Дикие животные

«К черту всё это! Надоело ждать!» — однажды раздалось над водоёмами Центральной Америки. Это ознаменовало появление рыжеватой цапли — птицы, которая устала от засад и медитативного выжидания и перешла к действию!

Горячей голове из Техаса и Мексики осатанело стоять по стойке смирно на одной ноге или медитативно бродить по мелководью. Ей больше нравится азарт погони и молниеносный натиск. Именно в охотничьем раже эту цаплю можно застать в тропических болотах на берегах Мексиканского залива. Небольшая тушка, не больше 70 сантиметров в длину, рассекает по мелководью, растопырив крылья. Весь процесс охоты похож на буйство пьяницы, но техника «нетрезвой цапли» показывает себя с хорошей стороны.

Такая поза нужна неспроста — у рыжеватой цапли нет времени на прицеливание и наблюдение, ей нужен чистый и точный бросок здесь и сейчас. Блики на воде могут сбить прицел или укрыть добычу, поэтому птахе ничего не остается, как закрыть солнечный свет распростертыми крыльями. Стоит тени накрыть небольшую рыбешку, лягушку, улитку и прочую мелочь, как она тут же превращается в трепещущий шашлычок на шампуре из клюва.

Но одной странностью птаха не ограничилась. Рыжеватая цапля не только пошатнула устои охоты своего рода, но и во внешности умудряется самовыражаться. Всё дело в том, что у вида есть две морфы, два типа внешности. Стандартная комплектация — это синевато-серое тулово и буро-рыжая головёшка. Но есть еще одна — полностью белая. На кой черт это надо, учёные ещё не выяснили, на жизнь птах расцветка никак не влияет.

К делам амурным цапли тоже подходят со всей страстью. Нарастив длинные перья на затылке и шее, цапли активно ухаживают друг за другом: бегают, летают, танцуют, кланяются, клацают клювами. В общем, как могут выражают свою пламенную натуру!

Как только пара остудит свой пыл, настанет время гнездования. С локацией для потомков цапли не очень привередливы, подойдут и деревья, и плавучие острова изо всякого хвороста, и даже простая песчаная отмель. А если местечко уже приметили другие цапли, то птахи организуют коммуналку.

В таком родительском кооперативе будущие цапли рискуют уже с рождения. Но виной тому не хищники или нерадивые родители, а обычная вода. Половина всех невыросших цапель утонет из-за резких повышений уровня воды. А остальным предстоит пережить трудности первой зимовки. Пусть в Центральной Америке зимы и мягкие, но юное поколение цапель ещё не освоило мастерство охоты, и для них это становится настоящим испытанием.

Источник.

Все мы не раз слышали истории о том, как медвежата, кабанята и волчата приходили ластиться и играть к людям, хотя взрослые дикие животные неуклонно подчиняются импульсу «бей-беги». Это до безумия прелестно, но в то же время и жутко опасно: вдруг малыши познакомятся не с милым грибником, а с беспринципным браконьером? Или вообще с каким-нибудь диким хищником? Почему природа до сих пор не исправила этот системный сбой?

Поверьте, если бы она могла исправить, она бы исправила. Беспечность детей — это настолько комплексная проблема, что от неё страдает большинство теплокровных. В первую очередь она связана с устройством мозга. Ящерицы, лягушки и тараканы с рождения улепётывают от самых разных опасностей. Но и их способности к обучению очень сильно ограничены.

В свою очередь млекопитающие и птицы в своей жизни очень сильно полагаются на обучение. Но сложно обучаться, если полочки в твоём мозгу уже забиты. Поэтому теплокровные начинают свой жизненный путь с минимумом базовых функций. Мозг детёнышей чист как белый лист. Всё, что необходимо, запишется в процессе взросления.

Юные животинки получают представление об опасностях лишь по мере набивания шишек или во время наблюдения за поведением родителей. Ну а если они впервые видят человека, то откуда им знать, что это что-то опасное?

Ещё одна проблема — совсем другой набор гормонов. Организм детёнышей нацелен на развитие, а не на выживание, отчего его гормональный фон сильно смещён в сторону молекул, отвечающих за рост. А вот включающие агрессию вещества синтезируются в мизерном количестве и даже не в полном составе, половые органы ведь ещё не развиты до конца.

