Серия «Чёрный берег»

Мэри нехотя побрела за доктором. В общей гостиной её ждали двое пожилых людей. Отец — высокий, подтянутый мужчина в строгом костюме, с холодными глазами и идеально уложенными седыми волосами. Мать — элегантная женщина в лаконичном платье и жемчужном ожерелье, её пальцы с идельным маникюром сжимали дорогую сумку.

— Привет, мам. Привет, пап, — тихо сказала Мэри.

Отец едва заметно кивнул.

— Пройдёмте в мой кабинет, — предложил Брайловский.

За столом доктор начал первым:

— Мэри показывает хорошие результаты. Сейчас мы проводим курс терапии, который должен полностью её вылечить.

— Пап, я хочу уйти. Сейчас же, — проговорила Мэри.

— Я бы рекомендовал завершить терапию, — мягко вставил Брайловский.

— Мама, папа, не верьте ему! Он ставит на нас опыты! Он сам сказал, что я не сумасшедшая!

— Мэри, хватит, — строго сказал отец. — Ты никуда не уйдёшь.

— Но пап...

— Нет! Доктор, дочь полностью в вашем распоряжении. Делайте что считаете нужным.

— Папа, пожалуйста...

— Хорошо, мистер Джонсон, — кивнул Брайловский. — Думаю, это будет лучше для всех.

— Спросите Кейт! Она подтвердит, что мы здоровые! — крикнула Мэри.

— Это ещё кто? — спросила мать, брезгливо поморщившись.

— Её соседка по палате. У них очень похожая клиническая картина.

— А нельзя мою дочь держать подальше от этой... Кейт? — уточнил отец.

— Конечно можно. Но для эффективности терапии их стоит держать вместе.

— Ладно. Спасибо, доктор. Мы все увидели и мы поехали.

У Мэри на глазах выступили слёзы. Родители вышли из кабинета и направились к выходу. Перед тем как скрыться за дверью, мать обернулась:

— Дочка, мы любим тебя.

— Они ненавидят меня, — с порога выдохнула вернувшаяся в палату Мэри. — Они даже слушать меня не стали...

Кейт обняла подругу.

— Не расстраивайся. Они просто не могут понять.

Вечером, когда на них уже были надеты шлемы, Кейт тихо сказала в темноте:

— Мэри... От Дэна до сих пор нет вестей. Не знаю, что случилось, но что-то не так.

— Я понимаю...

— Я не хочу оставлять тебя здесь одну... Но я должна его найти. Я останусь здесь до конца недели. Если кто-то из нас попадёт в тюрьму — уйдём вместе. Если нет... Обещаю, что как только найду Дэна, мы вернёмся за тобой. Я тебя не брошу.

Тишина. Только мерцание светодиодов освещало слёзы на щеках Мэри.

Потуги длились вечность. Воздух гудел от монотонного писка кардиомонитора.

— Вижу головку... Стоп. Что-то не так. — Внезапная тишина, затем резкие движения. — У нас кровотечение! Срочно останавливаем!

— Давление падает! Пульс 40... 30...

— Остановка сердца! Начинаем непрямой массаж!

Ритмичные нажатия на грудину. Тишина, прерываемая только щелчками аппаратуры.

— Время смерти... 15:32.

Доктор Стивенс медленно шёл по коридору. Его плечи были ссутулены, на лбу — капельки пота. Он остановился перед мужчиной, который сидел, уставившись в стену.

— Мистер Барметт... Мне бесконечно жаль. Ваша жена не пережила родов. — Он сделал паузу, давая отцу осознать услышанное. — Но ребёнка мы спасли. Девочка абсолютно здорова.

Томас Барметт закрыл лицо руками. Плечи его тряслись — странная смесь огромнейшего горя и большой радости.

— Можете посмотреть на дочь.

В палате для новорождённых, под стеклянным куполом кювеза, лежала крошечная девочка. Она не плакала, лишь смотрела широко открытыми глазами в потолок.

— Она... прекрасна, — прошептал Томас.

— Как назовёте? — спросил Стивенс.

— Кейт... Мы с женой так хотели её назвать.

— Прекрасное имя, — кивнул доктор.

— Могу я... попрощаться с женой?

— Конечно. Но чуточку попозже. Сейчас... может, зайдёте к нашему психологу? Он в 337-м кабинете. Думаю, вам нужна поддержка.

