Серия «Полуночная газета 9-20»

“У Доктора-Минус есть небольшой ритуал. Он спрашивает, хотите ли вы удалить что-либо в себе, воспоминание, вредную привычку, болезнь. И он может как-то снять это с вас. Но взамен он может взять что-то в качестве оплаты. Ты читаешь все эти статьи, и что-то накапливается внутри тебя, черная слизь. Ты попросил его вытащить это из тебя, думая, что именно это делает статьи реальностью. Дерьмовая идея, и я тебе об этом говорила. Внутри тебя было что-то еще, что-то, что заставило тебя получать Полуночную газету. Как маяк. Или цель. Что угодно. И Доктор взял это в качестве оплаты и вложил в каждого. Я не знаю как, но он это сделал. Итак, всем в этом районе доставили полуночную газету, прочитали ее, и то, что было в статьях, сбылось”.

Я уставился на нее.

“Ты собирался сказать что-то в этом роде, верно? Ты уже ввел меня в курс дела. Я поняла. Но ты хочешь, чтобы я нашла решение, верно?” Стефани спросила, вздыхая: “Но, я не знаю. Я не могу придумать ни одного. Пока нет”.

”Но..."

“О, да ладно”, - сказала Стефани, закатывая глаза, “ты собираешься сказать, что я - это я, верно? Что я супер умная и что я могу научиться чему угодно, потому что именно такой меня сделали эти ублюдки. Но я не долбаный суперкомпьютер. Ты не можешь просто поставить передо мной проблему и попросить найти решение. Если бы ты это сделал, ты был бы ничем не лучше, чем они”.

“Прости, - сказал я, - я даже не соображаю толком. Я не хотел перекладывать все решение на тебя, но приятно снова иметь кого-то...причастного, а не разбираться со всем в одиночку”.

“Да, - сказала Стефани, - я тоже наслаждаюсь тем, что снова жива. Давай сначала найдем Доктора, а потом придумаем, как все это остановить”.

“Он, вероятно, вернулся в то же здание”.

“Да. Срань господня...” Глаза Стефани расширились, и она резко вильнула, выруливая на другую полосу.

Причина была очевидна. Там была группа охваченных пламенем людей, идущих по середине улицы. Больше нигде ничего не горело, ни дома, ни пылающие обломки разбившегося автомобиля... потому что огонь на их телах появился не оттуда. Одна из моих соседок написала об этом. Она получила статью о горящем человеке, которого видели в течение нескольких месяцев, и в конце концов его заметили.

“Одна из статей?” Спросила Стефани.

Я кивнул.

“Что ж, я рада, что я Новенькая, а не девушка в огне. Это выглядит невесело”, - сказала Стефани.

“Это распространяется. Сначала был один мужчина, потом целая семья, теперь”

“Их по меньшей мере двадцать, да. Вероятно, он распространяется при прикосновении. Так что давай держаться от них как можно дальше”.

“Хорошая идея”.

Стефани припарковала машину возле заброшенного здания, того самого, где мы впервые встретились с Доктором-Минус, много месяцев назад.

Стефани остановилась перед дверью, перекидывая ремень винтовки через плечо. “Ты готов?” - спросила она.

“Да, - сказал я, - но я не думаю, что на нем это сработает“.

Она пожала плечами. ”Посмотрим".

Ничто не могло подготовить меня к этому запаху. Внутри склада пахло ржавчиной и гнилью. Меня вырвало почти мгновенно, я упал на колени и несколько раз опорожнил содержимое своего желудка.

Стефани подавилась, закрыла глаза, затем сделала глубокий вдох. Затем еще один. И еще. Как будто она вдыхала свежий воздух. Научилась ли она дышать через это? За считанные секунды? Стала ли она лучше схватывать все на лету?

Внутри склад был похож на то, что описывала женщина в статье. Это выглядело как ультрасовременная больница. Стены были чистыми и белыми, пол выглядел свежевымытым, повсюду висели указатели, ведущие ко всевозможным отделениям: кардиологии, дерматологии, неврологии, урологии, гинекологии, психиатрии, онкологии, одонтологии. Эти слова давали представление о том, что может предложить вам Доктор-Минус. Он отводил вас в одну из этих комнат в зависимости от того, что вы хотели, чтобы у вас забрали. Я старался не думать о словах, старался не представлять, что люди хотят удалить из своих тел, или что Врач возьмет взамен, и просто продолжал идти.

Мы нашли Доктора-Минус на другом складе. Он работал над чем-то массивным, телом с, казалось бы, сотнями конечностей, частей тела и наростов, несочетающихся, сшитых вместе без какого-либо плана и формы. Доктор был по уши во всем этом, стоял в центре бесформенной массы конечностей и органов, его руки были внутри странной массы, и лихорадочно работал.

“Эй”, - сказала Стефани, снимая винтовку с плеча и направляя ее на Удаляющего врача, “Отойдите от... что бы это ни было”.

Доктор-Минус обернулся, рассматривая каждого из нас взглядом, чем-то похожим на ностальгию. “Эх. Я задавался вопросом, вернешься ли ты так же, как я”.

“Да, - сказала Стефани, - я тоже рада тебя видеть. Ты можешь спуститься сюда? Нам нужно многое наверстать, верно?”

“Над чем ты работаешь?” - Спросила я, игнорируя свирепый взгляд Стефани, - это не похоже на Совершенное Существо.

“Все верно”, - ответил Доктор-Минус.

“Звучит интересно, - сказала Стефани, - но нам нужно, чтобы ты спустился сюда. Мне неприятно это признавать, но, нам вроде как нужна твоя помощь”.

“Зачем ты это сделал?” - Спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы яд не звучал в моем голосе, - ты забрал кое-что у меня и передал это всем остальным в городе. Ты заставил их получать газету. Зачем?”

Доктор пожал плечами: “Мы были созданы Газетой, не так ли? Если бы я мог создать Совершенное существо, возможно, раздача газеты большему количеству людей означала бы, что кто-то или что-то в одной из этих статей могло бы создать нечто подобное. Может быть, что-то еще лучше.”

"Идите сюда!" - сказала Стефани. "Вы поможете нам исправить беспорядок, который вы сами и устроили”.

Доктор поднял руки, как будто сдавался. К каждому пальцу были прикреплены странные инструменты. Некоторые из них сделаны из кости, некоторые из жилистых мышц, некоторые из металла, некоторые из стекла. “Я почти закончил”, - сказал он... и тут же схватился одной рукой за свою голову.

“Срань господня...“ - сказала Стефани, в то время как доктор продолжал копаться. ”Я знаю, что это такое".

“Я думал, этот мир заслуживает Совершенного Существа”, - сказал врач, наконец оторвавший свою руку от головы. Между странными инструментами на его пальцах был крошечный кусочек плоти, что-то, что он вынул из своего мозга. “Но это не так. Вот это" - он показал на бесформенную кучу "то, чего оно заслуживает". Доктор теперь говорил медленнее, бледнел, выглядел так, словно терял десять фунтов с каждой секундой. Что бы это ни было, то что он выбросил из головы, отсутствие этого в нем истощало его, заставляло угасать... убивало его. Он отнимал у людей то, чего они не хотели. Что у него было внутри, чего он не хотел? Почему он удалил это именно сейчас? Это выглядело как опухоль, но, учитывая то, как отсутствие этого кусочка влияло на его тело, это вряд-ли была она. Это было что-то важное, что-то особенное... последний кусочек странной головоломки из плоти. Того, что был прямо под ним.

“Несовершенное Существо”, - прошептала Стефани.

«Что? Несовершенное существо?” Спросил я, чувствуя, как меня охватывает усталость, поскольку все это не имело смысла.

“Ты что, не понимаешь?” Спросила Стефани, поднимая винтовку, “люди просили его забрать у них вещи, верно? Вещи, которые им не нравились? А взамен он брал то, что ему действительно нравилось, то, что он выбирал. И он добавил то, что выбрал, к Совершенному Существу”.

“Совершенное Существо, которое положило конец миру, когда голодные люди съели его?” Я спросил.

"Верно. Но что он сделал с выброшенными фрагментами? То, что люди хотели убрать, то, что они считали уродливым или несовершенным?” Спросила Стефани.

“Он взял кусочки и создал Несовершенное Существо…срань господня...” Прошептал я.

“Черт возьми”, - сказала Стефани и нажала на спусковой крючок…

И рука врача по удалению исчезла. Но он был слишком быстрым. Он схватил свою опухоль другой рукой, опустился на колени и воткнул ее в массивное тело под собой. Головоломка была закончена. Но это не имело значения. Взрыв. Еще один выстрел, и голова хирурга разлетелась на куски.

“Стефани...Что ты сделала? Он был нужен нам, чтобы вернуть все в нормальное русло. Нам нужно было, чтобы он взял все, что вложил в каждого, и заставил Полуночную Газету снова нацелиться на того, кого она выберет сама”.

“О, да? И ты думаешь, он помог бы нам? Он собирался сделать что-то хуже. Я остановила его.”

Но она не остановила его. Было слишком поздно.

Что-то в воздухе изменилось в мгновение ока. Внезапно стало холоднее. Не просто холодно, а пусто. Я почувствовал, как что-то в самом воздухе, в самом мире треснуло. Сломалось.

Массивное лоскутное одеяло из частей тела начало дергаться…затем подниматься. Оно унесло с собой часть крыши, затем стены. Затем оно просто висело там, медленно разворачиваясь, открывая десятки и десятки кусочков, сшитых вместе, извивающихся, растягивающихся, понемногу поглощающих мир.

Хаос.

Что-то пролетело сквозь стену и ударило Несовершенное Существо. Горящее тело. Затем еще одно. Затем еще. Пока к лоскутному одеялу не добавилось двадцать горящих тел. И продолжали прибывать новые.

Световой столб.

Женщина с запрокинутой головой.

Обломки дома.

Десятки предметов, людей и животных.

То, что было в статьях, которые читали мои соседи, поглощалось Несовершенным Существом, добавлялось к нему.

