Warhammer Fantasy

Эгримм ван Хорстманн некогда был Великим Магистром Светлого Ордена в Альтдорфе, провозглашённым своими собратьями самым одаренным волшебником своего ордена. Однако его судьба была предрешена с того момента, как он посвятил себя Изменяющему Пути, искусному богу Хаоса Тзинчу. Когда эта его тайна была раскрыта почтенным Великим Теогонистом Фолькмаром, ван Хорстманн бежал из Империи, унесённый в северные Пустоши Хаоса древним двуглавым драконом Хаоса. За последующие годы ван Хорстманн собрал множество последователей и учеников, и теперь ему подчиняется самый могущественный из когда-либо существовавших культов Тзинча — зловещий Кабал. Символом Кабала является всевидящее око Тзинча на открытой ладони. Знамя культа несёт этот знак, и предметом их гордости является то, что это знамя никогда не было захвачено. Говорят, что тот, кто заглянет в этот немигающий глаз, мгновенно постареет и вскоре совсем исчезнет с лица земли.

Несмотря на то, что Кабал начал своё существование спустя долгое время после появления как Красного Престола, так и Пурпурной Длани, он, благодаря невероятной силе его магов и тёмному гению его повелителя, стал самым устрашающим и влиятельным культом Тзинча. Однако, называть Кабал культом, пожалуй, будет неправильно, поскольку практически все до единого его последователи — могущественные колдуны и демонологи, у которых нет ложных представлений или слепых верований, присущих у многих других культистов.

Порой поговаривают, что, благодаря их совершенным махинациям и обманчивым методам, Кабал держит под контролем и Красный Престол, и Пурпурную Длань (не говоря уже о тысячах других культов по всему свету). Чтобы дать более ясную картину, как истории, так и самой сути Кабала, следующую часть этого расследования я передаю словам магистра-патриарха Верспрасиана Канта из Светлого Колледжа, поскольку он наиболее квалифицирован в этих вопросах.

Изменник ван Хорстманн, или Исследование таинственных Серебряных Башен и магов, управляющих ими.

«Где-то в районе Воющих Холмов стоят Серебряные Башни этого наиболее презираемого из магических ковентов - Кабала Эгримма ван Хорстманна. Множество раз я и мои братья пытались найти и уничтожить эти Башни, и, что более важно, колдунов населяющих их. Каждое из таких рискованных мероприятий оканчивалось неудачей. Серебряные Башни окружены столь неуловимыми, но могущественными чарами, что я до сих пор не могу преодолеть это препятствие. Таким образом, эти Башни не удаётся обнаружить до сих пор. Их нельзя увидеть в дневные часы, а на всём протяжении ночи, когда они полностью видимы и более уязвимы, они изменяются и перемещаются с одного места на другое, беспорядочно исчезая и появляясь вновь. Даже человек, не понимающий всю сложность изгибания ветров магии посредством его воли должен осознать, какое понимание тонкостей нашего искусства требуется, чтобы поддерживать чары, подобные этим. И это лишь намёк на ужасающую силу и мастерство обитателей Башен.

В этих Башнях обитают одни из самых устрашающих колдунов, когда-либо ступавших на земли людей, при этом каждый из них — чемпион, отмеченный богом-демоном Тзинчем. Я не знаю ни одного магистра из наших Колледжей Магии, который не захотел бы узнать и помешать всему тому, что бы ни замышляли и творили колдуны Кабала в своих Башнях. Мы знаем точно, что они постоянно изучают и практикуют свои нечестивые искусства (почти в той же форме, что и наши послушники из Имперских Колледжей практикуют свою благотворную магию), помимо этого, мы знаем, что Кабал прозревает грядущее, стремясь определить тот момент, когда Буря Хаоса вновь поднимется на севере, чтобы они смогли в нужный момент добавить свою существенную мощь в помощь целям того, кто сумеет объединить силы Хаоса.

Несмотря на то, что у моего ордена имеются агенты и шпионы, наблюдающие за всеми дорогами на множество лиг вокруг Воющих Холмов, мы до сих пор не сумели поймать ни одного служителя или посланника идущего из или в тайное убежище Кабала. В самом деле, я убеждён, что Кабал не помещает ничего из своих планов на бумагу, или даже на слова, таким образом, они скрывают их нечистые планы от бдящих глаз Колледжей Магии и Храмовников Зигмара. У меня также есть все основания полагать, что Кабал общается с помощью тайных средств, возможно используя какие-то талисманы или даже передавая свои мысли напрямую в разум другого человека. Думаю, вскоре я смогу выяснить это более точно.

Неоспоримым повелителем Кабала является Эгримм ван Хорстманн. Ван Хорстманн наиболее мерзкий из немногих известных изменников Имперских Колледжей, но также он — величайший позор моего ордена, так как когда-то он числился среди светлейших и могущественнейших его магистров. Хорстманн был последним занимавшим пост Патриарха Светлого Колледжа до меня, и да сгорят его глаза!

В своё время Хорстманн был провозглашён самым юным и талантливым магистром, который когда-либо руководил имперскими Колледжами Магии. И даже когда он пал на колени чтобы провозгласить свою верность императору и целям нашего Ордена, никто из нас и не догадывался, что его верность и душа уже давно принадлежат другому, гораздо более зловещему повелителю.

Как послушник восьмого круга нашего Ордена Хорстманн служил под моим началом, а также моего уважаемого коллеги, Мастера Певчего Элриссэ, Спасителя Апесто, который научил его многим из наших древних секретов. Однако всё то время, что Хорстманн служил нам, он молился Богам Хаоса для получения силы и знаний, чтобы превзойти самого себя. Не удивительно, что его возвышение в наших рядах было столь стремительным. Днём он изучал белую магию Хиш, а ночью постигал древние манускрипты, посвящённые порочным знаниям колдовства, которые мой орден запер в своих библиотеках. Демоны Тзинча, без сомнения, шептали свои извечные секреты спящему разуму Хорстманна и его силы значительно увеличивались.

