Они курсируют по новому маршруту 90 в центре Москвы. Они проезжают проспект Академика Сахарова без подключения к проводам.
Более 40 тыс. сотрудников различных организаций на проспекте Академика Сахарова получили возможность быстро и комфортно добираться до ближайших вокзалов, станций метро и МЦД. Новые остановки пользуются большой популярностью.
Новый участок по проспекту Академика Сахарова стал первым в России, где трамваи курсируют на автономном ходу без контактной сети.
При строительстве трамвайной линии была применена технология бесшовной укладки рельсов, на усиленном монолитном основании в уровень с проезжей частью. Использование бесстыковых путей обеспечивает плавность и бесшумность хода. Трамвайная линия по проспекту Академика Сахарова отделена от автомобильной дороги с помощью сплошной разметки.
Суда «Рудневка» и «Самородинка» в четверг доставили на сухогрузе из Санкт-Петербурга. После прохождения швартовых и ходовых испытаний новый речной транспорт получит необходимые разрешительные документы для перевозки пассажиров и выйдет на маршруты.
За «рулём» — искусственный интеллект. Он сам решает, как проехать перекрёсток, следит за светофорами, переключает стрелки, пропускает пешеходов, открывает и закрывает двери. А ещё никогда не опаздывает — график соблюдается до секунды.
Да, пока в за приборами со стороны наблюдают сотрудники, они контролируют, но не вмешиваются в его работу.
Курсирует беспилотный трамвай по маршруту №10 «Щукинская — Улица Кулакова». Его тестирование начали еще в мае прошлого года, с тех пор он проехал уже 8000 километров. Говорят, ни разу не нарушил ПДД.
Для пассажиров в общем-то ничего не изменилось. Внутри вагона все также: кресла и вид из окна. А он тут кстати красивый. Проезжаем по строгинскому мосту, с одной стороны виднеются башни элитного ЖК, стадион “Лукойл арена”, с другой - живописный мост и парусники.
Этот трамвай с искусственным интеллектом только начало, обещают, что через 10 лет, 90% московских трамваев станут беспилотными.
Что думаете, готовы к довериться беспилотному транспорту?
С 15 августа платные парковки начали действовать на 155 улицах в спальных районах Москвы. Тариф в большинстве зон составляет 40 рублей в час, но может динамически меняться в зависимости от загрузки, достигая 80 рублей, а на Сходненской улице — до 150 рублей.
Мэр Москвы Сергей Собянин, комментируя нововведение, заявил, что с удовольствием отменил бы все ограничения, но рекордно-высокая плотность автомобилей (около восьми миллионов машин в столице и области) вынуждает искать методы регулирования.
Собянин привел в пример опыт Сингапура и Гонконга, где действуют жесткие платные системы.
При этом жители прилегающих домов, оформившие резидентское разрешение на портале mos.ru, смогут парковаться бесплатно.
Но москвичи отмечают, что за само разрешение также нужно платить три тысячи рублей в год, а это означает, что парковка у дома все равно не является полностью бесплатной.
Решение о платных парковках и гибких ценах в зависимости от загруженности само по себе логичное и верное. Проблема только в том, что другого решения и не могло быть в рамках текущих проектов развития города.
Столица изначально не была рассчитана на такое количество машин, которое появилось в последние десятилетия, а с учетом реновации плотность проживания будет только расти.
Уже сейчас приходится жертвовать зеленой зоной города ради развития дорожной инфраструктуры. Поэтому если не сменить всю парадигму развития столицы, то зеленые зоны будут сокращаться, а парковок и дорог будет все равно все больше и больше не хватать.
Дуглас, Чарли, Том и все мальчики и девочки в округе увидели помахивание серой перчатки и посыпались с деревьев, бросили прыгалки лежать белыми змейками на лужайках и помчались занимать зеленые плюшевые сиденья, причем бесплатно. Зазывая всех, кондуктор мистер Тридден заслонил перчаткой щель кассы, трогая трамвай с места по тенистым улицам.
Трамвай у церкви Рождества Богородицы в Путинках (Малая Дмитровка), 1901 год
– Эй! – закричал Чарли. – Куда это все побежали?
– Последний рейс, – объявил мистер Тридден, воздев глаза к белому электрическому проводу, уходящему вдаль. – Трамваю – конец. С завтрашнего дня запускают автобусы. А меня на пенсию. Так что всех прокачу бесплатно. Поберегись!
Он перекинул латунный рычаг управления, трамвай взревел и помчался по бесконечной зеленой дуге, а время во всем мире остановилось, как будто только дети и мистер Тридден с его чудесной машиной плыли прочь по нескончаемой реке.
– Последний день? – спросил ошеломленный Дуглас. – Так нельзя! Мало того, что с Зеленой машиной покончено – заперли в гараже, и никаких возражений. Мало того, что мои новенькие тенниски стареют и замедляют ход! Как же я буду передвигаться? Но… Но…Нельзя вот так отобрать трамвай! Как же так, – сказал Дуглас, – как ни крути, а автобус – это тебе не трамвай. Шумит иначе. Ни рельсов, ни проводов. Не брызжет искрами. Не сыплет песок на рельсы. Выкрашен по-другому. Колокола у него нет. Выдвижной подножки тоже!
– Это точно, – сказал Чарли. – Я обожаю смотреть, как трамвай выдвигает подножку, словно гармошку.
– Конечно, – сказал Дуглас.
<...>
Но Дуглас стоял на лужайке, рисуя в своем воображении завтрашний день, когда придут люди и зальют серебристые рельсы горячим битумом, и никому в голову не придет, что здесь когда-то бегал трамвай. Он знал, что понадобится уйма лет, чтобы забыть про рельсы, как бы глубоко они ни были погребены. Однажды осенним, весенним или зимним утром он проснется и, даже не подходя к окну, просто лежа в тепле и уюте своей постели, расслышит его, еле-еле, далеко-далеко.
И за поворотом утренней улицы, между стройными рядами вязов, платанов и кленов, в тиши перед началом дня, у своего дома он услышит знакомые звуки, словно тиканье часов, громыхание дюжины железных бочек, гудение одной-единственной гигантской стрекозы на рассвете. Как карусель, как электрическое завихрение, цвета синей молнии, приближающееся, нагрянувшее и промчавшееся. Перезвон трамвая! Словно кран с газировкой шипел, когда выпускалась и складывалась подножка, и в своих грезах он снова пускался в плавание по утаенной и захороненной дороге к утаенной и захороненной цели…
Что еще похоронят в столице ради показного развития? Неужели нельзя развивать город так, чтобы сохранить в нем душу?