“Я следующая. Я и с доктор, - сказала Стефани, - мы не смогли это остановить. Наверное, я все-таки не идеальна. Я действительно бесполезна.”

Затем Доктор-Минус был втянут в Несовершенное Существо.

“Стефани”, - начал я, и что-то щелкнуло у меня в голове, - “ты не идеальна, но твои родители, или кем бы они, черт возьми, ни были, сделали тебе подарок. Нам не нужен Доктор-Минус, чтобы остановить это. Нам просто нужна ты!”

“Что ты...” — начала Стефани, затем что-то потянуло ее, невидимая сила, как течение. Ее втягивало в Несовершенное Существо, как и всех остальных.

Я схватил ее за руки, когда ее ноги оторвались от земли, притягивая все ближе и ближе к этой извивающейся массе, которая с каждой секундой становилась все больше.

“Ты наблюдала за ним, Стефани!” Закричал я. “Ты видела, как он что-то вынул из меня и каким-то образом вложил это во всех остальных!”

“Он этого не делал! Он просто что-то вынул, и это исчезло!” Кричала она, притягиваясь все ближе и ближе.

“Что бы он ни сделал, ты можешь этому научиться! Ты только что видела, как он закончил "Несовершенное существо"! Ты можешь научиться чему угодно, верно? Ты видела, как он что—то достал...”

“И положить что-нибудь внутрь”, - сказала Стефани, широко раскрыв глаза. “Я видела процесс, как он вынимает вещи, как он кладет их во что-то другое. Я знаю, как он это делает...”

Стефани отпустила меня, вырываясь из моих рук. Я даже закричать не успел, как увидел, как она влетела в корчащуюся массу, которая была Несовершенным Существом.

Было слишком поздно. Стефани снова исчезла из жизни. И это была моя вина. Раздался звук, за много миль над нами, как будто небо трескалось, как будто что-то разваливалось на части. Совершенное Существо начало разрушать реальность, когда собралось воедино, слишком чистое, слишком совершенное, чтобы эта реальность могла удержать его. Несовершенное Существо было полной противоположностью, но оно производило тот же эффект. Доктор-Минус как-то сказал нам, что у всего есть качества, некоторые хорошие, некоторые плохие, каждое из которых обусловлено... чем-то. Все, что он делал, это сводил их воедино. Но поместите слишком много из них в одно и то же живое существо, и вы что-то сломаете. Вы сломаете мир, вы сломаете реальность.

Тогда я понял, почему Полуночная газета нацелилась на мою мать, моего отца и, наконец, на меня. Она пыталась убить меня еще до того, как я прочитал это. Он всегда мог видеть дальше, статьи, напечатанные на нем, сбывались, становились реальными через неделю в будущем. Таким образом он видел, как я читал все статьи, которые ведут к этому моменту. Которые ведут к концу всего сущего. Моя жизнь, жизни моих родителей были ничем по сравнению с сохранением реальности в неприкосновенности.

Это дало мне еще один шанс все исправить... и я потерпел неудачу. Я закрыл глаза и почувствовал, как мир вокруг меня рушится.

Затем что-то изменилось. Внезапно воздух стал другим. Как будто что-то было налажено. Как будто что-то было исправлено.

Несовершенное Существо застонало, тысяча голосов, тысяча несовпадающих сердцебиений, тысяча несовершенных конечностей, все разваливалось на части. Палец ударился об пол, затем глаз, затем десятки жилистых внутренностей. Галлоны крови. Вещи, которые искажали воздух, как миражи... качества людей, воспоминания, привычки, обретавшие форму на одно мгновение, а затем исчезавшие в следующее.

Несовершенное Существо развалилось на части... а затем исчезло. Там ничего не было, ни запекшейся крови, ни внутренностей, ни сломанных частей тела. Была только Стефани, нетронутая, на ней не было ни капли крови, она выглядела точно так же, как до того, как ее засосало в эту ужасающую массу.

Стефани посмотрела на свои руки. Там, на каждом пальце, были десятки странных инструментов. Инструменты доктора, чтобы удалить качества и имплантировать их в другое место.

“Черт возьми”, - сказала Стефани, улыбаясь. Она встряхнула руками, и инструменты исчезли. “Я сделала это...”

Ей потребовалось, наверное, минут пять, чтобы все привести в порядок. Она достала эти странные инструменты из воздуха, выбрала участок пустого пространства и начала возиться с ним. К концу перед ней была куча черной смолы. Та же смола, которая скапливается внутри человека, читающего полуночную газету. Я не осмеливался прерывать ее, но, как только она закончила, она рассказала мне, что произошло.

“Это довольно сложно объяснить, - сказала она, - но в каждом жителе этого города было что-то такое. След. Как инфекция. Это отметило вас, и вам доставили Полуночную газету. Доктор-Минус ввел его в каждого из них, а я просто вынула”.

На следующий день в мою дверь не стучали. На следующий день тоже не стучали. Стефани знает, что Полуночная газета все еще существует, знает, что у людей все еще может быть невидимая метка, которая означает, что им доставят газету. Она даже видела людей с меткой, но не решается его снять. Она больше никогда ничего не снимет, по крайней мере, так она говорит.

Через несколько недель после инцидента на складе я поехал в особняк, который раньше принадлежал родителям Стефани.

Дверь открылась, и меня поприветствовала девушка, которая выглядела точь-в-точь как Стефани, но она не была Стефани. Их были десятки, каждая больше не была одета в белое, каждая немного отличалась по-своему.

“Привет”, - сказала Стефани, жестом приглашая меня к обеденному столу. Там были и другие девушки, некоторые из них ели, другие читали, третьи разговаривали... и большинство из них улыбались.

“Итак, ” спросил я, “ что ты собираешься делать?”

“Я собираюсь остаться здесь ненадолго, - сказала Стефани, “ помочь моим сестрам освоиться. Помочь им найти свой собственный путь, понимаешь?”

Я снова посмотрел на девушек. Они больше не казались такими похожими. Конечно, у всех у них было одинаковое строение лица, одинаковое телосложение, одинаковый цвет глаз. Но у них изменились прически, одежда, и в каждом лице было что-то особенное, что-то в каждой паре глаз. Они были не совсем похожи на Стефани, а Стефани была не совсем похожа на них. Они были сестрами, а не близнецами, не партиями в бесконечной линейке продуктов.

“Ты же не собираешься основать компанию и править миром?” Я спросил.

Стефани улыбнулась. “Нет, это было бы слишком просто”.

Что касается меня, то я вернулся в дом своих родителей, собираю остальные их вещи. Я выставлю дом на продажу, а после этого... Ну, я точно не знаю. Я мог бы вернуться в свою старую квартиру, я мог бы решить продать и ее тоже и уехать совсем в другую страну, как только все снова наладится.

Куда бы я ни поехал, мы со Стефани все равно останемся друзьями. Мы все равно будем начеку, на случай, если дела снова пойдут наперекосяк.

Но кое-что я знаю наверняка. Где бы я ни оказался, я никогда больше не открою другую газету. Не важно, какого цвета страницы.

Если вы когда-нибудь услышите три стука в вашу входную дверь и обнаружите на пороге черную газету. Не открывайте ее. Не читайте. Вы пожалеете об этом, если сделаете это.

Спасибо вам всем за вашу помощь и за то, что отправились в это путешествие со мной. Я бы не справился с этим без тебя.

*Последние 2 части были довольно сложными для перевода, у автора немного изменился стиль, так что не сильно кидайтесь тапками, я только учусь) Следующий цикл будет на днях)

Полуночная газета описала, как Марк Бейли, учитель английского языка в старшей школе, заметил, что одна из его учениц-подростков, Моника Кэмпбелл, каким-то образом снова и снова появляется в его и других школах. У учениц были разные имена, но выглядели они одинаково. Каждая из них была вундеркиндом, казалось бы, во всех областях знаний, каждая была невероятно богата, и у каждой были таинственные родители. Девочки всегда были “новенькими”, переходили в школу, в которую поступали в выпускном классе, а потом поступали в колледж... только для того, чтобы другая такая же девочка (с другим именем) появилась в другой школе в этом районе.

В конце концов, Бейли последовал за одной из этих девушек домой, но был арестован за преследование. Несколько месяцев спустя опозоренный Бейли начал преследовать другую девушку, Стефани Карсон, и вломился в ее дом. Он потребовал от нее объяснений, желая, чтобы она объяснила ему, кто она такая и что происходит. Она ничего не сказала, и Бейли в конце концов убил ее.

Но однажды я это предотвратил. И я бы сделал это снова.

Стефани была самым умным человеком, которого я когда-либо встречал, и вместе мы спасли мир. Или, по крайней мере, так мы думали. Теперь, когда все стало хуже, чем когда-либо, она была единственным человеком, который мог понять, как это исправить.

Я вышел из машины и перешел улицу. Бейли, должно быть, пробирался к одному из окон на первом этаже... и вот он там.

Марк Бейли. Небритый, весь в поту, выглядит так, будто не спал неделями. Как Стефани, Доктор-Минус и большинство других людей, которые упоминались в статьях, Бейли не существовал до того, как я прочитал о его существовании. Но это все равно не оправдывало его за то, что он собирался сделать. Может быть, я мог бы поговорить с ним, может быть, я мог бы убедить его перестать присматриваться к Стефани и другим девушкам, которые были так похожи на нее.

Затем из дома вышла девушка. Все произошло так быстро. Бейли бросился на нее, не успев задать ни одного вопроса... а затем оказался на земле с торчащим из шеи ножом. Тогда мне пришло в голову, что это был второй раз, когда я видел, как умирает Бейли.

Стефани подошла ко мне. На ней было черное пальто, черные перчатки, черные ботинки. Ее волосы были собраны в тугой хвост. Я никогда ее такой не видел.

