Наши 90-е

Я рождена в конце 1979-го. Самыми тяжелыми временами были конец 80-х и до 1992-го г., когда наступило некое небольшое улучшение в стране.
Мое раннее детство - это советский дефицит абсолютно всего, книги, одежда, игрушки, продукты - все это нужно было унизительно доставать.

В конце восьмидесятых продукты и другие товары, и без того не слишком обильно представленные, начали исчезать вовсе. За хлебом, мукой, макаронами стояли километровые очереди, и выдавали их только по талонам. Ходила по магазинам я, потому что взрослые были на работе. Мне утром выдавали деньги и авоську и я шла обходить город, чтобы проведать, не выбросили ли чего. Покупала все, что только могла, в случае чего товар можно было обменять.
К еде я в целом равнодушна и не стану переживать из-за нехватки сладостей и т.п. и тем не менее, личный триггер, связанный с едой, есть и у меня.

В 1987 я поехала отдыхать на базу, там был такой детский отдел, и вот там не было еды, кроме пригоревшей т.н. "каши", то есть просто недоваренной и при этом подгоревшей пшенки на воде. Есть это было невозможно, я почти месяц ничего не ела и похудела, как Кощей Бессмертный.

Моя мать, увидев меня, ужаснулась, думая, что я умираю, кинулась искать еду.

Местные спасатели со своей лодки рыбачили, и вот моя мать договорилась готовить им в обмен на несколько рыбин. Мы с ней вдвоем ходили чистить им эту рыбу, жарить ее, а потом ее же и ели.

Так вот, я ненавижу рыбу. Особенно мелкую, костлявую. Бр.

К 1990-му продукты пропали вовсе. За хлебом, мукой, макаронами стояли многокилометровые очереди, номера писали на руках. Помню, как однажды я оказалась двести девяносто восьмой за хлебом. Хлеба привозили мало, на всех не хватало. Люди в очереди были злые, вспыхивали драки, взрослые мужики старались меня, мелкую, прогнать из очереди и занять мое место, а я наловчилась мимо них проскальзывать.

А затем нагрянула денежная реформа 1991-го, когда советские люди потеряли все сбережения.

За некоторое время до этого уже ходили об этом слухи, моя мама и дедушка пошли и сняли все деньги, что могли, и все потратили, а бабушка наотрез отказалась - ее сбережения сгорели.

Вот это было страшно, все вокруг в одночасье остались вовсе нищими.
Затем был путч, который напугал меня ужасно: я думала, начнется гражданская война, а я отлично знала, что это такое.
И, наконец, СССР распался. Наступило новое время.

Меня с детства учили не опускать руки и бороться, и благодаря труду мы выжили.

Мой дедушка, переживший голод 30-х, знал, что нужно делать. На свои сбережения он купил кур, поросят. Сам, хотя был инвалидом первой группы, построил курятник и свинарник на даче, я помогала ему по мере сил. Родители поехали за границу на заработки. Бабушка ухаживала за скотиной, я рвала траву для животных, рубила ее и готовила корм, ухаживала за огородом. Ходила в лес за грибами и ягодами, потом я нашла заброшенный плодовый питомник, обрывала там колючки, выкапывала и приносила домой кусты смородины, крыжовника, высаживала и мы ели их ягоду. Еда была.

А в это время множество людей просто сели и опустили руки или запили. Меня еще тогда сильно поражали люди, которые упорно годами продолжали ходить на работу, где им НЕ платили. И даже мысли не допускали заняться чем-то еще.

Но, несмотря на трудности, я не чувствовала себя несчастной. Я была молода, здорова и полна веры в будущее. К тому же я оптимист по природе. Так что особо не переживала.

Я 89 года рождения. Я не помню, но мама рассказывает, что часто из еды был только хлеб с вареньем, что мы голодали. Родители развелись, мама воспитывала меня одна. Каждый день были веерные отключения света, в многоэтажке, где мы жили, на воду стоял электрический насос, поэтому если не было света, не было и холодной воды. Горячей воды вообще не было в принципе, только холодная. Не было стиральной машинки, бедная мама стирала всё белье, в том числе постельное, мои пелёнки на руках в холодной воде. Не было сетевого газа, покупали баллоны. Не было отопления, у нас был керосиновый обогреватель, который стоял посередине комнаты, и мы рядом с ним сидели грелись. Спали одетыми, под шубой, вдвоём. Уроки всегда делала при свечке, по вечерам света никогда не было. В школе сидели в куртках, на ледяных стульях, потому что школы не отапливали.

Этот кризис продлился буквально до наших дней! В нашем городке (в Казахстане, Алматинская область) настолько разрушилась жизнь, что до 2010х годов в многоквартирных домах не было отопления, горячей воды и сетевого газа. В наши дома (за наши деньги) провели отопление и газ только в 2018-2019. Централизованной горячей воды так и нет. У всех людей водонагреватели на кухне и в ванной. Люди устраивали себе быт как могли. Кто-то печку буржуйку ставил на балкон, а трубу выводили по наружной стене дома, кто-то грелся обогревателями, у кто-то в батареи врезали электрические тэны, которые работали как кипятильники. Газ покупали в баллонах, хотя держать баллон на этаже было запрещено и все боялись, что поймают и оштрафуют. Во дворах не было асфальта, когда-то в советское время он был, но полностью разрушился за годы. Не было детских площадок. На месте бывших качель торчали куски арматуры. Местное население растащило всё на черный металл.

