MariusKovach

Цветы ей понравились. Она посмотрела на него, улыбнулась очень тепло и Антон невольно почувствовал, как вечер наполняется волшебством. Особенно когда Настя подошла поближе и они поцеловались. Ее мягкие и чувственные губы накрыли собой его губы. В этот момент, наверняка, стук сердца Антона можно расслышать на разных концах города.

Оторвавшись друг от друга, оба неловко улыбнулись, и пошли дальше.

Компанию подростков Антон заметил почти сразу, как только они прошли арку и оказались во дворе дома Насти. Четверо парней вольготно устроились на детской площадке что-то активно обсуждая и, судя по бутылкам на земле, распивая пиво.

Антон мазнул по ним взглядом, как по окружающей части пейзажа и продолжил слушать Настю. Она как раз рассказывала ему про грядущую сессию и сетовала на то, что времени у них скоро будет очень мало на совместные прогулки. Невольно Антон засмотрелся на ее красные губы, которые он совсем недавно так упоенно целовал. Привкус от ее помады до сих пор ощущался на губах.

Они встречались уже две недели и у них вовсю бушевал “конфетно-букетный” период. Каждое ее слово, взгляд и даже вздохи он ловил как жаждущий воды путник в пустыне. Мысли одна волнительнее другой заполняли его сознание, когда Антон лежал в кровати, пялился в потолок и подолгу не мог уснуть.

Вот и сейчас Настя со смехом рассказывала про какого-то преподавателя, который вечно чудит на парах и в очередной раз заявился к ним, явно приняв на грудь. Антон слушал ее смех и чувствовал, как все его существо отзывается на этот мягкий, притягательный звук. Ощущая себя круглым идиотом, он внезапно осознал, что готов вот так слушать эту девушку часами, днями, неделями и так до бесконечности.

И именно тогда раздался восторженный, но грубый окрик:

— Ого, ниче себе сосочка!

Антон вздрогнул, как от удара и повернулся на голос. Теперь подростки были заняты уже не пивом и болтовней. Все четверо нагло пялились на Настю, ничуть не скрывая плотоядных ухмылок.

Самый рослый из них посмотрел Антону в глаза, осклабился и пролаял:

— Да я не тебе, пацан, не дергайся. Ато смотрите, бля, стойку сразу сделал.

Громкий смех четырех глоток резанул по ушам и чему-то глубоко внутри. Щеки вдруг стали ощутимо горячими и Антон понял, что наверняка сейчас покраснел до самых ушей, как это обычно с ним бывает в моменты смятения.

Он почувствовал как в правую ладонь впились ногти Насти. От этого шум в голове стал еще сильнее. И как назло ни одной подходящей фразы для текущей ситуации не приходило на ум.

— Пойдем, Антон, скорее. Это ж дети совсем, не понимают ни черта, — прошептала Настя и настойчиво потянула его за собой.

Он не стал спорить и упираться, послушно двинул за девушкой, отвернувшись от гогочущих подростков. Уши горели так, словно его недавно кто-то оттаскал за них, как однажды проделал отец за сломанный велосипед. Надо было осадить мелких наглецов, выдать им такой ответ, чтобы они тут же на месте притихли. Антон даже несколько раз хотел остановиться и выкрикнуть что-нибудь, но Настя как будто чувствовала эти его порывы и стискивала ладонь крепче. И продолжала тянуть за собой.

Потом Антон понял, что если сейчас вернется к парням, то он выставит себя лишь еще большим идиотом. Момент был безвозвратно упущен и теперь дергаться уже бесполезно.

Стоило только тяжелой железной двери подъезда захлопнуться за их спинами, Настя сразу продолжила рассказывать прерванную историю про препода из университета. Вот только Антон ясно услышал, что легкость и искорки веселья пропали. Голос Насти звучал чуть натянуто, несколько раз невпопад вырывались смешки.

Лифт не работал, и потому им пришлось идти до третьего этажа пешком, по обшарпанной лестнице. Все это время Настя не переставала что-то говорить, как будто если между ними возникнет молчаливая пауза, то что-то непременно сломается. Хотя итак уже было ясно, что все впечатления от вечера окончательно и бесповоротно смазаны тупорылым гоготом гопников-недорослей.

Антон кивал и выдавал дежурное “ага”, где это было надо, но мыслями все еще стоял во дворе, напротив детской площадки и четырех наглых, беспринципных рыл. Чувство стыда, едкого и липкого заполняло его существо с каждым шагом по лестнице, каждым нервным смешком Насти. Перед мысленным взором четко стоял образ того самого “шутника”, который и бросил унизительную шутку про него и отметил “сосочность” спутницы.

— Фуф, ну вот мы и пришли, — голос Насти вырвал Антона из пучины мыслей.

Действительно, они уже поднялись по лестнице на нужный этаж и стояли перед темной дверью квартиры, в которой Настя жила с подругой.

— Спасибо за прогулку, мне понравилось. Выставка просто огонь!

— Да, все было круто, — натянуто улыбнулся Антон.

Губы Насти дрогнули лишь на миг, но он заметил это и тут же мысленно выругался про себя. Точно ли “все” ему понравилось из сегодняшнего дня? Даже пошлая шуточка от какого-то сосунка и его собственная неспособность хоть как-то на это ответить?

— Слушай, Насть, там во дворе…

— Ой, да забей ты, Антоша. Они ж мелкие еще совсем, часто там ошиваются на этой площадке. Безобидные они, просто перед друг другом самоутверждаются. Мальчишки же!

Последняя фраза должна была прозвучать как некая шутка, но в конце голос Насти дрогнул и Антон невольно почувствовал неприятный укол где-то в районе желудка. Внутренним чутьем он явно понимал, что подвел девушку, но та была слишком воспитана, чтобы высказать такое ему напрямую.

— Кхм, ну ладно, раз так, — выдавил Антон. — Ну… тогда я пойду, наверное.

Легкий запах ее духов и шампуня ударили в нос, заставляя сердце биться чаще. Мысли о проклятых подростках поблекли и Антон притянул девушку к себе. Лишь на краткий миг, но он все же почувствовал легкое сопротивление.

Поцелуй тоже получился донельзя скомканным и неловким. Сейчас все ощущалось иначе, чем тогда, под раскидистой липой. Букет еще этот глупый теперь мешался, руки Антона постоянно натыкались на него. Он попытался вновь прижать девушку к себе, но Настя явно дала понять, что на сегодня все. Она поправила волосы, снова обдав его этим будоражащим ароматом неведомых шампуней и бальзамов, которые так любят девушки.

— Ну ладно, пойду я, — повторил Антон и направился вниз по лестнице.

— Слушай, может зайдешь к нам? Там Танька все равно сейчас со своим рефератом возится. Посидим на кухне, чаю попьем, поболтаем.

Антон замер на месте. В любое другое время он бы с удовольствием согласился на такой вариант и даже недовольная из-за его присутствия соседка Насти не стала бы ему препятствием. Однако, сейчас он явственно слышал надлом в голосе девушки и ему это не нравилось. Это не было приглашением молодого человека, чтобы продлить свидание. Нет, не на этом они пока этапе отношений.

Настя звала его в квартиру из-за подростков. Она боялась за него, и это, с одной стороны, радовало — он все-таки ей небезразличен. Но с другой, чувство жгучего стыда из-за неспособности хоть как-то ответить на оскорбление каких-то мальчишек снова всплыло в голове. Образ гогочущих подростков стоял перед глазами как наяву. Как и тонко сжатые губы Насти, ощущение ее ногтей, впившихся ему в ладонь.

— Да нет, мне идти надо. Дела еще есть по учебе.

Антон врал и не особо убедительно. И самое плохое, что Настя явно это поняла и задержала на нем взгляд. Всего лишь несколько секунд, но сейчас это чувствовалось особенно горько.

— Что так нахмурилась? — он попытался спросить нарочито небрежно, с улыбкой и весело. Как идиот.

— Да нет, ничего. Напиши мне потом, как дойдешь, ладно?

— Конечно, Насть. Пока.

Антон чмокнул ее в щеку, еще раз вдохнув аромат ее кожи и волос, и двинул вниз. Когда он обернулся на лестничном пролете, то увидел, как Настя уже открыла дверь, но все еще стоит на площадке и смотрит ему вслед. Он помахал рукой, абсолютно дурашливо и неуместно подмигнул, а затем продолжил спуск по лестнице.

Уши горели от стыда, а где-то в районе горла стоял неприятный ком. Кроме того, с каждым шагом к железной двери подъезда сердце предательски ускоряло бег. Он пытался убедить себя в том, что всему виной слишком поспешный спуск по лестнице, но получалось слабо. Он прекрасно понимал почему внутри нарастает волнение.

Вечер уже начал плавно перетекать в сумерки и двор стремительно проваливался в темноту. Тени постепенно блекли и все вокруг становилось одинаково серым и, как будто, смазанным.

Компашка все так же сидела на детской площадке. Пацаны попивали пивко, передавая по кругу полторашку и не забывали при этом громко переговариваться на какие-то свои темы.

На миг в сознание закралась мысль, что не надо идти мимо этих гиен и лучше просто повернуть в противоположную сторону. Какая-то часть существа Антона весьма и весьма обрадовалась этой мысли, но другая испытала жгучий стыд. Перед глазами снова встал образ Насти, сжавшей его ладонь и шагающей вперед подобно сомнамбуле.

“Щас! Буду еще сопляков бояться”, подумал Антон и, деланно небрежно засунув руки в карманы, повернул в ту же сторону, откуда они пришли с Настей.

Пацаны не замечали его до тех пор, пока Антон с ними не поравнялся. Мысленно он уже надеялся, что так и пройдет незамеченными и тогда никакого “теста мужества” делать не придется, а эго вполне себе успокоиться тем, что он все-таки не поддался трусливым мыслям уйти в другую сторону.

— Опа, братан, а ты че так быстро-то? — раздался прежний голос главного “шутника”. — Хотя, конечно, с такой соской, наверное, хрен продержишься долго. Аппараты у нее ништяк просто.

Компания снова загоготала так, словно бы их вожак только что выдал величайшую шутку всех времен и народов.

В ушах зашумело и Антон, сам от себя не ожидая, остановился и обернулся к пацанам. Стыд, до этого заполнивший все его существо, оформился теперь в самую настоящую злость.

— Слушайте, ребята, а нельзя как-то повежливее, а?

Уже по тому как мгновенно подобрались парни, Антон понял, что совершил ошибку. Почему-то на задворках сознания отчетливо раздался металлический лязг, с которым схлопывается мышеловка, когда беспечная мышь забирается слишком глубоко.

Все четверо поднялись на ноги почти одновременно и тут же двинули к нему. Шутник и явный вожак этой стаи, двигался посередине и чуть спереди. Походка у него была легкая, развязная, а прищур темных глаз не сулил ничего хорошего. Справа от него расположился грузный детина, с темными, сальными волосами и ехидной улыбкой, которая так контрастировала с его пухлыми щеками. По левую руку от вожака Антона обходили еще двое пацанов. Один из них, светловолосый смотрел гораздо мягче, чем остальные. Зато второй, стриженный практически под ноль пацан в помятой толстовке, явно готов был сожрать его потроха прямо тут. Антон понял, что банально боится встречать его взгляд, настолько кипучей яростью тот был переполнен.

“Окружают”, паническая мысль мелькнула в сознании и Антон почувствовал в чем именно смысл фразы “поджилки трясутся”. Руки и ноги у него натурально начали подрагивать мелкой дрожью.

— Так че тебе там не понравилось, братишка? Чего грубым показалось, а?

Те слабые отголоски решимости, с помощью которых Антон смог побороть стыдливое чувство страха, испарились как ни бывало. Его банально брали в тиски, наступали со всех сторон, а он не мог никак успокоить хаос мыслей в голове и ответить хоть что-нибудь. Четкое осознание того, что вот так, мимоходом, он умудрился оказаться в совершенно чуждой для себя ситуации отрезвляло настолько, что Антон начал подумывать о том, чтобы рвануть обратно к подъезду Насти. Магнитный замок там не захлопывался, он сможет быстро взлететь наверх по лестнице и прорваться в квартиру девушки.

— Ну, примерно все, — ответил Антон, чувствуя как голос невольно дает слабину.

— Хуле ты мямлишь?! Нормально, бля, говори, как мужик! — рявкнул короткостриженный. Голос у него оказался тонким и хлестким и Антон, сам того не желая, вздрогнул.

И пацаны это увидели.

— Да лан, Саня, не кипишуй. Вон, парнишку, напугал раньше времени, щас в штаны наложит, — осклабился вожак.

Антон посмотрел на заводилу и мысленно удивился тому, как быстро нынче развиваются дети. На вид им всем было лет шестнадцать-семнадцать. Но при этом, ростом вожак Антону ничуть не уступал и, при этом, плечами был заметно шире. Да и кисти рук были достаточно большими, чтобы предположить в какого размера кулаки они превращаются при необходимости.

— Да пошел он нахер, фраер центровой, — сплюнул Саня. — Я, бля, такого фуфела на раз вынесу, стоит тут мычит че-то. Телка-то эта наверняка с ним из-за бабок ходит.

— Злой ты, братка, может у них любовь там. Серьезно все, — заговорил пухлый, оглядывая Антона с ног до головы.

На фоне жилистого Санька и мощного, коренастого вожака этот парень выглядел донельзя глупо и неуместно. Почему-то сразу напрашивался стереотип о том, что его все должны называть “жирдяем” или что там сейчас у детворы в тренде, чтобы отметить явную полноту кого-либо?

— Ага, епты, десять раз! — коротко бросил Саня.

Забавно, но ситуация все больше и больше отдавала сюром. Антон стоял окруженный озлобленной шайкой подростков и они его тут напрямую оскорбляют, хотя он старше их всех. В любое другое время, он бы, наверное, хохотнул из-за такого расклада, но конкретно сейчас смешно не было совсем. Более того, Антон явно чувствовал как постепенно обстановка накаляется и все идет к финалу, который ему явно не понравится.

— Игнат, бля, по-моему этот мудак реально чего-то берега попутал. Может он телку свою позовет и она за него косяк отработает? — снова подал голос толстяк.

— Слышь, ты! — неожиданно для себя вскинулся Антон. Забавно, но именно упоминание Насти прорвало его глупое оцепенение и он смог, наконец, хоть что-то сказать.

Антон совершенно не был готов к тому, что стопа вожака, которого звали Игнатом, так быстро прилетит ему в грудь. Удар получился вроде как не сильный, но из-за неожиданности сбил дыхание и студент немного осел, шумно выдохнув.

— Осади, — коротко сказал вожак и одной рукой дал знак своим, чтобы те не бросались на добычу. Пока. — Это я тебе, братуха, сразу понять даю, чтобы ты тут голос, нахуй, сильно не повышал. Или ты че решил, что раз шмотье понтовое купил и телку такую гуляешь, можешь нас чмырить на нашем же районе, а?

— Нет, — сипло выдохнул Антон. Туловище предательски тянуло вниз после удара.

— Пидора ответ!

Это пухляш Леха тоже решил выдать оскароносную шутку и тут же сам рассмеялся лающим смехом. Остальные, впрочем, поддержали его лишь смешками.

— Так давай по-новой. Че ты там базарил, когда мимо проходил? Ты че, бля, решил, что я тебе нагрубил где-то. Ну дык давай уточни где именно и как. Или ты пиздабол?

Дилемма звучала откровенно по-идиотски, но говорить об этом вслух было явно бессмысленно.

— Ты девушку мою оскорбил.

— Хо, Игнат, слышь как за телку переживает, — снова хихикал пухляш.

Антон посмотрел на вожака. Тот смотрел на него исподлобья, прошивая взглядом буквально насквозь. Вот теперь становилось ясно, что главная опасность тут исходит именно от него. Короткостриженный и пухляш явно просто подпевалы, светловолосый так и вовсе по-прежнему ничего не сказал и вообще не выражал явной радости от происходящего.

А вот Игнат был по-настоящему опасен. Антон понял это на примитивном уровне, просто считав его стойку и взгляд. Старый добрый подарок от предков, который позволял вовремя сообразить насколько опасен твой противник, чтобы понять стоил ли драться или надо спасаться бегством. Видимо, сам Антон, этот древний механизм естественного отбора использовать совершенно не умел.

— Когда это я ее оскорбил, а? Когда соской назвал? Так она у тебя соска и есть. Или ты в глаза долбишься?

— Нет, просто…

— Просто так даже кошки не ебутся, — вскинулся слева Саня, который наседал все сильнее.

— Короче, ты че-то муть какую-то гонишь, — с нехорошей улыбкой проговорил Игнат. — Обосновать ни хера не можешь, а че то предъявляешь. Пиздабол ты получается!

Антон понял, что сейчас все и решится окончательно. Последняя фраза явно служила сигналом в каком-то неизвестном ему спектакле и, судя по подобравшимся подросткам, стало ясно, что сейчас явно начнется драка. Или, вернее, избиение.

А потом, вдруг, парни застыли и обратились вслух. Антон уже готовый к тому, что придется по мере сил отбиваться от озверевшей шпаны, недоуменно уставился на пацанов. Те стояли молча и переглядывались друг с другом.

И тут Антон услышал это сам. Неразборчивое пение раздавалось откуда-то из-за гаражей. Вокруг уже успели сгуститься сумерки и разглядеть кто именно там распевает сомнительные серенады было решительно невозможно.

Зато пацаны, как будто, сразу поняли кто это. Пухлый хотел было дернуться в сторону, как Игнат тут же его резко осадил:

— Куда, бля, на месте стой! Всех подставишь ща, — потом он посмотрел на Антона. — Ты ваще молча стой и не отсвечивай. Понял, овца?

Антон едва сдержал кивок, поняв, что иначе согласится с обидным оскорблением. Впрочем, Игнату уже явно стало все равно на то “веселье”, что они собирались тут учинить.

Бормотание, тем временем, нарастало и Антон теперь мог расслышать отдельные слова. Бубнеж явно издавал мужчина, но увидеть кто именно, пока никак не получалось, потому как тот все еще скрывался за гаражами.