Прежде чем я успел что-либо сказать, она сунула мне в руки спортивную сумку. “Помнишь, я говорила, что это плохая идея - позволять сумасшедшему доктору оперировать тебя?” - спросила она. “Я же тебе говорила. А теперь твоя очередь. Ты можешь мне кое в чем помочь”.

“Что...” — начал я.

“Ты прочитал статью еще раз, верно? Мою статью? Потому что тебе нужна помощь? Ну, тогда ты сначала поможешь мне”.

"А как же Бейли?"

"Мои родители позаботятся об этом, помнишь?"

Это была долгая поездка. Я не знал куда мы направляемся, я просто следовал указаниям Стефани. По дороге я ввел ее в курс дела, рассказав о своих родителях, о том, что происходило по соседству с домом моего отца, и о том, как я нашел ее статью и статью о докторе в кабинете моего отца.

“Что ж, - сказала Стефани, - звучит жутко. Но, по крайней мере, ты не исчез в мгновение ока”.

“Что ты помнишь?” спросил я.

“Буквально то, что я сказала. Я была там, наблюдая, как жуткий доктор разрезает тебя, а потом... ничего. Я проснулась в своей комнате, родители были внизу, такие же жуткие, как и всегда. Клянусь, все, что они делают, это пялятся в телевизор. Если бы он был включен, это могло хотя бы выглядеть нормальным. Но, они просто часами пялятся на свои отражения на черном экране. В любом случае, я подумала, что если я вернулась, то вернется и Бейли. Парень каждый раз умирает, как слабак. Тем не менее, я думаю, что знаю, почему в газете написали, что он убьет меня.”

Я позволил ей на мгновение замолчать. Затем она продолжила говорить, ее голос срывался от напряжения. “Я была подавлена до всей этой истории, ну, возможно, у меня и сейчас депрессия. Поэтому, когда Бейли стал одержим мной, я вроде как хотела посмотреть, к чему это приведет. Я думала, что, может быть, мои настоящие родители вмешаются и остановят его. Но в глубине души, я думаю, я знала, что они этого не сделают. Кто знает, сколько существует моих версий, сколько их было до меня. Сколько умерло, сколько покончило с собой. Черт, даже Доктор-Минус использовал мою версию, чтобы получить последний кусочек для своего Совершенного Существа. Так что, возможно, Газета знала, что я позволю Бейли убить меня, просто чтобы покончить со всем этим. Покончить с моей жизнью, как с чьим-то представлением об идеальной дочери”.

“Но ты не позволила ему, - сказал я, - газета была неправа”.

“Да”, - сказала Стефани, вытирая нос и смаргивая то, что могло быть слезами. “Ты вломился в мой дом, и я хотела знать почему. В любом случае, твоя безумная тирада о газете была интереснее, чем смерть Бейли. Так что теперь он мертв, во второй раз. Черт... Я должна была попробовать убить его другим способом. Как часто тебе удается убивать своего потенциального убийцу? Я должна была придумать что-то поинтереснее...”

Я покачал головой, она усмехнулась, и напряжение исчезло из ее голоса.

“Итак, куда мы едем?” Спросил я, увидев приближающийся поворот на дороге.

“Я должна рассказать тебе кое-что еще.”, - сказала она, “Я работала над кое-чем еще до Бейли. У меня не было детства, понимаешь? Я просто однажды проснулась, а у меня в голове была вся эта... чепуха. Воспоминания. С моими родителями. Мои настоящие родители, заметь, а не дерьмовые имитации, с которыми я живу сейчас. И я помнила дом, в котором я жила, каждый фальшивый день рождения и каждое фальшивое Рождество. То место, где выросла настоящая я. Самая первая, не “Стефани Карсон”, или “Моника Кэмпбелл”, или “Натали Крид”, а та, на которой мы все основаны. И там живут мои родители. Место, где они меня создали”.

“И что мы будем делать, когда доберемся туда?”

“Тебе это не понравится..." - сказала она. Она была права.

Дом Стефани без сомнений был особняком. Но это все равно был дом. Хоть и сильно отличался от чего-то привычного. Когда я впервые взглянул на него, я подумал, что это закрытый кондоминиум, я подумал, что огни за воротами принадлежат множеству разных домов, каждый из которых, вероятно, стоит миллионы долларов. Но я ошибся, это был не кондоминиум, это был один особняк, высотой в четыре этажа, почти полностью сделанный из стекла. Вокруг него был парк с дорожками, деревянными мостиками и уличными фонарями.

Кто, черт возьми эти люди? Я собирался это выяснить.

Я глубоко вздохнул, еще раз выглянув через окно машины. Я изучил ворота, белую стену, окружающую их, камеры которые были повсюду. Действительно ли я собирался это сделать? Да. Я должен был. Я обещал Стефани, что сделаю это.

Так я и сделал.

Я вдавил ногу в педаль газа, моя дерьмовая машина застонала, словно напоминая мне, что я только что ее починил. Ворота подъезжали все ближе и ближе, становясь все больше и больше на моем лобовом стекле, пока мы с машиной мчались к ним. Я ослабил хватку на руле, оставив руки на нем только для того, чтобы вести машину в эти последние несколько секунд. Я изо всех сил старался расслабиться, чтобы убедиться, что удар придется по телу, которое ожидало этого, со стиснутыми зубами, сжатыми руками и напряженными мышцами, ожидающими удара.

Ничто не могло подготовить меня к аварии. Я ожидал этого, но, вероятно, все было намного хуже. Передняя часть моей машины столкнулась с воротами и мгновенно взорвалась, ее части поднялись вверх, как металлические лепестки, разбив лобовое стекло и разрушив приборную панель.

Это было все, что я увидел, прежде чем сила удара заставила мои глаза закрыться... и забрала с собой весь остальной мир.

Выскабливание. Протирание. Прикосновение чего-то холодного к моей коже. Покалывание иголок. Резкий запах спирта.

Я открыл глаза, и увидел белый, размытый мир. Мне показалось, что прошли часы, прежде чем я смог сморгнуть пелену. Но когда мне все-таки удалось, я увидел Стефани, стоящую передо мной. Она была одета по-другому, в белое, ее волосы были собраны в тугой пучок.

“Стефани?” спросил я.

Она даже не взглянула на меня, просто продолжала водить ватным тампоном, пропитанным спиртом, по моей руке.

Я посмотрел вниз на остальную часть своего тела. Не было ни гипсов, ни бинтов, даже крови не было. Но что-то было не так. До аварии на мне была старая рубашка, которая принадлежала мне много лет. Сейчас я все еще носил ее. Но это была не та рубашка. На моей, возле подола, было пятно от отбеливателя. Теперь оно исчезло. Рубашка сидела на мне так же, даже на ощупь была такой же... но пятно исчезло. Они заменили ее. Переделали.

“Вы не Стефани”, - сказал я девушке.

Девушка ничего не сказала, она просто положила ватный тампон в пластиковый пакет, скатала пакет в шарик и вышла из комнаты.

Через несколько минут я почувствовал себя достаточно уверенно, для того, чтобы встать. Комната была почти пуста. Там не было никаких медицинских инструментов, никаких материалов для обследования, никакой мебели, кроме каталки, на которой я очнулся, не было даже мусорного ведра.

Я похлопал по одному карману, затем по другому... телефона не было. Я не мог позвонить Стефани, не мог рассказать ей, что произошло. Я был совсем один в белой комнате.

Потом я переступил порог, и все изменилось.

Пол теперь был из известняка или чего-то подобного. Стены тоже были из белого камня, но не безликие, а текстурированные и толстые от времени. Практически каждый квадратный дюйм пола покрывали белые коврики из шкур животных. Некоторые стены были сделаны из стекла и, должно быть, достигали двадцати футов в высоту. Потолок был выложен старинными деревянными плитками, перекрещивающимися и сходящимися вместе, как плетеная корзина. Здесь были прекрасные предметы мебели, как антикварные, так и современные, но все на своем месте и отлично сочетались между собой. На стенах висели картины, минималистичные и современные. От этого места веяло богатством и изысканностью... но в то же время оно казалось пустым. Как курорт без гостей, как музей без посетителей.

“Добрый вечер”, - произнес приятный голос, эхом разнесшийся по дому.

Я огляделся, заметив, что коридор ведет в просторную комнату. Я собрался с духом и вошел внутрь, не зная, что может быть по ту сторону.

Как только я переступил порог, внутри дома прогремел выстрел.

Я сделал еще шаг и увидел, как девушка в белом упала на пол... девушка, похожая на Стефани. Под ней уже собиралась лужица крови, запах железа висел над ней, как туман.

Я поднял глаза и увидел пистолет, из которого был произведен выстрел, и мужчину, держащего его. Это был молодой блондин очень похожий на Стефани. Ему, должно быть, было за тридцать, но, учитывая возраст Стефани... Но, опять же, возраст Стефани не имел значения, не так ли? Я думаю, возраст этого человека тоже не имеет значения, если вы можете делать то, что делают родители Стефани. Его волосы были зачесаны назад, на коже красовался здоровый загар, лицо - идеальное, как у кинозвезды. Но глаза. Холодные. Острые. Как разбитое стекло.

Рядом с ним стояла женщина: светлые волосы, резкие черты лица, глаза такие же холодные, как у мужчины. Мать Стефани?

Я осматривался, но боялся посмотреть туда, где все произошло. Я избегал этого, но отец Стефани заставил меня посмотреть. Он снова взвел курок пистолета и прицелился в другое место.

Он целился в Стефани... или в девушку, похожую на нее. На ней была белая одежда, волосы заплетены в беспорядочную косу, как будто она пыталась подражать прическе другой девушки, но получилось ужасно.

“Мне очень жаль”, - сказал мужчина, - “Тем не менее, я ожидал от тебя того же, Стефани. Ты всегда была немного не такой”.

“Отметина на ее правой икре”, - небрежно сказала женщина.

“И складка на ладони”, - сказал мужчина с отвращением во взгляде и повернулся ко мне “Но вы нам понравились”.

“Вы схватили меня за палец, - сказала женщина, “ когда мы вас осматривали”.