У мамы была очень низкая зарплата бюджетника. По вечерам она мыла полы в своём учреждении, разносила почту на полставки. Мы выживали, как могли. Огорода не было. Если я ещё как-то питалась обедом в садике, то маме на обед было нечего кушать, она не ела. Питались очень просто, но мама старалась из минимума продуктов придумывать что-то вкусное. Помню, один раз в начальной школе я попросила у мамы торт вне праздника, мы зашли в магазин и вышли, мама сказала, что не получится - яйца были очень дорогие. Но у меня был каждый День рождения со столом, моими друзьями и подарками. И Новый год. И тортик на 8 Марта. Мы каждый год ездили в зоопарк, в цирк, я была по несколько раз во всех музеях в соседнем большом городе. Мы постоянно ходили на прогулки на природу - просто ехали до конечной автобуса, ходили в горы. У меня были игрушки, я никогда не была хуже других (хотя мы все тогда были +- одинаковые, все тяжело жили). Денег не было никогда, но жизнь идёт, ребёнок взрослеет и у него должно быть детство.

Поэтому мама забирала у себя. У неё были большие проблемы со здоровьем, часто лежала в больницах, к 42 годам дали инвалидность 2 группы, работать она уже не могла, мне было 13, жили на пенсию по инвалидности. Здоровье таяло с каждым годом. Я очень хорошо закончила школу, отучилась в вузе, потом в магистратуре оба раза на гранты, появилась стипендия, потом я стала работать, и жизнь стала налаживаться.

Сейчас я живу в одной из самых развитых и богатых стран, в городе, который множество раз признавался лучшим в мире. У нас есть всё - любовь, здоровье, деньги, достаток. Мы не думаем о завтрашнем дне.

Но такой счастливой, такой счастливой, как я была в детстве, я уже, к сожалению, никогда не стану.

Ну чтож, расскажу свою историю, если кому интересно. В начале скопирую свой комментарий, что я написал в одном из постов, да ещё и допольню.

Я 91 года рождения. Отец с 86 года живёт в северном нефтяном городке. Родом из Молдовы. И через год после свадьбы в 90-м году, он забрал мою маму и двухмесячного мена на север.

Мы жили в деревяной хибаре без ванны и туалета. Чтоб прогреть дом, отец просыпался в 4-5 утра, чтоб затопить буржуйку. Есть было нечего, поэтому наши бабушки из Молдовы к нам в Сибирь прилетели, чтоб прокормить нас. Потом одна бабушка, мама отца, вернулась в Молдову, потому что у неё там хозяйство. И хоть за полями и огородом в Молдове было кому присматривать: живой на тот момент дедушка и её дочки - но у неё такой характер, что она любит сама всё контролировать. С нами осталась мама моей мамы. Она готовила, покупала продукты, пекла пирожки и на рынке их продавала.

Потом родился мой брат, и с рождения у него был рахит. Как рассказывал мой отец, и его слова подтверждали и моя и бабушка, местный врач потребовал большую сумму на лечение, но отец пошёл в ближайшую аптеку и женщина за кассой дала ему дешёвое лекарство от этой болезни. Тогда аптекари сами высчитывали дозировки и капли. После этого отец пришёл в больницу и избил того врача. Бабушка нашего младшего на год или полтора забрала к себе в Молдову, чтоб он подлечился.

Мой отец по-молодости постоянно в драки ввязывался ещё со школы. Наш маленкьий посёлок на промзоне города все местные называли Шанхаем почему-то. И там жили одни молдаване. Все друг друга знали, имели дружбу. И один раз в наш посёлок приехала группа азербайджанцев и потребовала с местных молдаван денег на крышевание нашего Шанхая, но местные мужики собрались и избили их. После чего азербдайжданцы не возвращались.

Один местный бандит даже звал отца в свою группу, но, как говорил отец, он был тем ещё гнидой, да и отец не хотел творить противозаконные дела. Так что отказался. А через несколько лет этого местного юандита кто-то из своих сдал и его убили.

Мой отец - обычный водитель. Ещё с Советского времени у него было два Краза. Но в середние 90-ых ему пришлось их продать и устроиться в городскую транспортную компанию, водителем автобуса, чтоб было деньги кормить семью.

Были и хорошие моменты. Одна знакомая моей мамы работала в дестком саду предложила маленького меня в детский сад отправить. Это было ещё тогда, когда наша бабушка ещё была с нами на севере Мама, конечно, отказывалась, думала не потянет, но бабушка настояла. Так что я и мой младший брат, когда его вернули на север после лечебного года в Молдове, ходили в десткий сад.

Бывало, пили Юпи, вкуса совершенно не помню, но мама говорила, что у этого напитка не было никакого вкуса. Всякие марсы и сникерсы начали покупать только в нулевые. У меня на тот момент была привычка откусывать по одному-два раза и на следующий день оставлять. Мой брат тоже пытался это делать, но доедал всё же быстрее.

Себя осознавать я начал с кошмарного сна. Почему-то я чётко помню два или три кошмара, которые мне снились в девяностые. Обычные сны, без ужасов и страха, я помню только из нулевых. До этого я сны только страшные помню.

Когда попали под снос в 98, нам дали квартиру в здании, которое должно было быть детским садом. Там помещение душевой не было достроенно, поэтому мы либо шли к знакомым мыться раз в неделю, либо кипятили воду и мылись в тазу. Это уже в нулевые нам дали нормальную квартиру, хоть и в деревянном доме, но там уже были своя ванна с туалетом. Да и вообще в целом с нулевых мы начали жить нормально.

Только в 2012 году отцу пришлось через суд выбивать квартиру в капитальном доме, а то наша деревяшка была аварийной. А отец в нашем сибирском городе с 86 года живёт и работает, а ему до 2012 никто нормальную квартиру не давал, хоть он ещё с 96 года и до сих пор работает на муниципальную транспортную компанию водителем вахтового автобуса. Раньше нефтяников на месторождения отвозил, а сейчас юных хоккеистов по округу на соревнования. До 96 он зарабатывал то там, то здесь. Благо, у него все категории водителя открыты.