— Игнат, может успеем, а? — с надеждой спросил Саня из голоса которого ушла вся боевая спесь.

— На месте стой, — внезапно подал голос светловолосый, который до этого молчал. — Он нас уже учуял, поздняк метаться. Может мимо пройдет. Иногда везет.

Короткостриженный Саня явно хотел ответить чем-то обидным, но в последний момент как будто сдержался.

“Надо бежать. Прямо сейчас!”, мысль оформилась в сознании и Антон понял, что если не хочет огрести тумаков от каких-то малолеток, то бежать надо именно сейчас когда они отвлеклись на что-то и явно не ожидают от него такого маневра.

Антон успел перенести вес тела на левую ногу и уже готовился бежать отсюда со скоростью света, когда светловолосый схватил его за рукав куртки и прошипел яростно:

— Стой на месте, бля!

И тут Антон с удивлением увидел как заметно осел короткостриженый Саня. Весь его бравый и яростный вид улетучился окончательно и теперь он смотрел куда-то в сторону, побелев как полотно.

Что вообще могло так напугать этих отморозков?

Ответ Антон получил почти сразу, когда повернулся в ту сторону, куда уставился Саня. Там, в сумраке надвигающейся ночи, уже можно было разглядеть грузную мужскую фигуру, которая подходила к ним все ближе. Причем неизвестный шел вразвалочку, переваливаясь с одной стороны на другую, но его силуэт приближался как-то уж слишком быстро для такой вольготной походки.

— Ну все. Пиздец, — просипел кто-то из пацанов, но кто именно Антон понять не успел.

Потому что грузная фигура внезапно оказалась прямо посреди их полукруга. В нос сразу ударили запахи смрада помоек, сырой земли и давно немытого тела. Неизвестный выглядел как самый настоящий бомж, одетый в какое-то рванье. Но смущало даже не это, а лицо мужика, изрытое оспинами и вперившееся в окружающих взглядом светло-серых глаз. В догорающем свете дня, Антон с содроганием заметил, что зрачок у неизвестного уж какой-то чрезвычайно маленький, как на рисунке у ребенка, когда тот обозначает глазик просто ткнув карандашом.

Длинные волосы до плеч поблескивали жиром даже в наступивших сумерках. Мясистые губы постоянно были в движении, словно бомж что-то жевал или вел какие-то свои внутренние диалоги.

Но больше всего Антона поразила четверка подростков, которые еще совсем недавно явно выражали настоящую угрозу и он готовился получать побои. Сейчас же вся спесь слетела с них подобно шелухе и они превратились в обычных перепуганных детей, которые взирали на этого непонятного бомжа с каким-то животным ужасом.

— Ибо несу я Слово из Писания Гнили, что Великий Червь пожрет плоть твою и ниспадут члены твои в пустоту смердящую, — внезапно нараспев проговорил бомж.

Антон едва сдержался, чтобы не хохотнуть. Слышать такие, хоть и бредовые, но все же высокопарные речи, стоя посреди пустого двора, окруженного местной гопотой и каким-то сумасшедшим бездомным было крайне необычно. Весь вид мужичка говорил о том, что он сейчас должен был начать канючить денежку на бутылку. И, скорее всего, напроситься тем самым на побои от подростков. А вместо этого он вещал зычным басом какую-то околесицу.

Пухлый Леша дрожал так, что даже его щеки невольно подрагивали как холодец. Антон почувствовал прилив мстительной злости, увидев такое явно проявление страха на лице ублюдка, который еще недавно потешался над ним самим.

— Что есть у вас, отроки, дабы утолить голод мой? — снова пробасил неизвестный, оглядев всех присутствующих. — Ибо сказано в Писании Гнили, что найду я плесневелый хлеб и черствые краюхи в час великой нужды, да пожру я гной душ темных и потерянных, дабы усладить свою плоть.

Что-то в манере говора мужика смущало. Антон невольно почувствовал, что по загривку словно проходит электрический разряд и все волоски на теле встают дыбом. В этой тучноватой фигуре, разлагольствующей с пародией на священника явно было что-то не так. Но он никак не мог сообразить что именно. То есть, понятное дело, что у мужика крыша абсолютно набекрень, но тут чувствовалось что-то еще.

— Апостол, мы это, не знали же что ты тут. Мы б тут ваще бы тогда не показались, если б прочухали, что сегодня здесь твой обход. Я это, бля буду, в следующий раз че нить отдам, а пока пустые мы, — к чести Игната, голос его звучал ровно и ни капельки не дрожал.

Антон хорошо видел, как плотно тот сжал губы и злой огонек в глазах заметно поутих.

“Мелкий хищник встретил кое-кого покрупнее”, пронеслась в голове мысль и снова появилось желание рвануть отсюда куда подальше. Пусть эта мелюзга разбираются с местным сумасшедшим самостоятельно.

Наверное, в следующую секунду Антон действительно бы бросился наутек. Вот только он банально не успел этого сделать, потому что бомж так стремительно разорвал расстояние между собой и Игнатом, что студент недоуменно моргнул. Вот мужик стоит себе в нескольких шагах от вожака стаи гопников и вдруг, бац, он уже подлетел к тому вплотную и вцепился в лацканы куртки.

— Ммм, Игнат, так это ты тут, шлюший сын. То-то чувствую я малафью и кровь, что разит от твоей мамаши.

Антон недоуменно открыл рот. Даже его весьма смутных знаний об уличных правилах хватало, чтобы понять насколько тяжелым было это оскорбление. Желваки на челюсти Игната заиграли танец неприкрытой злости, но он ничего не сказал.

— Вижу, вижу твою черную душонку. Люб ты смраду, люб ты гнили и будешь ты обласкан ими, — с упоением проговорил бомж. — И возляжешь ты с костлявой в день когда встретишь свое счастье. Ибо нет тебе места посреди цветочных полян, будешь ты пожран червями, Игнат, и я спляшу на твоем трупе, выпью мозг из костей, слижу мертвый пот с кожи. А потом и душу твою заберу. Хочешь?

Игнат явно был напуган, но держал удар. Подобно многим, кто привык расти по жестокому закону улиц, даже в час такой опасности он не мог показать слабость перед пацанами. Или просто был дураком.

— Да мне похуй, — только и сказал Игнат, и как-то окончательно обмяк в руках мужика.

Бомж с шумом втянул воздух, потом раскрыл рот и высунул язык. Уже один этот факт заставил бы Антона сморщиться, но потом он понял, что все еще хуже. Язык у мужика оказался необычайно длинным, навскидку сантиметров тридцать или даже все сорок. По бокам и сверху на нем виднелись присоски, отдаленно напоминающие осьминожьи и Антон почувствовал, как живот накрывает болезненный спазм.

Апостол, тем временем, с явным аппетитом облизнул щеку Игната, заставив того затрястись уже совсем явно.

— Ммм, немного-немного в тебе вкусного осталось. Но как сказано в Писании Гнили, да обрящу я любое сокрытое и возьму его, и пожру его, дабы переродить в нечто высшее. Ммм, вот оно, чую да. Гаденыш, глубоко запрятал. Кто это? А папка твой, до того как помер. Карусели, мороженное, ммм, вкусно.

По щекам Игната потекли слезы и он этого уже не скрывал. Пухлый и вовсе закрыл лицо руками и как будто пытался выдавить себе глаза. Короткостриженный Саня засунул руки в карманы и смотрел под ноги, стиснув челюсти так сильно, что еще чуть-чуть, и, казалось, покрошатся зубы.

— Дааа, вот так, отдай все это сюда. Да пожру я это аки Левиафан, что придет из гнойного моря! Да заберу я то ненужное тебе и пожалую Червю, как и сказано в Писании Гнили. Ибо я несу Слово, а оно превыше всего!

Что-то явно происходило, но Антон никак не мог понять, что именно. На ушли словно давило и он чувствовал как голова начинает кружиться. К горлу то и дело подкатывала тошнота, но это Антон списывал на чудовищную вонь, которая исходила от бомжа.

— Хорошо. Теперь хорошо, — довольно пробасил мужик и отпустил Игната, который мешком осел на землю. Вожак, к его чести, остался стоять на ногах, хоть его и покачивало.

Светловолосый бросился к Игнату и подхватил, придерживая за плечи.

— Ааа, Олежа, и ты тут. Не люб ты мне, ох не люб. Мало-мало в тебе истинной святости, что поможет тебе возвысится. Не так сладки пороки души твоей, дабы взрастил я их, насладился ими и преисполнился Словом.

Антон сделал шаг назад и шорох из-под кроссовок как будто разорвал некую невидимую пленку, впустив звуки в этот мир. Только в момент, когда по ушам резанул птичий щебет и отдаленный гул машин и клаксонов, со стороны улицы Антон понял, что все это время он вообще ничего не слышал. Лишь бас этого сумасшедшего и всхлипывания пацанов. И свое бешено колотящееся сердце.

Бомж повернулся к нему и вперил в него свой тяжелый взгляд. Черные точки зрачков уставились прямо на него, как будто сканируя от ног до самой макушки. Антон хотел отвести глаза, но с удивлением обнаружил, что голова больше его не слушается. Да и вообще все его тело резко стало ватным, тяжелым и где-то в районе затылка начал разливаться подозрительный холод.

— А тебя я не знаю. Кто ты у нас такой? Ммм, новая овца в пастве. Интересно-интересно.

Мужик оказался рядом так быстро, что Антон даже не успел сообразить в какой момент тот вообще двинулся к нему. Вот он стоит рядом с Игнатом, а в следующий миг уже напротив него, обдавая вонью нечищенных зубов и грязного тела.

— Ммм, интересно. Чистый, слишком чистый. Нету-нету святости Гнили в тебе и то нахожу отвратительным я, — протянул Апостол. — Но ты все равно накормишь меня. Ооо, ибо несу я бремя Слова и воспеваю Писание Гнили, потому заберу и у тебя что-нибудь. Такое мое решение.

— Я…, — проблеял неуверенно Антон и почувствовал шершавую руку на горле.

В нос ударил запах канализации и протухшего мяса, горло сдавила тошнота, но хватка казалась настолько сильной, что проблеваться явно никак не получилось бы.

— Ибо сказано в Писании Гнили, что я тот кто собирает плату.

В следующий миг влажный язык снова высунулся изо рта и теперь Антон смог разглядеть его получше. На нем действительно были присоски и когда язык коснулся его щеки, студент почувствовал как к его коже тут же присосалось нечто круглое и липкое.

— Ммм, вот оно да. Горчит душа твоя, ибо нету в ней святости Гнили! Но ничего, я найду-найду. Вот оно! Ммм вкусно-вкусно, богатый дар!

Антон чувствовал как по телу снова прошел разряд, отдавшийся где-то в области мошонки. Руки и ноги предательски подкосились, но хватка бомжа была настолько сильной, что он просто повис на его руке.

Присоска на щеке жгла, кончик языка проник ему в ухо, а бубнеж бомжа усилился и теперь словно бы поглотил Антона целиком. В голове кружился калейдоскоп из образов: вот папа купил ему велосипед, мама с гордостью рассказывает про победу на олимпиаде, первый поцелуй с одноклассницей, Ванька Харитонов из соседнего двора, с которым они вместе строили “штабик”, первый курс и ощущение свободы, обнаженная староста группы, прижавшаяся к нему на продавленном общажном матрасе. А потом Настя. Щелчок и вот она стоит напротив, на кафедре где он впервые и встретил рыжеволосую красавицу и потерял голову. Волнение, первый разговор, бешеная радость, когда она рассмеялась его шутке. Первое свидание, ощущение ее теплой ладони в руке, привкус ее пухлых губ, неловкая эрекция после объятий с ней.

Присоска словно бы натянула кожу, прожевала ее и Антон услышал легкий хлопок. В голове разорвалась бомба и в следующий миг он обнаружил себя сидящим на пыльном асфальте. Пять фигур нависало над ним и он никак не мог сфокусировать взгляд на какой-либо из них.

— Встань, червь земли сей, ибо дал ты сегодня пищу Ему, как и сказано в Писании Гнили! — нараспев прогремел бомж.

Хотелось встать и ударить проклятого психа. Снести его с ног и бить по этой тупой роже до тех пор, пока та не превратится в кусок отбивного мяса, чавкающего под кулаком. От одной мысли о крови под костяшками и разбитых костях черепа, Антон внезапно почувствовал нечто наподобие возбуждения.

Концовка в комментариях

— Здравствуйте, Анна Леонидовна. Сочту вашу фразу за комплимент. Огорчаться не надо, я здесь с благими намерениями. Заставлять и чего-либо делать против воли никого не собираюсь. Мое дело простое: найти Соню и передать ей, что папа очень сильно скучает и переживает за нее. Вот и все.

Женщина криво усмехнулась и подошла к дочери поближе.

— Ну надо же, не перевелись еще рыцари на белом свете, — фраза так и сочилась ядом.

Игорь улыбнулся как можно добродушнее, но в душе бушевал ураган тревоги. Как-то все шло не очень хорошо. Когда Соня упомянула мать, он подумал было об остаточных эманациях, которые действительно иногда порождает человеческий разум, запертый в собственных грезах, активно подпитываемые Лимбом. Однако, обычно это не более чем образы-пустышки. А тут мать девушки ощущалась как живой человек. И плевать, что она размазалась об асфальт полтора десятка лет назад.

Тревожные колокольчики звучали повсюду, но Игорь пока никак не мог нащупать их суть. Соня по-прежнему держалась спокойно и ни капли его не боялась, это хорошо. Но вот мать… Анна Леонидовна стояла возле дочери и обнимала ее за плечи, выставив бок вперед, явно показывая намерения защищать девушку.

— Ну, во всяком случае, я убедился, что Соня жива-здорова, а это главное. Олег Борисович очень переживал за дочь, теперь будет чуть спокойнее. Поеду я обратно и доложу все как есть, дальше уже пусть он сам разбирается как удобнее.

Соня безразлично пожала плечами, а вот черты лица Анны Леонидовны немного разгладились. Гладкая белая кожа, четко очерченные скулы и подбородок. Темно-карие глаза настороженно наблюдавшие за каждым движением неизвестного, все смотрелось абсолютно реально. Разве что возрастом мать и дочь практически не отличались, Анна Леонидовна выглядела немногим старше. Невольно вспомнилась припорошенная сединой аккуратная бородка Олега Борисовича и его обвислые щеки. Его супруга, в отличии от него, буквально таки пышет здоровьем, молодостью и красотой.

— Вот и отлично, — облегченно проговорила Анна Леонидовна. — Мы вас не задерживаем. Всего хорошего.

— Ага. Можно только воды немного попить, пожалуйста? На машине к вам не проедешь, я пока шел сюда, думал кони двину в этих лесах.

— Да, конечно. Сейчас принесу, — сказала Соня и двинула к колодцу, стоявшему неподалеку.

Анна Леонидовна проводила ее взглядом, потом снова повернулась к Игорю и демонстративно скрестила руки на груди.

— Красивая у вас дочь. Вся в вас, наверняка, — улыбнулся Игорь. — Я даже сначала подумал, что вы старшая сестра, если честно. Не поделитесь секретом молодости?

Враждебность снова вернулась во взгляд женщины. Ее ноздри заметно затрепетали, а лицо залила краска. Надо же, какая чувствительная.

— Молодой человек, не испытывайте мое терпение. Пейте свою водичку и проваливайте откуда пришли.

— Что вы, как можно? Олег Борисович, кстати, весьма удивится когда я ему скажу, что встретил тут вас. Он-то думает, что вы уже давно погибли. Несчастный случай вроде какой-то был. Не припоминаете?

— Мой благоверный еще много всякой чепухи может наговорить, уж поверьте. Вы, молодой человек, меньше верьте всему, что вам на уши вешают. Домой доедете, вон, ложитесь и проспитесь как следует. Хороший сон полезен для здоровья. Попомните мои слова.

Легкая, едва заметная ухмылка, тронула губы Анны Леонидовны.

А вот Игорь почувствовал как по спине пробежал холодок. Она знала кто он. Никакой это не осколок, вовсе нет. Чертова тварь чуть ли не в открытую насмехается, а стало быть это не обычный паразит, которых хватает в Лимбе. Нет, под личиной Анны Леонидовны скрывается кто-то намного более крупный и опасный.

Соня подошла с маленьким ведерком и ковшиком. Она совершенно не заметила напряженную “мать” и Игоря, которые сверлили друг друга тяжелыми взглядами.

— Только осторожнее пейте, очень холодная.

— Ох вот спасибо! То, что нужно после этой прогулки, — он принял ковш из рук девушки. Она дружелюбно улыбалась ему. — А скажите, вы-то сами как сюда попали? Или вас матушка забрала из города?

На лицо Сони словно легла тень. Улыбка померкла, она вдруг нахмурилась и явно задумалась. Ага, пытается вспомнить начало сна. Хорошее дело, жаль только абсолютно бессмысленное.

— Так, Игорь, хватит морочить нам голову. Мы с дочерью предпочитаем уединенный образ жизни. Убирайтесь обратно в свой город и передайте мужу, что моя дочь останется со мной и никуда отсюда не уйдет!

Он посмотрел на перекошенное от ярости лицо Анны Леонидовны и нарочито вальяжно ухмыльнулся.

— Может, для разнообразия мнение дочери спросишь, мамаша хренова?

Глаза Сони расширились, она отступила на шаг в сторону, все еще сжимая в руках ведерко.

— Надо будет спрошу, червяк, — прошипела “мать”.

Она явно теряла терпение и сдерживаться ей становилось все сложнее. Хороший знак.

— Как грубо, Анна Леонидовна. В вашем возрасте и так выражаться. Некультурно это, скажу я вам. Особенно для такого солидного трупа как вы.

— Игорь, вы что такое говорите?! — вскрикнула Соня, выронив ведро из рук. Вода расплескалась на ее ноги, промочив подол платья, но девушка этого даже не заметила.

— Вот видишь, дочка, я же тебе говорила, что все они одинаковые. Сначала улыбаются до ушей, в дружки набиваются, а потом думают как бы одурачить, да свое забрать. Теперь будешь знать, что мама твоя всегда права!