В течение трёх лет наш нечестивый патриарх творил свои злые дела. Семена порчи были посеяны в сердцах многих верных послушников, и меня печалит тот факт, что я потерял столь многих моих соратников из-за тени, что он напустил на нас. Таково было его умение, с которым он управлял своей тёмной магией, что Хорстманн сумел медленно изменить многие наши ритуалы, направляя их благотворную силу на свои нечестивые цели. Но самым возмутительным было то, что Хорстманн на самом деле использовал энергии, которые мы призывали, чтобы работать вдали от нас, в хранилищах под Пирамидой Света — хранилищах, которые оставались запечатанными с тех пор, как основатель Колледжей Магии, сам Теклис Ултуанский, создал их как темницы для самых ужасающих созданий и артефактов, захваченных во времена последнего Великого вторжения Хаоса, и которые невозможно было уничтожить. Одну за другой Хорстманн разрушал магические печати хранилищ, дабы раскрыть запретные знания, которые они содержали в себе. Невозможно подсчитать весь тот вред, который был причинён, или все те ужасы, которые были выпущены на свободу Хорстманном перед тем, как его злая сущность была раскрыта Храмовниками Зигмара и Великим Теогонистом Фолькмаром фон Хинденштерном.

Обнаружение падения Хорстманна — история длинная и омерзительная сама по себе. Достаточно будет сказать, что всё окончилось плохо. Перед тем, как он и его разрозненные послушники бежали от единого гнева Фолькмара, охотников на ведьм, и тех членов нашего Ордена, кто остался верен его искренним идеалам, Хорстманну удалось освободить первого из драконов Хаоса, Галрауха, из его вечной темницы под Пирамидой Света. На этом крылатом двухголовом создании Хорстманн взмыл в небеса и бежал в Пустоши Хаоса.

Надежную информацию о Хорстманне после этого момента найти крайне трудно. Мы знаем, что он не сумел удержать контроль над Галраухом как только они достигли Пустошей Хаоса. Даже силы Хорстманна имеют свои пределы, однако, несмотря на то, что Галрауху удалось освободиться из хватки Хорстманна, маг сумел подчинить себе одного из отпрысков этого великого дракона. Теперь, когда война заставляет Хорстманна выходить из своей башни, он всегда идёт в битву, оседлав дракона Хаоса Баудроса, чьё имя упоминается в сотне сказаний Бретонии.

Также нам известно, что Хорстманн и его развращённые послушники создали Кабал — самый мерзкий из всех культов посвящённых Тзинчу. Колдуны Кабала склоняются лишь перед Хорстманном, поскольку он самый могущественный из них. Большинство воинов, которые защищают Кабал — добровольные рабы Хорстманна и его послушников, невежды, отчаявшиеся получить шанс выучить хотя бы часть искусства своих повелителей.

Как некоторые находят Серебряные Башни, чтобы присоединиться к Кабалу, остаётся тайной. Хотя мы знаем, что как только такой воин или колдун бывает принят в Кабал, он должен принести магические клятвы верности Хорстманну и, конечно же, его тёмному повелителю — Тзинчу. Как только посвящённый будет отмечен руной Тзинча, он никогда не сможет восстать против воли своих повелителей — под страхом стать одним из безмозглых отродий Хаоса.

Воители Кабала лишь немногим менее отвратительнее своих повелителей-колдунов. Я видел их марширующими на войну в их древних доспехах, покрытых многочисленными лентами и оберегами. Большинство их оружия также было магическим, без сомнения зачарованным самими повелителями Кабала. В битве эти клинки испускали зловещее сияние, которое было столь же завораживающим, сколь и опасным.

Я должен признать, что Кабал, когда сталкиваешься с ними, — это ужасающие противники, даже для такого как я. Помимо потрясающей искусности его колдунов и чемпионов, воинство Кабала действует как потрясающе слаженное единое целое, направляемое зловещим гением своих повелителей. Как и у всех воинствующих прислужников Тзинча, военные планы генералов Кабала невероятно сложны и подчас дже кажутся противоречащими самим себе, но несмотря ни на что, Кабал нечасто проигрывает битвы. В те несколько раз, что я встречал воинства Кабала в бою, мне казалось, что я — актёр на театральных подмостках, играющий ту роль, что была мне предопределена. В конце концов, мне удалось избавиться от этого чувства, но всё равно мне казалось, что я продолжаю сражаться, скованный невидимыми оковами. Менее опытный магистр в таком случае мог бы с лёгкостью проиграть подобное сражение.

Послушники Хорстманна повсюду, и говорят, что две трети из всех культов Хаоса в Империи были либо созданы его шпионами и контролируемы Кабалом с помощью неуловимых обходных путей, либо же действительно присягают ему на верность. Подобное интриганство без сомнения неизмеримо ублажает Тзинча, и он значительно вознаграждает Хорстманна, делая его своим самым любимым прислужником.

Достаточно будет сказать, что Хорстманн хочет заставить Колледжи Магии служить ему, и развратить всех имперских магистров Империи поклонением своему повелителю. Поступая так, Хорстманн надеется привлечь око своего господина и быть награждённым даром демоничества.

Однако долгий поиск его может оказаться бесплодным…»

Архаон, ужасный Лорд Конца Времен, начал полномасштабное нападение на Империю, ведя армию величайших Чемпионов Хаоса и их воинов в атаку на город Мидденхайм. Цель Архаона проста – осквернить великий храм Ульрика и встать в священное пламя, гася его навсегда и приближая конец света. Вместе с ним появились и другие мерзкие существа. Отвратительные Скавены потоками изливаются из своих подземных каверн, в то время как Орки неистовствуют в опустошенной Империи. Это воистину страшное время для Старого Света.

Против Архаона собрался грандиозный альянс Империи, Гномов и Высших Эльфов. Ведомые Императором Карл-Францем и воодушевляемые мощью Вальтена, Вознесенного Зигмаром (Exalted of Sigmar), эти воины приближают спасение Мидденхайма. До прибытия несметных сил курфюрст Борис Тодбрингер, Ар-Ульрик Вальгир и мощные армии Империи должны противостоять атаке Хаоса и отстоять город от падения.

День первый – атака Карл-Франца

С Карл-Францем ехали двое величайших воинов Империи – Верховный Маршал Райкгвардии Курт Хелборг и личный чемпион императора Людвиг Шварцхельм. Хелборг советовал атаковать армию Архаона возможно быстрее, пока она оправлялась после контратаки защитников Мидденхайма. Верховный Маршал боялся, что Архаон отойдет дальше на север и восток и, возможно, даже достигнет Бронзовой Крепости. Всеизбранный (Everchosen), если бы ему позволили осуществить этот маневр, смог бы укрепить замок и создать место, откуда он направлял бы дальнейшие атаки против Империи. Карл-Франц согласился с его мнением и поручил Хелборгу вести армию к победе в тот же день.

