Аннотация

Один вечер и жизнь обычного офисного клерка Джорджа Камертона круто изменилась, и теперь он стал подопытным кроликом в руках мистера Стива Нокса.

Часть 1.

Джордж Камертон был самым обычным человеком, он работал обычным офисным клерком, снимал маленькую обшарпанную квартирку, стены которой были выкрашены темно-зеленой краской, состоящей из: крохотной кухни, в которой располагалась старая газовая плита, где из четырех конфорок работало, только две; маленький некогда белый холодильник, который теперь стал жёлтым и одноместный стол. Ванная комната, состояла из душевой кабины, рядом с которой стоял унитаз, что было бы неловко, если бы в квартире проживало двое человек, особенно если бы это была семейная пара так как увидев, однажды как твой супруг или твоя супруга корчится на унитазе, трудно будет потом выражать слова любви, так же в ванной комнате стояла раковина, над которой висело зеркало с трещиной в углу; спальня она же общая комната, была достаточна больших размеров для одного человека, к счастью, Джордж как раз жил один, хотя и мечтал в ближайшем будущем жениться, он даже успел выбрать предмет своего обожания, ту которая снится ему по ночам в довольно пошлых снах.

Сентябрьское солнечное утро пятницы тринадцатого Джордж встретил, как обычно, под звон старого жёлтого механического будильника — маленький молоточек, расположенный между двумя колоколами беспрестанно стучал, что заставляло Джорджа каждый раз в шесть часов утра прятать будильник под подушку, после чего Джордж медленно потянувшись вставал с кровати, и открывая окно своей маленькой спальни, отправлялся готовить себе завтракать. На улице, в это же время, под окном пятиэтажного дома, как обычно, шумел грузовик с прицепом, который парковался у заднего двора магазина для выгрузки товаров, там же неподалеку стояли мусорные баки зелёного цвета, в которых лазали, громко крича бездомные и костлявые коты в поиске остатков еды. Джордж достал из верхнего шкафчика коробку с овсяными хлопьями и засыпав их в кастрюлю и залив молоком поставил на плиту, предварительно включив таймер на двадцать минут, чтобы потом ему не пришлось отмывать и без того грязную плиту, на которой оставались следы прошлого блюда. Потом он отправился ванную, «Нужно привести себя в порядок парень, у тебя сегодня планируется свидание» — говорил Джордж себе пытаясь придать уверенности. Умывшись холодной водой, он взглянул на себя в зеркало, «да, нужно побриться» — решил он, увидев смешные усы над верхней губой и щетину на своих тонких и бледных щеках. Взяв бритву — он сделал несколько движений над верхней губой и маленькие усики, посыпались в раковину, потом он принялся за подбородок, где росла маленькая козлиная бородка, которая следом за усами отправилась в раковину, иногда лампочка неожиданно гасла на несколько секунд, а Джордж, занесший в это время бритву над своим лицом и уже начав движение бритвой, здорово рисковал поцарапать свою щеку или подбородок, из которого потом бы маленькими капельками пошла кровь и которую непременно пришлось бы заклеить пластырем, а сидеть с пластырем на лице перед девушкой, в ресторане где Джордж уже забронировал место не годится, « вот если бы я получил ссадину или синяк на лице, заступаясь за Кэти и она бы сама мне наклеила пластырь, тогда другое дело, а ходить с пластырем из — за того что порезался бритвой и потом сидеть так в ресторане, это как — то глупо» — думал Джордж и более осторожно и аккуратнее вёл бритву по лицу, стараясь предугадать, когда лампочка снова заморгает и потухнет, но Джордж, увлекшийся бритьем и предугадыванием момента когда потухнет лампочка, совсем позабыл о таймере, который он поставил для готовки завтрака, и который напомнил о себе так резко и неожиданно, что Джордж, всё-таки резанул себе подбородок, в том месте где оставалась последняя волосинка, которую он собирался уже сбрить. Порез был неглубокий, но несмотря на это кровь, начала сочиться и капать маленькими капельками в раковину, куда Джордж в ярости кинул бритву, а потом крикнул звонящему таймеру: — заткнешься ты уже или нет, черт тебя возьми?!