— Соня, ты все еще не сказала как ты сюда доехала, — с улыбкой на губах проговорил Игорь, не сводя глаз с Анны Леонидовны. — Да и мамаша твоя, скажу честно, какая-то слишком уж активная и языкастая для покойницы.

— Что… что вы такое говорите? Какая еще покойница? — Соня отошла еще на шаг. — Игорь, прошу вас уходите. Передайте папе, что я никуда отсюда не уйду. Нам с мамой тут вдвоем хорошо, если он и вправду меня любит, то поймет и не станет мешать. Или приедет сам.

Игорь и Анна Леонидовна продолжали сверлить друг друга тяжелыми взглядами. Лицо женщины заострилось, словно

рассеченное пополам широкой улыбкой, делая его донельзя отталкивающим.

В какой-то момент Игорь понял, что вокруг царит неестественная тишина. Больше не задувал приятный морской бриз, не было слышно рокота волн. Да и чайки перестали кричать в вышине.

Отводить взгляд от матери Сони не хотелось, но Игорь чувствовал как все вокруг буквально вибрирует от напряжения. Излишне творческий разум Сони породил иллюзию такого уровня, что это привлекло какого-то действительно сильного паразита. В Лимбе хватает разных тварей и одна из них явно стояла перед ним, надев личину погибшей матери девушки. Заморочила ей голову, окунула в бесконечную петлю “идеального” дня в домике на берегу моря. Самое неприятное, что Сонин разум уже плотно завяз и, судя по всему, вытащить девушку реально будет очень трудно. Тем более учитывая, что паразит просто так не отдаст такой лакомый кусочек.

Игорь заметил движение уголком глаза и торопливо осмотрелся вокруг. Чайки действительно не кричали. Они теперь все сидели на каменной изгороди и пялились прямо на него. Абсолютно беззвучные и неподвижные, птицы напоминали садовые фигурки, заботливо расставленные хозяйкой по двору.

— Ну что ж, раз дама просит, наверное, действительно пора бы уходить, — сказал Игорь. — Сейчас только один момент проясню. Соня, напомни-ка мне когда ты в последний раз видела маму, она выглядела вот так?

На то, чтобы бросать гайки нужны годы практики. Тут важны и скорость полета, и точность, и как быстро ты успеешь сформировать в голове мысль, чтобы заклинание на заговоренном металле сработало как надо. У Игоря такого опыта было хоть отбавляй, поэтому он швырнул заветную гайку, еще даже не закончив говорить.

Тварь явно не ожидала от него такой прыти, потому как не успела отреагировать, когда гайка, расчертившая воздух огненным хвостом, ударила ее прямо в лоб. Глаза Анны Леонидовны расширились, губы начали размыкаться, чтобы исторгнуть яростный крик, когда вдруг раздалась ослепительная вспышка и все вокруг на миг стало пронзительно белым.

А потом все вокруг разительно преобразилось.

От милого домика не осталось и следа, теперь вместо него стояло мрачное здание с чернеющими провалами окон и дверным проемом, напоминающим вертикальную пасть. Плющ, обвивающий каменную изгородь, теперь напоминал скорее россыпь пульсирующих кишок. А чайки… вместо белоснежных морских птиц в ряд расселись серые, безволосые твари со сложенными перепончатыми крыльями, ощерившиеся кроваво-красными клювами, напоминающими острия копий.

Но самая большая метаморфоза случилась с Анной Леонидовной. Если раньше Игорь видел перед собой худощавую, высокую женщину в аккуратном платье, то теперь на ее месте стояла тощая образина одетая в лохмотья. Переломанные руки и ноги расположенные под диковинными углами постоянно дерганно шевелились, остатки платья были покрыты бурыми следами крови. Голова слегка свернута набок, в районе темени отчетливо виднелись кости от смятого черепа, которые, расколовшись, наезжали друг на друга.

Одна лишь Соня осталась такой же девушкой, что и была до этого. Разве что теперь ее кожа стала болезненно бледной, волосы заметно истончившимися, а под глазами залегли темные круги. Разум девушки был на пределе, чертова тварь уже все подчинила своей воле и теперь шансы вытащить Соню становились еще меньше.

Игорь дотронулся до брелка, сказал заветные слова и почувствовал приятное тепло, накрывшее ладонь. Через мгновенье он уже сжимал в руках кукри, который он выставил в сторону изломанного силуэта перед собой.

— Жалкий червяк, — прошипела образина. — Я не дам тебе забрать свою дочь, неужели непонятно. Выжру тебя без остатка, Ходящий.

И она рванула вперед, потрясая изломанными конечностями. Одновременно с этим со спины раздался вопль и послышался звук хлопающих крыльев. Мелкие паразиты тоже решили принять участие в трапезе и явно собирались оттяпать кусочек другой от эманации забредшего сюда чужака.

Игорь выставил вперед руку с браслетом. Ледяной холод сковал запястье, заставляя зашипеть от боли. Но вместе с этим, такая же ледяная волна окатила несущуюся к нему тварь и отбросила ту назад, как сломанную куклу.

Не мешкая, Игорь развернулся вокруг своей оси, выбрасывая в воздух, россыпь заговоренных гаек. Всполохи маленьких огненных комет ударили по летящим на него мелким тварям с оскалившимися клювами. Бросок получился относительно удачным, целых три мелких твари упали яростно вереща, подбитые заговоренным металлом. Еще одной срезало крыло и она спикировала куда-то вбок, явно теряя скорость и запал на схватку.

Однако, еще три остались целыми, избежав импровизированной шрапнели и теперь явно собирались поквитаться за сородичей.

Они напали все разом, атакуя на всех уровнях. Одним стремительным движением Игорь разрубил “чайку” метившую ему в лицо. Легкое сопротивление, запах горелого от соприкосновения заговоренного клинка с тварью из Лимба, и вопящий сгусток поджаренного мяса грохнулся на землю.

Игорь успел поймать рукой еще одну, но третья тварь таки вцепилась в ногу. Боль тут же пронзила тело, отдавая аж до самой макушки. Вдобавок к этому, “чайка”, бившаяся в руках умудрялась таки доставать клювом до его предплечья.

Яростно взревев, Игорь рубанул по той, которую умудрился поймать. На этот раз кукри начисто снес голову мелкому паразиту.

Прикончить последнюю он уже не успел. Визг “мамаши” оглушил, ударив по перепонкам, а удар оголенной кости, торчащей из предплечья, по голове заставил мир перевернуться и Игорь почувствовал как его несет в сторону. Он лишь чудом устоял на ногах, понимая, что если упадет сейчас, то уже никогда не выберется отсюда. Оставлять свое любимое тело пускающим слюни в какой-нить больничке не хотелось совсем и потому Игорь, собравшись, встретил следующий удар твари клинком.

Раздался противный скрежет, когда металл соприкоснулся с осколком кости Анны Леонидовны.

— Червяк, никуда отсюда не денешься! И девочка тоже будет моей! Этот урод должен и будет страдать!

Игорь не ответил, вместо этого боднул тварь плечом, отталкивая от себя и тут же рубанул клинком. Образина оказалась шустрой и успел сгруппироваться, встретив его удар оголенной костью. Игорь тут же рубанул опять, на этот раз слева направо, цепляя немного живот образины. Та лишь ощерилась и хохотнула.

Сильна тварь, ох сильна. Игорь мысленно поставил зарубку, что как только вернется обратно, надо будет хорошенько съездить по морде Олегу Борисовичу. Да и Надежде, возможно, тоже за нерасторопность.

Чертов страдающий папаша и словом не упомянул о том, что его жена была психически больна. Сейчас уже точно не скажешь, но наверняка депрессивный психоз или какая-нибудь форма шизофрении. А учитывая насколько данные товарищи плотно соприкасаются с Лимбом, пребывая больше в мире своих видений, оно иногда выливается вот в такие последствия. Но это уже было не важно. Важно другое, что Игорь понял это слишком поздно, проявив непростительную для себя нерасторопность. А Надежда, судя по всему, купилась на солидный гонорар и не сделала проверку достаточно глубоко.

Этот сон уже не принадлежал Соне. Он был однозначно захвачен тварью, в которую превратились отголоски сущности матери девушки. Привлеченная ее тоской по умершей, эманация смогла обрести плоть, набрала сил и вот, пожалуйста, почти полностью подчинила себе проекцию разума Сони.

Последняя “чайка” намертво вгрызлась в его ногу и даже когда Игорь пробил ей череп острием кукри, отказывалась отваливаться, повиснув мертвым грузом.

В это же время, “мамаша” атаковала снова, налетела как вихрь, обрушила град ударов осколком сломанной кости, постоянно щелкала зубами пытаясь вгрызться в него. Игорь отбивался, но каждый новый удар твари доставал его сильнее и сильнее. Чертовы мелкие паразиты довольно сильно его зацепили, он чувствовал как по всему телу саднят многочисленные раны.

— Ну же, червяк, стой смирно. Дай я тебя поцелую, — насмехалось то, что предстало в виде изломанного трупа Анны Леонидовны.

Игорь не ответил, дыхания итак не хватало. Перехватил ее предплечье и боднул лбом по уже итак расплюснутому носу женщины. Голова взорвалась болью, но и тварь немного оторопела от такого удара.

“А большего нам и не надо!”, зло подумал Игорь, погружая клинок в бок твари. Снизу вверх, пробивая сопротивление вязкой плоти, мышц и костей.

Тварь взревела и вцепилась зубами прямо в щеку. Игорь почувствовал смрадное дыхание, а потом лицо взорвалось болью, в ушах затрещало и он с ужасом понял, что это звуки того, как рвется его кожа, которую жевала зубами тварь.

Мужчина прокрутил кукри, но видимого эффекта это не дало. Он отчетливо видел как дымилась рана мертвой женщины, а значит урон заговоренным, ментальным оружием все-таки наносился. Вот только для проклятого чудовища этого было явно недостаточно.

Чавкающий звук бил прямо по ушам и Игорь с содроганием понял, что монстр жует его щеку. Он попытался вырваться, оттолкнуть ее, но все было тщетно. То, во что превратилась Анна Леонидовна, оказалось слишком сильным.

Камни на браслете снова обожгли запястье вожделенным холодом. Амулет “перезарядился” и Игорь, не долго думая, снова применил его.

Тварь отбросило назад, но и самого мужчину повело следом за ней. Игорь донельзя глупо выпрыгнул вперед лицом, слушая как рвется его кожа. А потом мир вокруг взорвался вспышкой боли и из глаз против воли брызнули слезы. Анна Леонидовна отлетела спиной вперед. Перекошенная челюсть вымазанная в крови и кусок плоти в зубах явно давали понять, что выглядит сейчас Игорь далеко не лучшим образом.

Рукоять кукри выскользнула из ослабевшей руки и клинок остался в боку у монстра, когда та рухнула на землю.

Игорь хотел было сделать шаг вперед, но мир перед глазами качнулся и он упал на одно колено. Лицо горело огнем, отдавая болью где-то в районе затылка. Бросив взгляд вниз, он увидел что вся его левая часть тела залита кровью. Его кровью.

— Сука, — яростно прошипел Игорь, вынимая из кармана остатки гаек. Металл на них был разогрет и даже слегка обжигал ладонь. Хорошо, значит этой заразе тоже не понравится.

Анна Леонидовна медленно поднялась на ноги. Рана в боку дымилась и она, морщась, вытащила кукри из тела.

— Славная игрушка, червяк. Засуну ее тебе в глотку перед тем как разорвать тебя на куски.

Игорь пытался собраться с силами, заставить себя подняться, но голова кружилась так сильно, что он скорее сейчас грохнулся бы наземь, нежели встал на ноги.

Кукри упал на землю с глухим звуком. Игорь видел как земля задымилась и зашипела. Вспомнился день, когда отец подарил заветный брелок, сказав, что специально привез его из той дальней поездки. Перед глазами встало его добродушное, слегка вытянутое лицо и неловкая улыбка.

Тварь подходила нарочито медленно, явно наслаждаясь моментом. Вокруг уже ничего не напоминало сказочный пейзаж, царивший тут совсем недавно. В воздухе завывал пронзительный ветер, который более не ласкал кожу, а налетал порывами, бросая пыль в лицо, норовя сбить с ног. В доме явно кто-то копошился, но никак не решался выйти во двор где схватились противники. Игорь видел как мелькают тени, из окон то и дело выглядывали шишковидные головы любопытствующих.

Теперь, когда покров сна сорван и более ничего не затмевало взор, все твари обитающие тут показались на глаза. Раненные “чайки” ползали вокруг, горестно завывая и умирая, распадаясь на части, развоплощаясь в ничто.

Анна Леонидовна уже почти нависала над ним, когда Игорь швырнул в нее гайки. Всполохи пламени расчертили воздух и со свистом врезались в плоть чудовища. Раздались слабые хлопки и раны на теле матери Сони вспыхнули огнем и зашипели.

Но она лишь едва заметно вскрикнула, улыбнулась ему и наклонила голову к плечу.

— Нет-нет, мой дорогой червячок, ты слишком слаб, чтобы эти фокусы на меня подействовали. Ммм, прямо чувствую как твой

жалкий разум балансирует на грани, как рвутся все нити, что связывают тебя с твоим проклятым телом. Где ты сейчас там лежишь? Надеюсь где-нибудь поблизости от родных, чтобы они видели как ты превратишься в овощ.

— Злая ты, — усмехнулся Игорь. — Уйду я от тебя.

Анна Леонидовна нависла над ним и теперь смотрела сверху-вниз. Торжествующая улыбка разрезала лицо чудовища, исказив черты итак размазанного об асфальт лица.

— Смешной. Даже жалко, что наша игра подошла к концу. Надо было уходить сразу, червяк, догонять я бы не стала. Мне нужна только моя Сонечка.

Она нависала над ним, вся изломанная и покалеченная. Осколки обезумевшего разума, что даже после смерти не смогли обрести покой и затерялись в Лимбе. Как же этой твари сказочно повезло, что ее дочурка провалилась в кому. И как же не повезло самому Игорю. И винить в этом некого, разве что себя. Сам пожадничал, расслабился и теперь влип по самые уши.

— Мама, стой! Не трогай его!

Звонкий голос Сони прозвучал подобно раскату грома. Игорь повернул голову и увидел, что девушка вышла из-за укрытия куда убежала, когда схватка только началась, и теперь шла прямо к ним. Под ее ногами земля шипела и дымилась, сон обезумевшей матери-самоубийцы отвергал разум дочери и сопротивлялся ему.

Тварь обернулась к подходящей дочери.

— Девочка моя, ты устала. Сегодня такой сумасшедший день. Давай я сейчас тут дела закончу и мы с тобой пойдем на море. Возьмем книжки, посидим там, почитаем. Ракушки пособираем. Все будет как ты любишь.

— Мама, я сказала не трогай его.

— Дочь, ты сама не своя, — проворковала Анна Леонидовна, исторгая такой нежный голосок, что Игорь невольно восхитился.

Соня подошла совсем близко и встала рядом с Игорем. Положила руку ему на плечо и с вызовом посмотрела на мать.

— Если хочешь его убить, придется начать с меня.

Тварь сузила уцелевший глаз и теперь смотрела на дочь так, словно увидела ту впервые. Она подняла руку, ткнув острым обломком кости в Соню.

— Я сказала марш отсюда, маленькая дрянь. Если будешь выступать, я тебя тут в землю втопчу, мразь ты неблагодарная.

Игорь чувствовал как дрожала рука девушки. Также подрагивал ее голос, когда она сказала:

— Никуда я не уйду. Я тебя не узнаю. Ты больше не моя мама! Уходи!

Воздух вокруг начал нагреваться. Ого, а Соню то рано было списывать со счетов. Она выглядела крайне изможденной, но все равно твердо стояла на своем и смело встретила взгляд изломанного существа.

— Ты всегда была такой. Неблагодарной. С первого дня как родила не могла смотреть на тебя. Противная, гадкая девчонка. Все время плакала и срала, — голос Анны Леонидовны звучал спокойно. Даже холодно. — Я не хотела рожать, думала продолжить карьеру модели. Но твой дурной папаша все испортил. Надо было тогда послать его к черту и решить вопрос, но я испугалась. И Олежек, урод сраный, на уши присел, мол, буду помогать тебе, люблю не могу.

Соня плакала и теперь дрожала всем телом. Однако, волны тепла исходившие от нее становились все сильнее и сильнее. Игорь подобрался, напрягся всем телом, готовый вскочить одним прыжком, когда это понадобится.

— И куда ты меня гонишь, девочка? Думаешь, ты протянешь без меня? Ты же в сахарной вате росла, папочка тебя всем обеспечивал, засранку эдакую. Берег тебя, покупал все что надо, любой каприз исполнял на раз-два. Как же ты меня достала этими рассказами, сил моих не было слушать тебя. Или может ты думаешь, что лучше к этому уроду вернуться? Так, давай, валяй. Пять минут радости и он снова тебя задушит своей “заботой”.

— Уходи, мама, — прошептала Соня. Голос девушки дрожал, но по лицу явно было видно, что настроена она серьезно.

Лицо Анны Леонидовны скривилось. А потом она прыгнула на дочь, намереваясь пронзить ее осколком кости, торчащим из переломанного предплечья.

Игорь схватил руку Сони и рванул на себя, пытаясь увести ее с линии удара.

Вот только девушке это уже было не нужно. Она скинула руку Игоря легким движением, словно муху отогнала. Заостренный осколок летел аккурат в грудь девушки и Игорь мысленно готовился наблюдать как эта тварь заколет собственную дочь.

— УЙДИ! — яростный крик разорвал пространство.

Тварь отбросила назад, опалив огнем. Визжа от боли, она рухнула на землю и начала яростно кататься в дымящейся пыли.

Пространство вокруг дрожало, покрылось рябью. Исчезли изуродованные трупы “чаек”, заглох пронзительный вой из колодца. Дом снова выглядел как обычное жилье в живописной глуши. Ветки кишок на изгороди снова обернулись плющом. И, самое главное, снова выглянуло солнце, разогнав серую хмарь и вернув краски окружающему миру.