Вот и получается, что зверьки и птенцы с трудом испытывают страх и злость. Они просто не понимают: что именно должно их пугать?

Источник.

Всё, теперь уже официально: африканская яичная змея — самая широкоротая змея планеты! Мы и раньше это подозревали, но этим летом американский герпетолог сравнил ширину пасти африканской яичной змеи с другими безногими рептилиями и выяснил, что её рот открывается в 2,5-7 раз шире, чем у других змеюк! И это, конечно, очень интересно, но не совсем понятно: а зачем?

А затем, что все 9 видов из рода африканских яичных змей подсели на страшный пищевой наркотик: невероятно богатое ресурсами содержимое яиц. Только вот добраться до вожделенного запаса пищи крайне сложно. Он защищён мощной скорлупой, а у яичных змей нет ни размеров, ни силы для её прокусывания. В них от силы всего от 20 до 100 сантиметров длины!

Казалось бы, если размеры не позволяют, то просто не разевай роток на чужой белок. В мире сотни видов змей, которые питаются крысами да насекомыми. Но яичные змеи не захотели отказываться от невероятно питательной субстанции, поэтому разработали целую операцию по взлому скорлупы.

Чаще всего змеи выходят на поиски пропитания по ночам, когда их главные враги — хищные птицы и более крупные змеи — спят. Они ищут гнёзда на лесной подстилке, в кронах деревьев и даже на скалах гор. А когда рептилия находит вожделенный обед, змея натягивается на яичко, словно чулок — на ногу. Тонкие кости черепа послушно расходятся в стороны, а связки и кожа растягиваются до экстремальных величин.

Дайте яичной змейке пару минут покоя, и она проглотит яйцо. Но сам процесс на этом не закончится. Мускулистые мышцы пищевода будут проталкивать яичко глубже, пока оно не наткнётся на... отростки позвоночника? Да, всё верно. Выросты шейных позвонков проникают прямо в пищевод рептилии! Крепкие и острые кости легко пробьют скорлупу, после чего содержимое яйца само потечёт в желудок, а остальное рептилия просто отрыгнёт.

Всем такая диета хороша: она питательна, вкусна, яйца не дают сдачи и вообще абсолютно инертны во время поедания. Но есть у неё и два серьёзных недостатка. Первый из них: чрезмерная фиксация на одном источнике пищи. Яичные змеи способны проглатывать яйки диаметром до 5 сантиметров и весом с самих себя. Теоретически в них бы и крыски с мышками влезли, но ловить их рептилия разучилась.

Тонкие кости ломаются при любом сопротивлении добычи, зубки превратились в маленькие пеньки, а позвоночник-открывашка попросту не даст пройти добыче дальше шейного отдела. Да и обездвижить жертву не получится: яда у животных нет совсем. Хоть они и притворяются токсичными при встрече с хищниками, изображая из себя белобрюхую эфу, но это лишь фикция, предназначенная для спасения собственной шкурки.

Другая проблема, с которой сталкиваются животинки, — сезонность пищи. Большинство птиц гнездятся 1-2 раза в год, отчего межсезонье яичные змейки вынуждены проводить на голодном пайке. Ну а когда птицы начинают плодиться, наши герои входят в раж и стараются раздобыть как можно больше доз питательного внутрияичного бульончика. Ведь следующий сезон голодовки они смогут пережить лишь благодаря запасам жира.

Источник.

Когда несколько сотен приматов собираются вместе, ситуация может быстро превратиться в бардак. Чтобы это исправить, люди придумали такие штуки, как законы и мораль. А вот гамадрилы выбрали другой путь — мордобоя, насилия и строгой иерархии.

На землях Эфиопии, Сомали и Аравийского полуострова климат — не сахар, а потому приматы обрели нехилые физические данные. 20-30 кг брутальности и 80 сантиметров тулова. Помножьте на скверный характер и клыки длиной в 5-7 сантиметров. Вот вам и выйдет типичный представитель гамадрильего племени.