Тут на удивление Джорджа, таймер перестал звенеть и в квартире наступила тишина, от которой у Джорджа пошли мурашки по телу, а на лице выступил холодный пот. «Здесь никого нет» — убеждал себя Джордж, боясь сказать это в слух, чтобы не услышать отрицательный ответ. Потом он вспомнил о завтраке и побежал на кухню, где бурлила и уже растеклась по плите овсяная каша, в это время в ванне снова заморгала, а затем и потухла лампочка, на этот раз на всегда.

Было семь часов утра, когда Джордж, закончил завтрак, и принялся стоя в освещенной фонариком ванне укладывать волосы пастой, проклиная в очередной раз свою никчемную квартирку, в которой были вечные проблемы с электричеством из — за старой проводки. Закончив наконец с волосами и надев свой потёртый серый пиджак с синим галстуком, который он завязывал крестовым узлом на своей тонкой шее, он отправился на работу. Джордж не любил толкаться в утреннем автобусе, выбивая себе каждый раз свободное пространство, чтобы войти в автобус, а о том, чтобы найти свободное сиденье в утреннем автобусе и мечтать было нечего. Он с ужасом вспоминал, когда в годы студенчества ездил на утренних автобусах, и хорошо помнил как, неоднократно он костлявый и дряблый студентишка, был зажат толстым и потным работягой с завода с одной стороны и толстой дамой с другой стороны, которая видимо работала на том же заводе, потому как эти мужчина и женщина громко переговаривались между собой, обсуждая каких — то знакомых им обоих людей, не замечая при этом, что между ними кто-то стоит. Каждую такую поездку он называл: «ездить сэндвичем», где он был тонким кружочком колбасы, а они большими кусками белого сдобного хлеба. Теперь же он предпочитал утреннему автобусу, обычное жёлтое или светло — зелёного цвета такси, которые циркулируют по городским дорогам, как кровь внутри человека. Впереди появилось жёлтое пятно, которое приближалось все ближе и ближе, Джордж махнул рукой и машина, проехав, около метра остановилась, Джордж, подбежал к ней.

— Что утро не заладилось? — открыв дверь с пассажирской стороны сиденья спросил водитель такси, смуглый мужчина с мешками под глазами и с небритой щетиной на лице, увидев пластырь, приклеенный на подбородок Джорджа — ничего бывает дружище — продолжал водитель, когда Джордж уже залез в такси и они тронулись в путь — сегодня же пятница тринадцатое, вот всем и не везёт. Я, к примеру, сегодня буду ехать медленнее обычного, чтобы не попасть в ДТП или не переехать какую — нибудь старушку, которая решит выбежать на дорогу.

— Мне нужно на работу, я спешу — с важным видом сообщил Джордж.

— Буду ехать медленнее чем обычно — повторил водитель, не спуская глаз с приборной панели — возможно, благодаря мне ты доедешь до работы живым, не угодив в аварию, после которой нас с тобой в виде фарша будут соскребать по всей машине, а потом, уложив в деревянный ящик и засыпав землей под слезы друзей и молитвы священника, забудут о нас в тот же день, словно, мы никогда и не жили, или возможно, я спасу твою задницу от взрыва бомбы в твоём офисе, которую решит взорвать какой — нибудь кретин узнав, что ему снова задерживают зарплату и поэтому он не сможет внести взнос за машину, которую взял в кредит, чтобы только похвастаться перед друзьями. М-да…. Американская мечта — страшная вещь. Хотя, скорее всего, все может быть на много проще, возможно его девушка спит с его лучшим другом, и узнав об этом он пронесет в своем рюкзаке обрез и вышибет им обоим мозги, а после когда ему снесет крышу… В общем я думаю что сильно спешить сегодня не стоит, тем более если ты важный человек или тебя просто где — то любят и ждут — тогда ничего не случится если ты немного задержишься по пути, ведь самое главное, то что ты приедешь, правда и задерживаться слишком долго не стоит, а то останешься один и никому не нужен. В общем нужен баланс, ты понимаешь?