Анна Леонидовна яростно каталась по земле, пытаясь стряхнуть с себя внезапно занявшееся пламя. Тщетно. Оно поглотило ее с головой и вскоре на земле остался лишь обугленный труп.

— Вот это номер, — прошептал Игорь, поднимаясь на ноги.

Тело болело и саднило, лицо слева онемело, а раненая нога явно отказывалась слушаться.

— Что сейчас вообще произошло? — раздался глухой голос Сони. Она стояла, опустив руки и глядя перед собой.

— Соня, я не врал тебе, меня и вправду прислал твой папа. Только я сюда приехал не на машине. Да и вообще, мы, можно сказать, с тобой спим и видим один сон. У тебя случился нервный срыв, ты падала в обмороки и в один день тебя не смогли разбудить. Такое иногда случается, к сожалению.

— Я… сплю?

— Ну, если совсем просто, то да. А такие как я могут ходить по чужим снам. И помогать, когда это надо.

Соня смотрела на него недоверчиво, явно подозревая в безумии. Однако, все увиденное девушкой совсем недавно говорило о правоте Игоря. Не может же такое происходить в реальном мире, в самом деле.

— Но тут было так хорошо, — растерянно проговорила Соня. — И мама была такая живая, такая добрая. Мы столько времени провели вместе. Что это вообще такое было? Это же не моя мама, да?

Игорь смешался. Голова кружилась все сильнее и задерживать фокус внимания становилось все сложнее. А ему все еще требовалось убедить Соню окончательно, что она спит. И что ей надо проснуться.

— И да, и нет. Твой папа забыл упомянуть, что у твоей мамы были серьезные проблемы. Уж не знаю в чем там причина, но факт остается фактом. Видимо, у Анны Леонидовны были нелады с психикой, возможно навязчивые идеи, галлюцинации. Такой разум, даже будучи в обычном мире, постоянно соприкасается с Лимбом, миром грез или душ, назови как хочешь. И какая-то часть твоей матери, осталась тут. Ты скучала по ней и это послужило маяком для остатков ее сущности. К сожалению, не самой лучшей ее части, как мы только что убедились.

— Папа всегда стеснялся этого. Он и мне не хотел говорить, я случайно наткнулась на какие-то старые документы и прочла. Потом я узнала, что он заплатил врачам, чтобы история болезни мамы просто “потерялась” и никто не мог связать его с сумасшедшей.

Игорь едва сдержался, чтобы не выругаться в голос. Вот ведь хранитель семейных тайн хренов! Все-таки надо ему по роже съездить за такую подставу. Плевать, что потом его гориллы руки переломают за такие фокусы.

— Я так устала, Игорь. Так устала. Здесь было хорошо. Можно просто вернуть все и остаться тут?

Соблазн соврать был велик, но он сдержался.

— Можно. И, наверное, какое-то время ты будешь счастлива. Но потом твое тело рано или поздно умрет и тогда все это исчезнет. Просто схлопнется или превратится в Ничто. И от тебя останется такой же осколок, как от твоей матери.

— Не понимаю как такое возможно. Я же вот стою тут и я чувствую свое тело, — Соня ущипнула себя. — И мне больно!

— Да, и мне, поверь, тоже охренеть как больно. Это не просто сон, это немного… глубже. Я тебе потом объясню все, что хочешь, если захочешь меня найти в реальном мире. Сейчас-то, надеюсь, ты не хочешь продолжать этот отпуск?

Соня молча смотрела на него, поджав губы. Потом тяжело вздохнула и сказала заветную фразу:

— Хорошо. Я хочу вернуться.

***

Игорь открыл глаза и уставился в белый потолок. На то, чтобы сообразить где он вообще находится ушло несколько минут. В памяти промелькнули образы последних нескольких часов и, стоило только вспомнить жаркие объятия Анны Леонидовны, тело пронзила вспышка боли.

Сморщившись, Игорь с трудом сел на кровати, спустив босые ноги на пол. Мягкий ворс ковра приятно щекотал ступни и это хоть немного оттеняло вспышки боли в голове, спине и ногах.

Щека горела, нога ощутимо побаливала. Он машинально потрогал их, но все было в порядке. На лице не было никакой окровавленной раны, под пальцами чувствовалась кожа и короткая щетина. Нога тоже на ощупь оказалась абсолютно нормальной.

Трель телефона резанула по ушам и заставила недовольно выругаться.

Кряхтя как старик, Игорь поднес гаджет к лицу. Сообщение от Надежды.

“Девочка очнулась. Все в порядке. Ты молодец”.

Игорь ухмыльнулся и бросил телефон на кровать. Поднялся, вышел на кухню. Время давно перевалило за полночь и, по идее, кушать в такое время не полагалось. Но Игорь все равно поставил чайник и достал из холодильника заранее приготовленный контейнер с едой.

Сегодня можно. Он заслужил.

Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach

Игорь невольно бросил взгляд на Надежду, сидевшую справа от него. Она натянула на лицо свою дежурную, вежливую улыбку и сидела все это время тихо, не перебивая гостя, как это бывало обычно. Однако, то и дело бросала на Игоря красноречивые взгляды, когда тот явно начинал выражать скуку или нетерпение. Она в принципе что-то суетилась и ерзала больше обычного, что на чопорную и последовательную женщину было совсем не похоже. Насколько же щедрые комиссионные пообещал ей бизнесмен?

— Скажу, что историю вы рассказали уж очень занятную, Олег Борисович. Ситуация у вас крайне неприятная и по срокам вы, мягко говоря, затянули, — выдал Игорь, выдержав небольшую паузу. — Настолько, что меня так и подмывает отказаться.

Мужчина недовольно заерзал на кресле. Не привык, чтобы ему даже намекали на какие-то проволочки, отказы и все такое прочее. Игорь едва сдержал ехидную улыбку, почувствовав удовлетворение из-за реакции бизнесмена. Чистое ребячество, но он почему-то испытал от этого искреннее удовольствие.

— Надо подумать и очень хорошо. Наверное, я не готов дать сейчас прямой ответ, — добавил Игорь.

Вранье. Он уже четко знал, что возьмется за дело, но прыгать вот так сразу на амбразуру нельзя. Сначала надо попытаться раскачать “костюма” на увеличение суммы вознаграждения. Тем более, что кое-какие риски тут однозначно имелись, а значит и гонорар следовало выбить соответствующий. Тем более, не зря же Надежда так пучит глаза и смотрит на него как на врага народа, значит есть за что побороться.

— Послушай, Игорь, дело в том, что Олег Борисович очень солидный и занятой человек. Он готов заплатить тебе сколько необходимо. В разумных пределах, конечно, — вступила в диалог Надежда. — Но проблема в том, что дело не терпит отлагательств. Ответ нужен здесь и сейчас.

И судя по интонации Надежды, она явно давала ему сигнал каким должен быть этот самый ответ.

— Да, не переживайте на счет денег. Надежда Александровна уже примерно рассказала мне про ваши… эээ… тарифы, — сказал Олег Борисович. — Поверьте, если вы ручаетесь за результат, вопрос вознаграждения вообще не стоит. На родную дочь мне не жалко ничего.

— Вы не совсем верно меня поняли, Олег Борисович. Тут вопрос не только в деньгах. Попрошу я больше чем обычно, тут уж извините, и сейчас объясню почему. Вы мне только что рассказали, как ваша девятнадцатилетняя дочь словила нервный срыв после которого заснула летаргическим сном. Сколько она уже не просыпалась? Вроде бы вы что-то говорили про две недели. Это очень долгий срок и я не знаю насколько глубоко в Лимб провалилась ваша дочь. Это может быть опасно уже для меня, понимаете? Очень опасно.

Олег Борисович снова достал из нагрудного кармана проклятый платок и протер абсолютно сухой лоб.

— Кхм, что ж, Игорь, я понимаю что вам возможно придется нелегко. Но меня уверили, что вы один из лучших в стране. Во всяком случае, я несколько раз слышал такую рекомендацию от весьма уважаемых людей. Врачи тут помочь ничем не могут, я уже кого только не приглашал. Вы поймите, Игорь, я на все готов ради моей дочери. На все. Просите сколько хотите и я вам заплачу.

Игорь нахмурился. Вот теперь за все время в словах бизнесмена проявились настоящие эмоции. Он видел как в глазах мужчины плескался не напускной страх за своего ребенка.

Внешне Надежда выглядела абсолютно спокойна, но Игорь чуть ли не физически чувствовал ее напряжение. Сколько же бабла на кону? На этот раз Связная привела кого-то очень высокого ранга — это стало ясно сразу по тому как она стелилась перед этим “костюмом”. Возможно, тут стояли не только деньги, но и еще что-то не касающееся уже Игоря напрямую. Услуга за услугу, так сказать.

— Скажу вам честно, Олег Борисович, дело будет непростое. Но я, так и быть, возьмусь за него.

А потом Игорь назвал сумму.

Надежда как будто перестала дышать и теперь, уже не скрываясь, прожигала его взглядом насквозь.

— Знаете, Игорь, я вообще во всю эту ахинею с чародеями не особо верю. Но чего тут греха таить, врать не стану, в один момент отчаялся настолько, что обратился тут к парочке. Те еще прохвосты были, такую лапшу на уши мне вешали, успевай на вилки наматывать. Одного я просто пинками прогнал, а второму мои сотрудники ноги переломали. Уж больно наглый оказался.

Угрозы, куда же без них. Не нравится влиятельному воротиле, что какой-то патлатый сосунок в замызганной толстовке и видавшей виды косухе задвигает ему тут свои условия. Но на самом деле особого выбора у мужика, как такового, и не было. Раз уж Надежда действительно вызвонила его, то уже наверняка все проверила и с дочерью Олега Борисовича на самом деле случился прорыв в Лимб, а не обычная кома.

— В таком случае, мне просто безопаснее не браться за эту работу, — пожал плечами Игорь. — Вы пришли сюда, когда ваша дочь уже порядком так по времени торчит в Лимбе. Вы хоть представляете что это значит? Я вам скажу. Она очень и очень глубоко и чтобы вытащить ее оттуда, мне придется сильно постараться. Тут мои персональные риски крайне высоки. Верите вы там в чародеев или нет, мне абсолютно фиолетово, скажу честно. Меня волнует справедливая оплата моего труда, потому как часть этой суммы явно уйдет на восстановления после Погружения.

Олег Борисович смотрел ему прямо в глаза и в этот момент проявилась его истинная суть. Костюм, прическа и интеллигентная речь просто напускное. Наносной шик, призванный сформировать определенный образ. А вот внутри… О, этот мужик был полон мрака и стали!

— Признаюсь, что-то в вас есть, Игорь. Я согласен на ваши условия, выбора у меня особо нет. Если бы не рекомендации от нескольких моих хороших знакомых про вас и Надежду, я бы и носа здесь не показал. А так, мне остается только довериться вам. Надеюсь, вы меня не подведете. Для вашего же блага.

— Вот и славно, люблю когда рассудительные мужчины приходят к взаимопониманию, — радостно прощебетала Надежда. Решила разрядить обстановку, видимо.

— Что еще от меня требуется? — коротко спросил Олег Борисович.

Игорь еще полчаса перечислял мужчине, что именно ему нужно и в каком виде. Потом они попрощались и бизнесмен ушел.

— Ты охренел? — вскинулась Надежда, выждав для верности несколько минут, чтобы Олег Борисович точно успел покинуть этаж. — Ты, вообще, знаешь кто это такой? Он и тебя, и меня может в порошок стереть запросто. Это тебе повезло, что он в нужде оказался, что согласился прогнуться. Но таких гнуть вообще нельзя, Игорь! Вроде не мальчик уже, должен понимать.

Игорь прекрасно понимал, но поделать с собой все равно ничего не мог. В конце концов, переговоры прошли неплохо и удалось даже выбить гонорар пожирнее.

— Ладно, не кипятись. Волков бояться, в лес не ходить. Может еще чайку, а? Я даже поесть сегодня толком не успел, когда ты меня вызвонила. Нельзя было заранее как-то предупредить?

— Меня саму среди ночи разбудили, обалдела побольше твоего, поверь. Там дело срочное, девочка уже сильно провалилась. Ты не врал про то, что будет сложно? Или просто цену набивал?

— А черт его знает, если честно. Подождем пока Олег Борисович скинет все что необходимо.

Надежда кивнула, поджав губы. Все еще злилась из-за его выходки, но уже отходила. Еще бы, учитывая сколько денег стояло на кону.

***

Евродвушка со стильным, современным ремонтом выглядела весьма уютно. Игорь в первые секунды даже немного смутился своего непотребного вида, в котором он сюда заявился. Старые, видавшие виды джинсы, грязные кеды, потертая косуха и темная толстовка довершали его образ “рыцаря без страха и упрека”.

Бросая рюкзак рядом с небольшим диванчиком, Игорь невольно вспомнил лицо Олега Борисовича, когда тот узнал, что он будет в квартире дочери абсолютно один. Наверняка сейчас сидит и гадает сопрет ли этот непонятный хмырь чего-нибудь из квартирки драгоценной дочурки.

Вообще, Олег Борисович оказался довольно-таки исполнительным и предоставил почти все, о чем просил Игорь. Пароли от телефона и социальных сетей он получил буквально в тот же день, когда они расстались. Такая оперативность весьма радовала, но по лицу бизнесмена было ясно видно, что до конца он “чародею” не доверяет.

Игорь неторопливо выгрузил из рюкзака телефон и ноутбук девушки, термос с чаем и пакет с пирожками. Плотно кушать перед погружением не самая лучшая идея, но он обычно всегда позволял себе небольшой перекус. В конце концов, непонятно как глубоко провалилась Соня и сколько времени уйдет на то, чтобы ее вытащить. Тело тратит кучу ресурсов, пока разум в свободном плавании шатается по Лимбу и лишнее “топливо” не помешает.

Чай получился на редкость вкусным и Игорь с удовольствием сербал его из кружки, одолженной из Сониной коллекции. Откусывая солидные куски от пирожка с картошкой, он одновременно с этим листал переписку девушки с бывшим парнем. Когда-то давно необходимость в подобном вторжении в чужую личную жизнь коробила Игоря и он чувствовал себя паршиво после каждого такого сеанса. Однако, со временем, притерся и совесть перестала напоминать о себе слишком явно. В конце концов, он делал это не ради пустого любопытства, а чтобы как можно быстрее найти человека в Лимбе.

Вообще, случай Сони выглядел довольно типичным. Девушка словила дикий стресс из-за экзаменов, проблем в отношениях с парнем и чересчур навязчивого давления отца. Обычно в таких случаях все заканчивается нервным срывом или депрессией, что само по себе тоже очень серьезная проблема. Но иногда может произойти и такое, что излишне впечатлительный разум невольно проваливается в Лимб, мир грез и сновидений, и уже не может самостоятельно вернуться оттуда.

И вот тогда-то людям приходится обращаться к Ходящим по снам, к каковым и относился Игорь.

Невольно наткнувшись на селфи Сони, которую та скинула бывшему, Игорь задержал взгляд на внешности девушки. Темные волосы заметно контрастировали с бледной кожей и темно-карими глазами. Родись она чуть пораньше, то вполне могла бы затесаться в компанию готов и ей даже не пришлось бы излишне извращаться косметикой и краской для волос. Судя по фотогалерее, одевалась Соня тоже достаточно просто, что было удивительно для дочери влиятельного бизнесмена. В голове Игоря хранился устойчивый образ гламурных девчонок, праздно шатающихся по клубам и зарубежным курортам. А тут получалось с точностью до наоборот.

Конечно, Игорь не смог бы за такое короткое время изучить все о “спящей красавице”, но это было и не важно. Ему следовало лишь найти нужные паттерны, чтобы правильно настроиться и тогда погружение пройдет более гладко.

Соня оказалась довольно интересной девушкой. У нее было мало друзей, налицо интровертность, где-то даже замкнутость. Однако, она состояла в нескольких сообществах для художников и там, скрывшись за обезличенным ником, девушка вела весьма и весьма продолжительные дискуссии о картинах, живописи и художниках. Игорь рисовать особо никогда не умел и в этом виде искусства не понимал вообще ничего. Однако, даже он невольно зачитался длинными постами Сони о творчестве Айвазовского и Шишкина. На общих фотографиях она всегда стояла в стороне, неброско одетая, с неловкой улыбкой на губах и небольшой дистанцией от одноклассников или одногруппников. А вот в сообществе и форумах она была кем-то типа местной звезды. На нее ссылались, подписывались, спрашивали мнения или просили разобрать ту или иную работу. Чего стоят только километровые треды Сони с обсуждением использования нейросетей для рисования и холивары, разведенные под ними.

Игорь еще вчера, вычитывая все это начал испытывать легкое беспокойство. Уж слишком креативно мыслила Соня, слишком глубоко окуналась в творчество.

Никто точно не знал, что такое этот самый Лимб. Параллельное ли это измерение или область пространства, недоступная человеку в обычном состоянии. Даже учитель Игоря и тот никогда не мог дословно рассказать то или иное явление, виденное ими там во время тренировочных прогулок. Но ясно было одно, что частично Лимб формируется, используя разум человека, провалившегося в него. Именно поэтому каждый увидит свою версию этого пространства. Уж как оно расположено физически Игорь представить не мог, он всегда воображал, что в состоянии летаргического сна, разум провалившегося человека похож на корабль, плывущий сквозь просторы космоса. Среда не самая привычная и подходящая для него, потому разум обычно и возводит преграды, отсекая носителя спроектированным подпространством. У кого-то это будет город, у кого-то огромный дом. Но вот у творческих людей все несколько сложнее, потому как их разум способен генерировать целые локальные миры и они могут получаться довольно-таки сложными. И человек с развитым воображением как у Сони мог породить нечто подобное, из-за чего найти ее и вытащить может быть невероятно трудно.

Другой момент — это мать девушки. На расспросы о ней Олег Борисович отвечал крайне неохотно, явно не испытывавший к бывшей жене позитивных чувств.

