Серия «Лес под Черной Луной»

Часть I. Лес, где свет исчезает

Глава 4: Эхо Прошлого

Когда мы с Иваном поспешно возвращались по тропе, оставляя за собой эти странные символы, жуткий детский смех и фигуры в тенях, казалось, что лес сжимался всё сильнее. Как будто он не хотел нас отпускать, удерживая в своих объятиях, полном тьмы. На опушке леса Иван резко остановился, и его лицо вдруг потеряло всю твёрдость, с которой он раньше шагал рядом. Он посмотрел на меня и, задыхаясь, произнёс:

— Ты слышал историю о… старой экспедиции? Они искали древние следы и артефакты и наткнулись здесь на то, что не должно было быть найдено.

Мы присели на поваленное дерево, и Иван стал рассказывать, почти шёпотом, как будто боялся, что сам лес нас подслушивает. Этот рассказ зловеще отдавался в ночной тишине, и чем больше он говорил, тем сильнее я осознавал, что весь лес пропитан древним ужасом.

— Много лет назад, — начал Иван, — группа археологов из города решила провести раскопки в лесу. Они говорили, что слышали об артефактах, оставленных древними поселениями, и хотели изучить их. Но старейшины деревни умоляли их не ходить в лес. Археологи посмеялись и проигнорировали предупреждения. Они ведь знали, что в лесу скрыты древние артефакты — они видели их на старых картах, что давно были утеряны. Карты указывали на пещеру, которая, как говорили, была когда-то священным местом.

Но никто из них не вернулся. По словам местных, их начали искать спустя несколько недель, когда их лагерь был найден разрушенным, словно туда обрушился гнев самой природы. Все палатки были изорваны, огонь погас давно, а вокруг лежали их вещи, вырванные и рассыпанные, как если бы что-то вытянуло их из палаток.

Когда местные вошли глубже в лес в поисках археологов, они наткнулись на пещеру — ту самую, что искали учёные. Но в глубине пещеры вместо людей они нашли лишь каменные алтари, на которых лежали странные артефакты: кости, выточенные из какого-то неестественного материала, и металлические амулеты, покрытые символами. Говорили, что как только те, кто вошёл в пещеру, коснулись одного из этих артефактов, вся пещера наполнилась шумом, как если бы тысячи людей начали нашёптывать заклинания. От страха люди бросились вон и поклялись, что больше не будут тревожить лес.

Я чувствовал, как ужас медленно проникает мне под кожу, как слова Ивана, казалось, оживают вокруг нас. Эти рассказы казались мифами, пока я не вспомнил, что сам видел странные тени в лесу, этот ужасный кровавый свет луны, услышал детский смех и вой.

— Но это ещё не всё, — продолжил Иван, дрожа всем телом. — Один из тех, кто тогда вошёл в пещеру и коснулся амулетов, вернулся в деревню спустя несколько недель. Но он был… не в себе. Он говорил странные вещи, шептал, что лес теперь «впитал его душу». Ночью его видели у деревьев на опушке, стоящего и смотрящего на луну, словно он ждал чего-то. А через несколько дней он просто исчез, оставив после себя лишь странный узор из сухих ветвей на земле у своего дома, который напоминал тот же символ, что мы видели сегодня.

Чем дальше Иван рассказывал, тем больше я ощущал, что наша встреча с этим лесом была далеко не случайностью. Я вспомнил, как отвращение и ужас наполняли меня в момент, когда я увидел этот символ на земле. В голове всё больше крепло убеждение, что лес — это не просто древнее место. Он живёт своей зловещей жизнью и ждёт, когда кто-то снова посмеет потревожить его покой.

Мы с Иваном собирались вернуться в деревню, когда раздался протяжный крик, пробивший тишину леса. Этот звук был настолько неестественным, что мы застыли на месте. Казалось, будто чей-то отчаянный голос пробивается сквозь слои времени, вызывая отголоски древнего ритуала. Я почувствовал, как ужас вновь накатывает, сковывая меня с ног до головы. Мы с Иваном переглянулись и поняли, что должны пойти за этим звуком, как бы страшно ни было.

Мы двинулись обратно, к пещере, несмотря на внутренний страх. И вскоре увидели нечто, что заставило наши сердца замереть. На каменной площадке перед входом в пещеру стояла фигура, обернувшаяся ко мне спиной. На ней была старинная одежда, местами разорванная и покрытая грязью. Она медленно качалась из стороны в сторону, словно выполняя какой-то древний ритуал.