Архаон отошел за пределы досягаемости пушек города. Рядом с деревней Сокх (Sokh) он ждал атак своих врагов. Он знал, что Вальтен и его праведная армия Флагеллянтов и Священников была недалеко на востоке, и решил разбить две основных силы его противников одну за другой. Если бы они соединились, его бы превзошли числом и взяли бы в клещи.

В начале дня Рейкгвардия пошла в первую атаку на армию Архаона. Поддерживаемая пушечным огнем, она храбро встретила магическую бомбардировку Адских Пушек Гномов Хаоса с окраин Сокх и глубоко врезалась в отряды Стиркаара (Styrkaar). Видя угрозу, Архаон контратаковал, избрав своей целью не Рейкгвардию, а пехотные полки, следовавшие за ними в качестве поддержки. Пока Лорд Конца Времен убивал солдат сотнями, Нааргрот Кровавый отрезал Рейкгвардии путь для отступления. Но тактическое умение Хелборга было, как всегда, на высоте, поэтому он увидел захлопывающийся капкан, атаковал, пробился через орду Стиркаара и ушел на север, избегая битвы.

Архаон позволил армии Империи отойти, зная, что они падут духом, получив такой удар от, как ожидалось, сломленного врага. Завтра он повернет на восток и атакует Вальтена на марше.

День второй – Прибытие Вальтена

Считая, что армия Архаона стоит лагерем у Сокх, Вальтен и Лютор Гусс повели свою армию маршем на запад. Как бы там ни было, вскоре после появления первых лучей солнца, когда многотысячный отряд еще только собирался выступить, Архаон ударил. Магические силы, выпущенные на волю Циспетом (Cyspeth) и его кликой заклинателей рванулись по Старой Лесной Дороге. Стена многоцветного пламени сжигала и изменяла все на своем пути. Кони и люди сгорали вместе, в то время как деревья и камни вырывались с корнем и, закручиваясь, швырялись в армию Зигмара, оставляя за собой смертоносные шлейфы пламени.

Пока его армия находилась в замешательстве, Вальтен сделал то, что только пришло ему в голову – атаковал. Защищенный своим доспехом из громрила и чародействами Теклиса, Вальтен преодолел опасное заклятье и ударил точно в центр орды Архаона. Вслед за ним, Гусс и священники, которые еще остались в живых, стали бороться с темным волшебством, освобожденным Чемпионами Тзинча.

Поначалу казалось, что Вальтен был обречен, потому что он противостоял армии в одиночку. Без мысли об отступлении или минутного замешательства он въехал в центр армии Хаоса, и Гал Мараз сверкал в его руке. Собственная банда Архаона, Мечи Хаоса, выдвинулись, чтобы перехватить разъяренного Вознесенного Зигмаром, но были сокрушены Молотом Зигмара и бросились в бегство.

Вслед за стремительной атакой Вальтена вперед устремились и безумные орды сумасшедших Флагеллянтов, не обращая внимания магические взрывы, разрывавшие их ряды. Священники Зигмара сражались с завывающими последователями Кхорна и гниющими воинами Нургла. Чеканный ритм боевых молитв поражал нечестивцев праведным огнем. Нечестивая магия Хаоса заставляла саму землю извергать целые курганы плотоядных червей, а с небес лился дождь из горящей крови, которая жгла плоть.

Среди резни и огненной бури, вызванной магией, Вальтен пробивался вперед и искал Архаона. Он был разочарован, потому что вместо Архаона, ведущего армию, он нашел Кордела Шоргаара, носителя личного знамени Архаона. Вальтен собирался снести голову Чемпиона Хаоса Гал Маразом, но любимец богов использовал штандарт Мечей Хаоса, чтобы блокировать удар. Темная магия, вплетенная в знамя, поглотила силу Молота Зигмара. Так как вокруг Вальтена продолжался бой, он не смог довести свою атаку до конца, и Шоргаар покинул схватку, чтобы вернуться к своему повелителю.

К наступлению ночи Старая Лесная Дорога была очищена до того самого места, откуда открывался вид на Сокх, и тысячи поклонников Хаоса лежали мертвыми по сторонам дороги, хотя убитых сторонников Вальтена было не меньше. В темноте отблески костров трех армий были всем хорошо заметны. Карл-Францу лагерь Архаона казался гораздо меньше, чем Имперский. На следующий день, если боги того захотят, Архаон будет разбит, и его бич будет отведен от Империи.

«Бойтесь меня, смертные, ибо я – помазанник, возлюбленный сын Хаоса, бич мира. Армии богов по моей воле собираются за моей спиной и по мановению моего меча падут ваши слабые нации».

-Архаон, Владыка Конца Времён

Архаон, Владыка Конца Времён – самый свирепый и самый истовый в вере воевода Севера, он наиболее могущественный владыка Хаоса, когда-либо ходивший по землям известного мира. Как всеизбранный Хаоса, он обладает безграничным благословениями каждой из Тёмных сил. Это предназначение не было возложено на него, но он сам вырвал его у судьбы сверхчеловеческими деяниями, говорящими о его мастерстве, безжалостности и решительности.

Со времён падения Древних и разрушения Небесных Врат, Хаос угрожал сокрушить и уничтожить мир. Однако боги Хаоса непостоянны и капризны, они редко объединяли свои силы для достижения этой цели, чаще ведя свои запутанные интриги, надеясь получить в свои руки безраздельную власть. Но иногда, раз в несколько столетий, появляется смертный чемпион, которому суждено было получить величайшее благословение Хаоса. Он становится Владыкой Конца Времён, за которым объединяются Четыре великие силы Хаоса, преподнося ему все свои дары. Каждый раз, когда в мир приходит подобный воевода, его пришествие предвещают великая война, чума, голод и разрушения. Сама природа ненавидит его присутствие, земля раскалывается под его ногами, а воздух дрожит и колеблется вокруг него. Он — сам Воплощённый Хаос, Вестник Апокалипсиса, и там, где он проходит, мир содрогается в корчах.