— Моя Анна была очень красивой женщиной, — говорил бизнесмен, глядя в одну точку. — Гордая такая, знающая себе цену. Мужики за ней толпами бегали, штабелями к ногам падали. Но повезло мне, сам до сих пор не знаю почему. Я и богатым-то особо тогда еще не был, бизнес только-только начал подниматься. Все у нас с ней было хорошо, дела шли в гору, денег становилось все больше и больше. Я тогда влюблен в Анну был как мальчишка натуральный. Она еще в те времена свой характер показывала. Гордая, обидчивая, требовательная. А после родов все стало еще хуже. Апатия, настроения не было, к дочери она относилась очень холодно, чуть что и сразу в крик. Словом, проблемы у нас начались, жене даже пришлось в клинику ненадолго лечь. Нервный срыв и все такое, пару недель полежала и выписали. Даже как будто наладилось все, она снова активной стала, улыбаться начала. А потом из окна нашей квартиры на шестом этаже выбросилась. Насмерть.

Опять нервный срыв и с довольно печальными последствиями. Судя по всему, излишняя впечатлительность и эмоциональность — это семейное.

Во всяком случае, с какого-то момента Соня явно начала скучать по матери. Игорь нашел на ее ноутбуке отдельный браузер с которого она зависала на самых разных форумах и сайтах, посвященной людям, которые так или иначе столкнулись с суицидом. Здесь она уже ничего не выкладывала и почти не комментировала. Просто отдельно лайкала и явно читала посты от людей, у которых также погибли родные и близкие. Эта тоска, наложившаяся на текущие проблемы и могла послужить триггером для провала в Лимб.

Чай был допит, пирожки съедены. Игорь закрыл ноутбук и двинул в сторону спальни. Та оказалась достаточно просторной. Хватало место и для большой кровати, и для шкафа с одеждой, в углу стоял туалетный столик с зеркалом. Насколько понял Игорь, здесь она практически не рисовала. В свободное время от университета зависала где-то в студии. Во всяком случае, кроме мольберта в углу и подписанной самой Соней картины морского пейзажа, больше ничего не говорило о ее увлечении.

“Детские шалости. Думал с возрастом пройдет, но нет”, недовольно говорил об увлечении Олег Борисович. Он-то засунул дочь в университет на специальность, связанную с финансами и вообще особо не интересовался “картинками”.

— Эх, ну что, пора уже начинать, что ли.

Игорь потрогал браслет из камней на запястье и небольшой брелок в виде индонезийского ножа кукри, подаренного отцом давным-давно. Ритуал, который он повторял перед каждым прыжком сейчас был немного испорчен спешкой. Игорь понимал, что мог уже безнадежно опоздать и потому торопился больше обычного. Достал из кармана мешочек, полный гаек с выцарапанными на них символами. Надо было положить их с собой поближе, чтобы был контакт с телом и они перенеслись в Лимб за ним. Это здесь это просто куски металла с чудаковатыми символами. А там, в мире грез — весьма действенное и эффективное оружие.

Игорь нацепил наушники и лег на кровать, вытянув руки вдоль тела. Плейлист из телефона начал воспроизведение и легкие, этнические напевы уже начинали ласкать слух. Ходящие используют разные вещи, чтобы войти в состояние транса. Игорю лучше всего помогала музыка, а вернее пение. И лучше какой-нибудь этнический фолк-мотив, где и слов то не разберешь, зато энергетика так и бьет через край.

Женский голос постепенно нарастал, стук барабанов становился громче и Игорь почувствовал как тело становится легче, мышцы расслабляются. Хор мыслей в голове постепенно затихал, а в области темени начал ощущаться холодок. Постепенно он начал разливаться по всему телу, заставляя кожу покрываться мурашками.

Песня неизвестной исполнительницы уже достигала апогея, разгоняя сердечный пульс и учащаться дыхание. А потом, резко, словно кто-то отключил свет, Игорь провалился во тьму.

***

В нос ударил запах хвои и Игорь медленно открыл глаза. Он чувствовал траву под ладонями, а прямо перед взором стволы сосен вздымались ввысь к чистой небесной синеве.

Игорь осторожно сел и осмотрелся. Оказался он на довольно живописной полянке, усеянной цветами, а лежал на самом настоящем ковре из травы. В воздухе отчетливо витал запах сосновой смолы, а сами исполины мерно покачивались от порывов ветра и по чаще раздавалось хорошо различимое потрескивание стволов деревьев.

Для полного антуража не хватало только, чтобы все лесные звери собрались тут и начали петь какие-нибудь песенки. Тогда бы антураж какого-нибудь сказочного мультика окончательно оправдался бы.

Игорь никогда не был любителем походов или вылазок на природу. Тащиться куда-то там в дебри, страдая от налетов комаров и мошкары, потеть и надрывать спину, таща огромный рюкзак — от одной мысли о таких активностях ему становилось дурно. Он был дитем города в полном смысле этого слова и потому теперь осматривался вокруг с легкой долей раздражения.

— Ну надеюсь хоть эта дуреха где-то неподалеку.

Куда именно идти было решительно непонятно. Камни на браслете холодили запястье, покрывшись инеем. Знак не очень хороший, значит Соня успела провалиться очень глубоко и теперь Игорь сам оказался на глубинных уровнях Лимба. Вытащить отсюда заблудившийся разум сложнее и нужно полное его добровольное согласие, иначе ничего не получится.

Игорь невольно посмотрел наверх. Синее небо без единого облачка на нем. С первого взгляда выглядит абсолютно реалистично, как и окружающий его лес. Да что там, даже запахи вокруг ощущались как настоящие. Вот именно за такие фокусы Игорь и не любил творческих людей, уж слишком реалистичные миры они тут создавали вокруг себя.

Походив по округе, Игорь заметил, что в одной стороне кустов заметно поменьше, да и деревья как будто пореже. Выбирать все равно было не из чего, поэтому он просто двинул в ту сторону, полагаясь на удачу.

Тропа расширилась и действительно вывела его из леса. Она упиралась в скальный обрыв и резко уходило влево, где начинался крутой спуск вниз. Игорь подошел к самому краю и невольно залюбовался открывшимся видом. Здесь уже вовсю задувал бриз, освежая лицо и дразня ноздри соленым запахом моря. Да и сама водная гладь, раскинувшаяся далеко за горизонт невольно внушала восторг.

— Морюшко значит любишь, Сонечка. Ну-ну.

Высоко в небе пронзительно кричали чайки, переговариваясь о чем-то на своем птичьем. Игорь посмотрел на них, свободно парящих в высоте, и улыбнулся. Их белые силуэты виднелись по левую руку, а значит стоило идти именно туда. Что-то живое или похожее на него в Лимбе могло означать одно. Рядом с этим находится провалившийся разум, который и проецирует все это вокруг себя. А вот тут, где-то на отшибе, Игорь не встретил ни одного зверька или даже мелкой букашки. Лишь птичья трель изредка доносилась в лесу, как звуковой файл в какой-нибудь игре, приложенный там для создания атмосферы.

Однако, даже тут реальность деталей поражала и это было в диковинку. Обычно все вокруг напоминало некие островки каких-то знакомых человеку мест, плавающие посреди ничего. Это еще в лучшем случае, потому что однажды Игорю довелось увидеть тех, кто находился по ту сторону барьеров, возведенных разумом провалившегося человека. После того случая, он пил не просыхая почти месяц, но все равно не смог до конца изгнать из мыслей образы огромных левиафанов, виднеющихся за хрупким барьером.

По спине пробежала дрожь и Игорь тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Здесь, в Лимбе могли происходить самые разные вещи и следовало быть настороже все время.

“Твой разум — это твоя крепость. Стены ее должны быть крепки, ибо иначе падет она жертвой сомнений и страхов. В тот момент все что делает тебя тобой исчезнет как ни бывало”, так ему когда-то давно говорил учитель.

Старый хрыч был тем еще ублюдком, но дело свое знал и здорово натаскал Игоря. Наверное, именно благодаря его науке он все еще

может нормально функционировать в реальности, а не пускать слюни в больничке как это случается с большинством Ходящих.

Игорю пришлось прошагать по пыльной дороге минуть двадцать, когда он наконец заметил притаившийся среди двух скал небольшой домик.

Чайки кружили именно там, пронзительно крича и, тем самым, задавая направление Игорю.

— Идиллия в глуши, мать ее растак.

Он сразу заметил девичью фигуру в белом платьице, которая стояла в отдалении от дома, на небольшой возвышенности. Даже отсюда виднелся разложенный перед ней мольберт.

Соня, судя по всему, рисовала.

Когда до девушки оставалось шагов десять, крики чаек стали громче и Игорь заметил, что птицы начали кружить гораздо ниже. Он уже мог разглядеть их большие желтые клювы и черные кончики крыльев.

— Здравствуй, Соня! — громко сказал Игорь.

Девушка даже не вздрогнула, как стояла к нему спиной, так и продолжала. Он видел как порхает по холсту кисть в руках девушки, добавляя разных деталей на картине.

— Извини, что отвлекаю. Меня зовут Игорь и я пришел от твоего папы. Он сильно переживает за тебя, отправил вот меня узнать как ты тут и все ли с тобой в порядке.

Что уж тут говорить, Игорю никогда не удавалась праздная болтовня. Это для Надежды щебетать с кем-то на отвлеченные темы было проще чем дышать. Сам Игорь и в реальности не любил, да и не особо умел с кем-то вести беседы. При всей сверхъестественной составляющей Лимба, тут это его качество тоже нисколько не менялось.

— Здравствуйте, — ответила, наконец, девушка. Впрочем, головы к нему она так и не повернула, продолжая усиленно рисовать белые гребешки на волнах.

— Красиво тут у тебя. Спокойно так, тихо. Я бы сам тут завис на недельку-другую, веришь нет? А чего, с утра сходил на море искупался, потом покушал-подремал и опять купаться. Никакой олл-инклюзив на югах нафиг не сдался.

Соня, наконец, отложила кисть и повернулась к нему. Серьезное лицо, поджатые губы и слегка настороженный взгляд, ощупывающий его с головы до ног.

— Вы не похожи на обычных сотрудников папы. Слишком маленький.
Вот уж спасибо на добром слове! Вообще-то, рост у Игоря был выше среднего, хотя, конечно, мышечной массы ему и вправду недоставало.

— Интересный у тебя способ знакомства. Меня, кстати, Игорь зовут. И ты права, я не сотрудник твоего папы. Но он очень сильно по тебе скучает и просил меня привести тебя обратно домой.

— Домой, — тихо проговорила Соня. — Если честно, я не хочу в город. Мне тут хорошо. Сами же заметили как тут тихо и спокойно. Да и потом, мама точно не захочет снова ехать в город. Ей там плохо.

— Мама? — насторожился Игорь.

— Ну да. Это же ее дом вон там. Она тут спряталась от всех. А теперь и я вместе с ней.

Разговор становился занимательным, а Игорь начинал волноваться все больше. Понятное дело, что разум девушки нуждался в островках стабильности и потому спроецировал сюда кого-то, кто был ей дорог. Но почему мама? Она вообще была крохой, когда та сиганула с окна навстречу асфальту. Неужели настолько сильно скучала?

Игорь инстинктивно потрогал брелок в виде кукри, огляделся по сторонам. Пока они были совсем одни, не считая чаек, которые кричали как ошалелые и наворачивали круги в высоте над ними.

— Послушай, Соня, я все понимаю тебе стало трудно, проблемы кругом и папа еще вдобавок напирает лишнего. Отдохнула ты тут несколько недель, потусила с мамой наедине — это я одобряю. Но папа и вправду за тебя переживает. А сюда ты всегда сможешь приехать в гости.

— А чего папа тогда сам не приехал?! Опять за себя какого-то мордоворота прислал, чтобы тот за него грязную работу сделал.

Игорь невольно облизнул губы. Стало быть, разум Сони уже сильно укрепился тут и она вообще не отличала грезы от реальности. С одной стороны хорошо, может быть легче убедить. С другой… нет, про это пока думать не хотелось.

— Ну, давай не будем обзываться. Тем более, ты сама сказала, что я не похож на горилл, которые обычно работают на твоего папу. Скажу честно, мне Олег Борисович тоже вообще не понравился. Костюм этот, парфюм, бррр. Но, он правда сильно за тебя переживает и волнуется. Уж я в таких вещах разбираюсь, поверь. Может все-таки, давай попьем чайку, познакомимся получше, за жизнь поговорим?

Соня смотрела на него, поджав губы. Игорю даже казалось, что он может натурально видеть как шевелятся шестеренки в ее мозгу, обрабатывая поступившую информацию. Забавно, но стоя вот так перед ним, немного растерянная, рассерженная на отца, она показалась Игорю очень красивой. Быть может дело было в свежем бризе, что дул с моря. Или в мягком солнечном свете, который так красиво заливал эту маленькую долину и в нем Соня казалась какой-то феей из сказки. А может, девушка была просто красивой сама по себе. Не броской красотой, но другой, наполненной изнутри, которая раскрывается не сразу, а постепенно. Ей всего-то девятнадцать, вся жизнь еще впереди. Если, конечно, он сейчас не налажает.

Резкий крик чайки резанул по ушам. Громкий и неожиданный, он заставил Игоря чуть ли не подпрыгнуть на месте. Огромная белая птица приземлилась на траву и теперь стояла там, с интересом поглядывая на них. Остальные ее сородичи продолжали наворачивать круги над ними.

— Твой друг? — спросил Игорь, мотнув головой на птицу.

— Можно и так сказать. Они тут частенько кружат, летают туда-сюда. Несколько раз видела как они рыбу ловят. Удивительные создания, конечно. Красивые такие.

Глядя на огромный желтый клюв и жутковатые глаза птицы, Игорь про красоту согласиться как-то не мог.

— Кхм, Соня, слушай, если ты не хочешь возвращаться, то я просто вернусь и доложу об этом Олегу Борисовичу. Тащить тебя на плече я не собираюсь, не переживай. Но можно я хотя бы стаканчик воды выпью на дорогу. Я, блин, задолбался, пока тащился сюда по буеракам.

Девушка посмотрела на него, кивнула и пошла в сторону дома. Игорь двинул за ней.

— Классная картина кстати! У тебя очень легкая рука. Я бы никогда не смог так нарисовать волны и тени от солнца.

— Да это все практика, — пожала плечами Соня, даже не обернувшись в его сторону. — Если больше будешь тренироваться и учиться, тоже сможешь. Вот увидишь.

Игорь мысленно ухмыльнулся. Рисовал он крайне отвратительно еще с детства. Вспоминая гримасы учительницы по ИЗО, когда та проверяла его работу, ему даже становилось немного жалко эту женщину.

Дворик и сам домик выглядели так, словно бы сошли с какого-то сказочного арта. По невысокой каменной изгороди вился плющ. Аккуратная калитка напоминала небольшое произведение искусства, украшенная резьбой и сказочными фигурами. Дворик был устлан травой, разрезанной узкими протоптанными тропинками до порога дома, колодца и небольшого сарайчика.

— Миленько тут у вас, — похвалил Игорь.

— Да, мне тоже нравится. Никакой суеты, гула этого постоянного городского и выхлопными газами не воняет. Я вообще так обрадовалась когда мама позвала меня сюда пожить. Папе вот тут бы не понравилось, я знаю. Он без своего телефона и работы вообще прожить не может и дня.

— Ну бизнес все-таки сложная штука, там постоянно пахать надо.

— У вас был опыт? — Соня явно усмехнулась, открывая калитку и проходя во дворик.

Игорь нырнул за ней, мельком осматривая окрестности. Он обернулся, чтобы закрыть калитку и невольно замер. Чайка все это время тащилась за ними пешком и теперь стояла чуть поодаль, глядя на него своим огромным глазом, повернув голову вбок. Игорь сплюнул под ноги и закрыл калитку. Птица приоткрыла клюв, словно бы намеревалась огласить округу своим криком, но в итоге не стала этого делать.

— У меня-то? Нет, что ты. Никогда за собой коммерческую жилку не замечал. Скорее, даже, наоборот, — сказал Игорь. — А тут реально красиво, слушай. Понятно, чего ты уезжать не хочешь.

Соня хотела что-то ответить, но тут отворилась дверь домика и во двор вышла женщина, отдаленно напоминавшая девушку. Такие же прямые темные волосы и бледная кожа, стройная фигура и прямая спина, словно бы ее обладательница проглотила шпагу. Аккуратное платье в горошек, босые ноги. Ну прямо волшебница из сказочной страны.

“Какая у нас тут молодая мама”, промелькнула мысль. Вышедшая женщина действительно выглядела немногим старше дочери.

Продолжение: Ходящий по снам (Финал)

Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach

На самом деле, Тимур итак на себя пенял, что вчера завис допоздна. Это при отце он побаивался нарушать правила экранного времени, а мама все-таки помягче, сильно ругать не будет. Правда, теперь вот придется ходить и клевать носом, но зато наконец-то прошел эту проклятую миссию с вертолетиком!

Вообще, раньше ему не приходилось помогать со скотиной утром, родители загружали его этой обязанностью только по вечерам. Ничего сложного, убрать навоз, спустить сена с верхнего этажа сарая, чтобы корове было теплее. Но вот недавно отец устроился на новую работу и в обиходе семьи Тимура появилось новые слова “вахта” и “Север”. Сегодня как раз прошла вторая неделя, как папа уехал и мальчик каждый день вставал почти на час раньше обычного и топал с мамой на улицу, выполнять свой “сыновий долг”. Зато вот его шестилетняя сестренка Олеся спокойно себе дрыхла под теплым одеялом и досматривала десятый сон. Ей-то хорошо, мелкая еще, а ему уже одиннадцать, стало быть, пора становиться ответственным и все такое прочее.

Тимур вышел на улицу и тут же поежился от налетевшего мартовского ветра. Зима уже сдавала позиции, снег потихоньку подтаивал местами, но по утрам и ночам все еще было ощутимо холодно.

Рассвет только начал заниматься и мальчик, понурив голову, побрел в сторону сарая в сероватой мгле. Валенки с резиновой подошвой ощущались как набитые камнями, из-за недосыпа вес их чувствовался, как будто, в два раза тяжелее обычного.

Из приоткрытой двери маленького пристроя к сараю, во двор, лилась полоска тусклого желтого света от слабенькой лампочки. Значит, мама там уже замешивает корм для скотины. Надо торопиться, действительно слишком долго копался с утра.