Я замер, не смея пошевелиться. На какое-то мгновение мне показалось, что это один из тех археологов, вернувшийся из прошлого, чтобы завершить своё дело. Но когда он медленно повернулся, я увидел его лицо и ощутил леденящий ужас. На месте глаз у него были пустые, глубоко ввалившиеся тёмные впадины, и его рот был открыт в безмолвном крике.

Мы отступили на шаг, но тень снова повернулась к нам, протягивая руки, словно приглашая последовать за ней. В этот момент я услышал голос Ивана, тихий, но наполненный древним страхом:

— Легенды говорят, что души Почитателей Тени навсегда привязаны к этому лесу. Те, кто слишком близко к ним подходят, не возвращаются…

Но мы уже знали, что пришли слишком далеко.

Часть I. Лес, где свет исчезает

Глава 3: Тропы Тени

Мы с Иваном стояли молча, осматривая символы, выжженные на земле, — мрачные узоры, тянущиеся по влажной почве, словно поросшие ржавчиной. Луна, кроваво-красная, затопила своим светом все вокруг, и казалось, что лес дышит вместе с нами, ожидая, когда мы сделаем следующий шаг. Я видел, как Иван, обычно спокойный и невозмутимый, потёр ладонью лоб, бросив на меня тревожный взгляд.

Он словно не решался заговорить, но, наконец, прервал тишину. "Ты знаешь, — начал он, — я слышал однажды от старого деда, что в этом лесу когда-то были поселения, а у людей, которые там жили, была необычная, очень темная вера". Он смотрел на меня, его глаза блестели от того же лунного света, и я видел, что он говорит неохотно, как будто с каждым словом нёс на себе тяжёлый груз.

Дед Ивана рассказывал, что в лесу, давным-давно, жили не просто люди, а так называемые «Почитатели Тени». Они верили, что лес был не просто частью природы, а своего рода вратами в иной мир, где живут древние духи. Эти духи требовали уважения и, по преданиям, помогали защитить тех, кто приносил им жертвы. На полнолуние Почитатели Тени проводили особые ритуалы, во время которых что-то неестественное и ужасное происходило в этом лесу.

— А ты знал, — добавил Иван, — что однажды в этом лесу пропала целая группа охотников? Не молодёжь какая-нибудь, а опытные, сильные мужчины, знающие лес как свои пять пальцев. Говорили, что они шли на поиски дичи, но однажды вошли в глубь чащи и больше не вернулись. А спустя несколько дней, когда их начали искать, на опушке деревни нашли странные вещи — мешки с едой, развороченные палатки и луки, но самих охотников никто не видел. Они будто бы растворились в воздухе.

Я слушал его, чувствуя, как холод сжимает меня изнутри. Чем дальше он рассказывал, тем более отчетливо я ощущал, что лес скрывает нечто ужасное. И не важно, верю я в эти рассказы или нет — было ощущение, что сам воздух подтверждал их правдивость.

Мы с Иваном пошли дальше по тропе, которая становилась все более узкой и заросшей. Лес будто давил на нас, сжимая пространство вокруг. В какой-то момент мы почувствовали едва уловимый запах горелого, словно кто-то только что погасил огонь. Ноги Ивана вдруг зацепились за что-то твёрдое, и он едва не упал. Я помог ему удержаться, и мы посмотрели вниз. Это была старая кукла, вся изорванная и покрытая плесенью. Она лежала лицом вниз на земле, её глазницы пусты, а вокруг — свежие следы чьих-то ног. Я невольно отшатнулся, представляя, кто или что могло оставить её здесь.

Казалось, что сама тьма леса затягивала нас все глубже. Каждый шорох, каждый звук казался частью какой-то зловещей симфонии, будто лес пытался нам что-то передать. В какой-то момент я почувствовал резкую боль в голове, и мне показалось, что я слышу далёкие, едва различимые голоса. Как будто где-то впереди кто-то нашёптывал слова на непонятном языке. Они звучали приглушённо, и казалось, что это не обычные звуки, а нечто живое и древнее, исходящее из самой земли.

Иван снова взглянул на меня и тихо проговорил: "Видишь ли, в лесу люди иногда видят то, что… быть не может. Не все из нас возвращаются такими, какими были до этого." Он замолчал на мгновение, потом добавил, почти шёпотом: "Говорят, что Почитатели Тени никогда не оставили этот лес. Они, возможно, до сих пор бродят по его тёмным закоулкам, прячутся в тенях и ведут за собой тех, кто слишком долго на них смотрит."