В каждом из предыдущих пришествий Всеизбранного находился Чемпион Света, который сокрушал все планы Хаоса. Судьба мира решалась в единственном поединке между двумя величайшими воинами, и каждый раз силы Хаоса были рассеяны на грани их полной победы. Однако теперь в мир пришёл новый Всеизбранный — Архаон, доказавший в своих столетних северных скитаниях право владеть реликвиями своих предшественников и быть избранным Хаосом. Изо всех Всеизбранных Хаоса, терзавших мир за все эпохи, он стал самым безжалостным и могущественным, единственный, сумевший соединить все шесть реликвий Хаоса. Тьме и Ночи всегда нужен лидер и герой, всегда нужен один, кто поведёт остальных, один, кто соединит извечных противников и поведёт их в решающей битве, и именно Архаон стал таким вождём. Восседающий на устрашающем коне Апокалипсиса и держащий в своих руках судьбы этого мира, он будет вести армии Хаоса к победе над трижды проклятыми врагами, и новую эру тьмы сулит его приход.

«Многочисленны и разнообразны в своём мастерстве воины Короля-колдуна. Достигни высот стратегического мастерства для того, чтобы лучше знать свои силы и полнее заплатить горькие долги нашим падшим собратьям с Ултуана. Направь ярость друкаев на своих врагов, и Кейн благосклонно взглянет на твои деяния на поле боя».

-Из наставлений молодому полководцу.

Тёмные эльфы, или друкаи на языке тар-эльфарин, были изгнаны из эльфийского королевства несколько тысячелетий назад в результате череды кровавых междоусобиц. Предки современных друкаев населяли северо-западную часть острова Ултуан, известную как Нагарит (Тенеземелье). Их так же называли «мальтиирас» (Народ Северных Земель) и «наггароти» (Народ Нагарита).

Нагарит долгое время был известен как хранилище великого знания и славился прекрасными образцами искусства. Это процветание породило новое учение, известное как Культ Удовольствий, во главе с верховной жрицей, королевой Морати. На деле же нагаритский культ был посвящен Слаанешу, Повелителю Наслаждений. Новая вера обрела невероятную популярность. Скоро многие аристократы высших эльфов начали предаваться порокам под покровительством культа, не ведая, что отдаются в объятия Хаоса. Большинство эльфов просто не видело связи между этими явлениями.

Бесчинства Культа Удовольствий, опустившегося до жертвоприношений живых существ, вскоре обеспокоили Короля-феникса Бэл-Шанаара. Он обратил оружие на собственный народ, на сердце культа – Нагарит, чтобы избавить свое царство от его тлетворного влияния.

Первым посеял сомнение среди эльфийской знати Малекит, сын королевы Морати и прежнего Короля-феникса Аэнариона. Он заявил, что члены Культа Удовольствий проникли повсюду, угрожая духовной чистоте всей эльфийской расы. По приказу Бэл-Шанаара агенты Малекита арестовывали и допрашивали любого, кто мог оказаться членом культа.

Однако Малекит давно жаждал занять Трон Феникса, ведь Совет Старейшин лишил его этого права, объявив недостойным короны. Наконец он сверг Бэл-Шанаара, обвинив его в причастности к Культу Удовольствий. Бэл-Шанаар предпочел унизительной процедуре расследования самоубийство и принял яд. Воспользовавшись моментом, Малекит объявил себя законным наследником трона. Старейшины заявили свой протест, но были немедленно объявлены врагами эльфийской расы и арестованы.

Малекит явил свое истинное лицо узурпатора и союзника Культа Удовольствий. Пламя Феникса – древнее испытание огнем чистоты души будущего владыки Ултуана – жестоко опалило плоть Малекита и отвергло его дух. И все свидетели увидели, что он не достоин править. Малекит со своими сподвижниками бежал в Нагарит, а старейшины были освобождены из-под стражи.

Последовала война: наггароти и их союзники против всего Ултуана. При поддержке старейшин и эльфийской знати Королем-фениксом был объявлен Каледор. Он пошел войной на Нагарит. Поражение Малекита в Битве при Малдоуре повергло наггароти в еще большее отчаяние, и они обратились к ранее запретным тайнам темного волшебства. Накануне Битвы при Малдоуре Малекит был объявлен Королем-колдуном, в основном из-за страшных ожогов, оставленных Пламенем Азуриана.

Случилось так, что Король-колдун Малекит навлек ужасную катастрофу. Большая часть Нагарита была поглощена Великим океаном. Та же участь постигла и южные земли Тиранока, хотя большая их часть все еще существует по сей день. Малекит попытался разрушить магический вихрь Острова Мёртвых, разделявший мир смертных и Владения Хаоса. Он надеялся заручиться поддержкой демонических сил Хаоса в борьбе против Каледора. Но маги острова, поющие свои защитные заклятия целую вечность, отразили магический удар Короля-колдуна. Они заставили океан подняться огромной волной, затопившей Тенеземелье.

Общество дручий

Общество тёмных эльфов довольно жестко, что вполне закономерно для народа, почитающего Каэла Мэнша Кхейна (Бога-с-кровью-на-руках) и в немалой степени – Богов Хаоса, в особенности – Слаанеша (которому поклоняются члены Культа Удовольствий, все еще сильного в Наггароте). Большинство дручий почитают Кейна и Слаанеша в равной степени, так же, как жители Старого Света поклоняются тем богам, которые отвечают их потребностям.

С ранних лет дети тёмных эльфов знают, что после смерти они воссоединятся с Кейном в его царстве, и что Его путь – единственный и всеобъемлющий. Вся кровь мира принадлежит Повелителю Убийств. И чем больше крови проливает тёмный эльф, тем более щедро он будет вознагражден по прибытии в обитель Кейна. Потому каждый год многие тысячи рабов приносятся в жертву на алтарях Кейна. Каждый из них – подношение Богу-с-кровью-на-руках.

Шесть городов Наггарота, как и многие человеческие города, управляются благородными домами. Фактически, разница между цивилизациями людей и тёмных эльфов состоит в том, что друкаи почти всецело полагаются на рабский труд, открыто поклоняются Тёмным Богам и потакают распутству в любых его формах. Именно для этих целей рабовладельцы Каронд-Кара продают богатым семьям невольников. За последние несколько веков корсары друкаев ограничили зону своих набегов. Причиной стал продолжающийся расцвет человеческой цивилизации, что тёмные эльфы с неохотой признают. Наиболее доступны для набегов удалённые участки Старого Света, вроде Тилии и Эсталии, близкие к дому земли Нового Света и побережья Ултуана. Тем не менее, сейчас Старый Свет редко подвергается открытым нападениям, и память о них осталась только в деревенских сказках.