- И я тебе говорил, что это так на тебя не похоже. Эмоции. Чувства. Для этого вообще нет причин”.

“И ты был прав. Мы больше не повторим ту же ошибку”.

Стефани ничего не ответила. Она просто посмотрела на меня, а ее глаза наполнились слезами.

“Мы уйдем", - сказал я. “Спасибо, что привели меня в порядок и...извините за ворота. Но Стефани важнее, чем вы думаете. Она может спасти мир”.

Пара сухо усмехнулась.

“Конечно, она может, - сказал мужчина, - мы ее создали. Она может все. Вы знаете, когда мы впервые запустили партию 155, мы думали, что не сможем сделать ничего лучше”.

“И мы были правы, - сказала женщина, - эти новые такие... неряшливые”.

“Мы только для нескольких из них обустроили дома, вы наверняка знаете, что мы отправляем их в школы и колледжи”, - продолжил мужчина.

“И они всегда такие неряшливые. Могли бы начать встречаться с парнем или девушкой, основать компанию, которая через десять лет будет стоить миллиарды... Но видимо, этому не бывать”.

“Так зачем вообще давать им шанс?” Я спросил. "Зачем вообще их создавать, если в конце концов вы все равно их уничтожаете?"

Они пожали плечами. Они на самом деле, блядь, пожали плечами. “Чтобы посмотреть, что они сделают”.

“К сожалению, мы достигли плато”, - сказала женщина.

“Поэтому мы тестируем их в разных сценариях. Если бы мы оставили их в покое, они управляли бы миром через два десятилетия”.

“Но не это их цель”.

“Это ее цель”.

“Чья?” Спросил я.

“Тот, кто постоянно нас удивляет”, - сказала женщина.

”Я заставил вас..." Внезапно сказал я, слова прозвучали грубо. Полные яда.

“Точно, - сказал мужчина, - газета”.

“Вы прочитали статью и думаете, что каким-то образом создали нас с помощью странной магии Полуночной газеты, не так ли?” - спросила женщина.

”Вы знаете об этом?" Спросил я.

“Конечно, ” сказал мужчина, “ у нас есть ваши водительские права. Одна из девушек заглянула в интернет и нашла ваши посты”.

"Вы знаете!” Сказал я: “Вы знаете о Докторе-Минус и о том, что происходит, о том, как Стефани может мне помочь”.

“Как мы уже говорили, мы знаем. Если вам интересно, почему нас это не волнует…оглянитесь вокруг”, - сказала женщина.

Я так и сделал. Там, в дальнем углу комнаты, была груда тел. У каждого были светлые волосы. Каждый был одет в белое. Каждая... была Стефани.

“Господи Иисусе...” Пробормотал я.

“Ты думаешь, мы первые?” - спросил мужчина, улыбаясь.

“Ты думаешь, у нас получилась бы идеальная дочь, если бы сначала мы не усовершенствовали себя?”

“Нет...” - сказал мужчина, “мы не беспокоимся о монстрах или странной газете, которую доставляют только в полночь, или о ваших онлайн-публикациях. Если что-то придет сюда...”

“Мы разберемся с этим”, - заключила женщина, - “или мы сделаем что-нибудь, или кого-нибудь, что сможет”.

“Была ли когда-нибудь...” Сказала Стефани дрожащим голосом, “что случилось с настоящей...мной?”

“Вот почему вы проделали весь этот путь, не так ли?” - спросил мужчина.

“О, Стефани, ты меня разочаровываешь. Ты уже должна была понять это”, - сказала женщина.

“Видишь?” - спросил мужчина, глядя на меня, - “Она неисправна. Другие узнали гораздо раньше”.

И он нажал на курок. Я побежал вперед, поймав Стефани, прежде чем она упала на землю. Там было так много крови. Ее лицо... Боже…

“Не плачь”, - сказала женщина, - “Нам все равно пришлось бы избавиться от всей партии. Вы должны быть благодарны, только отбирая лучших из них, мы узнали, как восстанавливать сломанные тела. Так мы вылечили вашу руку.”

“Ты, блядь, сумасшедший”, - сказал я. “Она была твоей дочерью!” Я бросился на мужчину, ярость захлестнула меня.

Они оба громко рассмеялись, как будто то, что я сказал, и то, что я делал, было шуткой. Как будто это ничего не значило. Я бы никогда не добрался до них вовремя. Мужчина небрежно направил на меня пистолет, отвел курок назад и улыбнулся. Но он был неправ. То, что я сказал, то, что я сделал, было не просто так. Это был сигнал.

Пуля пробила запястье мужчины, раздробив кость, содрав кожу, разбросав куски в разные стороны... и это заставило его выронить пистолет. Он даже не закричал, он даже не вздрогнул. Он просто потянулся другой рукой и снова схватил пистолет, поймав его до того, как он ударился о стол. Он был быстр. Слишком быстр. Но Стефани была быстрее. Еще один выстрел, и другая рука мужчины была оторвана.

Женщина небрежно взглянула на него с презрительной усмешкой на лице. “Грязно”, - сказала она.

Стефани вышла из тени с мощной винтовкой в руках.

“Вы позволите нам убить их?” - спросил мужчина ровным голосом, в котором не было и намека на боль или напряжение.

"Я могу научиться чему угодно в совершенстве, верно? Мне нужно только увидеть это своими глазами, - сказала Стефани, - ты покажешь мне, как вернуть их обратно".

“Возможно, она не такая уж и ущербная.”, - сказала женщина, -

“Она нас удивила”, - сказал мужчина.

“В этом, черт возьми, и был смысл”, - сказала Стефани, подходя и забирая пистолет мужчины. “Как твоя рука?” - спросила она меня.

“Как новенькая”, - сказал я.

“Отлично. Снаружи есть гараж, заполненный безумно дорогими машинами. Выбери ту, за рулем которой, по твоему мнению, тебе было бы удобно. У меня нет прав.”

Я кивнул. Но Стефани продолжала смотреть на меня. Я понял, что она имела в виду. Она хотела, чтобы я пошел и выбрал что-нибудь прямо сейчас. Оставить ее наедине с родителями. Если они вообще были ее родителями.

“Понял”, — сказал я, - “если тебе нужна помощь...”

“Нет. Дай мне два часа”, - сказала Стефани.

Пара улыбнулась. Мужчина поднял одну из своих искалеченных рук и небрежно помахал мне. “Приятно было познакомиться!” - сказал он.

“Спасибо, что привезли нам то, что мы искали!” - сказала женщина.

Я ушла, последнее, что я увидела, это Стефани, которая пододвинула стул, чтобы сесть перед своими “родителями”.

Не было никаких криков. Не было слышно никаких звуков. Два часа спустя Стефани вышла из дома, одетая в другую одежду, ее волосы были влажными после душа, руки красные и ободранные, как будто она их сильно терла.

“Стефани?” - Спросил я, сам того не желая. Другая одежда на ней сбила меня с толку.

Она вздохнула, задрала штанину и показала мне правую икру. На ней было маленькое родимое пятно.

“Убедился?” Спросила она.

Я кивнул. “Прости”.

“Все в порядке. Я бы тоже усомнилась в твоей личности, если бы увидела кучу твоих трупов. Ты уже выбрал машину?”

Я указал на внедорожник. Я выбрал его потому, что он выглядел самым дешевым, но все равно стоил больше, чем я смог бы заработать даже за десять лет.

“Отлично”, - сказала Стефани, открывая багажник и забрасывая внутрь небольшой чемодан.

“Это...” — начал я.

“Давай не будем о них говорить. Не задавай мне никаких вопросов. Хорошо?” Сказала Стефани. Ее голос был ровным, глаза сухими. Она не была грустной, уязвимой или испуганной. Она была спокойной и собранной, и ей не нужно было, чтобы кто-то утешал ее.

“Ладно, ” сказал я, - "есть идеи, куда мы направимся дальше?”

“У нас назначена встреча с врачом”, - сказала Стефани, улыбаясь.

Следующая часть: Полуночная газета. Часть 20. Финал

В любом случае, вот следующая запись моего отца:

____________________________________________________________________________

Через неделю после получения последней газеты в мою входную дверь трижды постучали. Я не удивился. Я сидел за дверью, ожидая их.

Я следовал старому распорядку, к тому моменту это стало в значительной степени ритуалом, в котором, как я знал, мне не следовало участвовать, но которого я не мог избежать. Я десятилетиями ждал, когда это вернется, чтобы снова оказаться под прицелом. Теперь, когда я был там, я, возможно, смог бы что-то с этим поделать, но сначала мне пришлось бы прочитать эту чертову штуку. Я развернул черные страницы и прочитал белые слова…

АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА, НА КОТОРУЮ НАПАЛ ВАНДАЛ, БУДЕТ ОТРЕМОНТИРОВАНА

██████, ██

Автобусная остановка на перекрестках ████ и ██████ ██ была печально известным бельмом на глазу для города ██████. Наконец, после нескольких месяцев просьб на заседаниях мэрии, онлайн-петиций и даже краудфандингового движения, городской совет объявил, что они не только отремонтируют автобусную остановку, о которой идет речь, но и увеличат количество источников освещения и камер видеонаблюдения поблизости.

“Мы сотрудничаем с Департаментом жилищного строительства и Департаментом общественных работ по реконструкции автобусной остановки”, - заявил ██ ███████, в Councilmember, “мы хотели бы поблагодарить каждого члена общества, которые внимательно следили за ситуацией с автобусной остановкой в ████ и ██████. Послание громкое и ясное: ██████ это город, который не потерпит порчи общественных удобств вредными и вызывающими ненависть сообщениями и изображениями насилия”.

Эта новость, без сомнения, принесет облегчение обеспокоенным гражданам. “Я рад, что эту штуку уберут и что на ней будут установлены камеры”, - заявил один разочарованный пассажир, пожелавший остаться неизвестным. “Каждый день мы проходили мимо, и на ней было что-то ужасное. Нам не нужна эта [ругательство] по дороге на работу”.