Но Джордж не был важным человеком, а насчёт того любят его или нет, тоже сильно сомневался поэтому он, нервно дёргая ногой и постоянно поглядывая на часы говорил про себя: «езжай быстрее, быстрее черт тебя дери».

Потом водитель включил радио, по которому шла научная программа, где профессор Стивен Нокс, рассказывал о регенеративной медицине, и как он вскоре изобретет бессмертие.

— …вам не нужно будет бояться старости, не нужно будет беспокоиться из-за перелома костей и прочих повреждений вашего тела, я подарю всему миру бессмертие — гордо заявлял профессор Нокс.

— как же вы собираетесь это сделать? — спрашивал ведущий

— я не буду раскрывать всех подробностей так как ещё ведутся опыты, скажу лишь что применяя новейшие открытия в области генетики и используя ДНК Мексиканской амбистомы и ее гипофиз, вскоре можно будет достичь невероятных высот, как в области регенеративной медицины, так и в медицине в целом.

— Слышал братец- сказал таксист, заполняя салон машины табачным дымом — вскоре человек будет жить вечно, тогда миру точно придёт конец.

Джордж, мало слушал радио, зато постоянно смотрел на часы. «время поджимает, а он толкует о бессмертии, будто бы его жизнь стоит, того, чтобы на неё тратили каких-то ящериц» — думал про таксиста Джордж, о себе он был, по правде говоря, такого же мнения. Подъехав к тридцатиэтажному небоскребу, где и работал Джордж пять дней в неделю по восемь часов день (на самом деле ему приходилось довольно часто выходить на работу в свои выходные, работая над отчетностями и документами других коллег, которые скидывал на него начальник — мистер Эдвард Браун) с перерывом на обед с двенадцати до часу и бесплатным кофе. Расплатившись с таксистом, Джордж быстрой походкой, почти бегом отправился внутрь здания, где, миновав турникет и зайдя в лифт, встретил предмет своего обожания — Кэтти.

Кэтти, по мнению её коллег, была образцом скромности и невинности, она никогда и ни с кем не заигрывала, одевалась скромно и никто не мог бы подумать, а тем более и сказать о ней чего — нибудь плохого или пошлого. Но как говорится: « в тихом омуте, черти водятся», это выражение также применительно и к Кэтти, которая в первый и второй четверг каждого месяца, подождав когда все коллеги разойдутся по домам, в одних черных чулках и черном бюстгальтере третьего размера, с распущенными волосами, аккуратно скользя ногами по полу, словно кошка, отправлялась в кабинет на котором висела табличка: « начальник отдела Эдвард Браун». Там она обычно проводила, около одного часа, после чего она могла ежедневно, в течении месяца, незаметно уходить пораньше домой, скидывать сложные расчеты и отчёты на других коллег и так далее, при этом получая заплату в полтора раза больше, но все это происходило, на удивление, как-то тихо и не заметно, будто бы само собой, и никто из коллег ничего не замечал.

В это утро Кэтти, увидев вошедшего в лифт Джорджа мило улыбнулась ему, она знала что он безумна в неё влюблен, и часто этим пользовалась, к примеру, если ей было скучно одной дома или встреча с подружками, внезапно отменялась, тогда она ходила с ним в кино, в кафе или в магазин, где естественно всё оплачивал Джордж. Кэтти вообще очень любила комфорт жизни и постоянно благодарила Бога за современный мир, в котором она родилась, и за подаренную ей красоту, которой она часто пользовалась, и которая открывала ей массу возможностей в этом мире.

Было ли знакомо ей настоящее чувство любви к кому — нибудь — на это сложно ответить, скорее всего нет. Вместо этого она довольно часто испытывала чувство жалости — например к маленькому черно — белому котенку, которого однажды она взяла с улицы к себе домой, и который уже вырос до приличных размеров и стал настоящим жирным домашним котом, которого хозяйка, ежедневно кормила колбасой и рыбой, или к старушке — соседке, ради улыбки, которой она передаривала ей букеты цветов своих ухажеров.