Тёмные эльфы говорят на языке друхир. Первые изгнанники, в древности пришедшие в Наггарот, говорили на языке высших эльфов (тар-эльфарин). Сейчас их язык слегка изменился, хотя друхир во многом похож на язык-прародитель. Слова звучат более жёстко, без прежней стройности и мелодичности. Тем не менее, большинство тёмных эльфов знают классический Эльфарин, на котором говорили в древнем Нагарите. Сейчас этот язык используется для официальных церемоний.

Праздники

Одним из самых популярных праздников в году является Жатва Душ. В этот день благородные дома соревнуются в количестве рабов, принесенных в жертву Кейну (семья тёмных эльфов может иметь от сотни до тысячи невольников). Чем больше рабов семья принесет в жертву, тем меньше их шанс испробовать клинков эльфийских ведьм в Ночь Смерти. По окончании жертвоприношений, дети тёмных эльфов в восторге ожидают у дверей Храма Кейна, когда жрица подарит им отрубленные головы жертв. Потом дети бегут наперегонки к стенам города, чтобы нанизать свои жуткие подарки на шипы. В храме жертвы расчленяются, их сердца и внутренности сжигаются на жертвенных кострах. Эльфийские ведьмы сдирают кожу с убитых, сшивая шкуры в одно длинное полотно. Эти чудовищные полотна затем развешиваются на городских стенах. По их длине измеряется статус каждой семьи в обществе.

Ночь Смерти – другой кровавый праздник, когда эльфийские ведьмы обращают свое оружие на жителей Наггарота. Ни аристократ, ни ребенок не спасутся в этот час на улицах, ведь в эту ночь все равны. Так же и смерть приходит к каждому, невзирая на его происхождение. Когда наступает Ночь Смерти, жители запираются в своих домах на десять ночей (столько длиться Ночь Смерти). Однако эльфийские ведьмы нередко вламываются в дома и утаскивают жителей в Храм Кейна, где и приносят их в жертву Богу-в-кровью-на-руках. Младенцев же бросают в Котёл Крови, как подношение Повелителю Убийства. Большинство из них погибает, но те немногие, кто переживает испытание, остаются в храме и становятся ассасинами. На утро после Ночи Смерти выжившие празднуют свое избавление от гибели и в благодарность приносят в жертву кого-нибудь из своего дома – обычно раба или престарелого родственника.

Охота – это даже не полноценный праздник, а повседневное развлечение большинства семей дручий. Все семьи тёмных эльфов владеют определенным числом рабов, чем больше – тем выше положение семьи в обществе. Время от времени они выпускают одного или нескольких рабов в леса Наггарота и охотятся на них ради развлечения. Тёмные эльфы обычно охотятся на конях и выслеживают свою жертву с помощью странных мутировавших созданий. От них почти невозможно скрыться надолго. К тому же ночью температура сильно падает, и холод вполне способен убить. Так же, как таинственные Тени, патрулирующие горы. Дети и подростки тёмных эльфов также принимают участие в охоте, пытаясь доказать свою силу. Найдя раба, отцы обычно позволяют детям убить его – пролитая кровь служит знаком зрелости и храбрости. Помимо рабов, дручии охотятся на лесных и горных зверей. В такой близости от царства Хаоса в диких регионах неизбежно появляется множество опасных мутантов. Тёмные эльфы обычно охотятся на них, чтобы захватить или просто убить ради развлечения.

Рабовладение

Жизнь тёмных эльфов поддерживается смертью и страданиями тысяч рабов, которых они захватывают и используют. Эльфийский флот постоянно плавает по морям Старого Света в поисках поселений, которые можно было бы разграбить, а их жителей обратить в рабов.

Основную массу таких разбойных партий составляют корсары дручий с кораблей и чёрных ковчегов, ведомые к цели небольшими отрядами теней и тёмных всадников. Нередко также командир корабля нанимает местных головорезов, которые за деньги снабжают разбойников информацией о местности. Естественно, что такие наёмные банды всего лишь расходный материал для тёмных эльфов.

Жизнь несчастного, который попал в плен к дручиям, воистину печальна и ужасна, ниже приводится история одного из рабов, которую он каким-то чудом смог самолично составить и записать:

«Моё имя Харган, второе же моё имя ныне не имеет значения.

Когда-то у меня была любящая семья, но они давно в прошлом. Я не знаю живы ли они теперь, а даже если живы, то чувства – это роскошь, которую я ныне не могу себе позволить.

Когда-то, наверное, в другой жизни, я жил в другом мире. Я был писарем у бургомистра Мариенбурга. Теперь я пишу эти строки. Несмотря на то, что большая часть моей души уничтожена, моё умение писать они не смогли уничтожить. Мои руки покалечены, я не могу посвятить и несколько дней их залечиванию. Кто эти мистические «они» о которых я говорю? Это само зло, страх в своей чистейшей форме. Они должны быть уничтожены, но я не знаю, кто имеет достаточно сил для этого.

Мой дом когда-то находился в небольшой деревеньке в окрестностях Мариенбурга. Они пришли ночью, с быстротой соколов, в небольшом числе. Им было нужно немного пленников, и они были вокруг нас, прежде чем какая-либо тревога была поднята. Моё единственное утешение состоит в том, что моя жена в ту ночь отправилась в гости к соседям. Из моей постели они вытащили меня наружу. Я помню как плакал ребёнок моих соседей, как его мать пыталась его успокоить. Но ребенок чувствовал страх своей матери и не замолкал. Они забрали ребёнка из рук матери и унесли его. Я помню ту тишину, которая наступила после этого. Никто более ничего не говорил о ребёнке, и его мать погрузилась в пучину отчаяния.

На кончиках ножей нас привели на огромный чёрный корабль. Огромные, шипастые башни возвышались над водой. Я знал, что боги нас покинули, когда нас погрузили на лодки и привезли на кошмарную плавучую цитадель. Гладкая поверхность моря время от времени разрывалась огромными спинами чудовищных тварей. Что за ужасы скрывали под поверхностью воды, я даже боюсь предположить. Когда мы достигли цели, нас сковали вместе и повели в глубины чёрного ковчега. В тишине, нарушаемой только позвякиванием цепей, мы спускались по спиральной лестнице. Казалось, что мы вечно идём в глубины ада. Иногда леденящие душу крики разрывали темноту, вселяя страх в наши сердца. Ещё больший страх вселяло то, что я был уверен в том, что скоро присоединю свой голос к хору этой боли.