С такими вводными определение лидеров производится быстро и честно: с помощью безжалостного боя, крепких подзатыльников и прокушенных боков. Те гамадрилы, что оказались способны постоять за себя, попадают на высшую ступеньку «общества» и обзаводятся гаремом из нескольких самок. Так появляется клан из нескольких десятков особей.

Если обезьян и еды на территории много, кланы объединяются в группу. На этом этапе орда приматов может состоять из 400 голов! И потасовки здесь больше похожи на войны, чем на мелкие междусобойчики. В лучших традициях викингов одна группа совершает набег на другую: самцы убивают других самцов, похищают самок, а детёныши берутся в качестве заложников. Особенно ценны в этом плане молодые самки, ведь после их полового созревания они станут частью гарема.

Но не вся жизнь гамадрилов состоит из борьбы. Родственные кланы достаточно миролюбивы друг к другу. Вместе они гоняют на водопой и добывают пропитание. Потенциальную пищу гамадрилы разделяют всего на две категории — съедобно и несъедобно. Потому как едят они почти всё: от жухлой травы и веток до сочных плодов, от мелких животных и насекомых до молодых антилоп. Причём на последних обезьяны охотятся стаей, как настоящие хищники. Ещё бы, с такими зубищами! Правда, когда дело доходит до дележа добычи снова может случиться рукоприкладство.

И в таких спартанских условиях появляются дети. Кому и когда можно завести потомство, у гамадрилов решают два фактора. Во-первых, сезон: приматы плодятся в период дождей и продовольственного изобилия. Так у малышей будет шанс выжить в и без того непростых условиях. Во-вторых, репродуктивную активность контролирует глава гарема. Именно он решает, кто станет родителем. Папашей сто процентов будет только он, а вот мамочками станут его фаворитки.

Появившийся на свет детеныш станет центром внимания всего гарема. За ним будет присматривать не только мама, но и другие самки. Даже молодые самцы с низов иерархии играют с малышнёй и катают их на себе. Увы, когда детишки подрастут, их со всей скорости размажет о суровую реальность, в которой нужно драться за ужин, семью и место под солнцем!

Источник.

Природа жестока... бла-бла... выживают только сильнейшие... бла-бла-бла... В условиях нехватки ресурсов на эволюционной арене останется только группка приспособленцев... К черту это! Планктон плевал на экологические правила!

Этот парадокс так и называется — парадокс планктона. Его суть заключается в том, что ограниченное количество ресурсов поддерживает сразу множество видов микроскопических организмов. Тем самым принцип Гаузе идёт лесом. Это то самое правило конкуренции: если два вида сцепились за ресурсы, то рано или поздно объявится победитель. Он отожмёт еду, территорию, расплодится, а его конкурента ждёт вымирание.

Но в экосистемах, где правит планктон, всё происходит не так. Десятки, сотни видов, крупные популяции и местечковые виды с окраин — все мирно уживаются друг с другом даже во время дефицита провианта. И никто почему-то не вымирает. Такое устойчивое разнообразие долго не могли объяснить — теория расходилась с практикой. Может, всё дело в хаотичной болтанке жидкости? А может, микроорганизмы распределяют добычу по размеру? Или во всём виновато непостоянство условий?

В парадоксе помогла разобраться царица всех наук — математика. Учёные составили модель. Правила игры на первом этапе были всё те же: сильнейшие вытесняют слабейших. Но вот в чём дело: поедая какой-то ресурс, мелкие организмы выделяют вещества, пригодные для питания других видов.

Так питательная цепочка превращается в целое дерево, где один вид планктона питается ресурсами извне, второй — питается отходами жизнедеятельности первого, а третий может съесть всё и сразу. Многие виды и вовсе начинают «договариваться». Кто-то приобретает для себя один ресурс, а другими делится. Кто-то делит между собой пищу в определенных пропорциях.

Правило конкуренции оставалось рабочим: более эффективные виды вклиниваются в экосистему, отжимают экологические ниши, но при этом создают новые. В конечном итоге микроскопическая суета уляжется — экосистема становится очень стабильной, при том, что в ней осталась целая орава конкурентов. Чем больше видов планктона оказывается в системе, тем крепче получается сообщество.

Источник.