Тимур вошел в сарай и в нос сразу ударили самые разные запахи. К терпкому аромату навоза, перемешанного с влажным сеном на полу он уже привык давно и нос никогда не воротил. Однако, на этот раз примешивалось что-то новое, слегка отдающее железом и смутно знакомое.

Сероватого света от только-только намечающегося рассвета не хватало, чтобы осветить помещение изнутри, как это бывало днем и Тимура, почему-то, впервые это напрягло. Мальчик нажал на кнопку выключателя и невольно зажмурился. Глаза уже успели привыкнуть к полумраку и свет предательски резанул по ним.

Черно-белая туша коровы распростерлась на полу сарая и что-то в положении ее тела и запрокинутой голове явно было не так. Тимур нахмурился и аккуратно двинул к ней. Почему-то сразу вспомнилось как корова соседей неведомым образом открыла дверь в маленькую комнатку где они хранили фураж. Одуревшая скотина сожрала столько, что ее желудок просто не смог все это вместить и она умерла. Вот и сейчас Тимур подумал о чем-то таком, хотя и осознавал, что все запасы у них хранятся в пристрое, до него отсюда никак не добраться.

Шерсть коровы слиплась от влаги, темные глаза смотрели куда-то в пустоту перед собой, а изо рта вытекала темная жидкость, впитываясь в раскиданное сено на полу. Коровья голова откинулась далеко назад потому что солидная часть глотки просто отсутствовала, представляя из себя одну сплошную рану. Кожа висела лохмотьями, обнажив серо-розовую плоть с застывшей темной кровью.

Тимур почувствовал как сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то в район желудка. То, что у него против воли трясутся руки, он заметил лишь спустя какое-то время, когда наконец-то смог оторваться от вида страшной раны.

Видеть павшую скотину ему уже приходилось, как никак, рос в деревне. Однако, картина открывшаяся глазам сейчас отличалась разительно и настолько выбивалась из привычного мира, что мальчик какое-то время просто топтался на месте, дергаясь туда-сюда и никак не решаясь чего делать: бежать к матери или осмотреть сарай откуда вообще мог проникнуть хищник, который смог бы так расправиться с коровой.

Озарение подобно вспышке молнии обрушилось на сознание и Тимур даже невольно приоткрыл рот, выдав протяжное “о”. Вот, что смутило его как только он вошел внутрь. Обычно корова к этому времени уже явно выражала свое нетерпение и укоризненно мычала, мол, чего это они так долго копаются, когда она стоит тут посреди вымокшего сена голодная и неприбранная. Да и куры в курятнике тоже устраивали переполох как только малая толика света попадала на их насесты.

А сейчас вокруг стояла тишина. Абсолютная, проникающая под кожу и падающая на уши словно ватным одеялом. Никаких звуков вокруг, кроме его бешено колотящегося сердца.

Тимур открыл дверь курятника и шумно выдохнул. Курицы валялись повсюду, устилая пол своими тушками. Сложенные в горку головы, лежали в углу и, казалось, ощерились на вошедшего клювами. Ноги предательски дрогнули и Тимур ухватился за косяк, на всякий случай. Он много раз слышал про то, как лисы проникали в курятники и душили птиц, как хорьки пили их кровь.

“И что за зверь так складывает оторванные головы неподалеку от тел?”, пронеслось в голове и Тимур понял, что углубляться в этот вопрос ему очень не хочется.

Стены сарая, такого привычного раньше, как будто давили со всех сторон, а запах душил все сильнее. Живот начали скручивать нехорошие спазмы и мальчик поспешно выскочил на улицу.

Прохладный мартовский воздух овеял лицо и Тимур сделал глубокий вдох, приносящий короткое облегчение. Он даже обрадовался, что сегодня был слишком сонный и не захотел завтракать сразу.

Полоска света от пристройки, освещавшая снег перед входом, наподобие чудаковатого ковра, привлекла взгляд. Надо было скорее рассказать что произошло.

— Мама, к нам в сарай кто-то пробрался! Там корова и куры…

Ни души. Одиноко стояло ведро, в котором мама начала замешивать корм и, чуть в стороне, на боку лежал короткий валенок, обутый в резиновую калошу. Мамин валенок.

Ветер то и дело налетал, неприятно холодил мокрые щеки, а Тимур все стоял и смотрел на этот валенок. Он боялся подойти ближе и взять его в руки. Словно бы пока он стоит тут, в стороне, все в порядке. Но вот стоит ему только взять его в руки, рассмотреть хорошенько, вот тогда что-то ужасно плохое непременно зафиксируется в реальности.

— Мама! Мама, ты где?!

Он метался по пристройке, обежал весь двор, заглянул в баню, но матери просто след простыл. Страх, до этого лишь нерешительно топтавшийся на пороге сознания, теперь захватил его существо полностью. По щекам текли слезы и звать маму становилось все труднее из-за всхлипываний.

И тогда, как наяву, ему вспомнилось лицо отца. Легкая щетина на щеках, уставший, но теплый взгляд и те слова, сказанные перед отъездом.

— Тимур, ты теперь за старшего тут. Помогай маме и не ругайся с сестренкой. Я на тебя рассчитываю, сынок. Ты же не пацан уже сопливый и справишься?

— Справлюсь, — твердо ответил тогда Тимур.

Отец посмотрел ему прямо в глаза и мальчик отчетливо запомнил этот момент. Что-то невероятно важное произошло тогда, хоть он и не уловил четко, что именно. Он просто увидел как спустя некоторое время отец кивнул и протянул ему руку. Как мужчине.

Тимур зло выругался и вытер слезы. Он пошел к пристройке, взял оттуда короткий топорик и двинул в сторону дома.

“Ты теперь за старшего”, голос отца как будто звучал наяву.

Неизвестно, чего тут вообще творится вокруг, но одно было ясно. Кто-то нехороший забрел к ним, а в доме, мирно спит его сестренка Олеська и он должен проверить ее, прежде чем решится делать что-то дальше. В конце концов, там дома телефон матери и можно будет позвонить дедушке, рассказать о случившимся, позвать на помощь.

Тимур стремительно забежал домой, пронесся через сени как скоростной болид и влетел в жилую часть. Там он и остановился как вкопанный. Вязкая тишина снова обволокла всего с головы до ног. В нос как будто бы снова ударил запах крови, смешанной с навозом и сеном, вымокшим от коровьей мочи. К горлу подкатил ком, но Тимур мотнул головой и отогнал непрошеные образы.

Мама, как обычно, оставила свет на кухне и тот заливал прихожую мягким светом. Но сейчас, в такой гнетущей тишине, этого было катастрофически мало.

Щелк. Выключатель разорвал тишину, но ничего не случилось. Тимур нажал на него еще несколько раз, но все было тщетно. Прихожая по-прежнему утопала во тьме.

А потом ухо наконец-то уловило этот звук. Он доносился откуда-то из глубины дома, едва слышное причмокивание, которое доносилось до порога.

Перехватив рукоять топора поудобнее, Тимур медленно двинул вперед. Под ногами хрустнуло стекло и он с содроганием понял, что это лампочка. Кто-то ее намеренно разбил и теперь прятался в темноте.

Всхлип. Отчетливый всхлип разорвал тишину и Тимур почувствовал как по пальцам пробежал электрический ток.

— Олеська! — крикнул мальчик и рванул в сторону ее комнаты.

В этот краткий миг, страх за себя испарился как не бывало. Его выместило другое, более сильное чувство боязни за непоседливую, вечно надоедающую шестилетнюю сестренку, которая всхлипывала где-то там в темноте.

“За старшего”.

Серый рассвет занимался уже сильнее и слабый свет заливал комнату девочки. Тимур застыл как вкопанный прямо на пороге, потому как увидел силуэт, взгромоздившийся на стол сестренки, стоявший рядом с кроватью, и теперь четко отсвечивающий на фоне незашторенного окна. Тимур хорошо видел конусообразную голову, худые широкие плечи и острые колени, разведенные в стороны как это бывает когда сидишь на корточках.

Причмокивание прекратилось. Там, из полутьмы комнаты сестренки на Тимура в упор смотрели глаза, светящиеся в темноте, как это бывает у хищников. У кошек, например. Или у волков.

Раздавшееся щелканье было тихим, но резануло по ушам не хуже пушечного залпа. Оно издавало этот звук, явно наслаждаясь шоком на лице мальчика, который забежал сюда прямо ему в лапы.

В голове четко прострелила мысль, что надо разворачиваться и бежать. Он слишком мал, чтобы тягаться с такой опасностью и надо звать на помощь. Вот только ноги словно приросли к полу, а горло сдавило в тисках и Тимур не мог просипеть ни слова.

Оно выпрямилось, подняло голову и вдруг уронило что-то грузное на пол. Что-то мешковатое и явно тяжелое, потому как звук удара о дощатый пол заставил вздрогнуть. На короткий миг на фоне окна успела мелькнуть лишь маленькая ручка, которая казалась такой крохотной на фоне этой проклятой башки.

Олеся. Сестренка. Это она была в руках этой твари все это время. И тогда причмокивающий звук означал… Перед глазами вспышкой снова появились остекленевшие коровьи глаза и красное мясо, так хорошо различимое на покалеченном горле.

Всхлип. Тоненький, девичий голосок так похожий на Олесин заставил вздрогнуть. А потом снова нетерпеливое щелканье. Оно пыталось подражать, имитировать голос его сестренки.

Ступор отступил и Тимур побежал в сторону выхода. Он по-прежнему сжимал топор в руке, но уже не был уверен, что тот вообще хоть как-то ему поможет.

Мальчик остановился, едва сделал три шага. В прихожей раздался треск ломаемого стекла под чьими-то стопами. А потом, на фоне света падающего из кухни показался высокий силуэт с конусообразной головой и непропорционально длинными руками, доходящими до колен. В темноте так же светились глаза и по ушам били противные звуки, словно бы кто-то очень быстро щелкает пальцами. Или жвалами.

Тимур обернулся и увидел пару светящихся глаз позади. Они стояли по обе стороны и бежать ему было некуда.

“Прости, папа”, пронеслось в голове и Тимур перехватил топор обеими руками.

Щелканье раздавалось громче и чаще.

Они смеялись в темноте.

Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach

Первые несколько минут, не в силах поверить своим глазам, он в панике метался по дому, заглядывая в каждый угол, громко выкрикивая имя дочери. Какая-то иррациональная часть его сознания продолжала хвататься за тщетную надежду, что Настя просто проснулась и где-то спряталась тут, как она иногда делала в их городской квартире. Такое простительно пятилетней девочке.

— Дебил! Придурок! Ну что ж я за баран-то такой конченный!? - Илья яростно ругал сам себя, пока снова и снова перепроверял каждый уголок в домике.

Когда первоначальная паника отступила, победить чувства оказалось уже чуть полегче. Игнорируя мелкую дрожь в руках, Илья начал внимательнее осматриваться вокруг, чтобы найти хоть какие-то следы. В прихожей он заметил грязные лужицы от снега, но сейчас не мог вспомнить  изначально они там были или это уже сам Илья занес, в панике вбежав внутрь.

Буран за окном как будто потихоньку затихал, но ветер все равно протяжно гудел на улице. Словно бы дразнил, подначивал и смеялся над его глупостью и безалаберностью.

Илья зашел на кухню и взял оттуда самый большой нож. Детали пазла еще не сложились в какую-то ясную картину, но пока мужчина мог предположить только один вариант развития событий. Федор этот итак изначально ему не понравился. Мутный алкаш, который сразу же начал клянчить деньги. Учитывая, что остальные жители деревни - древние старики, вывод напрашивался сам собой. Этот мудак все-таки пропил последние мозги и совсем слетел с катушек.

Единственное, что пока было непонятно - это почему вообще этот урод решил вломиться к тете Нине и, что еще хуже, убить бедную старушку каким-то изощренно изуверским способом. Впрочем, сама же пенсионерка рассказывала про то, как этот идиот носился по округе с приступами белой горячки. Видимо, из-за бухла крыша окончательно съехала, что и вылилось в такую кровавую сцену.

Думать же для чего этому уроду могли понадобиться жена и дочь не хотелось, но непрошенные догадки все равно будоражили сознание где-то на фоне мыслей, пока он осматривал дом на предмет того, что еще можно было использовать как оружие. Конечно, Илья и в страшном сне не мог подумать, что ему когда-либо вообще придется заниматься такими делами, но выхода другого не было.

Дозвониться до отца не получилось, связь по-прежнему барахлила. В конце концов, мужчина завершил вызов и просто написал СМС с объяснением случившегося. Отец вроде бы говорил, что знает номер местного участкового и, наверняка, сможет до него дозвониться. Во всяком случае, Илье очень хотелось надеяться на это.

***

С каждым шагом Илья чувствовал как внутренности словно бы стягиваются в тугой узел. Скорее всего, с этим буйным уродом справиться по-простому не получится и придется драться. Вот мужчина и шел, думая о том, насколько далеко он будет готов зайти, когда дело дойдет до схватки. Впрочем, одного короткого воспоминания о жене с дочкой хватило, чтобы окончательно понять, что он сейчас готов ко всему. Главное найти своих девочек, а дальше уже будь что будет.

Он смутно представлял где живет этот урод, тетя Нина в одном из разговоров снова жаловалась на него и упомянула где тот обитает. Добрался он быстро, в темноте пытаясь худо-бедно сориентироваться. Илья знал, что кроме пенсионерки тут проживало еще как минимум пара стариков, поэтому думал зайти к ним и предупредить. Вот только света в домах не было нигде и сообразить куда именно заходить было просто невозможно. Сначала пришла мысль покричать, но она была, мягко говоря, необдуманной. Федор может услышать раньше времени и тогда разобраться с ним станет намного сложнее. Поэтому, мысленно ругая все на свете, Илья шел вперед в тишине, нарушаемой лишь хрустом снега под ногами и его тяжелым дыханием, вырывающимся изо рта клубами пара.

Он немного заплутал и прошел нужный дом. Благо, вовремя заметил остов водонопарной башни, в темноте сослужившей отличным ориентиром.

Приземистая деревенская изба, покошенный забор почти полностью занесен снегом. Света в окнах тоже никакого не было и разглядеть хоть что-то в окружающей темноте было невозможно. Впрочем, в жиденьком свете луны все-таки виднелись очертания чего-то похожего на утоптанную тропинку, которая вела к воротам.

Стиснув зубы и, сделав глубокий вдох, Илья медленно двинул вперед. Хотел было сначала пролезть со стороны палисадника, но снега там было так много, что пройти легко никак не получилось бы.

Ворота открывались тяжело, но хотя бы не скрипели. Жалкая, покосившаяся пародия, сколоченная из досок. Даже этот факт неприятно резанул в сознании. Ведь его жена и дочь могли быть во власти этого ленивого, бестолкового ублюдка.

“Неужели вот так тупо зайду через дверь?”, неприятная мысль обожгла сознание.

Сердце колотилось в груди, разгоняя кровь по венам. Остался последний рывок и Илья понимал, что накосячить у него просто нету права. Уже итак натупил где только можно. Тонкий голосок в глубине сознания вопил о том, что Федор должен помнить про главу семейства и явно поджидает его там. Засел где-нибудь в темноте и ждет, пока к нему вломятся.

Снег продолжал сыпать с неба и все вокруг опять погрузилось в эту проклятую тишину. Она накрыла деревню словно саван, дурацкое ощущение ваты в ушах здорово раздражало. Все это казалось таким необычным, и неправильным, отчего хотелось прокричать хоть что-нибудь, лишь бы разорвать это беззвучие. Пришлось даже невольно стиснуть зубы, чтобы устоять перед искушением.

До входной двери он добежал очень быстро. Сам от себя не ожидая такой прыти, Илья рывком потянул ее на себя и тут же ворвался внутрь. Секунду спустя, где-то на периферии сознания, мелькнула мысль, что дверь могла быть заперта и тогда получилось бы весьма глупо. Но на это было уже плевать.

Наверное, надо было обдумать все получше и постараться проникнуть в дом через какое-нибудь окно. Вот только как именно это все провернуть не было совершенно никаких идей. Не приходилось ему до этого как-то врываться в чужое жилье, сжимая в руках кухонный нож. Поэтому мужчина решил не выдумать лишнего и попытаться прорваться напролом.

Внутри было прохладно и воняло сыростью.

“Как в склепе”, мелькнула непрошенная мысль, но Илья ее быстро отогнал. Не время сейчас для таких мрачных аналогий, итак ситуация хуже не придумаешь.

Первоначальная часть плана  выполнена и мужчина проник в дом Федора. Дальше уже схема видилась довольно расплывчато и Илья понимал, что придется действовать по ситуации. Поэтому, он просто ворвался внутрь жилой части, держа в руке нож. По ощущениям, сердце билось уже где-то в районе горла, мышцы буквально распирало от привалившего адреналина и, по идее, наткнись он сразу на деревенского мужичка, то наверняка бы просто рубанул его на месте.

Однако, никто на него не набросился из темноты, не поджидал у двери с каким-нибудь дрыном наперевес. Лишь со стороны гостиной доносились приглушенные звуки, словно бы кто-то мычит.

Илья шел вперед как можно медленнее и осторожнее, выставив перед собой нож. Он понимал, что скрываться поздно, но стремглав бросаться внутрь темного жилища бывшего зэка тоже не хотелось.

Он остановился как вкопанный, когда услышал стон. Голос был мужским, словно бы кто-то силился что-то сказать, но не мог. Разглядеть что-либо в этой кромешной тьме было решительно невозможно, поэтому Илья, плюнув, на попытки сыграть в ниндзю, судорожно зашарил по стене рядом с дверью. Выключатель нашелся быстро и щелкнув на него, мужчина понял, что все-таки свалял дурака. Даже от такой тусклой лампочки, свет все равно резанул по глазам и на какое-то время он буквально ослеп. Илья замахал перед собой ножом, ожидая, что именно сейчас бывший уголовник прыгнет на него из засады.

Но никто не напал. Проморгавшись, Илья понял почему.