Печальная реальность заключается в том, что общественные объекты, такие как таксофоны, банкоматы, скамейки, уличные фонари и даже поезда метро, становятся жертвами актов вандализма, больших и малых. Явление странное. Часто вандалы сами живут в этом районе, а некоторые даже пользуются удобствами, которые они испортили, как частью своей повседневной жизни. Является ли сам акт вандализма своего рода комментарием вандала к городу в целом? Является ли это сообщением другим жителям пригородов? Некоторый вандализм, безусловно, подпадает под последнюю категорию. Одно из сообщений на автобусной остановке было создано путем откалывания краски с одной из металлических стен остановки. Оно гласило: “Кто собирается разорвать мир на части? Угадай!”

██████ ████████, другой обеспокоенный житель был одним из организаторов краудфандинговой кампании, направленной на уборку автобусной остановки. “Я думаю, это было, должно быть, около месяца назад,” ████████ рассказала о том, как впервые заметила акт вандализма. “Я езжу на работу на автобусе, как и большинство людей в округе. Было рано, еще темно. Мы с подругой сидели на остановке, и она обернулась и указала на это граффити на одной из стен автобусной остановки. Это было похоже на это дерево. И на нем висели люди. Это казалось жестоким и неправильным”.

Граффити, о котором идет речь, по-видимому, изображало повешенье нескольких человек, которые, казалось, были одеты в зеленое с винтовками или каким-либо видом огнестрельного оружия в руках. Некоторые люди интерпретировали вандализм как имеющий ненавистнический, расистский посыл или намерение. Другие указывали на тот факт, что повешенные были солдатами, поэтому они интерпретировали повешение как комментарий к гибели американских военнослужащих за границей.

После того, как об этом сообщили властям, фрагмент тревожного граффити был смыт в тот же день, так что жителям города не пришлось видеть его возвращаясь домой.

Тем не менее, всего несколько дней спустя на автобусной остановке появился еще один акт вандализма. Этот был еще более наглядным, чем предыдущий. На нем, казалось, было изображено несколько окровавленных тел. Каждая фигура была нанесена белой краской, и с нее стекали брызги красной краски, похожие на кровь. Позади них было что-то похожее на маленький домик, выкрашенный в черный цвет, с нанесенными поверх него желтыми очертаниями, напоминающими языки пламени.

Граффити снова смыли. Только для того, чтобы вскоре заменить новым. На нем, похоже, была изображена желтая полицейская лента и десятки мужчин в камуфляжных штанах и с оружием. Еще больше солдат, теперь с полицейской лентой, еще одно сообщение о вооруженных войсках, или так многим показалось. Мнения людей сместились с того, что эти фрагменты граффити были тревожной помехой, на то, что каждое из них на самом деле передавало сообщение. В арт-сообществе поднялся шум, зрители сравнивали странные рисунки с работами Бэнкси и других граффити-художников ориентирующихся на социальное искусство. Казалось, что акт вандализма привлекает все больше и больше внимания, его влияние распространяется от обычных жителей пригородов, которых беспокоят изображения насилия, до представителей мира искусства, которые хвалят его как смелый, сюрреалистичный и значимый.
Однажды пассажиры прибыли на автобусную остановку только для того, чтобы обнаружить ужасную фреску, которая, казалось, покрывала каждый квадратный дюйм автобусной остановки. Там были толпы обнаженных людей, пирующих друг на друге, с тел, которые они поглощали, брызгала красная краска. Там были люди в огне, красная и черная аэрозольная краска перекрещивалась, чтобы изобразить обугленную плоть, и желтая, чтобы создать пламя, пожирающее их кожу. Над этим хаосом парила массивная черная фигура, раскрывающая руками торс и, казалось, рождающая случайные предметы: уличный фонарь, черную пишущую машинку, что-то похожее на нескольких женщин, окровавленные скальпели, армию. Красная краска из баллончика растеклась по нижней части металлических стен автобусной остановки, возможно, изображая кровь, возможно, лаву, изливающуюся из потрескавшейся земли. Это было апокалиптично и гротескно, но также заслуживало похвалы. Несколько критиков высоко оценили это произведение, сравнив его с "Christ in Limbo" Иеронима Босха, "Колоссом" Франсиско Гойи или "Герникой" Пикассо.

“Это шедевр, - заявил зритель, пожелавший остаться неизвестным. - Он отражает насилие и бессмысленность городского общества, все то, что мы пытаемся игнорировать, но все еще существует под поверхностью. Изображения ужасны, да, слишком много крови, слишком много обнаженной натуры, слишком много необработанных или обожженных тканей, но в этом-то и суть”.

Однако пассажиры, которым на самом деле приходилось пользоваться автобусной остановкой, были не так добры. “Это уродливо”, - заявила одна мать, - “Я не хочу, чтобы мои дети смотрели на голых людей, кровь или что там, черт возьми, должно быть. Если вы хотите заниматься искусством, нарисуйте это где-нибудь в другом месте. Люди пользуются этой автобусной остановкой каждый день, теперь вы даже не можете присесть, чтобы переждать дождь или холод, потому что здесь так много фотографирующих людей.”
“Где были копы?” - заявил один мужчина, “они знали, что это происходило раньше, и они не поймали кого-то за этим занятием? Посмотри на это, это, должно быть, заняло несколько часов, чувак. Только не говори мне, что никто не подошел к парню. Они арестовывают людей за то, что они идут не в ту сторону, смотрят не в ту сторону, но они не могут поймать парня, который рисует это отвратительное [ругательство]?”
Затем что-то изменилось. Раньше были те (в основном местные жители), кто верил, что вандал уже перешел черту, но были также сотни других, которые верили, что вандал на самом деле был художником, что они обогащали это место своим искусством, ужасным или нет. Но вскоре граффити изменится, и каждый, кто посмотрит на него, согласится, что это действительно зашло слишком далеко.
К большому разочарованию представителей художественного сообщества (по сообщениям, были неизвестные лица, которые предлагали сотни тысяч долларов за покупку автобусной остановки целиком), фреска вскоре была смыта Департаментом общественных работ, а местные правоохранительные органы установили камеру, чтобы поймать преступника.

Подробности того, что произошло той ночью, не совсем ясны, поскольку задействованные правоохранительные органы не раскрыли никакой информации. Но когда утреннее солнце осветило автобусную остановку, зеваки увидели, что на металлических стенах, скамейках и тротуаре, окружающих остановку, появился новый акт вандализма. При первом осмотре, издалека, они выглядели как маленькие круги, каждый разного цвета. Капли краски? Разбрасывал ли вандал баллончики с краской в этом районе? Нет. Когда представители прессы и прохожие пригляделись повнимательнее, они без труда увидели, что круги вовсе не были кругами. Это были лица.

Там были сотни, нет... тысячи лиц, каждое невероятно детализированное, как будто нанесено на каждую поверхность тонкой ручкой, а не баллончиком с краской. Некоторые лица были целыми, но на большинстве из них виднелись какие-то повреждения: порезы, синяки, ожоги... и куски отсутствующей плоти. У всех у них были закрыты глаза.

Кто-то вскрикнул. Кто-то ахнул. Кто-то сделал снимок, и ужасающая правда начала проясняться. Это были не просто какие-то лица, они не были придуманы или спроектированы вандалом... это были реальные лица, реальные люди, люди, которые жили в этом самом районе.

В тот день не было искусствоведов, и не было никаких новых эссе или аналитических статей, восхваляющих вандала как художника. На самом деле, большинство статей, которые были написаны в защиту граффити, с тех пор были удалены.

“В прошлом, мы действовали исходя из предположения, что это был простой акт вандализма,” █████ █████, ██████’, но это превратилось в гораздо более тяжкое преступление. На этот раз преступник не просто испортил общественную собственность. На этот раз он на самом деле разрисовал лица реальных людей в этом районе, и у большинства из них были какие-то раны. Вандализм - это обвинение в мелком правонарушении. Тот факт, что преступник знал в лицо людей в этом районе, предполагает, по меньшей мере, уголовное преследование. В настоящее время мы расследуем это дело не только как уголовное преследование, но, учитывая повреждения, изображенные на лицах, это, по меньшей мере, случай домогательства при отягчающих обстоятельствах второй степени”.

В результате, присутствие местных правоохранительных органов в этом районе было усилено, и акт вандализма был снова пресечен. Казалось, что лица - это все, что было нарисовано преступником, и что, учитывая возросшее присутствие полиции, они будут последним, что он нарисует. На самом деле, по сей день это действительно так. Но в граффити с лицами было скрыто еще одно откровение, которое все на местах упустили из виду... потому что они не рассматривали акт вандализма под правильным углом.

Житель этого района запустил беспилотник над автобусной остановкой в попытке запечатлеть акт вандализма, прежде чем уборка сотрет его навсегда. Полеты беспилотника над людными местами прямо запрещены в ██████, но вовлеченный человек утверждал, что они не были осведомлены об этом законе. Их видеозапись вскоре была распространена по всему Интернету. На ней было видно, что на крыше автобусной остановки и даже на крышах близлежащих зданий было больше лиц. Но не это открытие шокировало тех, кто просматривал видеозапись…что их шокировало, так это то, что создавали лица, когда на них смотрели сверху. Там, нарисованная поверх автобусной остановки и ее окрестностей, была изображена массивная гуманоидная фигура, силуэт человека, и каждое лицо каким-то образом дополняло его форму.

Через несколько недель после акта вандализма, связанного с лицами жителей, городской совет Лондона принял решение полностью отремонтировать автобусную остановку. Это потребует сноса оригинальных металлических стен и ограждений (которые стоят с 2006 года) и замены их новыми аналогами, подобными тем, которые можно найти в █████████. Новая остановка будет иметь усиленное освещение, камеры видеонаблюдения и будет патрулироваться полицейскими еженощно.