Томас кивнул и побрёл по коридору. Номер 337. Стук. Тихий голос из-за двери:

— Войдите.

За столом сидел мужчина в идеально отглаженном халате. Его глаза были странно пронзительными.

— Добрый день. Я доктор Брайловский.

Закрепив устройства на головах девушек, доктор пояснил:

— К сожалению, спать будет неудобно. Лучше лечь на бок. Приятных снов.

На пороге он обернулся:

— Вы же не обманите меня? Не скажете завтра, что были там, хотя на самом деле не были?

— Нет, доктор, — тихо ответила Мэри.

— Я так и думал. Но раз уж у вас там есть доступ к другим делам узниц... Запомните фамилию: Линц. Когда будете в тюрьме, найдите её и назовите имя. Так я точно пойму, что вы не лжёте.

Спать в шлеме было мучительно. Давление на виски, пластик, врезающийся в затылок, и мерцающие светодиоды, проникающие сквозь закрытые веки.

Кейт уснула только через несколько часов.

Она проснулась первой. Мэри ещё спала, её дыхание было ровным.

Меня снова пронесло— с облегчением подумала Кейт. Шлем давил сильнее, чем ночью.

Осторожно, чтобы не разбудить подругу, она вышла в коридор. В общей палате на неё смотрели десятки глаз — любопытных, насмешливых, испуганных. Космонавт, — мелькнуло в голове.

— Иди к Брайловскому, — внезапно раздался голос Кристины. Девушка стояла в конце коридора, уже без шлема. — Я не была там. А ты?

— Тоже нет.

В кабинете Брайловский молча отцепил шлем.

— Полагаю, у вас тоже был обычный сон?

— Да, — грубо бросила Кейт.

— Ладно. Подождём Мэри. Может, она была там.

— Надеюсь, что нет, — прошептала Кейт, уходя.

В палате Мэри уже не спала.

— Ну как? — сразу спросила она.

— Не была. А ты?

— Тоже. Иди к Брайловскому — снимет шлем.

Мэри вышла, а Кейт снова набрала Дэна. Снова не в сети. Сообщения оставались непрочитанными. Сердце сжалось от тревоги. Она написала ещё раз: «Дэн, позвони, пожалуйста. Это важно».

Экран телефона погас, отражая её испуганное лицо.

— Простите меня, пожалуйста! Я сама не понимаю, что на меня нашло...

Мэри и Кейт молча переглянулись.

— Присаживайтесь, — Брайловский запер дверь изнутри. — У нас нет ограничений по времени. Можем быть здесь сколько нужно. Давайте начнём.

Он обвёл взглядом всех троих:

— Вы, до недавнего времени совершенно незнакомые, попадаете во сне в одно место — тюрьму — и проводите там от пары дней до нескольких лет. Как думаете, что это?

— Не знаю... ад? — неуверенно сказала Кристина. — Но мы живы...

Кейт молчала. Мэри лишь покачала головой.

Брайловский вздохнул:

— Поверьте, я, как и вы, не знаю. Этот случай — на грани фантастики. Если это рукотворно — это изменит мир. Представьте: симуляция, в которую можно попадать во сне! Контролируемый уход в другую реальность... Но если технология и существует, то явно несовершенна. И вряд ли кого-то спрашивали о согласии. А вот если нет…

Он сделал паузу:

— Но есть одна общая деталь у всех вас. Вы родились в день солнечного Кейт спала непробудным сном — так крепко, как не спала с первого визита в Чёрный Берег. Но, проснувшись, её сразу охватили тревожные мысли: Меня пронесло, но как там Мэри? А Кристина?

Погружённая в размышления, она не заметила, как в палату вошёл молодой врач. Осмотрев её, он разрешил вернуться в общую палату к Мэри.

Подруга обрадовалась, увидев Кейт. Обе провели ночь без «перемещений». Проболтав около часа, они услышали стук в дверь.

— Дамы, прошу за мной, — Брайловский стоял на пороге.

Кейт попросила поставить санитаров у кабинета, но доктор успокоил:

— Вам не о чем волноваться.

В кабинете стол стоял по центру, вокруг — четыре стула. На одном сидела Кристина. Она выглядела иначе — ухоженная, собранная, с ясным взглядом. Увидев соседок, она встала, глаза наполнились слезами:

— Простите меня, пожалуйста! Я сама не понимаю, что на меня нашло...