Чем больше я вслушивался в его слова, тем сильнее чувствовал, что мы не одни. И вот тогда, словно подтверждая наши самые худшие опасения, впереди, чуть в стороне от тропы, мы заметили слабый свет, будто от фонаря. Иван напрягся, взялся за нож и кивнул, предлагая мне подойти ближе.

Когда мы приблизились, нас встретила ещё одна жуткая находка: на дереве висела простая фигурка, сплетённая из веток и травы, но слишком изощрённая для простой безделушки. Она напоминала маленького человека, связанного и обездвиженного, с лицом, выжженным какой-то жидкостью. Я чувствовал, что этот оберег был предупреждением, и моё сердце колотилось так, что казалось, лес слышит его удары.

Тут Иван вдруг остановился, схватил меня за руку и прошептал: "Слушай…" И я услышал. Сквозь шум листьев, через тяжёлый воздух пробивался слабый, но отчётливый звук — детский смех. Он был едва слышен, но звучал столь жутко и неестественно, что мурашки побежали по всему телу. Смех звучал, но детей здесь не могло быть.

Мы стояли, парализованные ужасом, когда Иван тихо, дрожащим голосом сказал: "Мы должны идти. Немедленно."

Но в этот момент лес ответил нам: из глубины его теней донёсся протяжный вой, будто завывание какой-то огромной твари, не похожей на волка или медведя. Этот звук был словно вызов, пробуждение чего-то древнего и злого. Я чувствовал, как лес оживает вокруг нас, и в этой тишине я услышал, как Иван прошептал, почти беззвучно: "Они пробудились".

И тут я понял: все эти рассказы, легенды и слухи — они были правдой.

Часть I. Лес, где свет исчезает

Глава 2: Призрачная Луна

Когда я вышел из леса той ночью, мне казалось, что я просидел там века. Я не знал, сколько прошло времени — в темноте всё будто застыло. Возвращение в деревню принесло лишь смутное облегчение; страх всё ещё пульсировал в моей груди. Прошло несколько дней, но тени и странные следы, которые я видел в лесу, не исчезали из моей памяти. Что-то подсказывало мне, что я лишь прикоснулся к скрытому, что впереди меня ждёт нечто гораздо более зловещее.

Одной ночью, спустя почти неделю, когда я безуспешно пытался уснуть, моё внимание привлекли странные звуки снаружи. Я поднялся с постели, подойдя к окну, и вдруг заметил, что луна над лесом светила каким-то странным, угрожающим светом. Её обычно мягкий, серебристый свет сменился на мрачный красноватый оттенок, как будто сквозь туман проступала тусклая заря, окрашивая всё вокруг в болезненный, кровавый цвет.

Я почувствовал, как холодок пробежал по коже, будто сам воздух стал холоднее, как только я встретился взглядом с этим странным светилом. Луна была такой же огромной и зловещей, как лес, в который я заходил, и казалось, что её притяжение стало сильнее, как будто она старалась втянуть всё живое в свои мрачные тайны.

Но самым странным были не только её вид и свет. Я поклялся, что слышал, как из глубины леса доносились далёкие, протяжные голоса, больше похожие на стон. Казалось, будто лес сам начал тихонько петь под светом этой проклятой луны. Каждый раз, когда ветер проходил через кроны деревьев, звуки становились громче, словно кто-то невидимый общался с лесом и луной, скрытый в ночной тьме.

Тревога, которая давно поселилась в моей душе, теперь стала невыносимой. Я уже знал, что не смогу просто забыть всё это, вернуться к спокойной жизни. Природа вела себя неестественно: луна, словно проклятая, пыталась передать мне какое-то послание, и я чувствовал, что это послание было адресовано именно мне. Вскоре деревня погрузилась в тревожное молчание, и с каждым днём я слышал всё больше историй от местных жителей.

Некоторые говорили, что ночью, под кровавым светом, они видели высокие тени, похожие на людей, которые стояли на краю деревни, наблюдая за домами. Другие упоминали старые предания, согласно которым луна может предвещать беды и катастрофы. Но самая жуткая история пришла от старой бабушки, что жила на краю деревни.

Она рассказала мне, что «кровавая луна» — как стали называть её все в деревне — давно считается знаком скорой смерти или бедствия. Её рассказы звучали на грани мифа, но чем дольше она говорила, тем более реальными мне казались её слова. Она рассказывала о том, что когда-то давно, когда я был ещё ребёнком, в лесу проводили ритуалы, и что каждая кровавая луна, появляющаяся раз в поколение, служила сигналом для людей, чья кровь должна была стать «пищей» для леса.