На момент написания этой статьи ни местные правоохранительные органы, ни частные лица, чьи лица были замечены в актах вандализма, не сообщали о каких-либо повреждениях, угрозах или физических домогательствах в результате того, что вандал выделил их из толпы. К сожалению, на момент написания этой статьи преступник не был идентифицирован, но также не было зафиксировано никаких новых актов вандализма в этом районе в подобном стиле. Член городского совета ██ ███████ заявил: “Мы надеемся, что ремонт побудит вандала прекратить совершать эти жестокие и вызывающие беспокойство действия”. Мы надеемся, что член Городского совета прав.

Я отложил газету, встревоженный больше обычного. В статье упоминалась игра “Угадай!” и что-то о солдатах, висящих на косичках... это звучало слишком похоже на статью о Древоголовом, которую получил Тай. Почему граффити ссылается на другие полуночные газеты? Я никогда не видел ничего подобного, чтобы в одной статье упоминалась другая. Это предупреждение? Угроза? Жестокий способ вспомнить прошлое? Я не знаю. Но через неделю, когда это станет реальностью, я попытаюсь выяснить.

Я услышал об этом в новостях, ровно через неделю после выхода предыдущей статьи. Там было сообщение о том, что компания по производству игрушек Playe отменяет свою линию игрушек Army Man. Я никогда о них не слышал. По сути, получается, что компания размером с Mattel, с тысячами сотрудников и десятилетиями истории, была создана за одну ночь.

Несколько новостных агентств и газет в моем регионе рассказали о многомесячных спорах, приведших к решению компании.

Я не должен удивляться. Некоторые полуночные статьи описывают событие, как та, что о Лили, а некоторые из них описывают тенденцию, как игра в угадайку. Все, что написано в статьях, сбывается, обычно в день выхода другой статьи, что для меня происходит неделей позже.

Это означает, что городской совет объявит о ремонте автобусной остановки на следующей неделе, и они будут вести себя так, как будто вандализм пришел и ушел. Вот и мой шанс лично увидеть граффити с лицами. Согласно статье, в Интернете будут фотографии вандализма, фотографии, которые я смогу изучить в поисках подсказок... и автобусная остановка все еще будет там. Я собираюсь проверить это, как только узнаю, где она находится. Граффити ссылалось на другие полуночные газеты, так что, возможно, тот, кто это сделал, тоже их читал. Но как? Думаю, я узнаю это на следующей неделе.

Я иду спать. Уже поздно, и эта мигрень убивает меня.

____________________________________________________________________________

Скоро я опубликую следующую запись моего отца. Он упомянул о мигрени, похожей на те, что были у меня. Мое сердце бешено колотится, ребята. Я не хочу продолжать читать только для того, чтобы узнать, что он умер из-за этого…

Мысль о том, что именно газета была причиной его смерти, была у меня на задворках сознания в течение нескольких месяцев, но я продолжаю игнорировать ее. Но что, если это правда? Что, если Полуночная газета убила обоих моих родителей? Если это так…Я уничтожу ее. Я найду способ. Я сделаю это для них и для всех остальных, кому она приходит, и кто пострадал из-за нее.

Следующая часть: Полуночная газета. Часть 17

Я закричал. Я попытался выбежать из машины скорой помощи. Я кусался, царапался и лягался. В итоге они ввели что-то в капельницу, я даже не заметил, как они воткнули мне в руку иглу. И я потерял сознание.

Странно читать запись в дневнике моего отца. Я знаю, что Полуночная газета обладает странной силой. Я знаю, что она может заставить людей делать. Но я никогда не думал, что это стало причиной смерти моей матери. Долгие годы я думал, что она больна, что за своей улыбкой она скрывает какую-то огромную, непостижимую боль. Теперь я знаю, что она сделала то, что сделала, не для того, чтобы убежать или прекратить боль. Теперь я знаю, что она сделала это, чтобы спасти мою жизнь... и я ненавижу Полуночную газету еще больше.

Следующая запись моего отца была написана почти через двадцать лет после предыдущей. К тому времени я не видел его почти столько же. Я переехал жить к бабушке с дедушкой по материнской линии. Затем я поступил в колледж. Затем я переехал на другой конец страны. В следующий раз я увидел его лицо, на портрете рядом с его гробом.

Итак, теперь, когда мы все погрузились в изматывающую слезливую историю, которой является моя жизнь, я, наконец, обновлю информацию и расскажу вам, что он сделал.

Трудно снова писать в этой тетради. Даже держать ее в руках кажется неправильным. Я не могу вернуться и перечитать свои предыдущие записи... потому что она была жива, когда я их писал... потому что Полуночная газета была чем-то веселым, таинственным и захватывающим. Теперь я знаю, что это мерзко. Теперь я знаю, что оно хочет разрушить нашу семью.

Все было как в тумане. Похороны, назойливые вопросы, обвинения...это... всего этого было слишком много. Я перестал выходить из дома, внешний мир был слишком чуждым, потому что люди там все еще улыбались.

Поэтому они забрали тебя. Это было к лучшему. Но все равно это было похоже на оскорбление. Я потерял твою мать, а теперь потерял и тебя.

Я не хочу сказать, что мне стало лучше. Нет. Я все еще чувствую себя виноватым. Я до сих пор знаю, что, если бы я не принес ту первую газету в наш дом, твоя мама была бы жива.

С годами ты отдалялся все дальше и дальше. Я до сих пор могу сосчитать, сколько телефонных звонков у нас было, по пальцам одной руки.

Ты вырос в подростка. Потом в молодого парня. Потом в мужчину. И я видел только фрагменты твоей жизни на фотографиях, которые, казалось, были за много световых лет отсюда.

Я стал стариком в пустом доме. Живу в ожидании. Живу только ради полуночи и звука трех ударов в мою входную дверь. Я ждал десятилетия, удивляясь, почему газете потребовалось так много времени, чтобы найти меня. Теперь я верю, что она ждала, когда я состарюсь, стану слабее, стану еще более жалким, что я больше не буду сопротивляться. Она была не права.

Я сидел у входной двери. Ждал, как делал каждую ночь с тех пор, как потерял ее. Ждал, что она придет за мной. И вот они пришли. Три стука. Именно такими я их запомнил.

Я открыл дверь и увидел знакомую черную бумагу, свернутую в рулон и перевязанную черной бечевкой. Я не видел полуночной газеты почти двадцать лет. Казалось, что прошло больше времени, казалось, целая жизнь. Мои руки дрожали, когда я забрал ее. Они все еще дрожали, когда я разрезал бечевку и развернул черную бумагу.

Вот что было написано на этих страницах:

ИГРУШЕЧНЫЙ ГИГАНТ ОТМЕНЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ ФИГУРОК-БЕСТСЕЛЛЕРОВ

██████, ██

В результате шага, которого каждый акционер и общественность в целом ожидали в течение нескольких недель, всемирно известная компания по производству игрушек █████ наконец-то уступила тысячам жалоб и десяткам онлайн-петиций. На пресс-конференции, состоявшейся в их штаб-квартире в ████████, ██ игрушечный гигант объявил, что они отзывают свою последнюю линейку фигурок армейцев и полностью прекращают выпуск бренда.

Army Man - это бренд игрушек с определенной историей. Линия была впервые запущена в начале 1960-х годов. У █████ был большой избыток мужских фигурок, которые изначально были разработаны для сопровождения Penny, популярной линии модных кукол для девочек.

Поскольку мужские аналоги Penny в прошлом продавались плохо, █████ убедили своих дизайнеров разработать линейку фигурок, ориентированных на мальчиков. Ответ казался очевидным: мальчики уже притворяются, что они на “войне” и что они “солдаты”, так почему бы не подарить им игрушку, которая идеально это воплощает?

Таким образом, родился Army man. Изначально это была простая фигурка, с очень небольшим количеством аксессуаров, скорее всего, потому, что мы хотели ускорить выпуск фигурок к праздникам. Все фигурки имели одинаковый дизайн - светловолосый мужчина с худыми руками и худощавым торсом (побочный эффект того, что изначально они были созданы для Стива, бойфренда Пенни). Игрушки армейца были одеты в зеленый комбинезон и упакованы с тонким зеленым шлемом и “винтовкой”, которая представляла собой не более чем шаткую полоску серого пластика.

Спешили или нет, но дебютная линейка фигурок армейцев имела ошеломляющий успех. Первая партия была распродана в течение нескольких дней, и, чтобы компенсировать это, █████ отозвала сотни игрушек Steve из линейки Penny и переделала их в игрушки Army Man.

Однако успех был недолгим. Война во Вьетнаме началась в 1955 году, и к 1965 году (через год после запуска игрушек Army Man) общественное мнение о войне кардинально изменилось. Протесты и оппозиция начинались с малого, как правило, в студенческих городках, но телевизионные передачи, показывающие бомбардировки Северного Вьетнама, заставили общественность отвернуться от войны. К 1968 году война длилась уже 13 лет, и, казалось бы, прогресса в ней было мало.

Родители, особенно молодые, не слишком стремились покупать своим детям фигурки, которые, казалось, пропагандировали войну и боевые действия и наслаждались ими. Этому не способствовало и то, что фигурки боевиков были снабжены девизами, которые, казалось, шли вразрез с американскими взглядами на войну во Вьетнаме, такими как “Сражайтесь за правое дело!” или “Почувствуйте азарт битвы!”.

Итак, █████ решили замедлить разработку четвертой линейки фигурок армейцев. Затем, по мере роста протестов и оппозиции, █████ , казалось, тихо остановили все разработки бренда Army Man.

Однако в начале 1980-х годов █████ оказалась в тяжелом положении. Из почти пятидесяти различных брендов игрушек, принадлежащих компании, только линия Penny казалась прибыльной. Затем, в последней отчаянной попытке возродить успех начала 1960-х, █████ решили возродить линейку Army Man, на этот раз с некоторыми отличиями.

Линия армейцев 1960-х годов была необычной и соответствовала идеалам 1950-х. Линия 1980-х больше соответствовала бы боевикам того времени, жестокие сюжеты которых, часто адаптировались для детского телевидения (с такими мультсериалами, как "Рэмбо: Сила свободы" и "Робокоп").