Как скот нас загнали в тёмную камеру. Мы спали на деревянных рамах, там, где не было даже достаточно места для того, чтобы вытянуть ноги. Как долго мы были там, я не знаю. Грязь в нашей камере скоро стала причиной болезни. Наш сон постоянно прерывался криками тех, кто страдал от заразы. Мой сосед по камере, прикованный рядом со мной, простой пастух из моей деревни, медленно умирал от недостатка пищи. Его тело становилось всё слабее и слабее с каждым днем, пока, в конце концов, он не нашел мир во смерти. Когда его тело, наконец, отковали от стены, оно уже было полно червями и наполовину разложилось. Многие пленники прошли через нашу камеру, некоторые из них принадлежали к расам, о которых я не знал даже понаслышке. Мы не разговаривали друг с другом. Я помню, как два пленника были пойманы за разговором друг с другом. Стражник вытащил свой кривой кинжал и просто вырезал им языки. Они оба умерли через несколько часов, захлебнувшись собственной кровью.

Вскоре и меня коснулась болезнь, которая гуляла по нашей камере. В забытьи я мало помню об окончании нашего путешествия. Когда нас вытащили из камеры, я не понимал, как мои ноги ещё могли нести моё тело вверх по лестнице. Мой первый взгляд на город Хар-Ганет был замутнён моей болезнью. Я помню черепа, которые стояли на вершинах башен города, они и сейчас преследуют меня в моих ведениях. Меня мучили ведения моего будущего. Смерть гуляла вокруг нас и я думал, что нас привезли в ад. Только трое из тридцати рабов, что были взяты в моей деревне остались в живых. Нас разделили на группы, и длинные зазубренные копья погнали нас к нашим господам, которые стояли на берегу.

«Меня зовут Кехмор, и я повелитель рабов лорда Руерла, и это единственное, что вам следует знать обо мне. Времена, когда вы были обременены выбором того, что вам делать, данным вам вашей свободой, прошли для вас. Теперь правила вашей жизни просты – подчиняйтесь или умрите». Я помню эти слова как сказанные вчера, несмотря на то, что мой разум был затенён болезнью. Каждого из нас заклеймили маркой Руерла, выжженной на левой груди. Чёрная руна была нанесена на то место, где, как я думаю, лежит сердце. Наше новое обиталище было не намного лучше, чем на чёрном ковчеге. Как и прежде, мы были набиты в камеру и скованы вместе. Мы работали на копях, добывая руду, для того чтобы в кузницах могли делать больше орудия для убийств и завоеваний. Бесконечный круг отчаяния. Ночь и день стали понятиями, которые имели смысл только в моих снах. Скоро даже сны перестали посещать меня. Мы были скованы вместе стальными ошейниками, с шипами, более как звери, чем как люди. Когда мы останавливались за работой, нас били кнутами до тех пор, пока мы снова не начинали работать. Если кто-то из нас падал от усталости, стражи просто отрезали ему голову своими клинками. Это было проще для них, чем расстёгивать ошейник.

Иногда они приходили к нам и в короткие часы нашего отдыха. Иногда нам давали куски мяса, о происхождении которых никто из нас не решался задумываться. Мы просто пожирали его с жадностью. Иногда одного из нас уводили из камеры и мы никогда более его не видели. Какова была их судьба – никто не знает. Часто крики боли сопровождали этих несчастных. Сколько времени я работал на копях, я сказать не могу, но однажды меня вывели наружу. Видения страшных мучений преследовали меня, но на этот раз судьба была милостива ко мне. Нас отвели в дремучие леса Наггарота, для того чтобы мы рубили деревья. Веками эти могучие дубы росли здесь, но теперь они требовались нашим хозяевам и их рубили в порыве жадности. Нас заставляли работать на ветру под кусачим снегом, и только жалкие лохмотья служили нам одеждой. Несмотря на то, что жестокая погода Наггарота чуть не убила меня, фортуна наконец, предоставила мне шанс. Как-то раз во время работы я обнаружил кинжал в корнях одного из деревьев. Поборов желание убить своих мучителей, я стал каждую ночь подпиливать свой ошейник, пока он не распался. Однажды ночью я сбежал.

Всё выше и выше в горы я бежал из ледяного ада, преследуемый ужасными гончими моих господ. Переплывая ледяные потоки, я сбивал их со следа, но они снова шли за мной. Многие дни они преследовали меня. Я не думаю, что одинокий раб стоил всех этих усилий. То, что для меня было гонкой за свою жизнь, для них было всего лишь забавой. Я видел, как мои преследователи гнались за мной, оседлав гигантских ящеров, сопровождаемые гончими, которые могли разорвать меня, как кусок бумаги. Я не знал, куда я бегу, но всё время держал курс на восток, подальше от моих пленителей.

Мои хозяева звали это место Злобными горами. Это было самое правильное названия для этого гиблого места. Никакая тварь и никакое растение не могли выжить здесь. На третий день я видел тень огромного существа, которое пролетело надо мной. Я не знаю его имени, но оно имело голову льва и крылья гигантского змея. В прошлом я, наверное, бы поблагодарил бы Зигмара за то, что он отвёл внимание этой твари от меня. Но теперь я знал, что Зигмар покинул меня уже давно. Однажды утром я увидел дым, который поднимался из одной из лощин. Я осторожно приблизился: если бы это были мои преследователи, я был бы готов сражаться до последнего и унести как можно больше их с собой в могилу. Но в небольшом лагере я не услышал острого и отрывистого языка дручии. В разговорах незнакомцев я безошибочно определил акцент Тилии и Эсталии. А затем родной говор Мариенбурга. Я долго сомневался, но, наконец, решился и вышел к лагерю, привлечённый запахом жареного мяса.

