Истории из жизни

Но в один день я сильно с любимкой моей задержался, расслабился ещё, что схема наша работает. В итоге решил прямо в парадном тупо прийти на отметку, чтобы в робу зря не одеваться. Меня, кажется, ещё и девушка ждала. Скажу, думаю, что уже переоделся.

Короче, спалила меня пизда с журналом, хоть друг и вписывался, что я там весь день, как негр горбатился. Сказала, что пиздец мне, а не зачёт по практике.

Жопу моё спасло, что из нашего мех. деканата кто-то вспомнил про свои яйца и нас буквально на следующий день вернули на кафедру, где мы страдали какой-то хернёй ещё неделю.

Вот так я успевал и рыбку съесть, и свою подругу уговорить сами понимаете на что сесть. Есть теперь хоть что вспомнить.

Лето подходило к концу, начинали накрапывать дожди, а домик был совсем ветхий, да и печь, того гляди, развалится. Жил в деревне один единственный печник, которому было под 90 лет, его то дедушка и уговорил подсказать, как правильно выложить печь, чтобы и дом согреть и приготовить можно было. После работы мужики из соседних домов, так же занимавшиеся восстановлением завода пришли в дом к деду подсобить. Старый печник подсказал, где лучше разместить печь и как подготовить плиту под кладку. Для этого надо было разобрать часть половиц, выкопать канаву до глины, засыпать битым кирпичом, песком, пролить, утрамбовать, сделать опалубку и залить в уровень армированную бетонную стяжку минимум 20 см толщиной. После этого, началась работа по кладке, печник все показывал, где сколько глины нужно, как положить кирпич, что такое шамотный кирпич, а дед медленно клал кирпич, ошибался, перекладывал и все записывал. Таким образом, через две недели печь была готова. После первых топок дом начал просыхать, но он все же был достаточно ветхий, одни дыра, затыкай- не затыкай, все равно дуло. С Божьей помощью первую зиму кое-как пережили, одновременно стены завода росли, и цены в магазинах падали, а потом карточки отменили.

На следующий год сосед попросил деда выложить ему печь и это была первая самостоятельная работа, а потом и остальным соседям помог и так набил руку, что слух пошел по соседним деревням о классном мастере-печнике. Денег дед никогда не брал, поможет кому, дают деньги, он отвечал, что у меня избенка ветхая, вот привезут лес, придете подсобите, авось, к зиме избушку и подлатаем. Так всем миром восстановили завод, подлатали дома, сделали в них печи и во всей это заботе рождались дети, росли на стройках, огородах, учились и помогали с малолетства своим родителям.

На заводе дедушка через несколько лет был назначен начальником цеха и секретарем партийной организации, но свой печной навык никогда не забывал, кто придет, попросит печь подлатать- никогда не отказывал, несмотря на свою серьезную должность.

Шли годы и так получилось, что он с бабушкой переехал жить в квартиру со всеми удобствами в поселке городского типа. Однажды, я приехал к нему в гости на выходные после учебной недели в институте. Смотрю, у подъезда стоит Мерседес, таких машин, может быть, было всего 2 в районе. Поднимаюсь в квартиру, а там два мужика с бритыми головами в малиновых пиджаках разговаривают с дедом. Дедушке на тот момент было под 80.

Как потом он рассказал, что это местные “братки” уже не первый раз приезжали и просили выложить им в доме печь-камин, предлагали приличные деньги, даже были готовы заплатить в долларах. Дедушка наотрез им оказал без всяких объяснений, благо, что эти ребята были не до конца отмороженные, а ведь могли, как говорили тогда, “наехать”. Хотя в одном он им помог- нарисовал карандашом на бумаге схему печи, они смотрели, он им объяснял, а потом встали и ушли, и, слава Богу, более не приезжали.

А печи, сложенные дедушкой в деревне, работаю до сих пор, подлатают их немного хозяева и радуются дымку из трубы и теплу в доме и вкусным пирогам, вспоминая доброго печника - Федора Николаевича.

Чтобы сохранить как можно больше оставшихся карманных денег мы перестали нормально питаться. Покупали булку хлеба и кофе с сахаром ну или просто воду из-под кранов в туалете пили. Там же в туалете мыли голову. Спали сидя на неудобных пластиковых креслах в зале «повышенного комфорта» на втором этаже вокзала Краснодар1. Кресла были соединены между собой невысокими, но очень жесткими перемычками. Казалось их специально так спроектировали, чтобы никому не пришло в голову вытянуться на них во весь рост.

Иола, так зовут мою подругу, решила, что для выхода из этой ситуации, нам первым делом нужно найти кого-то из утерянного списка контактов.

Все лето на море она работала официанткой и шеф повар Рауф и бармен Миша и еще, какие-то ее коллеги, обещали работу и свою помощь с жильем, если она решит перебраться в Краснодар. Она помнила, что где-то на улице Северной, вроде бы как, но это не точно, располагается кафе, в которое ребята всей ордой пошли работать, вернувшись с морей. Имя Рауф не часто встречается и наш план состоял в том, что мы обойдем все кафе по Северной и везде спросим работает у них Рауф или нет. Мы так и сделали, но в каждом кафе и ресторанчике, в которые мы заходили с этим вопросом, люди разводили руками. Нет у них такого.