Мэри и Кейт молча переглянулись.

— Присаживайтесь, — Брайловский запер дверь изнутри. — У нас нет ограничений по времени. Можем быть здесь сколько нужно. Давайте начнём.

Он обвёл взглядом всех троих:

— Вы, совершенно незнакомые, попадаете во сне в одно место — тюрьму — и проводите там от пары дней до нескольких лет. Как думаете, что это?

— Не знаю... ад? — неуверенно сказала Кристина. — Но мы живы...

Кейт молчала. Мэри лишь покачала головой.

Брайловский вздохнул:

— Поверьте, я, как и вы, не знаю. Этот случай — на грани фантастики. Если это рукотворно — это изменит мир. Представьте: симуляция, в которую можно попадать во сне! Контролируемый уход в другую реальность... Но если технология и существует, то явно несовершенна. И вряд ли кого-то спрашивали о согласии.

Он сделал паузу:

— У всех вас, не только вас, а у всех о ком я знаю, есть одна общая деталь. Вы все родились в день солнечного затмения.

В кабинете повисла гробовая тишина.

— Пару недель назад я назвал бы это бредом. Да и сейчас моя голова мне это говорит. Но... таких совпадений не бывает.

Кристина внезапно спросила:

— А еда? Как она появляется?

— Не знаю, — доктор покачал головой. — Вся история звучит как бред. Если бы коллеги услышали наш разговор, я бы лишился лицензии.

Он достал прибор, похожий на шлем с проводами и лампочками:

— У меня просьба. Останьтесь до следующего «перемещения». И позвольте надеть вам это на ночь — мы проследим за активностью мозга.

— Нет, — твёрдо сказала Кейт. — Мы с Мэри уходим сегодня. Наблюдение за мозгом не поможет нам. Оно возможно поможет вам в вашей психических делах.

— Не думаю, что вы правы. Возможно, мы увидим, как блокировать переходы.

— Фантастика.

— А наши попадания в тюрьму — нет? — парировала Кристина.

— Если хочешь — оставайся. Мы уходим.

— Кейт, — голос Брайловского стал холоднее, — ты свободна. Но Мэри остаётся. Она здесь не добровольно.

— Тогда я не надену эту хреновину! — вспылила Мэри.

— Это твоё право. Но предлагаю сделку: если все согласятся на шлемы, я отпущу любую из вас на следующий день после перемещения. Естественно если она сама этого пожелает.

— Я согласна, — сразу ответила Кристина.

Мэри, едва сдерживая слёзы, с мольбой посмотрела на Кейт. Та сжала кулаки, ярость кипела внутри. Но бросить подругу — ту, что понимала её как никто, несмотря на то, что они знакомы всего пару дней, она не могла. Лёгкий кивок стал её ответом.

— Мэри? — переспросил Брайловский.

— Да...

— Отлично. Днём делайте что хотите. Вечером принесём шлемы. Не беспокойтесь — вы ничего не почувствуете. Разве что будет немного непривычно.

— Помогите! — закричала Мэри, ее лицо заливалось кровью. — Санитары!

Кейт уже не могла дышать. В глазах темнело, сознание уплывало. Это конец - пронеслось в голове.

Но вдруг чьи-то сильные руки оторвали Кристину от неё. Санитары скрутили обезумевшую девушку и быстро увели из палаты. Кейт, с помутнённым сознанием, успела заметить искажённое яростью лицо Кристины, прежде чем всё поглотила темнота.

Очнулась она в отдельной палате. Над койкой склонился Брайловский.

— Прошу прощения, это моя вина. Не ожидал от Кристины такой реакции.

Кейт с трудом проглотила, горло саднило.

— Она изолирована, — продолжил врач. — Вам ничего не угрожает. Повреждения несерьёзные, но советую провести ещё ночь под наблюдением — проверим дыхательные пути.

— Наш групповой сеанс с Мэри и Кристиной... — начала Кейт.

— Придётся отменить.

— Нет, — твёрдо сказала Кейт. — Давайте проведём. Её просто убедили, что всё нереально. Мы можем это исправить.

Брайловский скептически поднял бровь:

— Нужно согласие Мэри. Не знаю, согласится ли она после... инцидента. Кстати, она хотела вас навестить.

— Да, конечно. Пусть заходит.