Таким образом, линейка Army Man 1980-х годов была переделана с нуля. Исчезло кукольное тело оригинальной линейки, новый Army Man был невысоким, коренастым и бугрился мускулами. Его лицо было намазано красно-черной камуфляжной боевой раскраской, его униформа (только майка и брюки-карго) была изодрана в клочья и окровавлена, а сам он был увешан множеством пластиковых аксессуаров: мачете, двумя пулеметами, дробовиком, ракетной установкой.
Итак, к декабрю 1989 года новый Army Man, продававшийся под весьма оригинальным прозвищем “Новый армейский человек”, появился на прилавках магазинов. Остальное - история. Первая партия была распродана за считанные дни, и у многих родителей не осталось иного выбора, кроме как купить закадычного друга армейца Бекаса или его заклятого врага Без лица.

Были споры по поводу нового, ультра-жестокого редизайна Army Man, несколько родителей организовали бойкоты и раскритиковали новое направление в прямом эфире. Даже ветераны войны во Вьетнаме высказались против игрушки, утверждая, что она бесчувственна и даже фетишизирует саму идею войны.

Но игрушка продолжала продаваться. И продолжала продаваться. И она продолжает продаваться по сей день. “New Army Man” стал “Xtreme Army Man” в 90-х, затем “Ultimate Army Man” в 2000-х. Сегодня Army Man вернулся к своему первоначальному прозвищу, но сохранил тот же невероятно жестокий дизайн 80-х.

Армиец 2019 года по-прежнему коренаст, на его лице по-прежнему гримаса ярости, но он сменил камуфляж джунглей на камуфляж пустыни, который мы так привыкли видеть в наши дни.

Казалось, что споры возникли из-за бренда игрушек, который прочно вошел в массовую культуру и был представлен на полках магазинов по всей стране и даже по всему миру.

Но потом ███████ ██████ и его няня █████ ████ были найдены мертвыми однажды субботним вечером.

Его родители ██████ и ████ наслаждались юбилейным ужином в ресторане всего в нескольких кварталах отсюда. Их ужин был прерван звонком их соседа, некоего ███ ███████, , который был обеспокоен шквалом шума, доносившегося из дома █████. ███████ позже утверждал, что это "звучало как выстрелы“.

Власти обнаружили ███████ лежащим на полу своей комнаты, истекшим кровью после того, как он получил, как сначала думали, десятки ножевых ранений. █████, няня мальчика, была найдена перед ним с такими же ранениями. Перед ними, с пластиковым оружием в руках и сердитой гримасой на лице, лежал игрушечный армейский солдат.

Было начато расследование, чтобы установить причину смерти как девятилетнего мальчика, так и его 16-летней няни. Было установлено, что десятки ран, покрывавших их грудь и лица, на самом деле были не колотыми, а входными. В их телах были металлические гранулы... металлические гранулы, напоминающие крошечные пули. Оба смертельных случая были квалифицированы как “неестественные смерти” без дальнейших уточнений. Казалось, что смерти ███████ и █████ останутся нераскрытыми.

Но, они были бы не последними.

Пятилетний ребенок █████ ███████ был обнаружен на своем заднем дворе после того, как его мать услышала громкий хлопок. Похоже, он стал жертвой какого-то взрыва. Первоначально власти заподозрили незаконное взрывчатое вещество, такое как М80, но вскоре они обнаружили те же металлические шарики, воткнутые в шею и грудь мальчика. В то время █████ играл со своей новенькой игрушкой Army Man.

Родители 11-летних ████ ████████ и █████ █████ сообщили о пропаже, и в тот же день их нашли в небольшой роще, в которой они часто играли. Оба мальчика получили сильные ожоги, были покрыты мелкими порезами и колотыми ранами (первоначально предполагалось, что это царапины, оставленные животным), и, опять же, в их телах были обнаружены металлические шарики. Перед ними были найдены две игрушки марки Army Man.

Картина становилась все яснее и яснее. ███ ████ власти больше не могли игнорировать связь между игрушкой "Army man" и загадочными смертями. Они получили ордер и провели расследование на нескольких фабриках, складах и офисах компании, действуя исходя из предположения, что игрушки Army Man были оснащены функцией запуска снарядов или каких-либо искр. Ничего не было найдено, ни скрытых особенностей в дизайне игрушек, ни очевидных неисправностей в оборудовании, используемом для их сборки, ни какого-либо взрывчатого порошка вблизи сборочных линий, ни пластиковых чанов, используемых в процессе производства.

Но кое-что они все-таки нашли.

Все игрушки Army Man из текущей линейки носят на груди пластиковый патронташ. На этом патронташе расположены крошечные металлические шарики в форме пуль. Власти обнаружили, что удалить эти гранулы невозможно, так как они вплавлены в пластик туловища игрушки, но отрицать связь было невозможно.

█████ был привлечен к ответственности. Вскоре последовали массовые отзывы, судебные иски и возмущение общественности. Но борьба еще не закончена. До сих пор существуют тысячи, если не миллионы, новейших моделей игрушек Army Man в детских коробках, на детских полках и даже в детских руках. Соответствующие органы власти призывают всех родителей, бабушек и дедушек, тетей и дядей, учителей, членов семьи и друзей обратить внимание на игрушку, описанную в этой статье.

Я отложил газету, прочитав ее, наверное, в тысячный раз. Я никогда не слышал о бренде Army Man, но это не было неожиданностью. Я знал, что он появится примерно через неделю... когда станет актуальным. Когда будут найдены первые тела.

Это происходило снова.

____________________________________________________________________________

На этом запись моего отца заканчивается. Для всех, кто начал читать эти записи с самого начала и все еще здесь, чтобы прочитать их сейчас, я благодарю вас за то, что вы остались. Для всех, кто только сейчас услышал об этом…Я не могу не повторить:

Если вы услышите три стука в вашу дверь в полночь и, открыв дверь, обнаружите свернутый сверток из черной бумаги, не поднимайте его. Не относите это внутрь. И, ради всего святого, не читайте это.

Следующая часть: Полуночная газета. Часть 16

Это было мучительное и медленное пробуждение. Уголек боли тлел в затылке, время от времени пульсируя, напоминая мне о том, что произошло в мотеле. Мое тело казалось далеким, как будто между моей головой, руками и ногами были мили. Все замедлилось, каждая реакция, каждое чувство. Пока я не открыл глаза. Как только я это сделал, я пришел к ужасающему осознанию: Я знал, на что смотрю... на нашу гостиную. В нашем доме.

Мое тело встрепенулось, заставляя меня преодолеть боль и дезориентацию и восстановить контроль.

Я попытался встать, но только тогда понял, что на самом деле сижу. Что-то связывало мои запястья и скручивало их за спиной. Мои лодыжки были привязаны к ножкам стула так крепко, что я не чувствовал своих ног. То, что я был привязан к стулу, который мои родители подарили нам с твоей матерью на свадьбу, в нашем собственном доме, всколыхнуло во мне гнев до таких размеров, которые я никогда не считал возможными. Мое сердце бешено колотилось, разжигая жгучую боль в затылке. Мне казалось, что я просто не могу стать злее.

Затем я обернулся и увидел тебя. Ты был связан, сидел на стуле в столовой, который был таким большим, что им пришлось оставить твои ноги развязанными. Твои глаза были закрыты, и ты ссутулился, твоя голова неестественно свисала. Я попытался окликнуть тебя, и только тогда понял, что мой рот обмотан чем-то, что несколько раз обернули вокруг затылка. Клейкая лента, вероятно, такая же, какой они связывали мои запястья и лодыжки. Вероятно, взято из нашего гаража. Ублюдки.

Как только лицо Чака промелькнуло у меня в голове, напомнив мне о том, кого я должен благодарить за наше нынешнее затруднительное положение, этот засранец собственной персоной появился передо мной.
Он помахал рукой, почти извиняющимся тоном. Я вцепился в кресло, пытаясь освободиться от ремней и задушить его. Но они были затянуты слишком туго. На самом деле, настолько сильно, что онемение в моих руках и ногах сменилось вспышками ледяной и обжигающей боли. Кровообращение было нарушено. Как долго я был без сознания? Прошло, должно быть, не меньше часа, может быть, два. Я бросил взгляд на твои крошечные ручки. Они были такого глубокого красного цвета, что казались почти фиолетовыми. У тебя мог быть поврежден нерв, ты мог потерять одну руку или обе, и все из-за того, что наши соседи опустились так низко, что привязали десятилетнего ребенка без сознания к стулу.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Чака, убедившись, что мои глаза передают ненависть, которая прожигала себе путь по моим венам.

Чак поднял руки. “Это не моя вина”, - сказал он, и в его голосе послышались жалкие нотки, - “оно заставило нас сделать это! Ты думаешь, тебе тяжело? У тебя еще даже не пошла кровь. Ты не заставлял истекать кровью свою собственную семью!”

Чак направился к обеденному столу. Я последовал за ним, остро осознавая тот факт, что в одной из его рук был нож. Я чуть не подавился собственной слюной, когда увидел это. Там, на столе рядом с ящиком для инструментов и несколькими рулонами клейкой ленты... лежала белая настольная игра. На доске было две фигуры, а три лежали снаружи, опрокинутые, как сдавшиеся короли в шахматах. Я был почти уверен, что у Чака трое детей.

“Я не могу начать снова, пока не вернется моя жена”, - пробормотал Чак, не оборачиваясь. “Поверь мне, если бы я мог ускорить процесс, я бы это сделал. Я почти на финишной прямой. О, чуть не забыл”.

Чак проигнорировал мои невнятные вопросы и вышел из комнаты. Я бросил еще один взгляд на твои руки. Они уже были фиолетовыми. По ощущениям мои были такими же, как твои.

