(О том, как мы завели дружбу с местным поползнем, можно прочитать здесь). Продолжение:
В пыльном человейнике докруживали свой вальс остатки лета. В наших же головах ежедневно «кружилась» мысль о том, как там поживает пернатый.. Не успел ли демонтировать ставни на окнах? Может и кормушку заодно разобрал? А здесь микроволновка пищит как Доди. Челка с утра улеглась как то самое торчащее перо…
— Надо бы внепланово доехать до деревни..
— Доди-ревни? Очень надо.
Продержались мы в такой тоске до середины октября. Не в силах это продолжать, выкроили несколько свободных дней, в числе самых необходимых вещей погрузили в машину мешок семечек, и, преисполненные надежды на скорую встречу, вновь полетели за город.
— Ты, главное, не расстраивайся, если он не прилетит..
— Как это не прилетит? — искренне недоумевала почти тридцатилетняя лбина.
А если вмятина на головешке заросла, как мы его опознаем? А если он уже забыл, где кормушка была? А если, хуже того, соседский кошак обвел его вокруг лапы?.. Тысяча вопросов перемежалась в голове совместно с «трезвыми» мыслями: «Это просто дикая птичка! Ты взрослый человек, откуда эти наивные чаяния?». Но мы, не растеряв остатки «детскости» под гнетом суровой действительности, были уверены: Доди особенный.
Деревня опустела. Даже соседский пёс не мчится вслед за машиной. Распахнутая нами дверь дома выпроваживает задержавшегося гостя — прелый запах древесины сменяется свежей прохладой. Затопить бы печь, но первым делом снимаем ставни, вспоминая пышную зелень палисадника и его пернатых постояльцев. Кормушка пустует на своем месте. «Сегодня наверно никто не прилетит уже..». Но рассыпной гостинец все равно останется на ночь.
Ни свет ни заря в уши настойчиво ворвалась несмолкающая трель: «Ти-ти-ти-ти!» В тишине деревенского утра этот звук не оставлял шанса последним сюжетам сна. Едва открыв глаза, мы наперегонки бросились к окну: бандит успешно занял свой трон на крыше кормушки и голосил что есть мочи, подергивая крыльями и вертясь вокруг своей оси. Синицы в ужасе сидели в кустах, не высовывая клювов. Кормушка пуста — от гостинца не осталось и следа. Острый длинный клюв победным знаменем задран вверх. Только вот вихорки нет на голове…
— Самки рядом нет, по размеру не сравнить.. Перья слишком гладкие, наш-то потрепанный был, но вдруг и правда оброс?
— Раньше он так никогда не верещал! Вот что самое странное!
Пока мы, стоя у окна, на догадках пытались установить личность бандита, пернатого как ветром сдуло — в кормушке никого, в пределах окна тоже. На ум пришла идеальная проверка:
— Постучи в подоконник! Только он прилетал на стук!
Видео намеренно обрезано, т.к. далее я пищу как ребенок: «Эээтаааа оооооон!». Зря мы грешили на птичьи шестеренки в мозгу: работают они исправно, даже если полтора месяца не смазывались. Вспомнил же, прохвост!
Доди закружился по привычному маршруту пуще прежнего, вскоре к нему присоединилась и самка. Синицы с пухляками надрессировались выжидать своей очереди: висели гроздьями на ветках вокруг, пока главари перебирают очередную порцию провианта. Но стоило кому-то задержаться в кормушке к моменту возвращения поползня, его неизбежно ждала кара в виде выпинывания с продовольственного плацдарма.
Дружище в первый же день вновь оказался в руке, приветственно выделывая кульбиты перед посадкой. Пузико стало покрываться новыми перьями, но по-прежнему без укладки. Мы закутывались в плед, сидя у окна, и беспощадно выстуживали дом ради того, чтобы предоставить пернатому ладошку и вдоволь на него насмотреться. Доди взамен засиживался подольше, грея лапы. Казалось бы, этот бесконечный цикл мог бы наскучить: ну летает, ну садится в руку, что ж с того? Но.. кажется, мы говорили о том, что Доди особенный?
А чего мы только про довольных пёселей? У меня вот по осени дикий (уже не слишком, но по-прежнему вольный) поползень показывал фокусы с семечкой в клюве и был вполне себе рад! Делюсь:
Оставляю звук, поскольку в замедленной версии поползневы «попикивания» звучат на удивление естественно и вопрошающе: «Эту можна? А вот эту тоже можна? Куда ты делась, семечка, ааа?»😄
Обязательно смотреть на чудесную пятнистую попку в конце😍
А узнать о том, как произошло знакомство с этим другом, можно здесь.