— здравствуй Кэтти — сказал Джордж, немного робея, когда вошёл в лифт.

— здравствуй — сказала Кэтти и улыбнулась.

— может сегодня, сходим в ресторан? — предложил Джордж, чувствуя, что от волнения начинает потеть.

— может быть сходим, я пока не знаю — ответила девушка, и начала, перебирая в голове, свой распорядок на вечер. Прежде она вспоминала какой сегодня день недели, и вспомнив что сегодня пятница, успокоилась, и следом начала перебирать друзей и подруг, которые сегодня вечером будут свободны, но ее размышления прервались открывающейся дверью лифта.

— ну как сходим? — снова спросил Джордж, начиная всё сильнее нервничать и переживать в ожидании ответа, когда они вышли из лифта.

«вроде все заняты» — грустно подумала Кэтти — «значит схожу в ресторан, хоть ужин не нужно будет самой готовить» и остановившись загадочно шепнула Джорджу на ухо: — узнаешь вечером. И подарив одну из своих многозначительных улыбок скрылась в толпе людей, которая появилась, словно из воздуха. Джордж стоял, разинув рот с покрасневшими ушами и с вспотевшими руками в штанах, и смотрел, словно заворожённый на толпу людей, где растворилась Кэтти.

День, тянулся через чур медленно, как это и бывает перед важным событием. Джордж, смотрел на часы уже двадцатый раз, а прошло только два с половиной часа. Он никак не мог сосредоточиться на работе — возбуждённый мозг, рисовал перед ним образы Кэтти не давая ему покоя, а ещё он помнил о нелепом пластыре на подбородке, который он периодически трогал, подумывая, о том чтобы снять его, так как считал, что тот портит его внешний вид и мог повлиять на решение Кэтти пойти с ним в ресторан.

Наступил вечер. Джордж стоял, около лифта, ожидая поймать Кэтти и узнать её решение. «вот идёт» — сказал про себя Джордж, увидев Кэтти, которая уже подходила к лифту, но не смотрела на него, словно он был призраком. Джордж решил действовать сам.

— Кэтти, так как насчет ресторана, ты сегодня свободна? — спросил Джордж

Кэтти, сделала удивлённое лицо, будто бы впервые слышит о ресторане, это был ее излюбленный прием, так она выбивала почву из-под ног у кавалеров, давая понять что она, якобы, слишком занята, но ради одолжения, так уж и быть сходит на час посидеть, в виде исключения.

— Ты забыла? — с грустью в голосе спросил Джордж

— Да, было много дел. — с важностью сказала Кэтти и увидев, грустное лицо Джорджа, поняла что тактика в очередной раз сработала и очередной рыцарь снова сбит со своего коня и улетел в грязь, продолжила — но так уж и быть я схожу с тобой, только будь добр, купи мне пожалуйста букет гортензий, я их просто обожаю.

Они провели два часа в ресторане с живой музыкой. Всё это время Кэтти рассказывала о новых драмах, которые показывают в кино, о прочитанных ею любовных романах, о новой коллекции осенней одежды и много ещё о чем, попутно заказывая новые блюда. Всю эту бессмыслицу, которую рассказывала Кэтти, Джордж, словно губка впитывал в себя, стараясь все подробно запомнить, чтобы потом тоже просмотреть и прочесть. В восемь часов вечера, они вышли из ресторана: Кэтти с красивым букетом гортензий и с хорошим настроением, которое даёт сытный, а главное бесплатный ужин, и Джордж, с горящими от любви глазами и с пустым кошельком. Они шли через парк, направляясь к дому Кэтти (Джордж, вызвался проводить Кэтти, в глубине души, надеясь на продолжение вечера). Кэтти думала о том, как бы аккуратно избавиться от Джорджа, когда они подойдут к ее подъезду, чтобы при этом не разбить его сердце и не потерять, как она выражалась: « свою лошадку» и решила наконец, наградить его поцелуем в щеку. Но этому не суждено было случиться.