Мэри вошла с перевязанным носом, её глаза были полны тревоги.

— Как ты? Выглядишь не очень.

— Жить буду, — хрипло отшутилась Кейт. — Хотя твой вид не лучше моего.

— Эта сука сломала мне нос, — Мэри осторожно прикоснулась к повязке. — И... мне доктор сказал, ты всё равно хочешь совместный сеанс с ней?

— Да. Это наш шанс что-то раскопать. Попросим поставить санитаров у двери на всякий случай.

Мэри вздохнула:

— Хорошо, ради тебя. Но знай — я против. И ещё... Я тоже хочу отсюда уйти. Но я тут не по своей воле. Давай после сеанса уйдём.  Хотя бы попробуем.

— Конечно, — кивнула Кейт.

— Ладно, рада была тебя видеть. Сегодня буду спать одна в палате — без навязчивых соседок.

— Иди ты, — слабо улыбнулась Кейт.

Оставшись одна, она погрузилась в тревожные мысли. Выдержит ли Кристина? А если кто-то из нас сегодня снова попадёт в тюрьму? Мы с Мэри вероятно вернёмся нормальными, а она?

За окном сгущались сумерки. Предстоящая ночь казалась самой неопределённой за всё время.

— Не очень, — прошептала Кристина, прикрывая глаза ладонью. — Голова кружится, тошнит... Всё как в тумане.

Кейт сделала глубокий вдох, выбирая слова:

— Только не пугайся, но... у нас такая же проблема, как у тебя. Мы тоже просыпаемся в тюрьме.

Кристина даже не дрогнула.

— Ну поэтому вы тоже в дурке.

— Нет! — Кейт резко встряхнула головой. — Даже доктор не считает нас сумасшедшими. Мы все просыпаемся в одной и той же тюрьме. Всё одинаковое — кроме еды. — Она показала на просыпающуюся Мэри. — Она тоже там была, как и я. Мы оказываемся в одном месте.

— Зачем ты это делаешь? — Кристина произнесла это абсолютно ровно, без тени эмоций. — Меня убедили, что эта тюрьма только в моей голове. Её не существует.

— Но тем не менее ты там была 16 раз! — Кейт повысила голос, окончательно разбудив Мэри.

Кристина наконец проявила реакцию — её брови дёрнулись:

— Откуда ты знаешь?

— Я ещё знаю, что у тебя все визиты были короткими. Самый большой — 16 дней.

— Это по-вашему короткие? — Голос Кристины впервые дрогнул. Она приподнялась на локтях. — Две недели в одиночестве, не пойми где! Где еда появляется сама собой! Это короткие?

— Я была там два года, — неожиданно сказала подошедшая Мэри. — Да, две недели — это очень короткий визит. Есть люди, которые проживали там по 40 лет.

Кристина замолчала, её пальцы сжали край одеяла. Когда она заговорила снова, её голос звучал глухо:

— Знаете, как я попала в психушку? Я была уверена, что это просто осознанный сон. А как прервать сон? Умереть во сне. — Она медленно подняла руку, разглядывая её. — Я поднялась на самый верхний этаж, перелезла через перила и бросилась вниз.

Мэри ахнула. Кейт почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Я не умерла. Кость торчала из руки, ноги не двигались... Не знаю, что было с лицом, но точно половина зубов оказалась раздроблена. Я пролежала так два дня. А потом... проснулась дома, как ни в чём не бывало. — Кристина резко выдохнула. — После этого я поняла, что сошла с ума, и сама пришла в клинику. А теперь вы говорите, что всё это реально?

— Боюсь, что так, — тихо сказала Кейт.

— Допустим. Тогда откуда ты знаешь, что я была там 16 раз?

Кейт и Мэри по очереди рассказали свои истории. Когда они закончили, Кристина закрыла глаза:

— Простите, мне надо это переварить. Я посплю.

Выйдя из палаты в общую комнату, девушки обсуждали Кристину. Она казалась... нестабильной. Кейт предложила:

— Давай завтра после встречи уйдём отсюда. В этих стенах мы вряд ли найдём что-то полезное.

— Не уверена, что меня отпустят, — сомневалась Мэри.

— Доктор считает нас вменяемыми. Значит, можем уйти.

Кейт написала Дэну: "Люблю тебя". В ответ пришёл лишь смайл-сердечко.