Федор лежал посередине комнаты. Он был ранен и, судя по количеству крови натекшей на пол, довольно серьезно. Однако, все еще дергался и постанывал, а значит был жив.

Илья оторопело уставился на человека, которого подозревал во всей этой канители. Неужели Иринка смогла вырваться и чем-то пырнула этого урода? Почувствовав внутренний подъем, мужчина решительно зашел в зал и двинул к алкашу. Тогда-то он и повернул голову направо, увидев жену и дочь, связанных и лежавших у стены. Ирина была в сознании, выпученные глаза смотрели прямо на него и она активно дергалась, словно бы старалась ему что-то сказать. Вот только рот жены был так плотно завязан, что она могла лишь что-то мычать.

Он рухнул на колени перед супругой, почувствовав чувствительный удар о твердые доски. Но это все было не важно. Главное, что обе его девочки живы-здоровы и он может их спасти.

— Сейчас, милая, сейчас, - спешно приговаривал Илья, пытаясь развязать рот жены.

Когда это наконец получилось, Ирина отчаянно закашлялась. Женщина явно хотела что-то сказать, но сразу у нее это не вышло.

— Все нормально будет, родная, вот увидишь, - Илья не выдержал и совершенно по-идиотски хихикнул. Он нашел их!

— Илюш… Илюша, уходи быстрее! Возьми Настю… кхе-кхе… и беги, может еще успеешь! - наконец смогла выговориться Ирина. Голос звучал хрипло и надсадно, судя по всему ее мучила жажда и оттого говорить было тяжело.

— Ты чего такое говоришь, солнышко? Сейчас мы все отсюда уйдем.

Илья захотел было перерезать веревки на ногах супруги, но тут его взгляд упал на ее стопу, которая была вывернута под неестественным углом. Нога жены была сломана.

— Ах ты тварь! - яростно выкрикнул Илья, обернувшись к Федору. Тот продолжал лежать, слабо постанывая и истекая кровью. - Что этот гад с тобой сделал, Ириш? Сейчас-сейчас, я осторожно.

— Илья, блядь, посмотри на меня! Плевать на этого алкаша. Хватай Настю и беги. Слышишь меня?! Спаси нашу дочь!

У Ирины была настоящая истерика. Слезы лились по щекам, из носа натекли сопли, но что-то в ее тоне и взгляде было такое, что никак не спишешь на болевой шок или еще какие-либо проявления реакции психики в нестандартных ситуациях. Вдобавок к этому, Илья с ужасом увидел, что джинсы жены в районе паха были мокрые насквозь.

А потом в голове щелкнуло.

“И кто же ранил Федора, если у жены связаны руки, а нога и вовсе сломана?”, оформившаяся наконец-то мысль обожгла сознание.

Илья резко посмотрел в сторону алкоголика. Он в кои-то веки предстал перед ним не в бушлате. Старый, обвисший в плечах свитер хорошо так пропитался кровью. Наверняка, если вглядеться внимательнее, то даже отсюда можно было бы разглядеть фрагменты внутренностей и кишок. Вместо этого он продолжил судорожно разрезать веревки на руках жены.

Звук в прихожей раздался одновременно с тем, как мужчина наконец одолел последний пучок дрянной веревки и Ирина освободила руки. Услышав шум, жена тут же зарыдала сильнее прежнего и рванула в сторону дочери, явно не обращая внимания на боль в сломанной лодыжке.

— Боже мой! Илья, помоги! Помоги!

Ирина обняла Настю, которая тоже очнулась и теперь беззвучно плакала со связанным ртом и конечностями. Выглядела жена как сумасшедшая и завывала примерно так же. Это пугало до одури, но Илья знал, что это все из-за пережитого стресса. Сейчас главное развязать их обеих и свалить уже нафиг с этой деревни. К черту снег, метель и темноту, как-нибудь сдюжат!

— Он пришел, - прошептала Ирина, безумными глазами, глядя куда-то за спину своему мужу. Глаза чуть ли не выскакивали из орбит, а губы тряслись. - Все будет хорошо, девочка моя. Закрой глаза, Настенька. Не смотри.

Дочь уже давно ревела, а теперь и вовсе спрятала лицо, зарывшись в грудь матери.

Илья обернулся в сторону шума, удобнее перехватив рукоять ножа. Вид настолько отчаявшейся Иришки, которая в их семье была главным центром рассудка и здравого смысла пугал. И злил просто до безумия. Мужчина знал, что сейчас сделает все, чтобы его семья была в безопасности.

Оно вползло в комнату по потолку. В темном проеме двери, ведущей в сени сначала показалась бледная рука с внушительным когтями и вымазанная в крови. А потом стало видно голову и, постепенно, оно полностью вползло в гостиную.

Илья почувствовал как вокруг все стихло, включая звуки его дыхания. Рука с зажатым в ней ножом дрожала и ходила ходуном.

Аркадия Савельевича, или просто Савельича, как его звали местные, Илья запомнил еще с похорон бабушки. Сейчас он несколько изменился, мягко говоря. Длинные руки перебирали по дощатому потолку, цепляясь к нему когтями. Голова при этом была вывернута почти на 180 градусов и смотрела неотрывно на Илью. Белое лицо покойника не затронуло разложение, но оно все равно выглядело донельзя потасканным и обвисшим. Словно бы мешковатая одежда, которая оказалась кому-то великовата. Спустя пару мгновений Илья заметил, что к поясу этого урода была привязана человеческая голова. Он не знал чья именно, но судя по всему, не повезло какому-то пожилому местному жителю.

“Все умрут и одно название только и останется”, промелькнула в голове, так некстати, фраза, брошенная тетей Ниной. Той самой пожилой пенсионеркой, которая сейчас сидела в своем доме без глаз и языка.

Старик был одет в костюм тройку, местами мокрую от снега и Илья с содроганием понял, что это была одежда в которой его похоронили. От этого становилось еще более омерзительно. Впрочем, не настолько до одури пугающе как белесые зрачки, которые явно его прекрасно видели. И смотрели прямо на Илью.

— Думал сдохну уже наконец и не увижу эту морду снова, - раздался слабый голос Федора. Тот открыл глаза и теперь тоже смотрел на тварь, висевшую на потолке его дома.

— К-к-кто это? - вымолвил Илья, выставив перед собой нож. За спиной продолжала подвывать Ирина. В голове промелькнула мысль, что он больше никогда бы не хотел слышать как подобные звуки издает его жена.

— Копатели, падлы, обманули. Нарыли, блядь, какую-то могилу давнюю. Там всякая хрень была, они злые были. Блестяшку только с трупа подобрали и то потом в Интернете посмотрели, мол, херня какая-то. Савельичу за постой ею и заплатили. Дурак старый повелся. Говорил я ему, чтоб в городе ее сдать попробовал или выкинул нахрен. А он не захотел.

С шеи твари действительно свисала какая-то цепочка. Рассмотреть как она выглядела при тусклом свете лампочки было просто невозможно.

То, что выглядело как Савельич поочередно смотрела на обоих мужчин. Словно бы примериваясь к ним и решая к кому подойти первому.

— Урод этот на третий день после похорон ко мне заявился. Я тогда с похмелья был, толком не соображал ничего. Думал снова “белку” словил, бляха-муха, - продолжал говорить деревенский алкаш. - Не знаю как он меня сразу не сожрал, видать запомнил малеха. Не было у него никого, он со мной и повадился выпивать, хрыч старый. Может это и спасло. Я его сначала кормил живностью всякой: курами там и всем таким. У этой грымзы Нинки хотел кроликов еще выпросить, так она не дала, отругала только последними словами. Да хотя и похер, поздно уже было. Мало этой твари такого мяса стало. На людей ее, блядь, потянуло.

Илья молчал и продолжал смотреть на висящую на потолке тварь. Она подслеповато щурилась, словно бы электрический свет раздражал ее.

— А тут еще вы приехали, мудаки городские. Оно вас и учуяло, такой херней тут занималось, я думал сдохну нахер от страха. Бабу твою перехватил вот сегодня, думал может ее хватит. Но нихера, тварь эта только ногу ей сломала и в сторону отбросила, про запас, понял да. И связать велела. Не спрашивай как я понял, фраерок, сам не знаю. В башке у меня голос его блядский постоянно звучит. Короче, он вас там всех схавать хотел, да только сначала по старикам местным побежал, сил поднабраться, понял да. Я тогда к тебе ломанулся, а тебя дома ни хрена нету, дверь нараспашку и дочка одна спит. Думал мелкую хоть упрячу в каком-нибудь пустом доме. Не успел. Перехватил меня гад этот и сюда притащил. И награду, падла такая, в брюшину выписал.

— И что теперь? - вопрос был донельзя глупый, но сдержаться Илья не смог.

— Эта хуйня людей жрет, фраерок. Вон Палыча тоже замочила гадина, видишь башка его висит на поясе. Если Нинку и еще пару доходяг схомячила, то считай все - нет больше местных-то. Стариковское мяско ему не очень, помоложе и посвежее любит. Ну, короче, дальше уже сам понимаешь, что пизда нам пришла, - бывший зэк внезапно икнул и тут же сморщился от боли.

Перед мысленным взором стояло обезображенное лицо тети Нины. Оно сожрало ее глаза и язык. Осознание этого было настолько чудовищно нереалистичным, что Илья буквально на мгновенье зажмурил глаза. Просто наивно надеясь на то, что все вокруг просто наваждение и морок.

Этого момента хватило твари, чтобы резко спрыгнуть на пол. То как ловко оно это проделало, плавно подставив руку под себя и потом опустилось на ноги, выглядело до жути ненастоящим, словно бы это какой-то аниматроник.

За спиной Ирина успокаивала Настю, приговаривала, что все будет хорошо и скоро они поедут домой. Федор тщетно пытался подняться на руках, но у него ничего не получалось. Алкаш просто водил руками по луже крови, которая натекла под ним. Ему явно оставалось недолго. Уже чудо, что он продержался столько.

Илья выпрямился и посмотрел на тварь. Нож в руке уже почти не дрожал. В любом случае, он твердо для себя решил, что оставаясь живым, эту тварь к своим девочкам не пропустит. Колени все еще предательски подрагивали, а внутренний голос истошно вопил где-то там в глубине сознания. Сердце билось гулко и быстро, мозг, предчувствуя смертельную схватку, вбрасывал в кровь адреналин.

Старик улыбнулся, показав острые зубы-иглы. Изо рта выскользнул длинный язык, которым тот провел по губам. Илья смог лишь шмыгнуть носом и покрепче перехватить рукоять ножа.

Постояв так несколько мучительно долгих секунд, противники одновременно прыгнули друг на друга.

Тогда же раздался отчаянный вопль Ирины.

Голова была тяжелая, хотелось и дальше валяться вот так, ничего не делая, с закрытыми глазами. Однако сухость в горле постепенно становилась все более нестерпимой и вскоре стало понятно, что надо бы сходить на кухню. Тяжело поднявшись, он заглянул в комнатку, огороженную от гостиной шкафом. В царившей вокруг темноте разглядеть детали было сложно, но мужчина все-таки расслышал дыхание дочери. Он подавил порыв подойти и потрогать лоб Насти. Учитывая какой он неловкий спросонья, наверняка бы разбудил. Нет уж, пусть поспит бедняжка, ей завтра еще предстоит долгая дорога до города с температурой. Силы ей точно понадобятся.

В следующее мгновенье в голове мужчины щелкнуло и он понял, что дочь лежит в кровати одна. Ирины там не было.

Илья осторожно двинул в сторону кухни, ожидая увидеть супругу там. Он даже уже мысленно представлял ее недовольное выражение лица из-за того, что он ходит и скрипит половицами, рискуя разбудить Настю. Однако, на кухне тоже было пусто. И темно, отчего вмиг становилось как-то неуютно, хотелось побыстрее включить свет повсюду, чтобы разогнать весь этот мрак.

Глава семейства нахмурился и почувствовал как по спине пробежал неприятный холодок. Сначала он полагал, что задремал минут на пятнадцать, но теперь смотрел в окно и понимал, что проспал он гораздо больше. На улице уже успело стемнеть.

Взгляд упал на телефон, который он оставил на кухне. Включившийся экран резанул по глазам, разогнав окружающую темноту. Шел девятый час вечера, если верить информации с дисплея гаджета.

“Нормально подремал, ничего не скажешь”, пронеслось в голове.

Разблокировав телефон, мужчина увидел что у него открыто приложение заметок. Судя по всему, перед уходом Ирина, написала там сообщение.

“Я пошла к тете Нине. У нее наверняка есть какие-нибудь лекарства от жара. Когда я уходила ты уже заснул, не хотела тебя будить. На всякий случай напишу тут, если ты проснешься, а я не успею вернуться. Не шуми и не буди Настю.

Скоро приду”

Илья посмотрел на время создания заметки. Цифры 17:58 заставили нервно сглотнуть. Ирина ушла уже давно, но ее до сих пор нигде не было видно. Подавив зарождающуюся тревогу, мужчина решил сначала разобраться во всем как следует.

Снова проведав Настю и, убедившись что та спит, он аккуратно оделся и вышел на улицу. Илья оставил точно такое же сообщение как и жена, только уже на планшете дочери. Если проснется раньше времени, прочитает его и будет знать, куда подевались родители.

В голове крутились мысли, что супруге просто не хотелось сидеть в темном доме и она вышла развеяться во дворе. Или, например, отошла в туалет. Однако, ни в машине, ни в отхожем месте, ни где-либо еще жену он не нашел. В голове сразу мелькнула избитая фраза про “как сквозь землю провалилась” и от нее стало неуютно. Выходило так, что жена ушла за лекарствами и, судя по всему, все еще не вернулась.

Снегопад как будто бы чуть замедлился. Во всяком случае, ветер точно стал слабее и вокруг не наметало такими же бешеными темпами как днем. С неба просто аккуратно, в тишине, продолжали сыпаться огромные снежинки, которые можно было разглядеть в свете лампы, включенной над входной дверью дома.

Илья позвонил жене, стоя у занесенной снегом машины, и долго слушал гудки, доносившиеся из динамика. Протяжный звук с каждым проигрышем словно бы тяжелее давил на сердце. Телефон Ирины не отвечал. У супруги вообще была дурацкая привычка ставить гаджет на беззвучный режим и потому иногда связаться с ней было трудновато.

После нескольких безуспешных попыток дозвониться до нее, легкое переживание уже окончательно отступило и где-то глубоко внутри разума потихоньку начала нарастать паника. В голову полезли очень нехорошие мысли и давать им волю было нельзя, Илья это четко осознавал. Потому он старательно отгонял образ долбанного алкаша в бушлате.

— Ладно, сейчас разберемся, - пробормотал мужчина под нос и двинул в сторону ворот.

Он быстро разглядел одинокие следы жены, которые уходили со двора куда-то на улицу. Их уже наполовину замело, но различить все-таки было еще можно. Ворота открылись не без труда и не полностью, снега навалило прилично и мысленно Илья настроился, что лопатой завтра придется поработать на совесть. Просто так выехать явно не получится.

“Вот только жену сейчас найду и сразу начну грустить о своей спине”, зло выругался он про себя и двинул в сторону дома тети Нины.

В деревне было темно. Почему-то именно в этот момент Илья как никогда почувствовал значение слова “запустение”. Медленно и верно деревня буквально исчезала. Он шел по следам жены, оставленные в уже глубоком снегу и мысленно прокручивал в голове слова тети Нины о том, что не осталось уже ничего от деревень, да сел. Только одни названия. Тогда мужчина не обратил особого внимания на эти слова. Но сейчас, в этой темноте, разгребая ногами снег, осознание настигло его в полной мере. Казалось, что вообще весь мир уже давно исчез и он шел совершенно один в этой темени, которая постепенно смыкалась все ближе и ближе.

Однако, Илья видел, что свет в окне тети Нины горел. Яркое пятнышко притягивало к себе взгляд и шаг невольно стал быстрее. В голове возник образ пенсионерки и Ирины, которые сидели за столом в маленьком зале и болтали о всяком-разном. В конце концов, жена могла вернуться домой, застать их с Настей спящими и просто уйти обратно к старушке. Мысль была абсурдная, но мужчина хватался за нее всеми ментальными силами и в голове уже придумал сотни различных объяснений почему это могло показаться логичным супруге.

Перед домом пенсионерки засыпало еще сильнее и потому пришлось напрячься, чтобы приоткрыть ворота хотя бы на четверть. Илья протиснулся внутрь, мысленно ругая зиму, снегопады, объемные куртки, деревню и все на свете. Проходя мимо окна, он действительно услышал отдаленный шум телевизора. Хороший знак. Все ближе подходя к двери, мужчина мысленно представлял картину как две женщины сидят там и смотрят какой-нибудь дурацкий сериал из разряда мыльных опер, попивая чаек с пирожками.

Дверь была заперта изнутри. Впрочем, ничего удивительного, учитывая темное время суток.

Тишина обволакивала его подобно кокону и ему это не нравилось. Слишком мягкая и плотная, она словно бы хотела придавить своей тяжестью. Лишь мерный звук дерева по которому стучат кулаком и его дыхание, вот и все, что нарушало безмолвие во дворе пенсионерки.

На стук никто не отреагировал. Вообще.

Шумно выдохнув, мужчина отошел от двери в сторону окна, которое выходило во двор. Там, вроде как, должна располагаться кухня.

— Тетя Нина, это я - Илья! Откройте пожалуйста! - прокричал он.

Тишина. Лишь отдаленный звук телевизора, который раздавался как из-под воды.

Он тяжело сглотнул. Слюна был вязкой и в горле снова неприятно запершило. Конечно, тетя Нина жаловалась на здоровье и могло же так случиться, что она и слышать стала хуже. Могло? Да запросто. И плевать, что Илья не замечал за женщиной тугоухости все те дни, когда видел ее. Он уже уцепился за эту спасительную мысль и продолжал стучать по стеклам и звать, вдобавок, и свою жену.

На душе скребли даже не кошки, а какие-то огромные ягуары, разрывая там все своими когтищами. Уже не особо церемонясь, Илья несколько раз ощутимо пнул дверь, но эффекта это тоже никакого не оказало.