Когда они оказались в самой глубине ночного парка, из — за деревьев к ним на встречу вышли двое здоровых коренастых хряков в кожаных куртках и в кепках-восьмиклинках, которые прикрывали их лысые головы. Сблизившись с ними и попытавшись обойти их стороной Джордж, случайно задел (хотя ему казалось, что задели его) плечо одного из этих здоровяков.

— Эй, ты заморыш! — крикнул здоровяк и схватив Джорджа за локоть остановил его — куда прешься?!

От страха у Джорджа перехватило дыхание, и он вспомнил о том, как ещё утром мечтал заступиться перед Кэтти, и как та будет заклеивать его ссадины и синяки. «бойся своих желаний, они могут исполниться» — пронеслось у него в голове, и он мысленно проклял себя за свое легкомыслие и сказал про себя: — «да, здесь одним пластырем не отделаешься, в бетон закатают»

— что испугался? — спросил второй здоровяк, и засмеявшись обнажил свои гнилые зубы.

— Извините, он случайно — вмешалась Кэтти, которая чувствовала, что приближаются большие неприятности.

— молчи цыпа, тобой займёмся позже, правда братец? — улыбнувшись и снова показав свои гнилые зубы сказал второй.

— Правда, правда хорошая девчонка, а главное бесплатно — подтвердил первый.

— Отвалите от нее! — крикнул Джордж, и готовясь к драке сжал кулаки.

— ух ты какой защитник, ну давай бей! — сказал первый с вызовом

Джордж, только и успел, что занести кулак, как тут же получил удар в живот и задыхаясь согнулся пополам.

— отдыхай дружок — сказал первый, заржав словно лошадь, и обратился к Кэтти — а ты цыпа пойдешь с нами.

Кэтти не успела раскрыть рта, как ее вдруг схватили огромные волосатые руки и потащили к зарослям кустов. Джордж тем временем пришёл в себя и ринулся на здоровяка с гнилыми зубами и оттолкнув его, так что тот упал на землю, он ударил кулаком в спину того, что схватил Кэтти.

— Ах ты гад! — крикнул хряк с гнилыми зубами, и поднявшись с земли, он достал острый нож и крикнув: — любишь бить в спину, так получай и вонзил в спину Джорджа лезвие ножа.

Джордж вздрогнул от резкой боли в спине, которая пронеслась по всему телу и упав на асфальт, с торчащим ножом в спине и истекая кровью начал биться в конвульсиях. Увидев эту жуткую картину, Кэтти принялась так отчаянно кричать, что на ее крик начали сбегаться люди со всех уголков парка, двое хряков тут же испарились, словно их никогда и не было. В далеке послышался вой медицинской сирены.

Поздним вечером восемнадцатого сентября Стив Нокс, сидел у себя в лаборатории, и при свете настольной лампы кормил мелкими ребешками и улитками мексиканских амбистом, которые находились в аквариуме, заполненном водой. Они очень ловко хватали пищу ртом, и перетирали ее своими мелкими, но острыми зубами. Потом Стив перевел свой грустный и задумчивый взгляд на чёрно-белое фото в деревянной рамке, на котором был изображен мужчина, а снизу было написано: «Роберт Нокс 1791 — 1862», и впал в глубокое раздумье: « двенадцать опытов и все безуспешно» — с грустью думал он, но тут раздался телефонный звонок, который привел Стива в чувство. Он быстро схватил трубку, и внимательно выслушал собеседника на той лини, постоянно приговаривая: « так — так… ага… очень замечательно… понятно… спасибо…», во время разговора в его глазах проскакивала искра безумства, завершив разговор и взглянув безумными глазами на фото в деревянной рамке, он радостно хлопнул в ладоши, после чего сказал: — мы еще поборемся, не правда ли дядюшка?!

Потом он быстро оделся и погасив свет покинул кабинет.

Дождливым утром двадцатого сентября Стив Нокс вошёл в одноместную палату номер шесть, где лежал худой, бледный мужчина с темными пятнами под глазами, который больше был похож на скелет, обтянутой кожей.