Теперь я нахожусь в тех же холмах, где встретил своих первых собратьев по несчастью. Множество народу присоединилось к нам с тех пор. Слухи об армии рабов распространялись по Наггароту и давали силы многим совершать побег. К несчастью, враги тоже слышали эти слухи. Мы собрали небольшое количество оружия, но это только с большой натяжкой можно назвать армией. У нас мало еды, и мы имеем только ненависть к нашим врагам. Тем не менее, мы пробуждаем надежду у всех рабов Наггарота. Сейчас я пишу эти строки в надежде, что они попадут к тем, кто придёт после нас, и сможет избежать нашей участи. В глубине своего сердца я знаю, что мы уже проиграли, но это не важно. Погибнуть в бою с теми, кого мы ненавидим больше всех, это лучше, чем сгинуть от холода и голода в этих горах. Я был избран лидером нашей армии, тем не менее, у меня нет опыта войны. Что бы ни случилось на поле боя, я уверен только в одном: я более никогда не дамся им в руки живым…»

Воины севера

Воины тёмных эльфов – жестокие и бесстрашные бойцы, для которых война стала неотъемлемой частью жизни. Даже когда они не сражаются, их занятия так или иначе связаны с войной. Среди них много яростных, будто демоны, женщин, и очень часто можно наблюдать, как они сражаются плечом к плечу с мужчинами. Так же как и высшие эльфы, тёмные эльфы высокие, сильные и очень проворные. Несмотря на свою злобу, они очень красивы и умны, хотя и не ставят жизнь других живых существ выше своей собственной. Большинство тёмных эльфов люто ненавидит высших эльфов, лесных эльфов они считают просто грубыми, дикими и недостойными называться эльфами. Зеленокожие для них отвратительны, а гномы вульгарны.

Все эльфийские города обладают внушительным контингентом собственной стражи. Их цель – защищать свой город от нападений вражеских армий. Однако во время войны их силы могут быть мобилизованы по первому слову Короля-колдуна. Ядро этих оборонительных отрядов составляют т. н. городские стражи. Половина воинов в подразделении стражей вооружена копьями, а другая половина – скорострельными арбалетами. На поле боя они выстраиваются очень интересным построением. Воины с арбалетами становятся в первый ряд, а копейщики за их спинами, выставляя вперёд копья. Это очень эффективное защитное построение. Однако следует понимать, что их жизни – вполне приемлемая жертва для того чтобы сохранить более ценные подразделения или для того чтобы получить стратегическое преимущество, которое даст возможность выиграть битву.

Основой тёмноэльфийского флота являются чёрные ковчеги, огромные плавающие крепости, защищённые магией наших колдуний. Каждый ковчег имеет большую команду корсаров, а также оснащён многочисленными расчленяющими стреломётами. Вместе с ними в эскадре идут также небольшие скоростные корабли с рабами-гребцами, которые позволяют направлять наших солдат на захват города или на абордаж. По зову звероводов из глубин океанов приходят морские змеи и кракены.

Все армии дручий построены на очень жёсткой дисциплине, не допускающей каких-либо препирательств или опеки подчинённых. Генералы доводят свою волю до армий через дворян и благородных мужей, которые перенаправляют приказы дальше до командиров отдельных подразделений. Не выполнивший приказ будет жестоко наказан, что явно не является пустыми словами, учитывая жестокость их расы, поэтому каждый воин старается всегда точно исполнить волю своего повелителя, чтобы не понести печальные муки после.

Колдовство

Не все дручии сражаются только серебристой сталью, они имеют более могучие силы под своей командой. В противоположность высшим эльфам, использующим волшебство как инструмент защиты против враждебной им магической энергии Хаоса, тёмные эльфы сами постигают Владения Хаоса при помощи тёмной магии. Долгие годы их колдуньи изучали воздействие тёмного волшебства на окружающий мир и поэтому они стали самыми могущественными тёмными магами на свете.

Согласно древнему пророчеству, Малекит погибнет от руки волшебника. Легенда гласит, что это видение было послано Каледору, когда Аэнарион получил Меч Кейна. И именно поэтому Малекит не доверяет ни одному колдуну дручии, так как каждый из них – потенциальный убийца в его глазах. Когда в Наггароте установилось эльфийское королевство, Малекит уничтожил всех колдунов друкаев, одного за другим. Даже некоторые Дру-Перим не избежали этой участи. Порой кажется, что в Наггароте не осталось мужчин-колдунов, но некоторые всё же выжили, скрываясь в холодных пустошах и лишь изредка нанимаясь к благородным домам.

Так Малекит (единственный в Наггароте, кто может дозволить своим подданным колдовать) и его мать, королева Морати, основали Шесть Монастырей Колдовства. Именно туда отправляются эльфийки, желающие обучиться тёмной магии. Благодаря садомазохистской природе их расы, каждая должна пройти множество испытаний. Порой эти испытания весьма тяжелы, благодаря зависти некоторых высших колдуний Монастырей. Одно испытание всегда неизменно: будущая колдунья должна совладать с Ветрами Хаоса на границе Гронда, в самом Царстве Хаоса. Те, кто не выдерживают испытания, навсегда остаются прислужницами Малекита, выполняя любые его прихоти. Те же, кто успешно проходит ритуал, становятся невестами Короля-колдуна, теперь они принадлежат ему и не могут иметь другого мужа. Вот что обо всех этих испытаниях говорит Шестая Книга Тайн Каладхтоира Клар-Карондского:

«…Только по священной воле Короля-колдуна друкай может начать изучать могущественное искусство магии. Магия есть сила, которая поддерживает нас, уничтожает наших врагов и наполняет силой наши чёрные ковчеги.

Те леди дручий, которые успешно прошли все двенадцать тестов и доказали тем самым, что являются достойным стать колдуньями, становятся членами одного из Шести Монастырей, орденов, всегда готовых служить Королю-колдуну. Те же, кто потерпел неудачу, служат нашему владыке Малекиту иным путем, как безмозглые рабы.

Колдуньи проходят Пустоши Хаоса, океанские глубины и огненные вулканы в своем поиске знаний. Использование и направление Ветров Хаоса и подчинение их своей воле – это то, что дает колдуньям их силу. Существа из Преисподен Хаоса, в конце концов, склоняются к их воле. Такая сила столь велика сколь и опасна, и вступающие в Монастырь колдуньи должны быть сильны и бесстрашны. В первую очередь же они должны выйти замуж за Короля-колдуна и более никаких других мужей на должно быть у них, никаких иных детей, кроме королевских инфантов. Таким образом, только Король-колдун держит в руках кровные линии нашей магии…»

Совет колдуний является грозной силой в обществе дручий, многие группировки используют их возможности, часто забывая, что нужно быть осторожными в сделках с этими прекрасными существами, поскольку их услуги всегда имеют цену, пусть незаметную, но цена есть всегда.

Многие колдуньи Шести Монастырей поклоняются Слаанешу (Культа Удовольствий королевы Морати), что вызывает неприязнь послушниц Храма Кейна. Эльфийские ведьмы предпочитают убивать мечом и кинжалом, не доверяя в этом колдовству, не смотря на то, что Кейн – так же бог колдовства. Конфликт между этими силами сводится к минимуму только властью самого Малекита.

