко. В дорогой восточной в маске, с затянутым сзади белыми волосами, совершенно нагая, она была чистым воплощением, женского эротического начала. Узнать ее сейчас не смогли бы, даже очень близкие подруги. Назир, сбросив с кровати верхнюю простыню, усадил туда Вику. Поработал со светом и начал ее фотографировать. Девушка покорно принимала любые позы предложенные фотографом. Иногда ее волновала больше, чем чувство стыда, тревога от не совсем идеальной депиляции в самых интимных местах. Свет от близко поставленной подсвечивающей лампы, периодически обжигал ей внутреннюю часть бедер. Викина, естественная женская реакция, от манипуляций с собственным телом, никак не проявлялась. Назир, дал ей круглую банку обычного вазелина и красноречиво показал, что нужно сделать для достижения нужного эффекта. Потом пришло время видео и «игрушек». Набор прообразов мужского детородного органа, был прямо здесь, в тумбочке кровати. Задания Назира, становились все откровенней. Вику смутило, то, что она должна была облизывать и совать в себя совершенно незнакомые ей вещи. Вопрос был решен. Назир подал ей прямоугольную пачку с надписью «Desire». Это были иностранные презервативы. Она еще чуть ранее заметила валяющиеся в углу подобные упаковки, уже видимо пустые. Вике из такого рода продукции были знакомы только советские ленты в полу бумажной обертке, встречающиеся в аптеках по 45 копеек. Заграница оказалась мягче и послушней.

Более двух часов упражнений, в полу гимнастических позах на кровати, подошли как концу. Только сейчас, она, повинуясь естественному желанию принять душ, вспомнила, что с собой ничего не взяла. Ни сменного белья, ни полотенца, ни элементарных салфеток.

«Explorer» Азада с круга со стелой посередине, плавно свернул на проспект Шевченко. Вика сидела на переднем сиденье рядом и крепко держала свою маленькую сумочку на обнаженных коленях. Зеленая хрустящая купюра с изображением президента США Уллиса Гранта лежала в ней вместе с дешевой помадой, и случайно туда положенной баночкой вазелина, из квартиры на улице Солнечной.