Слушая её, я чувствовал, как внутри меня растёт ужас, но и странное предчувствие, что это как-то связано с тем, что я увидел. Вспоминалась та загадочная тень, что я встретил в лесу. Теперь мне казалось, что лес не просто «наблюдал» за мной. Он, должно быть, выбрал меня для чего-то страшного.

Поняв, что оставаться в стороне больше нельзя, я решил вернуться в лес, но не один. На следующий день я попросил своего друга Ивана, старшего лесника, пойти со мной. Он знал о лесных тропах больше, чем кто-либо, и всегда держал при себе охотничий нож. Иван слушал меня молча, а затем кивнул, хотя на его лице было написано беспокойство. Никто из нас не хотел туда идти, но я чувствовал, что этот шаг был необходим, как будто сама судьба подталкивала меня.

Наступила ночь. Луна снова поднялась над горизонтом, такая же огромная и пугающая, и её свет залил лес в мрачные алые тона. Когда мы пересекли границу деревни, я почувствовал, как луна будто наблюдает за каждым нашим шагом, её свет почти придавал всему жуткий оттенок нереальности. Мы углублялись в лес, и с каждым шагом Иван и я ощущали, как вокруг нас сжимается воздух, словно лес сам затягивал нас в свои мрачные глубины.

Спустя несколько часов мы наткнулись на нечто, что заставило нас остановиться в ужасе. Прямо перед нами, на земле, был символ, нарисованный чем-то тёмным, похожим на засохшую кровь. Этот символ напомнил мне странные следы, которые я видел в первую ночь. Он был вычурно сложным и явно древним, как будто сам лес оставил его здесь в виде предупреждения. Я не понимал смысла знака, но ощущал, что он обозначает что-то важное — может быть, некое место или действие, которое мы должны были совершить.

В этот момент я понял: я не просто прохожий в этом лесу. Возможно, я сам стал частью той древней загадки, которую он скрывал.

Я всегда знал, что лес у подножия Черных гор — это место, куда не следует ходить одному. С самого детства взрослые запрещали нам даже приближаться к нему, шепотом рассказывая об исчезнувших людях, странных звуках, слышимых в ночи, и тех, кто потерялся там навсегда. Но однажды, в один особенно туманный и глухой вечер, я почувствовал, что что-то манит меня туда. Что-то неуловимое, что, казалось, звало меня по имени, нашептывая на грани слышимости.

Собравшись с духом, я решил рискнуть. Что бы ни говорили местные, что бы ни внушали мне с детства, я был полон решимости раз и навсегда увидеть все своими глазами. Может, это была глупость. Возможно, тщеславие. А может, нечто другое. Но я уже не мог сопротивляться этому зову.

Выйдя за пределы деревни, я шел вдоль тропы, которая все отчетливее уводила меня в сердце леса. Постепенно привычный звук щебетания птиц исчез. Я вошел в лес, и темная крона деревьев, казалось, поглотила остатки дневного света. Под моими ногами шуршали сухие, застарелые листья, хотя был май, и земля должна была быть зеленой и живой. Этот странный контраст, это ощущение брошенности и застывшего времени насторожили меня, но я продолжал идти.

Я обернулся, и то, что я увидел, заставило меня остановиться. Уже через пару шагов от тропы лес казался живым, идущим за мной следом. Кроны деревьев сплетались так плотно, что ни один луч солнца не мог бы прорваться сквозь них. Густая, мшистая темнота словно дышала, была живая, будто сама природа настраивалась против того, кто осмелился нарушить её покой. Мне стало не по себе.

Чем глубже я заходил, тем плотнее становилась тишина, тяжелая и густая, как вода. В какой-то момент мне показалось, что за мной кто-то идет, словно кто-то вторил моим шагам, повторяя их с едва ощутимой задержкой. Я замер, прислушался, затаив дыхание. Тишина. В воздухе стоял запах сырости, старых деревьев и чего-то еще, чуждого и неподвластного логике. Чего-то, что словно исходило из самой земли.

Неожиданно мои ноги наткнулись на корень, вывернутый из земли, и я едва не упал. Посмотрев вниз, я заметил, что корни этих деревьев, казалось, выбирались на поверхность, как будто пытались поймать кого-то, кто здесь пройдет. Дальше передо мной раскинулась небольшая поляна, полностью погруженная в тени, хотя в этот час в ней должен был быть свет.

