В этот раз тоже две куклы, сделанные в разное время.

Первый Елисей. Основа его наряда всё еще салфетки. Лепка с использованием самозастывающей глины "La Doll", акрил, лак, и дополнительные элементы, такие, как кожа, стразы, проволока в каркасе.

Второй королевич Елисей уже оделся в ткани. Можно сравнить их наряды.

Прошло достаточно времени. Теперь даже мне интересно, какой мог бы получиться третий королевич Елисей.

Ну а как же без ножа -то папе Карло. В порядочной семье обязательно есть нож. Кроме топоров, вил, рогатин, булав, дубин, "Посейдонов", Комплексов С-400 "Триумф", зенитных комплексов "Панцирь С-1", ударных вертолетов Ми-28НМ, ракетных комплексов "Ярс...  Тсс-с-с!  В тридесятом государстве жила была ...

Любят люди "не любить" ближнего своего, а уж "за что?"— так то дело второе, до коего очередь не всегда доходит. Вот, к примеру: не любили в Тридевятом царстве полукровок, девками портовыми от голландских моряков нагулянных, так собрались, однажды, полукровки те вместе, и за границу подались— в Тридесятое царство. Только кто их туда пустит, без визы то?

Потоптались полукровки в нерешительности на пограничной полосе, глядят, а в их сторону толпа ублюдков-ткачей идет из соседнего царства. В то время, в Тридесятом не любили детей ткачих, рожденных от жестянщиков, таким никак в ткацкие цеха не пристроиться, ровно как и в гильдию жестянщиков.

Приросла толпа изгоев народом с другой сторонушки, а чуток погодя, подоспели и жестянщики-ублюдки, юнги-полуиспанцы, сапожники-оборванцы и безземельные рыцари-голодранцы, из армейского наему в увольнение вышедшие — безвременное, по случаю завершения войны.

Чем больше изгоев, тем стремительней тает нерешительность их, и наглые мысли числом собратьев по несчастью пестуются:

— Много нас, братва, и не счесть уже! — выкрикнул Кирилл Лиходей - голландский выблядок, — нету такой силы в обоих соседствующих царствах, чтобы с приграничной полосы нас сдвинуть. А ну как воспользуемся этим! Построим стену широкую, да длиною во всю границу между Тридевятым и Тридесятым, с воротами дубовыми, кои отворять станем лишь по прихоти своей, мзду с купцов да прочего люда стяжая!

Понравилась идея изгоям, благо, средь них и каменщики-трубочисты нашлись, и принялись стену строить. По половине границы река текла, Издевкой звалась, так и изгои ее с обоих берегов стеной обнесли, закрыв доступ царствам до воды вплоть до моря-океяну, и торговать ею стали на обе стороны...тем и жили, пока стену возводили.

Позже, достроились и до горы, и аккурат входы в соляные штольни своими строениями загородили, с торговли солью и кормили стекающееся "подкрепление" из новый изгоев с обоих царств.

И вот, когда стена была уже почти готова, подошло к ней войско несметное да тридевятое:

— Воевать желаем с царством Тридесятым, — обьявил изгоям на стене воевода, — пропустите нас, а мы с вами на обратном пути трофеями военными поделимся.

— Неохота!— крикнул ему в ответ Кирилл Лиходей, — да и веры нет слову вашему. Давайте так: вы воротайтесь восвояси, перековывайте мечи на серпы, ибо без надобности теперь они, так как вражеское войско к вам также не пропустим.

Делать нечего— за изгоями численное превосходство, да и за укреплениями сидят...не достать их, и развернул Воевода войско свое восвояси.

Назвали изгои стену свою  Изгойградом, мзду за проезд сквозь врата подняли, а отчего ж не поднять, коли окрестным государствам нет нужды армии кормить? Зажили они весьма припеваючи. Только недолго, потому как нелюбви к ним меньше не стало. Собрал тогда Изойград толпу братвы лихую да горячую, и отправил сперва в Тридевятое царство — любовь искать.

Ох, и страшно мне интересоваться у Кирилла Лиходея, чем поход тот закончился, ибо боюсь я, что "братву" неправильно поняли...