— Здравствуйте Джордж — сказал Стив и присев на край кровати Джорджа продолжил — Я очень рад, что застал вас. Меня зовут Стив Нокс. Я пришёл сюда чтобы выразить вам своё восхищение! Я рад, что в наше время и тем более в нашей стране, где большинство мужчин нынче слишком инфантильные, есть такой смелый и отважный человек как вы!

Джордж молча, смотрел в серую стену, словно Стива здесь и не было.

А Стив, тем временем продолжил:

— Вы настоящий герой! — воскликнул Стив и положил свою ладонь на плечо Джорджа — Вы, не испугавшись, ринулись спасать честь девушки, даже несмотря на то, что хулиганов было двое и что они больше и сильнее вас, браво!

— Что вам нужно? — медленно и отрешённо спросил Джордж

— Я хочу вам помочь. — вдруг со всей серьезностью сказал Стив

— Как вы мне поможете? Мне провели несколько операций, а итог один: коляска и пособие по инвалидности, уходите. — устало сказал Джордж и закрыл глаза.

Стив не заметно пару раз щипнул Джорджа за пятку, и убедившись в том, что Джордж действительно ничего не чувствует — обрадовался и даже слегка улыбнулся, но спустя мгновение снова принял озабоченный и даже серьезный вид:

— Да, я видел заключение вашего лечащего врача и это меня, признаюсь, как человека, болеющего за свою страну, сильно огорчило: ведь вы — человек исполнивший свой гражданский долг во блага общества, теперь останетесь инвалидом и отреченным от этого самого общества, такая злая штука эта жизнь, не правда ли?

— Уходите — сказал Джордж, чувствуя, какое-то издевательство в словах незнакомого ему человека.

А между тем Стив, будто не слыша Джорджа продолжал

-…но как врача, признаюсь, ваш случай интересен, и я хотел бы вам предложить одно дело…

— Уходите! — снова, но уже громче повторил Джордж.

— Напрасно вы так, а как же Кэтти? Я думаю она будет долго плакать, вспоминая вас, а потом как это и бывает выйдет замуж за какого — нибудь урода, который и мизинца её не стоит, а вы будете сидеть в своей обшарпанной квартирке и считать сколько осталось дней до новой выплаты пособия, потому как предыдущее, кончилось на прошлой неделе. Хотите так закончить жизнь?

— откуда вы знаете о Кэтти? — спросил Джордж, у которого тут же блеснули глаза.

— Все знают и о вас, и о Кэтти. Вы бы почитали газету, которую вам приносит каждое утро миленькая белокурая медсестра, там целая история, которую журналисты уже окрестили: «Инцидент пятницы тринадцатого». Кстати, вы знаете, здесь довольно неплохо кормят, по крайней мере лучше, чем на кладбище, куда вы себя хотите загнать, и где на вашей могилке будет лежать лишь пара конфет, и то которые вы на вряд ли сможете съесть, поэтому советую хоть иногда прикасаться к здешней еде, а то вы похожи на скелет обтянутой кожей, глядишь так и умрёте от истощения.

— Кэтти… моя Кэтти — со слезами на глазах произнес Джордж — где она, почему не приходит?

— Она сейчас проходит сеансы у психотерапевта, ведь человеку, а тем более девушке тяжело вынести, то, что она увидела. Знаете, ей будет легче, если она снова увидит вас, стоящим на двух ногах, но для этого нужно ваше согласие на новую операцию, которую проведу лично я в своей лаборатории, вы согласны?

Джордж, не раздумывая хотел согласиться, но какое — то сомнение, томилось в его груди, не давая ему собраться, он почему — то не верил этому человеку. Стив, словно поняв это, начал новое наступление:

— Если после операции, вы останетесь в таком же положении или … вам станет хуже, то государство будет пожизненно оплачивать вам пансион, в котором вы будете жить, там право не дурно, все лучше, чем жить в том клоповнике, который вы снимали.

— Вы были у меня в квартире?