"Я посмотрел в небеса и увидел там свою погибель, проворный ужас. Что это были за существа? Какие бы пытки я выдержал, прежде чем отдал бы душу богу? Тысяча презренных форм – и всех объединяет лишь нескончаемая ненависть. Гнусные и свирепые до конца, они до краёв наполнены злобой к делам Человека".

Бестиарий Малефицистик

Это особенно отвратительные Исчадья Хаоса, крылатые существа с пародией на тело человеческой женщины. Издали они могут казаться гибкими и стройными, даже мрачно соблазнительными, но, когда они приближаются, их истинная природа становится очевидной. Лица гарпий перекошены и искривлены, в их глазах никакой гуманности или разума, только бессознательная жестокость. Губы их не женские, но извращённые и плотоядные, отдёргиваясь назад, обнажают игольчатые зубы, с которых капают кровь и слюна. Конечности существ не мягкие и стройные, а твёрдые и со стальными сухожилиями, дающими им сверхъестественную скорость и проворность.

Чаще всего, гарпии обитают в пещерах Северных Пустошей и Страны Троллей, но и леса вокруг лагерей зверолюдов кишат гнёздами гарпий. Может быть и так, что эти существа искажены теми же силами, что заставляют зверолюдов сходиться и убивать пленников в священных местах Тёмных Богов. Переняв у зверолюдов их тайные ритуалы, гарпии с завистью и беспокойством пристально смотрят с верхних ветвей в ожидании часа, когда зверолюды уснут, чтобы самим завладеть оставшимися от них излишками. Заием, они спускаются и забирают кости с жертвенников брай-шаманов, цапаясь из-за любого куска, который смогли украсть.

Гарпии – падальщики и приспособленцы, они охотятся на больных, отставших, изнурённых боем и умирающих. Дикие и беспощадные существа, они в нетерпении кружат среди деревьев, ожидая сбора орды зверолюдей, спускаясь с корявых ветвей, как только приблизится враг. Вступая в битву, они сбиваются в большие, разрозненные группы над полем боя, предвкушая возможность спикировать вниз, на тех, кто ранен или слишком слаб, чтобы защищаться.

У гарпий нет никакого порядка или предводителя – этого у них не больше, чем у самых свирепых зверей. Их визгливые крики разрывают воздух и бросают вниз тень страха. Жители Старого Света считают полёт гарпий страшным, дурным знамением, особенно, если их заметили около города, селения или хутора. И на это есть основательная причина – гурт никогда далеко не отстаёт от них.

У народов северо-восточной Бретонии бытует легенда, предостерегающая о тёмной красоте гарпии. В ней говорится о тех, кто нечист кровью, возможно, потомстве одних родителей, в котором один родился со знаком Зверя или отпрыске пленников, который как-либо сбежал из рабства тварей и необратимо изменился в окружении стай гарпий. Когда стая овладевает его собратьями, человек очарован и неподвижно стоит, не в силах оторвать глаз от этого зрелища, даже когда от соотечественников отрывают конечность за конечностью и пируют их внутренностями. Наконец, легенда предупреждает, что обманутый будет унесён к выводкам гарпий, дабы служить игрушкой для тварей до тех пор, пока им не наскучит или не одолеет голод.

«О, изобильная жизнь! О, благословенная чума! Дать прибежище тысяче крошечных жизней! Быть собирателем тысячи устрашающих смертей!»

-Фестус Повелитель Появок.

Хаос - суть и первоисточник всей магии в мире. Ветра магии, что вырыются из Северных Пустошей, наполняют силой всех волшебников и колдунов всевозможны рас, кои и превращают энергию магии в свои заклинания. Колдуны Хаоса используют эту силу в наиболее чистой форме, вытягивая ее прямо из Владений Хаоса, где потоки магии вливаются в мир материи. Энергия, которой они повелевают, весьма могущественна, но крайне сложна в обращении, опаснее любой другой формы чародейства, поскольку способна изменить каждого пытающегося совладать с ее искажающей сутью. Только обладающие поистине непоколебимой силой воли и целеустремленностью могут использовать магию Хаоса, ведь такое взаимодействие не только уродует тело колдуна, но и разрушает его разум, навлекая истерию, паранойю, галлюционации и саморазрушительную манию величия.

Во времена до появления эльфов и гномов миром правили Древние. Их магические способности были достойны богов, они изменяли форму континентов и создавали различные расы. Однако в момент катастрофы пространственные врата на полюсах планеты оказались разрушены, источник могущества Древних утратил стабильность, и в мир вошел в первородный Хаос.

Все те, кто использует магию, должны брать силу из этого источника, но лишь колдуны Хаоса могут применять ее в чистом виде, подняя чары своей воле с помощью сделок с демонами и нечестивых воззваний к Тёмным Богам. Магия Хаоса крайне разрушительна, и в большей степени черпает из колдовских ветров Смерти и Тени, а не из других источников. Прирожденные чародеи или же те, кого боги-покровители наградили знаниями и могуществом, способны использовать ветры магии для решения самых сложных задач.

Колдуны Нургла применяют чары для извращения и уродования природы, вызывают чудовищные, неизлечимые магические хвори. Они могут перекорежить тело врага или наслать на него белую корячку, со смешками наблюдая, как новое заболевание одолевает противника. Более тонко действуют закляться Слаанеша, их особенность - воздействие на разум, смущающие сознание иллюзии и чары подчинения, поскольку Князь Удовольствий наслаждается видом смертных, стравленных друг с другом во имя пресыщения и чрезмености. Самыми наводящими страх и самыми могущественными являются жуткие колдуны Тзинча. Эти воины-чародеи - искуснейшие маги, так как в награду за удовлетворение их господина они получают всё знание мира. Колдуны Меняющего Пути способны использовать чистейшие цвета магии, выпуская в реальность потоки искажающего огня, преобразующие тело и разум в странные новые формы и разрывая противников на части вспышками радужной силы.

Колдуны с Меткой Хаоса всегда используют заклятья своего Бога. Так, например, колдун с Меткой Тзинча использует исключительно закляться Тзинча.

Основные заклятья Нургла:

Великолепные бубоны.

Избыток плоти.

Чумной ливень.

Окутывающая жижа.

Проклятье прокаженного.

Гниль, Славная гниль.

Основные заклятья Тзинча:

Мерцающий огонь Тзинча.

Проклятая трансмогрификация.

Пандемониум.

Отступничество Тзинча.

Призыв к славе.

Врата Ада.