Уже разрешается писать об итогах года?😄 Я начну. Нет-нет, достигаторства и успешного успеха здесь не будет. Хотя то ли мы считаем сейчас успешным успехом..?
Так уж вышло, что очутилась я с головой и взахлеб в этой волне увольнения в никуда. В плане карьеры дошла в этом месте до возможного потолка. Дальше пользы и смысла нет. Живой жизни нет. Ну и ипотеки тоже нет, будем честны. Зато инсульт издалека машет ручкой да криво улыбается: это его четырехчасовой сон зовет на вечеринку — тот отнекивается, но почти уже согласился, что тут «классно». Поэтому, пока лошадь окончательно не сдохла, пришлось поскидывать с нее наездников да увезти поскорее на свежий воздух..
Середина июля. Последний рабочий день, прощание с коллегами и полное отсутствие понимания, что все, страница перевернута. Тысячу раз подумала: «Может зря? Сейчас отдохну недельку да как заработаю, да как все планы перевыполню». Но заботливый мужчина уже упаковал наш четырехколесный «танк», и ранним утром мы уехали… Нет, не в аэропорт. В деревню. До конца лета.
Первую неделю я часами сидела на мостках у речки и просто смотрела. Как стрекозы скачут с травинки на травинку. Как медленно ползет толстый жучара. Как летит над головой огромный пернатый боинг — аист. Будто мне едва год, и меня впервые усадили на плед посмотреть на необъятный живой мир вокруг.
Спустя время я решила, что мало будет ходить-смотреть к речке: нужна кормушка. Прямо у окна. Чтобы щебечущую карусель, обитающую в кустарниках, тоже можно было увидеть. Мужчина мой подхватил эту идею, и, залихватски взявшись за инструмент, за пару часов соорудил целый птичий терем из сподручных материалов, который осталось только «задекорировать» дополнительной жердочкой.
Честно, мы ожидали обычного ограбления кормушки местными синицами. Не более. С этого и началось.
«Здравствуйте, вы нам еще семечков подаете или просто показываете?»
Но через пару дней наведался чертила, с одного пендаля выгонявший суетливых синиц из птичьего общепита. Мы были возмущены такой наглостью (синицы тоже), за что гневно прозвали негодяя Удодом. В конце концов, клюв у него тоже по-удодьи длинный.
Рэкетир кормушки оказался обыкновенным поползнем. Но не настолько обыкновенным, как его величают по научной классификации. Смелость города берет, а в случае с нашим Удодом — он стал местным мафиози, заведующим всеми семечками на ближайший квадратный километр и держащим в страхе мелких пернатых обывателей. Если тебя так вынуждают обратить внимание, то противиться сложно — Удод стал центром притяжения в пределах кормушки:
— Смотри, смотри, он же запихал аж три семечки себе в клюв, куда он их денет?
— Ой, уронил.. ой, он на землю сел, нашел-таки ее таки, смотри!
— Он же ее в забор заколачивает! И вторую! Разве он запоминает, где они?
Высокопоставленная персона оценивает положение дел: вокруг чисто, внутри почти пусто
С того момента мы прочитали все имевшиеся в сети статьи про поползня: и про его «запасливость», и про возможность приручения, и про оседлый образ жизни в пределах своей территории. Удода никак не удавалось рассмотреть: суетливый, скоростной, секунда — уже улетел по своим птичьим делам. Решили положить несколько привлекательных семечек прямо на подоконник — заметит? Осмелится?
Как я говорила ранее, смелости нашему другу не занимать, и на подоконнике он оказался еще быстрее, чем думалось. Сперва случилось увесистое «бдыщь» по козырьку, затем цоканье коготками (а маникюр-то у него серьезный), отбор самых достойных семечек (но потом-то мы узнали, что гостить он будет, пока все до последней не заберет), победное «пииип» и взмах крыла. Мы успели разглядеть его потрепанное пузико и вихорку на головешке: похоже, звание мафиози дано не голословно — дружок-то бывалый в передрягах.