— Да и беседовал с вашей хозяйкой Мартой Кессели, и признаюсь, лучше бы её квартирантом был Раскольников, это ведь такая ведьма. Представьте, узнав, что с вами произошло, она, ведьма, хотела задним числом выселить вас, а ваши вещи выкинуть на помойку. Впрочем, вас она выселила, тут уж я ничего не смог сделать.

— А мои вещи… — дрогнувшим голосом спросил Джордж

— ваши вещи — редкий хлам, я несколько часов потратил, таскаясь с ними по ломбардам и продавая их. Кстати возьмите — тут Стив достал из правого кармана пачку денег и передал её Джорджу — здесь восемьсот долларов, но это ещё не все, мой друг, я нашел одну фотографию в вашей квартирке, которая как мне кажется очень дорога вашему, пока ещё бьющемуся, сердцу — он достал из левого кармана фотографию Кэтти, которую Джордж тут же жадно схватил костлявыми руками и уставился на нее горящими глаза.

— Я согласен — сказал Джордж твердым голосом, прожигая взглядом фото Кэтти. — что от меня потребуется?!

— Я приду к вам через неделю с договором, в котором все будет подробно расписано, а вы за это время, станьте похожи на человека — начинайте питаться и как можно больше, вам понадобятся силы. До скорой встречи, мой друг — сказал Стив и махнув рукой на прощание вышел из палаты.

Двадцать седьмого сентября Джорджа, в машине скорой помощи, перевезли в лабораторию Стива, которая, как выяснилось находилась за городом, что за беспокоило Джорджа. Стив, увидев волнение в глазах своего пациента, поспешил его успокоить: — понимаете ли, мои опыты и операции, вызывают ажиотаж и любопытство журналистов, что очень мешает и раздражает, а в моем деле требуется твердая рука и холодный ум, который достигается в тишине и спокойствии.

Джордж ничего не ответил, он думал лишь о Кэтти, и что если доктор, на самом деле сможет помочь, то нельзя упускать такой шанс, а если он какой — нибудь торговец телами или чем — то таким, то плевать — лучше умереть, чем жить без Кэтти.

Так называемая лаборатория, представляла собой двухэтажное кирпичное здание, которое располагалось рядом с еловым лесом, и которое было огорожено высоким металлическим забором. Внутри здания было множество людей, в обычной домашней одежде: они смотрели телевизор, готовили есть, читали журналы, в общем жили как обычные люди.

— Это ваши пациенты? — спросил Джордж

— Нет — улыбнувшись ответил Стив — это медицинский персонал: санитары, медсестры, анестезиологи и прочие. Они живут здесь, пока я не закончу нашу с вами операцию и не проведу наблюдения за вашим организмом, а они будут мне помогать.

Лаборатория, представляла собой специально оборудованное помещение, находившиеся под землёй. В центре комнаты стоял операционный стол, который освещали прожектора. Спустя час рядом с операционным столом уже стояло несколько капельниц с мутными жидкостями, несколько приборов для фиксирования состояния пациента и странная банка с надписью: «тринадцать», внутри которой округлой формы и маленького размера находились какие — то серые комочки. Спустя два часа Джордж лежал на операционном столе, а его к венам были подведены капельницы, а к рукам и ногам прикреплены несколько присосок.

— Как наш пациент? — спросил Стив

— Я готов! — твердо воскликнул Джордж

Стив подошёл ближе и сказал:

— Я рад что вы согласились на операцию, этим вы поможете не только себе, а что это у вас весит на шее? Это фото Кэтти?

— Да, оно придает мне силы и веру. — ответил Джордж, в голосе которого слышалось безумие.

«Ох уж этот чудак, мне кажется он сошел с ума» — вздохнув сказал про себя Стив, и воскликнул- начнем операцию! Наркоз!

Медсестра надела на Джорджа маску, раздалось медленное шипение и спустя мгновение Джордж уже спал. Медсестры начали кружиться и вертеться над телом Джорджа, измеряя показания его тела, а потом принялись заносить их в компьютеры.

— Банку номер тринадцать! — крикнул Стив медсестре, делая скальпелем короткий надрез на голове Джорджа.

Продолжение следует....