Умотавшись от пеших поисков, голодные, мы возвращались вечером на вокзал, чтобы на следующий день совершить новые попытки.

Как же хорошо я это помню. Но особенно я помню вот какую ситуацию.

Мы с Иолой быстро поняли, что одновременно спать нам нельзя, чтобы не лишиться оставшихся сумок с документами. Кто-то должен был дежурить. И одна, значит, спала, скукожившись на микрокреслице, положив голову на колени другой, а та охраняла сон и сумки. Затем менялись.

И вот моя очередь. Сижу, смотрю в одну точку и клюю носом. Рубит просто зверски, невыносимо хочется спать. В итоге я уронила голову и повисла сверху на Иолке.

Сон в таком положении рваный, неровный. Голова то туда, то сюда. Ловишь ее и возвращаешь в нормальное положение, стараешься верно стоять на посту, а затем все повторяется. В какой-то момент я открыла глаза, а прямо перед моим лицом, на расстоянии может быть 5 или 7 сантиметров, ну очень при очень близко, лицо какого-то мужика. Он ничего больше не делал, только смотрел. Не знаю почему, но я трижды громко на весь зал, со всей дури заорала: - Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Что бы это не значило… Сейчас я шучу, что это была экстремальная вежливость, но на самом деле у меня нет объяснения почему я поздороваться решила.

Мужик вообще не испугался и даже не отодвинулся. Он твердо спросил: Томатный сок будешь? И сунул мне в лицо полупустую баклажку с соком.

Я почему-то сказала: - Нет. – и тут же отрубилась снова.

После я могла даже не вспомнить об этом или подумать, что мне это приснилось, но слушайте, что было дальше. Мы выспались, как могли, пошли в кафе за кофе на первый этаж вокзала. Сидим со своими чашками и вдруг я вижу, как к столикам, покинутым посетителями, подходит бомж с пластиковой бутылкой и сливает в нее недопитый томатный сок.

Он даже не посмотрел в нашу сторону. Но я его узнала. В моих ушах зазвенел собственный голос, выкрикивающий нелепое приветствие.

Думаю, именно в этот момент я почему-то почувствовала что у нас с Иолкой все будет хорошо. Даже бомжи готовы прийти на помощь, а ведь большой вопрос, кому она была нужней. Еще я подумала, что мне нравится Краснодар и я в нем буду жить.
_____________________

Сейчас я пишу, что было дальше. Не расстраивайтесь пожалуйста, люди, которые любят «посмотреть все сезоны за один вечер». Спойлер: 24 года я живу в Краснодаре и по-прежнему люблю этот город. А как мы выбрались с вокзала это вообще сказка-песня)

Так что, если интересно, не теряйте мою страничку;)

Познакомиться и общаться чаще можем тут: https://t.me/lovepartisan

После девятого класса, уже в другой школе, снова трудовая практика - красить оконные решётки. Снова добропорядочная половина класса работает за всех и снова никаких санкций к тем, кто ценит себя и своё время. В десятом классе мы носим в актовый зал парты для выпускников из одиннадцатого. В одиннадцатом мы носим парты уже для себя.

После вступительных экзаменов в институт - оп-ля! - трудовая практика. Нас загоняют на чердак жилого дома неподалёку от института, где мы весь день выгребаем пыльный хлам и дохлых голубей. Ночью я слёг с температурой и оставшуюся неделю никуда не ходил. Осенью на доске появляется объявление: Непрошедшие трудовую практику в августе обязаны явиться туда-то для прохождения. Я было рыпнулся, но мне сказали: Не ходи, ничего тебе за это не будет. Тут я впервые в жизни не пошёл на принудиловку и оказалось, если отказаться работать бесплатно, никто тебе ничего за это не сделает.

На следующий год нас припахивают расчищать снег. Я забиваю и моя фамилия появляется в списке "Они - позор нашего факультета". Как я это пережил? Правильно - легко и спокойно. При этом на всех собраниях замдекана зачитывала длинные пафосные телеги, весь смысл которых сводился к тому, чтобы заставить нас действовать не в наших, а в чужих интересах.

С тех пор я получил надёжную прививку от тех, кто хочет заставить меня работать бесплатно. Как только я слышу пафосные речи про долг, патриотизм, родину, общество, необходимость сплотиться и т.п., сразу понимаю - передо мной ушлый манипулятор который пытается сэкономить на профессионалах за мой счёт.

Короче прибежал я в магазин, начинаю объяснять продавщице что вот так и как случайно забрали, а она даже и не знала что в неё произошла такая пропажа, короче продавщица очень обрадовалась что я вернул ей украшения, а я был рад что нас никто не искал. Ну вот как то так.

В итоге я купил жене украшение в другом магазине, но это уже другая история.