Когда я впервые вошел в лес, воздух там казался плотным, словно осязаемым. Запах гнилой листвы и влажного дерева впился в мои лёгкие, пробудив неясные, но мучительные воспоминания, которые я не мог ни понять, ни забыть. Я рос в этих местах, всегда слышал истории о лесной глуши, об исчезновениях и смертельных опасностях, что поджидали каждого, кто осмеливался шагнуть под тяжёлые своды деревьев. Лес был темен, даже когда солнце светило высоко, но сегодня, едва я пересёк границу, стало заметно, как быстро меркнет свет.

Я осторожно двинулся по тропе, оглядываясь на всякий шорох. Как же тишина давила — плотная и вязкая, словно сама земля выпила все звуки. Где-то вдали проскользнул ветер, но здесь, под угрюмыми кронами, он будто застревал, не доходя до меня. Я знал, что отступать уже поздно. За мной словно закрылась невидимая дверь, и с каждым шагом вглубь леса я чувствовал, что возвращение в привычный мир становится всё более невозможным.

Шагнув немного дальше, я замер, когда что-то хрустнуло под ногами. Оглянувшись, я увидел высохший мёртвый лист. Он был странно тёмным, почти чёрным, с иссушёнными краями, как будто прошёл через пламя. «Древний лес,» — подумал я, — «вековой, где вся жизнь давно омертвела». Я знал, что местные называли его Старым Лесом, но только сейчас я начинал осознавать, как это имя вплеталось в саму его природу. Казалось, что этот лес существовал здесь всегда, словно мир вокруг него двигался вперёд, а он оставался неизменным, неподвластным времени и солнцу.

В какой-то момент я услышал далёкий шелест, и что-то во мне заныло, как будто предупреждая, что я не один. Прислушавшись, я понял, что звук шёл откуда-то издалека, почти на грани слуха, как будто лес шептал что-то сам себе. Внезапно мне стало не по себе, и я поспешил вперёд, стараясь не оглядываться. Но, чем дальше я шёл, тем сильнее усиливалось чувство, что за мной наблюдают. Лес будто оживал, деревья склонялись всё ближе, а их тени, казалось, скользили за мной, как тени живых существ.

Вскоре я наткнулся на странные следы, которые выглядели так, будто кто-то — или что-то — оставил их совсем недавно. Их форма была неправильной, что-то между человеческим отпечатком и следом зверя, но слишком большим для волка или медведя. Я присел, разглядывая грязь, и сердце моё похолодело: рядом с отпечатками была пятно тёмной засохшей жидкости, по виду похожей на кровь, как будто кто-то, израненный, пытался уйти, оставляя за собой след.

Я понимал, что должен развернуться и уйти, но что-то меня удерживало, какая-то неведомая сила, которая будто бы исходила из самой земли под моими ногами. Я зашагал дальше, внутренне ругая себя за это беспокойное любопытство, когда вдруг почувствовал странную тяжесть на плечах, словно бы лес обрушивал на меня свою древнюю силу.

Скоро на меня опустился мрак. Внезапный, безжизненный. В какой-то момент мне даже показалось, что свет ушёл навсегда и больше никогда не вернётся. Я едва различал свои ноги в темноте, но продолжал идти, словно ведомый невидимым зовом. И тут я почувствовал, как воздух стал ещё более плотным, удушающим, пахнущим чем-то металлическим, почти как кровь. Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться, но странное чувство лишь усилилось.

Когда я открыл их, передо мной предстало нечто жуткое: среди тёмной зелени и сухих листьев я заметил… фигуру? Фигура была едва видна, неясная, словно сплетённая из самой тьмы. Я зажмурился, убедив себя, что это плод моего воображения, и сделал ещё шаг. Но тень никуда не исчезала. Она словно ждала, что я подойду ближе, чтобы наконец столкнуться со мной лицом к лицу.

Вдруг луна, показавшаяся в просвете между деревьями, осветила её на миг, и я понял, что это не человек, а что-то другое, что-то, что вообще не принадлежит этому миру. На секунду мне стало невыносимо холодно, как будто тень пронзила меня до самых костей, а затем исчезла. Ощущение было столь реальным, что я не мог поверить своим глазам, но, что бы это ни было, я знал: оно наблюдало за мной.

Пытаясь вырваться из этой тягучей тишины, я пошел дальше, чувствуя, как страх сгущается вокруг, обвивая меня, словно петля.