Я услышал ворчание Чака, прежде чем увидел, как он возвращается в комнату. Я узнал этот звук, звук, который издает человек, когда несет что-то тяжелое. Затем я увидел это, стеклянную поверхность, на которую падал свет. Вокруг нее была черная пластиковая рамка, а также прорезь, достаточно большая, чтобы вставить видеокассету в... наш телевизор. Он поставил его передо мной, оставив отключенным.

“Теперь мы ждем”, - сказал Чак, подходя к обеденному столу.

Нам не пришлось долго ждать. Минут через десять раздался характерный хлопок включающегося телевизора. По экрану пробежала белая вспышка, и изображение начало с треском проявляться. Это был мужчина в сером костюме, сидящий за массивным письменным столом. Позади него был темный фон с подсвеченной вывеской. В ту секунду, когда я прочитал это, у меня перехватило дыхание. Там было написано ‘Ваши новости’.

“Добро пожаловать и добрый вечер”, - сказал ведущий. Его голос был маслянисто-мягким и насыщенным, как шоколад. Когда он говорил, он улыбался жемчужно-белой и дружелюбной улыбкой. “Сегодня вечером мы продолжаем наш репортаж о жизни, казалось бы, обычной жены и матери. Мы переходим к прямой трансляции...”

Ведущий слегка заерзал на своем сиденье, когда к прямой трансляции был применен режим "картинка в картинке". Рядом с ним появился прямоугольник видеозаписи. На нем была изображена машина, едущая по пригородной улице... нашей пригородной улице. Я тоже узнал эту машину. Машина Чака. “Мы получаем сообщения о том, что прямо сейчас миссис Лили ████████ направляется к себе домой. Она не ведет машину, а вместо этого лежит на заднем сиденье со связанными за спиной руками”. После этого ведущий улыбнулся, как будто он сообщал какие-то хорошие новости. Через экран телевизора я наблюдал, как машина подъезжает к моей собственной подъездной дорожке. Мое сердце билось все быстрее и быстрее, зная, что твоя мать была на заднем сиденье, зная, что ее руки были связаны, зная, что она скоро присоединится к нам, что бы ни планировали эти психопаты.

Входная дверь открылась, и ведущий снова начал говорить. “Согласно нашим источникам, в комнату вошла миссис ████████". Как только голос по телевизору это сказал, в комнату вошла твоя мама. Моя Лили. Ее руки все еще были связаны за спиной, а рот заклеен скотчем. Мне хватило одного взгляда на ее глаза. Они были широко раскрыты, полны слез и нервно метались между тобой и мной. Я начал всхлипывать.

Жена Чака стояла позади Лили, мягко подталкивая ее вперед. У нее отсутствовал нос, на его месте была только зияющая рана. На ее руках и ногах были другие подобные раны, как будто кто-то наугад ударил ее ножом. В ее руках ничего не было, ни пистолета, ни ножа. Так почему твоя мать согласилась на это?

“Власти полагают, что последовательность событий разыгралась следующим образом”, - сказал ведущий с безошибочно узнаваемым оттенком ликования в голосе. “Миссис ████████ прошла на кухню, открыла верхний ящик и вытащила самый большой нож."

Глаза Лили расширились. Я знал этот взгляд, я видел его на войне, но никогда не видел его у нее. Худший вид страха: не страх перед другими, не страх за то, что может случиться с вами, а страх за то, что может случиться с кем-то, кто вам небезразличен.

Затем она почти небрежно направилась к кухне. Я закричал ей, чтобы она остановилась, попыталась убежать, но это вышло приглушенно, панически и жалко. Мы были пленниками в наших собственных домах, которых заставляли делать что-то против нашей воли. И все могло стать намного хуже.

Когда Лили вошла на кухню, жена Чака подошла к ней сзади, схватила нож с обеденного стола и перерезала клейкую ленту на запястьях твоей матери.

Лили могла бы убежать, она могла бы попытаться схватить нож или один из других инструментов на обеденном столе. Вместо этого она продолжила идти. Она не была в оцепенении. Не совсем. Я видел ужас и замешательство на ее лице. Она отдавала себе отчет в том, что делает, и это приводило ее в ужас.

Лили подошла к ящику, где мы хранили ножи. Нет. Не делай этого. Не слушай. Но она не могла меня услышать. Она открыла ящик, свет на потолке отразился от ножей и ударил ей в лицо. Она протянула руку и дотронулась до одного, как будто ей было любопытно, как будто она никогда раньше не видела нож. Затем она вытащила его из ящика и, дрожа, сжала в руке.

“Судмедэксперты заявили, что миссис ████████ вернулась на кухню с орудием убийства в руке”.
Ноги Лили начали двигаться. На этот раз было некоторое колебание, как будто она боролась с невидимой нитью, которая тянула ее вперед. Я видел, как она напряглась каждой клеточкой своего существа, пытаясь сдержаться. Какая бы борьба ни происходила внутри нее, Лили, наша Лили, проиграла.

“Согласно заключению судмедэксперта, миссис ████████ первой напала на своего сына", - сказал ведущий.

Она начала приближаться к тебе, острие ножа чуть-чуть приблизилось к твоей коже.

Я закричал, скотч вокруг моего рта превратил мои мольбы в приглушенное мычание. Она просто продолжала идти. Приближалась. Ее тело было напряженным, двигалось неестественно. Я знал, как она ходит. Я знал, как она двигается. Это была не она. Ее глаза были безумными, полными слез, она смотрела во все стороны, как будто пыталась найти что-то, хоть что-нибудь, что могло бы ей помочь. Она все еще была там.

Тебе не следует это читать. Никто не должен это читать.

Она подняла нож. Ее рука была жесткой. Роботизированной. Я думал, что все кончено. Все, что ей нужно было сделать, это вонзить его, и тебя было бы не спасти. Я прекрасно осознавал присутствие других людей в комнате, человека по телевизору. Наблюдающие. Ожидающие. Ублюдки. Чертовы ублюдки.

“Вскрытие показало, что миссис ████████ нанесла своему единственному сыну двадцать пять ударов ножом в лицо, грудь, горло и живот”, - в голосе ведущего звучало нездоровое ликование, когда он произносил это.

Глаза Лили расширились. Я мог видеть, как она отреагировала на эти слова, зная, что она никогда бы так с тобой не поступила... но также зная, что у нее, возможно, не было выбора. Нож начал опускаться. Движение было медленным, ее рука дрожала, как будто она участвовала в невидимом перетягивании каната. Оно приближалось все ближе и ближе, в нескольких дюймах от твоей правой щеки.

Затем она посмотрела на меня. Если бы слез было меньше, тогда я мог бы ясно видеть ее глаза. Я потратил годы, прокручивая это выражение в голове снова и снова, пытаясь найти в нем смысл. Я не знаю наверняка, но я думаю, что она просила прощения.

Пожалуйста, не читай это. Пожалуйста, не надо.

Она снова подняла нож, на этот раз движение было более плавным... Она вонзила... она порезала.. она…

Если то, о чем мы читали в статье, было правдой, то они каким-то образом смогли заставить людей делать то, о чем они в противном случае даже не мечтали бы. В ней была такая сила, как и во всех других статьях, которые могла прочитать только твоя мать. Я хочу, чтобы ты запомнил это. Помнил о ее порочной силе, о ее нечестивом способе развращать людей. Потому что твоя мать была особенной. Она была самым сильным человеком, которого я когда-либо встречал. Потому что эти новости на нее не подействовали. В конце концов, она справилась.

Лили направила нож от твоей кожи к своей. Это все, что я скажу. После того, как она закончила, ведущий издал вопль, непохожий ни на что, что я когда-либо слышал раньше. Это было похоже на безумную трель, которую может издавать радио, если погрузить его под воду. Затем он исчез. Статические помехи взорвались на экране телевизора и вырвались из динамиков.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что мы теперь одни в комнате. Ни Чака, ни его жены нигде не было видно, как и настольной игры "Угадай" на обеденном столе.

Я пошевелился, и не раздумывая побежал к твоей матери. Было слишком поздно. Я все равно попытался. Я схватил полотенце с кухни и попытался остановить кровотечение. Я подтянул ее поближе к нашему телефону и воспользовался им, все еще затыкая рану. Там была кровь, слишком много крови, но было и что-то еще. Черный дым, густой и тягучий, выходил из носа и рта твоей матери. Я задержал дыхание, пока он не исчез. Я надеялся, что ты ничего из этого не вдохнул.

Только несколько дней спустя мне пришло в голову, что веревки, привязывающие нас с тобой к стульям, исчезли вместе с Чаком и его женой.

Ты очнулся, когда парамедики грузили твою мать в машину скорой помощи. Ты пытался подбежать к ней, но я остановил тебя. Ты царапал меня, пинал, кусал, но я удерживал тебя на месте. Я не знаю, стоило ли мне это делать. Я не знаю, заставило ли это тебя ненавидеть меня больше или меньше.

Мне больше нечего написать. У меня закончились слова.

Моя мать покончила с собой, когда я был маленьким. На самом деле я не рассказываю об этом людям. Обычно я просто говорю, что она скончалась. Большинство людей не допытываются. Те немногие, кто все таки настаивает, получают от меня ответ “я не хочу об этом говорить”.

Я никогда не понимал почему. Каждый раз, когда я представляю свою мать, я вижу ее улыбающейся. Она была таким человеком. Она каким-то образом знала, когда у тебя был плохой день, даже если ты пытался это скрыть. Так что для меня это никогда не имело особого смысла. До сих пор не имеет. Если бы я знал, когда начинал документировать эти события здесь, что напишу об истинной причине смерти моей мамы…Я бы никогда не начал. Все что я прочитал было слишком похоже на правду.

Тот факт, что она не хотела, но сделала это, чтобы спасти меня, делает ситуацию чуть лучше. Но я все еще перевариваю это.

Я продолжу писать, на этот раз более последовательно. Трудная часть выполнена, та часть, которой я боялся с тех пор, как впервые прочитал эту запись. Ну, в любом случае, одна из трудных частей.

Спасибо, что остаетесь, скоро я опубликую снова.

Следующая часть: Полуночная газета. Часть 15