Видимо, занят,— вздохнула она.

Когда они вернулись в палату, Кристина всё ещё спала. Несмотря на страх перед сном, обе девушки были настолько измотаны, что легли раньше обычного.

Кейт проснулась от того, что кто-то трясёт её за плечо. Открыв глаза, она увидела склонившуюся над ней Кристину. Лунный свет из окна падал на её лицо, делая черты неестественно резкими.

— Я тебе не верю, — прошептала Кристина. Её глаза блестели в полумраке, как у загнанного зверя.

Кейт почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Такой фразы точно больше нигде не было?

— Нигде.

— Но почему? — прошептала Кейт, глядя в стену. — Из-за архива? Или из-за двери?

Она мысленно прикинула:

— 145 дней... Значит, я 12 дней провалялась в столовой. Ушла из камеры на 133-й.

В дверь постучали.

— Дамы, у вас пополнение, — голос Брайловского звучал неестественно бодро.

В палату вошла девушка латиноамериканской внешности. Она не подняла глаз, покорно прошла к свободной койке и легла, уставившись в потолок. Её губы шевелились, издавая нечленораздельные звуки.

— К сожалению, Кристину сильно напичкали препаратами, — пояснил Брайловский. — Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Процесс небыстрый.

Мэри и Кейт переглянулись. Они не ожидали увидеть «везунчицу» в таком состоянии.

— Изверги, — сквозь зубы прошипела Мэри.

— Она для нас не опасна? — уточнила Кейт.

— Наоборот, очень спокойна. Судя по карте, когда придёт в себя, тоже угрозы не представляет.

Брайловский сделал паузу:

— К вам снова посетитель.

Дэн стоял в дверях, сжимая в руках пакет с круассанами. Кейт бросилась к нему в объятия.

— Зая, я соскучился, — он прижал её к себе, вдыхая запах её волос. — Мне плохо без тебя.

— Мне тоже.

— Пытался найти людей по твоему списку... Слишком много совпадений. Писал некоторым — никто не отвечает. У многих закрытые профили.

— Не страшно. Плюс наша новая соседка уже здесь.

— И как она?

— Пока не знаю. Её слишком напичкали таблетками.

Дэн взял Кейт за руку.

— Я не хочу тут сидеть. Пойдём погуляем.

Брайловский легко согласился.

— Мэри, ты не против? — уточнила Кейт.

— Идите, — махнула рукой Мэри, не отрывая глаз от Кристины.

Несмотря на начало зимы, день выдался тёплым. Снега почти не было. Они бродили по улицам, держась за руки, пока Дэн не предложил зайти в кафе.

— Пойдём в «Макдональдс», — вдруг сказала Кейт. — Сто лет там не ела.

— А пойдём.

Кейт, облизывая пальцы от соуса сказала: — Это самый вкусный «Биг Мак», я тебе точно говорю.

Дэн посмеялся, но затем, он неожиданно нахмурился:

— Мне надо уехать в командировку. До Рождества вернусь.

Кейт проглотила комок в горле, сохраняя беззаботное выражение лица.

— Езжай, конечно. Телефон всегда со мной — будем на связи.

После «Макдональдса» Дэн хотел проводить Кейт в клинику, но она остановилась, прижав его к стене.

— Вообще-то у меня не было секса уже пять месяцев, учитывая время в тюрьме. А ты уезжаешь.

Её пальцы скользнули под его куртку.

— Ах ты проказница...

Они пошли в его отель — всего в километре от клиники.

Их близость была медленной, словно они пытались запомнить каждое прикосновение. Кейт сбросила свитер, и Дэн провёл пальцами по её спине, оставляя следы поцелуев на шее. Его губы обожгли кожу, а руки скользили по её бёдрам, срывая с них джинсы. Она впилась пальцами в его спину, когда он вошёл в неё, их дыхание смешалось в горячий шёпот. Каждое движение было обещанием — мы выживем, мы справимся, я тебя не отпущу.

Кейт отказалась от проводов и дошла до клиники одна.

В палате Мэри сразу схватила её за руку.

— Она пугает меня...

На соседней кровати Кристина, всё ещё в полубреду, шептала одну и ту же фразу:

— Это всё не по-настоящему... не по-настоящему... не по-настоящему...

Её голос звучал так, будто она пыталась убедить в этом саму себя.