Воин с торчащим пером в голове
Для нас это стало опознавательным признаком: на кормовую базу точно прибыл тот самый Удод. Ведь рядом стало появляться похожее «лицо»…
«Лицо» было чуть меньших габаритов. И все такое «припудренное», намарафеченное, гладенькое. Сидит поблизости от Удода, попикивает в ответ. Периодически получает такого же пендаля, как местные синицы, только более игриво. Предположили, что наш потрепанный храбрец — мущщина, а уменьшенная красивая копия должно быть его самочка. Ведь поползни действительно живут парами в пределах своей территории, а не стайками, как шебутные синички. Далее это предположение стало только укрепляться: пара начала чаще появляться вместе в зоне окна-кормушки. Храбрец уже издалека летел на всех парах прямиком к подоконнику, завидев семечки. Самка же стеснялась — негоже приличной даме по всяким подоконникам шастать. Потому Удод, приземлившись, первым делом скидывал несколько семечек с подоконника на землю, а самка свою очередь подбирала их в более «безопасном» месте. После чего, плотно набив свои клювы, оба стрелой мчались прятать добычу. Правда недалеко: то в забор, то прямо в фасад бревенчатого дома.
Кстати, о фасаде. Птица, похоже, настолько привыкла к накрытому столу, что с первыми рассветными лучами стала требовать кормежки. Несколько дней мы подскакивали, думая, что с утра пораньше пришел кто-то из соседей: четкий стук раздавался морзянкой возле окна. А за окном сидел Удод, вертя своей взъерошенной головешкой: «Жрать-по-да-вай-где-наш-зав-трак».
«Кормушка пустеет, милорд»
Но мы тоже не пальцем деланные. Раз птица решила вступить в диалог, попробуем «простучать» ей тем же: отвлечь от повседневного исследования кормушки стуком в подоконник. Спустя пару дней такой практики Удод запомнил, что после стука на подоконнике всегда оказываются семечки. Затем на стук птица появлялась из ниоткуда даже если семечек на подоконнике не было.
Как-то уже язык не поворачивался называть этого смышленыша Удодом. Несправедливая кличка естественным образом сменилась на приветливое Доди. И поскольку сердца наши уже давно были завоеваны пернатым, было решено предложить ему еще и руку.
Доди такое предложение принял, хоть и не сразу. Видимо, нужно было убедить самку, что это «во имя семечек» и вообще «на благо семьи». Во всяком случае, пара по-прежнему прилетала вместе, переговариваясь в процессе добывания корма — значит, семейного раздора не произошло.
Кормление Доди с руки стало неотъемлемой частью каждого дня. Вернее, подача семечек с руки — ведь он неизменно летел все прятать. Синички, насмотревшись на главаря, решили: «Не ну а шо, мы тоже так можем, ты тут один такой что ли», и нет-нет да порхнут в ладонь, предварительно оценив семечковую ситуацию в кормушке.
Доди же стал прилетать в руку, даже когда стоишь во дворе. Или наблюдать за тобой своим пытливым глазом, свесившись с крыши вниз головой. Его не пугал ни шум болгарки, ни стук молотка (он сам еще фору даст молотку), ни процесс замены оконной рамы. Пернатый прораб внимательно следил за ходом всех работ, за что был удостоен чести залезать на пуф возле окна и самостоятельно копошиться в пакетике с семечками. Отдадим ему должное: после себя всегда оставлял порядок — чистый пуф и абсолютно пустой пакет..
«Когда стекла вставлять будете? Уже все сроки сорвали»
Близился конец лета. Ломовая лошадь, она же городская фифа в белоснежных кроссовочках, всерьез заговорила о том, что в гробу она видала этот пыльный городской человейник со всей его бесконечной гонкой куда-то. Потому что никакая перспектива заработать побольше за дополнительную смену в месяце не давала такой искренней и по-детски счастливой улыбки, как соприкосновение с этим храбрым пушистым существом.
Нет, мы не решили осесть в деревне. Но совершенно точно мы вернулись в город «переиначенные». С пониманием того, что на самом деле может заставить почувствовать себя живым и счастливым. С ощущением, что где-то там, за 500 километров от дома, маленький пернатый друг ждет, что ты скоро вернешься. Мы же пообещали ему возвращаться почаще.
Бывший офисный планктон реинкарнировал за это время практически полностью: все-таки полтора месяца отпуска не могут пройти незамеченными. Вот и глаза загорелись, вот и идеи фонтаном льются. Стена пустует на свежеотремонтированной кухне, нужно ее заполнить. Вспомнила свои прежние увлечения, достала запылившийся скетчбук и жженые ивовые веточки — рабочий сувенир из той самой деревни от соседа-художника. И с большой теплотой в сердце попробовала запечатлеть нашу птичью карусель.
Доди пока не поддается достойному рисованию углем, но работы ведутся. Здесь — карандаш.
Забегая вперед: поздней осенью у этой истории случилось продолжение, которым хотелось бы здесь поделиться, если данный очерк вызовет любопытство и улыбку!