Он достал телефон и набрал номер жены, просто уже не зная что делать. Снова слушая монотонные гудки, Илья нервно вышагивал по двору, когда его взгляд упал на открытые воротца небольшого сарая во дворе. Тетя Нина была хоть уже и староватой, но не могла же она забыть закрыть вход в здание, где жили кролики. Илья смутно себе представлял основы сельского хозяйства на подворье, но что-то ему подсказывало, что не очень хорошо когда твои животные мерзнут от ветра.

Подсвечивая себе дорогу телефоном, Илья пошел в сторону сарая. Он глухо ругнулся под нос, пробиваясь сквозь наваливший снег. Теперь вся эта затея с вылазкой в деревню не казалась такой уж хорошей и мужчина невольно ругал сам себя за эту затею.

Внутрь сарая уже успело намести немного снега. Там стоял терпкий запах испражнений животных, сена, соломы, и еще чего-то. Какой-то неприятный, приторный запах, который щекотал ноздри. Сначала Илья думал просто прикрыть дверь, чтобы кролики пенсионерки тут не замерзли, но потом, повинуясь наитию, он прошел дальше вглубь. Запах густел и становился все более неприятным, но мужчина продолжал идти вперед, мысленно надеясь, что не вляпается новыми зимними ботинками в дерьмо.

Когда свет фонарика выхватил клетки с животными, дверца которых были открыты настежь, Илья нахмурился. Он внезапно вспомнил и осознал, что показалось ему странным, когда он зашел во внутреннюю часть сарая. Обычно кролики носились как угорелые туда-сюда в  клетках. Настя от этого пришла в восторг и, одновременно с этим, жалела зверушек, которые не могли как следует порезвиться на свободе. Сейчас же здесь стояла тишина.

“Неужели сбежали?”, промелькнула мысль. Все-таки ворота сарая были открыты и тут дверцы тоже нараспашку. На месте животины, он бы точно дал стрекача куда подальше.

Однако, вскоре он подошел ближе и понял, что его догадка оказалась неверной. Несколько зверьков лежало внутри клетки. И судя по тому, что все там было залито кровью, они отнюдь не спали.

— Какого хрена?! - сморщился от отвращения Илья и невольно отпрянул назад.

В остальных “домиках” ситуация была похожая: трупы ушастых и все залито кровью. Причем можно было заметить, что лапы, уши, головы лежат отдельно друг от друга. То есть, некто забрался судя и просто порубил несчастных зверят, как какой-то конченный псих. Или слетевший с катушек алкаш…

Он подумал было осмотреться вокруг, чтобы хоть как-то понять, что тут могло произойти, когда до его слуха донесся характерный звук. Такой, когда деревянная дверь открывается настежь и ударяется о стену дома. А затем едва уловимо захрустел снег под чьей-то тяжелой поступью.

В целом, Илья не особо отдавал себе отчет, что делает, когда рванул в сторону двора. Он лишь знал, что где-то тут находилась его жена и ему осточертела эта давящая тишина вокруг. Впрочем, мужчина додумался схватить какую-то палку, прислоненную к стене, видимо, тетей Ниной, когда она тут кормила свою живность. Не ахти какое оружие, но все-таки лучше чем выходить с голыми руками на бывшего зэка. Почему-то Илья был твердо уверен, что сейчас настигнет урода в бушлате и как следует спросит, что тут происходит.

Дверь дома действительно была распахнута настежь, но во дворе никого не было. Неужели уже успел выйти на улицу и слинять? Однако, и снаружи Илью тоже ждало разочарование, никого он там не увидел. Фонарей в деревне горело лишь несколько, а в остальном вокруг стояла темнота. Разглядеть кого-либо был просто нереально. Как и понять куда именно мог скрыться неизвестный, который хрустел снегом во дворе.

Илья в сердцах сплюнул под ноги и, развернувшись, побежал в сторону дома пенсионерки. Происходило явно что-то нездоровое и это не нравилось ему все больше и больше. Одна лишь мысль о том, что Ирина по пути за лекарствами к тете Нине могла встретиться с этим козлом заставляла кулаки сжиматься до боли в пальцах.

Мужчина стремительно вбежал в сени маленького дома и, не особо церемонясь, буквально вломился в жилое помещение. Свет горел только в гостиной, в прихожей же было темно.

— Теть Нин, все в порядке? Это я Илья! Вы тут? - как можно громче говорил он, заходя внутрь. После всех этих непоняток снимать обувь не хотелось, чтобы в случае чего среагировать быстрее и потому Илья, мысленно морщась от того сколько снега с собой занес, зашел внутрь.

Он услышал тихий звук, когда подошел ко входу в гостиную. Телевизор действительно был включен, но ничего не показывал. Лишь рябь от помех и статика нарушали тишину дома.

Тетя Нина сидела на стуле спиной ко входу. Спит что ли?

— Тетя Нина, что тут случилось у вас? Иринка должна была к Вам зайти. Вы ее вид… - он так и не договорил.

Конец его фразы уже был почти готов сорваться с губ, но так и остался не произнесенным. К тому моменту он уже обошел пенсионерку и мог видеть ее спереди.

У тети Нины не было глаз. Две кровоточащие дыры зияли пустотой на некогда таком живом лице. Рот был широко раскрыт и кровью вымазан был весь подбородок, шея и грудь. Этот урод вырвал женщине язык.

Подозревая алкаша в нехорошем деянии, Илья в самом страшном кошмаре не мог вообразить такое. Поэтому сначала он просто застыл как истукан, не в силах двинуться или придумать, что бы сказать.

— Твою мать, - прошептал Илья, когда наконец смог преодолеть первоначальный шок.

Илья почувствовал как его начало слегка потряхивать, а желудок нехорошо так скручивать. Вот только заставить себя отойти или вообще хоть как-то двинуться он не мог. Надо было проверить пульс, но заставить себя прикоснуться к этой пустой оболочке, которая когда-то была улыбчивой пенсионеркой, Илья просто не мог.

Мужчина достал телефон и набрал 112. Надо было звонить и в скорую, и в полицию. В голове стоял белый шум, словно бы некто переключил канал на неработающую линию и теперь в мыслях были сплошные помехи. Во всяком случае, как-то собраться в кучу у него никак не получалось.

Гудки продолжались, словно бы, бесконечность. Связь все еще не восстановилась и возможности дозвониться до служб просто не было. Положив трубку, Илья снова погрузился в эту тишину. Он смотрел на то, что некогда было подругой его бабушки и все еще никак не мог осознать ситуацию до конца. Словно бы разум уперся в какой-то стык и не давал обработать данные, поступающие в мозг от глаз и носа.

А потом сердце пропустило предательский удар, когда он, повернув голову, наткнулся взглядом на шапку своей жены. Скомканный предмет гардероба лежал на полу, рядом со стареньким диваном.

— Ирина! Ирина, ты тут?! - все оцепенение слетело с него в один миг и Илья начал носиться по маленькому дому как сумасшедший.

Ему понадобилось каких-нибудь несколько минут, чтобы проверить все уголки небольшого жилища покойной пенсионерки.

Жены нигде не было. Мужчина даже заглянул в крохотный подпол, но ничего там не обнаружил. Лишь банки с соленьями и хлам, явно складываемый туда периодически. Никаких следов молодой женщины, которая пришла сюда за лекарствами для заболевшей дочери.

Дочери.

— Настя, - с замирающим сердцем выдохнул Илья и почувствовал как земля словно уходит из-под ног.

Он рванул с места так быстро как только мог. Снегопад как будто бы снова усилился и снежинки падали на лицо и глаза, но Илье было абсолютно все равно. Потому что его мысли занимала лишь одна мысль. Она словно билась о стенки черепа, звуча набатом, который заставлял его переставлять ноги так быстро, как никогда раньше.

Дверь. Он не запер дверь, когда ушел на поиски жены.

Продолжение: Снег и тьма (финал)

Во-вторых, заболела Настя. Началось все с банальных соплей и заложенного носа, потом начался кашель. К вечеру поднялась температура.

К тому моменту они уже успели погулять везде где только можно было пройти, вдоволь накататься на тюбинге и даже пожарить шашлыки. Однако, в деревне было так тихо и спокойно, что уезжать сейчас в город совсем не хотелось. Вдобавок ко всему, Илья сводил семью к тете Нине и пенсионерка была просто счастлива видеть их всех. Настюша пришла в восторг от кроликов и теперь вызывалась ходить к “бабушке Нине” помогать кормить ушастых. Немного посовещавшись, они с женой решили, что останутся еще на несколько дней, до конца выходных.

“Вот и погостили в деревне, елки-палки”, с досадой думал Илья, глядя на то как его жена роется в сумке, в надежде найти жаропонижающее. Она взяла кое-какие лекарства с собой, но по иронии судьбы парацетамола там оставалось всего одна таблетка.

— Дура, блин, ведь помнила, что надо было купить еще. Вот какого черта я в аптеку тогда не зашла, - корила себя Ирина, поняв что попытки найти что-либо путное были тщетны.

Илья ненавидел такие моменты. Помочь ничем он особенно не мог, поэтому просто старался развлекать дочку и приносить ей попить чай с лимоном и сахаром, от которого становилось чуточку лучше в моменте.

— Слушай, может в машине в аптечке у тебя есть? - спросила Ирина.

Илья прекрасно помнил, что ничего такого там не было. Однако, лишь взглянув на встревоженное лицо жены понял, что проще будет сходить.

— Пойду погляжу, - коротко бросил мужчина и, одевшись, вышел из дома.

Его “Хендай” порядочно так занесло снегом. На капоте и крыше уже собралась приличная “шапка” и Илья понял, что наметает гораздо сильнее, чем он думал. Таким макаром, дорогу от деревни может просто занести и выехать станет проблематично. Учитывая заболевшую Настю, все эти события заставляли нервничать.

Вспомнив кое-что, Илья достал телефон и решил набрать отцу. Или хотя бы написать сообщение. Тот гораздо чаще приезжал сюда и у него явно должны были быть какие-нибудь знакомые трактористы из соседнего крупного села. Народу там жило побольше и, наверняка, есть кто-то, чтобы, например, вытянуть машину из сугроба. Или, быть может, даже расчистить снег на дороге.

Однако, мужчину ждало горькое разочарование. Из-за непогоды связь оставляла желать лучшего. Индикатор показывал лишь одну антенну, а Интернет и вовсе вместо LTE отображал 3G и подключался ко всему очень медленно, что не могло не раздражать привыкшего к скорости городского жителя.

— Твою-то мать! - в сердцах выругался Илья. Теперь все становилось еще “веселее”.

Отправив отцу СМС-ку, он просто пошел к машине, чтобы осмотреть аптечку. Как он и думал, никакого жаропонижающего там не было и в помине. Он несколько раз пересмотрел все в одних и тех же местах, но ни по какому мановению волшебной палочки лекарства там, конечно же, не появились.

Снег валил и не думал останавливаться, снежинки оседали на одежде и даже на ресницах.

— Зимняя сказка, блин, - в сердцах сплюнул Илья, открывая ворота на улицу.

Его опасения начали подтверждаться. Снаружи уже намело достаточно прилично, ноги утопали в свежем, снежном одеяле почти по щиколотку. То, что дорогу до трассы заметет уже можно было не сомневаться. Мужчина достал телефон, чтобы посмотреть отправилась ли СМС-ка отцу, как его взгляд вдруг выцепил кое-что необычное. Из-за стены снега было видно плохо, но Илья все равно различил на дороге мужской силуэт. Тот просто стоял там и, как будто бы, смотрел в его сторону.

Конечно, можно было махнуть рукой и уйти обратно в дом, но Илья почему-то этого не сделал. Что-то шевельнулось внутри и он, выпрямившись, всматривался в фигуру неизвестного. Тот стоял неподвижно на дороге и никуда не двигался.

Нехорошее подозрение шевельнулось внутри и Илья, зло сплюнув под ноги, двинул в сторону силуэта. Чем ближе он подходил, тем быстрее начинало колотиться сердце. Его подозрения подтверждались с каждым шагом, потому как вскоре уже можно было различить и камуфляжный, видавший виды, бушлат и черную шапку. Федя Кравцов, собственной персоной, какого-то черта стоял посреди дороги совсем недалеко от его дома.

— Эй, мужик, ты не заблудился ли случайно? - как можно громче попытался крикнуть Илья. Голос как будто бы утонул в порывах ветра и снега, которые продолжали наметать с новыми силами.

Федю изрядно покачивало и, подойдя поближе, в нос Ильи отчетливо ударил запах водки и, почему-то, жареного лука.

“Нажрался, мудак хренов”, промелькнуло в голове. Что делать было непонятно, но вот так оставлять этого ненормального в такой близости от своей семьи категорически не хотелось.

— Здорова, браток, - поприветствовал его алкаш и улыбнулся, сверкнув щелью между зубами. - Я вот до хаты шел и чего-то подустал. Перебрал силы, выпил лишка. Помоги по-деревенски, а?

— Чего ты в такую пургу таскаешься? Упадешь где-нибудь и замерзнешь, на хрен, до смерти, - сказал Илья как можно строже. Все тревоги и волнения из-за непогоды и заболевшей дочки наконец-то смогли сгруппироваться в более понятную эмоцию злости и сконцентрироваться на этом алкоголике, который сразу ему не понравился.

— Да ты не шуми, браток, я пойду уже сейчас. Не переживай, - осклабился Федя. Нехорошо так. - И не груби, в натуре. Че у вас, в городе, все такие невоспитанные что-ли?

В голове зашумело и по рукам пробежала дрожь.

— Ты когда у меня помощи попросил, я что сделал? Помог, - проговорил Илья.

— И че теперь из-за твоей сотки я перед тобой отплясывать должен, фраер?! Да пошел ты нахер, козел! Я ж по людски хотел поговорить и все такое, а ты наезжаешь, в натуре. Бабка твоя нормальная тетка была, а вот ты говно как человек, оказывается.

Илья буквально всем своим существом ожидал удара.  Глаза Феди готовы были вывалиться из орбит и, даже несмотря на снег, было хорошо видно как от злости у того раскраснелось лицо. Однако, спустя пару мгновений, алкоголик лишь сплюнул ему под ноги, развернулся и ушел в сторону своего дома. Через пару шагов он, впрочем, остановился и обернулся:

— И вообще, вали нахер отсюда, фраер городской!

Удалялся он так быстро, что вскоре силуэт пропал из вида, затерявшись в бешенной снежной пляске вьюги.

— И что это сейчас было? - протянул Илья. Судя по всему, тетя Нина была права, и у бедолаги просто не все дома, а водка только ухудшает эти проблемы.

Мысль о том, чтобы застрять в деревне полной стариков и страдающего от “белочки” бывшего уголовника отнюдь не радовала. Судя по всему, время их деревенских каникул пора было подводить к концу.

Дома Ирина сидела на кухне, что-то высматривая на дисплее телефона. Когда он зашел, она тут же шикнула на него, чтобы вел себя потише. Илья понял, что Настя заснула и потому действительно постарался двигаться аккуратнее, что всегда давалось ему с трудом.

— Интернет почти не ловит, - прошептала жена, когда он присел рядом на табурет. - И связь только одну антенну показывает или вообще пропадает.

— Знаю, у меня то же самое, - кивнул Илья.

— Бесит, - Ирина отложила телефон и накрыла лицо руками, словно бы разминая надбровные дуги. - Нашел что-нибудь в аптечке?

Илья покачал головой. Про Федора, который ошивался рядом с их домом он решил умолчать, решил не тревожить пока жену понапрасну.

— Отлично, просто отлично! Парацетамола одна таблетка осталась и все. Илья, давай думай, что делать будем. Надо в город ехать, я в этой глуши с больным ребенком торчать не хочу. Дорогу не смотрел?

— Нет. Но думаю ее заметет, снегопад прямо сильный. Я отцу сообщение написал, он вроде бы тракториста какого-то знает из соседнего села. В любом случае, если что будем пробиваться.

— Может прямо сейчас поедем? - спросила Ирина, заглядывая в его глаза.

Жена явно сильно переживала и, глядя на нее, Илья внезапно почувствовал прилив необычайной нежности. Такая ранимая и хрупкая она была здесь, в этой маленькой кухоньке. Захотелось притянуть ее к себе и обнять крепко, но он знал, что именно сейчас это не лучшая идея. Как никак, он с ней встречался и жил в совокупности почти девять лет, успел изучить все повадки и характер.

— Не лучшая идея. Уже темнеет скоро, а погода только хуже становится как будто. Там и трасса может быть в черт пойми каком состоянии. С больной Настей сейчас ехать рискованно будет. Застрянем на ночь глядя посреди ничего и все, поди найди кого-нибудь, чтобы вытащил.

Ирина устало вздохнула и несколько раз мотнула головой.

— Илья, ну вот как я могла, блин, жаропонижающее забыть, а? Вот помнила же, что почти закончилось после того, как ты переболел в начале зимы.

— Ириш, ну забыла просто, замоталась с праздниками, - вот теперь Илья обнял жену и прижал к себе. - Нормально все будет. Сегодня тут как-нибудь переночуем, а завтра уже двинем в город. Если что, на крайний случай, я пешком схожу в село за трактористом.

Его слова, казалось, убедили супругу и она сдержанно кивнула. Потом отстранилась от него и сказала:

— Только не шуми! Вечно как слон ходишь. Пусть Настюша поспит, ей сейчас отдыхать надо побольше.

Илья не нашел ничего лучше, чем просто прилечь на диване. Настя спала в комнатке и, казалось, он даже мог различить ее дыхание. Интернет был настолько медленным, что испытывать с ним терпение совершенно не хотелось.

На улице завывал ветер и снежинки изредка бились о стекло, издавая едва различимые звуки. В любой другой момент, Илья был бы рад вот так поваляться в теплом домике и послушать как бушует непогода где-то там за стенами. С внезапно заболевшим ребенком это уже не казалось таким сказочно-романтичным. Ворох мыслей закружил его и мужчина сам не заметил, как глаза начали слипаться и сознание постепенно погружалось во тьму.

Продолжение: Снег и тьма (часть 3)